"А ведь я в первый раз в этом году попал в Хогсмид. Надо же".
Мало того, что он четыре месяца не выходил из замка — Гарри даже ни разу не захотелось этого сделать. И честно сказать, не хотелось до сих пор. Если бы можно было вернуться... И остаться в школе. Подумаешь, ремонт. Подземелья в ремонте не нуждаются.
— Кромвель обещал быть к одиннадцати. Мы пришли раньше. Надеюсь, ты не собираешься держать нас на улице до его приезда?
— Не собираюсь, Драко, хотя, пожалуй, об этом стоит подумать, — отозвался профессор, пристальным взглядом изучая улицы.
Послевоенный Хогсмид изменился. Гарри с трудом его узнавал. Разрушенная в последнем сражении деревенька была полностью восстановлена. К тому же теперь она разрослась и превратилась в настоящий городок. Гарри точно помнил, что Хогсмид был не больше Диагон-Аллеи. А сейчас они шли по какой-то совершенно незнакомой улице. Тут стояли четырёхэтажные дома из красного кирпича. На первых этажах расположились разнообразные магазины, украшенные остролистом и сверкающими гирляндами. Мелькнула надпись "Гринготтс — Хогсмидский филиал". На соседнем здании всеми цветами радуги играла вывеска "Дом мод мадам Малкин". Да, похоже, дела у мадам Малкин шли отлично.
Навстречу попадались редкие прохожие, но на Снэйпа, Гарри и Драко никто не обращал никакого внимания. Похоже, охранные заклинания профессора позволяли им оставаться незамеченными.
— Северус, я сейчас умру.
— Неужели?
— Северус!
— Свежий воздух никому ещё не наносил большого ущерба.
— Чёрт возьми, хватит надо мной издеваться! — Драко покрепче вцепился в Гаррины окоченевшие пальцы. — Мы замёрзли! Хотя бы чаю нам можно попить?
Снэйп обернулся и смерил крестника взглядом.
— Посмотрим.
— Замеча-а-ательно.
Гарри к этому моменту замёрз так, что не мог даже шевелить губами. Ладони и ступни совсем онемели. Как это Снэйпу удаётся идти с таким видом, словно на улице лето — голова высоко поднята, шарф развязан... И он без перчаток. Кошмар.
— Следуйте за мной.
Гарри на негнущихся ногах послушно потащился вслед за Малфоем. Они свернули в какой-то проулок — здесь лежало много снега и разного строительного мусора. Судя по всему, это была задняя дверь какого-то большого заведения.
— Подождите меня тут, — Снэйп начертил палочкой непонятный знак в воздухе, и выход из проулка внезапно подёрнулся странной колеблющейся вуалью. — Стойте здесь и не двигайтесь. Я проверю кое-что и сразу вернусь за вами.
— Прости за навязчивость, но как долго нам тут стоять? — Драко едва сдерживался, чтобы не сорваться на крик.
— Пока я не вернусь за вами.
— А если ты не вернёшься?
— Значит, будете стоять тут до Страшного Суда.
Снэйп перешагнул через сломанный ящик и скрылся в дверном проёме.
Малфой раздражённо захлопнул за крёстным дверь. Гарри попытался обхватить руками плечи, но получилось это только отчасти — пальцы гнулись очень плохо.
— Ну вот и всё, — внезапно проговорил Драко, глядя на вуаль, которая поблёскивала на морозе, как паутина после дождя.
Гарри посмотрел на него.
— Вы поссорились?
— Можно и так сказать. Он назвал меня слабаком, — губы Драко изогнулись в насмешливой улыбке.
— Почему?
— Потому что я не желаю ехать домой.
— Но ты же... — Гарри не договорил. — Что случилось?
— Пока ничего. Но сейчас явится Эверетт, и назад пути уже не будет. Это сложно объяснить. И ещё сложней понять. Мне отдадут перстень. Тот самый, который оставил это, — Драко показал на свою щёку. — И тогда...
Гарри подошёл к нему.
— Драко.
— Я не хочу.
— Я понимаю.
Малфой покачал головой.
— Нет, Гарри, ты не понимаешь.
Гарри осторожно положил ему руку на плечо.
— Я каждый день повторяю: "Он умер, его больше нет"... Но я не могу в это поверить... Пытаюсь заставить себя, но не могу!
Гарри привлёк блондина к себе.
— Не надо меня утешать, — сердито отмахнулся Драко.
— А я тебя и не утешаю. Мне просто холодно, — Гарри прижался к нему и уткнулся замёрзшим носом в шарф блондина.
Малфой на мгновение замер, но потом обхватил гриффиндорца обеими руками и зарылся лицом в Гаррины волосы.
— Драко, ты хотя бы знаешь, что тебя там ждёт.
— Мне от этого, без сомнения, легче.
— Ты думаешь, я так хочу туда ехать?
Драко отстранился и посмотрел Гарри в лицо.
— А разве ты не хочешь?
— Я не знаю... Я ни разу в жизни... Ну, мне даже в голову не приходило такое! — гриффиндорец потёр замёрзшие руки. — Что мне там делать? Как себя вести? Это чужой дом, там чужие люди...
— Я думал, у тебя большой опыт по части проживания в чужих домах, — Драко взял его за руки. — Что сейчас не так? Это просто ещё один чужой дом. Только и всего.
Гарри не стал отвечать. Было слишком холодно для споров. Драко легко рассуждать. Он уже был в этом доме. Он знаком с миссис Гардинер. К тому же Малфою ничего не стоит хамить профессору, потому что Снэйп его крёстный. И самое главное: Драко не влюблён в Снэйпа. Гарри в очередной раз поклялся себе, что ни взглядом, ни вздохом не выдаст своих идиотских чувств. Но держать себя в руках было просто лишь тогда, когда Снэйпа не было рядом. Теперь Гарри предстоит несколько недель прожить с объектом своей причудливой страсти под одной крышей. Испытание не из лёгких. И Драко этого не понять. Но у Драко своих проблем достаточно.
Они обнимали друг друга, и мысли обоих одолевали невесёлые. Но Гарри хотя бы немножко согрелся и начал чувствовать руки и нос.
— Чёрт, я не хочу уезжать. Не знаю, что буду делать без тебя почти три недели, — неожиданно сказал слизеринец.
— Я тоже, — тихо проговорил Гарри.
Они посмотрели друг на друга. И Драко потянулся к нему губами. Поцелуй этот возник не из желания друг друга приласкать, а из желания утешить. Подбодрить.
— По-моему, бояться нечего.
Гарри попытался улыбнуться:
— Легко тебе говорить. Он твой крёстный.
— И твой опекун. Так что мы с тобой в какой-то мере родственники.
— Правда? И не боишься говорить такое про полукровку?
Драко изумлённо уставился на него.
— А кто тут полукровка?
— Как это кто? Я, конечно же, — Гарри в некотором недоумении смотрел на слизеринца.
— Ты чистокровный маг, Поттер, — Малфой наставительно помахал указательным пальцем у него перед носом. — Запомни это и ничего больше не спрашивай.
— Но как... Ты же знаешь, что моя мама была...
— Просто поверь.
Но Гарри не собирался просто верить. Опять какая-то тайна. За эти семь лет он так и не смог смириться с тем, что совершенно чужие люди знают о нём больше, чем он сам.
— Снэйп тебе что-то рассказал?
— Ничего он мне не рассказывал. Отстань.
Гарри схватил слизеринца за рукав.
— Драко!
— Отстань!
— Нет уж!
Через секунду они уже вовсю барахтались в сугробе. Гаррины очки отлетели в сторону, но несмотря на то, что гриффиндорцу пришлось действовать с закрытыми глазами, он всё равно оказался сверху.
— Слезь с меня немедленно! Ты ненормальный, Поттер! Прекрати!
— Нет! Только после того, как ты мне всё расскажешь.
— Я понятия не имею, о чём ты! Ну хватит, я же простужусь!
