3. В свойствах и качествах позиции другого человека (по принципу «Ты же сам...»).

Дата: 2025-06-02; Просмотры: 13
Оценка:
0.00 из 5.00 — оценок
Скачиваний: 0

4. В свойствах и качествах переживания процесса своего
воздействия на предмет.

5. В свойствах и качествах переживания процесса воздей-
ствия на предмет другим человеком.

6. В свойствах и качествах переживания изменений собст-
венной позиции.

7. В свойствах и качествах переживаний изменения пози-
ции другим человеком (естественно, что возможно сочетание
различных структурных образований).

Приведем примеры разных видов обоснований для уточ-
нения феноменальных характеристик описываемого явления:

1. «Держи ручку ровно», «Неси аккуратно - стакан пол-
ный» и тому подобное.

2. «Я же знаю, как лучше...»

66

3. «Ты же меня сам просил тебе помочь», «Ты же ничего не
сможешь сделать без меня», «Ты плохо понимаешь, я тебе
объясню» и тому подобное.

4. «Я умею, я хорошо это умею». «У меня есть предчувст-
вие, что это лучше не трогать» и тому подобное.

5. «Ты устал», «Ты можешь сам справиться», «Ты мало
приложил усилий» и тому подобное.

6. «Со мной так раньше было», «Я тоже по глупости хотел...»

7. «Вот видишь, ты уже научился», «Теперь ты понял, что...»,
'«Раньше ты не мог, а теперь...»
f Выделение различных свойств и качеств процесса взаимо-
действия для обоснования воздействия определяется тем, ка-
кое содержание Я-концепции и концепции другого человека
могут использовать взаимодействующие и в какой картине
мира воспринимается предмет взаимодействия.

Сопоставление бытовых наблюдений с этнографическими
данными' показывает, что осознание обоснования воздейст-
вия одного человека на другого является очень важным мате-
риалом для появления переживаний общности с другими и
необходимости проявления своей индивидуальности как кон-
кретизации этой общности.

Так, на островах Фиджи отношения между родственниками
(сыном и отцом, дедом и внуками) не только естественно меня-
ются по мере их старения и взросления, но и обосновываются
иначе. Этому способствует и специальная терминология, закре-
пляющая новую взаимозависимость между родственниками.
Отец, состарившись, становится для сына не тамаку, а ралей, и
называет своих внуков младшими братьями и сестрами. Все они -
состарившиеся отец и дети - зависят от взрослого сына. Меня-
ется вся терминология: тубуку (отец отца) становится для взрос-
лого сына тутца (мой старший брат), потому что отец называет
взрослого сына «отцом». По мере того как родители и их роди-
тели стареют, слабеют, они передают свои обязанности младше-
му поколению, а вместе с обязанностями и родственные термины.

Одно из главных средств воздействия - называние челове-
ка по имени. Для жителей Фиджи это непростая задача. Сам
выбор имени для новорожденного становится ситуацией, тре-
бующей обращения не только к настоящему времени жизни
рода, но и к его прошлому. Во-первых, нельзя давать такое
имя, которое уже носит кто-либо из ныне живущих. Имя тоже
должно «вернуться», а это возможно только после смерти
того, кто это имя носил раньше (нганасаны). Во-вторых, надо

' См , например Этнография детства - М 1992
67

L

узнать, кто именно из предков «вернулся», воплотился в но-
ворожденном. Обряд узнавания может быть самым разным:

находилось внешнее сходство с новорожденным или произно-
сили над ним имена умерших предков и наблюдали за реакци-
ей новорожденного. Бывает и так, что родители составляют
список имен, отдают его шаману, а он уже выбирает нужное.

Переживание общности человека с другими часто у абори-
генов Австралии проявляется в восприятии ими патологии -
врожденных физических недостатков человека. Всякие физиче-
ские патологии считались опасными, вызывали сильное преду-
беждение против всего ненормального, «неправильного» как в
строении людей, животных, так и даже плодов, употребленных
в пищу. Бывало, что уродцев убивали при рождении или очень
мало заботились о них. Женщине, родившей физически непол-
ноценного младенца, никто не хотел помогать.

Австралийские обычаи допускают, чтобы люди в трудных
условиях покидали больных и слабых, особенно если это глу-
бокие старики и дети. Но нередко аборигены этого не делают.

Ребенок аборигенов усваивал очень рано, что своими «дур-
ными» поступками он может повредить не только себе, но и
другим, в первую очередь тем, кто живет рядом. Детям с колы-
бели объяснялись их права и обязанности в отношениях с теми,
кто их окружает. С первых лет жизни они привыкают не делать
того, что обозначается логическим словом «каго» (табу). Ребе-
нок усваивал термины, относящиеся к различным людям, и
одновременно узнавал о том, каким должно быть отношение к
нему этих людей и как он сам должен вести себя с ними.

«По данным ряда исследователей, одним из действенных
способов отучить ребенка от "неправильного" действия или
привычки считалось высмеивание его в присутствии сверстни-
ков, да и взрослых тоже. Насмешки развивали у ребенка чувст-
вительность к мнению окружающих о нем, побуждали его
смотреть на себя "со стороны", сопоставлять свое поведение с
другими. Так пробуждалось индивидуальное самосознание.

Переживание общности с другими в своей индивидуализи-
рованной форме вплоть до чувства невозможности этой оби-
ды делает процесс обоснования воздействия той процедурой,
в которой транслируются от человека к человеку интеграци-
онные идеи и переживания, их вызывающие.

Для наблюдателя открывается относительная устойчивость
обоснования воздействия, присущая каждому человеку, в зави-
симости от принадлежности его к той или иной социокультур-
ной группе. Но эта зависимость не является строго обусловлен-
ной, так как содержание обоснований воздействия на другого

68

человека является производной не только мировоззрения чело-
века, но и его мироощущения, которое далеко не всегда проры-
вается в сознание. Недаром один из самых важных советов, кото-
рый предлагает современная медицина молодым матерям, состо-
ит в том, чтобы они слушали свое сердце, когда речь идет о том,
что надо сделать для их ребенка, как на него воздействовать»'.

Мироощущение весьма и весьма, казалось бы, ненадежное
обоснование воздействия, но оно основа интуиции, основа
содержания бессознательного. Возможность для человека
пережить его присутствие в себе требует известной смелости,
которую можно сопоставить со свободой и ответственностью
человека признать существование своего непростого Я как
реальности, требующей его же собственного признания.

Обоснование воздействия, когда оно осуществляется соз-
нательно, через (по возможности) строгое логическое обосно-
вание в слове, обладает свойством порождать и использовать
симулякры - двойники, заменяющие предмет, являющиеся его
мертвой имитацией. Фактически такими мировоззренческими
симулякрами являются очень многие наречия, используемые в
русском языке для обоснования воздействия: «чтобы было
правильно, чисто, аккуратно, красиво, достойно, весело, умно»
и тому подобное. Наречия обладают тем удивительным свой-
ством, что они не относятся к каким-то реально существую-
щим качествам предмета, они выделяют их, но произвольно,
предполагая лицо, их производящее.

«Правильно» - для кого? «Чисто» - для кого? и тому по-
добное. Если человек не ощущает присутствия в этих словах
известной доли произвольности, он становится их рабом,
теряет свободу, необходимую для мышления. Возникает важ-
нейшая для индивидуальности человека проблема доверия к
собственному мироощущению и мировоззрению - открытому
для потока симулякров. Я бы обозначила эту проблему как
проблему глубины обоснования воздействия во взаимодействии
с другим человеком. Какой бы структурный элемент или их
сочетание мы не выделили из процесса взаимодействия, в лю-
бом случае можем наблюдать, что они обладают разными
уровнями семантической глубины для его участников. Это
вечная проблема понимания - кто что имел в виду, когда го-
ворил или делал что-то, имел ли вообще что-то в виду. Похо-
же это и на встречу двух айсбергов, расстояние между кото-
рыми определяется капризами подводных течений, и вариан-

' См., например: Спок Б. Ребенок и уход за ним - М . 1993; Спок Б
Разговор с матерью. - М., 1969.

69

ты их встречи разнообразны - от полного взаимного уничто-
жения до полной же невозможности встречи.

Для человека признание в себе глубины своего Я связано с
открытым отношением к информации, которая поступает от
его мироощущения в виде символов.

Давно экспериментально установлено, что существуют не-
осознанные аспекты восприятия реальности органами чувств -
так называемое подпороговое восприятие, за порогом созна-
ния остаются и многие события, которые человек сознательно
не фиксировал. Они происходят, они произошли, но они были
восприняты неосознанно, так что мы даже не знаем об этом.
Такие события человек может восстановить, осознать их зна-
чимость только в моменты интуиции или посредством углуб-
ленного размышления, ведущего к осознанию.

Известно, что эти события могут проявиться в символиче-
ской форме в виде сновидений, в виде актов озарения трансцен-
дентального прорыва и влияют на все мироощущения человека.
Мне очень близка мысль К.Юнга о том, что психологическое
пространство человека динамично, что его сознательный уро-
вень весьма ограничен, а другие его уровни, например бессоз-
нательное, обладают собственной энергией. «Бессознательное
является не только хранилищем прошлого, но также полно за-
чатков будущих психических ситуаций и идей... Способность
достичь богатого источника этого материала и трансформиро-
вать его в философию, литературу, музыку или научное откры-
тие является одной из отличительных черт того, кого обычно
называют гением». Он, гений, имеет смелость движения в своем
Я и необходимую свободу оперирования с ним для обоснова-
ния своего воздействия. Лучше, чем поэт, об этом не скажешь, я
воспользуюсь для прояснения своей мысли стихами:

Вооруженный зреньем узких ос,
Сосущих ось земную, ось земную,
Я чую все, с чем свидеться пришлось.
И вспоминаю наизусть и всуе...
И не рисую я, и не пою,
И не вожу смычком черноголосым.
Я только в жизнь вживаюсь и люблю
Завидовать могучим, хитрым осам.
О, если б и меня когда-нибудь могло
Заставить - сон и смерть минуя -
Стрекало воздуха и летнее тепло
Услышать ось земную, ось земную'.

О.Мандельштам, 08.02.1937

По сб : Мандельштам О. Стихи. - Пермь, 1990 -С. 255
70

Думаю, что это умение «услышать ось земную» связано и с
глубиной доверия человека к реальности своего Я, которое не
сводится к обозначению себя словом, заимствованным от дру-
гих людей. Похоже, что именно это переживание актуализиру-
ется у ребенка, когда он протестует против изменения его име-
ни: «я не Вова, я - Володя» (2,5 года - из дневника) или прибе-
гает к самостоятельной смене имени на другое собственное
прозвище или кличку. Я требует проявления более глубинного,
более индивидуального, чем в общеупотребительном слове.
Как стихи для поэта, так для большинства людей слова-имена
являются инструментом проявления Я. В этом смысле можно
сказать, что стихи - это имя собственное поэта. (Конечно, речь
идет не о графомании, а о настоящих стихах.)

Обоснование воздействия на другого человека и на себя
через слово-имя становится процессом движения из глубин Я
(от мироощущения) к поверхности сознания. Слово-имя ста-
новится психологическим инструментом проявления ответст-
венности человека за существование своего Я, оно позволяет
фокусировать, удерживать его в самовосприятии во всей про-
тиворечивой сложности. Обладать собственным именем - это
значит иметь смелость заявить о своем мнении, чувстве, о
своем присутствии среди Других своим языком, не бояться
быть изгнанным за свою непохожесть, переживать, ощущать
свою общность с миром и необходимость присутствия в нем в
том облике, который выступает в имени.

Мне хотелось бы, чтобы читатель почувствовал присутст-
вие в процессе обоснования воздействия на человека несколь-
ких взаимопроникающих друг в друга и в то же время относи-
тельно независимых характеристик активности человека,
связанных с его ориентацией в мире предметов и в мире пси-
хической реальности.

Да, можно обосновать воздействие на другого человека
через свойства предметного мира, через необходимость адап-
тационного отношения к ним. В индивидуальной истории
человека это будут освоенные им знания других о предметном
мире, а в истории общества это будет попытка устроить
жизнь в соответствии с данными науки. Читаю у Н.А.Бердяе-
ва: «...явились наконец с начала нынешнего столетия попытки
устроиться вне Бога и вне Христа, не имея инстинкта пчелы
или муравья - безошибочно и точно создающих улей и мура-
вейник, люди захотели создать нечто вроде человеческого
безошибочного муравейника. Они отвергли происшедшую от
Бога и откровением возвещенную человеку единственную
формулу спасения его: "Возлюби ближнего как самого себя" -

77

и заменили ее практическими выводами вроде: "Каждый за
себя, а Бог за всех" или научными аксиомами вроде "борьбы
за существование". Не имея инстинкта животных, по которо-
му те живут и устраивают жизнь свою безошибочно, люди
гордо вознадеялись на науку, забыв, что для такого дела, как
создать общество, наука все равно что в пеленках. Явились
мечтания. Будущая Вавилонская башня стала идеалом и, с
другой стороны, страхом всего человечества»'.

Рационализма, прагматизма науки оказывается недоста-
точно для построения обоснованного воздействия человека на
человека, для достижения главных целей взаимодействия.
Каких? Ради чего оказывает воздействие один человек на дру-
гого и сам на себя? Так появляется в этом размышлении не
только тень Великого Инквизитора, но и он сам, в облике
узнаваемом и пугающем.

Я опять воспользуюсь словами Н.А.Бердяева: «Где есть
опека над людьми, кажущаяся забота о их счастье и довольст-
ве, соединенная с презрением к людям, с неверием в их высшее
происхождение и высшее предназначение, - там жив дух Ве-
ликого Инквизитора. Где счастье предпочитается свободе, где
временное становится выше вечности, где человеколюбие
восстает против боголюбия, там - Великий Инквизитор. Где
утверждают, что истина не нужна для счастья людей, что
можно хорошо устроиться, не ведая смысла жизни, там - он.
Где соблазняется человечество тремя искушениями дьявола -
превращением камней в хлеб, внешним чудом и авторитетом,
царствами мира сего, там Великий Инквизитор. В разных,
часто противоположных образах скрывался этот дух Велико-
го Инквизитора, это образование в мире и воплощение в ис-
тории злого начала, коренного метафизического зла»2.

Предельным, абсолютным предметом взаимодействия лю-
дей является воплощенное в конкретные формы метафизиче-
ское Добро и Зло. Какие бы конкретные свойства предмета
или группы свойств ни становились для человека содержани-
ем для обоснования воздействия на другого человека, он несет
в себе это изначальное метафизическое Добро и Зло, из его
существования вырастает мироощущение как переживание
наличия этих сил и своей возможности следовать за ними.

Через свое мироощущение (или отказ от него в пользу соз-
нательного мировоззрения) человек выделяет и присутствие в

' Цит. по кн.: О Великом Инквизиторе. Достоевский и последующие. -
М., 1991.-С.221.
гТамже.-С. 219.

72

его жизни Великого Инквизитора в лице социальных групп
или персоны, берущих на себя право заботиться о его жизни в
мире, полном метафизических противоречий. Великий Инкви-
зитор всегда оправдывает это свое право изначальной слабо-
стью человека - невозможностью выносить бремя противоре-
чий жизни, неспособностью свободно принимать решения.

У человека возникает огромный соблазн довериться Вели-
кому Инквизитору, предоставить ему возможность воздейст-
вовать на себя, стать тем простодушным и доверчивым мла-
денцем, которого за руку ведут в царство счастья, и сбывается,
гаким образом, сон о земном рае. Преодолевается при этом и
трагическая природа познания человеком Добра и Зла. Это
|становится просто не нужно, так как Великий Инквизитор
[знает путь к земному раю, он и только он (персона или группа
|людей) может ставить цель свободно, по собственному внут-
реннему решению, а остальным надо только подчиняться
|власти и слепо следовать ей. Если они этого не будут делать,
|то принуждение будет тоже оправдано тем, что его назначе-
ние-достижение рая земного для всего человечества.
| Так разворачивается диалектика противоборства между
|метафизическим Добром и Злом, между Великим Инквизито-
|ром и слабым человеком с его метаниями в поисках обосно-
вания воздействия на другого человека и на самого себя. Мне
|бы хотелось описанием вариантов обоснования показать, что
|они при всей внешней простоте представленности в феноме-
|нологической картине жизни содержат глубинные пережива-
ния присутствия в мире Добра и Зла в их метафизическом как
[^духовное проявление содержания человека.

Говоря иначе, хотелось бы вместе с читателем еще раз через
образ Великого Инквизитора пережить соответствующую для
каждого из нас возможность в той или иной форме стать (или
быть) им там и тогда, где и когда мы принуждаем и ограничи-
ваем мысли или чувства другого человека, лишаем его возмож-
ности действия или желания, оправдывая это нашим знанием о
его благе. При этом принимаем свои собственные переживания
о Добре и Зле за единственно правильные, когда считаем, что
иной человек не способен нести даже минимальную ответствен-
ность за собственное переживание противоборства Добра и Зла
в его душе и собственное же самоопределение, а ему обязатель-
но нужен другой, умеющий и знающий за него.

Своей Легендой о Великом Инквизиторе Ф.М.Достоев-
ский говорит о проблематичности возможности осчастливить
человечество, разделив его на ведущих и ведомых. Не менее
проблематично это и в индивидуальной судьбе человека, так

73

как одна из уникальных и существенных характеристик чело-
века состоит в том, говоря словами Н.А.Бердяева, что «стра-
дание и боль всегда обязательны для широкого сознания и
глубокого сердца», именно это делает его человеком, а не
клавишей инструмента, на которую нажимает кто-то.

Мне очень нравятся слова С.Л.Франка о возможности воз-
действия одного человека на другого, об обоснованности этого
воздействия, - оно позволяет говорить о духовности как об
особом качестве взаимодействия человека с человеком: «Одна-
ко истинное, окончательное ведение человеком есть ведение его
Богом, вернее Богочеловеком, который взывает к каждой чело-
веческой личности, созданной по образу и подобию Божию, для
того чтобы человек умел сам собой руководить. А это опять-
таки возможно лишь с помощью Богочеловека. Всякое иное
руководство человеком - при помощи авторитета, строгости,
воспитания, привития ему порядка и дисциплины - все это хо-
рошо, необходимо, полезно, но только при условии, что это
руководство основано на первичном ведении человека Богом,
выводит оттуда свою власть и компетентность»'.

В доступном мне языке психологической науки нет (не на-
хожу) возможности описать ту феноменологию, где проявляет-
ся духовность человека как характеристика его сущности, его
экзистенции, кроме как словами любовь и совесть. Узнаваемые
и всегда непонятные слова эти обозначают тот выход в транс-
цендентальное обоснование воздействия человека на человека,
которое потенциально доступно, но не всегда реально и бытий-
но, а может присутствовать для нашего сознания как тоска,
тоска по бытию, по иному миру, по себе самому наконец, это те
страдание и боль, которые связаны с прорывом к событию с
другими людьми. Это трудная работа, требующая отношения к
другому человеку и к себе как к уникальной человеческой сущ-
ности, работа, от которой можно и устать и пресытиться ею.

В.Франкл говорит о духовном пресыщении современных
людей, о необходимости напомнить им о их духовной сущно-
сти. Духовное пресыщение происходит отчасти потому, что
духовность в себе надо поддерживать прояснением для себя
уже своей сущности через обращение к своей совести и любви.
Совесть можно усыпить и вообще от нее отказаться; как мож-
но любовь заменить ее суррогатом, так и человек отдает свою
духовность предмету, вещи или другому человеку, переживая
это как пресыщение духовности, как отсутствие мужества
жить по совести и любви.

1 Цит. по кн.: О Великом Инквизиторе. Достоевский и последующие. - С. 250.
74

Духовность оказалась весьма уязвимой характеристикой
человеческой экзистенции, недаром она так легко исчезает из
обоснования воздействия человека на человека и на самого
себя. Факты столь многочисленны и однообразны, что разго-
воры об отсутствии человеческого достоинства у большинст-
ва людей стали сегодня в нашей стране почти общим местом.

Думаю, что еще много представителей разных наук будут
обращаться к этим явлениям бездуховности людей, духовному
пресыщению. Для меня это выступает в конкретных фактах
нарушения или игнорирования меры воздействия человека на
свою собственную жизнь, жизнь других людей и природы, по
существу в игнорировании экзистенциальной сущностной
целостности природы собственной жизни, да и всех других
тоже. Это доведенная до своей противоположности способ-
ность человека возразить всему, что есть в нем социального,
телесного, психического. Теперь в фактах бездуховности и
духовного пресыщения она выглядит не как возражение, а как
полное отрицание в себе социального («мне все можно»), те-
лесного («а мне так хочется»), психического («могу подавить в
себе»), то есть место духовности в психологическом простран-
стве человека занимает жизненная энергия результативного
воздействия. Результат этот связан с переживанием энергети-
ческого потенциала как единственного (или почти единствен-
ного) проявления своей сущности. Наличием этого потенциа-
ла оправдывается любое воздействие, обосновывается любое
прямое или косвенное вмешательство в жизнь. Этика - одна
из общественных форм сохранения духовности - становится
ненужной. Нигилизм преобладает в понимании жизни'.

Бытовой нигилизм принимает самые разные формы, но
всех объединяет отрицание социального, телесного, психиче-
ского без создания качественно нового. Думаю, что эти кон-
кретные примеры из жизни детей и взрослых, моих современ-
ников, можно рассматривать как проявление разрушительно-
го нигилизма: безучастность взрослых, являющихся свидете-
лями насилия; открытый обман ребенком взрослого; воровст-
во, остающееся безнаказанным; семейная разобщенность -
отчуждение между членами семьи, взаимное недоверие; отсут-
ствие трудолюбия, стремления и восприимчивости к красоте...
Нигилизм многолик, энергетически силен, так как отрица-
ние дает видимость силы. Я бы хотела назвать его проявлением
метафизической природы Зла, ведь Зло обладает не меньшим
энергетическим потенциалом, чем метафизическое Добро. Че-

1 См. подробно: Новиков А.И. Нигилизм и нигилисты. - М., 1993.

75

ловеку же важно переживание своей силы, своей энергии как
возможности (одной из возможностей) самопроявления.

Вся практика работы с людьми показывает, что отрицание
человеком в себе и в других целостных сущностных характе-
ристик приводит к истощению Я-концепции и концепции
другого, возможности воздействия исчерпываются - остается
только убить друг друга и себя. Убить не только в смысле
довести до психологической смерти (это бывает уже давно
сделано), но и физически. Жестокость телесных наказаний в
семьях вовсе не дает оснований говорить о нашем человеке
как о гуманном. Распространенность неврозов и невротиче-
ских состояний не уменьшается год от года, а увеличивается'.

Духовность является экзистенциальной характеристикой че-
ловека, если он от нее отказывается, он попадает в никуда, в
ничто. Он лишается своей интегративности и становится похож
на кучу деталей, от которых давно потеряна инструкция. По
отдельности и все вместе эти детали не имеют тех качеств (и не
могут их иметь), которые у них были в целостном предмете.

Все человеческое в человеке обусловлено - это общее место
в современной психологии. Но, ориентируясь на опыт миро-
вой философии, можно сказать, что собственно человеческим
оно становится лишь тогда и постольку, когда и поскольку
оно поднимается над своей собственной обусловленностью,
преодолевая ее, то есть трансцендируя ее. Как духовное суще-
ство человек выходит за пределы своего телесного и душевно-
го, психического бытия.

«Мы все же хотим подчеркнуть тот факт, что человек как
духовное существо не только сталкивается с тем, что он про-
тивостоит миру (как внешнему, так и внутреннему), но и за-
нимает позицию по отношению к нему. Человек всегда может
как-то "относиться", как-то "вести себя" по отношению к миру.
В каждое мгновение своей жизни человек занимает позицию
по отношению как к природному и социальному окружению,
к внешней среде, так и к витальному психофизическому внут-
реннему миру, к внутренней среде»2, - писал В.Франкл.

В этой возможности занимать позицию, осуществлять ин-
тегративное, присущее только этой позиции, отношение к
разным проявлениям своей жизни, и можно увидеть духовную
сущность человека. Она дает ему силы для того, чтобы возра-
жать самому себе, обстоятельствам жизни, даже биологиче-
ской природе. Она дает свободу быть другим.

' См., например: Школа и психическое здоровье. - Л., 1988.
lфpa.нкп В. Человек в поисках смысла. - М., 1990.-С. 111.

76

Духовное в человеке требует своего сосредоточения, кон-
центрации в виде трансцендентальной позиции. Человек живет
чужой жизнью, если сам не занимает эту позицию. Так он отка-
зывается от проявления своей сущности. Ему необходима эта
трансцендентальная позиция, как актеру, играющему на сцене,
необходимы зрители, чтобы чувствовать свою нужность.

Когда я только начинала практическую работу с людьми в
качестве психолога, я была потрясена тем, насколько не соот-
ветствовала официальная атеистичность общественного соз-
нания тому, что происходило в сознании индивидуальном.

Люди мучительно искали опору для целостного восприятия
жизни, искали идеал, задавали вопросы о вере в него, требова-
ли ответа на свой вопрос о необходимости веры (веры как це-
лостного, трансцендируемого отношения ко всем проявлениям
своей жизни). Поразительно быстро от просьбы объяснить, что
происходит с ними самими или с их детьми, люди переходили к
проблемам неосуществимой (по их мнению) трансцендентно-
сти. Вместо, казалось бы, бытийно важных вопросов об их
жизненной успешности, содержанием профессиональной дея-
тельности становилось обсуждение вопросов совести, чести,
достоинства, любви, свободы, ответственности - того, что да-
вало людям пусть минимально (по мере моих возможностей)
пережить собственную трансцендентальную способность.

Вставал вопрос как о ее конкретизации, так и о сообщении в
интеграционном виде. Тогда я поняла, что сама психология как
наука в доступном мне содержании не может предложить чело-
веку средства для достижения трансцендентального пережива-
ния. Проблемы людей, обращавшихся ко мне, я попыталась
анализировать и обобщать, выделять в них какие-то типы и
виды, но в общем все они сводились к невозможности осущест-
вления своей любви к человеку ли, к себе ли, к жизни ли.

Вопрос, обращенный ко мне как специалисту, можно было
бы в общем виде сформулировать так: «Почему я не могу
любить жизнь?» Это был вопрос о необходимости трансцен-
дентальное™, собственной духовности человека как важней-
шего проявления его сущности. Так в своей непосредственной
практике я встретилась с тем, что В.Франкл назвал стыдливой
религиозностью человека. Такой ее сделал современный ин-
теллектуализм, основанный на традициях натурализма. По-
следний, как известно, исходит из представления о том, что
природа является универсальным принципом объяснения все-
го сущего, это исключает «сверхъестественное», он строит
внеисторическую концепцию человека, предполагая его есте-
ственную природу, естественную мораль, естественное право.

77

Только чувства мироощущения приносят современному
интеллектуалу переживания, которые он не умеет рационали-
зировать, а потому стыдится их и отвергает как проявление
собственной неполноценности. Эти чувства - религиозные
чувства современного человека - более-менее удачно подав-
ляются светским воспитанием, но они естественны для ребен-
ка, когда он переживает существование в себе жизни и смерти.
Образ Творца, Создателя как бы сам по себе проступает в
этих чувствах и в вопросах, которые ребенок обращает к себе
и к взрослым, о происхождении сущего. За этими вопросами
не только метафизическая потребность человека, но и по-
требность символическая. Абсолютное, беспредельное, суще-
ствующее в мире ребенок (да и взрослый человек) постигает в
символе, символ делает это беспредельное, абсолютное доста-
точно реальным, чтобы была возможна трансцендентальная
позиция, связанная с этим символом. Так ребенок мудростью
своих чувств догадывается о существовании высшего, незри-
мого присутствия высшего; так взрослый, тоскующий о своей
трансцендентальное™, разумом уже ищет символ, доступный
ему для осуществления его жизни.

Я долгое время боялась себе признаться, что люди, кото-
рые ко мне приходили за профессиональной помощью, оказа-
лись в вакууме экзистенциальное™, в пустоте, что они хотят
видеть в науке символ, который вернет им их интегрирован-
ность и трансцендентальность.

