Т А Ф А Е В А. (обнимая Александра). Я часа не могу без вас быть.
АЛЕКСАНДР (ласково). Юлия, дорогая моя, нельзя любить так безотчетно... Это страсть...
ТАФАЕВА: Пусть!
АЛЕКСАНДР: Страсть не может быть разумной...
ТАФАЕВА: А разве ты любишь разумно?
АЛЕКСАНДР: Я? Конечно, нет! (Горячо целует ее.)
ТАФАЕВА: Останься!
АЛЕКСАНДР: Не могу... Дела... До свидания, любимая...
ТАФАЕВА: До завтра!
Целуются.
Картина четырнадцатая
Комната Александра. В прихожей Евсей, как обыкновенно начищает до блеска сапоги и что-то ворчит себе под нос. В комнате Александра стоят две большие фарфоровые вазы. Входят Петр Иванович и Елизавета Александровна.
ПЁТР ИВАНОВИЧ: А я специально поблагодарить тебя. Ну! Удружил сверх ожидания! А скромничал: не могу, говорит, не умею! Не умеет! Я хотел давно повидаться с тобой, да тебя нельзя поймать. Ну, очень благодарен! Получил вазы в целости?
АЛЕКСАНДР: Я их назад пришлю.
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Ни-ни, они по всем правам твои. Так обработал дельце... А дуралей-то мой, Сурков, чуть с ума не сошел. Недели две назад вбегает ко мне сам не свой. Я сейчас понял... А! это ты, говорю, что скажешь хорошего? Ничего, говорит, хорошего. Я приехал к вам с дурными вестями насчет вашего племянника. А что? ты пугаешь меня, скажи скорей! — спрашиваю. Тут он начал кричать. Сами, говорит, жаловались, что он мало занимается, а вы же его и приучаете к безделью. Познакомили с Юлией, он у ней теперь с утра до вечера сидит. Видишь ведь, как лжет от злости. Станешь ты там сидеть с утра до вечера, верно?
АЛЕКСАНДР (бормочет). Да... я иногда... захожу...
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Иногда — это разница. Я Суркову говорю: беда невелика. А он мне: как невелика, молодой человек должен трудиться... Зачем он каждый день ей букет цветов носит? Теперь зима, чего это стоит?
АЛЕКСАНДР: Иногда... я точно... носил.
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Ну, опять-таки иногда. Не каждый день. Ты дай мне счет, я уплачу. Они всегда, говорит, прогуливаются вдвоем, где меньше народу.
АЛЕКСАНДР: Я несколько раз... точно... гулял с ней...
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Так не каждый же день. Я знал, что он врет... Аи да Александр! Вот племянник!.. В общем, Сурков до того заврался, что уверяет, будто ты влюблен по уши в Тафаеву.
ЕЛИЗАВЕТА АЛЕКСАНДРОВНА: Петр Иванович!
ПЁТР ИВАНОВИЧ: А? Что?
ЕЛИЗАВЕТА АЛЕКСАНДРОВНА: Я забыла тебе сказать: давеча приходил человек от Лукьяновых с письмом...
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Знаю, знаю... на чем я остановился?
ЕЛИЗАВЕТА АЛЕКСАНДРОВНА: Не пора ли, Петр Иванович, обедать?
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Сейчас идем... Вот ты, кстати, напомнила об обеде. Сурков говорит, что ты там, Александр, почти каждый день обедаешь, особенно по средам и пятницам. Черт знает, что врал, надоел. Вот нынче пятница, а ты налицо. Пойдем-ка обедать с нами.
Александр (испуганно). Дядюшка, не могу, у меня переписка... переводы...
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Ну, работай, работай, не будем мешать... Твое дело сделано, Александр, и мастерски. Больше ты не хлопочи, можешь к ней и не заглядывать. Я воображаю, какая там скука!.. Когда понадобятся деньги, обратись! Пойдем, Лиза! (Заметив, как Александр смотрит на Елизавету Александровну.) Лиза, я буду ждать тебя в коляске. Только побыстрее, я проголодался... (Уходит.)