Возьми мое сердце. . .
Мальчишка смешной и безумно влюблённый
Ночами стихи для девчонки слагал,
А утром любовью своей окрылённый,
Ей эти творения сердцем читал.
Читал про поля, про равнины и горы,
Читал про весеннюю песню скворца,
Про солнце и звёзды, про первые зори,
Читал про любовь, что сжигает сердца.
Но только однажды цветущей весною
Под тихую нежную трель соловья
Слова он услышал: Оставь ты в покое,
Стихи надоели, устала так я.
Мальчишка в ответ не сказал ей ни слова,
А только стихи как букетик унес,
Стихи про вчера и стихи про день новый,
Стихи про мечту и скалистый утес…
Всё так же природа поет и играет,
Всё так же сады утопают в цветах,
Но бедное сердце болит и страдает
И радости нет у девчонки в глазах.
И встретив мальчишку, девчонка сказала:
Прости, если можешь, как хочешь ругай,
Прости, если можешь, начнем всё сначала,
Возьми мое сердце, стихи лишь отдай.
Стихи про поля, про равнины и горы,
Стихи про весеннюю песню скворца,
Про солнце и звёзды, про первые зори,
Стихи про любовь, что сжигает сердца.
Далее…
Дышать и ждать, любить и верить,
Что ты однажды позовёшь.
А если я придти не в силах,
То ты и сам ко мне придёшь.
Откроешь двери, улыбнувшись,
Попросишь разрешенья сесть.
Возьмёшь журнал, вчера пришедший,
И спросишь: "А конфеты есть?"
Слезу от счастья утирая,
Я сяду рядышком с тобой.
Зачем искать мне где-то счастье?
Ведь вот оно – ОНО со мной!
Любовь
Кто же мог подумать, что тебя давно я знаю?
Кто же мог сказать мне, что давно люблю.
На другого я всегда гадаю,
за тебя же мысленно молю?
Почему, скажи? Кто правду скажет?
Ты мне предречён давным-давно.
Ты судьба моя? Да, это так.
Почему так долго я ждала?
Боже мой, как далеко живёшь ты,
Сотни миль разъединяют нас.
Повстречались мы когда-то, в прошлом.
В прошлой жизни обвенчали нас.
Ты моя вторая половинка?
Как поверить в данное теперь?
Сердце было просто льдинкой,
А теперь принадлежит тебе.
Я твоя – звучит не так фальшиво,
Господи, я поняла значенье слов!
Я твоя – немыслимо красиво,
Повторяю чаще. О, любовь!
Ангел мой, теперь я в счастье верю,
Ангел мой, прошу, не покидай,
Помоги нам, мост прокинь сквозь мили,
Не уйди, меня не потеряй!
Я клянусь, теперь уже не страшно!
Я клянусь его любить всегда!
Всё равно, что жизнь теперь опасна,
Я люблю, люблю, люблю тебя!
А вот "рифмованные упрёки" (особенно ими нынче увлекаются эстрадные исполнители):
Почему случается так иногда?
Были мы с тобой большие друзья,
А теперь ты молча идёшь стороной
Лишь кивком приветствуя меня.
Я хочу с тобой заговорить
Протянуть ладонь навстречу тебе.
Ты же только молча идёшь стороной
Как всегда покорный судьбе.
Вспоминаю детства шальные года,
Как с тобой купались мы на реке
Ты же только молча идёшь стороной
Ничего не думая обо мне.
Я не в силах больше такое терпеть
Завтра же с работы ухожу.
Я возьму билет в самый дальний рейс
И тотчас уеду куда-нибудь.
Следующий комплект упрёков довольно цветист – мешанина мыслей и стихотворных размеров:
Когда сердце разбито...
Здесь научилась я искренне ждать,
И снова падая на колени.
Я не хочу больше лгать и страдать,
Я не хочу больше быть преступленьем.
Я поцелую ветер и росу,
и слёзы мои в реки обратятся.
Желаю спрятаться, исчезнуть! Так хочу.
Но снова нужно в будни возвращаться.
Я обниму любовь и облака,
пусть лёгкостью наполнюсь незаметно,
И поцелую дождь, чтобы Земля,
размыла боль, страдания, сомнения.
Я буду плакать громко и навзрыд.
Страдать посмею до оцепененья.
И всё же сердце шепчет мне: "О нет.
Не понимаешь, ты, что это значит…"
О сердце, мудрое, хорошее моё.
Как ошибаться можешь ты порою.
Зачем любовь такая, коль она,
мне причиняет боль. Как это больно.
А я к душе опять тянусь рукой, моля,
чтоб прежнее осталось в прошлом,
За что наказана? За нелюбовь, скажи?
А может всё вернуть ещё не поздно?
Я поцелую ветер, пусть он зол.
Пусть злость вберя, и боль мою до капли,
Он принесёт на крыльях всё в края,
где тот живёт, чьё сердце камень.
Страдать, облекаясь в бессмертие.
Искать, значит, что-то найти.
Любить, даже если не верится.
Мечтать о великой любви.
Кричать, если голос осип от слёз.
Идти, разбивая сомненья в кровь.
Суметь – это значит, что сильным быть.
Забыть, даже если нельзя забыть.
Страдать, облекаясь в бессмертие.
Сгорать без остатка навек.
Страдать, облекаясь в бессмертие,
Но можешь ли ты, человек?
Я не нужна тебе…Звучит так страшно.
Как – будто вещь. Как – будто я предмет.
А я тянусь за выдуманной сказкою,
Но слышу "нет", я слышу "нет" в ответ.
Я не нужна тебе…И что прикажешь делать?
Исчезнуть мне, растаять, иль сгореть?
Ты всё решил осознанно, меж делом?
Или быть может просто поспешил?
Опять оправдываю я твои пороки,
Как будто лучше вдруг становятся они.
Мне преподносит жизнь свои уроки,
А я кричу: "Не нужно…Отцепись!"
И в злости жизнь меня хлестает больно,
И на колени ставит, не страшась,
Я знаю, не любить уже так поздно…
Но всё-таки, какая это страсть?
Похож на сон, когда ты только входишь,
О, знала б я, опасность ты таишь.
Я попрощаюсь вновь с тобой сегодня,
А ты вернёшься, ты всё возвратишь.
Я не нужна. Кому какое дело?
И слёзы резко обтираю я рукой.
Я не нужна. Но всё-таки хотела?
Хотела быть твоей, всегда с тобой?
Слиянье фраз, бессмысленные звуки.
Но что-то больно делает опять,
Я не осознанно пошла на эти муки,
Мне просто клялись, что любовь сладка.
Кто рассказал тогда об униженьи?
Кто мог понять, что можно ТАК любить,
Я, упиваясь собственным мученьем,
Должна кривить, душой своей кривить.
Должна шептать: "Я не люблю. Не нужен".
Должна уйти, как - будто всё равно,
Но слёзы прежде создают лишь лужи,
Напоминание, что я люблю давно.
Я не нужна. Зачем так это страшно?
Как – будто я совсем не человек…
К чему стремилась, разве только к сказке?
Да, ладно, будет вам…Зачем весь этот бред?
Я человек и я любви достойна.
И как судьба меня вознаградит?
Любовь была и есть она сегодня.
Но не нужна…А сердце так болит.
Когда сердце разбито на тысячи слёз,
Когда вера уже не умеет лечить.
Когда Бог не жалеет, не учит всерьёз,
А лишь только страдает со мной, от души.
Когда сердце растерзано на куски.
Кто же знает, что можно придумать ещё?
Если ты – просто тень от огромной тоски,
Когда ты – отражение были и боль.