Но наука этого сделать не может, у нее другие цели и задачи.
Это сможет сделать идеология, ставящая своей целью создание и
сохранение символов трансцендентального; идеология, опираю-
щаяся на естественную символическую потребность человека.

Еще со времен З.Фрейда известно, что нравственность че-
ловека может им самим не осознаваться; человек не только
гораздо безнравственнее, чем он думает, но и гораздо более
нравственный. Большинство конфликтов, какими занимался
З.Фрейд и его ученики, были конфликтами человека, основан-
ными на противоречии его естественных (сексуальных) влече-
ний и социальных норм, норм нравственности.

Конфликты людей, с которыми приходится встречаться в
сегодняшней практике, другие - они буквально вопиют об
отсутствии трансцендентальной возможности, которая во
времена З.Фрейда была, я думаю, не так выражена. Конфлик-
ты моих современников не столько обращены к глубинам
психического, сколько к его вершинам', не столько к подсоз-

' О вершинной и глубинной психологии см. в работах Л.С.Выготского.

78

нательному и бессознательному, сколько к трансценденталь-
ному - абсолютному и беспредельному.

Я сверяла эти выводы со всеми доступными мне текстами
З.Фрейда, сопоставляла происхождение невротических реак-
ций у его пациентов и у тех людей, с кем приходилось рабо-
тать, - различие было существенным. Возможно, у современ-
ников З.Фрейда религиозное чувство было более естествен-
ным, чем у моих современников, а нравственные нормы пере-
живались более остро. У моих современников нравственность
часто подменяется групповой моралью, групповыми норма-
ми, то есть как бы отсутствует; нравственное чувство, связан-
ное с религиозным, подавляется, вытесняется. (О причинах
этого говорить пришлось бы очень долго или ничего, поэтому
я пока обращаюсь только к доступной мне феноменологии.)
Возникает пустота, где реальными, актуальными становятся
только организмические (организменные) свойства человека,
воплощенные в пресловутой колбасе, которой он измеряет
уровень своей жизни. Но человек не может не переживать
присутствие этой пустоты как сущностное; сердце напоминает
о другой жизни появлением экзистенциальных чувств.

Современный экзистенциальный анализ позволяет гово-
рить о том, что человек часто гораздо более религиозен, чем
он сам подозревает. Собственная вершинная психология тре-
бует от него усилий, чтобы к ней подняться. И тут нужна по-
мощь, которая может прийти со стороны реализации симво-
лической потребности в трансцендентальной позиции по от-
ношению к собственной жизни.

Мне очень нравится, как сказал В.Франкл: «Такая либо
вытесненная, либо осознанная, но стыдливая религиозность
не нуждается в обращении к каким-либо архетипам для объ-
яснения. Ведь общность содержания (представлений о Боге)
определяется не сходством определенных форм (мы имеем в
виду архетипы), а тождеством объекта (то есть Бога). Никому
в конце концов не придет в голову при виде нескольких похо-
жих фотографий утверждать, что это отпечатки с одного и
того же негатива: ведь и негативы схожи между собой или
даже одинаковы лишь постольку, поскольку на них снимался
один и тот же объект»'.

В обосновании воздействия одного человека на другого
трансцендентальность проявляется в ее превращенной форме
как невозможность произвольности изменения его духовных
свойств, таких, как вера, надежда, любовь, совесть. Они яв-

' Франкл В Человек в поисках смысла. - М., 1990.-С 129.
79

ляются воплощением духовной сущности человека, их появ-
ление (или отсутствие) связано с движением человека к вер-
шинам своего психического, с его самотрансцендированием.

Факты невозможности произвольности и разрушительного
влияния на человека постоянной рефлексии - желания постоянно
смотреть на себя со стороны - делают проблему обоснования
(обоснованности) воздействия не только проблемой управления,
манипулирования человека другим или собой, но и проблемой
трансляции, передачи средств и способов осуществления симво-
лической потребности для всех участников взаимодействия.

Речь может в этом случае пойти об очень конкретных сим-
волах, способных повлиять на самотрансцендирование чело-
века. В этих символах будет отражаться то содержание, кото-
рое воздействующий будет связывать с религиозными чувст-
вами человека; может случиться так, что таким символом
окажется что-то очень далекое от его трансцендентального
назначения - конкретная персона, предмет, действие, деньги,
которые будут давать человеку самовыражение, но не само-
трансценденцию. Различие между ними видится как различие
между актером, репетирующим перед пустым залом, и этим же
актером, играющим перед полным залом, различие, которое
связано со смыслом происходящего. В первом случае смысл
пределен и персонифицирован, во втором случае он абсолютен.

Поразительно то, что экзистенциальная пустота делает че-
ловека на долгое время нечувствительным к подмене чувств
самотрансцендирования, основанных на его свободе и ответ-
ственности перед Богом, чувством самовыражения, которое
основывается на приобретении новых форм для проявления
своей Я-концепции, содержание которой может остаться не-
изменным. Переживание своего движения в психической ре-
альности отождествляется на время с переживанием движения
трансцендентального. Не обладая символами для осуществле-
ния самотрансцендирования, человек начинает пользоваться
чужими и попадает во власть Великого Инквизитора.

Обоснование воздействия человеком на человека и на себя с
ориентацией на духовную сущность есть то человеколюбие, в
котором свобода и ответственность считаются неотъемлемыми
атрибутами жизни. Практическое отсутствие в переживаниях
людей, с которыми мне приходится работать, этих качеств че-
ловека, даже сознательный отказ от них заставляет задуматься
о том напряжении, которое вызывает даже простое упомина-
ние этих слов. Можно даже сказать сильнее - страх перед сво-
бодой и ответственностью как своей, так и другого человека,
наверно, можно было бы назвать и страхом экзистенциально-
го

сти. Причины этого страха неоднозначны и, думаю, связаны с
тем что жизнь всегда несет в себе риск не осуществиться, ко-
торый усиливается в переживаниях людей тогда, когда у них
нет (или отняты) ценностей, требующих реализации, когда у
них нет (или отняты) смыслов, требующих осуществления, а
содержанием переживания стали временные свойства жизни,
которые поддерживаются бытовым релятивизмом и субъек-
тивизмом'. Таким образом, человек теряет свою целостность,
которая может существовать только в поле напряжения, воз-
никающем, как пишет В.Франкл, между полюсами реальности
и идеалов, требующих материализации.

Человек действительно живет идеалами и ценностями, ко-
торые необходимы для его самотрансценденции; отношение к
своей и чужой свободе как к идеальной ценности ставит чело-
века перед необходимостью говорить не только «да», но и
«нет», и не кому-то, а самому себе, своим желаниям, своим
влечениям и, таким образом, осуществлять трансцендентный
акт, называемый обычно свободой воли. Свобода возвышает-
ся над необходимостью, она - проявление вершинной психо-
логии человека и основывается, в частности, на идеале этой
«вершинности».

Если этим идеалом будет собственное Я и безмерная лю-
бовь к нему, то свобода очень быстро превращается в свой
антипод - рабство. Человеколюбие потому и вызывает страх
у человека, привыкшего жить в ограниченных рамках своего
конкретного («правильного») идеала, что придает свободе
содержание, не равное власти самодурства, но значение той
дистанции, которая позволяет существованию не растворить-
ся в фактах бытия, а выйти за их пределы.

Свобода в переживаниях человека задает множественность
бытия при сохранении его целостности, это тот аромат и вкус
жизни, который никогда не будет доступен рабу, живущему
по правилам хозяина. Свобода открывает человеку дверь его
личностной позиции и его личному (Я) отношению ко всему
многообразию бытия, именно она прибавляется к естествен-
ной заданности жизни. Именно личностная позиция и сме-
лость ее иметь есть проявление духовного в человеке.

Именно эта позиция позволяет человеку формировать свой
характер, становиться собой, решать за себя - это решение за
себя и есть созидание себя.

' релятивизм - методологический принцип, состоящий в метафизической
абсолютизации относительности и условности содержания познания;

субъективизм - мировоззренческая позиция, игнорирующая объектив-
ный подход к действительности, отрицающая объективные законы природы.

о7

Страх перед этим решением (или возможным решением дру-
гого человека) связан с переживанием присутствия Великого
Инквизитора - лица, определяющего твою (или чью-то дру-
гую) жизнь, или с переживанием себя в его роли. Расставаться
с ней трудно, ибо появление личностной позиции требует
интеграционных идей, воплощающих собственную сущность.
Где их может взять современный человек, если он еще вчера
жил жизнью, где не было Бога, не было оснований искать
источник собственной свободы где-то, кроме самим челове-
ком познанной необходимости, то есть почитать себя за Бога.

Так хочется продолжить свое рассуждение словами Н.А.Бер-
дяева о том, что источник всякой свободы, сама «свобода есть
божественное во мне, есть знак моего божественного проис-
хождения и божественного предназначения и противополож-
на только природной необходимости. Подымающийся во мне
бунт против рабства, против необходимости, подымающееся
во мне личное начало, моя честь, мое достоинство и есть то,
что во мне от Бога: истинный образ и подобие Божье»'. Это
истина, обоснованная развитием мирового религиозного соз-
нания и развитием мировой метафизики.

Обретение свободы личностью предполагает существова-
ние ее в интегрированном виде, в виде Я, бесконечно откры-
том в своей интегрированности бытию бесконечному, бытию
мировому. О сложности этого переживания говорит хотя бы
тот факт, что свобода сразу же ассоциируется у людей со все-
дозволенностью и анархией - проявлениями метафизического
Зла, а не возможностью существования личностной позиции,
обращенной к трансцендированию, к добродетели.

Априори считается, что Зло обладает большей притягатель-
ной силой для человека, а остановить его можно только наси-
лием. Эта идея настолько часто представлена у моих современ-
ников, что приводит к самым разным вариантам обеднения
себя, упрощения своей жизни до нескольких переживаний, по-
давляющих на время(!) экзистенциальные тенденции человека.

Свобода как духовное в человеке проявляется в его отно-
шении к своим влечениям, к наследственности и среде.

Влечения («хотения») всегда имеют для человека содержа-
ние, отнесенное к нему самому, - «я хочу», они уже оформлены
и преобразованы его духовностью. Мне кажется верной мысль
о том, что влечения априорно подчинены сфере духовного. Как
нет свободы без влечений человека, так нет и влечений вне сво-
боды. Свобода проявляется в том, что человек может встать

I Цит. по кн.: О Великом Инквизиторе. Достоевский и последующие. - С. 240.
82

над своими влечениями, но для этого они должны быть как
основание самой свободы. Жизнь людей множество раз дока-
зывала, что человек может стать рабом своих же собственных
влечений, если он отвергает в себе свою духовную сущность.

По отношению к наследственности (к своим природным
свойствам) свобода человека проявляется в использовании им
своих собственных задатков. Современные исследования
близнецов показывают, насколько разной может быть жизнь
на основе тождественных задатков.

Даже влияние среды не определяет человека. Достаточно
вспомнить факты поведения людей разного типа в экстремаль-
ных условиях концентрационных лагерей. Влияние среды опре-
деляется тем, что человек делает из нее сам, как он к ней отно-
сится. Как уже неоднократно говорилось, человек сам может
обосновать воздействие на себя и другого, сам решает за себя. В
конечном счете он становится таким, каким решает быть.

Но в экзистенциальном анализе свобода человека не тож-
дественна его всемогуществу, человек не есть Бог. Мы уже
отмечали, что как только это начинает утверждаться, люди
уничтожают свою сущность. Быть свободным за свою собст-
венную сущность — это и определить степень свободы в по-
строении смыслов и реализации ценностей (идеалов).

Смыслы нельзя изобрести, их нельзя дать человеку, их на-
до каждый раз найти, воплощая в них свою сущность. Это
поразительный процесс, проследить который в себе может
далеко не каждый человек, так как он находится в чувствах.
Выражать их для всех и за всех умеют поэты и музыканты:

Образ твой, мучительный и зыбкий,
Я не мог в тумане осязать.
«Господи!» - сказал я по ошибке,
Сам того не думая сказать.

Божье имя, как большая птица,
Вылетело из моей груди.
Впереди густой туман клубится
И пустая клетка позади.

О.Мандельштам, 1912

Смыслы, их поиск - это отражение динамики духовного,
духовной сущности человека. Смысл ответственности рас-
крывается перед человеком в переживаниях по поводу того, за
что он отвечает и перед кем. Если анализировать эту ситуа-
цию как проявление экзистенциальности человека, то ответ-
ственность является первичным феноменом, который не сво-
дится ни к каким другим, иначе его называют совестью. Для

83

меня это слово - символ, который, как всякий символ, делает
непостижимое доступным и понятным. Оно не может иметь
конкретного содержания, оно только тогда начинает выпол-
нять свое назначение, когда совершается трансцендентальный
акт: тогда объект этого акта становится видимым человеку.

Воздействие трансцендентального акта, где переживается
ответственность перед совестью, трудно описать. Он имеет
огромное энергетическое значение для человека, это та встре-
ча с абсолютным, которому давно дано имя Бога. Встреча с
ним как с собеседником, как со сверхличностью в акте совести -
это уход от своего одиночества и пустоты стремлений в бес-
конечность содержания полного и гармоничного бытия.

Не могу еще раз не сослаться на Н.А.Бердяева: «Рабья
психология способна понять отношение к Богу лишь как под-
чинение, ей все мерещится порабощение, так как она внутрен-
не несвободна. Рабьи чувства демонизма сказываются в том,
что он так хорошо ощущает и понимает подчинение Богу и
так не понимает и не ощущает свободной любви к Богу... Эта
интимность свободной любви, свободного избрания самого
дорогого для себя, своего же - прямо противоположна всяко-
му рабству, рабскому подчинению и рабскому же восстанию
против того, что сделалось слишком далеким и слишком вы-
соким. В демоническом бунте нет сознания царственного про-
исхождения человека, есть духовное плебейство»'.

В обосновании воздействия человека на человека нельзя
сделать что-то такое, чтобы в ком-то заговорила совесть.

Думаю, что есть основания для такого утверждения, ибо
многочисленные случаи из практики показывают, что ника-
кое (осознаваемое другим человеком) воздействие не приво-
дит к мукам совести. Чувство вины появляется под воздействи-
ем другого, а вот совесть - нет. Самая главная разница вины и
совести видится в том, что вина возвращает человека к себе
прошлому, уже бывшему, а совесть - прорыв к своей сущности,
к себе вечному. Весьма проблематичной является для меня воз-
можность через обоснования воздействия одного человека на
другого пробудить совесть. Наверно, единственная ситуация, где
это не только возможно, но и обязательно - это при встрече с
Богочеловеком. В доступной мне психологической литературе
об этом написано крайне мало. Могу только зафиксировать,
как умею, для читателя эту мысль, к которой вели меня саму
годы, изменявшие представления о возможностях человека, о
его сущности, о цели и смысле существования.

I Цит. по кн.: О Великом Инквизиторе. Достоевский и последующие. - С 239

В человеке заложены безграничные источники твор-
чества, иначе бы он не стал человеком. Нужно их освобо-
дить и вскрыть. И сделать это, не заламывая рук с моль-
бою к справедливости, а ставя человека в подходящие
общественные и материальные условия.

А.Н.Толстой

- Мама - крана, сын - краненок, папа - кран, дедуш-
ка - кранище, бабушка - крана...

- Что ты там выдумываешь?

- Я не выдумываю, я примеряю.

(Из разговора ребенка и взрослого)

Наблюдая окружающих людей, мы невольно, а иногда и
специально, отмечаем в их поведении некоторые повторяю-
щиеся особенности. Иногда их сравнительно легко выявить, и
мы смело утверждаем: «Это на него очень похоже», или «Этот
никогда не подведет», или «В этом возрасте такое у всех бы-
вает - пройдет». Анализируя свою жизнь, тоже делаем обоб-
щения, отмечаем изменения в своем внутреннем мире: «Я ни-
когда так не сделаю», «Это мне не нужно», «Раньше я думал,
что...», «Когда я был моложе, то мне казалось...» Эти житей-
ские наблюдения основываются на проявлении в поведении
человека некоторых закономерностей, как бы правил, по ко-
торым строится его внутренний мир и, соответственно, воз-
можность понимать этот мир.

Что же отражается в законах, закономерностях внутренне-
го мира человека? Как возникают и чем определяются возрас-
тные и индивидуальные закономерности внутреннего мира
человека?

Чтобы разобраться в этом, проанализируем группу фак-
тов, в которых эти закономерности проявляются. Из произве-
дений Рабиндраната Тагора, например, мы можем познако-
миться с индийскими невестами в возрасте 12-13 лет'.

Подобное восприятие нашей пятиклассницы мы оценили
бы, пожалуй, только с юмором. Какая она невеста - она еще
совсем ребенок!

Во вьетнамской культуре язык построен по звуковысотно-
му принципу - звук разной высоты имеет и разное значение,
благодаря этому у большинства вьетнамцев формируется
звуковысотный слух - основа музыкального слуха. Этого

' Рабиндранат Тагор. Состязание, Кабуливала и др. // Библиотека
всемирной литературы. - М., 1973.

86

явления как массового нет в нашей культуре, так как наш
язык построен по другому - семантическому - признаку, по-
этому при обучении музыке и стоит специальная педагогиче-
ская задача - развивать у учащихся звуковысотный слух.

Плавающие младенцы сегодня никого не удивляют, но еще
буквально два десятилетия тому назад они воспринимались
как диковинка.

Слепоглухонемые дети, к которым близкие относились как
к инвалидам, становились действительно такими. Замечатель-
ный советский психолог А.И.Мещеряков в своей работе
«Слепоглухонемые дети» описывает ребенка, у которого от
постоянного физического контакта с матерью не была разви-
та даже элементарная терморегуляция, он был как бы живым
придатком матери. Весь долгий опыт работы А.И.Мещерякова
и его продолжателей показывает, что слепоглухонемой человек
при соответствующих условиях обучения и воспитания вполне
может стать трудоспособным и интеллектуально развитым.

Почти хрестоматийный факт: знаменитый «Мужичок с но-
готок» Н.А.Некрасова и наш современник, которого мы во-
дим, часто за ручку, в детский сад.

Вспомните, сколько раз несоблюдение людьми некоторых
представлений о закономерностях поведения ставило нас если
не в тупик, то по крайней мере в позу критика: «Взрослый,
солидный человек, а ведет себя как мальчишка», «Не по воз-
расту умен и серьезен», «Увлекается, как ребенок», «Одевается,
как девушка», «Шутит запросто со всеми, словно не началь-
ник» и так далее, и так далее.

Это малая толика фактов, которые заставляют задуматься
над происхождением закономерностей внутреннего мира че-
ловека. Задумаемся хотя бы, где же действительно эти зако-
номерности, объективно существенные как механизмы функ-
ционирования целостного внутреннего мира человека, а где
наше обыденное, житейское представление об этих законо-
мерностях, в которых так легко подменить существенное -
сходным, закономерное - случайным.

Психика, внутренний мир человека - это проявление нашей
возможности предвидеть, планировать свои действия еще до их
реального осуществления; это возможность предвидеть послед-
ствия своих действий для других людей и для самого себя.

Что обеспечивает человеку эту возможность прогноза,
предвидения в ситуации действия? Можно сразу отметить -
знания. Да, знания, и не только его собственные, но и усвоен-
ные им во взаимодействии с другими людьми, с предметами,
созданными этими людьми. Как передается знание от одного

87

человека к другому, от одного поколения к другому? Важней-
шей формой фиксации и передачи человеческих знаний явля-
ются знаки. Откроем «Философскую энциклопедию», в статье
на слово «знак» читаем, что «знак - материальный, чувственно
воспринимаемый предмет (явление, событие, действие), высту-
пающий в познании и общении людей в качестве представителя
некоторого предмета или предметов, свойства или отношения
предметов, используемый для приобретения, хранения, преоб-
разования и передачи сообщений (информации, знаний) или
компонентов сообщений какого-либо рода».

Знаки - ежедневное средство общения людей, живущих в
одно время и разделенных тысячелетиями. Знаки бывают са-
мые разные, большая группа знаков - языковые. Так же, как и
другими знаками, ими ребенок пользуется с самого рождения.
Сначала слово для ребенка соотносится как бы непосредст-
венно со свойством предмета или действия. В психологиче-
ской литературе описано множество фактов называния ребен-
ком совершенно разных предметов одним и тем же словом.
Так, малыш в возрасте чуть больше года все острое и колючее
называл «го-га» - иголка, ножницы, нож, кнопка, зонтик
(спицы колючие), занозу в пальчике, а словом «ма» - все, что
пропало, исчезло, сломалось, спряталось, утонуло, улетело,
было унесено. Таких словечек множество. Постепенно, как и у
всех детей, усваивающих язык, слово - как знак - соотносится
с определенными свойствами предметов: «Что это такое?»,
«Как это называется?» - те детские вопросы, в которых как
бы просвечивает назначение словесного знака: служить сред-
ством обозначения предмета. Но это не единственное назна-
чение слова.

Любое слово как знак обобщает, выделяет существенные и
несущественные, случайные свойства предметов. Как правило,
в толковых словарях любого языка даны основные назначе-
ния слов и другие варианты их употребления, в том числе и
переносные значения. Ребенок, овладевающий языком, зна-
комится и с этой особенностью слов в общении с другими
людьми. Малышу около четырех лет, играет со старшими
детьми в разведчиков, по ходу игры ему говорят: «Иди прине-
си донесение». Ребенок в растерянности: «Как я его принесу, у
меня же кармана нет».

Ехал по железной дороге и хорошо усвоил, что проводник -
это женщина, которая приносит чай и белье. Во время сле-
дующей поездки проводником был мужчина. Малыш недо-
умевает: «Мама, кто же такой проводник?.. Почему дядя чай
разносит?»

88

Обобщающая функция слова-знака, которое мы употреб-
ляем в своей бытовой, разговорной речи, часто приводит к
ошибкам. Эти ошибки связаны с тем, что человек, употреб-
ляющий слово, не всегда отдает себе полный отчет о всех су-
щественных признаках предметов, которые входят в содержа-
ние этого слова. Поэтому, например, вызывают трудность
задачи «на сообразительность», где надо контролировать
содержание каждого слова. Попробуйте решить: «Как это
возможно?»

- На перроне особа в черном встречает молодого человека
и говорит ему: «Вчера вечером Ваша мать умерла». Молодой
человек - сын особы в черном.

- У двух зрячих один брат слепой, но у этого слепого нет
зрячих братьев.

- Она мне соседка, а я ей - нет.

- Он мой дед, но я ему не внук.

- У тебя дочь, но ты мне не мать.

- У меня есть сестра, а у моей сестры сестры нет.
Решение этих задач сразу становится «очень простым», ее-,
ли вы догадались, что особой в черном может быть и мужчи-
на и женщина, что зрячие - это мужчины и женщины, а у со-
седки может быть не только соседка, но и сосед и так далее.
Другими словами, когда вы выделили полное содержание
слов. Для понимания людьми друг друга в зависимости от
ситуации бытового общения часто достаточно нескольких
характеристик предметов, обобщенных в слове, поэтому все
содержание слова остается до определенного времени как бы
«закрытым» для человека. Нужны особые действия, чтобы мы
поняли, что же стоит за тем или иным словом. Это отражается
и тогда, когда мы призываем собеседника называть вещи
своими именами, то есть договариваться до однозначного
понимания предмета разговора.

Итак, слово не только называет, но и обобщает. Это дает
возможность через слово, с помощью слова передать другому
человеку знания, необходимые для совместного действия с
другими людьми, научить его с помощью слова. С развитием
этой человеческой способности связана величайшая револю-
ция в интеллектуальной и культурной истории человечества.

Общественно-историческое значение слова - это опыт ис-
тории человечества, сконцентрированный, обобщенный, дос-
тупный каждому человеку, владеющему языком, это как бы
связь поколений людей, осуществленная с помощью слова.

Слова позволяют нам использовать в нашей собственной
индивидуальной деятельности не только наш личный опыт,

89

но и опыт всего человечества. Когда мы используем, напри-
мер, в своей жизни знания о законах преломления света, то
это не значит, что мы сами их открыли. Мы применяем зна-
ния, переданные нам другими людьми. Опыт людей, закреп-
ленный и переданный нам с помощью языка, дает знания о
расстоянии до Луны, о свойствах электричества, о строении
клетки и множестве других вещей и явлений.

Слово становится средством познания мира (заметим, что
не единственным, а одним из средств). Выдающийся отечест-
венный психолог Л.С.Выготский писал в своей замечатель-
ной книге «Мышление и речь»: «Слово, лишенное значения,
не есть слово, оно звук пустой. Следовательно, значение есть
необходимый, конституирующий признак самого слова. Оно
есть само слово, рассматриваемое с внутренней стороны. Та-
ким образом, мы как будто вправе рассматривать его с доста-
точным основанием как феномен речи. Но значение слова с
психологической стороны, как мы неоднократно убеждались
на протяжении всего исследования, есть не что иное, как
обобщение, или понятие. Обобщение и значение слова суть
синонимы. Всякое же обобщение, всякое образование понятия
есть самый специфический, самый подлинный, самый несо-
мненный акт мысли. Следовательно, мы вправе рассматри-
вать слова как феномен мышления»'.

Значение слова развивается в ходе общения ребенка с дру-
гими людьми, оно постепенно становится средством индиви-
дуального мышления, одним из средств его внутренней пси-
хической жизни.

В работе Л.С.Выготского впервые было показано, что
«мысль и слово не связаны между собой изначальной связью.
Эта связь возникает, изменяется и разрастается в ходе самого
развития мысли и слова»2. Подробно об этом чуть позже.

Особенности развития речи, овладение ее внешней, звуча-
щей стороной и тем, что составляет содержание, проявляются в
развитии содержательной стороны речи от предложения к сло-
ву, тогда как звучащая сторона речи развивается от слова к
предложению. Первые слова ребенка - это обозначение слож-
ных ситуаций, возможных действий, отношений. Упал, протя-
гивает ушибленную руку, говорит одно слово «Ай!», но за этим
словом огромное содержание: просьба пожалеть, рассказ о
боли, надежда на сочувствие. В возрасте около трех лет - вос-
торг и радость встречи с матерью, человек не находит слов: «Ты

' Выготский Л.С. Собр. соч.-Т. 2.-С. 297.
2 Там же. - С. 295.

90

моя семиножечка, девяносто пять!» Содержание радости не
вмещается в знакомые слова и формы выражения чувств, в но-
вом слове больше возможности для выражения отношения.

Развитие содержания речи - это и развитие ее вырази-
тельных возможностей, тех особенностей слов, которые по-
зволяют передавать вместе с объективным содержанием и
свое отношение.

Долгое время слово для ребенка остается как бы свойством
предмета. Разбилась любимая чашка малыша, он с недоуме-
нием спрашивает: «Как же она теперь называется?» Понял,
что книги пишут писатели и поэты. Видит, что бабушка пи-
шет, спрашивает: «Ты теперь тоже писатель?»

Выразительные возможности речи у ребенка сначала свя-
заны только с использованием интонации, потом появляются
другие средства: перестановка слов для усиления их значения -
инверсии, повторы: «Пришла, пришла, моя мама пришла!»
«Ты совсем, совсем, совсем пришла?» Уже в трехлетнем воз-
расте ребенок может использовать множество выразительных
средств. Двухлетний больше пользуется интонацией, но уже в
этом возрасте намечается ориентировка на выделение звуча-
щей и смысловой стороны слова. Со смехом объявляет, на-
пример, что мама и сын называются одним именем, сам смеет-
ся над своим переименованием и приглашает других.

С годами, по мере усвоения речи, растет дифференциация
плана содержания речи и ее звучащей стороны. Она связана
прежде всего со становлением механизма обобщения, кото-
рый в развитом виде приводит к тому, что слово превращает-
ся в понятие. Слово, понятие - это форма мышления, в кото-
рой мы выделяем закономерные свойства вещей и явлений.

Но прежде чем слово становится понятием, оно проходит
длительный и сложный путь развития как в индивидуальной
жизни человека, так и в истории культуры.

