413 См.: Боэций. Комментарии к «Категориям» Аристотеля (с. 124 настоящей антологии).
414 См.: Боэций. Комментарии к Порфирию // Боэций. Утешение философией. С. 6-7.
415 Boetii In Categorias Aristotelis libri quatuor // PL. T. 64. Col. 256 B.
416 Ibid. Col. 162 AB.
417 См.: Боэций. Комментарии к «Категориям» Аристотеля (с. 125 настоящей антологии).
418 Там же.
419 Аристотель. Категории, 1b 25.
420 Там же, 2а 5.
421 Боэций. Комментарий к «Категориям» Аристотеля (с. 125 настоящей антологии).
422 Там же.
423 Ср.: Боэций. Комментарий к Порфирию// Боэций. Утешение философией. С. И.
424 См.: Абеляр. Глоссы к Порфирию 47, 26.
425 Т. е. грамматически были бы прилагательными.
426 Присциан - латинский грамматик VI в. См.: Priscianus. Institutio de arte grammatica I 56, 29.
427 Речь здесь идет о словах, образованных от других слов, что называлось у Присциана denominativa (отыменное, пароним), причем этот термин применялся и к именам, и к глаголам. Как пишет И. В. Купреева в комментариях к диалогу «О грамотном» Ансельма Кентерберийского: «Ансельм в поздних работах в качестве синонима к denominativum использует термин nomen sumptum (имя заимствованное)» (Ансельм. Сочинения. С. 307). Скорее всего, в этом качестве этот термин использует и Абеляр.
428 Res здесь, по-видимому, как у Ансельма, понимается как то, «о чем мы говорим, что оно в каком-то смысле есть нечто» (цит. по: Ансельм. Сочинения. С. 315, примеч. A3, составленное И. В. Купреевой).
429 Аристотель. Категории 1b 25; Боэций. Комментарий к «Категориям» Аристотеля (с. 125 настоящей антологии).
430 Цитата из «Комментариев к Аристотелю» Боэция. Ср.: Боэций. Комментарий к «Категориям» Аристотеля (с. 125 настоящей антологии).
431 Разумеется, эти два слова можно переводить, скажем, как «равнозвучное» и «однозвучное», если бы такой перевод не был бы слишком аморфен, тогда уж лучше бы сделать обратный перевод на греческий и передать их как «омоним» и «синоним». Возможно, стоило бы перевести как «двузначное» и «однозначное», сохраняя общий корень, но в таком случае из первого исчезло бы присутствие подвижности, которое до сих пор сохраняется в слове «экивок» и которое необходимо для понимания этой подвижности - не в смысле неустойчивости, а как раз наоборот, в смысле существования озвученного, произносимого, сказываемого слова, для которого характерна такая подвижность, понимаемая как устойчивое свойство сказываемого слова. В случае однозначности смысл «слипается» со знаком, в случае двусмысленности знак входит в состав смысла. Более того, в тексте сохраняется написание «двусмысленный» лишь до того момента, пока Абеляр сам не пояснит, что речь идет об эквивокации или эквивокатности как о дву-о-смысленности или дву-о-смысленном. После этого мы будем употреблять термины «двуосмысленный» или «эквивокальный», «двуосмысленность» или «эквивокация» на правах синонимов.