ПЕТР ИВАНОВИЧ (перебивая, резко). Дикая, животная не помнит, а разумная должна помнить. В противном случае это не любовь....
АЛЕКСАНДР: А что же?
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Так, гнусность, как ты говоришь.
АЛЕКСАНДР: Вы... любите? (Смеется.) Кого же, дядюшка?
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Тебе хочется знать?
АЛЕКСАНДР: Хотелось бы.
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Свою невесту.
АЛЕКСАНДР: Не... невесту! (Подходит к дяде.)
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Не близко, не близко, Александр, закрой клапан!
АЛЕКСАНДР: Стало быть, вы женитесь?
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Стало быть.
АЛЕКСАНДР: И ни слова мне! Не поделились со мной...
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Я вообще избегаю дележа, а в женитьбе и подавно.
АЛЕКСАНДР: И вы так спокойны... так адски холодно рассуждаете о любви!
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Адски холодно — это ново! В аду, говорят, жарко.
АЛЕКСАНДР: Знаете что, дядюшка?., может быть... нет, не могу таиться перед вами... И я, может быть, женюсь!
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Закрой клапан, Александр!
АЛЕКСАНДР: Шутите, шутите, дядюшка!
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Тебе жениться!
АЛЕКСАНДР: А что же?
ПЁТР ИВАНОВИЧ: В твои лета!
АЛЕКСАНДР: Мне двадцать три года.
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Пора! В эти лета женятся только мужики, когда им нужна работница в доме.
АЛЕКСАНДР: Но если я влюблен в девушку...
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Я тебе никак не советую жениться на женщине, в которую ты влюблен.
АЛЕКСАНДР: Это новое, я никогда не слыхал...
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Мало ли ты чего не слыхал!
АЛЕКСАНДР: Я думал все, что супружества без любви не должно быть.
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Супружество супружеством, а любовь любовью. Надо искать, выбирать...
АЛЕКСАНДР: Выбирать?..
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Да, выбирать. Поэтому-то я и не советую жениться, когда влюбишься. Ведь любовь пройдет — это уж пошлая истина.
АЛЕКСАНДР: Это самая грубая ложь и клевета.
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Любовь пройдет, повторяю я, и тогда женщина, которая казалась тебе идеалом совершенства, может быть, покажется очень несовершенною, а делать будет нечего. Любовь заслонит от тебя недостаток качеств, нужных для жены.
АЛЕКСАНДР: Так вы женитесь по расчету?
ПЁТР ИВАНОВИЧ: С расчетом... А тебе теперь вовсе не следует жениться. Ну, скажи-ка, зачем ты женишься?
АЛЕКСАНДР: Как зачем? Наденька — жена моя? (Закрыл от счастья лицо руками.)
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Ну что — видишь, и сам не знаешь.
АЛЕКСАНДР: Дух замирает от одной мысли... Но она говорит, что надо ждать год, что мы молоды, надо испытать себя...
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Это она предложила? Сколько же ей лет?
АЛЕКСАНДР: Восемнадцать.
ПЁТР ИВАНОВИЧ: А тебе двадцать три. Ну, брат, она в двадцать три раза умнее тебя. Через год! до тех пор она еще надует тебя!
АЛЕКСАНДР: Дядюшка, с кем вы жили всю жизнь?..
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Жил с людьми, любил женщин.
АЛЕКСАНДР: Она обманет! Женщина, которая воплощение искренности и чистоты...
ПЁТР ИВАНОВИЧ: А все-таки женщина и, вероятно, обманет.
АЛЕКСАНДР: Вы после этого скажете, что и я надую?
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Не исключено.
АЛЕКСАНДР: Кто же я в ваших глазах?
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Человек.
АЛЕКСАНДР: Не все одинаковы.
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Знаю, знаю! Порядочный человек не сомневается в искренности клятвы, когда дает ее женщине, а потом изменит или охладеет, и сам не знает как. Это делается не с намерением, и тут никакой гнусности нет. Природа вечно любить не позволила.
АЛЕКСАНДР: Я счастлив теперь и благодарю Бога. А о том, что будет впереди, и знать не хочу.
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Первая половина твоей фразы так умна, что хоть бы не влюбленному ее сказать. А вторая, извини, никуда не годится. «Не хочу знать, что будет».
АЛЕКСАНДР: А по-вашему, как же, дядюшка? Настанет миг блаженства, надо взять увеличительное стекло, да и рассматривать?
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Нет, уменьшительное, чтоб с радости не одуреть...
АЛЕКСАНДР: Или придет минута грусти, так ее рассматривать в ваше уменьшительное стекло?
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Нет, грусть — в увеличительное. Легче перенесть, когда вообразишь неприятность вдвое больше, нежели она есть... Да что с тобою толковать, ведь ты в бреду.. Аи! скоро час. Ни слова больше, Александр, уходи... и слушать не стану. Завтра обедай у меня, кое-кто будет.
АЛЕКСАНДР: Завтра, дядюшка, я...
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Что?
АЛЕКСАНДР: ...зван на дачу.
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Верно, кЛюбецким?
АЛЕКСАНДР: Да.
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Так! Ну, как хочешь. Помни о деле, Александр. Я скажу редактору, чем ты занимаешься...
АЛЕКСАНДР: Я непременно докончу извлечения из немецких экономистов...
ПЁТР ИВАНОВИЧ: Да ты прежде начни их...