3. Протокол приема иностранных послов.
Складывались постепенно и определенные посольские обычаи. Вот как встречали в сентябре 1536 г. в Москве крымского посла царевича Ислама: "И князь велики говорил с бояры: пригоже ли ему Исламова посла почтити, как царевых послов чтят: на Дорогомилово его встретити послати, и о здоровье вспросити, и на подворье к нему сына боярского послати о Исламове здоровьи вспросити, и шуба к нему и с ествами послати, - или ево так почтити, как калгинътх (калги - наследники хана) чтят". Значение придавалось всему: и как встретить, и где. Обычно на границе послов встречал пристав, высланный навстречу воеводой пограничного города. Обе стороны зорко следили за тем, кто раньше снимет шапку, кто первый сойдет с лошади, наблюдали, чтобы не сделать лишнего шага навстречу друг другу и ехать "о высокую руку", т. е. с правой стороны. "Приставы - это наши церемониймейстеры", - писал австрийский дипломат Д. Бухов, посетивший Россию в 1575 году. По дороге приставы обеспечивали охрану, снабжение продуктами и фуражом, ночлег послов.
За отказ соблюдать установленные нормы посольского церемониала послов могли лишить "почетного корма". Так, австрийскому посланнику И. Гофману, не желавшему титуловать Ивана IV царем, два дня не давали ни пищи, ни воды. В XVI в. послов, как правило, везли через города, куда специально собирали дворян и детей боярских, чтобы представить государство многолюдным и богатым. За несколько верст, не доезжая до Москвы, посольство останавливалось в ожидании разрешения на въезд в столицу. В назначенный день навстречу выезжали новые, теперь уже "московские", приставы, а из царской конюшни высылались возки, кареты и верховые лошади. Часто разгорались жаркие споры о том, кому следует первому сойти с лошади. Имперский дипломат С. Герберштейн похвалялся тем, что обманул "московитов", сделав вид, что готов первым сойти с лошади. Если это не удавалось, то все сходили одновременно. Затем пристав читал приветствие от имени царя и садился в карету к послу, предварительно поспорив, какое место в ней займет.
Для помещения особенно часто приезжавших в Москву послов - крымских, ногайских, польско-литовских и английских - уже в XVI в. существовали особые дворы, а с начала XVII в. в Китай-городе на Ильинке был устроен особый Посольский двор. Въезд в Москву и следование посольского поезда на аудиенцию обставлялись с поражавшей иностранцев пышностью. Впереди шли стрельцы, затем несли подарки царю - всякие заморские диковины. В 1692 г., например, среди подарков, привезенных персидскими послами, были лев и львица. Можно себе представить реакцию москвичей, заполнивших улицы. Чем выше ранг посла, тем торжественнее выглядело следование его во дворец. По словам Герберштейна, важно было "показать чужестранцам могущество князя, а таким посольствам от иностранных государей явить все его величие".