Гарри склонился над ним. Солнце светило в спину, и гриффиндорец рискнул приоткрыть один глаз. Драко безрезультатно пытался выбраться из-под него.
— Поттер, дай мне встать!
— Откуда ты знаешь?
— Я ничего не знаю! Отстань.
— Знаешь. И ты мне скажешь.
Драко оставил всякие попытки столкнуть с себя гриффиндорца и не придумал ничего лучше, как захватить пригоршню снега и сунуть её Гарри под шарф. Уже через минуту оба устроили такую возню и так извалялись в сугробе, что даже не заметили возвращения Снэйпа.
— Насколько я понимаю, вам уже не холодно, — раздалось у них над головами.
— Уже нет, — откликнулся Драко.
Гарри по голосу слизеринца понял, что тот готов к перемирию, но сказать то же самое про Снэйпа было нельзя.
— Будьте любезны подняться и привести себя в надлежащий вид.
Кто-то (как выяснилось, Драко) сунул ему в руку очки. Гарри надел их, встал и начал отряхиваться. Малфой тем временем сбросил с себя белый от снега плащ и подошёл к Снэйпу с явным желанием немедленно помириться.
— Ты ведь уже не сердишься?
Снэйп не ответил. Снял с себя шарф и накинул крестнику на плечи.
— На самом деле я вовсе так не считаю. И ты прекрасно это знаешь. Я просто погорячился вчера. Ну Се-е-еверус!
В голосе Драко прозвучали просительные нотки.
— Неужели? Да будет вам известно, настоящему Малфою горячиться не подобает, — сухо ответил Снэйп.
— Но ведь мы с тобой уже выяснили, что я не настоящий Малфой, — Драко заставил себя улыбнуться. — Северус. Забудь о том, что я тебе говорил.
— Прошу сюда, — Снэйп открыл дверь, подождал, пока они войдут, и запечатал дверной проём ещё одним странным заклинанием.
Глаза привыкли к полумраку, и Гарри обнаружил небольшую лестницу, ведущую наверх.
— Это "Три метлы"? — Драко вопросительно посмотрел на профессора.
— Да. Поднимайтесь.
— Откуда ты знаешь, что это "Три метлы"? — удивился Гарри.
— А ты разве не чувствуешь?
Гарри пожал плечами:
— Нет. Что?
— Запах сливочного пива.
— Курение отрицательно отражается на обонянии, — холодно прокомментировал Снэйп.
— Северус, не будь занудой, — Драко достал сигаретную пачку. — Ты ведь тоже курил.
— Да. Но не табак, — ответил Снэйп, открывая дверь. — Подождите тут.
— Чёрт. Ненавижу спички.
— Давай я прикурю, — Гарри чиркнул спичкой. — Что ты всё-таки ему сказал?
— Интересно? — Малфой ухмыльнулся. — Назвал его старым импотентом. Но повторять не советую.
— Ещё чего не хватало! — Гарри с некоторым испугом посмотрел на слизеринца. — И... И что он сделал?
Драко затянулся и одарил Гарри одной из самых своих чарующих улыбок.
— Попросил сказать, почему я пришёл к такому выводу.
— А ты?
Малфой опустил длинные ресницы.
— Ну... В общем...
Гарри ощутил лёгкое беспокойство.
— Драко?
— Я уже не очень хорошо помню... Кажется, что-то о твоих глазах, и что к твоим прелестям равнодушным может остаться только евнух... Общий смысл был такой.
У Гарри ёкнуло сердце.
— ДРАКО!!!
— Ну извини, я просто не удержался, — слизеринец стряхнул пепел и протянул сигарету Гарри. — Хочешь?
— Да, спасибо, — Гарри торопливо затянулся. — Вы ведь не обо мне разговаривали! Какого чёрта?...
— Не знаю. Как-то само собой получилось. Сорвалось с языка.
— Очень кстати, — буркнул Гарри.
Снэйп открыл дверь и жестом пригласил их войти.
В зале было тепло, и Гаррины очки немедленно запотели. Пока он пытался их протереть, Драко изумлённо присвистнул.
— Вот это да.
— Что?.. — Гарри надел очки, но те сразу же запотели снова, и всё, что удалось разглядеть гриффиндорцу — это большое светлое помещение с рядами столов и столиков. И, разумеется, целая роща сверкающих ёлочек.
Драко не ответил. Гарри наконец-то додумался протереть очки свитером, а не мокрой от растаявшего снега мантией. Через минуту гриффиндорец всё-таки совладал с вредными стёклами и поражённо осмотрелся. Не может быть, что это тот самый трактирчик, который назывался "Три метлы". Чтобы пивнушка превратилась в такое! Пол из светло-коричневых плиток, золотисто-медового цвета деревянные панели на стенах, три огромных камина с ослепительно начищенными решётками. Жёлтые занавеси на высоких окнах, мебель из морёного дуба, такая же стойка — большая, намного больше старой. Сколько сюда могло уместиться народу!
— Надо же, — прошептал Гарри.
— Не туда смотришь, Поттер, — Драко показал на единственный занятый столик.
За ним сидели двое. И когда Гарри разглядел этих двоих, первое, что ему захотелось — это поскорее удрать отсюда. Пока его не заметили.
Но Снэйп молча кивнул на ближайший к двери чёрного хода стол, и им пришлось сесть.
Из-за стойки выплыла вечно юная мадам Розмерта с подносом, на котором стояли две дымящихся кружки со сливочным пивом.
— Счастливого Рождества, Северус, — сказала она. — Гарри. Драко.
Малфой кивнул ей. Гарри чуть слышно поздоровался, машинально отметив, что с каждым годом туалеты прекрасной хозяйки "Трёх мётел" становятся всё более откровенными. Но выглядела она великолепно, ничего не скажешь. Каблучки её туфель оставались такими же высокими, и двигалась она изящно и непринуждённо. Ходили слухи, что с годами не изменилось и главное пристрастие мадам — она по-прежнему была неравнодушна к мужскому полу. Особенно к симпатичным молодым людям. Не было ничего странного в том, что все старшеклассники Хогвартса боготворили эту разбитную красавицу.
— Давно вас не было видно, — Розмерта расставила перед ними кружки.
Гарри кожей чувствовал, что подвергается дотошному осмотру со стороны хозяйки. Впрочем, Драко она разглядывала не менее внимательно.
— Ранние гости.
— Судя по всему, не первые, — прохладно-вежливо отозвался Снэйп.
— Первые, — хозяйка "Трёх мётел" кивнула на занятый столик. — Фредди, Джорджи, может, вам всё-таки лучше прилечь?
Реакции не последовало, и мадам Розмерта пояснила:
— Они тут уже третью неделю. Я им позволила здесь выступать, пока они не решили проблемы с лицензией.
— Выступать? — Снэйп скривился. — Могу себе представить.
— Нет, ну почему... Каждый вечер заведение набито под завязку. Я довольна. Хотя неприятности, конечно, случаются... Вчера, например, пришлось вызвать ребят из Охраны. Слишком уж стало шумно. Да и девочки нервничали. Посуды разбили порядком, пару окон... Но без этого, как говорится, никуда. Концерт есть концерт. В прошлом году у молодёжи вообще не было никаких развлечений. Так что сейчас я им ничего не запрещаю. Я сама не слишком жалую такую музыку, но главное, всем нравится. И зал всегда полон, приходится наколдовывать лишние стулья.
Гарри искренне надеялся, что близнецы на самом деле слишком пьяны чтобы обратить них внимание, но боги, по обыкновению, не прислушались к мольбам многострадального гриффиндорца.
Один из близнецов внезапно обернулся и упёрся взглядом прямо в обомлевшего Гарри. Потом он (Гарри ни за что не сказал бы, кто это был — Фред или Джордж) удивлённо присвистнул и толкнул брата, который в тот момент как раз собирался вылить себе в стакан то, что оставалось в объёмной бутыли синего стекла.