Словесное значение, которым мы пользуемся в своем
мышлении о мире, выступает в форме житейских и научных
понятий. Л.С.Выготский, исследуя особенности этих понятий,
пришел к интересному выводу о том, что научные понятия
проходят особый путь развития в сравнении с житейскими.
Если житейские понятии - это значение слов бытового языка,
которым мы пользуемся в ежедневном общении, то научные
понятия - это те, которые ребенок осваивает при системати-
ческом обучении основам наук (например, понятие числа,
подлежащего, литературного образа и так далее).

Житейские понятия в своем развитии проходят несколько
этапов. Развитие понятия - это отношение понятия к действи-

97

тельности, к тем свойствам вещей и явлений, которые отра-
жаются, содержатся в слове. Мы остановимся подробнее на
этапах развития понятий, которые выделены в работе
Л.С.Выготского, чтобы показать, как меняется картина мира
по мере усвоения понятий. Причем образование понятий или
приобретение словом значения является результатом сложной
деятельности ребенка, в которой участвуют все психические
процессы: ощущение, восприятие, память, мышление, вооб-
ражение, чувства и воля.

«Центральным для этого процесса, - писал Л.С.Выгот-
ский, - является функциональное употребление знака или
слова в качестве средства, с помощью которого подросток
подчиняет своей власти собственные психические операции, с
помощью которого он овладевает течением собственных пси-
хических процессов и направляет их деятельность на разре-
шение стоящей перед ним задачи»'.

Развитие понятий определяется не биологическими факто-
рами, а теми социальными задачами, которые ставятся перед
ребенком по мере возрастания его участия в профессиональ-
ной и общественной жизни.

Первый этап в образовании понятий можно описать как
образование неформального неупорядоченного множества,
своего рода кучи предметов, связанных только во впечатле-
нии ребенка. Звукового оформления понятия еще может и не
быть - его заменяет жест, движения, мимика. Например, ма-
лыш восьми месяцев усвоил, что голубой заяц стоит всегда на
полке справа. На вопрос: «Где голубой заяц?» - весело пово-
рачивал голову и протягивал ручки к игрушке. Зайца пере-
ставили на другую полку - он стоял среди игрушек, игрушки
хорошо были видны малышу. Когда его попросили найти
голубого зайца, он полез к тому месту, где заяц стоял раньше.
То есть пространственное расположение игрушки, а не ее объ-
ективные свойства определяли понимание слов.

Второй этап в образовании понятий - это образование
комплексов, то есть таких объединений предметов, которые
связаны не только на основе личного опыта ребенка, но и на
основе объективных признаков. Вместо весьма условной,
субъективной связности ребенок объединяет предметы на
основе объективных связей. Другое дело, что связи могут
быть самые разные - случайные, поверхностные связи сходст-
ва и существенные, закономерные, которые отражают реаль-
ное, физическое сходство. В комплексе связи предметов очень

I Выготский Л. С. Собр. соч.-Т. 2.-С. 132.
92

разнообразны, как разнообразно и реальное сходство предме-
тов. Например, ребенок считает «синим» все оттенки синего
цвета, а «злым волком» любой неожиданный шорох, звук,
движение: «Злой волк пробежал?»

В жизни взрослого человека понятия-комплексы встреча-
ются тоже. Что стоит за словами-понятиями «честь, совесть,
долг, ответственность»? Умеют ли взрослые называть вещи
своими именами? Это не праздный вопрос - за ним стоит спо-
собность каждого из нас выделять существенные, объектив-
ные закономерности мира, в котором мы живем.

Формирование понятий-комплексов приводит к появле-
нию таких обобщений, которые внешне напоминают понятия,
но по своему строению понятиями не являются. Это - псевдо-
понятия. Появление их связано с тем, что речь окружающих
людей обладает постоянными значениями. Эти постоянные
значения определяют путь, по которому развиваются и обоб-
щения ребенка. Ребенок усваивает от взрослых значения слов,
но ему самому надо определять, какие свойства конкретных
предметов входят в это значение. Каким способом он находит
эти предметы, каким способом определяет общие свойства -
это остается скрытым для взрослого, хотя результат употреб-
ления слова совпадает с действием взрослого. Таким образом,
псевдопонятие содержит в себе противоречие: по форме оно
похоже на форму понятия, а по происхождению может и не
совпадать. Благодаря этому противоречию и его последующему
разрешению псевдопонятие приводит к появлению понятий.

«Ребенок мыслит в качестве значения слова то же, что и
взрослый (те же предметы), - писал Л.С.Выготский, - благо-
даря чему возможно понимание между ними, но мыслит то же
самое содержание иначе, иным способом, с помощью иных
интеллектуальных операций».

Слова-понятия могут совпадать в том смысле, что указы-
вают, называют один и тот же предмет, но делают это раз-
личными способами. Например, одного и того же человека
мы можем называть совершенно различными словами. Объ-
ективно это один и тот же человек, но он может быть назван
«шофером», «отцом», «пассажиром» и так далее. Слова-
понятия, которыми пользуется ребенок, могут совпадать в
своей отнесенности к предмету со словами взрослого, но не
совпадать в значении слов.

Третий, заключительный этап в развитии понятий - это есть
собственно понятия, истинные понятия. Понятия в их развитом
виде позволяют выделить, изолировать отдельные свойства
предметов и рассматривать их вне связи с конкретными свойст-

93

вами всей вещи или явления. Например, выделить в снеге толь-
ко его цвет или происхождение, в прямоугольнике - его форму,
характер углов и тому подобное. Одновременно с выделением
основных признаков происходит объединение их - анализ не-
отделим от синтеза. Собственно понятия определяют возмож-
ность для человека обосновать использование того или иного
содержания слова, то есть как бы восстановить ход построения
содержания слова. Одновременно это и обращение к своим соб-
ственным преобразованиям - операциям анализа, синтеза, срав-
нения, обобщения, абстракции, конкретизации, то есть к тем
действиям, которые помогли выделить в предметах закономер-
ное и случайное. Это свойство подлинных понятий открывает
человеку возможность самонаблюдений, то есть обращения к
своему внутреннему миру, к тому, что составляет содержание
его действий, - что я делаю? почему я так делаю? как я делаю?

Житейские и научные понятия, по мнению Л.С.Выготского,
существенно различаются тем, что формируются принципи-
ально по-разному. Научное понятие сразу, по мере его освое-
ния, предполагает выделение тех действий, которые позволя-
ют выделить в предметах их существенные признаки. Усваи-
вая, например, что такое существительное, учащиеся сразу
овладевают действием по выделению его признаков: обозна-
чают предмет, отвечают на вопрос кто или что. Это свойство
научных понятий существенно отличает их от житейских по-
нятий, которые ребенок усваивает в ходе практического об-
щения со взрослыми.

Возможность выделить свои действия, обосновать те свой-
ства предметов, которые входят в содержание научных поня-
тий, по мере усвоения их переносятся на житейские понятия.
Человек, употребляя их, уже может воспользоваться не только
случайными свойствами предметов, но и закономерностями,
которые он смог выделить сам. Подростки, например, уже
ориентируются на существенные признаки таких понятий, как
добрый, отзывчивый, умный и так далее. Обучение, освоение
научных понятий перестраивает и житейские понятия.

Мы остановились только на некоторых особенностях сло-
ва как знака. Анализ их позволяет выявить происхождение
закономерностей психического развития, тех, которые мы в
быту связываем, например, с ростом понимания. Маленький
не понимает, а взрослый понимает. Не понимает - то есть не
умеет дать себе отчет о своих действиях, о тех свойствах
предметов, с которыми он имеет дело. Понимает - отдает себе
отчет. Одним из условий появления понимания является овла-
дение понятиями, словами языка.

94

Речь человека - это общение с другими людьми с помощью
языка. Закономерность психического развития проявляется в
том что первоначально развернутая, громкая речь постепен-
но переходит во внутренний план, становится неслышной,
свернутой, существующей только «в уме». Наверняка многим
из вас приходилось наблюдать, как дети-школьники, играя
наедине с игрушками, разговаривают с ними вслух, не просто
комментируют каждое свое действие, а планируют их:

«Сейчас мы пальтишко наденем и гулять пойдем, на улице
хорошая погода» и тому подобное. Такая речь - речь для себя,
как бы разговор с самим собой. Она является переходным
этапом от громкой, направленной на другого человека, речи к
речи внутренней, к речи «для себя», которая входит в содер-
жание мира человека.

Кроме словесных знаков в любой культуре существует
множество неязыковых знаков, среди них - знаки-копии, зна-
ки-признаки, знаки-указатели, знаки-сигналы и другие. К
знакам-копиям относятся такие способы воспроизведения
предметов и явлений, которые сходны с обозначаемым. К их
числу относятся, например, фотографии, отпечатки пальцев,
первые формы письменности, когда люди в виде простейших
рисунков изображали предметы и явления. Как и словесные
знаки, знаки-копии имеют свое значение, которое надо нау-
читься «читать». Умение это приобретается только в совмест-
ной деятельности с другими людьми, где используется значе-
ние знака-копии. Это общее требование относится и к знакам-
признакам, знакам-симптомам. Такие знаки, без включения
их в совместную деятельность с другими людьми, могут про-
сто не выступать в их подлинном значении. Например, если
вы не знаете, что означают роящиеся теплым вечером мошки,
то вряд ли воспримете их как знак изменения погоды. Отли-
чительное свойство этих знаков в том, что они ориентируют
человека на причину их появления. Шум в моторе машины -
знак неисправности; вялость, капризность ребенка - знак под-
ступающего недомогания.

Знаки-сигналы выступают как извещение о цели или об
известных обстоятельствах действия. У человека, получив-
шего такой знак, определяется программа действия, он мо-
жет легко предвидеть особенности своих действий в данной
ситуации. Школьный звонок, гудок автомобиля, аплодис-
менты на концерте...

Овладение любыми знаками - это устанавливание особых
отношений с окружающим миром, которые позволяют не
только ориентироваться в нем, но и передать свое отношение.

95

Природа знаков человеческой культуры такова, что они об-
ладают свойством метафоричности, многозначности. В этом
состоит одно из важнейших условий развития способности
человека вкладывать в объективное содержание знака и свое
отношение. Так, если рассматривать рисование как один из
видов деятельности, где происходит усвоение знаков культу-
ры, то его развитие идет по все более точному, верному ото-
бражению действительности, ко все более явно выраженному
в рисунке отношению к ней. «Рисование, - по мнению В.С.Му-
хиной, - не только выражает определенные результаты пси-
хического развития ребенка, но и само обеспечивает это раз-
витие, ведет к обогащению и перестройке психических
свойств и способностей»'. Эта перестройка, в частности, свя-
зана с тем, что в ходе изобразительной деятельности ребенок
усваивает графические знаки как знаки культуры. Данное
обстоятельство оказывает существенное влияние на его вос-
приятие, мышление, память, воображение. В рисовании ребе-
нок овладевает специфическими знаками: индивидуальными
условными знаками, которые могут не иметь ничего общего с
обозначаемым предметом; знаками-схемами, несущими обоб-
щенные черты обозначаемого предмета, а также иконически-
ми знаками — изображениями значимых зрительных призна-
ков предметов и явлений, которые приближаются к его объек-
тивным свойствам.

Когда ребенок учится рисовать, он открывает для себя еще
один способ познания мира. При этом графическое изображе-
ние предмета устанавливает связь слова и изображения, как
бы изменяет, преобразует содержание слова; слово как знак
обогащается содержанием.

Малышу три года, он рассказывает и рисует на бумаге
происходящие в рассказе события:

«Тут пол-окошка, тут целое... Тут выглянуло что-то.
И здесь, и здесь, с той стороны улицы был.... чей-то нос вид-
нелся. Там, оказывается, жила... Там, оказывается, жил маль-
чик. У него дыбом волосы, и нос, и рот. И они начали дру-
жить с лисой. Он сделал кран с подцеплялкой. Он даже может
дом подцепить, он игрушечный, но все равно может дом под-
цепить. Он подцепил ихний дом крючком и потащил... к речке
потащил. А тут облачко ходит, а тут кто-то веселый крану
подмигнул, и веселый вышел из речки. Кто-то веселый, улы-
бающийся. Кто-то улыбающийся вышел, с ногами. И так он

I Мухина B.C. Изобразительная деятельность ребенка как форма ус-
воения социального опыта. - М., 1981.-С. 57.

96

подмигнул им: "Привет! Кто вы?" - "Мы краны!" - "Мы можем
к вам зайти в дом?" - "Не заходите, вы из речки вышли..."».

Долгое время в детских рисунках изображаемое только в
малой степени соответствует тому содержанию, которое оп-
ределяется словами. В детском рисунке присутствует весь дос-
тупный ребенку опыт, который он получил в процессе дейст-
вия с предметами, при зрительном восприятии, в самой гра-
фической изобразительной деятельности, при обучении со
стороны взрослых.

Первоначально графические изображения ребенка выпол-
няют множество функций, но постепенно приобретают харак-
тер знака - заместителя предмета, они получают наименова-
ние, приобретают значение. Отличие рисунка как знака от
слова-знака, по мнению В.С.Мухиной, состоит в том, что
функции сообщения и обозначения, совпадающие в речи, в
рисунке расходятся. Рисунок отображает предмет или ситуа-
цию и сообщает отношение к ней.

Таким образом, рисунки детей, развитие изобразительной
деятельности, так же как и освоение речи, характеризуют ов-
ладение знаковыми средствами культуры - знаки определяют
отношение к окружающему миру, к людям, к себе. Знаки, их
специфическая природа порождают закономерности психиче-
ского развития. Например, при освоении графических знаков
ребенок проходит путь от каракулей до образа.

Есть смысл рассмотреть некоторые особенности освоения
мимических движений, которые тоже представляют собой
одну из знаковых систем. Остановимся подробнее на некото-
рых фактах.

Ребенку около двух лет, заметил нахмуренные брови де-
душки, подошел, потрогал: «Зачем деду на лбу полоски?»

В два с половиной года малыш стоит перед зеркалом и
пробует изменить выражение лица, сначала ничего не получа-
ется, потом получилась улыбка, обрадованный, подбегает к
матери: «Смотри, как я улыбаюсь».

Скоро три года. Заметил, что бабушка задумалась, подхо-
дит, ласкается: «Бабушка, не делай так» (показывает жестом,
что уголки рта опущены).

Три с половиной года. Собирается к фотографу: «Я сделаю
два раза лицо веселое, два раза - серьезное». Перед фотокаме-
рой вел себя, как обещал: два кадра сняли совсем неулыбчи-
вого человека, зато на двух других - улыбается от души.

Я считаю, что в этих фактах отражается общая закономер-
ность освоения знаков: через выделение специфики знаков в
общении с другими людьми к овладению этой спецификой как

Г, С. Абрамова

97

возможность передать объективное значение и свое отноше-
ние. Можно сказать, что знак приобретает свое значение в
индивидуальной активности человека, которая направлена на
освоение и использование данного знака.

Мы остановились на неких общих механизмах появления
закономерностей в нашем внутреннем мире. Они определяют-
ся знаковой природой культуры, освоением ее. Возрастные, то
есть типичные для определенного уровня развития человека,
особенности внутреннего мира будут связаны с уровнем ос-
воения знаковой природы окружающего мира.

Уровень освоения знаков проявляется в том, какие воз-
можности знаков человек может использовать в своей дея-
тельности. Например, когда мы знакомимся с музыкой, то
вхождение ребенка в мир музыкальных звуков - это и есть
овладение новой звуковой системой. Что он увидит в ней?
Сходство звуков музыки со звуками знакомых предметов,
соответствие ритма - ритму движений или же сложный мир
человеческих чувств, страстей, тайн души, которые не выра-
зить словами? «Видение» в музыке будет определяться тем,
как окружающие раскроют специфику, своеобразие музы-
кальных звуков как знаков человеческой культуры. Если че-
ловеку останется недоступно все их содержание, он будет глу-
хим ко многим сторонам жизни музыки.

Освоение любой системы знаков, мира значений, который
раскрывается в них, - это открытие еще одной грани челове-
ческой культуры. Когда мы говорим: «Оказать знаки внима-
ния», это значит, что человек поймет отношение, которое
заключено в таких знаках, выделит их значение. А если нет?
Тогда знак внимания обернется непониманием, вызовет кон-
фликт. Конфликт неизбежно возникает и тогда, когда люди
говорят на разных языках, живут в разных знаковых систе-
мах. Помните в песне:

Я говорю: «Луна, - говорю, -
и звездочки словно крошки».
Она говорит: «Лампа горит
и вьются над ней мошки».
Я говорю: «Песню спою,
песню мою слушай».
Она говорит: «Я их не люблю,
от песен болят уши».

Конфликт неизбежен. Это тоже закономерность нашего
внутреннего мира. Чтобы взаимодействовать с другим чело-
веком, мы должны найти общие цели, общие средства для их

98

достижения, должны взаимно понимать друг друга. Взаимно,
в частности, означает, что содержание знаков, которыми мы
пользуемся, должно совпадать.

- Мама,посмотри,какая красивая бабочка!

- Некогда, доченька, пойдем быстрее.

Ребенок сосредоточенно разбирает мамину сумку. Шлепок
и окрик: «Марш в угол, негодник!»

Можно привести множество таких грустных, разноязыких
ситуаций. Обидно за взрослых: они-то ведь могут понять, что
ребенок еще только осваивает язык. Значение многих слов-
знаков, жестов, звуков, изображений, предметов ему еще не
доступно. Научится ли он пользоваться ими, приобщится ли
ко всему многообразию знаков человеческой культуры - это
определится общением со взрослыми, содержанием такого
общения. Именно оно создает, порождает, определяет зако-
номерности психического развития; то общение, в котором
учатся жить в знаковой культуре.

Общение, совместная деятельность с другими придают ка-
ждому предмету культуры, каждому знаку особое свойство -
быть значимым, то есть нести в себе определенное содержа-
ние, отношение, оценку, возможность или невозможность
взаимодействовать. Значимость любого знака определяется
тем, какие состояния и отношения он порождает при взаимо-
действии с собой. Хлеб - ему нет равных по своей значимости.
Как вы обращаетесь с ним, какое отношение он у вас вызыва-
ет, какое отношение вы покажете ребенку, как научите обра-
щаться с ним - это и есть обращение к значимости хлеба как
предмета культуры. Книги, слово, улыбка, походка, черты
характера - все многообразие человеческого мира имеет зна-
чимость. Она может меняться со временем: в прошлом сезоне
была мода (было значимо) на яркую косметику, в этом сезоне
в моде естественные краски. В подростковом возрасте, напри-
мер, важно (значимо) было выглядеть как все, в юношеском -
быть самим собой, неповторимой индивидуальностью. Значи-
мость одного и того же предмета, одного и того же явления,
качества человека меняется в зависимости от ситуации. Рядом с
быстрой чистой речкой значимость воды гораздо ниже, чем в
пустыне. Дорога бывает ложка к обеду, а после - увы...

На охоте или рыбалке среди друзей ценятся иные качества,
чем на работе. Малыш не обращает внимания на такую же-
ланную вчера игрушку, когда приходит друг. Значимость
изменилась, произошла переоценка ценностей.

Наряду с изменчивой, преходящей значимостью вещей оста-
ются непреходящими, постоянными в своей ценности гуманисти-

99

ческие качества человека: порядочность, доброта, честность,
мужество, верность долгу, ответственность, чувство прекрасно-
го, стремление к истине и множество других, которые в конеч-
ном счете определяют значимость всего, что создал человек.

Как открывается ребенку значимость окружающего его
мира? Во многом это зависит и определяется тем, какие по-
требности воспитываются у него. Потребность - это состоя-
ние нужды, состояние зависимости от какого-то предмета,
явления, от отношения с другими людьми, от биографических,
физиологических особенностей организма.

Потребности создаются людьми вместе с предметами куль-
туры. В этом смысле каждый знак как культурно-истори-
ческое образование несет в себе определенную потребность.
Самый обыкновенный бытовой предмет - чашка, полотенце,
расческа, книга, телевизор, одежда и тому подобное, - все они
служат удовлетворению какой-то потребности: потребности в
пище, сне, тепле, общении, потребности в новых впечатлени-
ях. Каждая из потребностей предполагает определенную ак-
тивность человека, общение с другими людьми и предметами.
Обучаясь пользоваться ложкой, вилкой, тарелкой, стаканом,
ребенок приобретает потребность в этих предметах, познает
их значение. Одновременно он получает представление о зна-
чимости предметов: эта чашка красивая, праздничная, для
гостей, а эта - на каждый день. Эта одежда нарядная, другая -
прогулочная. Это же происходит и в тех действиях, в которых
выражается отношение к другому человеку, проявляется зна-
чимость человеческих отношений. Если они входят в потреб-
ности ребенка, сами становятся потребностью. Такие детские
действия, как отбирание игрушек, передразнивание, драки,
неряшливость, не станут предметом потребности, если не
приобретут значимость в ситуации, где они возникли. Пере-
воспитание ребенка, у которого уже есть потребность в таких
действиях, во многом определяется переоценкой этих действий
окружающими, изменением их значимости. Надо заметить, что
разовое запрещение таких действий редко бывает эффектив-
ным. Только тогда, когда ребенок действительно испытает
неудовлетворение потребности, связанной с таким действием,
последнее переоценивается и даже обесценивается.

Андрей постоянно сыпал песок на головы играющих ря-
дом детей. Все запрещения бабушки были напрасны. Он со
смехом продолжал свое дело. Когда ребята отошли от него и
не приняли в игру (строили железную дорогу), тогда и про
песок было забыто: «Я больше не буду, примите меня играть».
Значимость действия резко упала.

100

Как хранила и берегла Аня красивую конфетную обертку!
Такой не было ни у кого во дворе. Когда же подобная обертка
появилась еще у нескольких девочек, Аня отдала ее своей се-
стренке: «Мне больше не надо, она мне разонравилась».

Предмет, действие, состояние становятся значимыми, если
они определяют отношения с другими людьми. Если для ребен-
ка недоступна значимость дорогого костюма, который он ис-
пачкал грязной ручкой, то ему вполне доступно то отношение,
которое проявит к нему мать в этом случае. Отношение опреде-
лит значимость предмета. Как часто, к сожалению, ценность
предмета подменяет ценность человеческих отношений.

Мальчишка рос очень впечатлительным, чутким ко всякому
изменению отношений. В один далеко не прекрасный день мать
обнаружила в шкафу свое выходное платье разрезанным на
множество лоскутков. На вопрос, почему он это сделал, перво-
классник честно ответил: «Не хочу, чтобы ты уходила в воскре-
сенье». Он долго не был с матерью вместе, той всегда некогда, а
тут и обещанное воскресенье оказалось занято, вот он и решился.

Потребности человека, значимость свойств окружающего
мира образуют сложную взаимозависимость, которая доста-
точно изменчива. Без удовлетворения многих потребностей
невозможна наша ежедневная жизнь. Здесь и биологические
потребности, обеспечивающие сохранение нашего организма:

сон, еда, движение. Но и они отходят на задний план в тех
случаях, когда поведение подчиняется духовным потребно-
стям, высшим чувствам: долг, честь, совесть, страдание. Они
переоценивают даже жизненно необходимые потребности,
даже саму человеческую жизнь. Психологи говорят об иерар-
хии потребностей, то есть об их взаимоподчинении. За такой
иерархией стоит шкала ценностей человека, его нравственные
качества, та система оценок, которые он дает окружающему
миру. Ярче всего эта шкала ценностей выявляется в ситуации
выбора, принятия решения. Ее формирование начинается с
простых совместных действий с людьми. Например, так:

Дедушка дает внуку (ему два года) горсть конфет и просит
разделить на всех, то есть на четверых членов семьи. Малыш
дает всем по одной конфете, а себе забирает оставшиеся три.
Дедушка подхваливает: «Молодец, себя в обиду не даст!»

Себя не даст, а вот дедушку...

Девочка - инвалид, и ей можно не ехать с классом на про-
полку свеклы, но она уговаривает мать и едет: «Я не хуже
других».

Иерархия ценностей, разная значимость, подчас совсем не
совпадающая даже у близких людей.

]01

Закономерность психического развития проявляется в том,
что человек не может жить в мире с равной ценностью всех его
сторон, ибо тогда невозможен выбор, нельзя принять решения.
Что выбрать: драку или мирное выяснение отношений, отчаян-
ный спор или отступление, стрижку или длинные волосы, книгу
классика или детектив, спорт или пьянство? Число и возмож-
ность выборов велики. Выбор может быть случайным, если че-
ловек имеет дело с незнакомыми, незначимыми свойствами мира.
Выбор закономерен, если они уже имеют значение и ценность.

Довольно часто значимость каких-то действий, вещей,
собственных состояний выступает для человека в скрытой
форме, недоступной для рационального объяснения. Это сфе-
ра бессознательного. Вредная привычка грызть ногти, ковы-
рять с явным удовольствием в носу, повторяющиеся сновиде-
ния, навязчивая мелодия, постоянные ошибки и оговорки -
вот малый перечень тех явлений, которые можно отнести к
сфере бессознательного.

Своеобразие их в том, что человек не отдает себе полного
отчета о значимости совершаемых действий. Сфера бессозна-
тельного - сравнительно мало изученная область человече-
ской психики. Можно предполагать, что во многих бессозна-
тельных действиях выражаются и как бы изживаются важные
для жизни человека отношения и состояния, которые не нахо-
дят другой формы выражения. Замечено, например, что чаще
всего дурная привычка грызть ногти появляется у тех детей,
которые живут среди противоречивых требований взрослых.
Это порождает постоянное некомфортное состояние, которое
изживается в такой далеко не эстетичной привычке. Даже
столь распространенное явление, как ночное недержание мо-
чи, тоже кроме физиологических причин может быть связано
с неблагоприятными отношениями с окружающими. Подоб-
ного рода причины могут вызвать заикание, повышение тем-
пературы, рвоту и другие физиологические проявления.

При всех меняющихся условиях жизни относительную ус-
тойчивость ей придают особые отношения между людьми,
которые и называются нравственными. «В норме, как форме
нравственного представления, зафиксировано общее правило
поведения, требование общественной дисциплины, предъяв-
ляемое ко множеству совершаемых людьми поступков какого-
либо типа. В принципах морали выражены обобщенные зако-
ны морального поведения, объединяющие множество различ-
ных по содержанию поступков в единый образ жизни и линию
поведения. В форме оценки совершается моральная санкция
индивидуальных и массовых действий, общественных явле-

702

ний. В результате положительной или отрицательной оценки
некоторого объекта последний приобретает значение "образ-
ца", которому должно или позволительно следовать»'.

Совокупность норм поведения образует самый простой
моральный кодекс. По мере развития общества в этот кодекс
входит понятие морального качества, которое включает в
себя знание о том, каким человек должен быть, и то, какой он
есть. Постепенно возникает и понятие морального идеала.
Это понятие становится как бы воплощением всех возможных
достижений человека и человечества, обобщая значимость
нравственных норм поведения каждого человека.

Кроме норм морали, знаний о моральных качествах и
идеале в истории морального сознания возникает необходи-
мость в гибком и универсальном руководстве для человека.
Им стали моральные принципы. В этих принципах даются
только общее основание для осуществления норм поведения и
критерий для выбора правил в самых разных условиях. Позд-
нее в истории человечества понятие нормы и морального ка-
чества обретают значение мировоззрения.

Нравственное требование к человеку имеет специфические
признаки. Так, оно всегда имеет общее значение. Об этом
значении без преувеличения можно сказать, что оно космиче-
ских масштабов. В то же время данное требование не является
отражением конкретного авторитета какого-либо человека и
не зависит от него. Исполнение морального закона совпадает
с функцией выражения и проведения его, то есть можно ут-
верждать, что моральный закон существует только как реаль-
ное - даже вещественное - его воплощение в конкретной жиз-
ни конкретного человека. Осуществление нравственного за-
кона или нравственного требования принимается самим чело-
веком как осознанное. Оценка морального действия является
событием в жизни человека и существенно влияет на его судь-
бу, определяя последующий выбор. При этом, выполняя нрав-
ственное требование, человек обладает свободой воли, он сам
управляет своим выбором и сам осуществляет его. Свобода
воли предполагает и ответственность человека за свои дейст-
вия, за выбор цели и способы ее достижения.