Когда сердце разрублено пополам,
Можно лгать, что вернётся былое потом,
Только кто-то сказал, что бывает в глазах,
Отражается страх, а потом НИЧЕГО.
Когда сердце раздроблено на куски,
Пополам, в пустоте, не кричит и не ждёт.
Даже Бог растеряется и спустившись,
Просто рядом останется, только всего…
-Не могу обещать, – скажет Бог не спеша, -
Что любовь возродит твоё сердце из мглы…
Просто я не встречал никого никогда,
Кто сумел полюбить, отказавшись от лжи.
Просто я упустил этот маленький миг,
Когда сердце твоё разорвало НИЧТО,
Обретёшь только с Ним, своё сердце лишь с Ним.
Он отнял у тебя, он вернёт. Вот и всё.
Бог уйдёт, но, а ты остаёшься одна…
Даже нет ничего, даже пусто внутри,
Кто сказал, что любовь на мгновенье дана?
Кто сказал, что нельзя умирать от любви?
Кто сказал, что нельзя возрождать изо мглы?
Тот не верил совсем, тот совсем не страдал.
Моё сердце растерзано на куски, только он всё вернёт,
Это Бог обещал
А это из репертуара группы "Руки вверх". Текст песни "Он тебя целует":
1 куплет:
Вечером теплым брожу один.
"Ты не сможешь вернуть её", –
шепчет мне нежно дождь,
Знаю что встречу тебя с другим,
Лучше это была б не ты,
но рядом с ним ты идешь.
Я ж тебя так любил, так любил,
Думал, что ты ждала меня,
что же ты сделала?
Я ж тебя так любил, так любил,
А теперь потерял тебя.
Припев:
А он тебя целует, говорит что любит
И ночами обнимает, к сердцу прижимает,
А я мучаюсь от боли со своей любовью
Фотографии в альбоме о тебе напомнят, о тебе...
2 куплет:
Вечером тёплым гремит гроза,
Снова вижу я вас вдвоем, ты улыбаешься,
В сторону я отвожу глаза,
Что же делаешь ты со мной – зачем издеваешься?
Я ж тебя так любил, так любил,
Думал, что ты ждала меня, что же ты сделала?
Я ж тебя так любил, так любил,
А теперь потерял тебя.
Ещё творение из того же репертуара:
Без любви
Я не могу тебе помочь,
Меня ласкай ты – не ласкай.
Гони меня скорее прочь,
Меня к себе не подпускай.
Ты не проси, не умоляй,
Любовь закончилась давно.
Моим губам не доверяй,
Они обманут всё равно.
Ударь меня, ужаль меня
Иглою ревности своей.
Что рядом ты, что нет тебя,
Мне стало всё равно теперь.
Прошу уйди, прошу отстань,
Устал с тобой в любовь играть.
Прошу, родная, перестань
Мне каждый день надоедать.
Лучше ты меня прогони,
Между нами снова снег и стужа.
Лучше я умру без любви.
Ну, зачем тебе такой я нужен?
О том же:
Если ты вдруг разлюбишь меня,
Скажешь мне, что устала любить,
Я оставлю тебя среди дня,
О любви я не стану молить.
Будет больно и горько до слёз,
Буду губы до крови кусать,
Буду ночи бродить среди звёзд,
Но тебя я не стану искать.
И пусть небо прольётся дождем,
По любви гром ударит скорбя,
И тогда уж не быть нам вдвоём,
Навсегда я забуду тебя.
Среди этого вала неуклюжих, неумелых, сумбурных, косноязычных сочинений хочется вставить что-то добротное, крепкое, мастеровое. Надо же, наконец, явить и образцы!
Стихи на столь избитую тему, как тема о влюблённости (которую часто путают с любовью), писать трудно, потому что уже только подступы к ней заросли густым бурьяном шаблонов, штампов, трафаретов и всяческих лекал. Поэтому нужно найти новые слова, свежие образы, необычный подход, своеобразный ракурс, нацелить фокус своего поэтического восприятия на какие-то многозначительные мелочи, которые не в лоб, не напрямую, а с необычной стороны раскроют и силу, и утончённые оттенки изображаемого переживания. Думается, что Михаилу Александровичу Дудину это удалось:
И.Т.
В моей беспокойной и трудной судьбе
Останешься ты навсегда.
Меня поезда привозили к тебе,
И я полюбил поезда.
Петляли дороги, и ветер трубил
В разливе сигнальных огней.
Я милую землю навек полюбил
За то, что ты ходишь по ней.
Была ты со мной в непроглядном дыму,
Надежда моя и броня,
Я, может, себя полюбил потому,
Что ты полюбила меня.
А это – Борис Чичибабин:
Трепещу перед чудом Господним,
потому что в бездушной ночи
никого я не спас и не поднял,
по-пустому слова расточил.
Ты ж таинственней чёрного неба,
золотей Мандельштамовых тайн.
Не меня б тебе знать, и не мне бы
за тобою ходить по пятам.
На земле не пророк и не воин,
истомлённый твоей красотой, –
как мне горько, что я не достоин,
как мне стыдно моей прожитой!
Разве мне твой соблазн и духовность,
колокольной телесности свет?
В том, что я этой радостью полнюсь,
ничего справедливого нет.
Я ничтожней последнего смерда,
но храню твоей нежности звон,
что, быть может, одна и бессмертна
на погосте отпетых времён.
Мне и сладостно, мне и постыдно.
Ты – как дождь от лица до подошв.
Я тебя никогда не постигну,
но погибну, едва ты уйдешь.
Так прости мне, что заживо стыну,
что свой крест не умею нести,
и за стыд мой, за гнутую спину
и за малый талант мой – прости.
Пусть вся жизнь моя в ранах и в оспах,
будь что будет, лишь ты не оставь,
ты – мой свет, ты – мой розовый воздух,
смех воды поднесённой к устам.
Ты в одеждах и то как нагая,
а когда все покровы сняты,
сердце падает, изнемогая,
от звериной твоей красоты.
Леонид Мартынов:
Ключ
День кончился.
Домой ушёл кузнец —
Знакомый, даже свойственник мне дальний.
Я в кузнице остался наконец
Один.
И вот, склонясь над наковальней,
Ключ для очей, для уст и для сердец
Я выковал.
Мерцал он, как хрустальный,
Хоть был стальным,— та сталь была чиста,
И на кольце твоё стояло имя.
Тебе я первой отомкну уста!
И я пришел и отомкнул уста.
Но тотчас их связала немота —
Так тесно сблизились они с моими!
Тут сердце я открыл твоё ключом,
Чтоб посмотреть, что будет в нём и было.
Но сердце не сказало ни о чём,
Чего б не знал я. Ты меня любила.
И я решил открыть твои глаза,
Чтоб видеть всё смогли они до гроба.
Но за слезой тут выпала слеза...
Я говорю: не радость и не злоба,
А слёзы затуманили глаза,
Чтоб ничего не видели мы оба!
Маргарита Алигер:
...И впервые мы проснулись рядом
смутным утром будничного дня.
Синим-синим, тихим-тихим взглядом
ты глядел безмолвно на меня.
Есть минута счастья и печали,
и черты меж них не провести...
Именно об этом мы молчали
первым утром страдного пути.
Однако, продолжим наш обзор. Вот стихотворение о страданиях и метаниях хорошо всем знакомого "непризнанного гения". И тут тоже не обошлось без литературных штампов:
Ночные стихи
Зачем живу? За что страдаю?
Вопросов много, только нет
Того, о чём всю жизнь мечтаю…
Вновь меркнет предо мною свет.