— Ты чё, Фредди? Осатанел?
— Да погоди, Джей! Ты это тоже видишь?
Фред обернулся и выронил бутылку.
— Мерлин! Ну ты скажи! А Джин так рьяно доказывала, что это неправда. Я даже грешным делом раскаиваться начал, что так подставил парня... А тут — гляди-ка, а?
Услышав это, Гарри сначала инстинктивно отодвинулся от Снэйпа, но увидев, что близнецы выбираются из-за стола и направляются к ним, невольно придвинулся к профессору поближе.
"Может быть, они не станут ко мне приставать? Ведь тут же Снэйп..."
— Роззи, милая, принеси-ка нам ещё, — сказал один из близнецов, подтаскивая к их столу стул с резной спинкой и садясь на него верхом. — Приве-е-ет. Гарри. Профессор, — близнец отвесил церемонный Снэйпу поклон, — и ты, богатый мальчик, — он небрежно кивнул Драко, — всем счастливого Рождества.
— И вам того же, — пробормотал Гарри. Драко едва заметно ухмыльнулся, глядя, как гриффиндорец в панике жмётся к мастеру зелий. Последний, впрочем, был непоколебимо спокоен.
— Может быть, вам всё-таки отдохнуть? — неуверенно спросила мадам Розмерта. — Вчера был трудный вечер...
— У нас теперь все вечера трудные, Роззи. Стараниями нашего дорогого братца нам сейчас трудно постоянно. Изо дня в день. Садись, Джей, ты еле на ногах стоишь.
— Отвали, Фредди, это ты уже не стоишь, а у меня всё стоит, как надо, — Джордж подтащил к себе стул и плюхнулся на него. — Привет честной компании. Как жизнь, профессор? Выглядите отлично.
Снэйп невозмутимо посмотрел на него.
— Премного благодарен, мистер Уизли.
— Как дела, Гарри?
Гарри, памятуя, чем закончился их последний разговор, только слабо кивнул в ответ и поклялся, что не произнесёт при них ни единого слова. Хотя сейчас близнецы вели себя довольно смирно. И одеты были попроще, хотя снова одинаково — в тонкие шерстяные свитеры и брюки с прорехами. В буйных рыжих вихрах обоих братьев темнели угольно-чёрные пряди, и на сей раз цвет они не меняли. Видимо, это означало, что Фред и Джордж в плохом настроении.
— Рад тебя видеть. Честное слово. Как прошёл семестр?
Гарри промычал в кружку что-то неопределённое и спросил:
— Как у вас дела?
— Дела! — один из близнецов принял из рук мадам Розмерты бутылку. — Все наши дела, Гарри, закончились ещё в сентябре. Спасибо дорогому Перси.
Гарри непонимающе поднял брови.
— Ты разве ничего не слышал? Расскажи ты, Джей, я уже не в силах это повторять.
"Ага, значит, тот, что справа — Джордж", — отметил про себя Гарри.
— Сразу после этого недоразумения... Ну... С тем интервью, — Джордж отхлебнул из своего стакана с таким видом, словно сентябрьское интервью и в самом деле было недоразумением, к которому братья не имели никакого отношения. — Перси приехал с каким-то долбанным распоряжением из Министерства и аннулировал нашу лицензию.
— Прикрыл лавочку, проще говоря, — мрачно вставил Фред. — Родной брат, называется!
— И это, блин, как раз тогда, когда мы хотели выпустить свой первый альбом.
— Да, собрались-таки с силами. И что? Является наш драгоценный братец и одним взмахом палочки перечеркивает всё наше будущее!
— Очень печальная история, — отозвался Снэйп. — Но не могу сказать, что разделяю ваше возмущение.
Фред тяжело вздохнул:
— Да, сэр, целиком и полностью вас понимаю. Мы на самом деле позволили себе немного лишнего и искренне в этом раскаиваемся!
На этом месте Малфой фыркнул и уткнулся носом в кружку. В том, что близнецы не раскаивались, не было ни малейшего сомнения. Если бы Гарри нервничал чуть меньше, то посмеялся бы вместе с Драко. Но сейчас для гриффиндорца всё складывалось неудачно. Сначала Малфой в сердцах наговорил Снэйпу Бог знает что, теперь близнецы напомнили о той безумной истории, которая случилась прошлой осенью. Да-а-а... Лучше просто не придумать — всё, что можно, уже случилось. Снэйп, похоже, сегодня в самом чудесном расположении духа.
— Перси тут недавно объявлялся. Предлагал работу в Министерстве, — Джордж долил себе вина. — Я его маленько поприжал, конечно. Сказал ему, что он нам больше не брат. И чтобы больше к нам не лез со своими душеспасительными речами...
— Поприжал... — Фред хмыкнул. — Хорошо, я вовремя подошёл. Собрался его поприжать, а меня даже не позвал!
Снэйп промолчал. Гарри напряжённо смотрел на подвыпивших близнецов и размышлял, сколько увечий в тот день нанесли злосчастному Перси. Драко молча пил и поглядывал на стеклянную дверь. Видимо поджидал своего поверенного.
— Он нам ещё говорит, мерзавец: да вы ни в жизнь эту лицензию не восстановите, вам никто денег не даст! — Фред стукнул стаканом по столу. — А я говорю, даст! А потом, мы же в долг берём. Я уверен, через полгода всё отобьём и вернём с процентами.
— Ведь у вашей программы была финансовая поддержка, — неожиданно подал голос Драко.
Джордж покосился на него, но ничего не сказал, зато Фред посмотрел на слизеринца очень внимательно.
— Была, — сказал он. — И они бы нам дали, сколько нужно. Но боятся нашего драгоценного братца. Он ведь нынче занимает неплохую должность, не сегодня-завтра повышение получит... Нет, ну это ж надо, родной брат!
— Роззи, повтори-ка, будь любезна, — Джордж положил на стол несколько монет. — Нас ведь даже мама простила! А этот... Эх, зря мы его не законопатили в той проклятой гробнице!
— Профессор, а вы не могли бы нам одолжить полторы тысячи галлеонов?
— Нет, — не раздумывая, ответил Снэйп.
Гарри подумал, что со стороны близнецов просить у Снэйпа взаймы после того интервью — просто верх безумия. И нет ничего странного в том, что профессор не желает давать им денег в долг.
— Но ведь мы вам вернём с процентами, — Фред поймал взгляд своего бывшего преподавателя. — Ну же, сэр, хотя бы в память о той битве под Хогсмидом.
— О да, — с издевательской ухмылкой отозвался Снэйп. — Легендарная битва под Хогсмидом...
Фред обиженно надулся.
— Как-то нехорошо вы это сказали... Мы с Джорджем бились до последней капли крови и даже были ранены! Или вы забыли?
— Я не забыл, мистер Уизли. Мне только странно, что вы это помните, потому как вы и ваш любезный братец не были трезвы ни одной минуты в течение всех трёх недель, что Хогсмид стоял в осаде.
— Профессор, вы всегда были к нам несправедливы! — дрогнувшим голосом проговорил Джордж. — Мы жизни не жалели... Лезли в самое пекло... А всякие паразиты, которые нахапали за наш счёт высокие должности и ещё смеют называть себя родственниками, просто на корню загубили все наши высокие начинания!
— Прискорбно это слышать, но денег я вам всё равно не дам.
— Почему? — хором возопили близнецы.
— Предпочитаю вкладывать свои средства в мероприятия, которые не зависят от решений, принятых Персивалем Уизли, — откликнулся Снэйп.
Фред удивлённо хмыкнул.
— Странно, сэр.
— Что странного?
— Я думал, вы будете на его стороне.
— С чего бы?
— Да, профессор, — вмешался Джордж. — Наш Перси всегда был таким дисциплинированным, всегда так старательно лизал задни... То есть так уважительно относился к учителям! Я был уверен, что он вам нравится.