Духовность, свобода и ответственность - вот основные сущ-
ностные характеристики человека. Без них невозможно осуще-
ствление человеческой жизни в ее истинном предназначении.
Трудно дать однозначное определение этим характеристикам
человека. Скажу словами В.Франкла: «Духовное сущее может

'Дробницкий О.Г. Проблемы нравственности. - М., 1977.-С.29.
103

не только соприсутствовать просто иному сущему. Оно, в част-
ности, может и соприсутствовать равному себе, такому же ду-
ховному существу. Это соприсутствие духовного сущего другому
сущему, соприкосновение двух духовных сущих мы называем со-
бытием. Оказывается, что только лишь в таком со-бытий воз-
можно полное соприсутствие - лишь между равными друг другу.

Но это возможно лишь в той отдаче себя друг другу без
остатка, которую мы называем любовью.

Любовь можно определить как возможность сказать кому-
то "ты" и еще сказать ему "да". Иными словами, это способ-
ность понять человека в его сути, конкретности, уникально-
сти и неповторимости, однако понять в нем не только суть и
конкретность, но и его ценность, необходимость. Это и зна-
чит сказать ему "да"»'.

Свободу как автономность человеческого сознания, как
возможность этой автономности человек может осуществить
уже в том, что сумеет сделать паузу между стимулом, на него
воздействующим, и реакцией, которую он мог бы осущест-
вить в соответствии с этим стимулом. Именно эту паузу ака-
демик Поршнев считал началом человеческой истории. В этой
паузе родилась возможность человека отделить свои влечения
от самого себя, сделать их в конечном счете предметом анали-
за. Думается, что в этом отказе от непосредственной реакции
и появились предпосылки для выделения человеком своей
духовной сущности, которая предполагает все виды отноше-
ний к воздействию ситуации, в том числе и отказ от воздейст-
вия, то знаменитое «нет», которое говорит иногда о свободе
человека больше, чем вся его последующая жизнь. Через это
свое качество человек открывает самого себя, существование
своего внутреннего мира как особой реальности - психиче-
ской реальности, на которую он сможет воздействовать, смо-
жет занимать по отношению к ней позицию, в том числе и
позицию отказа от воздействия на эту реальность.

Думается, что рассуждение это позволяет увидеть, что и
духовность, и качество свободы предполагают некоторые
действия человека, направленные на самого себя и другого
человека. Эти действия являются совершенно особыми по
средствам и способам их осуществления. Но тем не менее - это
действия, и цель их можно охарактеризовать (в самом общем
виде) как цели построения индивидуальности человека.

Эти действия в конечном счете делают человека относитель-
но независимым от конкретных обстоятельств жизни, в кото-

I Франкл В. Человек в поисках смысла. - М., 1990. - С. 95, 96.
104

оых он находится. Нравственные категории - совесть, долг,
ответственность, стыд - являются теми средствами, которые
обеспечивают человеку эту автономность самовоздействия. Эти
нравственные категории используются совершенно особыми
способами, существующими в виде действий прощения, покая-
ния, смирения, поощрения и наказания, обращенных как на
самого себя, так и на другого человека. Осуществление этих
действий рождает у человека те со-бытия, как говорит В. Франкл,
в которых он узнает самого себя не только в настоящем, но и в
будущем, то есть переживает свою духовность как принадле-
жащее ему качество, переживает свободу как возможность воз-
действия на свой внутренний мир и реализует в отношении себя
чувство ответственности за собственное будущее.

Хорошо об этом сказано у Е.Рерих: «Так, простить или
искупить грехи означает вычеркнуть или изъять их последст-
вия; и в этом процессе изъятия или искупления дурного по-
ступка прежде всего происходит как бы нейтрализование тех
токов силы, которые возникли в ауре человека в силу освобо-
жденной им энергии при совершении им беззаконного по-
ступка. Именно как один химический ингредиент может изме-
нить характер субстанции, составленной из нескольких дру-
гих химических ингредиентов, так и действие высокого поры-
ва или качества может нейтрализовать и превозмочь следст-
вия действий низких качеств в природе человека и таким об-
разом изменить весь характер человека, как бы перерождая
его»'. Помогающий, прощающий сам оказывается соучастни-
ком в добрых следствиях, порожденных его действием.

Действие прощения оказывается одним из главных дейст-
вий, в котором человек с помощью другого человека обращает-
ся к содержанию своего внутреннего мира не как существо реа-
гирующее, а как существо духовное, обладающее будущим,
которое он сам определяет. Это действие рождает в человеке
новую энергию, которая воплощается в возрастании конструк-
тивных сил его личности. Все другие действия, кроме действия
прощения, направлены на настоящий момент жизни человека.
Действие прощения отличается своей устремленностью в буду-
щее и возможностью реализовать эту устремленность.

Действие поощрения со стороны другого человека выпол-
няет тоже важную энергетическую роль, но оно в то же время
ограничивает выбор четким указанием на ситуацию успеха
как ситуацию возможного повторения уже известного. В этом
состоит основное противоречие такого действия, даже если оно

'Рерих Е. Письма. - М„ 1992. -Т. 1.-С.411.
105

строится с использованием нравственных категорий. Именно
поэтому исследователи нравственных категорий, строения
нравственного сознания говорят о том, что осуществление
нравственного выбора, реализация нравственных законов не
связаны с получением поощрения или одобрения со стороны
других людей. Нравственность как особое отношение челове-
ка к собственной жизни не предполагает осуществления прин-
ципа полезности, награда за такое поведение лежит в само-
сознании человека. Мораль же выступает как внешняя целе-
сообразность поведения в соответствии с принципом полезно-
сти, целесообразности, понимаемой как внешняя целесооб-
разность, ориентированная на мнение других. Награда за
осуществление морального, то есть соответствующего груп-
повым требованиям, поведения имеет часто весьма ощутимые
формы. Человек, который ориентируется на такие нормы, не
вызывает симпатии часто из-за своей высокой приспособляе-
мости к условиям, в которых он живет. Такой человек найдет
оправдание любому, даже самому бесчеловечному, поступку,
если последний отвечает интересам группы.

Покаяние и смирение - это действия человека, которые на-
правлены на выяснение существенных связей прошлого и на-
стоящего. Здесь, по-моему, коренится основа покаяния. Бла-
годаря покаянию человек обретает чувство собственной при-
частности к своей же прошлой истории - своей лично или
истории группы, к которой он принадлежит. И тогда появля-
ются новые возможности построения перспектив будущего.
Но они осуществляются лишь в том случае, если логика жизни
восстановлена через покаяние. В данном случае логика жизни
предполагает осуществление главных сущностных характери-
стик человека - духовности, свободы и ответственности.

Смирение предполагает возможность ориентироваться в
своей психической реальности, а также в реальности других
людей согласно реально существующим свойствам, а не вы-
мышленным, или, как говорят, фантомным. Смирение направ-
лено на видение человеком своей и чужой жизни как автоном-
ных, относительно независимых друг от друга, объединенных
общей сутью, но имеющих разное воплощение в этой сути.
Можно сказать, что смирение в известном смысле предполагает
возможность ориентироваться на законы функционирования
индивидуального сознания других и своего собственного.

Особое место среди этих действий занимают наказание и
самокритика, саморазрушение и самоедство. Направленность
последних на другого не лишает их основного содержания.
Они сужают сознание человека, фиксируют его на настоящем

/Об

или прошлом. В этом состоит их основная функция. Обобщая
ее, можно говорить о том, что такое действие нарушает логи-
ку событий индивидуальной жизни за счет сверхсильного воз-
действия на человека. Согласно В.Франклу, наказание лишает
человека его «да» в присутствии других. Таким образом, осу-
ществление человеком поведения, где содержание пережива-
ний связано с нравственными нормами, нравственными кате-
гориями, является тем видом его активности, который расши-
ряет границы его сознания, позволяет переживать свою жизнь
не как существование, а как воплощение того сложного и
неоднозначного чувства связи всего со всем в виде Гармонии,
Целесообразности, того, что всеми называется по-разному, но
обязательно выливается в Любовь и Красоту как важнейшие
свойства человека и природы.

Через нравственное самосознание к человеку приходит та
духовность, о которой Д.Андреев писал так: «Духовный же
ряд состоит из человеческих проявлений, находящихся в связи
именно с понятием многослойности бытия и с ощущением
многообразных нитей, которыми связан физический план
жизни с планом иноматериальным и духовным. Сюда полно-
стью относятся области религии, спиритуалистической фило-
софии, метаистории, магии высокой этики и наиболее глубо-
кие творения культуры, музыки, пространственных искусств»'.

Нравственное самосознание позволяет человеку прибли-
зиться к переживанию важнейших различий между такими
качествами, как интеллектуальные (прежде всего ум) и духов-
ные, к числу последних следует отнести способность любить.
Обсуждение в диалоге с самим собой такого различия, пере-
живание его как значимого для самого себя и для другого
позволяет человеку приблизиться к проблеме воздействия на
себя, на других людей, на природу с другой точки зрения.
Сама возможность этого воздействия как проявление власти
будет восприниматься иначе, через сопереживание всему мно-
гообразию жизни, которое окружает человека и окружало
человечество на протяжении веков его истории. Хочется ве-
рить, что это то начало в человеке, которое создает особое
отношение к его природе. Здесь, видимо, уместно слово «сопри-
частность». Именно оно создает ту одушевленность вещи,
которую создают руки человека, именно оно отличает силу
воздействия любящего от силы воздействия равнодушного.

Думается, что как раз понимание различия интеллектуаль-
ных качеств и качеств духовных, переживание значимости

•Андреев Д. Роза мира. - М., 1992.-С.209.
107

этих различий определяет отношение людей к содержанию
общественного идеала человека того конкретного времени, в
котором они живут.

Социальные нормы и правила как интеллектуализирован-
ные нормы регуляции отношений между людьми, регламенти-
рующие и регулирующие их поведение, будут окрашены теми
истинными переживаниями людей, которые их выполняют,
которые следуют им, принимая целесообразность этих норм
как необходимое условие своей интеллектуальной жизни.
Кажется, что этот момент осуществления социальных норм
недостаточно осознается, что видно хотя бы из фактов массо-
вого правового нигилизма, когда даже целесообразные право-
вые нормы не принимаются и не выполняются. По-моему, за
этим стоит - как одна из возможных причин - отказ многих
современников от духовной сущности своей индивидуальности.
А это ведет к тому, что все продукты интеллектуальной дея-
тельности, имеющие вещное воплощение, переоцениваются, а
продукты интеллектуальной деятельности, не имеющие вещно-
го воплощения, недооцениваются или вообще отвергаются.

В психологии социальные нормы анализируются как норма-
тивно одобренные формы поведения, ожидаемые от человека,
занимающего определенное место в системе общественных
отношений. Роль предполагает наличие у человека соответст-
вующих ей желаний, целей, убеждений, чувств, ценностей, дей-
ствий, установок. Это в большинстве случаев интеллектуализи-
рованные правила воздействия на другого человека (или груп-
пу людей) и правила самовоздействия. Выполнение их обяза-
тельно предполагает более или менее выраженную ситуацию
принятия долженствования. Например, как мать я должна... как
психолог я должна... как женщина я должна... как соседка я
должна... и тому подобное. Роль практически сводит к мини-
муму другие формы регуляции человеческого поведения, кроме
интеллектуального контроля за их выполнением. Если этот
контроль нарушается, то человек становится, мягко говоря,
странным в глазах других людей.

Социальные роли решают важнейшую задачу интеллек-
туализации всего внутреннего мира человека, через осознание
их как правил человек переживает свое соответствие или не-
соответствие этим правилам, и таким образом открывается
один из путей познания своих чувств, их отличия от мыслей.
Допустим, возможно такое интеллектуальное открытие: «Как
психолог я не могу понять, что происходит с моими близки-
ми». Вариант такого открытия и последующие действия кол-
лег описаны в одной из лучших среди известных мне книг по

108

психологии. Ее написали Д. и Р.Байярды. Книга называется
«Ваш беспокойный подросток». Одну из наиболее близких к
обсуждаемой теме мыслей из этой книги можно сформулиро-
вать следующим образом: «Если ты не справляешься со своей
ролью, значит ты потерял свое Я». Под Я скрывается вся пол-
нота доступных человеку переживаний. Роль ограничивает
переживания только их интеллектуализированным содержа-
нием, сужая рамки самосознания. Если этот момент не высту-
пит для человека как его проблема, как обстоятельство, огра-
ничивающее его возможности любить, а значит, проявлять
свою духовность, то человек просто становится несчастным.

Если, дорогой читатель, вы еще читаете это текст, то тут мне
хотелось бы вспомнить факты многочисленных болезней тела
человека (не хочется даже их перечислять - список весьма об-
ширный), которые вызваны не вирусами или микробами, а
стремлением человека во что бы то ни стало соблюсти социаль-
ную норму, сориентироваться только на ее содержании. Это
другая сторона проблемы духовности человека и ее осуществ-
ления. Если при нарушении нормы человек недооценивает ее
как продукт интеллектуальной деятельности, то в этих ситуа-
циях явно наблюдается его переоценка. В конкретных приме-
рах, когда от ребенка-вундеркинда ждут школьных успехов и не
могут дождаться, когда от себя - как матери - требуют героиче-
ских усилий по получению этих успехов, когда не дают покоя
домашним своими замечаниями, осуществляя и дома руково-
дящую ролью, тогда мы имеем дело с гипертрофированным
значением интеллектуального долженствования, обусловленно-
го социальной ролью. Есть даже такая роль: роль ребенка-вун-
деркинда. В отношении него есть определенная система ожида-
ний и требований, которая не всегда дает последнему возмож-
ность развить свои духовные потенции.

Таково свойство интеллекта, развивающего сознание и од-
новременно закабаляющего его своими продуктами.

Об этом свойстве психики люди знают давно, давно пыта-
ются найти ему объяснение и научиться противостоять ему.
Очень трудная задача, решение которой человек находит в
совершенно особых действиях. Многие психологи называют
их поступками. Поступки придают активности человека
нравственный смысл - останавливают ее и сообщают новое
качество непрерывности. Именно они задают напряжение
жизни, преодолевают ее возможную заданность и регламен-
тированность. Здесь и находится то самое усилие, которое
можно сделать над собой, чтобы открыть и осуществить соб-
ственную духовность.

709

Поступками жизнь человека не богата, но именно они делают
ее индивидуальной, окрашенной теми нравственными пережива-
ниями, которых последний достоин, чувствуя связь с природой.

Возможностей для осуществления поступка у каждого дос-
таточно, но реализуются ли они? Трудно ответить.

Общественный спрос на поступки существенно различает-
ся в разных системах государственного устройства, но в жиз-
ни спрос на поступок, по-моему, выражается в неясном стрем-
лении к высокому, в тоске по невыразимо прекрасному и еще
не высказанному.

Особенно сильно это звучит в вечных мотивах любви муж-
чины и женщины. Хотя с точки зрения науки такое полороле-
вое поведение со всех сторон окружено интеллектуализирован-
ными нормами. И все же хотелось бы отнестись к этой жизнен-
ной реальности как к великой тайне - столь великой, что при-
косновение к ней поражает глубиной и загадочностью.

Существует утверждение, что в каждом человеке присутст-
вует как мужское, так и женское начало. В том же состоит и
свойство природы. Порой кажется, что все написанное по-
священо одной лишь теме: отношениям мужчины и женщины.
Может быть, когда-нибудь новый вид качественного анализа
и позволит это доказать, кто знает. А пока я приведу только
несколько маленьких описаний того содержания, которое
называют мужской и женской психикой. Начнем с характери-
стик новорожденных. Известно, что на каждые 100 новорож-
денных девочек приходится 105-107 мальчиков. Общая био-
логическая закономерность проявляется в том, что в зрелом
возрасте число юношей и девушек примерно одинаково. Сре-
ди пожилых это соотношение сильно возрастает в пользу
женщин. Например, 85-летних женщин в два раза больше, чем
их сверстников-мужчин.

Очевидно, что мужской организм оказывается менее стоек
к испытаниям жизнью, чем женский, менее огражден от бо-
лезней. Мужчины более подвержены знаменитому ОРЗ и дру-
гим инфекциям. Есть гипотеза, что это объясняется большим
иммунитетом женского варианта ХХ-хромосом по сравнению
с мужским вариантом XY.

Возможно и другое объяснение, согласно которому любой
живой организм должен обладать двумя началами - стабили-
зирующим и изменчивым - для быстрого реагирования на
изменения среды. Эти два начала и отражают биологическое
назначение полов. Женский пол с этой точки зрения характе-
ризуется как пол с большей наследственной консервативно-
стью, устойчивостью, чем мужской.

110

Мужской пол более чувствителен к внешним воздействиям,
поэтому он более склонен к изменениям. Это требует большей
нагрузки на регуляторные системы организма, вот они и боль-
ше изнашиваются. Видимо, как результат этого - частые у муж-
чин сердечно-сосудистые кризы, стрессы, сбои иммунитета...

Можно сказать, что фонд достояний и завоеваний челове-
чества доверено хранить женщине в силу ее биологических
особенностей. Возможно, этим объясняются многие биологи-
ческие особенности полов. Так, в первые недели жизни маль-
чики обычно слабее девочек, у девочек нервная система раз-
вита несколько лучше, они меньше страдают инфекционными
заболеваниями дыхательных путей. Смертность среди маль-
чиков в младенчестве выше, чем среди девочек.

Но даже биологически мужчина и женщина - это не только
выраженные различия, но и взаимодополнение. Известно,
что одно биологическое качество, повторенное дважды в
генном коде обоих родителей, не усиливает, а ослабляет адап-
тацию к жизни их потомства. Совпадение же элементов ге-
нетического кода родителей вообще может оказаться крити-
ческим для его жизни.

Притягательным для многих исследователей является опи-
сание различий и сходства в психике мужчин и женщин. Оста-
новимся для уточнения нашей темы на двух отрывках из тек-
стов, написанных разными авторами - мужчиной и женщиной.
Текст женщины - Паолы Ломброзо: «Что мужчины и женщины
под банальной и часто незначительной внешностью, происхо-
дящей от уравнивающего всех лоска условной благовоспитан-
ности, имеют хорошие и дурные качества, дающие особенный
характер их индивидуальности, - в этом нет никакого сомне-
ния. И хотя эти психические недостатки могут быть сравнивае-
мы с преступностью лишь так, как укус комара с укусом змеи,
они тем не менее встречаются так часто и так тесно вплетаются
в характер личности, что имеют в практической домашней
жизни такое же значение, как преступления в жизни социаль-
ной. К счастью, женщины-убийцы и мужчины-разбойники
встречаются редко, но зато вовсе не редки мужчины - скупые,
тщеславные, эгоисты, деспоты - и женщины ревнивые, легко-
мысленные и кокетки. Эти-то недостатки, которым мы не при-
даем большого значения и которые мы не особенно строго
осуждаем, доведенные совместной жизнью до крайней степени
остроты, составляют несчастие огромного числа людей»'.

'Ломброзо П. Женщина, ее физическая и духовная природа и куль-
турная роль. - Мн., 1991.-С.38.

Ill

А теперь отрывок из другого текста, написанного не менее
образно и пламенно. Итак, Отто Вейнингер, из книги «Пол и
характер»: «Способность к истине есть следствие воли к исти-
не, и этой волей она измеряется, потому-то женщина до сих
пор не создала ничего выдающегося в науке.

Женщина понимает действительность гораздо слабее, чем
мужчина, хотя многие и утверждают противное. Познание как
факт всегда подчинено у нее посторонней цели, и если стрем-
ление к этой цели в достаточной степени упорно, то женщина
может смотреть очень правильно на вещи. Но понять истину
ради самой истины, понять ценность истины как таковой -
этого женщина не может.

Поэтому менее всего возможно, чтобы женщина была фи-
лософом: у нее нет выдержки, ясности, упорства мышления;

она лишена к этому побуждения. Абсолютно не может быть
речи о женщинах, которые мучаются неразрешенными про-
блемами. Лучше умолчать о таких женщинах, потому что их
положение безнадежно. Мужчина, всецело отдавшийся про-
блемам, хочет познать, женщина же в таком случае хочет
только быть познанной... Возможно, это вполне справедливое
суждение, но как женщине хочется сразу же его оспаривать
или по крайней мере признавать не вполне справедливым.

Различия есть, они будут всегда, хотим мы этого или нет.
Природа позаботилась об этом задолго до нашего появления
на свет, определив нам единственно возможные в природе роли -
роли родителей своих детей, которые для мужчины и женщины
наполнены совершенно разными чувствами и переживаниями».

Существует особый мир чувств, присущий только женщи-
нам, обусловленный особенностями их организма, особым на-
значением их природы - материнством. Говорят, что природа
через эти чувства открывает перед женщиной неиссякаемый
источник любви не только к детям, к любимому человеку, к
родителям, но который распространяется на весь мир. Именно
любовь, доброта, сопереживание, сострадание вносят в жизнь
женщины тонкость чувств, интуитивное понимание состояния
другого человека, того, что называют женственностью. Красо-
та слов, сказанная о женщине, непреходяща, образ Божьей Ма-
тери, Матери Мира вдохновлял и вдохновляет сердца людей.
Творчество Матери - материнство - в этом она незаменима
абсолютно, как говорил Д.Андреев, именно в материнстве как
виде творчества требуются такие женские душевные качества,
как мягкость, любовная нежность, самоотдача, терпеливая на-
стойчивость, бережность, чуткость, сердечность, вниматель-
ность. Как бывает жалко смотреть на женщину, которая отка-

112

зывает себе и другим в этих качествах, провозглашая и утвер-
ждая свое мнимое равенство с мужчиной.

Да, до сих пор утверждалось, что не только мужчина, но и
женщина должна быть мужественной. Если под мужеством
понимать смелость, стойкость в жизненной борьбе, то это, ко-
нечно, так. Но если под женственностью понимать не стиль
манер и поведения, не жеманство и сентиментальность, а соче-
тание сердечной теплоты, внутреннего изящества, нежности,
способности повседневно жертвовать собой ради тех, кого лю-
бишь, то не только женщина, но и мужчина должен быть жен-
ствен. Поэты, пророки и провозвестники говорят о том, что
будет целый цикл эпох, в которых женственное начало в чело-
вечестве проявит себя с небывалой силой, уравновешивая до
совершенной гармонии самовластие мужественных начал, та-
ких, в которых преобладают сила, дерзость, гордыня, стремле-
ние вдаль, жестокость, воинственность.

Очень хотелось бы верить поэтическим предсказаниям. В на-
ше истерзанное войнами и раздорами время, когда кажется,
что ничего не осталось святого, женщина несет в себе свой
свет и силу - свое стремление дарить миру любовь. Только бы
у нее хватило сил. Загнанная множеством житейских проблем
в угол, вынужденная делать выбор между невозможным, она
невольно отказывается от своего предназначения. Тем более
что в нашей стране выросло уже два поколения женщин муж-
ской ориентации, то есть женщин, которых воспитывали как
социально активных, прививая им представление о том, что
доброта - это мещанский пережиток, а сострадание и мило-
сердие - признак убогой души. Хочется верить, что жизнь
восстановит справедливость в отношении людей к таким жен-
ским качествам, как приверженность детям, мужу, терпимость
к недостаткам любимых людей. Но еще несколько лет назад
данные социологических исследований показывали, что мо-
лодежь такое высокое человеческое качество, как «хорошая
мать», выводит за черту важнейших человеческих достоинств.

Да и о чем говорить, если взрослые, давно имеющие детей,
затрудняются обсуждать тему материнства, считая ее очевид-
ной, хотя все их действия в отношении детей противоречат
этой «очевидности» хотя бы в том, что женщина отказывает
себе в праве на индивидуальную, независимую от ребенка
жизнь. Все свои мысли она сосредоточивает на ребенке и во-
круг него. Так рождаются союзы, где каждый из членов теряет
свою индивидуальность. Психологи называют это симбиозом.
Женщина, отказываясь от своей индивидуальности ради ре-
бенка, лишает и его этого важнейшего качества.

113

Долгие годы современной женщине твердили, что ее соци-
альное положение должно быть таким же, как и социальное
положение мужчины. Женщина, очень чуткая к чужому мне-
нию, сдерживала и подавляла в себе одни свойства, но культи-
вировала другие. Не потому ли сегодня, в конце нашего века,
эмансипированная и свободная женщина все чаще воспринима-
ется далеко не однозначно. Да и она сама могла бы, наверное,
частенько сказать о себе словами маленького мальчика, кото-
рый наблюдал за двумя взрослыми тетями, с большим усилием
перетаскивающими тяжелые сумки на вокзале: «У этих теть нет
помощников! Наверно, они их не нашли». А может быть, и не
хотели искать, рассчитывая на свою силу, на свои возможности,
на свое Я, которое дает чувство свободы и, как кажется, освобо-
ждает от ответственности за мысли и чувства своих помощни-
ков - людей, от которых зависишь или можешь быть зависима.

Вспоминается Э.Эриксон. Он пытался выразить невыра-
зимое понимание истинности существования человека. Вот
его слова: «Каждый наш поступок должен с математической
точностью определяться нашим существом. Природа не знает
искусственных выкладок. Капля воды в бушующем океане -
все та же капля, что и в безмятежном летнем пруду. Все на
свете действует в точном согласии со своим качеством, как и
со своим количеством, и не пытаясь осуществить то, чего
осуществить не может, - все, кроме человека, который пре-
тенциозен: он жаждет того, что не в его силах, он этого доби-
вается... Недостаточно, чтобы интеллект ясно различал, в чем
зло и как его исправить. Наше истинное существование так и
не начнется, мы так и не достигнем того, к чему предназначе-
ны, если нами будет двигать лишь мысль, а не вдохновляю-
щий дух. Мы пока еще не научились служить этому духу».

Служение духу проявляется в служении идеалу - идеалу че-
ловека и идеалу самого себя. Жизненные идеалы мужчин и
женщин всегда конкретны, они переживаются как возмож-
ность собственной жизни или как ее невозможность, пережи-
вание своего Я как меняющегося и в то же время обладающе-
го высокой устойчивостью, позволяющей сохранять качества
своей «капли» и в бурном море, и в тихом летнем пруду жиз-
ни. Эти качества прежде всего связаны со свойствами эмоций
мужчины и женщины. В специальных исследованиях можно
встретить факты, говорящие о том, что типично мужские
классы эмоций - это доминирование радости при преоблада-
нии гнева над страхом; для женщин же это - доминирование
радости и страха. У женщин встречаются все самые распро-
страненные эмоции - страх, гнев, радость, но преобладает -

114

страх, что говорит о высоком уровне тревожности женщин и,
если так можно сказать, о большей оптимистичности мужчин.
Психика женщин более ранима, они быстрее впадают в нев-
ротические состояния. Переживая бытовую и семейную неуст-
роенность и дисгармоничность жизни, женщины острее нуж-
даются в сочувствии и поддержке. Женщина более чувстви-
тельна к чувству, выраженному в слове, что не характерно для
мужчины, помните знаменитое: «Женщины любят ушами».

Для женщины поиск ее истинного существования осущест-
вляется между собственным Я, Я-другого, понятием человече-
ского и понятием необходимого. Недаром Э.Фромм сформу-
лировал это так: «Женщины видят деревья, а мужчины - лес.
Мужчины строят, а женщины обставляют». Необходимость
жить в мире, где всего для тебя много, можно сказать избы-
ток, ставит перед женщиной труднейшую проблему ориента-
ции в этом лесу. Когда она решает ее через стратегию следо-
вания за другим, она сразу же лишается данного ей ее же при-
родой многообразия, разнообразия, того содержания внутрен-
него мира, конечно, только возможного, потенциального, но ее.
Если это следование стереотипу мужского поведения, то про-
исходит то, что сексологи называют заражением женщин муж-
скими свойствами. Это один из видов психологических (не
путать с психическими) заболеваний, связанный с потерей ори-
ентира в море возможностей собственной индивидуальности.

Психологическая болезнь включает и биологическое основа-
ние - многие женщины перенимают мужские формы поведения:

курение, употребление больших доз алкоголя. Мало кто знает, а
часто и не хочет знать, что курение наносит вред женской сексу-
альности, уменьшает потенцию женщины, увеличивает опасность
половой холодности (фригидности) и женских болезней. Пьющая
женщина, да еще во время беременности, несет несчастье своим
детям. Заторможенные или сверхвозбудимые дети, которые не
способны к простейшему сосредоточению взгляда или мысли, -
это только маленький штрих к портрету ребенка пьющей мамы.
У женщин, курящих во время беременности, большой риск пере-
дать ребенку предрасположенность к раку.