Невозмутимый и спокойный
Души святой в тумане лик
И я вовеки не достойна
Открыть и прочитать дневник
Своих терзаний, вдохновений,
Неуловимых и немых,
В них дьявольский сияет гений
И ослепляет всех живых
Бесшумно шелестят страницы
Безумной книги перемен.
Но не могу со всем
И нежность получить взамен.
Меня не слышали так долго,
Душили жалкою тоской,
Роняли слёзы втихомолку
И били яростью слепой.
Есть и "про берёзку":
Вновь печалит поздняя осень
Блёклым цветом, тоскою дождей.
Средь колючих елей и сосен,
Ты берёзкой в кудрях ветвей.
Я спешу, я лечу на свиданье
И колени пред тобою склоня.
Вижу вдруг твоё трепетанье,
Будто ты заждалася меня.
Небо пусть дождями всё плачет,
Ты сквозь морось светла и чиста.
О, как много для сердца значит
Твоя прелесть и красота.
Не грусти не печалься, берёзка,
Средь ненастных и сумрачных дней.
Золотится в осень одёжка,
Без неё ты ещё мне милей.
Я приду к тебе в зимнюю стужу
И озябшую к сердцу прижму.
Согревая тебя, свою душу,
Светлой радостью ввысь вознесу.
Ты ветвями меня укрывая,
Хоть и иней холодный на них.
Пламень в сердце моём разжигая
Станешь ближе всех мне земных.
Вот ещё:
Берёзка тонкая стоит,
Ей ветер ветви обдувает,
Весенний сок в стволе бежит
И лист зелёный наполняет.
О чём так тихо шелестишь? –
О ясных днях, о тёплом лете?
В вечерних сумерках – грустишь,
С улыбкой – днем, при ярком свете.
Ты как любимая моя, –
О, как мне мил твой шёпот скромный;
Когда далёк от милой я,
Ты о любви моей напомни.
Ещё:
Много лет я прожил, повидал миров,
И больших, и малых стран и городов.
Но берёзок русских не забыть вовек,
С ними ведь сроднился русский человек.
Но о России можно пронзительно высказаться и не упоминая "берёзок". Как это сделал Николай Иванович Рыленков:
Всё в тающей дымке:
Холмы, перелески.
Здесь краски не ярки
И звуки не резки,
Здесь медленны реки,
Туманны озёра
И всё ускользает
От беглого взора.
Здесь мало услышать,
Здесь вслушаться нужно,
Чтоб в душу созвучья
Нахлынули дружно.
Здесь мало увидеть,
Здесь надо всмотреться,
Чтоб ясной любовью
Наполнилось сердце,
Чтоб вдруг отразили
Прозрачные воды
Всю прелесть застенчивой
Русской природы.
Однако продолжим обзор банальных тем. Как же обойтись без "ангелов-хранителей"?:
Ангел-хранитель
Есть ангел-хранитель у каждого свой,
Мой душе-целитель, совсем не простой.
Ведёт он по жизни меня, как щеня,
Бросая то в прорубь, то в море огня.
Плыви, выгребай, да на ус сам мотай,
На Бога надейся, а сам не плошай.
Из многих я истин, лишь, эту познал,
И в формулу жизни свою записал.
Есть ангел-хранитель у каждого свой,
Мой, блин, небожитель, увы, вот такой.
P.S.
Но все ж для меня, он родной, золотой.
Обязательно упоминание Христа и Голгофы. Вообще в протестантских конфессиях бывают распространены песенники, в которых собраны весьма посредственные, с художественной точки зрения, тексты, наподобие этого:
Покаяние
Храню минуты тишины –
Ищу покой в людском раздоре,
Я не приемлю той весны –
Кому-то радость – мне же горе.
И в кольцах жизни бытовых,
В разгуле тяжких бед повинны,
Не помня истин вековых,
Мы вновь Христа распяли ныне.
Голгофу строим день за днём
И век за веком мы всё те же…
Придём к кресту – и припадём,
А капли крови вечно свежи…
При покаянье мы глядим
В глазницы истины печальной,
У края пропасти стоим,
Но звон не слышим погребальный.
Почему-то мне думается, что автор не делает разницы между "глазами" и "глазницами". Вообще-то "глазницы" это лунки в черепе, в которых глаза установлены бывают.
Продолжаем:
Молитва
Помоги мне, Господи, помоги!
В круговерти жизненной сбереги,
Дай мне силы вынести боль потерь,
Покажи, где к счастию будет дверь.
Награди терпением для любви,
И кто будет другом мне – назови,
Сохрани детей моих от беды,
Преврати пожарища да в сады.
Как прощать, пожалуйста, научи
И прощеньем душу мне залечи.
Отпусти грехи мои и прости.
В темноте дорогу мне освети,
Объясни, где правда тут, а где ложь.
И хоть этот мир вокруг всё ж хорош,
Не прожить без помощи мне ни дня.
Так помилуй, Господи, ты меня.
Ещё на ту же тему:
Жертвы Христа
Клыки отражают кровавый закат,
На землю стекает ненужная жизнь.
На поле сотни мёртвых солдат,
И в предсмертном экстазе мотив:
Агония сна – блаженство Любви,
Полумесяца воин не жив,
Но он поднял клинки и поклялся служить
В Смерти мраку ночи.
И укрылись во Тьме тени Любви,
Смерть собрала урожай,
И ползают тихо руки – воры
По телам убитых солдат.
И вопли жертв снова в ночи
Пронзают страхом сердца.
Спасение в Смерти и вечной Любви,
А не в проклятии Христа…
Все стихотворные размеры перепутаны – верлибр, наверно? Ещё:
Св. Тереза из Лизьё
Одним предчуствием Христа
Живеё нутро моё.. –
Так говорила у креста
Тереза из Лизьё
Полмира привлекла, шутя,
Религией простой.
Могло ли кроткое дитя
В мгновенье стать святой?
Потупив свой небесный взгляд,
Она глядит на нас.
Так только ангелы глядят,
Не поднимая глаз.
И прямо в душу – вечный свет –
Струится чистота.
Звучит молитва, как завет
Спасителя Христа.
В забытой келье без огня,
НЕ замечая тьму,
Я прошепчу: Веди меня,
Веди меня к Нему!
Какой-то филиал трансмирового радио (там стишки и песенки христианского содержания частенько преподносят). Как, например, тут:
Царь наш
Иисус, Ты Царь царей и Господь наш.
Ты царишь над всей землёй.
Победил Своих врагов на Голгофе,
Восторжествовал Собой.
Припев:
Да, Ты Царь наш!
Царь царей, Спаситель мира.
Царь наш. Мы славим Твоё имя.
Да, Ты Царь наш!
Царь царей, Спаситель мира.
Царь наш. Мы славим Твоё имя,
Иисус!
Таким способом Бога очень быстро приближают к людЯм и забирают у небесОв (это не ошибка и не опечатка). В следующем произведении даже буквы все прописные. Это, наверно, для того, чтобы подчеркнуть важность затронутой темы.
ИИСУС.
ОТЕЦ МОЙ – БОГ: СОЗДАТЕЛЬ ВСЕЙ ВСЕЛЕННОЙ.
Я ТОЖЕ – БОГ; НО Я – И ЧЕЛОВЕК.
Я МИРУ ДАМ СВЕТ ИСТИНЫ НЕТЛЕННОЙ,
НО КРАТОК БУДЕТ НА ЗЕМЛЕ МОЙ ВЕК!
Я ЗДЕСЬ ЗАТЕМ, ЧТОБ, ЖЕРТВУЯ СОБОЮ,
ПРОКЛЯТИЕ АДАМА ИСКУПИТЬ.
И СЧАСТЛИВ, ЧТО НАЗНАЧЕНО СУДЬБОЮ
ВСЮ ЧАШУ МУК ГОРЧАЙШИХ МНЕ ИСПИТЬ!