— Карьерист, — презрительно обронил Снэйп.
Услышав это, Гарри ещё раз убедился в том, что угодить Снэйпу, равно как и понравится ему, попросту выходит за пределы человеческих возможностей.
У входной двери звякнул колокольчик, и к огромному Гарриному удивлению Фред с Джорджем проворно вскочили и выхватили волшебные палочки. При этом лица у близнецов стали абсолютно трезвыми.
В дверях появился немолодой высокий мужчина с длинными седыми волосами. На нём была тёмно-синяя бархатная мантия с серебряными застёжками в форме пауков. В руках он держал трость.
— О, я думаю, вы можете убрать это, — прохладно-вежливым тоном проговорил гость, небрежно указав на палочки, которые направили на него близнецы.
— Это Кромвель, — негромко сказал Снэйп. — Всё в порядке. Ему можно.
Мужчина пошёл к их столу, тяжело опираясь на трость. Несмотря на хромоту, он умудрялся сохранять осанку, отчего выглядел ещё более внушительно. Эверетт Кромвель был уже очень немолод, но сколько ему лет на самом деле, Гарри определить не взялся бы. Вроде бы старик, но в то же время держится так, что даст фору молодому. Может быть, всё дело было в его глазах — ледяных, сине-серых. Этот взгляд буквально пронзал насквозь, хотя и не производил такого пугающего впечатления, как взгляд Снэйпа.
Близнецы молча убрали палочки, но всё ещё настороженно смотрели на гостя. Тот тем временем знаком отклонил предложение мадам Розмерты выпить что-нибудь и поздоровался с Малфоем за руку. Кивнул Снэйпу. Смерил Гарри взглядом и, помедлив с секунду, поклонился ему. Гриффиндорец растерянно кивнул в ответ.
— Спасибо, что проводил Драко, — обратился Кромвель к мастеру зелий. — Боюсь, мне было бы не под силу пройти пешком до замка.
— Я уважаю старость, Эверетт, — с прохладной улыбкой отозвался Снэйп.
Гарри заметил, что бледные губы мистера Кромвеля дрогнули, но он заставил себя улыбнуться. Похоже, Снэйп и Кромвель не очень-то ладили друг с другом.
— Нам пора, Драко, — Кромвель положил Малфою руку на плечо.
— Да, конечно, — блондин встал из-за стола. — Гарри.
— О, конечно. Дадим мальчикам попрощаться, — Эверетт отступил на пару шагов. — Ну же, Северус. Мне казалось, твой отец успел научить тебя некоторым хорошим манерам.
— Мой отец, если ты помнишь, был не из тех, у кого стоило учиться хорошим манерам, — холодно проговорил Снэйп, но тем не менее отошёл от стола.
Драко шагнул к Гарри и крепко прижал его к себе.
— Я буду скучать, — шепнул Малфой.
— Я тоже, — прошептал Гарри и хотел было поцеловать слизеринца в шёку, но не стал — слишком уж много здесь стояло свидетелей.
— Мы не смотрим, — с кислым видом сказал один из близнецов.
— Написать тебе письмо? — Драко сам поцеловал его и сжал Гаррину ладонь в своей.
— Конечно.
— Я напишу. Да, совсем забыл, — на лице Малфоя застыло очень серьёзное выражение. — Снэйп не любит, когда курят в постели, — чуть слышно прошептал блондин, и в ту же секунду они сшиблись лбами, потому что Снэйп отвесил крестнику хороший подзатыльник.
У Гарри из глаз посыпались искры, дужка очков больно впилась в висок. Драко возмущённо обернулся к крёстному, потирая затылок.
— Северус! Ты с ума сошёл?!
— Довольно терять время, — невозмутимо проговорил мастер зелий. — Нам пора.
— Ладно, ладно... Я понимаю, куда ты так торопишься... — Драко обменялся с Эвереттом многозначительными улыбками, но Снэйп сохранял полное хладнокровие, и в ответ на объятия крестника едва коснулся ладонью его плеча.
Близнецы немного расслабились, но так и не сели. И один из них до сих пор держал руку на запястье — чтобы было сподручнее выхватить палочку.
Эверетт молча кивнул собравшимся и двинулся к выходу.
Драко постоял с секунду, но потом взял себя в руки и пошёл следом за Кромвелем. В дверях он обернулся и посмотрел на близнецов.
— Я подумаю, что можно сделать, — сказал он. — Надеюсь, мы всё уладим. Вы знаете, как меня найти. Если вас устроят мои условия, то мы сможем договориться.
Звякнул колокольчик. Дверь за ним захлопнулась.
— Он всегда мне нравился больше, чем его отец, — произнёс один из близнецов.
— Ты же их обоих ненавидел, — заметил другой.
— Но его папашу я ненавидел гора-а-аздо сильнее, — возразил первый.
— Северус, ты бы уже снял защиту, — мадам Розмерта озабоченно посматривала на часы. — Сейчас народ пойдёт.
— Защита исчезнет сама через несколько минут, — Снэйп обратился к гриффиндорцу: — Идёмте, Поттер.
— До свидания, — пробормотал Гарри, покорно шагнув за профессором к двери чёрного хода.
— До свидания, профессор. Будь здоров, красавчик, — ухмыльнулись близнецы, и Гарри заметил, что пряди у них в волосах стали ярко-розовыми.
— И на вашем месте я бы последил за братом, Джордж. При всех его болезнях ему не стоит злоупотреблять спиртным, — Снэйп пропустил гриффиндорца на лестницу и остановился на пороге. — Да и вы тоже не злоупотребляйте. Поберегите здоровье. В память об осаде Хогсмида, — добавил он и закрыл за собой дверь.
— Как вам это удаётся, сэр? — не удержался Гарри.
— Что вы имеете в виду?
— Ну-у-у... — гриффиндорец остановился у двери. — Они же на одно лицо. А вы назвали Джорджа по имени и не ошиблись. Как вы их различаете?
— Если вы не понимаете, едва ли я смогу вам это объяснить.
Они вышли в проулок.
— Готовы, Поттер? — спокойно спросил Снэйп.
— Да, сэр.
Гарри осторожно подошёл к нему и обхватил профессора за шею.
— Вы помните главное правило? Расслабьтесь и выровняйте дыхание.
Гарри почувствовал, как руки Снэйпа обвились вокруг его талии. О Боже, "расслабьтесь"! Хорошо, что на них обоих столько всего надето... Хотя это не имеет значения. В груди что-то сладко сжалось. Гарри приник к профессору, пряча лицо у него на плече. Почему-то сейчас ему вовсе не было страшно. Он почти забыл о том, что отправляется в чужой дом, и что Снэйп сегодня в неважном настроении... И странно, почему они до сих пор не аппарировали?
Гарри слегка шевельнулся, и Снэйп обнял его крепче. И кажется, виска гриффиндорца коснулись холодные губы... Гарри с усилием отогнал от себя мысль о том, что они просто обнимают друг друга, и это доставляет Снэйпу не меньше удовольствия, чем ему самому. Если бы можно было... Господи, лучше об этом не думать... Возьми себя в руки, Гарри Поттер!
— Задержите дыхание, — шепнул Снэйп, и в ту же секунду в воздухе взвихрилось сверкающее облако.
~*~
Снэйп разжал объятья, и Гарри, слегка пошатнувшись, отступил на шаг.
Они стояли у скованной льдом реки, прямо напротив каменного моста, который соединял два крутых берега.
— Мы на месте.
— Да? — Гарри огляделся.
Место это, надо сказать, было довольно странное. Везде, насколько хватало взгляда, стояли огромные заснеженные деревья. Сугробы не тронуты, никаких следов. А ещё Гарри заметил, что тут серо, пасмурно и гораздо теплее, чем в Хогсмиде.
— Идёмте, — Снэйп протянул Гарри руку. — Здесь недалеко.