Современная женщина в семье сегодня вырабатывает те же
сейсмические волны, что и мужчина: грубость, прямолиней-
ность, силовые приемы решения конфликтов, которые лиша-
ют отношения гармонии и слаженности не только по вине
мужчин, но и представительниц прекрасного пола. Они теря-
ют свой женский язык, на котором веками разговаривали с
мужчинами. В свою очередь и мужчины не учатся его пони-
мать, а значит, и не владеют им в самых интимных отношени-

115

ях. Это отчасти создает ситуацию, описанную В.Владиным и
Д.Капустиным в книге «Интимный мир семьи». Авторы этой
книги получили письмо следующего содержания: «Дайте не-
сколько примеров (я вот лично не могу подобрать и двух-трех
таких слов) тех ласковых и нежных слов, которые мужчина
должен говорить женщине на супружеском ложе. Мне так их
не хватает, думаю, что и другим мужчинам не хватает тоже».

Надо оценить деликатность авторов, отвечавших на этот
вопрос, они даже пытались оправдать автора записки ссыл-
кой на наш рациональный век, где многие разучились гово-
рить красиво, нежно, ласково. Они советуют побольше читать
стихов, обращаться к словарям родного языка.

На этом надо остановиться подробнее. Вопрос в том, по-
чему мы разучились (умели ли?) говорить, а значит, и думать.

Мысли и чувства человека, взрослого человека, могут не
совпадать по содержанию и по форме выражения. У мысли
есть возможность маскировать чувства, а за примером не на-
до ходить в чью-то историю жизни, достаточно вспомнить,
когда, преодолевая чувство отвращения, вы... Вспомните,
когда и как это было конкретно? А теперь другое: «Я пони-
маю, что любить его не за что, но... ничего не могу с собой
поделать». Вот и мысли оказались противоречащими чувст-
вам. Вот эта возможность несоответствия, возможность не-
совпадения мысли и чувства и преодолевается каждым чело-
веком в порождении своего слова, его собственного, особого
слова, в котором его мысль и его чувство объединены в еди-
ном дыхании. Слово это называется особенно - метафора.
Оно открывает человеку его собственные чувства через воз-
можность соотнесения их с предметом мысли. «Ты моя лас-
точка». Это уже не просто слова, это чувство, воплощенное в
форму, принявшее узнаваемые очертания, но в то же время
это черты индивидуальные, окрашенные присутствием чувст-
ва. Пусть оно не нашло своего собственного языка, метафора -
банальна, но это будет задачей лингвиста определить - штамп
это или слово контакта, слово-чувство. Бальзаковская жен-
щина, конечно, сложнее и неуловимее, чем «моя ласточка», но
я бы простила любому человеку штамп речи, если бы он был
попыткой найти в нем свое чувство, попыткой преодолеть
свое молчание, попыткой найти тот Глагол, который позво-
лил бы его чувствам стать доступными и для других, и для
самого человека. Это так важно - назвать свое чувство, найти
свою метафору, свое ключевое слово, раскрывающее и поро-
ждающее внутренний мир человека. Это та самая ситуация,
когда молчание не является золотом.

Как хочется вспомнить Яна Парандовского, который пи-
сал: «Слово, молочный брат мечты, открывает калитку, через
которую в любую минуту можно выбраться на свободу. И до
чего же легко убежать от скучного времени, унылого пейзажа,
от нестерпимых условий быта, наконец, от самого себя - от
этого навязчивого, надоевшего существа, от которого нам не
избавиться до самой смерти» («Алхимия слова»).

Но что же происходит в жизни, если поиски метафоры ста-
новятся не только необходимыми, но и бесплодными, если чув-
ство, напрягаясь, ощущает пустоту формы - слов нет! Или они
чужие, или они не услышаны тем, кому предназначались. Про-
исходит потеря устного контакта с другими людьми, говорить
стало некогда, да и не о чем, общепринятым становится штам-
пованный, усиленный средствами массовой коммуникации
язык, уделом в освоении речи становится не процесс ее порож-
дения, а процесс звукоподражания - мода на текст определен-
ного типа. Как бы хотелось, чтобы читатель услышал и узнал
свои проблемы порождения своего текста, своей метафоры в
словах Жана Кейроля, где любовь к слову и любовь к человеку
объединяются и создают прекрасный текст! «Поле наших эмо-
ций, пронизанное речью (слова - это тоже дом), помогающей
нам общаться, объясняться друг с другом и обличать, ныне
закрывается для того привычного потока фраз, чья условность
иногда помогала преодолевать глухую стену частной жизни.
Нас открыто лишают средств высказаться и выслушать сказан-
ное о себе с помощью терроризма в отношении нашего словаря,
чье кипение было закваской для мысли, дикцией сердца и жи-
вой этимологией, доказательством того, что это не были слова,
брошенные на ветер, а слова как пригодные для рассуждения,
так и для мечты. Совершенствование слова и его способность
воспламеняться от контакта со словами других людей подвер-
гали наше каждодневное существование спасительному риску и
порождали плодотворный компромисс»'.

В этом компромиссе участвовали наши мысли и чувства,
доступные как нам самим, так и другому человеку. Из поко-
ления в поколение развивалась и совершенствовалась система
обучения этому искусству - искусству устной речи, живому
слову. Где они теперь, эти ручейки семейных бесед, из кото-
рых складывался океан народного живого слова! Они не ис-
сякли, нет! Но их стало значительно меньше. Достаточно
вслушаться в речь наших депутатов, чтобы ужаснуться нали-

' Кейроль Жан. Жизненное пространство//Над Сеной и Уазой. - М..
1985.-С.361.

116

117

чию огромного числа штампов и шаблонов и практическим
отсутствием живого слова.

Когда, кто и где говорит с нами о наших чувствах, интересу-
ясь именно ими, а не правильностью или точностью формули-
ровки. Наверно, только те, там и тогда, когда мы чувствуем
себя рядом с ними, там и тогда любимыми. Много ли таких
людей в жизни каждого. Много - мало. Количество здесь не
имеет значения, важно, чтобы они (он, она) были, чтобы они
стремились к нам через наши выраженные мысли и чувства,
чтобы сами могли и хотели выражать нам свои мысли и чувства.

Когда я прочитала книгу Л.Никитиной «Учусь быть ма-
мой», я подумала о том, что этой женщине хватило мужества
признаться в том, что женское понимание, терпимость и тепло-
та даются ей, женщине, матери, с большим трудом, трудом над
своей душой. Ей, душе, надо найти свою форму - слово, дейст-
вие, образ, чтобы стать материнской. Кого-то уже наверняка
заставило поморщиться слово «труд», но труд - это напряже-
ние, которое обязательно должно смениться качественно новым
состоянием, приобрести направленность и смысл для самого
человека. Человек как бы находит через это напряжение новое
в себе, но только в том случае, если не убегает от цели, если не
снимает его пресловутой разрядкой, а превращает в свое новое
качество. Как это делать? Ответов на вопрос бесконечно много,
но во всех ответах есть общее. Я назвала бы его, это общее,
бесстрашием перед самим собой, бесстрашием перед риском
изменения самого себя в отношениях с другим человеком.

Риск заключается в том, что под влиянием, под воздейст-
вием другого человека есть большой соблазн впасть в одну из
крайностей: следовать за другим человеком, принимая на веру
все его действия и помыслы или полностью не замечать суще-
ствование другого человека, ориентируясь только на собст-
венное Я, гипертрофированное, затмевающее все пространст-
во отношений с другими. Выбирать между этими полюсами
трудно. Трудность заключается в том, что психическая жизнь
каждого человека, если он живет этой жизнью, предполагает
определенную психологическую дистанцию с другим, да и
самим собой. Психологическая дистанция включает особые
действия человека по ее установлению и сохранению. Эти
действия и их направленность можно выразить следующим
образом, описывая возможные переживания человека при уста-
новлении и сохранении психологической дистанции: «Я хочу
быть с этим человеком (или людьми), они понимают меня, с
ними я живу полной жизнью, я чувствую себя свободным и
уверенным в том, что я нужен так же, как эти люди нужны

118

мне». Переживание понимания как главного содержания пси-
хологической дистанции предполагает, на мой взгляд, введе-
ние меры воздействия на другого человека. Если понимание
включает и свой внутренний мир, то оно связано и с мерой
воздействия на себя тоже.

Использование этой меры воздействия на себя и на другого
человека, создание этой меры и характеризует действия по ус-
тановлению психологической дистанции. Содержание их может
быть разным, но направленность одна. Цели можно описать
как воздействие на себя и на другого. Простое наблюдение
показывает их существование: принятие решения о том, чтобы
курить или не курить, употреблять нецензурные слова или не
употреблять, воровать или не воровать... Бить ребенка или не
бить, копить или дарить, сохранить или выбросить... Каждое
действие имеет свою противоположность - выбрать свой век-
тор действия, выбрать свою меру, а значит, рискнуть, значит, не
только осуществить свое право на выбор, но и конкретизировать
его в виде меры воздействия на самого себя и другого человека.

Эта мера обладает удивительным свойством, она сущест-
вует до начала реального действия как переживание ценности
другого человека, как переживание ценности себя, своих ка-
честв. Это особое переживание, которое обладает свойством
разрешать или запрещать как самому человеку, так и другим
людям воздействие на свойства внутреннего мира, хотелось
бы сказать, что это переживание регулирует глубину вмеша-
тельства в пространство психической жизни человека (думает-
ся, что это относится как к воздействию другого человека, так
и к самовоздействию). Навсегда запомнился факт из биогра-
фии Анны Андреевны Ахматовой. Биограф отмечал, что она
держала себя с таким достоинством, что даже в переполнен-
ном автобусе никто не решался ее толкнуть. Думаю, что это
как раз о существовании психологической дистанции, о мере
воздействия на себя и о риске быть, быть собой...

Об этом и романы М.Замятина «Мы», Оруэлла «1984 год».
Об этом - о грани между Я и не-Я, о мере принятия воздейст-
вия другого человека, о степени риска быть человеком...

Позволю себе еще одну цитату:

«-Уинстон, как человек утверждает свою власть над дру-
гими?

Уинстон подумал.

- Заставляя его страдать, - сказал он.

- Совершенно верно, заставляя его страдать. Послушания не
достаточно. Если человек не страдает, как вы можете быть уве-
рены, что он исполняет вашу волю, а не свою собственную?»

779

Это Дж. Оруэлл - человек, который дал возможность по-
чувствовать вместе с его героями абсурдность и одновременно
притягательность власти над другим, власти, разрушающей
хрупкое психологическое пространство Я, власти, создающей
мощное, организованное психологическое поле Мы, где нет
проблемы психологической дистанции, где каждый человек
включен в жизнь других, как часть в целое, как деталь в уст-
ройство машины, работающей по заданной программе. Де-
таль и часть имеют смысл только тогда, когда есть целое -
мы, другие. Иначе она теряет право на возможность быть.

Страдание - признак сопротивления власти, признак на-
личия другого, стремящегося к сохранению своей целостно-
сти, своей неоднозначности, своей возможности... Сила этого
сопротивления приближается к возвышенному значению
страдания, к принятию его человеком как своеобразной пла-
ты за собственное Я, за возможность иметь это Я, за возмож-
ность проявлять его в отношении с другими людьми через
дистанцию с ними, даже с самыми любимыми и единственны-
ми, единение с которыми не означает исчезновения Я, а при-
водит к его полному проявлению и развитию.

И эта возможность быть собой становится реальностью
отношений с другими людьми, реальностью отношения к себе,
если она содержит обобщенное представление о человеке как
долженствование, обращенное к самому себе. Это долженст-
вование идеала, долженствование будущего, которые невоз-
можны без настоящего, невозможны без прошлого. Этот иде-
ал, этот образ человека конкретен, хотя это конкретность не
предмета, а чувства, не конкретность ощущения, а скорее
конкретность предчувствия себя как возможного. Если эта
конкретность пропадает или не появляется у человека вообще,
то о его жизни говорят, что он живет без руля и ветрил. Слу-
чайность, зависимость, сиюминутность всех его проявлений
не оставляют впечатления глубины. О таких людях даже и
говорят прямо - неглубокий, поверхностный человек, ветре-
ный человек. Я бы сказала, что это человек настоящего вре-
мени, человек, чья перспектива рождается на миг восприятия
и исчезает вместе с этим свершившимся мигом, закончившим-
ся в следующее же мгновение. Для меня - это человек без
идеала, без идеального, которое придает глубину жизни, свя-
зывая ее во время индивидуальной жизни, наполняя ее пере-
живаниями, которые есть поиск и построение себя, своих от-
ношений с другими людьми, своих отношений с миром.

Обобщенность и одновременно конкретность идеала про-
являются в том, что он и переживается в качествах своих или

120

другого человека. Поговорите сами с собой о своем будущем,
поговорите с друзьями о том, как они понимают ценность че-
ловека, сама речь подскажет, что она почти не содержит глаго-
лов, она будет включать прилагательные, говорящие о качестве
не вполне конкретно. Прислушайтесь к ответам на вопрос:

«Она (моя возможная спутница жизни) обязательно будет
доброй, обаятельной, умной, самостоятельной, скромной...»
И много-много других слов, таких же прекрасных и... неопре-
деленных. Неопределенных до точного содержания, неопреде-
ленных до точного восприятия, но определенных в чувстве,
определенных в сюжете перспективы. Качество надо узнать,
соотнести свое ожидание с реальным, фактическим, осущест-
вить некое усилие по воплощению своего ожидания идеала в
отношениях с конкретным человеком в конкретных обстоя-
тельствах жизни - своей и его.

По-разному происходит эта встреча со своим идеалом, с
собой возможным, с собой новым, неожиданным и узнавае-
мым. Очень остро эта встреча происходит при смене социаль-
ной роли, при появлении в жизни человека новой социальной
роли, которая требует ответа на конкретный вопрос: «Как
быть?» Определенность этого «как» и в роли руководителя, и
в роли подчиненного, и в роли мамы, папы, дедушки и ба-
бушки... Как себя вести, что думать, если не находишь в себе
ожидаемых чувств, или вдруг обнаруживаешь в себе далеко не
те чувства и мысли, которые ожидал, «хорошо зная себя»?

Знаменитые и не всегда понятные слова о поиске себя при-
обретают вполне конкретный и наполненный смысл, когда
надо строить отношения, устанавливать психологическую
дистанцию с конкретным человеком, реагировать на свои
непривычные чувства. Да мало ли переживаний возникает в
тех случаях, когда неопределенность идеального, правильного
и заранее целесообразного встречается с неповторимыми ин-
дивидуальными условиями решения задачи по проявлению и
развитию своего Я каждым из нас.

Хотелось коротко, и потому, конечно, неполно, показать,
что социальные роли, из которых складывается наше еже-
дневное поведение, - это только форма, которую каждый
сам наполняет живым содержанием. В конечном счете оно
будет таким, какого мы заслужили своими делами, чувства-
ми, мыслями и идеалами.

Умение жить в согласии с самим собой не предполагает
эгоизма или цинизма, это согласие основывается на любви к
себе, о котором говорил Э.Фромм, характеризуя парадокс че-
ловеческого существования, который состоит в том, что «чело-

121

век должен одновременно искать и близости, и независимо-
сти; общности с другими - и в то же время сохранения своей
уникальности и особенности».

Осуществление себя приводит к поиску гармонии своих
чувств и мыслей, своих возможностей и своих желаний, тогда
в этой гармонии человек и переживает полноту жизни. Гар-
мония не может быть вечной, она преходяща, в этом ее маги-
ческое, энергетическое свойство. Устремляясь к ней в поисках
идеала, человек обращается к высшему из своих чувств - чув-
ству прекрасного. Гармония и красота! Эти слова хотелось бы
писать с большой буквы. Но думаю, что их сокровенный
смысл дает возможность говорить о них как о способах изме-
рения идеального мира человеческой мечты и надежды. Кра-
сота и гармония - всеобщие способы конструирования иде-
ального, так как в мышлении о них - в мышлении о красоте и
гармонии - человек приближается к конкретному воплоще-
нию абсолютного - своей общности с миром, и не только с
миром людей, но со всей природой. Вот почему идеал всегда
содержит в себе такое требование - требование гармонии и
красоты, которые никогда не могут быть достижимы однаж-
ды и навсегда.

Красота чувств, красота мыслей, красота действий и по-
мыслов человека возможна и осуществима тогда, когда чело-
век, стремясь к ней, не делает ее целью. Соответствие самому
себе порождает красоту как искренность и естественность.
Так солнце дарит нам тепло, а зима - мороз, не вызывая при
этом удивления или негодования по их поводу.

Великое искусство быть собой дано каждому из нас как
возможность прожить жизнь красиво и гармонично, в соот-
ветствии со своей природой, не разрушая своим присутствием
красоты и гармонии других жизней, да и своей собственной.

«Опасность чистосердечия состоит в том, что оно в конце
концов создает в человеке те самые свойства, в которых он
признается. Сказав: "Я честолюбив и завистлив", - ты уже
чувствуешь, что имеешь право быть таковым, и, увенчанный
нимбом откровенности, твой порок превращается в доброде-
тель» (Андре Моруа).

Глава Э

МЫ ТАК ПОХОЖИ,
ИЛИ ДРУГИЕ - ЭТО...

Душа ребенка равно сложна, как и наша, полна по-
добных противоречий, в тех же трагичных вечных бо-
рениях: стремлюсь и не могу, знаю, что надо и не умею
себя заставить.

Я.Корчак

Когда я сейчас читаю стихи, мне кажется, что они обо
мне. Неужели люди уже чувствовали и даже сумели выра-
зить словами то, что происходит со мной?

Запись в дневнике девочки-подростка

Уже в пять-шесть месяцев мы хорошо разбираемся в лю-
дях: при виде одних заливаемся плачем, а к другим тянемся с
открытой и дружелюбной улыбкой. Когда становимся взрос-
лыми, умеем прочитать о другом целую повесть по выраже-
нию лица, по походке, и очень доверяем своему впечатлению.
Хотя на этот счет и существует общеизвестная мудрость:

«Встречают по одежке, провожают по уму».

Большинство из нас при оценке и восприятии другого че-
ловека вольно или невольно сравнивает его с уже знакомыми
людьми. При этом сравнению помогают эталоны поведения:

«кисейная барышня», «чудак», «рубаха-парень», «провинциал»,
«интеллектуал», «самодур» и тому подобное. Если задаться
специальной целью, то таких эталонов поведения можно на-
считать очень много (они зафиксированы и в соответствую-
щих значениях слов). Эти эталоны организуют наше воспри-
ятие другого человека, помогают предвидеть его поведение и
поступки. Но неужели все многообразие неповторимых чело-
веческих индивидуальностей можно классифицировать, по-
догнать под какие-то эталоны? Каждый человек уникален, о
каких эталонах может идти речь?

Вспомните, сколько раз, оценивая и обсуждая поступки
людей, вы говорили: «Не ожидал от тебя (или даже себя)
этого», «Ну от этого все можно было ожидать...» Значит,
при оценке поведения вы обращались к каким-то правилам,
которые вы или ваши знакомые недостаточно строго и точ-
но соблюдали.

«Он ведет себя, как ребенок», «Да ты стал совсем взрос-
лым» - это тоже оценка поведения, основанная на нашем зна-
нии и его нормах. Часто мы не отдаем себе отчета об этих
нормах, однако следуем им строго и неукоснительно. Нару-
шение нормы иногда тоже бывает своего рода нормой, пере-
ходом к другому типу поведения. Помните у Пушкина:

124

Пустое «вы» сердечным «ты»
Она, обмолвясь, заменила.
И все счастливые мечты
В душе влюбленной возбудила.
Пред ней задумчиво стою;

Свести очей с нее нет силы,
И говорю ей: «Как вы милы!»
И мыслю: «Как тебя люблю!»

Как складываются и меняются нормы человека? Это боль-
шой и сложный вопрос. Ответ на него содержится в анализе
происхождения и развития человеческой психики.

В психологической литературе можно встретить доста-
точно много типологий человеческого поведения. Работы
А.Ф.Лазурского, Н.Д.Левитова, Е.А.Климова, В.С.Мерлина,
Б.Г.Ананьева, А.Б.Ковалева, В.Н.Мясищева и других рас-
крывают различные закономерности человеческого поведе-
ния. Существует много классификаций типов человеческого
поведения в психиатрии и психопатологии. Все они позволя-
ют оптимистически смотреть на проблему понимания другого
человека и на проблему понимания самого себя, что тоже
немаловажно в деле воспитания, так как позволяет увидеть в
поведении своего ребенка те черты, которые свойственны вам,
и оценить или переоценить (в соответствующих случаях) их по
достоинству. В этом смысле достойно внимания признание
дедушки, который стал дедушкой в сорок лет, и только когда
через десять лет появился третий внук, признался: «Вместе с
внуками пришло понимание самого себя, я в них вижу свои
качества. Как жалко, что не сумел увидеть этого в дочках!»
Надо сказать, что такое признание было подготовлено и тем,
что с появлением внуков дедушка стал больше интересоваться
психолого-педагогическими знаниями и, по его признанию, с
большим опозданием прочел Я.Корчака, В.А.Сухомлин-
ского, А.С.Макаренко и новые книги Д.Варга, Ш.А.Амона-
швили, Д.Б.Эльконина и других. Желание читать возникло из
потребности быть полезным своим внукам, быть интересным
для них, быть нужным.

В одной из статей о типологии личности, написанной из-
вестным советским психологом К.А.Абульхановой-Слав-
ской, которая предлагает новый принцип типизации, а сле-
довательно, и новую точку зрения в понимании психологи-
ческих особенностей, написано: «Характер совпадений внеш-
них и внутренних тенденций (гармонический, противоречи-
вый, разобщенный, разорванный и тому подобное) обнару-
живает движущие силы жизни личности. Способность более

125

индивидуальным и более типичным образом отразить и
выразить общественные тенденции, соотнестись с более ча-
стными и более сущностными их них, способность превра-
тить эти тенденции во внутренние движущие силы и на этой
основе включиться в общественную жизнь, организовать
личную жизнь - это диалектическое основание типологии
личности»'.

Типология противоречий становится для автора основани-
ем для классификации поведения. Одна группа противоречий
связана с объективными условиями жизни человека, и они
будут различны по степени возможности их разрешения в
жизни одного человека. Другая группа противоречий опреде-
ляется особенностями жизни самого человека, теми способа-
ми, которыми он свою жизнь организует, - это его жизненная
позиция и осуществление ее, то есть жизненная линия.

Примером первой группы противоречий является смена
места в коллективе - руководитель становится рядовым,
выход на пенсию, тяжелая болезнь. В решении этих проти-
воречий и проявляются жизненная линия и жизненная пози-
ция человека.

Вторая группа противоречий проявляется в тех ситуациях,
где человек должен перестраивать свое отношение к миру, к
людям: потеря близкого человека, муки совести, чувство ви-
ны, безысходность, одиночество и так далее.

Эти группы противоречий существуют в детской жизни.
Например, рождение второго ребенка в семье становится
для ребенка-первенца объективными обстоятельствами из-
менения положения в семье. Поступление ребенка в детский
сад или в школу - это тоже изменение объективных условий
его жизни. Госпитализация во время болезни, отсутствие
долгое время кого-то из родных, смена места жительства,
даже покупка новой мебели могут выступать для ребенка
как изменение объективных условий его жизни, порождаю-
щих противоречия.

Перестройка отношения к миру для ребенка связана преж-
де всего с развитием его чувств и эмоций, с глубиной этих
чувств. Например, бессмысленно требовать от малыша мук
совести по поводу стычки со сверстниками, даже если он по-
царапал им лицо или руки. Но для старшего школьника такое
требование не только уместно, но и желательно, так как спо-
собствует развитию чувств.

'Абульханова-Славская К.А. О путях построения типологии лич-
ности//Психологический журнал. - М., 1983.-Т.4.-№ 1.-С. 14-29.

126

В разрешении противоречий проявляются жизненная ли-
ния и жизненная позиция человека, для взрослого достаточно
сформированная, а для ребенка - формулирующаяся.

По характеру жизненной позиции автор выделяет следую-
щие типы поведения людей:

- преобладание внутренних противоречий; преобладание
противоречий между внутренними и внешними условиями жиз-
ни; направленность на разрешение объективных противоречий;

- преобладание противоречий, связанных с повышением
или понижением ценностного уровня жизни; приобретение
новых ценностей или сдача уже имеющихся ценностей;

- повышение или понижение ценностного уровня жизни
одновременно связано с уровнем ее легкости или трудности;

- разобщенность, единство или противоречивость спосо-
бов поведения;

- позиция личности характеризуется соотношением (или
преобладанием одной из тенденций) объективной необходи-
мости в действиях и активности как инициативы личности.

Жизненные линии описываются такими характеристиками:

- последовательность - непоследовательность;

- расширение или сужение жизненной линии при возраста-
нии трудностей жизни;

- масштаб и повторяемость жизненных противоречий.
При этом существует несколько типичных способов раз-
решения противоречий в жизни человека. К ним есть смысл
присмотреться внимательнее, так как они как устойчивый
способ поведения складываются сравнительно рано и могут
быть уже выделены в поведении детей-дошкольников. Спосо-
бы эти таковы: готовность к трудностям или уход и избегание
их; принципиальность в решении противоречий; способность
довести их до позитивного разрешения или поверхностность,
иллюзорность решения; способность длительно выдерживать
противоречия.

Как мы учим ребенка выходить из противоречия: «Отойди,
не связывайся! Возьми что-нибудь полегче» или «Ничего,
постарайся, сделай еще раз. Терпение и труд все перетрут»,
или сами сделаем за него, а потом еще и хвалимся: вот, мол,
как хорошо сделал наш сын или дочка. А может быть так:

«Давай помогу, вместе мы сделаем хорошо и быстро»? В та-
ком случае мы ярко видим конфликт, затруднение ребенка в
объективных условиях действия. Но можем ли мы помочь? Да
и всегда ли понимаем, что требуется наше участие, когда речь
идет о внутреннем конфликте? Сколько надо любви и терпе-
ния, умения и желания понять ребенка, чтобы в изменениях

127

его поведения увидеть конфликт и помочь ему выйти из него с
честью. Андрей резко невзлюбил своего младшего брата
Алешу, стал агрессивен по отношению к нему, ревнив и упря-
мо не слушал никаких разговоров взрослых о том, что Алеша
маленький, что ему нужно уступать, что с ним надо делиться,
защищать его и так далее. Понять природу конфликта помог
понять сам Андрей, который почти ежедневно спрашивал
мать: «Мама, я всегда, всю жизнь буду старше Алеши?» Лю-
бой формой положительного ответа он был, кажется, неудов-
летворен. Вопросы повторял часто и словно ждал какого-то
другого ответа. Однажды он спросил: «Мама, почему, что
младшим прощается, старшим не прощается?» Когда мать
ответила, он снова с грустью повторил свой вопрос об Алеше.
Тогда мать и догадалась, что в своих суждениях о поступках
детей Алеша практически всегда выступал в положительных
тонах, был как бы эталоном для старшего, что, безусловно,
заставляло последнего чувствовать себя ущемленным. Тем
более что в дошкольном возрасте проблема старшинства под-
час очень волнует детей; она как бы мерило значимости чело-
века, особенно сверстника или младшего ребенка. Выход из
конфликта был найден: Алешу перестали ставить в пример
старшему, на время прекратили их встречи и постарались
создать положительный образ их друг для друга. Со временем
конфликт был исчерпан, и дети снова стали миролюбиво от-
носиться друг к другу.

Внутренние конфликты детей неизбежно возникают, ко-
гда они сталкиваются с проблемой жизни и смерти, с чувст-
вом одиночества, бессилия, неразделенной любви, которая
может прийти к нашим взрослым детям как одна из больших
бед в жизни человека. Научить ребенка искать опору в этих
конфликтах не только в других людях, но и в самом себе,
можно и должно.