Я ОЗАРЮ НЕБЕСНЫМ ОТКРОВЕНЬЕМ
ЛЮДСКУЮ ЖИЗНЬ НА МНОГО ТЫСЯЧ ЛЕТ;
НЕ ПОБЕДИТЬ ЗАБВЕНИЮ И ТЛЕНЬЮ
МНОЙ ДАННЫЙ ИМ СПАСИТЕЛЬНЫЙ ЗАВЕТ!
Я ИМ НЕСУ ЛЮБОВЬ; НЕСУ НАДЕЖДУ;
НЕСУ ИМ ВЕРУ В ТОРЖЕСТВО ДОБРА;
МЕНЯ РАСПНУТ ПРЕСТУПНЫЕ НЕВЕЖДЫ,
НО ЧЕРЕЗ ТЬМУ ВЕКОВ ПРИДЁТ ПОРА,
КОГДА ВЕРНУСЬ ВО СЛАВЕ Я И СИЛЕ,
И В ПРАХ ПОВЕРГНУ ВСЕ ТВЕРДЫНИ ЗЛА!
ЕГО НЕ БУДЕТ В ОБНОВЛЁННОМ МИРЕ:
СГОРИТ В СВЯЩЕННОМ ПЛАМЕНИ ДОТЛА!
Я – СВЕТ И ПУТЬ. Я – ИСТИНА. Я – БЛАГО.
Я – БОЖЬЯ ПРАВДА, БОЖЬЯ БЛАГОДАТЬ.
ВО МНЕ – СВЯТАЯ МУДРОСТЬ И ОТВАГА.
МОГУ ЛИШЬ Я СПАСЕНЬЕ ЛЮДЯМ ДАТЬ!
А вот гладенькое, преисполненное театрального пафоса и нашпигованное поэтизмами, обращение к Богу (с упоминанием Христа, разумеется):
Молитва о россии
Господь! Отверзни мне уста
И дух Любовью преисполни!
Пусть будет речь моя проста:
Не ранит душ, не мечет молний,
Не жаждет гибели ничьей
И никого не осуждает,
И, силой благости Твоей,
Лишь чувства добрые рождает!
Взгляни, как любящий Отец,
На одичавшую Россию!
Пошли несчастной, наконец,
Новоявленного Мессию!
И пусть Его минует крест,
И пусть пойдут за Ним народы,
И пусть в России и окрест
Забудут тяжкие невзгоды!
Пусть рабский дух, холопский страх,
И лень, и глупость канут в Лету;
Пусть мракобесы терпят крах
В попытках не пустить нас к свету!
Пусть наши люди потекут
Толпой в Твои святые храмы!
Пусть никогда не вовлекут
Нас в новый акт кровавой драмы!
Ты богоносный свой народ
Очисти, Господи, от скверны!
С тропы блужданий и невзгод
Направь на путь прямой и верный!
Пролей Свой дивный свет во тьму,
Низвергни ложные кумиры!
Разрушь ту страшную тюрьму,
Где правит меч и глохнет лира!
И пусть кошмары прошлых лет
Надолго будут нам уроком!
И пусть безумств кровавых след
Растает в мареве далёком!
Пусть Правда, Разум, Доброта
Нам будут счастия залогом;
И, в память подвига Христа,
Любовь пусть будет нашим Богом!
Литературные штампы выделены курсивом.
Пожалуй, пора уже вставить и в эту затхлую струю нечто достойное. Вот как без мольб (или правильней сказать "без мольбей") и причитаний раскрывается эта тема в следующем стихотворении:
Меня одолевает острое
и давящее чувство осени.
Живу на даче, как на острове,
и все друзья меня забросили.
Ни с кем не пью, не философствую,
забыл и знать, как сердце влюбчиво.
Долбаю землю пересохшую
да перечитываю Тютчева.
В слепую глубь ломлюсь напористо
и не тужу о вдохновении,
а по утрам трясусь на поезде
служить в трамвайном управлении.
В обед слоняюсь по базарам,
где жмот зовёт меня папашей,
и весь мой мир засыпан жаром
и золотом листвы опавшей...
Не вижу снов, не слышу зова,
и будням я не вождь, а данник.
Как на себя, гляжу на дальних,
а на себя – как на чужого.
С меня, как с гаврика на следствии,
слетает позы позолота.
Никто – ни завтра, ни впоследствии
не постучит в мои ворота.
Я – просто я. А был, наверное,
как все, придуман ненароком.
Всё тише, всё обыкновеннее
я разговариваю с Богом.
(Борис Чичибабин)
Хорошая тема – "осуждение войны и прославление мира", и опять Бога помянуть не забывают:
Война – худое ремесло
Когда сгустились тучи Зла
Над куполами наших храмов
И сёла нелюдь жгла дотла,
Русь поднялась на бусурманов.
Была жестокая резня,
Костром горели хаты, души,
И было больно – донельзя,
И стоны близких рвали уши.
Но как сказал один пророк: –
Меч взявший – от меча погибнет!
Враг знатный получил урок,
И из могил уж не воскреснет.
Война – худое ремесло,
О том поведают вам вдовы.
Опять к нам тучи нанесло:
Не дай нам БОГ начать всё снова.
Во многом созвучна предыдущей теме, так называемая "патриотическая" тема. Ей соответствуют давно и успешно применяемые соответствующие речевые штампы. В данном случае получилось нечто похожее на застольный тост:
Через века проложен путь,
Конями выбита дорога,
Склоняя голову на грудь,
Мы чтим, – отдавших жизнь за бога,
За веру, волю, за детей,
Которых видеть не придётся,
За широту своих полей,
За песню, что свободно льётся.
Мы пьём за тех, кто отстоял
Руси нетленные устои,
Кто грудь подставил под металл
И жизнь отдал, не став – героем.
Кто видел смерть – глаза в глаза
И не шагнул – за друга спину,
Кому никто не предвещал
Наград и почестей – лавину,
Лишь верил он своим нутром,
Хрипя, пробитым уже сердцем,
Что отстоял он отчий дом,
Не сдал Россию чужеземцам.
Взлетает в ночь пурги салют
Мы вспоминаем – Ваши лица
Ровняя строй бойцы идут –
Нет сна для них, когда нам спится.
Мы знаем – сбережёт покой,
Святую Русь не даст в обиду
Боец Отчизны – молодой,
Солдат, чьё имя – не забыто.
Там, на далёких рубежах,
В холодных льдах, зимой и летом,
Он дом родимый видит в снах
И эхо ловит с тёплым ветром.
Весна идёт за февралём
И это школьник, каждый – знает.
Пусть – свой, солдат – отыщет дом,
Пусть мать – навстречу выбегает!
С пороховых сойдя дорог –
Пусть упадёт в траву родную,
Как в поле тонкий стебелёк –
Пусть вскликнет песню – вековую!
А тут – суровое "бичевание пороков":
Памфлет на скорую руку
Сегодня многое зачислено в разряд искусства
И многие сегодня чтят себя в творцах
Но более чем, скверно-словоблудства
Не сыщешь, в таких работах близнецах
Казалось бы, не так уж трудно
Стихи иль повесть взял и написал
Но на поверку, многое так нудно
А я читать маразм уже устал
Не говорите мне мол, поп – культура
Всё сведено лишь к технике письма
Такое пишут! Желаю сдать макулатуру
В обмен на крышки или задарма
Нигде, как в живописи, глупость так
не проявилась
Где всяк рисуемое, стало вдруг шедевром
Как в грязном зеркале абсурда искривилась
Реальность и сознание, под тяжестью "дешевров"
Замечу вслед за Макаревичем Андреем
С каких-то пор "блатняк" вдруг стал шансоном?