Гарри ничего не сказал и позволил профессору подвести себя к мосту.
— Здесь вход, — проговорил Снэйп. — Эту реку можно перейти лишь в том случае, если через мост ведёт хозяин поместья.
— А если...
— Сейчас вы всё поймёте.
Гарри послушно последовал за учителем. Они дошли до середины, но ничего особенного гриффиндорец не почувствовал. А потом случилось что-то странное. Гарри не мог объяснить, что конкретно. Просто в какой-то момент он моргнул, и противоположный берег превратился в нечто совершенно невероятное. Откуда там всё это взялось, гриффиндорец не знал. Лес самым неожиданным образом исчез. На его месте возник большой заснеженный парк — ровные ряды аккуратно подстриженных кустарников, расчищенные дорожки, широкая подъездная аллея. И дом.
При виде этого дома у Гарри от изумления открылся рот. Драко говорил, что дом небольшой. Небольшой! О Господи! Три этажа — это небольшой?! Мерлин всемогущий, какой же тогда дом у Драко?! Гарри ожидал увидеть что угодно, но не такое. Вот это — дом Снэйпа? О Господи, это дом человека, который почти всю жизнь провёл в мрачных Хогвартских подземельях?!
Гриффиндорец рассчитывал увидеть что-нибудь угрюмое, из грубого камня, обнесённое высокой стеной, но его ожидания не оправдались. Над ухоженным парком горделиво возвышалось нарядное оштукатуренное строение с большими окнами, и выглядело оно почти современно — магглы начали строить такие дома в девятнадцатом веке. Выкрашенное в приятный бежевый цвет, здание имело приветливый вид и безумно понравилось гриффиндорцу. Да и могло ли оно не понравиться человеку, у которого никогда не было своего дома?
"Ведь Снэйп сказал, что всё это достанется мне... Значит, у меня наконец-то появится собственный дом... Но ждут ли меня в этом доме?"
— Разочарованы?
Гарри удивлённо посмотрел на Снэйпа:
— Что вы! Это... потрясающе!
Снэйп усмехнулся.
— Довольно безвкусно, на мой взгляд, но я рад, что дом пришёлся вам по душе. Идёмте.
У лестницы — Гарри показалось, что в ней не меньше полусотни ступенек — профессор положил ему руку на плечо.
— Подождите минутку.
Гарри вскинул на учителя испуганные глаза.
Снэйп что-то достал из кармана плаща.
— Запомните: здесь вы в абсолютной безопасности. Но новому человеку в этом доме многое может показаться странным... Так вот, чтобы вы чувствовали себя уверенно и не мучили себя напрасными страхами и догадками, я хочу подарить вам это. Снимите шарф.
Гарри подчинился и почувствовал, как пальцы профессора приподняли его волосы и застегнули сзади замочек длинной серебряной цепочки. На грудь гриффиндорца скользнул серебряный амулет-пентаграмма. Гарри сразу узнал этот знак — подобные амулеты защищают от злых духов. И вампиров...
— Ради всего святого, не делайте такого лица. Этот дом ваш, и вам в нём абсолютно ничего не угрожает. От вас требуется носить этот амулет. И всё.
Гарри недоверчиво посмотрел на учителя.
— Хорошо... Спасибо... Но всё-таки...
— Поттер, просто доставьте мне удовольствие видеть этот амулет на вашей шее, — в голосе Снэйпа прозвучали металлические нотки.
Гарри торопливо сунул пентаграмму под свитер.
— Я всё понял, сэр.
— Не могу выразить словами, до чего приятно это слышать, — отозвался Снэйп. — Ну-с... Прошу.
В дверях возник старик в чёрном костюме. Гарри понял, что это дворецкий. Он вовсе не был похож на вампира или мага, но в то же время магглом его назвать не поворачивался язык.
Дворецкий широко распахнул обе створки и склонил седую голову со словами:
— Добро пожаловать, лорд Гардинер.
— Здравствуйте, Дилберт, — откликнулся Снэйп. — Рад видеть вас в добром здравии. Мистер Гарри Поттер, — сказал профессор, кивнув на оробевшего гриффиндорца.
Гарри едва слышно поздоровался с мажордомом.
Дворецкий поклонился ему. Морщинистое лицо Дилберта оставалось совершенно бесстрастным, но Гарри заметил, что старик на какую-то долю секунды впился в него очень внимательным взглядом. Ощущение было такое, словно Дилберт узнал его. Странно...
Они вошли в дом, и дворецкий затворил за ними входную дверь.
Потолок тут был не ниже, чем в Большом зале. Гарри заставил себя закрыть рот и постарался обуздать свои восторги. Может быть, это и безвкусно, но чёрт возьми, это же не дом, а настоящий дворец! Неужели тут можно просто жить?! Невероятно.
Здесь было необыкновенно светло. Большая мраморная лестница, покрытая тёмно-красным ковром, изящные кованые перила, сверкающий паркет, в котором отражался свет хрустальных люстр со множеством подвесок...
— А где леди Каталина, Дилберт? — спросил Снэйп, отдавая дворецкому свой плащ.
— Должна спуститься с минуты на минуту, сэр.
Мажордом принял зимнюю мантию гриффиндорца.
— Багаж мистера Поттера был доставлен полчаса назад. Я распорядился отнести вещи нашего гостя в синюю комнату.
— Замечательно, Дилберт, спасибо. Только мистер Поттер в этом доме не гость.
— Да, конечно, сэр. Прошу прощения, мистер Поттер, — дворецкий церемонно поклонился гриффиндорцу, но Гарри заметил, что тот улыбается.
— Проводите мистера Поттера в его комнату, Дилберт.
— Да, сэр.
Однако не успели они сделать и шага, как раздалось радостное:
— Северус! — и мимо Гарри пролетело нечто в белом вихре крахмальных оборок, кружев и лент. Нечто повисло на шее у Снэйпа и при более внимательном рассмотрении оказалось... Гарри не поверил собственным глазам. Это была девушка примерно его лет.
Она расцеловала Снэйпа и, словно вспомнив о достойных манерах, потупилась, сделав маленький шажок в сторону.
— Леди Каталина Гардинер, — спокойно представил Снэйп, но Гарри видел, что лицо профессора осветилось какой-то странной улыбкой, которую он, впрочем, не особенно пытался спрятать. — Моя мать.
Гарри, обескураженный и смущённый, заикаясь, поздоровался с девушкой.
"Мать?! Да ведь она же выглядит, как его дочь... Ей на вид не больше шестнадцати!"
— Я знала, что вы вернётесь в этот дом, Гарри, — сказала леди Гардинер и приветливо улыбнулась ему.
Гарри невольно вспомнил прочитанную когда-то давно сказку про Белоснежку. Тогда он не понял, что красивого усмотрела королева в каплях крови на белом снегу, лежащем на чёрной раме. Теперь гриффиндорец осознал, насколько это потрясающее сочетание. У леди Гардинер были тёмные, как агаты, глаза, алые губы, белоснежная кожа и волосы, похожие на чёрный шёлк. Каталину можно было принять за обычную девушку, если бы не странное мерцание глаз. В этих глазах читался её истинный возраст. В них таилась опасность. Они горели, как факелы, и абсолютно не вязались с лицом молоденькой девушки. Но именно в тот момент Гарри поверил, что эта девочка — мать Северуса Снэйпа.
— Как же вы похожи на своих родителей, — продолжала леди Гардинер.
— Мама, может быть, не стоит начинать этот разговор сейчас? Мистер Поттер будет в твоём распоряжении почти три недели. Ты всё успеешь.
— О, прошу прощения! Вы же ничего не знаете, Гарри! — Каталина бросила лукавый взгляд на сына. — Северус сердится. Он считает, что я слишком много болтаю. Но не бойтесь, я обещаю, что не буду вас утомлять разговорами.
— Дилберт, проводите...
— О, нет-нет, я сама, — леди Гардинер взяла Гарри за руку. — Я всё ему покажу.