Через разрешение конфликтов человек выражает себя, свою
жизненную позицию, отношение к себе, то есть самовыражает-
ся. По мнению К.А.Абульхановой-Славской, способ выраже-
ния является типологическим признаком личности и определя-
ется тем, какой акцент делается в нем на внешние и внутренние
побуждения к действиям. (Внешние побуждения - это объек-
тивные противоречия, а внутренние - это внутренние противо-
речия.) В самовыражении проявляется то, какой тип противо-
речий наиболее важен для человека: противоречия самовыра-
жения, нравственные противоречия или какие-либо другие.
Типологический характер и способы самовыражения прочиты-
ваются, например, в таких поэтических строчках Р.Тагора:

Высокомерия полна тростинка:

ей озеру дарована росинка.

Откликнется эхо на все, что услышит кругом:

оказаться оно не желает ничьим должником.

Жасмин, взглянув на солнце в день погожий,
сказал душистым языком:

«Когда же наконец я стану тоже
таким большим цветком!»

Маленький цветок лежал в пыли -
он искал дорогу, по которой улетела бабочка.

Такими бывают люди... Я рассказала только о некоторых
закономерностях в поведении людей, которые обобщены в
форме научного знания, в литературно-художественных обра-
зах. Наверняка у каждого из вас есть своя типология людей,
которая тоже выделяет какие-то закономерности и по-своему
проверена на истинность. Мы не только сами стремимся понять
нашего ребенка, но и учим его понимать других людей, учим
правильно судить о людях, учим видеть достоинства и недос-
татки других, а тем самым приближаем ребенка к сложнейшей
проблеме понимания самого себя. И как важно, чтобы это по-
нимание началось с положительного отношения к самому
себе - это путь, по которому пойдет развитие человеческого
достоинства. В.А.Сухомлинский писал о том, что не надо бо-
яться слов, любовь к самому себе - это не самолюбие, а гор-
дость, чистая вера в доброе начало в самом себе. Литература и
должна пробуждать достоинство в человеке, интерес и уваже-
ние ко всему внутреннему, человеческому и в другом, и в себе.

Стремление понимать других людей и себя, оценивать, со-
поставлять их действия и поступки проявляются в поведении
ребенка очень рано. Ему еще нет и трех лет, а он допытывает-
ся у взрослых:

- Почему все звери хотели съесть Колобка, они плохие?

- А бывают добрые волки?

- Это какая тетя приходила, она хорошая?

- Среди немцев все плохие фашисты или нет?

- Почему Андрюша превратился в плохого?
Исследования отечественных психологов А.А.Бодалева,
М.Е.Анкундиновой, Р.А.Максимовой и других показывают,
что уже в дошкольном возрасте у ребенка формируется обоб-
щенное знание о других людях. Первоначально оно основано
только на ситуативных фактах, очень неустойчиво, может
быстро меняться. Дети трех-четырех лет скорее дают оценку
действию человека, чем его качествам: «Тетя хорошая, она со

128

5 г. г.

Абрамова

729

мной играла», «Коля - мой друг, он со мной поделился» и
тому подобное. Постепенно ребенок переходит к обобщению
фактов: «Он всегда дерется», «Плохой - все отбирает», «Он со
мной каждый раз играет».

В жизни взрослого человека сама диалектика человеческой
жизни проявляется в том, что в отношениях с другими людь-
ми он не только испытывает на себе их отношение, но и сам
строит эти отношения. В том, насколько каждый из нас спо-
собен предвидеть действия другого человека, проявляется
характер понимания. Взаимодействие с другим человеком -
это как бы опережающая ориентировка в его поведении, это
возможность представить особенности его отношений, оце-
нок, чувств,действий.

При решении вопроса о соотношении органического (строе-
ние тела, мозга) и социального в развитии ребенка современная
психология исходит из исследования истории детства. История
детства показывает, что меняются содержание социально-
психологического развития и последовательность возрастных
этапов. Биологический фонд ребенка - это только условие раз-
вития. Одни и те же энергетические возможности ребенка могут
быть в разных культурах использованы по-разному. Ребенок-
эскимос, например, владеет ножом в раннем детстве, а европей-
ские дети в это время имеют дело только с игрушкой.

Идеал человека постоянно живет и присутствует в отно-
шениях людей друг к другу: в системе оценок, которыми мы
наделяем отдельные качества человека, в результатах его дей-
ствий, даже в его внешности.

Какой нравственный и этический смысл вкладывается в
оценку различных сторон поведения ребенка, какие отноше-
ния строятся с ним на основе этих оценок, определяет разви-
тие человека.

В этом смысле те врожденные качества, которые становят-
ся предметом оценки, отношений других людей, так же как и
все другие, определяют его развитие. Тело человека как про-
явление врожденных особенностей в известном смысле может
стать социальной проблемой, так как вызывает разные отно-
шения и оценки других, а потом и самооценку человека.

В поведении человека есть такие особенности, которые за
ставляют при анализе их природы еще раз обратиться к зако
номерностям происхождения и функционирования человече
ского внутреннего мира. Это то, что называется способностями

Со своими и чужими способностями мы сталкиваемся вся
кий раз, когда наблюдаем и оцениваем действия людей в од
ной и той же ситуации: учатся в одном классе, играют на од-
ном инструменте, работают по одной специальности и так
далее. Даже в самой обычной ситуации проявляется различие
в успешности действий: у одних получается лучше, у других,
увы, похуже или совсем плохо. Одно из объяснений причин
различий - ссылка на способности. Можно наблюдать, что,
например, учителя, проработавшие много лет в школе, склон-
ны приписывать способностям почти определяющее значение
в успехах учащихся.

Что же такое способности? В психологической литературе
есть несколько понятий для характеристики тех способностей,
которые определяют успешность обучения, усвоения любого
материала: способность, одаренность, талантливость. Работы
по исследованию способностей в отечественной психологии
основываются на методологическом философском положении
о единстве сознания и деятельности человека. Данное единст-
во проявляется в том, что содержание внутреннего мира чело-
века определяется его активностью. В свою очередь, особен-
ности внутреннего мира - сознания - регулируют параметры
активности. Например, если ребенок научился рисовать, то
это открывает возможность для формирования у него нового
отношения к миру - более внимательного, чуткого к гармо-
нии и красоте. А затем это отношение побуждает к новым
видам активности, к новым видам деятельности: к воспри-
ятию прекрасного.

В работах С.Л.Рубинштейна, Б.М.Теплова и других про-
блема способностей рассматривается как проявление индиви-
дуально-психологических особенностей, определяющих ус-
пешность деятельности. Способности - это всегда отличие
одного человека от другого. О способностях обычно не гово-
рят в тех случаях, когда речь идет о тех свойствах людей, где
проявляется наше равенство, наша похожесть. Способности -
это не всякие вообще индивидуальные, неповторимые осо-
бенности людей, а только такие, которые определяют успеш-
ность выполнения какой-то одной деятельности или несколь-
ких. В то же время понятие «способность» не может быть
отождествлено с теми знаниями, умениями и навыками, кото-
рые есть у человека.

Успешность выполнения какой-либо деятельности обеспе-
чивается, по мнению Б.М.Теплова, не одной способностью,
своеобразным их сочетанием, причем в зависимости от разви-
тия каждой из способностей это сочетание будет принимать
иной характер. Успешность выполнения деятельности опреде-
ляется сочетанием способностей, то есть одаренностью, при-
чем одаренностью только в чем-то, в каком-то виде деятель-

130

131

ности. Одаренность создает только возможность достижения
успеха. Сам же успех определяется и овладением соответст-
вующими умениями, навыками, при этом выполнение дея-
тельности возможно самыми разнообразными способами.
Разнообразие способов и позволяет говорить об определяю-
щей роли деятельности для развития способностей.

П.Я.Гальперин и его сотрудники выделили, например, три
типа формирования умственных действий, отличающихся
особенностями ориентировки в изучаемом материале. Экспе-
риментальные исследования показывают, что в зависимости
от организации деятельности человека в ходе обучения один
тип обучения в большей мере способствует развитию способ-
ностей человека, другой - в меньшей.

Обучение по первому типу наблюдается там, где ориенти-
ровка человека в материале связана с проблемами и ошибка-
ми, с постепенностью овладения действиями. Такое обучение
не обеспечивает полного развития способностей в том смысле,
что любое действие, сформированное таким образом, не обес-
печивает успешной деятельности человека в изменившихся
условиях, приходится как бы заново переучиваться. Напри-
мер, научившись решать задачи с тригонометрическими
функциями, ученик не научится решать задачи по тригоно-
метрии вообще.

Второй тип обучения связан с организацией такой дея-
тельности по усвоению материала, что с первых моментов
выполнения действий человек достигает успеха. Это опреде-
ляется тем, что ему дается подробный и обоснованный план и
способ действия в каком-то классе задач, объединенных об-
щим принципом решения. План действия сразу обеспечивает
безошибочность его выполнения, то есть способности челове-
ка проявляются в большей степени. Но одновременно у этого
действия есть специфическая особенность, своего рода огра-
ничение способностей: оно развертывается (способности, со-
ответственно, проявляются) только на ограниченном классе
задач, для которых составлен данный план.

Третий тип ориентировки - это создание таких условий
обучения, когда обучаемый сам создает план своих действий
на основе выделения существенных закономерностей опреде-
ленной области явлений, то есть овладевает общими принци-
пами построения материала. По данным экспериментальных
исследований такой тип обучения имеет наибольшее значение
для развития способностей человека. Здесь не только обеспе-
чивается успешность в определенном виде деятельности, но и
появляется реальная возможность использовать принципы

выделения общих закономерностей на другом виде материала,
в другой деятельности. То есть через организацию обучения
действительно можно развивать способности человека.

В работе Л.А.Венгера, например, показано, как способно-
сти к восприятию различных свойств предметов развиваются
под влиянием обучения. Выделено и то содержание обучения,
которое оказывает развивающее влияние: это усвоение обще-
принятых образцов чувственных свойств и отношений пред-
метов - сенсорных эталонов. Совершенство восприятия зави-
сит от того, какими эталонами владеет человек и в какой мере
умеет применять их при восприятии реальных свойств пред-
метов. Овладение ими можно рассматривать как формирова-
ние способности к восприятию.

Автор приводит, например, такие факты: чувство ритма
(как компонента музыкальных способностей) развивается на
протяжении всего дошкольного детства, развитие протекает
скачками. Один скачок - на пятом году жизни, второй - на
седьмом. Развивается это чувство резко индивидуально. Эти
факты получены до специального обучения детей музыкаль-
но-ритмическим эталонам.

Исследование показало, что чувство ритма - это структур-
но сложная способность, которая включает в себя: а) воспри-
ятие отношений длительности звуков и пауз, составляющих
основу ритмического рисунка; б) восприятие акцентирован-
ных и неакцентированных элементов - основа музыкального
метра; в) восприятие скорости следования опорных звуков,
определяющих музыкальный темп. Такая сложная структура
чувства ритма формируется в детстве не сразу, а покомпо-
нентно. По данным автора, первой появляется способность к
восприятию - воспроизведению темпа: сначала усваивается
эталон быстрого, затем - среднего, а позже - медленного тем-
па. Потом развивается способность к восприятию - воспроиз-
ведению музыкального метра. Эталоны тактового метра ус-
ваиваются как движение от двухдольного к четырех-, а затем
к трехдольному метрам.

Последней появляется способность к восприятию - вос-
произведению ритмического рисунка. «Обучение, основан-
ное на последовательном усвоении детьми ритмических эта-
лонов, - пишет К.В.Тарасова, - позволяет получить значи-
тельный сдвиг в развитии чувства ритма у ребенка дошко-
льного возраста.

При этом наиболее эффективным на первых этапах про-
цесса обучения является предварительное ознакомление детей
с эталонами, соответствующими отдельным компонентам

132

133

ритма, с последующим переходом к комплексным эталонам, а
также использование зрительных моделей звуковых ритмиче-
ских структур»'.

Таким образом, в исследовании неоднократно и на раз-
ном материале выступили факты зависимости способностей
от содержания обучения. Например, в книге Ю.А.Полуянова
«Воображение и способности» (М.: Знание, 1982) приводятся
убедительные факты, которые показывают, что через руково-
дство изобразительной деятельностью ребенка можно повлиять
на формирование у него важнейшей человеческой способности
- способности к воображению. Особенность ее в том, что через
развитие воображения появляются высшие, наиболее совер-
шенные формы восприятия мира: способности видеть и мыс-
лить. Автор рассматривал в своей работе универсальные сто-
роны воображения, которые составляют основу для развития
многих способностей. Прежде всего, это воображение как спо-
собность строить образы и действовать с ними. Образы суть
обобщение знаний о мире, способов взаимодействия с ним,
отношение человека к миру. Образы - своего рода «орудие»
внутреннего мира человека, построение его связано с целым
рядом способностей. Опыт обучения детей, как замечает сам
исследователь, обыкновенных, без ярко выраженной одаренно-
сти, позволил ему сделать вывод о «принципиальной возмож-
ности развивать способности детей в процессе обучения»2.

До сих пор мы говорили о принципиальной зависимости
способностей от условий обучения: успешность обучения оп-
ределяется его организацией. Доказательства тому можно
найти и в практике обучения взрослых. В последнее время
значительный интерес вызывают работы по интенсивному
обучению взрослых иностранным языкам; эффект от такого
обучения часто превосходит все наши самые оптимистические
представления о языковых способностях.

Г.А.Китайгородская описывает три основных принципа ор-
ганизации обучения: 1) одновременное воздействие на сферу
сознательного и подсознательного, максимальная опора на
эмоции; 2) глобальное использование всех средств воздействия
на психику обучаемого: не только ориентация на зрительное и
слуховое восприятие, но и создание положительных эмоций;

3) индивидуальное обучение через групповое; создание такого
единства группы, которое выражается в единстве мнений, под-
ходов к деятельности преподавателя, к личности последнего.

' Генезис сенсорных способностей / Под ред Л А Венгера -М, 1976 -С 67
2Пoлyянoв Ю А Воображение и способности -М, 1982 -С 95

Интенсивное обучение проводится в сроки от трех до девяти
недель. Большинство обучаемых овладевают навыками разго-
ворной речи на одном или нескольких иностранных языках.

Таким образом, способности как условия успешности ос-
воения различных видов деятельности определяются органи-
зацией самого освоения - типом обучения. Это позволяет
выделить в самой проблеме способностей важный как теоре-
тически, так и практически вопрос о том, что же входит в
такие условия успешности? Определяются ли они только ти-
пом обучения? Надо сказать, что вопрос этот до настоящего
времени остается проблематичным. Во многих работах можно
встретить представление о структуре способностей: общие и
специальные. Общими являются те, которые присутствуют во
всех видах человеческой активности: способность восприни-
мать, мыслить, запоминать, говорить, воображать, чувство-
вать, ощущать и так далее. Специальные способности прояв-
ляются только в каком-то одном виде деятельности: профес-
сиональные способности, например педагогические или арти-
стические, инженерные или кулинарные и так далее. Наиболее
подробно рассмотрены особенности музыкальных и изобра-
зительных способностей. Б. М. Тепловым написан психологи-
ческий очерк о способностях военного «Ум полководца». Но
единой типологии способностей в психологии пока нет. В од-
ной и той же профессиональной способности многие авторы
выделяют основные и вспомогательные компоненты ее струк-
туры. Основные - те, без которых осуществление деятельности
невозможно; вспомогательные - те, которые могут проявляться
в разных видах деятельности, не внося в их течение существен-
ных изменений. Например, способность плавно и интонацион-
но верно строить свою речь еще не обеспечивает успеха в педа-
гогической деятельности, то есть не входит в основные способ-
ности. Тогда как любовь к детям, умение общаться с ними, по-
нимать их неотъемлемы от педагогической деятельности.

Можно утверждать, что структура способностей, их каче-
ственные особенности определяются особенностями деятель-
ности, как бы вызываются теми требованиями, которые предъ-
являются обществом к развивающемуся человеку. В этом
смысле способности можно понимать как общественно сло-
жившиеся формы деятельности, которые мы осваиваем. Но
так или иначе результат усвоения очень разный.

Б.М.Теплов выдвинул для анализа этой проблемы пред-
ставление о задатках как естественной, биологической основе
способностей. К задаткам можно отнести все анатомо-физиоло-
гические различия людей, которые определяют успешность

134

135

освоения той или иной деятельности. Это могут быть особен-
ности строения органов чувств (повышенная, пониженная или
ярко выраженная избирательная чувствительность), костно-
мыщечной системы, нервной системы. Маленькому ростом,
склонному к полноте, вялому ребенку труднее хорошо нау-
читься играть в волейбол, чем высокому, худенькому, под-
вижному. Девочке с плоскостопием сложнее стать балериной
(или вообще невозможно). Не говоря уже о врожденных или
приобретенных физических недостатках внешности и строе-
ния тела, которые накладывают «естественные» ограничения
на возможность развития способностей.

Сами способности обнаруживаются в быстроте, глубине и
прочности овладения способами или приемами какой-либо
деятельности и выступают как регуляторы, обеспечивающие
возможность их приобретения. Различие в способностях у
детей обнаруживается очень рано. Часто это различие взрос-
лые склонны оценивать только уровнем освоения знаний.
Андрею четыре года, а он уже бегло читает, умеет писать. Мы
склонны бы оценить его как более способного по сравнению с
Алешей, который в этом возрасте не знает ни одной буквы.
Но... дело в том, что Алеша умелый организатор игры, он не
только играет сам, придумывая разнообразные сюжеты, но и
пробует организовать (часто успешно) и других ребят. Анд-
рей играть с другими ребятами практически не умеет, посто-
янно стремится к лидерству, бесцеремонно обращается со
сверстниками. С Андреем много занимались отец и мать; чи-
тали ему, показывали буквы, цифры - учили. С Алешей зани-
маться некому - мать часто болеет, бабушка стара. Как тут
оценить, кто более способен, кто менее? Может быть, каждый
способен, но только по-своему, в своем виде деятельности?

Сегодня создано много стандартизированных тестов, кото-
рые подвергались всесторонней проверке и апробации. Приве-
дем некоторые из них по книге А.Анастази «Психологическое
тестирование» (М., 1982). Это тесты, которые позволяют вы-
явить творческие способности: 1) напишите слова, содержащие
указанную букву, например «О»; 2) назовите предметы, кото-
рые принадлежат к указанному классу, например «жидкости,
которые горят»; 3) напишите слова, сходные по значению с
данным словом, например «тяжелый»; 4) напишите предложе-
ния из четырех слов, в котором каждое слово начинается с ука-
занной буквы, например «Г... у... ж... б...» и так далее.

Развитие способностей человека - это постоянное взаимо-
действие общего и специального развития, их диалектической
взаимосвязи. С.Л.Рубинштейн продуктом общего развития

136

называл одаренность. Мы уже отмечали ранее, что одарен-
ность - это своеобразное сочетание способностей. Работы
Н.С.Лейтеса' посвящены изучению индивидуальных случаев
детской одаренности. Он приходит к выводу, что склонность
к труду, умственному напряжению представляют собой осно-
ву одаренности. Активность и саморегуляция - предпосылки
общих умственных способностей. В исследованиях Лейтеса
способности понимаются как качества личности, определяю-
щие успешность деятельности. По профилю одаренности, по
сочетанию различных способностей люди резко отличаются
друг от друга. Так, например, наблюдались длительное время
учащиеся-близнецы (с первого по шестой класс). Это были
однояйцевые близнецы - два брата, Аркадий и Кирилл, внеш-
не поразительно похожие друг на друга. Различие в одаренно-
сти стало проявляться уже с первого класса, а к шестому стало
совсем заметным. Аркадий - техник, разбирается в устройстве
машины, мотоцикла, собирает радиосхемы, любит поковы-
ряться в телевизоре; четко, опрятно и очень продуманно рису-
ет схемы, постоянный читатель технических журналов. Ки-
рилл - предмет насмешек брата: любитель фантастики и при-
ключений, сам написал научно-фантастический рассказ, лю-
бит таинственные события и превращения, постоянный уча-
стник сначала кукольного театра, а затем и драмкружка; мо-
жет в «лицах» показать любого человека, очень наблюдате-
лен, чуток к комическому. То, что они такие разные, вызывает
удивление даже у матери, хотя она уверена, что они уже в
роддоме показывали разный характер. Полушутя, полусерь-
езно она говорит, что Кирилл почти сразу был с ней добр и
улыбчив, а Аркадий привыкал, как будто присматривался,
разбирался, кто есть кто. Шутки шутками, но различия в спо-
собностях братьев проявляются очень ярко, стоит только
прочитать их сочинения - такие разные и по стилю, и по ви-
дению мира, и по отношению к нему.

Природа одаренности очень сложна и изучена не в той ме-
ре, чтобы можно было делать окончательные выводы. На
сегодняшний день существует много интересных гипотез и о
природе способностей, и об условиях их развития, то есть об
организации деятельности человека.

На наш взгляд, интересной представляется гипотеза Л.А.Вен-
гера о психологическом механизме способностей как об ори-
ентировочных действиях. Он предполагает, что особенность
способностей быть «побочным продуктом» обучения опреде-

' Лейтес Н.С. Об умственной одаренности. - М., I960.

137

ляется спецификой ориентировочных действий. При освоении
новых действий быстрота и качество их определяются харак-
тером ориентировки, поэтому о способности и можно судить
там, где идет освоение. В основных же действиях ориентиро-
вочные действия как бы сливаются с исполнительскими. На-
пример, когда учимся печатать на машинке, то сначала ори-
ентировка в клавишах с расположением букв представляет
собой особое действие, требующее усилий, а по мере его ос-
воения оно происходит как бы автоматически - очень быстро,
без видимых усилий. В стереотипных, повторяющихся усло-
виях способности не проявляются, они проявляются именно в
ситуации освоения нового действия.

Работами А.Н.Леонтьева впервые было доказано, что фор-
мирование ориентировочных действий может стать специ-
альной задачей обучения. По мнению Л.А.Венгера, взгляд
на способности как на ориентировочные действия позволит
определить специфические особенности каждого вида дея-
тельности и порождаемой ею способности через характери-
стики задач, стоящих в определенных условиях, специфику
средств и способов решения задач. Само ориентировочное
действие будет менять структуру: укрупняться или дробить-
ся в зависимости от задач, которые решает человек. Тогда,
по мнению автора, различие общих и специальных способ-
ностей выступает как различие задач, решаемых разными
видами ориентировочных действий. Эти общие положения
нашли подтверждение в фактах экспериментального иссле-
дования, выполненного под руководством Л.А.Венгера. Неко-
торые факты наблюдений тоже говорят о развитии ориенти-
ровочных действий как особых действий, организующих ус-
воение. Приведем два из них. Ребенку четыре месяца, увидел
новую для него картинку на стене. Картина - рельефная резь-
ба до дереву. Ребенок тянется к ней, рассчитывая, что она
находится на том же расстоянии, что и стена, но ударился
пальчиком. Картина-то намного ближе, чем стена. С недо-
умением смотрит на стенку. Снова протягивает руку, но уже
соразмеряя расстояние.

Движение руки основано на зрительной ориентировке, а
осуществление движения вносит корректировку в его выпол-
нение - развивается способность воспринимать пространство.

Факт второй. Около двух лет, настойчиво пробует просу-
нуть палец в щель. Щель узкая, палец явно не попадает туда.
Бросил это занятие, через некоторое время занялся крышкой с
несколькими маленькими отверстиями, явно хочет просунуть
в них пальчик, но делает уже так: подносит пальчик к одной,

138

другой, третьей дырке, выбирает ту, что побольше, и только
тогда начинает толкать пальчик.

Способность соотносить размеры своего тела и предмета -
вот содержание ориентировки, которое определяет эти дейст-
вия. И способность эта развивается в действии.

В данных примерах ориентировка специально не органи-
зовывалась, можно сказать, что способности развиваются
пробами и ошибками. Сколько их надо совершить, чтобы
развились важнейшие человеческие способности, та же спо-
собность говорить - даже на родном языке.

В работах Б.Г.Ананьева есть мысль, что развитие способ-
ностей связано с развитием всей личности, то есть с ее харак-
тером, мировоззрением и так далее. Хотя эта связь не всегда
едина, а может выступать и в виде противоречий. Интерес
представляют высказывания Ананьева о природе таланта. Он
писал, что талант - это сложное образование активности че-
ловеческой личности. Основное условие развития таланта -
это всестороннее развитие личности, это обязательное при-
сутствие таких свойств личности, как развитый, самобытный
характер, определенная воля, ясность жизненных целей и жиз-
ненного плана.

Если пользоваться терминологией Л.А.Венгера для описа-
ния способностей, то талант, проявление любых выдающихся
способностей - это существование особых ориентировочных
действий, которые направлены на выделение содержания спо-
собностей. Талантливый скрипач имеет дело с музыкой как и
заурядный, но делает это по-своему. Талантливый портной
имеет дело с материалом, но иначе, чем заурядный, обыкновен-
ный портной. Это проявление особого вида ориентировочных
действий - более сложного, более высокого уровня, чем это
свойственно многим людям, выполняющим подобное действие,
подобную деятельность. В свое время С.Л.Рубинштейн писал,
что изучение выдающихся способностей нельзя отрывать от
изучения «родовых», присущих большинству людей.

Вопрос же о природе талантливости как в отечественной,
так и в зарубежной психологии остается дискуссионным, он
вплотную связан с вопросом о природе способностей. Челове-
ческий способ жизни и основа его - труд - создали и человече-
ские способности, в конечном счете те профессиональные
требования, которые предъявляются каждому из нас. В рам-
ках общественно-полезной деятельности проявляются и фор-
мируются человеческие способности как способности удовле-
творения потребностей и созидания новых. Потребности че-
ловека определяются культурой, в которой он живет, способ-

139

ности, реализующие потребность, тоже заданы культурой.
Постоянное производство потребностей создает новые формы
их удовлетворения, новые способности. Создание радио, теле-
видения породило и новые способности - телекомментатора,
диктора, оператора, звукооператора и так далее. Их действия
в свою очередь создают новые потребности, например спо-
собность соблюдать нормы профессиональной этики. Это
частный пример того, что развитие способностей определяет-
ся развитием общественного производства, тех требований и
ценностей, которые предъявляются к человеку. У В.В.Давы-
дова есть интересная мысль о том, что неправильно ставить
вопрос о соотношении биологического и социального в чело-
веке. В человеке, по его мнению, нет ничего биологического,
есть только его органическое тело. Это органическое тело
задано наследственностью, но наследственность человека
отличается от наследственности животного тем, что она тоже
обусловлена социально-экономическими условиями. Каким
образом? Родители человека ведут определенную, социально
обусловленную жизнь, потребляют определенные, культурой
созданные вещества - пищу, лекарства, алкоголь и тому по-
добное. Можно сказать, что в силу этих причин множество
людей рождается органически ненормальными. Даже сам кри-
терий органической ненормальности невозможно выработать
в силу общественных причин.

И несмотря на все это, большинство людей соответствуют
общественным требованиям. В.В.Давыдов объясняет это тем,
что профессии так развиваются, так меняется их технология,
что они, как правило, предъявляют все меньше и меньше тре-
бований к органическим особенностям человека. Естественно,
что есть предел требований к таким органическим особенно-
стям. Он связан именно с характером профессии. Но тем не
менее как общая тенденция это явление существует. В этом
смысле у человека социально все. Он рождается с человече-
ской органикой, но без наследственных способов поведения и
деятельности. Это его существенное, определяющее отличие
от других живых существ. У человека нет определенности, за-
данности действий строением тела, как это есть у животных.
Человек в ходе своей истории в труде создал свое тело, спо-
собное к любым действиям, - универсальное тело. Такая уни-
версальность определяется использованием тех средств, кото-
рые человек создал. Средства - знаки культуры - делают че-
ловека универсальным, расширяют до необозримой беско-
нечности возможности совершенствования его способностей.
Благодаря средствам культуры человек видит и слышит через

140

тысячи километров, живет в безвоздушном пространстве и
под водой, «видит» сквозь стены и толщу воды и земли, знает
исторические законы развития, жизнь элементарных частиц...

Освоение средств культуры рождает способности, созна-
ние, талант.