Рассматривая трещинки на теле, мы дуреем
Орём, считая вопли строгим унисоном
Куда ж девалась "вертикаль" культуры
Она, по-моему, легла в горизонталь
И "наклонила" её в угоду конъюнктуры
Ущербная, корыстная, бесстыдная мораль
* * *
Весь путь Творца от зарождения, к венцу идеи
Весьма запутан, тёмен и тернист
Но не надейтесь вы в конце вкусить елеи
На вас всегда найдётся едкий памфлетист
Эх, прежде чем за культуру воевать, хорошо было бы к ней сначала приобщиться.
Оказывается не только памфлетист, но и баснописец тут как тут, с "анальным юмором" наперевес элегантно бичует он жадностные пороки:
Когда имеешь один зад
Летел Горыныч спозаранку,
Увидел скатерть-самобранку.
Вот это да, вот это смак!
Трёхглавый гад жрать не дурак.
Три головы переглянулись,
И по уши в еду воткнулись.
Хрустели, чавкали, рыгали,
И под чистую всё сожрали!
Но Змей скатёрке говорит:
Пусть всё , что было повторит.
Как только всё опять сжиралось,
По просьбе тут же появлялось!
Жрал на халяву долго он,
Пока не рухнул в тяжкий сон.
И на старуху есть проруха –
Раздулось у обжоры брюхо.
Всё дулось-пухло и взорвалось.
Лесная тварь не разосралась!
Мораль:
Когда имеешь один зад,
Не надо жрать в три горла гад!
Мне, почему-то, думается, что автора этой басни кто-то сильно обидел. Движимый стремлением отомстить, он и создал сей поучительный пример для теории взрывов.
Бичевание властолюбия и прочего бюрократизма тоже весьма достойная тема:
....Краснобаи...
Те, кто в народ не верят,
Давно всё банкнотой мерят.
Народ же для них, по сути –
Стадо, быдло – не люди.
Вершители наших судеб
Судом нас неправедным судят
И сверху кидают крохи,
Чтоб в стаде не разом дохли.
Реформы их им же служат,
А нам – то куда уж хуже,
С трибун краснобают пророки,
А мы обиваем пороги.
Чинуш, что из грязи в князи,
Чей дух на земле, как зараза,
И здравия нет в народе –
Мы все заразились вроде.
После такого обилия напыщенных банальностей и прямолинейных упрёков прямо-таки необходимо вставить очередной образец достойного раскрытия как патриотической так и противотиранической тем:
Тиран
С утра у тирана нынче хандра, с утра тоскует тиран.
А всё оттого, что он пил вчера с послами далёких стран.
Дворцовый приём, парадный обед, упрятана в ножны сталь,
Лощёный паркет, трофеи побед, мундиры, кресты, хрусталь.
И пусть за окном и холод, и дождь, и ветер со всех сторон,
Народ говорит – да здравствует вождь, и здравствовать должен он.
Поди заслужи такие слова, сгубив миллионы душ!
А нынче с утра болит голова, и в голову лезет чушь.
А как хорошо всё было вчера, всё пело хвалу властям,
Всю щедрость души, всю роскошь двора тиран предлагал гостям.
И как невзначай, случайно совсем, печатали шаг войска!
И этот намёк понятен был всем, а нынче тоска, тоска.
И речи вились узором похвал, и даже тиран свой тост
Поднял за народ, который призвал его на высокий пост.
Истратив набор напыщенных слов, он выпил и закусил...
И в этом момент один из послов о сыне его спросил.
Как будто не строил козни в уме, как будто не знал, забыл
Про шёлковый шнур, которым во тьме мальчишка удавлен был.
Ах, эти послы такие ослы, и несть им, ослам, числа,
И взгляды черны, как будто стволы... Лишь шутка шута спасла.
И был позабыт досадный момент. Мальчишка дурак, бунтарь,
Такой же, как все, простой элемент, положенный на алтарь.
На то и даны святые права, а вождь и отец – одно...
А что поутру болит голова – виною тому вино.
Болит голова, и хочется лечь, желудок не рад куску...
Кого бы казнить, кого бы упечь, чтоб только прогнать тоску!
Ах, чем бы пронять лощёных господ, ах, чем бы развлечь народ –
Не то объявить крестовый поход, не то запретить фокстрот.
Великая власть, высокая честь – ах, это не мёд, а яд.
В лицо похвалы и низкая лесть, а в спину – угрюмый взгляд.
И как ни казни, и как ни сажай, повсюду грозит беда,
И как ни гони врагов за Можай, они за спиной всегда.
И стонет тиран, как раненый зверь, прижавши ладонь к виску,
И в страхе весь двор гадает теперь, на ком он сорвёт тоску.
Ах, глупый посол, хотел досадить! Хватает и так проблем!
А совесть владык не нужно будить – спокойнее будет всем...
(Юрий Нестеренко)
Что ж, продолжим погружение в банальную тематику. В типичный набор включены праздничные темы, как-то: новый год, день рождения, международный женский день, последний школьный звонок, первый школьный звонок, день свадьбы и т.п.
новый год
Проходят годы вереницей.
Живём и не считаем дни.
Вот только встреча с синей птицей
Ещё пока что впереди.
Хрусталик снега в лунном свете
Взрывает блеском полумрак.
И мёрзлый, но весёлый ветер
Гоняет воздух, вот чудак.
А дома ёлка в огоньках.
Как здесь уютно и тепло.
Я не витаю в облаках,
Но всё же верю в волшебство.
Ну и всякий поэт прямо-таки обязан создать что-то наподобие "нерукотворного памятника":
Памятник
Я памятник себе воздвиг на интернете.
Вознёс стихи мои великий сей забор!
Марал заборы я, когда, окраин дети,
дразнили музу мы – мне стыдно до сих пор.
Но рифмы полюбив, влеком надеждой тайной,
молясь одним снегам, дорогам и ветрам,
я кинул отчий дом.
Один в сети бескрайной
я сердце доверял бесстрастным серверам.
И долго буду я за то читаем вами,
что упражняя ум и чувствами соря,
похабными вовек не осквернил словами
и пальцем сей забор не пачкал втихоря.
(орфография и пунктуация автора – П.К.)
Вот ещё о том же, но не столь откровенно перекликается с пушкинским "Памятником":
Я хозяин своих стихов,
Пока их не знает никто.
Я хозяин всех этих строчек,
Что написаны в муках ночью,
Но когда их узнают другие,
Власть свою потеряю над ними:
Много песен из этих слов
Зазвучит у ночных костров.
И, совсем не спросив меня,
Кто-то строчки раздаст друзьям
И стихи начнут новую жизнь.
Разве стоит об этом тужить?
Вот стихотворение без названия. Но, прочитав его, понимаешь, что оно тоже "памятниковое":
Рифма -
какое звонкое слово.
Строфы
в тетрадь пишу я снова.
Знаю,
что лучше нет работы.
Строки
душа кладёт на ноты.
Мало
знать много слов хороших.
Только,
когда их вместе сложишь,
Смыслом
слова наполнишь,
Песня
весь мир заполнит.
Грустно,
когда ходить не можешь.
Тяжко,
когда сомненья гложут.
Скушен
шум болтовни постылой.
Страшно,
когда сказать нет силы.
Время,
когда-то всех рассудит.
Верю,
суд справедливым будет.
Всех нас
при жизни мало ценят.
Вечность
даёт нам нашу цену.