Гриффиндорец растерянно посмотрел на Снэйпа, но тот лишь молча кивнул.
Каталина обрадованно улыбнулась и повела Гарри к лестнице. Девушка едва доставала гриффиндорцу до плеча, и ладошка у неё была тёплая и по-детски пухлая.
— Не обращайте внимания на Северуса. Школа сделала его совершенно невозможным человеком. Если бы вы знали, что это был за ребёнок... Тихий, скромный, молчун, — Каталина вздохнула. — Жизнь меняет людей, и, к сожалению, не в лучшую сторону!
Они поднялись по лестнице, и леди Гардинер показала на противоположный конец длинного коридора:
— Ваша комната там. Напротив комнаты Северуса.
Гарри смог только кивнуть. Ему казалось, что он спит и видит какой-то совершенно безумный сон. Они прошли через ряд богато обставленных парадных покоев, миновали небольшую картинную галерею — картины были живые, но вот зеркала, насколько успел заметить Гарри, здесь висели обычные.
Дом сам по себе ничуть не напоминал обиталище чёрного мага или вампирской семьи. Тут всё было нарядно, приветливо и дышало уютом, несмотря на богатство.
— Я покажу вам дом, — пообещала Каталина, когда они подошли к высокой двери с позолоченной ручкой. — Сразу после обеда. Входите же.
Гарри переступил порог и застыл, как парализованный.
— Вам не нравится? — обеспокоенно спросила леди Гардинер.
Гриффиндорец потрясённо посмотрел на неё.
— Это... Это моя комната?
— Ну да. Может быть, вы не любите синее?
Гарри покачал головой.
— Что вы. Комната прекрасная. У вас очень красивый дом.
— Вы хотите сказать "у нас", — поправила леди Гардинер с улыбкой. — Я рада, что вам нравится. Я так старалась, чтобы тут было уютно и красиво. Северусу всё равно. Он замечает только пыль на мебели, и ему абсолютно безразлично, какого цвета занавеси в гостиной.
Гарри сделал несколько шагов, и его ноги утонули в толстом синем ковре.
— Если вам что-нибудь понадобится, позвоните, — леди Гардинер указала на длинный шнур около двери. — Обед будет в час, но если вы голодны, я распоряжусь, чтобы закуски подали сюда.
— Спа... Спасибо, — Гарри заметил своё отражение в зеркале и тут только осознал, как нелепо выглядит на фоне этого великолепия в своём полосатом свитере и джинсах. — Я дождусь обеда.
— Хорошо. Но обещайте, что немедленно позвоните, если вам что-нибудь понадобится. Не важно, что.
— Да, леди Гардинер.
Она улыбнулась ему, и Гарри заставил себя улыбнуться в ответ, хотя ему было сильно не по себе от её загадочно мерцающих глаз.
— Не буду вам мешать, — сказала Каталина и тихонько выскользнула за дверь.
Гарри остался один. Комната напоминала размерами Гриффиндорскую гостиную. На кровати хватило бы места для пятерых. В мраморном камине пылал огонь, но огонь этот горел сам по себе, без дров или угля. Значит, в этом доме слуги пользуются магией.
Картины, зеркала в позолоченных рамах, шёлковые драпировки, обтянутая синим бархатом мебель. Гарри медленно обошёл комнату, недоверчиво глядя по сторонам. Не может быть, что всё тут — для него одного. И как здесь курить?
Гарри подошёл к окну и заметил за занавесками балконную дверь. Придётся выйти на улицу. Пусть это и его дом тоже, но курить здесь — настоящее кощунство. Гарри тронул стеклянную створку и вышел. Вид отсюда впечатлял. Гриффиндорец окинул взглядом парк, лес, мост, по которому они прошли, достал сигарету и попытался собрать мечущиеся мысли.
События последнего часа с трудом умещались в голове. Поверить в происходящее и отделаться от ощущения, что это ему снится, было почти невозможно. Примерно такие же чувства терзали его, когда он впервые попал в Хогвартс. Гарри даже на всякий случай ущипнул себя за запястье. Но всё это не было сном. На бледной коже остался красный след, а парк и дом не исчезли.
Гарри выбросил окурок и вернулся в комнату.
Обед. Так. Во-первых: чему там их учила профессор МакГонагалл на уроках этикета и хорошего тона? В памяти задержалось немного, хотя в позапрошлом году пришлось сдавать экзамен по этому предмету, и Гарри удалось получить вполне приличную оценку. Обед с дамой, старшей по возрасту и положению. Значит, надо внимательно наблюдать за леди Гардинер. Главное, не забыть встать, если она решит выйти из-за стола. Господи. Лишь бы на обед не подали ничего мудрёного. Вилка в левой руке, нож в правой, и ни в коем случае не ставить на стол локти. И ещё: на тарелке должно остаться немного кушанья. Съёсть всё подчистую — дурной тон.
Гарри подумалось, что этих знаний явно не достаточно, но решил не запугивать себя раньше времени. Будь, что будет. Хотелось бы, конечно, произвести на миссис Гардинер приятное впечатление, но ничего не попишешь. А Снэйп... Вот уж кто никогда не изменит своего мнения на Гаррин счёт! Даже если Гарри станет пить суп через край тарелки.
Во-вторых. К обеду принято переодеваться. Гриффиндорец открыл чемодан. Там было пусто. На дне лежали только сигареты. Наверное, Дилберт распорядился распаковать его багаж. Ну точно.
Гарри заглянул в шкаф и обнаружил, что все его вещи аккуратнейшим образом развешаны на деревянных плечиках. Замечательно. Что мы тут имеем? Почти ничего, если честно. Постойте-ка. Он ведь решил не брать белую рубашку... И этот чёрный свитер... Откуда же?... Хм. Неужели Добби постарался? Наверное, решил, что ему понадобится смена одежды. Что ж, весьма кстати. Спасибо, Добби. Гарри как-то не подумал, что ему придётся обедать в столь изысканном обществе, поэтому не позаботился о своём гардеробе. Господи, ну почему же всё это так сложно, а?
Гарри заглянул в ванную. Ванные комнаты для старост по сравнению с этим мраморным чертогом казались убогими душевыми в дешёвом мотеле. Чёрт. Может быть, Снэйп передумает и не оставит ему этот дом в наследство? Гарри здесь нравилось, но в то же время его почти угнетала царящая вокруг роскошь. На неискушённый Гаррин взгляд это было самое прекрасное место на свете, и всё же... А Драко ещё называл дом Снэйпа небольшим! Невероятно.
Гарри лишь сейчас понял, какая пропасть их разделяет. Странно, но после того, что увидел гриффиндорец, ему стало почти понятно то презрение, которое питали чистокровные маги из богатых семей к таким, как Криви, например. Между владельцами подобных особняков и теми, кто живёт в старых домах и дешёвых съёмных квартирках, изначально не может быть ничего общего. Даже если и те, и другие — чистокровные маги. И неважно, что друг от друга их отличает только количество фамильных ценностей. Подчас вещи играют не самую последнюю роль.
Зубная щётка, паста, пузырёк с лосьоном, шампунь и гребень лежали на мраморной полочке перед большим круглым зеркалом в золочённой раме. Гарри посмотрел на своё отражение. Оно казалось каким-то незнакомым на фоне шикарной ванной комнаты. Наверное, это всё-таки сон... Внезапно в поле зрения гриффиндорца попало что-то странное. Знакомая мерцающая ткань. Зелёная. Зелёная?
Гарри непонимающе обернулся.
"Не может быть. Добби. Чёрт тебя возьми с твоими благими побуждениями! Как ты до такого додумался?!"
В голове мелькнула нехорошая мысль, что эту идею эльфу подал Драко. Но как бы там ни было, в углу на вешалке, переливаясь всеми оттенками зелёного, висел подаренный Малфоем халат.
Глава 2.