Мы разные уже в том, что каждого из нас можно назвать
индивидом, от латинского слова individum - неделимое. Неде-
лимое, отдельное существо, человек, отличающийся от массы,
группы, от коллектива, в некотором смысле даже противопо-
ложный им. Понятие индивида в современной отечественной
психологии используется там, где надо подчеркнуть одно
важное свойство человека - его самодеятельность, возмож-
ность действовать по собственной программе, реализовать
собственные цели, принимать собственные решения. В этом
смысле индивид рождается там, где в жизни человека прояв-
ляются первые элементы самодеятельности, то есть очень-
очень рано, уже в первый месяц жизни. Как радуется молодая
мать - ребенок сам положил ручку на ее грудь во время корм-
ления, сам потянулся к игрушке, сам вынул пустышку изо рта,
сам... Но человек не всегда индивид, то есть не всегда его по-
ведение определяется собственным побуждением. Во многих
ситуациях он должен подчинять себя определенным общест-
венным требованиям или принуждению другого человека.
Рассмотрим несколько простых примеров, где проявляется - в
виде сопротивления принуждению - индивидуальность ма-
ленького человека. Он давно уже сыт, а его уговорами и об-
маном заставляют съесть еще одну ложечку «за папу, за маму,
за котика...» Вот когда человечек крутится и отталкивает
ложку, он индивид, а когда вяло и покорно открывает ротик,
а потом... ему плохо от переедания, тогда он теряет свою ин-
дивидуальность.

Схватил и держит в руке хрупкую стеклянную рюмку, ба-
бушка в панике: «Отдай». Сопротивляется, не отдает, убега-
ет... Он индивид. Уломали, напугали, пригрозили - отдал.
Уже нет индивидуального поведения.

Как биологическая особь человек - неделимый, физиоло-
гически целостный организм, пребывающий в разных ситуа-
циях поведения. Мы то индивиды, то нет. Быть индивидом и
осознавать себя индивидом - это разделенные во времени
явления. Ребенок с рождения обладает свойством индивиду-
альности, но осознает ее позднее как возможность самостоя-
тельного и независимого действия. Это сначала выражается в
действиях, в первых непослушаниях, упрямстве, а потом в
знаменитых словах «Я сам!»

141

По мнению В.В.Давыдова, индивидность - начало воли
человека, ее проявление.

В жизни взрослого человека неиндивидное поведение -
подчинение обстоятельствам, другому человеку, например в
выборе книги для чтения, в мнении о происходящем, в оценке
вещей и людей и так далее, может быть связано с сознатель-
ным отказом (то есть индивидным намерением) подчиниться
этим обстоятельствам или человеку.

Поступок человека - вот подлинное лицо его индивидности,
поступок как действие, определяемое целью и самостоятельным
решением человека. Можно посочувствовать расстроенной
женщине, сын которой совершил неблагородный поступок,
когда она в ужасе который раз говорит и себе и окружающим:

«Его никто не заставлял, он сам, сам это придумал!» Сам - это
уже никаких оправданий и скидок, это уже принятие решения.
Естественно, что содержание индивидуального поведения каж-
дого из нас определяется нравственными и этическими ценно-
стями, которые стали нормой поведения.

Термин «индивид» близок и по звучанию, а часто и по бы-
товому содержанию термину «индивидуальность». Под инди-
видуальностью обычно понимают неповторимое своеобразие
какого-либо явления. В психологии проблема индивидуально-
сти формулируется в связи с целостной характеристикой от-
дельного человека в самобытном многообразии его свойств.
Важным является тот момент в содержании понятия индивиду-
альность, что он характеризует своеобразие человека, его отли-
чие от других людей по каким-то значимым признакам. Чем
определяется значимость признаков отличия одного человека
от другого? Одно и то же качество человека (например, его рост
или внешность, или его знания и умения) в одних обстоятельст-
вах жизни будет иметь значение, а в других - нет. На экзамене
внешность человека имеет меньше значимости, чем его знания,
на спортивных соревнованиях по легкой атлетике физические
качества более значимы, чем умение готовить коктейли, а в
компании друзей оно будет иметь большую значимость.

Если говорить об особенностях индивидуальности челове-
ка как своеобразия, то для психологического анализа важен
тот момент, что в поведении человека есть социальное умение
отличать себя от других, быть неповторимым, уникальным,
непохожим на других. В индивидуальности - как свойстве
человека быть неповторимым - в широком смысле заложены
основы творчества.

Творчество - это такая деятельность человека, которая по-
рождает качественно новое, никогда ранее на бывшее.

142

Это преобразование природного и социального мира в со-
ответствии с целями и потребностями человека на основе объ-
ективных законов действительности. Творчество как созида-
тельная деятельность неповторима по характеру и результату,
оригинальна и общественно-исторична. В индивидуальности
человека и реализуется творческое начало. Когда двухлетняя
Юляша поверх колготок упорно натягивает гольфы и носоч-
ки, а потом подходит к родителям «покрасоваться», она про-
являет первые проблески этого начала. Какими средствами и
способами человек будет подчеркивать свою индивидуаль-
ность, в конечном счете определит, будет ли он ею действи-
тельно или превратится в манерного, оригинальничающего
человека. Смешон юный поклонник йоги, громко пропове-
дующий аскетизм и вегетарианскую пищу, который поти-
хоньку от гостей просит у хозяйки котлетку за праздничным
столом. Грустно становится, глядя на пятидесятилетнюю
женщину, которая сохранила и поддерживает в себе манеры
двенадцатилетней девчонки. Бросается в глаза подчеркнутая
развязность семиклассника, который хочет понравится одно-
класснице. Такое манерничание, оригинальничание - сурро-
гат подлинной индивидуальности, ее фантом.

В индивидуальности в высшей степени проявляется на-
правленность человека на себя, на свое Я. Когда еще малень-
кий ребенок капризничает и упрямо твердит: «Все равно буду,
буду, буду», он ведет себя как индивид, и в нем проявляется
индивидуальность. Человек живет среди людей, и в этой жиз-
ни нельзя быть бесконечно индивидом и индивидуальностью,
так как каждый должен подчиняться требованиям разумной,
рациональной дисциплины, устанавливающей меру индиви-
дуализации. Хотя дисциплина, организующая человека в труде,
может быть «железной», убивающей всякую индивидуальность.
Но есть и сознательная дисциплина, когда фиксируется нравст-
венная необходимость ограниченной беспредельности индиви-
да. Трудности воспитания во многом связаны с тем, чтобы, не
ограничивая индивидуальность ребенка, сделать доступными и
необходимыми для него разумные, общезначимые нормы пове-
дения. Карикатурой на воспитание дисциплины выглядит
поведение родителей, которые запрещают ребенку буквально
все. Однажды пришлось стать невольным свидетелем прогул-
ки с мамой трехлетнего Вадика. В течении пяти минут она
сказала ему пятнадцать (!) раз «Нельзя!» и «Что ты делаешь?»
«Нельзя» было сидеть на корточках, сыпать песок в чужое
ведерко, поднимать палку, брать грязными руками панамку,
бросать камень, засыпать игрушки и так далее.

143

Понятие индивидуальность - регуляция своего Я нравст-
венными и эстетическими нормами - позволяет перейти к
другому понятию, характеризующему наши различия, - к
понятию личности. Когда мы говорим о понятии индивида и
индивидуальности, то выделяем в поведении человека две
возможности: возможность поступать на основе волевого
решения и возможность действовать творчески. В понятии
«личность» эти две возможности выступают как необходи-
мость. Личность - это тот уровень развития человека, когда
он сам ставит и решает жизненные задачи, сам осознает и
развивает свои потребности. Это значит, что личность орга-
низует свое поведение как индивид и обязательно обладает
качеством индивидуальности - творческим началом. Но!
Подлинной личностью человек становится тогда, когда его
самодеятельность и творчество направлены на принятие це-
лей, задач, норм общества, то есть личность выступает как
человек, для которого общественные задачи становятся зна-
чимы, важны, это своего рода отказ от своих индивидуальных
потребностей, это принятие значения своей жизни как жизни
для общества. При этом общественные цели, задачи, нормы
выступают для человека как его собственные, нужные ему.

Можно согласиться с мнением известного советского фи-
лософа Э.В.Ильенкова, что личность - это явление довольно
редкое. Но нельзя забывать, что в индивидуальных особенно-
стях личности выражается в конечном счете конкретно-
исторический характер общественных отношений. Поэтому
все абстрактные призывы к индивидуальному своеобразию
как самоцели не только не имеют объективного основания, но
и могут принести вред воспитанию детей. Они могут под-
толкнуть ребенка и юношу к наиболее доступным и поверхно-
стным формам самовыражения: в одежде, манерах поведения
и так далее, за которыми нередко скрывается скудость инте-
ресов и отсутствие идеалов.

В действительности суть дела не в самой неповторимости,
а в том, как она связана с проявлением творческих способно-
стей индивида, реализацией его общественных ориентации.

Развитие способности взаимодействовать с другим отра-
жает то реальное место в системе взаимоотношений людей,
которое занимает каждый человек. В ней в снятом, свернутом
и часто преображенном виде проявляются реальные отноше-
ния реальных людей друг к другу и к вещам - к миру общест-
венных предметов. Качественные особенности, способности
будут отражать и состояние потребности в другом. Например,
способность «видеть» в другом только средство для достиже-

144

ния цели не может быть приравнена к способности понять
своеобразие внутреннего мира человека; потребность в дру-
гом как носителе социальной роли не может быть приравнена
к потребности в личном общении с другим.

«Дело в том, что в одних индивидуальных особенностях
человека выражается, проявляется его личность, а в других
выражает себя все что угодно - тончайшие особенности био-
химии его организма, мода века, просто причуды вкуса, толь-
ко не личность»'. Это слова Ильенкова.

По моему мнению, в способности взаимодействовать с дру-
гим как в индивидуальной особенности и будет проявляться
личность, индивидуальность, неповторимость человека.

Эта способность предполагает не только пассивный учет
точки зрения другого, но и отношение к действиям других
людей.

Психологически эту способность можно конкретизировать
через тип ориентировки поведения (как делать? почему делать
так, а не иначе?), через способы установления отношений с
другими людьми и миром общественных предметов, через
анализ свойств взаимоотношения с другими.

Можно предполагать, что развитие этой способности с
момента рождения человека определяет важнейшую функцию
«внутренней модели» мира - функцию контроля за поведени-
ем. Подтверждение этой гипотезы можно найти при анализе
фактов поведения совсем маленьких детей. Малыш смело
тянется к щетке. Мать говорит: «Нельзя ее трогать, она колю-
чая, у нее иголки». Своей речью она дает отношение ребенку к
этому предмету и одновременно это отношение обобщается
словами. Через несколько дней ребенок увидел другую щетку -
для мытья посуды. Его поведение уже иное - тянется к ново-
му, незнакомому предмету, но движения руки уже пробую-
щие, осторожные и вопросительный взгляд в сторону матери:

«Мол, можно, не колючая?»

В этом и подобных фактах уже наблюдается основа для
развития дальнейшего поведения, учитывающего не только
непосредственные свойства ситуации, но и отношение к ним -
свое, реальное и возможное, отношение. Причем развитие
этой стороны поведения тесно связано с появлением и совер-
шенствованием символической формы мышления - возмож-
ности заменить одни свойства предмета другими. Например,
реальные свойства предмета звуковым обозначением, словом.

I Ильенков Э.В. Что такое личность? // С чего начинается личность. -
М., 1979.-С. 228.

145

Общение маленького ребенка со взрослым позволяет усво-
ить основные виды отношений между людьми и отношение
людей к предметам. Условно такие виды отношений можно
разделить на группы положительных и отрицательных отно-
шений, или отношений возможного действия и отношений
запрета, то есть неоднозначность цели действия, несводимость
ее к свойствам, заданным ситуацией.

В предметно-манипулятивной деятельности, общаясь со
взрослым по поводу действий с предметами, ребенок усваива-
ет важнейшее свойство вещей - их неоднозначность: большая
коробка становится маленькой рядом с большущей, палочкой
можно есть как ложкой понарошку; линия на бумаге - дорога;

мама превратилась в лису, а сам сын в зайчика и так далее.

Эта неоднозначность вещей проявляется при взаимодейст-
вии с ними в тех случаях, когда есть отношение к их отдель-
ным свойствам или ко всей вещи в целом. По моему мнению,
это следующий важный шаг в развитии способности взаимо-
действовать с другим человеком, так как знакомство с неод-
нозначностью свойств вещи наряду с общественно значимыми
их свойствами открывает бесконечность свойств вещи, беско-
нечность отношений и взаимодействия с ними.

Такая способность малышей оценивать вещи через их свой-
ства, заменять одни свойства другими широко используется в
фольклоре - в песенках и потешках, где отношения вещей пере-
вернуты: «Шумит, гремит на улице - Фома едет на курице»,
«Вдруг из-под собаки лают ворота» и тому подобное.

Индивидуальность человека проявляется тем ярче, чем
больше у него развита способность взаимодействовать с дру-
гими, понимать неоднозначность действия, противостоять
шаблону, стереотипу поведения. При этом важнейшей харак-
теристикой индивидуальности будет действие в соответствии
с нравственными принципами - действия по совести.
«Совесть, - по мнению О.Г.Дробницкого, - составляет самую
высокоразвитую в рамках морали способность личности кон-
тролировать свое поведение, отражать в своем самосознании
(самооценках и мотивах) те наиболее высокие общественные
требования, какие могут быть предъявлены к человеку»'.

Итак, важнейшей характеристикой индивидуальности, лич-
ности является способность взаимодействовать с другими.
Эта способность проявляется во всех ситуациях действия че-
ловека, когда нужно поступать произвольно - ставить самому
цели и находить способы ее достижения.

Содержание данной способности включает овладение ре-
бенком системой общественно значимых средств и способов
выражения человеческого отношения. К таким средствам
могут быть отнесены все звуковые и языковые средства пере-
дачи отношения: мимика и пантомима, специальные действия
человека, а также все средства искусства.

Люди, живущие в одно историческое время, должны усвоить
определенные нормы и правила отношений. Эта необходимая
причастность ко всеобщему - культурным условиям развития -
порождает типичность в проявлении индивидуальности. Прин-
цип типичности позволяет рассматривать человека в единстве с
условиями его жизни, определяющими отношения с другими
людьми и миром общественных предметов.

Если говорить о развитии индивидуальности ребенка, то
она будет определяться тем местом, которое ребенок занимает в
системе отношений «общественный взрослый» - «общест-
венный предмет». Это место существенно изменяется даже на
протяжении дошкольного детства. Во взрослой жизни оно оп-
ределяется степенью социальной активности самого человека.

Кроме того, индивидуальность, с точки зрения интере-
сующей нас способности, проявляется как степень зависимо-
сти нашего поведения от объективных свойств предметной
ситуации. Эти свойства обладают качеством, которое начина-
ет определять индивидуальность человека. Суть данного ка-
чества в том, что «субъект осознает себя через отношение к
определенным сторонам окружающей действительности, а
последние приобретают благодаря этому особое личностное
значение»'. Особое личностное значение проявляется в том,
что эти свойства начинают регулировать отношения человека
с другими, приобретают характер основания для взаимодей-
ствия с другими, становятся средством оценки других.

С зависимостью вашего поведения от объективных свойств
предметного мира мы сталкиваемся буквально с первых ша-
гов в этом мире. Для новорожденного, например, характерно
полное слияние собственной активности с объектом: хватание
возникает только тогда, когда предмет вложен в руку, мига-
ние - когда свет попадает в глаза. Трехлетний малыш уже
выбирает действие, ориентируясь на свойства вещей, выбира-
ет интересное. Взрослый человек выбирает еще и нужное. Но,
увы, это далеко не всегда подлинный выбор: вспомните, как
притягивала вас к прилавку яркая, неожиданная вещь, как

'Дробницкий О.Г. Проблемы нравственности. - М., 1977.-С.68.
146

'Непомнящая Н.И. Опыт системного анализа исследования психики. -
М., 1975.-С.66.

147

непроизвольно вы отмечали в толпе человека с необычной
внешностью, как приобретали вещь потому, что она есть у
всех. Перечень таких примеров можно продолжить - это ха-
рактеризует зависимость проявления индивидуальности от
свойств предметной ситуации. Уровень развития индивиду-
альности тем выше, чем меньше в поведении человека прояв-
ляется эта зависимость.

Какие же стороны действительности, какие особенности
ситуации действия могут стать средством установления отно-
шений с другими людьми, средствами понимания их, средст-
вом проявления своей индивидуальности?

Интересные данные приводятся в работах Н. И. Непом-
нящей, которые получены в ходе экспериментального иссле-
дования. Суть последнего состояла в следующем: дети млад-
шего школьного возраста должны были придумать рассказы.
Первый раз по сюжетной картинке - очень распространенный
в психологии метод, позволяющий выявить особенности лич-
ности, - сюжет был достаточно неопределенным и можно
было придумывать «от себя». Второй раз тех же детей проси-
ли придумать рассказ по поводу картинок с изображением
простых, всем известных предметов, которые он мог выби-
рать и комбинировать по своему усмотрению.

Оказалось, что по характеру ответов всех детей можно бы-
ло очень четко разделить на группы и с большей вероятно-
стью прогнозировать, предсказывать особенности их поведе-
ния. Дети выделяли в основном следующие сферы действи-
тельности: бытовую, учебную, общения и других человеческих
отношений, сферу «необычного» (сказочное содержание отве-
тов). Выделение той или иной сферы достаточно устойчиво и
позволяет говорить о типах ответов. Причем процентное со-
отношение разных типов ответов меняется на протяжении
младшего школьного возраста. Так, авторами выявлено, что
количество детей, выделяющих преимущественно бытовую,
привычную им сферу, составляли почти две трети первого
класса, группу вдвое большую по сравнению с четвертым
классом. А дети, ориентирующиеся в ответах на общение, на
отношение людей, в первом классе составляют 14%, зато в
четвертом классе - 50%.

Эти факты заслуживают внимания, так как показывают,
как меняются средства проявления индивидуальности ребен-
ка, как меняется материал, на котором развертывается спо-
собность понимать точку зрения других, выделять содержание
отношений других людей к себе и свое отношение к ним. Дан-
ные экспериментальные факты перекликаются, например, с

148

исследованиями взаимоотношений в группах детей разного
возраста, где устанавливается изменение содержания отноше-
ний детей друг к другу и к другим. В.С.Мухина замечает, что
трех- четырехлетние дети дают своим сверстникам оценки,
которые повторяют оценки взрослых, но «постепенно оценки
становятся более содержательными. Положительно оценива-
ются дети, которые знают много игр, делятся игрушками и
так далее.

Оценка со стороны группы особенно важна для детей на-
чиная с четырех-пятилетнего возраста. Они стараются воз-
держиваться от поступков, вызывающих неодобрение сверст-
ников, заслужить их положительное отношение»'.

Степень детерминированности поведения человека внеш-
ними свойствами ситуации действия как условие проявления
его индивидуальности отмечалась и в исследованиях по пси-
хологии мышления, где, в частности, было показано, что
творческое нестандартное мышление возникает только в том
случае, когда человек может выйти за пределы непосредст-
венно заданной ситуации, проанализировать ее условия с
другой точки зрения.

Индивидуальность проявляется в характеристике тех
свойств предметов объективного мира, которые становятся
средством установления отношений с другими. Эта характе-
ристика индивидуальности широко применяется в литературе
и искусстве, когда писатель рисует словесный портрет своего
героя, а художник или скульптор - зрительный образ.

Вспомните хотя бы описание внешности Льва Толстого,
данное Горьким: «У него удивительные руки, — некрасивые,
узловатые от расширенных вен, и все-таки исполненные осо-
бой выразительности и творческой силы. Вероятно, такие
руки были у Леонардо да Винчи. Такими руками можно сде-
лать все. Иногда, разговаривая, он шевелит пальцами, посте-
пенно сжимает их в кулак, потом вдруг раскроет его и одно-
временно произнесет хорошее, полновесное слово»2.

Способность взаимодействовать с другим человеком вклю-
чает, по моему мнению, выделение человеком своего отноше-
ния к миру и людям. Свое неповторимое отношение к миру
возникает только в условиях реального, практического взаи-
модействия с миром на основе усвоения системы отношений
Других людей к самим себе, к вещам. Отношение как проявле-
ние индивидуальности наряду с предметным содержанием

' Мухина B.C. Психология дошкольника. - М., 1975.-С. 148.
2 Горький А. М. Собр. соч.-М., 1979.-Т. 16.-С.88.

149

создает «внутреннюю модель» мира. Можно сказать, что чем
в большей степени человек способен выделить свое отношение
к миру, тем больше у него возможности состояться как лич-
ность, как индивидуальность, так как это условие оценки
отношений других людей. Выделение этих отношений, а сле-
довательно, выделение своего отношения способствует мно-
гозначности действия, преодолению шаблонов, в конечном
счете - творчеству.

Тепло описывает момент зарождения этого явления Я.Кор-
чак: «Почему с такой самозабвенной радостью гасит спичку.
волочит комнатные туфли отца, несет скамеечку бабушке?
Подражает? Нет, нечто значительно большее и ценнейшее.

- Я сам, - восклицает ребенок тысячи раз жестом, смехом.
мольбой, гневом, слезами»'. Ребенок уже проявляет отноше-
ние - свое отношение к людям, к миру предметов, к возмож-
ности взаимодействовать с ними. Это отношение состоит в
умении оценивать свои возможности, анализировать кон-
кретную ситуацию с учетом своих возможностей, в умении
ставить цель и достигать ее.

В характере отношения человека к внешнему миру и себе
проявляются особенности обобщения своей конкретно-практи-
ческой деятельности. Что главное выделяет человек в этом
опыте, какие свойства вещей - будет определять и дальнейшие
действия человека. Обобщению подвергается все; обобщаются
движения, эмоциональные состояния и так далее. Обобщения
дают возможность во «внутренней модели» предвидеть свои
действия и возможные свойства предметов.

Главным средством обобщения является язык, где каждое
слово обобщает. В речи начинающего говорить малыша уже
наблюдается обобщение как предвидение, хотя бы в самой
простой форме. Малышу 2 года 2 месяца: «Сейчас мы будем
спать, потом пойдем гулять, будем кушать и играть, и гулять,
потом опять спать».

Дошкольник стремится к обобщению в своих бесчисленных
«Почему?». В юношеском возрасте изобретение и разрушение
универсальных законов становится любимым занятием.

Материал обобщения тесно связан в любом возрасте с
особенностями ведущей деятельности - той формы активно-
сти ребенка, которая определяет его развитие. Это можно
наблюдать, например, при анализе возрастных особенностей
восприятия человека человеком: «Возрастные сдвиги в вос-
приятии человека, - пишет И. С. Кон, - включают, таким об-

Корчак Я. Как любить детей. -М., 1973.-С.20.
150

разом, увеличение числа описательных категорий, рост гиб-
кости и определенности в их использовании; повышение
уровня избирательности, последовательности, сложности и
системности этой информации, использование все более тон-
ких оценок и связей; рост способности анализировать и объ-
яснять поведение человека; появляется забота о точном изло-
жении материала, желание сделать его убедительным. Те же
тенденции характерны для самоописаний, которые у подрост-
ков и юношей имеют гораздо более личностный и психологи-
ческий характер и одновременно сильнее подчеркивают отли-
чия от остальных людей»'.

Материал, который ребенок может обобщить, научиться
обобщать и сам способ обобщения (по существенным или
случайным признакам), во многом определяется содержанием
его взаимодействия со взрослым человеком.

Взрослый, предлагая вариант обобщения, создает возмож-
ность выбора. Они рядом, эти два слова: индивидуальность и
выбор, заключающие в себе целый мир научных и житейских
проблем. Попробуем перечислить хотя бы некоторые из них.
Вот житейские проблемы: малыш не может, как все, посещать
детский сад, плачет целый день, болеет; молодая женщина
испытывает страх перед интимной близостью с любимым
человеком; мальчишка к двум годам научился читать и ему
нечего делать на уроках чтения, но он совсем не может писать
грамотно и каллиграфически; а этот молодой человек слышит
только себя - с ним невозможно говорить, утомляет собесед-
ника потоком разрушительных фраз, где «я» повторяется во
всех возможных вариантах; а этот молчун - сказать слово для
него задача с таким числом неизвестных, что он и сам не мо-
жет их сосчитать, а она... Это все житейские проблемы, кото-
рые просят об одном - замечайте нас как проблемы человека,
как проблемы, которые заставляют видеть другого не как
подобие себя, а как непохожего ни на кого. Этой непохоже-
стью мы и заявляем о своей единичности, о своей уникально-
сти, наконец о факте своего существования.

А вот научные проблемы. Выписываю их из учебника по
психологии, где говорится о том, что есть особая отрасль
психологической науки - психология индивидуальных разли-
чий. Но! Наука изучает закономерности, значит, можно найти
закономерное и в индивидуальном. Здесь и говорится о струк-
туре индивидуальности, о типах индивидуальности, обсужда-
ется понятие темперамента и характера, анализируются спо-

' Кон И.С. В поисках себя: Личность и ее самосознание.-М., 1984.-С. 218.
151

собности, которые делятся на общие и специальные. А вот
другая наука - биология, она тоже изучает индивидуальные
особенности жизни человеческого организма. Ее данные бу-
дут полезны в понимании здоровья как индивидуального
свойства человека. Философия, этика, медицина, экология
тоже анализируют индивидуальность человека, пытаясь най-
ти закономерное в индивидуальном.

В бытовой жизни индивидуальность человека буквально
заставляет считаться с собой, тогда как в научном исследова-
нии индивидуальность подвергается анализу, и в ней скорее
будут проступать черты закономерного, составляющего
предмет научного анализа. Нужно ли это знание конкретному
человеку, живущему бытовой жизнью, нужно ли ему знание о
закономерном в его индивидуальной жизни? Хочу ответить
на этот вопрос утвердительно, приведя для убедительности
пример из своей работы практическим психологом. Пример
грустный, но требующий понимания в свете заявленной для
обсуждения проблемы: на мальчика жаловались все учителя -
на уроках витает в облаках, ничего не делает, на замечания не
реагирует, уроки пропускает часто без всяких уважительных
причин, кривляется - мимика какая-то ненормальная, дерга-
ная. Думаю, что продолжать описание жалоб не надо, они
почти с хрестоматийной точностью воспроизводят картину
манифестации шизофрении в подростковом возрасте, доста-
точно еще раз взглянуть в учебник детской психиатрии, чтобы
убедиться в этом. Но(!) болезни еще нет, еще только первая
манифестация, первая заявка на ее возможное присутствие. Я -
психолог - могу зафиксировать грозные предвестники болез-
ни с помощью специальных методик. Но(!) сразу же передо
мной встает вопрос о том, кому и для чего может быть нужно
знание о потенциальной болезни, полученное мной?

Кому? Как распорядятся этим знанием об индивидуально-
сти мальчика люди, которые его окружают, как распорядится
этим знанием он сам, переживающий далеко не лучший мо-
мент в своей жизни, - ему кажется, что все против него и его
никто не любит?

Психологическая информация, полученная на основе на-
учного знания о природе индивидуальности человека, о ее
структуре, говоря научным языком, создает условия для про-
гноза возможного развития человека. Другими словами, как
бы придает человеческой неопределенности - определенность,
а мы с вами уже говорили, что у человека есть свойство оп-
равдывать ожидания. Сказать о человеке, что он будет таким-
то и таким-то, значит в известном смысле определить его

152

судьбу, повлиять на его возможные выборы, на его свободу
быть самим собой... Научная проблема понимания структуры
индивидуальности сливается с этической проблемой влияния
одного человека на другого. Знаменитое «Не навреди!» стано-
вится главным критерием работы, достоверность научных
данных подвергается не только проверке на истинность, но и
на целесообразность использования этих данных, полученных
безличным научным методом в индивидуальной судьбе чело-
века. Но(!) надо принимать решение, профессиональное реше-
ние, и я говорю с учителями о праве каждого человека на
ошибку, заблуждение, поиск своей истины, о необходимости
прощения и понимания, о профессиональном долге и их лич-
ных чувствах, обходя конкретное содержание информации о
мальчишке, которого мне искренне жаль, так как ему пред-
стоит жизнь с собственной болезнью, ежедневная борьба за
собственное Я. Я говорю с его мамой, вернее, она говорит со
мною, надеясь на чудо, на случайность, хотя, оказывается,
давно предполагает неладное - для того есть все основания.
И мы говорим с ней не только о сыне, но и о ней самой, о ее
ответственности за его и ее жизнь, о ее ответственности за всю
семью, за болезни вообще - говорим много, пытаясь найти
возможные варианты понимания ситуации...