Следующее стихотворение перекликается с предыдущим, но оно ещё и о предназначении поэта, созидателя, творца. Хотя и там и тут говорится про "песню", под этим словом подразумевается вообще всякое творческое деяние, акт творческого самовыражения:
Я пришёл в этот мир,
чтобы спеть свою песню,
Чтоб на пыльных дорогах
оставить свой след.,.
Только песню души
почему-то всегда в себе душим,
А без песни душе
никогда жизни нет.
Как Иисус,
никому я щеки не подставлю.
Видел я, как и он,
много бед,
Но пытается каждый
меня почему-то ударить.
Неужели за то,
что ясней мой виднеется след.
В этой жизни идём
по бескрайним дорогам,
По проспектам, просёлкам
и тропам, где только зверья отпечатался след.
Поют души,
когда они только сгорают,
Ведь идем мы во тьме
лишь туда, где виднеется свет.
Вот ещё что-то подобное, но тут больше про "радость творчества":
Дрожит рука, шуршит бумага,
И мыслей сказочный народ
Путями древнего варяга
По морю памяти плывёт.
Под запах пыли старых кресел
И под щелчки зудящих мух
Поёт волнующую песню
Неугомонный, дикий дух;
Выводит он, круша дремоту
Живою явью: – Милый друг,
Покой по вкусу идиоту,
А нам же буря по нутру,
Простые радости покоя
Слезами метит пустота, –
А нам туда – где над землёю
За морем памяти мечта...
Счастливо удалось уклониться от проторённой тропы "памятниковых раздумий" автору следующего стихотворения:
Божья подачка иль дар мой талант,
Да и талант ли? –
Необходимость жить именно так,
Большее – вряд ли.
Необходимость, как пить и дышать, –
Так же жестока –
Вечность на кончике карандаша
Вытянуть в строку,
Слово за слово цепляя, плести
Сеть для охоты
На свою душу, что бьётся в груди,
Жаждет свободы.
Тут ведь и выбор уже не стоит,
Как же иначе?
От бессловесности тупо болит
Сердце, а значит –
Сотни листов перепишешь, порвёшь
Ради страницы
Текста, который не то чтоб хорош –
Просто годится.
Ночи без сна, когда все уже спят.
…И – без ответа –
Кем бы была я сама для себя,
Если б не это?
(Елена Сыромятникова)
Почему-то так повелось в творческой среде, но к штампам, шаблонам и прочим банальностям тут относятся отрицательно. Здесь ценится оригинальность и самобытность творческого почерка, неожиданность метафор, афористическая отточенность фраз, глубина миропонимания, техническая оснащённость, позволяющая сложнейшие философские раздумья излагать свежо, сочно и в то же время удивительно доходчиво. Начинающие авторы с радостью ступают на хорошо раскатанные предыдущими поколениями сочинителей тематические дороги. Почему так происходит? Ответ напрашивается весьма печальный: в людях сильно развит стадный инстинкт, ведущий их к подражательству. При всех их амбициях и претензиях. И только большой мастер понимает насколько рискованно браться за вдоль и поперёк изъезженную тему. Ведь так из творца можно запросто превратиться в иллюстратора, пытающегося мыльными пузырями собственных образов украсить мрамор древних монументов. Конечно, новую тему найти тоже совсем не просто. Но настоящий творец не удовлетворится эпигонскими достижениями. Для него повторение пройденного предшественниками – только необходимые уроки. Он обязательно пойдёт дальше. Так что, друзья-стихотворцы, ищите свою тему. Или старую тему раскройте с какой-то неожиданной стороны. Иначе вам не выйти из неисчислимой толпы подражателей. А пыли-то сколько!
А вот и положительный пример для тех, кто решил пойти своим путём:
Поэты подробности,
поэты говора,
не без робости,
но не без гонора
выдвигают кандидатуры
свои
на первые места
и становятся на котурны,
думая, что они – высота.
Между тем детали забудут,
новый говор сменит былой,
и поэты детали будут
лишь деталью, пусть удалой.
У пророка с его барокко
много внутреннего порока:
если вычесть вопросительные
знаки, также восклицательные,
интонации просительные,
также жесты отрицательные,
если истребить многоточия,
не останется ни черта
и увидится воочию
пустота, пустота, пустота.
Между тем поэты сути,
в какие дыры их ни суйте,
выползают, отрясают
пыль и опять потрясают
или умиляют сердца
без конца, без конца, без конца.
(Б. Слуцкий)
Банальные рифмы
Почему же применять в своих произведениях давно известные и всем надоевшие рифмы так плохо? Ну, представьте себе, что какая-нибудь дама, или даже не дама, а мадам, сподобилась забраться с ногами на табуретку. Представили? Так вот, достаточное ли это основание для того, чтобы называть её после этого скалолазкой? – Вот и я полагаю, что прежде надо хорошенько подумать, чем так её назвать. Ведь она же ничего особенного не сделала. Вот если бы это сделала маленькая девочка, которая и ростом-то пониже табуретки, то для неё это надо признать несомненным достижением. Так вот, в те далёкие времена, когда только происходило становление русского стихотворства, в пору Ломоносова и Тредиаковского, всё было внове: и силлабо-тоника, и рифмы. И когда в "Оде господина Руссо Fortune, de qui la couronne, переведённой г. Сумароковым и г. Ломоносовым" встретились тогдашнему знатоку поэзии рифмы "вовек – человек", "конец – венец", "напасти – власти", то я подозреваю, что они ему не показались банальными. Уже в 19-ом веке вкус ценителей поэзии настолько развился, что рифмовать глагол с глаголом им представлялось сущим безобразием. Но мы живём в начале века 21-го, когда русская поэзия изрядно поднаторела в рифмовании. И уже невозможно восхищаться рифмами, многократно повторенными представителями предыдущих поколений. Конечно, начинающего стихотворца, как ту маленькую девочку, которая на табуретку забралась, можно и так похвалить. Уже за сам факт написания стихотворения. Наверно, это и можно сделать. Но как бы он от этого не возгордился потом? А то ведь и лавровых венков себе потребует!
Теперь обратимся к примерам.
Пусть застынут горячие слёзы
В широко раскрытых глазах,
Пусть послышится, будто грозы
Прогремят в далеких горах.
А вот ещё:
и звёзды пусть будут плакать
роняя на землю слёзы
я их заберу с собою
и буду хранить как грёзы
Льются чистые слёзы
На недвижный кумир
А прекрасные розы
Свой струят эликсир…
Берегись дыханья розы,
Не тревожь её кусты.
Что любовь? Пустые грёзы,
Бред несбыточной мечты.
Серебро мороза
В лепестках твоих.
О, седая роза,
Тебе — мой стих!
В памяти оставив
Ароматы роз,
Что растил в саду я,
Не жалея слёз.
Ветры грёз
Бьются о берег надежд.
Реки слёз
Льются глазами невежд.
Вот вертоград: нависли скал угрозы;
Их будит гром незримых дольних вод;
А вкруг горят мистические розы.
Все эти "розы-слёзы-морозы-грёзы-грозы-угрозы" кем только не рифмовались!
Ну как удержаться начинающему стихотворцу от попытки зарифмовать "глаза-слеза"?! Оно и со смыслом в ладу: ведь слеза из глаза вытекает.
Рука в руке, глаза в глаза,
Посмотрим, милая, посмотрим,
Из глаз твоих бежит слеза,
Дождинка с неба.
Разумеется рифмующиеся слова можно ставить не только в единственном числе и именительном падеже:
Ну разревись, залей слезами,
Подушку насквозь промочи!
А после новыми глазами
Взгляни на всё. И промолчи.
Не менее, а, правильнее сказать, более популярна рифма "новь-вновь-кровь-любовь".
Это из репертуара Игоря Талькова:
Я жал на все педали –
В висках стучала кровь.