— К нам несколько раз приезжал крестник Северуса. Драко Малфой. Вы с ним знакомы?
— Да, леди Гардинер, — ответил Гарри.
Он сидел над остывающим кушаньем, проклиная все светские обеды, вместе взятые, и с ностальгией вспоминал студенческие трапезы в Большом зале. Там можно было откусывать от целого куска, чавкать, измазаться соусом с головы до ног и ни на кого не оглядываться. Вот скажите на милость, как есть, постоянно думая о правилах поведения за столом, и заодно вести светскую беседу? И ещё следить, чтобы этот чертов бифштекс случайно не спрыгнул с тарелки на колени? Кажется, прошло уже полчаса, а Гарри едва прикоснулся к еде. Похоже, до конца каникул придётся проходить голодным.
— Мне нравится Драко. Милый мальчик, — продолжала леди Гардинер, изящно накалывая на вилку ломтик какого-то экзотического овоща. — Очень учтивый. И такие изысканные манеры...
Гарри подумал о воспитании, которое получил Драко, и решил, что его собственные шансы произвести благоприятное впечатление на миссис Гардинер равны нулю.
— Вам не нравится, как готовит Барбара? — Каталина с беспокойством посмотрела на розового от напряжения гриффиндорца.
— Нет, что вы. Очень нравится, — Гарри с горем пополам отпилил от бифштекса маленький кусочек и положил его в рот.
Мясо остыло, но от этого не сделалось менее вкусным. В идеале было бы лучше всего поскорее покончить с обедом, но (какое это по счёту правило?) есть нужно, не торопясь. О чёрт. Гарри собрался откусить от булки, но тут же вспомнил, что от хлеба надлежит отламывать маленькие кусочки, и положил булку на тарелку. Ещё несколько таких застолий, и у него будет нервный срыв. Или голодный обморок.
— Всё же вам не нравится. Я угадала?
— Если бы ты позволила мистеру Поттеру хотя бы ненадолго сосредоточиться на еде, он смог бы по достоинству оценить таланты нашей кухарки, — холодно сказал Снэйп.
Леди Гардинер виновато опустила глаза:
— О, простите меня. У вас, должно быть, всё уже остыло. Дилберт...
— Нет-нет, — Гарри испуганно посмотрел на возникшего рядом с ним дворецкого. — Я не люблю горячее!
— Дайте же ему спокойно поесть, — в голосе профессора прозвучало лёгкое раздражение. — Если ты не оставишь мистера Поттера в покое, то он встанет из-за стола голодным. Ты этого хочешь?
— Мерлин, конечно нет! Просто я так рада приезду Гарри... Северус, я не ожидала, что у нас будет наследник.
— Гарри не наследник, мама, — сдержанно ответил Снэйп.
Леди Гардинер в недоумении вскинула брови.
— Нет? Разве... ты не будешь проводить ритуал?
Снэйп на мгновение замер, а потом произнёс как можно спокойнее:
— Никакого ритуала не будет. Гарри Поттер получит право жить в Гардинер-Парке и пожизненный доход от поместья. И только.
Леди Гардинер выглядела удивлённой.
— Но... Как это странно. Северус, обычно наследники... Ты привёз его сюда... Что я должна была подумать?
— Мистер Поттер оказался здесь по другой причине. Ему некуда было поехать на каникулы, и Дамблдор решил, что лучшего места, чем Гардинер-Парк, не найти. Вот и всё. Гарри мой ученик, и ничего более.
— Гарри, вы учитесь в Слизерине? — спросила Каталина.
— Нет. Меня зачислили в Гриффиндор.
— А, — сказала леди Гардинер и тут же начала рассказывать Снэйпу о бале, на котором побывала неделю назад.
Гарри, пользуясь тем, что внимание Каталины переключилось на сына, начал торопливо запихивать в рот запечёный картофель и морковку. Странно, но он ни разу не поперхнулся, ничего не уронил, и нож с вилкой на удивление быстро и аккуратно порезали мясо на ломтики. Плевать, что положено отрезать по одному кусочку и сразу класть его в рот. Голод пересилил все приличия. В конце концов, пялиться человеку в тарелку — это тоже дурной тон. Не станет же леди Гардинер разглядывать его бифштекс. Интересно, а что это за ритуал такой, о котором она говорит? И какая разница между наследником и человеком, к которому перейдёт имение? Это разве не одно и то же?
— Северус, значит, ты так и не изменил своего решения?
— Относительно чего?
— Относительно гостей.
Снэйп резко выпрямился в кресле.
— Могу я хотя бы раз в жизни спокойно отдохнуть в собственном доме?
— Только несколько самых близких друзей…
— У меня нет близких друзей.
Леди Гардинер не стала спорить.
— Я имею в виду ближайших соседей. Человек десять. Можно пригласить Брэдфордов с сыновьями — Зенас и Террус почти ровесники Гарри... И сестёр Риверс с мужьями.
— Я не потратил бы на этих людей и пяти минут, а ты хочешь, чтобы я убил на них целый вечер. И потом, я же сказал: никаких балов.
— Но я говорю не о бале. Я думала, что можно будет устроить лёгкий ужин и танцы под фортепиано. Ничего официального.
— Вот только танцев ещё не хватало.
— Отчего же? Ты неплохо танцуешь, и почему бы тебе...
Гарри заметил, как бледное лицо Снэйпа становится матовым.
— Мама, я прошу тебя...
— Ну хорошо, хорошо. Я поняла. Никаких гостей, — леди Гардинер положила на тарелку свои приборы и посмотрела на Гарри: — Хотите ещё?
— Нет, спасибо, — ответил гриффиндорец.
Вообще-то Гарри не отказался бы, но он так намучился, пытаясь соблюсти все необходимые приличия, что решил обойтись без добавки. Голод был утолён, хотя ощущение сытости так и не появилось. Ничего. Это не смертельно. Сбросит несколько фунтов. Тоже неплохо. Особенно для квиддичных тренировок.
Дилберт подал лимонный пирог со взбитыми сливками. К счастью, в тот момент леди Гардинер рассказывала Снэйпу про кого-то из соседей и на Гарри почти не смотрела, поэтому гриффиндорец смог сполна насладиться десертом.
Наверное, нервничал Гарри вовсе не оттого, что приходилось одновременно жевать и поддерживать беседу. Просто у Каталины был такой взгляд, что кусок не лез в горло. А сейчас она на Гарри не глядела. Слава Богу. Гарри вдруг сообразил, что первый раз в жизни видит настоящего вампира. Мало того — сидит с этим вампиром за одним столом. С ума сойти. А вот интересно, где она берёт кровь? Охотится? Трудно представить. Гарри знал, как питается такой вид вампиров: кровь им нужна примерно раз в месяц, и они вполне могут обойтись одним человеком. Где же берут этого одного человека?
Обед, наконец, завершился, и Снэйп, сославшись на какие-то срочные письма, отправился в свой кабинет, а леди Гардинер повела Гарри осматривать дом.
Гриффиндорец никогда не питал слабости к дорогим вещам, но тут даже он не смог остаться равнодушным ко всем этим фарфоровым статуэткам, позолоте, резьбе, инкрустациям, драгоценным тканям и чудесным узорам на персидских коврах. Здесь всё сияло — зеркала, паркет, хрусталь, напольные вазы и лакированая мебель. Нет, наверное, это сон. Поверить в реальность происходящего Гарри был по-прежнему не в состоянии.
В левом крыле второго этажа размещалась фамильная галерея Гардинеров, и Каталина вкратце рассказала Гарри о тех, кто был изображён на многочисленных портретах. Мужчины выглядели внушительно и респектабельно — суровые застывшие лица и строгие тёмные мантии. Гардинеры не удостоили гостей даже мимолётным взглядом. Бледные девушки в пышных старомодных платьях вели себя более дружелюбно и кивали им. Почти никто из этих леди не обладал живостью и привлекательностью Каталины, но их объединяло одно: все они были вампирами и, по словам миссис Гардинер, самой старшей из них — Аделаиде — исполнилось сорок, когда она оставила этот мир.
