Гостиная в доме Адуевой. Предотъездная суматоха. Входят Анна Павловна и Александр. Анна Павловна несет стопку простыней, укладывает их в сундук. Александр в маленький баул бережно складывает рукописи.
И. Гончаров
ОБЫКНОВЕННАЯ ИСТОРИЯ
Инсценировка в трех действиях В. Розова
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Александр Адуев.
Анна Павловна, его мать.
Петр Иванович Адуев.
Елизавета Александровна, его жена.
Марья Карповна
Софья, её дочь — соседи Анны Павловны.
Антон Иванович
Поспелов, друг Александра.
Любецкая Мария Михайловна.
Наденька, ее дочь.
Граф Новинский.
Юлия Павловна Тафаева.
Сурков.
Доктор.
Аграфена
Евсей — слуги.
Василий
Марфа
Чиновники.
Гости Тафаевой.
Дворовые Адуевой.
Тетушка.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Картина первая
Гостиная в доме Адуевой. Предотъездная суматоха. Входят Анна Павловна и Александр. Анна Павловна несет стопку простыней, укладывает их в сундук. Александр в маленький баул бережно складывает рукописи.
АННА ПАВЛОВНА: Сашенька!
АЛЕКСАНДР: Чего изволите, маменька?
АННА ПАВЛОВНА: Куда ты едешь, мой друг, зачем?
АЛЕКСАНДР: Как куда? В Петербург. Затем... чтоб... я чувствую в себе...
АННА ПАВЛОВНА: Послушай, Саша, еще время не ушло, подумай, останься!
АЛЕКСАНДР: Остаться! Как можно! Я решил.
АННА ПАВЛОВНА: Да разве тебе здесь нехорошо?.. А дочка Марьи Карповны Сонюшка... Что, покраснел? Как она, моя голубушка, дай ей бог здоровья, любит тебя!
АЛЕКСАНДР: Вот, маменька, что вы... она так...
АННА ПАВЛОВНА: Да-да, будто я не вижу.. Останься! Что ты найдешь в Петербурге! Бог знает чего насмотришься и натерпишься. И холод, и голод, и нужду — все перенесешь... А посмотри-ка сюда... (Пошла к окошку, поманила к себе сына, но тот деловито просматривает рукописи.) Какой красотой бог одел поля наши! Одной ржи до пятисот четвертей соберем. А вон и пшеничка есть, и гречиха... Да ты не слушаешь... (Отошла к чемоданам, укладывает вещи.) Вот, Сашенька, заметь хорошенько, куда я что кладу.. В самый низ на дно чемодана простыней дюжину, носков двадцать две пары... Знаешь, что я придумала? Положить в один носок твой бумажник с деньгами и письмо к дяде — туда же... То-то, чай, Петр Иванович обрадуется! Ведь семнадцать лет и словом не перекинулись, шутка ли... Да ты отложи бумаги-то свои, еще наработаешься, наломаешь спину!
Александр оставил рукописи, слушает мать.
Мне еще много осталось сказать (утирает слезы)... Что, бишь, я хотела сказать... из ума вон... Береги пуще всего здоровье. Коли заболеешь, чего боже оборони, опасно, напиши, я соберу все силы и приеду... Не ходи ночью по улицам. От людей зверского вида удаляйся, береги деньги, ох, береги на черный день, трать с толком, от них, проклятых, всякое добро и всякое зло. Не мотай, не заводи лишних прихотей, но не отказывай себе, в чем можно. Не предавайся вину, оно первый враг человека. Да еще (понижает голос)... берегись женщин, знаю я их. Есть такие бесстыдницы, что сами на шею будут вешаться, как увидят этакого-то...
АЛЕКСАНДР: Довольно, маменька...
АННА ПАВЛОВНА: Сейчас, сейчас, еще одно слово... На мужних жен не зарься, это великий грех. Ну, а коли ты полюбишь, да выдастся хорошая девушка, то того... (Заговорила еще тише.) Сонюшку можно и в сторону... Что, в самом деле, Марья Карповна замечтала!..
АЛЕКСАНДР: Софью?! Нет, маменька, я ее никогда не забуду.
АННА ПАВЛОВНА: Ну-ну, друг мой, успокойся... Ведь я так только... А будешь ли помнить мать?
АЛЕКСАНДР: Вот до чего договорились! Забыть вас! Бог накажет меня...
АННА ПАВЛОВНА: Перестань, перестань, Саша, что ты это накликаешь на свою голову!
Еще на словах Анны Павловны слышался звон приближающегося колокольчика. Он стих, видимо, у крыльца. В дверь входят Марья Карповна и ее дочь Соня.
Марья Карповна, душенька! (Обнимаются и плачут.) Сонюшка, здравствуй, милая! (Здоровается с Соней.)
СОНЯ: Здравствуйте...