Я так боялся опоздать в страну
С названием любовь.
И ещё (уже из других репертуаров):
И от сознанья мечты
То, что гоняет кровь,
Вновь шевелится в груди
И расцветает вновь.
Не говори, что счастья нет на свете,
Звезда любви не загорится вновь,
В тумане шепчет предрассветный ветер
Плакучей иве сказку про любовь.
Взгляд один чернобровой дикарки,
Полный чар, зажигающих кровь,
Старика разорит на подарки,
В сердце юноши кинет любовь.
Только любовь, только любовь
Светлый маяк, ясная новь
Всех возродит, явит дары,
Время пришло яркой поры!
Заглядываю я в его глаза
В них отражается великая Любовь
И каждый день благославляю Небеса
За счастье иль беду, пережитые вновь.
То вырвется вперёд, как вихрь,
Мой поезд обгоняя вновь,
Торопится в тот город тихий,
Где ждет меня моя любовь.
Мой падший дух восстал, и утеснённым вновь
Я возвещать пошёл свободу и любовь.
Спасибо, город, за любовь,
И за друзей, и за удачу,
За то, что помогаешь вновь
В ночи, когда я горько плачу...
Пустых иллюзий не питая,
Они лишь будоражат кровь,
Тебя я молча отпускаю
И может не увижу вновь.
И ещё:
Любовь, любовь!
Пусть упоённый,
Усну я вновь,
Обворожённый.
Пустота…
В ней уж состарилась новь.
Есть мечта:
Души проснутся вновь.
И вот ещё:
В уединённом наслажденьи
Ты мыслишь обмануть любовь.
Напрасно! – в самом упоеньи
Вздыхаешь и томишься вновь.
Ну, и вот ещё:
Обманывать себя не стану вновь,
Тебя тоской преследовать не буду,
Прошедшее быть может позабуду –
Не для меня сотворена любовь.
И вот ещё, напоследок парочка:
Увы! напрасно деве гордой
Я предлагал свою любовь!
Ни наша жизнь, ни наша кровь
Её души не тронет твёрдой.
Но это было
Уж не любовь!
Во мне бродила
Лишь просто кровь.
А тут сразу две банальные рифмы:
Твои печальные глаза,
Искрится поздняя слеза,
Тебя я может встречу вновь
И вспомню детскую любовь.
Знаки препинания оставлены без изменений (и их отсутствие – тоже).
Попадается рифма и "кровью-любовью":
Пусть сердце обольётся кровью,
Но дух твой должен быть сильней,
Пусть часть тебя ушла с любовью
В театр горестных теней.
Любви мы платим нашей кровью,
Но верная душа – верна,
И любим мы одной любовью...
Любовь одна, как смерть одна.
Своею молодой любовью
Их подвиг режуще-остёр,
Но был погашен их же кровью
Освободительный костёр.
Не менее часто попадается и рифма
"любви-крови":
Весна, весна, пора любви,
Как тяжко мне твое явленье,
Какое томное волненье
В моей душе, в моей крови...
От ликующих, праздно болтающих,
Обагряющих руки в крови
Уведи меня в стан погибающих
За великое дело любви!
Изнемогаю от усталости,
Душа изранена, в крови...
Ужели нет над нами жалости,
Ужель над нами нет любви?
Нет, жизни мельница не стёрла
Любовной смелости в крови, –
Хочу запеть во всё я горло
Мальчишескую песнь любви!
Мне не дают успокоенья,
Не льют мне сладостной любви. –
Всё то же тёмное волненье
Бунтует в сумрачной крови.
В следующем, в общем-то, неплохом стихотворении Владимира Фирсова рифма "крови-любви" повторяется три раза:
Художнику Н. И. Барченкову
Я нынче представил,
Что будет всё именно так:
С последней грозою
Последний просыплется дождик,
Последнюю рыбу
Поймает последний рыбак,
Последний цветок
Нарисует последний художник;
Последний влюблённый
Вздохнет о последней любви,
Последний поэт
Загрустит над последней берёзой,—
С последним желаньем
В остывшей, бесцветной крови
Он молча уронит
На землю
Последние слёзы...
Да что ж это, право,
Сегодня мерещится мне?!
Я даже такое
Себе и представить не вправе,
Поскольку вчера ещё только
Скакал на коне
Среди разноцветий,
Среди вековых разнотравий.
Вчера ещё
Грозы
Ласкали природы глаза
И ливни шумели,
Овраги наполнив до края,
И разноголосо
Звенели под солнцем леса,
И дикие звери
Резвились, беспечно играя.
Вчера ещё
С жаром,
В горячей, как лава, крови,
Которая гулко
До боли под сердцем стучала,
Я жаждал ответной,
Великой, как вечность, любви.
И милая мне
На любовь горячо отвечала...
Так что ж это, право,
Сегодня случилось со мной?
Откуда тревога,
Откуда такие виденья?..
Всё так же спокойно
Берёзы шумят надо мной,
Меня укрывая от зноя
Душистою тенью.
И всё-таки зреет
И зреет прозренье в крови,
И знаю я твёрдо,
Прослыть не желая пророком,
Что без обоюдной —
Людей и природы —
Любви
Так будет,
Как я и представил себе
Ненароком.
Очень часто рифмуют "жди-дожди".
Из репертуара Игоря Корнелюка:
Подожди
дожди, дожди,
Я оставил любовь позади,
И теперь у меня впереди
Дожди, дожди, дожди.
Из репертуара Шуры:
Отшумели летние дожди.
Вновь сказала осень: зиму жди.
Но не стала осень зиму ждать:
Остаюсь я с вами зимовать.
Избита уже и рифма "радость-сладость-младость-гадость". Вот примеры:
Это первый:
Мечты, мечты,
Где ваша сладость?
Где ты, где ты,
Ночная радость?
Это второй:
Не говори:
Вот жизни младость,
Не повтори:
Так вянет радость.
А вот и третий:
Надежду потеряв, забыв измены сладость,
Пылает близ неё задумчивая младость.
Частенько попадается рифма "стихи-грехи":
Слепцу прозренье дай,
а мне – стихи
и все мои
прости грехи.
Ты вечно разбирать обязан за грехи
То прозу глупую, то глупые стихи.
Её израельскому платью –
Прости ей прежние грехи
И под заветною печатью
Прими опасные стихи.
Перед великими в душе благоговею
Хотя не слеп, и вижу их грехи
И я поэтом называть себя не смею
Я – так, я – просто пишущий стихи...
Не на ходу пишу стихи –
Замешаны на крови с потом –
Пишу –
Как тяжкие грехи
Замаливаю пред киотом.
И, забыв про былые грехи,
Я б запел, упиваясь любовью...
Научи! Ведь пока что стихи
Я пишу лишь слезами да кровью. (да и эта нередка!)
Довольно часто рифмуют "вечность-бесконечность-беспечность-человечность":
Поэт, – ты не понят людьми.
В глазах не сияет беспечность.
Глаза к небесам подними:
с тобой бирюзовая Вечность.
В порыве бешенства в себя принявши вечность,
В блаженстве сладостном истомной слепоты,
Они вдруг чувствуют, как дышит бесконечность,
И в их сокрытостях, сквозь ласковую млечность,
Молниеносные рождаются цветы.
Мещане с крылышками! Пряники и рай!
Полвека жрали – и в награду вечность…
Торг не дурён. "Помилуй и подай!"
Подай рабам патент на бесконечность.
В закрытую дверь всё стучишь и стучишь,
И кажется, дверь та ведёт в бесконечность.
Проклятая дверь, почему ты молчишь?
Ведь я же стучу уже целую вечность.