— Мне повезло больше всех. Мой сын отказался продолжать варварские традиции этого рода, — сказала Каталина. — Если бы не Северус, меня бы постигла такая же участь.
Гарри непонимающе посмотрел на неё.
— По закону Гардинеров мать, родившая сына, больше не представляет никакой ценности. А в этой семье всегда рождались мальчики… Мальчики с необычными магическими способностями, — проговорила леди Гардинер негромко. — Северус появился на свет, когда мне было пятнадцать. Такие, как я, вынуждены обзаводиться потомством довольно рано. Пока в нас не проснётся жажда. Ну, вы понимаете, — Каталина запнулась. — Северус… Он был первым, кто решил прекратить череду этих бессмысленных убийств.
— Убийств? — повторил Гарри.
Каталина подняла к нему лицо. Глаза у неё были большими и такими чёрными, что, казалось, поглощали свет.
— Ну да. Вы разве не знали?
— Но зачем?
— Иначе нельзя, — леди Каталина развела руками. — Количество вампиров должно находиться под строгим контролем. Представляете, что бы началось, если бы все эти несчастные девушки остались в Гардинер-Парке?
— И всё-таки я не понимаю, — тихо сказал Гарри.
Каталина опустила голову.
— Да, это сложно понять... Видите ли, эти бедняжки нужны были лишь для того, чтобы подарить роду наследника. А дальше... Обычно, по прошествии некоторого времени отец наследника писал письмо в Министерство, где сообщалось, что его супруга представляет опасность для ребёнка. На следующий же день из Министерства приезжала команда охотников, и... Иногда это действительно было необходимо. Некоторые леди становились по-настоящему опасны. В большинстве же случаев... — Каталина слабо улыбнулась. — И меня ждала такая участь. Но так случилось, что мой супруг умер раньше, чем успел написать письмо. Кстати, вот его портрет.
Она подвела гриффиндорца к большому портрету в золочёной раме, который висел в неглубокой нише. В отличие от своих предков, Огюстен Гардинер проявил к гостям повышенное внимание. Взгляд у него был такой, что Гарри почему-то стало сильно не по себе, хотя он прекрасно понимал, что это всего лишь картина, и никакой реальной опасности она не представляет. К тому же мистер Гардинер оказался весьма привлекательным мужчиной. У него были голубые глаза, русые волосы, смуглая кожа и правильные черты лица. Изучив портрет лорда Огюстена, Гарри пришёл к выводу, что Снэйп почти не похож на своего покойного отца. "И слава Богу", — почему-то подумалось гриффиндорцу.
— Профессор сказал, что лорда Гардинера убили, — сказал Гарри. — Это правда?
На губах мужчины неожиданно появилась кривая улыбка, которую Гарри не раз приходилось видеть на лице мастера зелий.
Гриффиндорец с усилием отвёл глаза от ухмыляющегося Огюстена.
— Да. Не могу сказать, что мы с Северусом были сильно расстроены, — тихо сказала леди Гардинер.
В это мгновение Огюстен сделал какое-то движение, и Гарри невольно отпрянул, потому что — хоть это и было чертовски глупо — ему показалось, будто мистер Гардинер сейчас сойдёт с портрета. Но похоже, Каталине тоже стало не по себе. Она как-то очень уж поспешно взяла Гарри за руку.
— Я хочу вам показать кое-что. Идёмте в соседний зал.
Гарри было всё равно. Куда угодно, хоть в кладовую, только подальше отсюда.
Они вошли в небольшой покой, стены которого были затянуты яркими гобеленами с изображениями цветов и райских птиц. Но Гаррино внимание привлекли не весёлые расцветки. Из круглой рамы на него смотрела юная девушка с пышными тёмно-рыжими волосами. На коленях у неё сидел крошечный черноволосый мальчик в длинной белой рубашке. У магглов так обычно изображали мадонну с младенцем. Но это была не мадонна. Нет. Не может быть.
— Мама? — растерянно прошептал Гарри, сделав несколько шагов к портрету.
Девушка улыбнулась ему и кивнула.
Гарри недоверчиво покачал головой.
— Но... Откуда здесь?..
Леди Гардинер усадила его на низкий диванчик, стоящий под портретом.
— Вам нравится, как нарисовано?
— Да, конечно, — Гарри не мог отвести глаз от лица матери.
— Надеюсь, мне удалось передать сходство, — Каталина печально посмотрела на Лили. — Я написала этот портрет, когда вам было четыре месяца.
Гриффиндорец поражённо уставился на неё.
— Вы здесь родились, Гарри. Ваши родители прожили тут почти два года. Когда они уезжали из Гардинер-Парка, Лили так плакала. Она словно знала, что этого делать нельзя. Но увы, — Каталина тяжело вздохнула. — После того ужасного несчастья, Северус во всём обвинял себя. Говорил, что должен был настоять... Но Джеймс ничего не желал слушать. Сказал, надо ехать, и всё. Вроде как у них на то есть какие-то причины... Хотя я уверена, что он просто ревновал, — леди Гардинер грустно улыбнулась. — Глупый мальчик.
— А такое могло быть? — тихо спросил Гарри. — То есть... Я знаю, что профессор... Ну... Он и моя мама хорошо относились друг к другу. Но не более того.
— Разумеется! Северус никогда не позволил бы себе никаких вольностей по отношению к Лили! Он очень уважал её... Ах, Гарри, неужели вы вернулись в этот дом! — леди Гардинер сжала его пальцы в своей мягкой пухлой ладошке. — Через столько лет! Вы живы, здоровы, вы выросли и превратились в такого красивого юношу! Знаете, вы очень похожи на своего отца. Я и Дилберт — мы просто глазам не поверили, когда увидели вас сегодня утром.
— Леди Гардинер, — чуть слышно проговорил Гарри. — Можно я пойду?
Каталина понимающе посмотрела на него:
— Конечно.
~*~
Покрывало на постели было шёлковое, тёмно-синее, как и все ткани в комнате. Гарри лёг на живот, снял очки и уткнулся лицом в мягкую, пахнущую лавандой подушку. Наверное, уходить вот так невежливо, но Гарри необходимо было остаться одному хотя бы ненадолго. Слишком много всего сразу. Нужно собраться с мыслями. Перед глазами стояла печальная ласковая улыбка матери, её бледное лицо в луче света. Она плакала и не хотела уезжать. Если бы отец не увёз их отсюда, возможно, мама сейчас была бы жива.
Гарри обхватил подушку обеими руками и крепко зажмурился. Мама. Он никогда никого не называл так. А ведь у него могла быть мама. И всё в его жизни сложилось бы по-другому, если бы Лили осталась жива. Почему Снэйп не уговорил их остаться? И как получилось, что Джеймс и Лили оказались в поместье Снэйпа?
А если попробовать спросить Снэйпа? Просто взять и задать вопрос? Ведь в его доме на видном месте висит портрет Лили. Значит, это не тайна.
Гарри вдруг вспомнил безумные глаза мистера Гардинера и невольно порадовался, что того нет в живых. Нехорошо, конечно, но уж больно жуткое у него выражение лица. А Драко, в общем-то, не ошибся: леди Гардинер Гарри понравилась, хотя от этого он не стал её меньше бояться.
"Неужели всё это происходит со мной? Не могу поверить... Не могу".
Гарри слез с кровати и прошёлся по комнате. В голове была настоящая мешанина. Сейчас бы пропустить стаканчик... За обедом ему налили вина, что было очень странно, но Гарри осмелился выпить только половину, о чём сейчас сильно жалел. Конечно, можно набраться наглости и спуститься в гостиную, там стоит много бутылок... Гарри с трудом поборол искушение, покурил на балконе, промёрз до костей и решил пойти к Снэйпу.