"Я прав". "Но в этом есть бесчеловечность.
Сложи поленья лучше как звезду".
"Звезда, ты прав, напоминает вечность;
не то, что крест, к великому стыду".
"Не вечность, а дурную бесконечность".
Меня не было вечность,
Меня вечность не будет.
И былую беспечность
Моя плоть не забудет.
Столь же избита рифма "день-лень-тень-плетень", начиная, хотя бы, с поговорки "Наводить тень на плетень":
Над морем я влачил задумчивую лень,
Когда на хижины сходила ночи тень.
Избыток породил бездейственную лень.
На мир снотворную она нагнала тень.
Да, ты юна… Ни опыта, ни сил
чтоб эту жизнь достойно каждый день
прожить… Тебе, увы, частенько лень
подумать. Чтобы я не разлюбил –
А мы, свет обращая в тень,
Бездарно тратим этот день,
Процветай и ликуй в этот солнечный день,
Отмечай этот праздник великий!
И не прячься от яркого солнца в тень,
Вспоминая день этот великий!
Хранит стихотворенье
Ту лиственную тень,
То давнее варенье,
Тот невозвратный день.
Еду ли ночью по улице тёмной,
Бури заслушаюсь в пасмурный день
Друг беззащитный, больной и бездомный,
Вдруг предо мной промелькнет твоя тень!
Надолго же запомнишь ты тот день,
Когда вдруг осознаешь сколько дури
Наворотил, юродствуя как тень
Деревьев, оказавшихся средь бури.
Весьма популярна рифма "счастье-ненастье":
Я пью за нас, за наше счастье,
За радость жизни, за любовь,
За то, чтобы судьбы ненастья
Нас обходили вновь и вновь.
Рюмки бьются на счастье
Зеркала на беду
Мы от счастья ненастье
Призываем в бреду
Пусть светит месяц – ночь темна
Пусть жизнь приносит людям счастье, –
В моей души любви весна
Не сменит бурного ненастья.
Беден, кто, судьбы в ненастье
Все надежды испытав,
Наконец находит счастье,
Чувство счастья потеряв.
Полюбились стихотворцам и рифмы "ночь-дочь-прочь", "еда-вода-среда-провода-города-поезда-да-года-тогда", "век-человек", "камень-пламень", "спроста-неспроста-креста-Христа", "осень-просинь", "сума-ума-тюрьма", "холод-молод-голод-молот", "Волга-долго-недолго". Только обозревать мы их на конкретных примерах не будем. Полагаю, что и приведённых примеров достаточно для того, чтобы признать очевидным сам факт существования банальных рифм.
Завершить же сей обзор мне хочется стихотворением Галямина Александра, который уже сознательно собрал в одном стихотворении только банальные рифмы:
Стихи для Галочки (буриме)
Жить с тобой не мёд.
Сердце твоё – лёд.
Лучше пить вино
И плевать в окно.
На щеке – слеза,
Не смотри в глаза,
Мне твоя любовь
Не волнует кровь.
Так что начинающему стихотворцу для повышения своего творческого уровня просто необходимо ознакомиться с достижениями предыдущих поколений. И кивки на классиков положения не спасут – мол, вон у них тоже попадаются банальные рифмы! Русская поэзия (как ни покажется это кощунственным!) в её нынешнем состоянии во многом классиков переросла.
Слабые рифмы
Слабые рифмы держатся только на одном ударном гласном звуке. На слух они почти не воспринимаются как рифмы. И если в стихах маститых авторов такие рифмы встречаются чрезвычайно редко, то стихи авторов начинающих изрядно ими нашпигованы. Примеры:
Под звёздным небом сказочно гляделось
Было на улице прохладно и свежО.
Мне подойти, обнять тебя хотелось.
Пусть звёздной пылью нас бы замелО.
Помимо выделенной курсивом глагольной рифмы тут есть рифма "свежо-замело". Вот ещё примеры слабых рифм (которые правильнее было бы назвать клаузулами, поскольку они в качестве рифм прослушиваются весьма условно):
Мужские клаузулы с открытыми слогами (оканчивающиеся на гласный звук):
Мы сыны горести, горесть чистА.
Ровно по небу плывут облакА
Вы же смеётесь раскатами зла.
И спелым хрустом трещат черепа.
Вспоминаю детства шальные года,
Как с тобой купались мы на рекЕ
Ты же только молча идёшь стороной
Ничего не думая обо мнЕ.
И ставлю точку на судьбЕ
А значит, нам пора идти
Пойдем, пройдёмся по водЕ…
Мы же владельцы печалей душИ,
Плачь и стенанье, вмещаем в грудИ
Зёрнами сладкими, плачем душИ,
Мы наполняем сосуды любвИ.
Струны заплачут в пространстве любвИ,
Девы Марии рисуем штрихИ.
В коем мы дружно внимали ОтцУ,
Вы на другом же теперь берегУ.
Мимоходом прикончить нугУ
И накинуться на халвУ,
Ах, как долго ждал я чуда
Что судьбу свою найду,
Что придёт из ниоткуда
Тот, кого я полюблю.
Где же теперь их остались следЫ?
Ветры пустыни песком замелИ.
Там в руки тычутся углы,
Там бесприютно бродят снЫ.
В Риме, как эхо их стоны слышнЫ.
Кровью арены наполнены рвЫ.
Мы же податливы, вы же слабЫ
И от того, ещё больше грешнЫ.
Что лету отдала себЯ
В листве, траве и облаках.
И растворилась не таЯ
Ни капли сини в небесах.
Реже, но всё же встречаются закрытые слабые рифмы, оканчивающиеся на согласные звуки:
Я тебя повстречала случайно –
Утонула в прекрасных глазах,
В них святая, волшебная тайна,
Не дано мне её разгадать.
Свет наш не терпит привязки ручнОй,
В мраке сияющем свет – наша бОль!
Да, вот опять не сумел я быть твёрдым,
Словом одним всё отрезать, забыть,
Вновь надо мной возвышается гордо
Собственной глупости радостный лик.
Пса до боли обхватил,
Крах всех прежних идеалов,
Я один, опять один.
И молчаливо, будто сОн,
Своё окно погасит дОм.
Ведь всё не так! Но снова стрелы
Я в сердце хрупкое вонзил,
Себя корю, и как из мела
Лицо из зеркала глядит.
Вернётся стая
Души к оседлым берегам,
И новая любовь большая
Осушит слёзы прежних ран.
Женские и мужские клаузулы:
Чтобы мир этот больше не видеть,
И не слышать истины вопль,
А стать лишь придатком к машине,
Навсегда отключив себе мозг.
А в следующем стихотворении просто копилка слабых рифм!:
Девчонка, если ты не любима
Если милому ты не нужнА
И окажешься им гонима,
Ты не плач мой друг никогдА.
И когда проходишь ты мимо
Не смущайся и ласки не ждИ,
Если слов ты с ним не находишь,
Так ты сердец его зовИ.
Но при нём будь горда, девчонка,
Смейся звонко ты, как всегдА,
И тогда, не пройдёт сторонкой
И засмотрится на тебЯ.
И тогда, удивляясь, заметит,
Как ты весела и милА,
И поймёт он, что на свете,
Лишь одна ты ему нужнА.
Помимо обилия слабых рифм тут есть ещё немало огрехов, но не о них пока речь.
Среди приведённых примеров слабых рифм – в основном мужские рифмы. И это действительно отражает истинную картину. Женских слабых рифм попадается значительно меньше. Зато женских рифм очень много среди грамматических рифм, о которых речь впереди. Среди же мужских рифм доля слабых велика, и в произведениях начинающих стихотворцев составляет примерно половину.