Вот вам и структура индивидуальности - научные терми-
ны наполняются живыми звуками голоса обеспокоенной и
виноватой женщины, а индивидуальность сидит, втянув голо-
ву в плечи, и боится посмотреть в глаза... Живое течение вре-
мени, роста, надежды, цели споткнулось об очертания факта,
характеризующего с беспощадной точностью картину потен-
циальной болезни.

Устойчивое и изменчивое, постоянное и меняющееся...
В их переплетении протекает психическая жизнь человека.
Психологи давно занимаются этим вопросом, определяя сте-
пень устойчивости разных качеств человека и связь этих ка-
честв друг с другом. Исследования обычно проводятся с по-
мощью тестов, которые удобны тем, что создают стандартные
условия для исследования какого-то качества и легко могут
быть воспроизведены через любое время; тесты обрабатыва-
ются количественно, и строгая наука может применять стати-
стические приемы доказательства достоверности своих дан-
ных. Вы можете проверить некоторые свои качества с помо-
щью методик, помещенных в конце книги, а потом, если вам
это будет интересно, проверить результаты через пару лет.
Тогда, наверное, стихи Н.Заболоцкого приобретут математи-
ческий смысл:

153

Как мир меняется! И как я сам меняюсь!
Лишь именем одним я называюсь, -
На самом деле то, что именуют мной, -
Не я один. Нас много. Я - Живой.

Что же по этому поводу могут сказать научные данные?
Обобщая известные мне материалы, можно описать следующие
закономерности: к числу устойчивых качеств личности отно-
сятся потребность в достижении и творческий стиль мышления.

А вот активность, переменчивость настроения, самокон-
троль, уверенность в себе зависят от образования, профессии
гораздо больше, чем от возраста.

У мужчин самыми устойчивыми качествами оказались
такие, как пораженчество, готовность примириться с неуда-
чей, высокий уровень притязаний, интеллектуальные инте-
ресы, изменчивость настроения, а у женщин - эстетическая
реактивность, жизнерадостность, желание дойти до преде-
лов возможного.

Разной степенью устойчивости отличаются не только от-
дельные личностные качества, но и типы личности. К этому мы
вернемся несколько позже, более подробно, а пока продолжим
перечислять из данных исследований следующие факты.

Очень постоянными являются такие качества мужчин, как
надежность, продуктивность, честолюбие, хорошие способно-
сти, широта интересов, самообладание, прямота, дружелюбие,
философские интересы, удовлетворенность собой. Такие люди
высоко ценят независимость и объективность, у них также
выражены такие качества, как положительное отношение к
себе, чувство благополучия, интеллектуальная эффективность
и психологическая настроенность ума.

Очень устойчивы и черты неуравновешенных мужчин со
слабым самоконтролем, для которых характерна импульсив-
ность, непостоянство. Если подростками они отличались бун-
тарством, болтливостью, любовью к рискованным поступкам
и отступлением от принятого образа мышления, раздражи-
тельностью, негативизмом, агрессивностью и слабой контро-
лируемостью, то и во взрослом состоянии у них наблюдается
пониженный самоконтроль, склонность драматизировать свои
жизненные ситуации, непредсказуемость, экспрессивность, не-
постоянство.

Существует и другой устойчивый мужской тип. В подрост-
ковом возрасте он отличался повышенной эмоциональной
чувствительностью, самоуглубленностью, склонностью к са-
моанализу. Эти мальчики плохо себя чувствовали в неопреде-
ленных ситуациях, не умели адаптироваться, были зависимы и

154

недоверчивы, не верили в свои успехи; и взрослыми они оста-
лись столь же ранимыми, склонными уходить в себя, испыты-
вать к себе жалость, напряженными и зависимыми.

Среди женщин высоким постоянством свойств обладают
те, у кого выражена уравновешенность, общительность, теп-
лота, привлекательность, зависимость и доброжелательность.
А также такие качества, как ранимость, импульсивность, сла-
бый самоконтроль, зависимость, раздражительность, измен-
чивость, болтливость, мятежность, склонность к драматиза-
ции своей жизни, жалость к себе и т.п.

Сильно меняются другие типы людей. Так, очень меняются
мужчины, у которых бурная юность превращается в спокой-
ную, размеренную жизнь. Меняются и женщины-интеллек-
туалки, которые в юности были заняты умственной работой,
интеллектуальными поисками. Со временем они становятся
мягче, теплее, коммуникативнее.

Известный психолог И. С. Кон в своей книге «В поисках
себя» замечает, что стабильность многих личностных черт
можно считать доказанной, хотя нельзя не оговориться, что
речь идет преимущественно о психодинамических свойствах,
так или иначе связанных с особенностями нервной системы.
Какие это свойства? Прежде всего те, в которых проявляются
основные параметры, присущие силе, выносливости и под-
вижности нервных процессов. Все они содержат в себе харак-
теристики поведения человека, основанные на его возможно-
сти поддерживать и вызывать напряжение в своей активности,
в возможности сопротивляться обстоятельствам, разрушаю-
щим активность. Так и вспоминается переполненный вагон
утренней электрички Ярославль - Москва, где, несмотря на
утренний час, путешественников заботливо развлекали гром-
кой эстрадной музыкой. Тем не менее многие спали, не обра-
щая внимания на явно усиливающееся воздействие навязчиво-
го музыкального фона. А сколько людей могут уснуть при
любых обстоятельствах! Им не мешает свет, движение вокруг;

другие же пользуются снотворными, чтобы только на время
избавиться от мешающего внешнего раздражения. Это только
внешний рисунок психодинамических свойств человека. В быту
чаще всего эти свойства описывают одним словом - нервный, а
антоним ему есть - спокойный.

Сила и спокойствие идут рядом в понимании и оценке
свойственных человеку особенностей поведения. А вот сла-
бость соседствует с беспокойством, зависимостью, необходи-
мостью приспосабливаться, отказываться от себя, тогда как
выносливость сродни самосохранению, а невыдержанность

155

сестра неуравновешенности, вспыльчивости, конформности.
Подвижный человек способен к гибкому приспособлению, к
изменчивости, тогда как инертный реагирует стандартно, скло-
нен к шаблону, повторению... Так, кажется, и напрашивается
вопрос о том, что же лучше, какое психодинамическое качест-
во или их сочетание? Хорошо, что такого вопроса для науки
психологии нет. Она не занимается оценкой бытовой ценно-
сти человеческих качеств, она просто исследует их, констати-
руя содержание, выводя закономерности, предлагая методы
для исследования качества или группы качеств. Но вопрос о
том, какое качество лучше, неизбежно возникает в другой
ситуации, где психолог от получения научных закономерно-
стей переходит к решению задач практической психологии.
Это особые задачи, остановимся на них немного подробнее.
Практическая психология складывается в нашей стране
буквально на наших глазах: она специфична как наука тем,
что предметом практической психологии является индивиду-
альная жизнь человека. Психолог получает возможность
вмешиваться в жизнь другого человека через получение о нем
психологической информации, через сообщение этой инфор-
мации другим или самому человеку, через использование этой
информации психологом в общении с обследуемым челове-
ком. Вот тогда-то и возникает проблема оценки того или ино-
го качества личности, так как сообщение человеку (или о нем)
психологической информации может содержать как явную,
так и скрытую оценку, связанную с пониманием содержания
психологической информации. Конкретный пример: психоло-
гу надо сообщить родителям ребенка, что в ходе обследова-
ния у их единственного сына выявлен очень низкий уровень
интеллекта. Как это сказать, не вызвав у родителей усиления
оценки интеллекта их ребенка? Или другой вариант той же
проблемы - психологическое обследование выявило, что у
взрослого человека крайне выражено такое качество, как
враждебность. Перед психологом вопрос: «Как обсуждать и
обсуждать ли вообще это качество со взрослым человеком?»
Подобные проблемы типичны для практической психологии,
ориентированной на особый кодекс норм в отношении психо-
лога и обследуемого - этический кодекс психолога, который
предостерегает его от использования оценок «хорошо - пло-
хо» при анализе черт, качеств и других устойчивых характе-
ристик исследуемого лица.

Одной из наиболее жестких по требованиям оценок ка-
честв человека является ситуация экспертной психологиче-
ской оценки человека на соответствие неким требованиям

156

, „uupn требованиям профессии). Это выглядит как ситуа-
^Зтбор^. Вспоминаю свою профессиональную ситуа-
ц Ила'изпятнадцати претендентов на одно рабочее ме-
ц няпоТыло отобрать одного. Оценка качеств происходила

"ТованияМ, предъявляемым работодателем к претенден-
"Яоя ^даТа состояла в том, чтобы выявить соответствие
Гх качеств требованиям, которые предъявил заказчик. Сооб-
шиГему необходимые данные, право выбора конкретного
Гботника то есть его оценку, психолог не берет на себя. Я это
^н'делала но по моим результатам можно было увидеть,
"зна^и? и оиенить, степень соответствия претендентов на
^пжноЙь Ъо-t один из вариантов, когда качества человека
"ог^т оказаться «плохими» (пишу это слово в кавычках, что-
fi„ y паз показать относительность его значения).

Жизнь постоянно ставит перед человеком задачи, решение
которых Требует ориентации на свое Я. Это прежде всего
данные ситуации выбора. Мы уже говорили, что пережи-
ваниевозможности, неопределенность как начало рождения
человеческиактивности требуют от человека обращенности
к S ^ Z ^ Я. Чтобы действовать целенаправленно, долж-
но ппо^^и узнавание своего, должно появиться «Я хочу».
Sтогда из"хаоса возможностей родится поведение - осознан-
ное и целенаправленное, характеризующее человека.

БыГс"бЫо^ибкой считать, что каждый выбор является мо-
пальньш выбором. Нет, нет и нет... Притягательность вещи,
Хйтельнос^ь запоминания, поиск оптимального способа
решения Оческой задачи было бы неправомерно отождеств-
ить^ морально осознанным выбором. Психологов давно при^
влекает^агадочность избирательности - каждому свое. И это
влекает в ка^ом акте человеческой жизни. Поразительно то,
что в такой избирательности есть своя устойчивость, позво-
ляют говорить об устойчивости, о направленности выбора.
Во^им^р из экспериментов, проводимых под руководством
НТнепомнядай: перед ребенком (младшим школьником)
лежит мно^о^артинок - больше двадцати. Глаза разбегаются,
^^оай любые Но если повторить ситуацию выбора, то мож-
?о увидеть ^о ребенок выбирает предметы на картинках по
^pelSoMy правилу, которое сам не может сформулировать
инач? Столькословами: «Мне это больше нравится».

Ком^ что Правится? Варианты такие: игра, познание ново-
го н^вится^ учиться, нравится быть с другими, нравится быть
^'"sm Авторы назвали это личностной ценностностью,
то есть важной сферой жизни, теми отношениями, в которых
он выделяет и осознает свое Я.

157

Другими словами, в этом выборе важного для себя в окру-
жающем мире человек находит не только предметы с их свой-
ствами, но он находит через них и свое Я с его собственными
свойствами.

Вот почему предметы, окружающие человека, начинают
говорить о нем. Послушаем, как это бывает.

«Он никогда не носил пестрядевого халата, какой встрети-
те вы на многих деревенских дьячках; но заходите к нему и в
будни, он вас всегда примет в балахоне из тонкого сукна,
цвету застуженного синего картофельного киселя, за которое
платил он в Полтаве чуть не по шести рублей за аршин», - это
Н. В. Гоголь из «Вечеров на хуторе близ Диканьки».

А это А.И.Куприн: «Большую часть избы занимала огром-
ная облупившаяся печка. Образов в переднем углу не было. По
стенам, вместо обычных охотников с зелеными усами и фиоле-
товыми собаками и портретов никому не ведомых генералов,
висели пучки насушенных трав, связки сморщенных корешков
и кухонная посуда. Ни совы, ни черного кота я не заметил, но
зато с печки два рябых солидных скворца глядели на меня с
удивленным и недоверчивом видом», - строчки из «Олеси».

Предметы говорят о человеке, его качествах, а сам человек
часто затрудняется сказать о причинах своего предпочтения,
объясняя его тем, что к этому тянуло или тянет - это мое, а
другое не мое; от этого замирает сердце, а то оставляет рав-
нодушным, что-то понятно, почему можно любить (например,
котиков), а о чьей-то любви (например, к змеям) можно ду-
мать только с пониманием возможного сумасшествия такого
человека. Как и любовь, избирательность отношения к пред-
мету, к вещи, к делу является одной из великих тайн человека,
да, пожалуй, и всего человечества.

Объяснения находятся самые разные, я могу назвать не-
сколько психологических понятий, которые пробуют объяс-
нить появление избирательности; кроме понятия ценностно-
сти личности это могло бы быть понятие апперцепции, на-
правленности личности, понятие проекции, понятие полевого
поведения, а также понятие воли и ситуативности и многих
других. Не останавливаясь на каждом из них подробно, скажу
только, что они принадлежат разным авторам, которые пы-
тались объяснить, почему в одной и той же ситуации люди
видят разное, действуют и чувствуют по-разному... Не согла-
шаясь друг с другом, опровергая и дополняя друг друга, пси-
хологи едины в одном - этот факт есть, он обладает удиви-
тельно устойчивыми свойствами в жизни человека, его можно
изучать, а изучив, предвидеть поведение человека.

У человека есть это право - право видеть, слышать, чувст-
вовать, думать по-своему, проявляя, таким образом, свою
индивидуальность.

У каждого человека есть возможность и потерять свою
индивидуальность, отказавшись, отрекшись от своего права

на нее.

С момента рождения ребенка этим его правом владеют ро-
дители, которые уже прошли известный жизненный путь. На
этом пути и у них была возможность пережить наличие этого
права человека - быть самим собой. Как они его пережили?
Ответ на этот вопрос будет содержанием их отношений с ре-
бенком, в которых они и будут его конкретизировать через
свое воздействие на его внутренний мир.

Степень такого воздействия может быть разной. При
очень сильном воздействии можно говорить о поглощении
взрослым внутреннего мира ребенка; психологи часто назы-
вают подобные отношения симбиозом. Предельным выраже-
нием его является не только психическая, но и физическая
зависимость человека от человека. Меня поразили в свое вре-
мя факты, говорящие о том, что у ребенка, которого из-за его
физических недостатков постоянно носят на руках, не разви-
вается даже автономная терморегуляция. Даже эта, казалось
бы, естественная функция организма потенциально содержит
в себе требование независимости, предполагает право на ин-
дивидуальность.

Взрослый человек, испытывающий воздействие другого
человека или ситуации, тоже может отказаться от собствен-
ной индивидуальности, строя поведение каждый раз в точном
соответствии с требованиями кого-то или чего-то. Тогда его
Я рассыпается на множество не соответствующих друг другу
образований, Я становится поли-Я, теряется его целостность.
В конечном итоге человек перестает узнавать сам себя, его
поведение становится непредсказуемым для окружающих.

Человек может оказывать воздействие и сам на себя, раз-
рушая собственную индивидуальность бесконечной критикой
себя, обесцениванием, нарушением собственных перспектив
через отказ от изменения и развития, через постоянное срав-
нение себя с другими, через обесценивание собственной жиз-
ни, через переоценку роли прошлого в настоящем, через...
Способов разрушения собственного Я очень много, но всех их
объединяет одно весьма существенное свойство - человек
ограничивает способ понимания самого себя, что можно
сравнить с попыткой понять устройство цветка с помощью
какого-то одного прибора, неважно какого - ножа или мик-

158

159

роскопа, важно, что сложное тело цветка, зависящее от мно-
жества факторов, начинает рассматриваться только под од-
ним углом зрения. Бедность знания обеспечена, целостность
становится труднодостижимой, о ней приходится говорить с
большой долей вероятности.

Думается, что аналогичная картина выстраивается и в
ситуациях, где человек прибегает к тому или иному способу
разрушения собственной индивидуальности, в то время как
построение и сохранение индивидуальности (как своей, так
и другого) требуют особого напряжения, особой энергии по
проявлению индивидуальности как для других, так и для
себя самого.

О наличии этой работы говорит, по моему мнению, доста-
точно красноречиво факт, отмечаемый многими исследовате-
лями мифов. В мифах слова, обозначающие отношения чело-
века, появились самыми последними, если ориентироваться на
хронологию лексики мифов. Подробно об этом есть, например,
в работах знаменитого исследователя мифов М.И.Стеблин-
Каменского, у А.Ф.Лосева или у В-В. Виноградова, в работах
по лексикологии и психолингвистике. , ,. .

Для психолога важно, что эти слова позволяют обозначить
психологическое пространство индивидуальности человека,
их и называют средствами субъективной модальности. «Может
быть, кажется, вероятно, приблизительно, видимо и тому по-
добное» - это слова, которые говорят о наличии особой ре-
альности - психической. Они не связаны с содержанием объ-
ективного предмета, они, можно сказать, напрямую связаны с
содержанием чувств, мыслей человека, характеризуют его
цели и возможности, позволяют выделить переживание цело-
стности своего Я.

Если метафора выражает субъективное через свойства
предметов внешнего мира, то средства субъективной мо-
дальности открывают и самому человеку, и воспринимаю-
щим его людям возможность увидеть динамику внутреннего
мира, движение в собственном психологическом простран-
стве - путь от «может быть» к «да», путь от «вероятно» к
«точно», от «кажется» до «очевидно». Причем это движение
может быть в любом направлении - и от «очевидно» к
«кажется», и от «да» к «может быть». Такое движение в соб-
ственном отношении - один из самых общих способов воз-
действия на собственную индивидуальность, ее проявление
как для себя, так и для других.

Но если этого движения нет, если все предопределено или
предопределяется кем-то, например, сильным, имеющим власть

160

над вами или над другим, то необходимость в субъективной
модальности исчезает, она создает неопределенность, она ме-
шает. Определенностью легче управлять! Так, индивидуаль-
ность становится безликостью - однообразность уничтожает
разнонаправленность, и постепенно пропадает возможность
обладать динамичной индивидуальностью.

Вы скажете, что это теоретические домыслы. Увы, множест-
во конкретных психологических исследований показывает, что
к концу подросткового возраста практически все психические
процессы человека становятся деиндивидуализированными, а
это значит, что возможности создания собственной картины
мира, собственной индивидуальности значительно умень-
шаются, встает особая задача - формирования индивидуально-
сти у старших подростков, у взрослых.

Надо сказать, что ее решение предполагает психотера-
певтическую работу по возвращению человеку, которого
обучают, вариабельности действия, отношению к этим ва-
риациям, короче говоря, показывают, что шаблон, ограни-
чение своих действий самим же человеком делают его не-
продуктивным, а вариативность и отношение к его ценности
рождают продуктивность. Я бы сказала шире - рождают инди-
видуальность, позволяют ей существовать как динамичности
внутреннего мира человека.

Индивидуальность человека, его единичность, его относи-
тельная независимость от всех и вся и в то же время предель-
ная зависимость от всего и всех осознаются нами далеко не
всегда. Есть особые жизненные ситуации, когда такое осозна-
ние как признание своей индивидуальной целостности стано-
вится неизбежным - это ситуации морального выбора.

Основное отличие их в том, что моральный выбор откры-
то ставит перед человеком проблему осознания им смысла
жизни, своей в первую очередь. Это осознание требует от че-
ловека конкретного решения, действия, диктует содержание
переживания, но все конкретное опирается на идеальное -
обобщенное представление о человеке, смысле жизни.

Нравственный выбор - это конкретизация обобщенного
знания, переживания, действия... Это особое движение от
абстрактного к конкретному, от общего к частному. У чело-
века нет полной свободы в данном движении, но нет и пол-
ной независимости от других... Человек сам принимает или
не принимает нравственные требования, сам осуществляет
их или не следует им, повинуясь своему нравственному чув-
ству, нравственному долженствованию, своему идеалу - идеа-
лу культуры...

6 Г. С- Абрамова

161

Человеческое в человеке создается и задается его сущно-
стными отношениями с другими, теми отношениями, выра-
зить которые очень трудно, чтобы не сказать банальное
общеизвестное, и очень трудно - отношениями человеколю-
бия. О них говорили многие философы, психологи, поэты,
скажу о них словами Баха-Уллы: «Будьте как пальцы одной
руки, как части одного тела! Свет единства так могуществен,
что он способен озарить всю землю. Святыня единства соз-
дана: не считайте друг друга чужими. Вы плоды одного де-
рева и листья одной ветки» (цитирую по книге «Философия
любви» - прекрасный двухтомник, выпущенный в Москве в
1990 году).

Поэтическим языком в приведенной цитате выражено, ка-
жется, главное - все вместе и каждый на своем месте. Но свое
место - оно только для тебя, ты в жизни не лишний, ты не
занимаешь чье-то место. Твое остается твоим, но ты часть
целого, остаешься в себе и для себя этим целым. Полагаю, что
это похоже, хотя бы весьма приблизительно, на переживания,
которые возникают в ситуации морального выбора, того вы-
бора, когда человек встречается одновременно и со своей
человеческой сущностью, и со своей индивидуальностью.

Не думаю, чтобы в жизни таких ситуаций было много, да
они и не нужны как ежедневное напряжение, так как требуют
от человека -огромных энергетических затрат по осуществле-
нию выбора, принося в то же время расширение психологиче-
ского пространства собственной индивидуальности, где воз-
можна встреча с собственной сущностью.

Мы знаем такие ситуации, знаем людей, которые в них бы-
ли, мы даже называем их по-особому - герои.

Герой - не только отличие от других, это характеристика
особого усилия, совершенного человеком, усилия, которое
позволило ему вырваться на новый уровень жизни. Вот и
становится героиней пожилая женщина в свои семьдесят с
небольшим лет, освоившая игру на гармони; вот и становит-
ся героиней другая .- молодая - женщина, которая взяла в
свою семью чужих детей и заботится о них, она им, чужим, -
мама; вот и становится героем мальчишка, бросившийся
защищать слабого котенка... Герои только говорят людям:

вы можете быть лучше, вы - можете... В их действиях новый
смысл и новый потенциал для всех, они придают человеку
новое, более высокое, значение; недаром о них говорят, что
они, герои, несут свет...

Герои своими действиями, поступками увеличивают пред-
ставление человека о его возможностях, создают, как гово-

162

пят в кибернетике, новые степени человеческой свободы.
Это о них сказал Василий Белов в рассказе «Бобришин
vrop»: «Герои, герои, герои... Как часто думается о том, что
мужество живет только под толстой, ни к чему не чувстви-
тельной кожей; а сила рождает одну жестокость и не способ-
на родить добро, как ядерная бомба, которая не способна ни
на что, кроме как однажды взорваться. А может быть, есть
сила добрая и есть могущество, не прибегающее к жестоко-
сти? Может быть мужество без насилия? Нельзя жить, не
веря в такую возможность. Но как трудно быть человеком,
не огрубеть, если не стоять на одном месте, а двигаться к
какой-то цели.

Ведь стоит самым нежным ногам одно лето походить по
тайге, и ноги огрубеют, покроются толстой кожей - кожей,
не способной ощутить раздавленного птенца. Не потому ли
мы так изумительно научились оправдываться невозможно-
стью рубить лес без щепы и ограничивать борьбу за новое
всего лишь разрушением старого? Чтобы разрушить, всегда
требовалось меньше усилий. Ах, как любят многие из нас
разрушать, как самозабвенно, как наивно уверены в том,
что войдут в историю. Но ни один хозяин не будет ломать
старую избу, не построив сперва новую, если, конечно, он не
круглый дурак; ведь даже муравьи строят сперва новый му-
равейник, оставляя в покое прежний, иначе им негде ук-
рыться от дождя».

Шанс стать героем есть у каждого из нас, взявших на себя
труд быть человеком, то есть осуществить в себе свое инди-
видуальное как всеобщее. Не каждый из нас берет на себя
этот труд, прибегая к разным формам ухода от него, заменяя
жизнь псевдожизнью, содержание которой можно было бы
связать со значением слова «соответствовать». Это слово
предполагает наличие кого-то или чего-то, что определяет
активность человека, придает ей извне направление, вектор
движения.

Можно сказать, что внутреннее напряжение организуется
внешними воздействиями. Псевдожизнь - это и есть актив-
ность, направленная на достижение внешнего соответствия,
человек организован внешним ритмом, внешним предметом,
внешним воздействием, он деградирует, если это внешнее
пропадает. Выбор становится невыносимым.

Наверное, вы знаете людей, которые не любят выходные
и праздники - им некуда деть себя. С собой надо что-то де-
лать, неопределенность лишает возможности реагирования,
надо жить. А это трудно, приходится заниматься самоорга-

163

низацией. Но на фоне псевдожизни такого не освоишь. При-
ходится искать псевдозаместителей. Они всегда под рукой,
только протяни ее навстречу алкоголю, наркотику, долго-
временному сидению перед экраном телевизора; только от-
правься на поиски своего кумира - даже в уме (для этого не
обязательно ехать за моря) - и он появится, чтобы опреде-
лять твою жизнь.

Псевдожизнь обладает особой притягательной силой, так
как она не требует от человека усилий по построению внут-
реннего мира. Она заменяет внутренний мир, искренние мыс-
ли и чувства ложными, фантомными. Замена происходит под-
час незаметно, когда, отказываясь от напряжения, связанного
с построением собственного Я, он отдает свою жизнь во вла-
дение другим человеком или подчиняется власти обстоя-
тельств, считая их источником всей своей жизни.

Э.Фромм писал о псевдосчастье и псевдоудовольствии,
характеризуя их как состояния человека, который живет в
мире иллюзий, мешающих ему даже ощущать свою субъек-
тивность. С этой мыслью хотелось бы не только согласить-
ся, но конкретизировать ее множеством примеров из прак-
тики психологического консультирования, когда человек в
той или иной форме отказывался от своего Я, от своей субъ-
ективности.

Вот только некоторые наиболее распространенные вари-
анты этого: девушка выходит замуж, не испытывая никаких
чувств, только потому, что она боится вообще не выйти
замуж; мужчина считает, что, говоря постоянно своей дочке
о ее полноте, воспитывает ее, так как делает это любя; роди-
тели на каждом шагу делают ребенку критические замечания
в полной уверенности в их пользе; ребенка отправляют в три
школы сразу (общеобразовательную, спортивную, музы-
кальную) в полной уверенности в том, что способному ре-
бенку это жизненно необходимо именно в детстве; четырех-
летнего ребенка хотят отдать в школу, так как он уже умеет
читать и считать, а родители «боятся потерять время для его
развития»...

Так и хочется сказать: «Люди, остановитесь, хотя бы на се-
кунду остановитесь, чтобы вернуться к началу - к смыслу
собственной, да и чужой, жизни...» Трудно остановиться, труд-
но остановить... Сила инерции, сила собственной правоты,
обесценивающей жизнь - свою и чужую, - очень велика.

Она поддерживается и многими социальными фантомами,
социальными нормами и правилами, требующими от челове-
ка обесценивания своего Я. Вот только несколько таких «пра-

164

вил»: коллектив всегда прав; ты что - умнее всех? ты кто та-
кой? тебе что - больше всех надо? все не как у людей...

Вот и получается, что индивидуальность человека не дает-
ся ему вместе с собственным телом, а приобретается им через
развитие самоощущения, через приобретение возможности
самому для себя обосновывать свои же действия, свои же чув-
ства, свои же мысли, самому оценивать свои возможности,
развивать их или уничтожать. Существование этой реально-
сти давно выражено В. Шекспиром в его знаменитом: «Быть
или не быть?». Обращенный к себе, этот вопрос дает нам -
каждому из нас - право ответить: «Быть».

А вот каким быть, как быть? Эти вопросы требуют ответа
ежедневно, так как через них организуется пространство и
время жизни каждого человека.

Состоявшуюся человеческую индивидуальность можно на-
звать личностью, как писал Э.В.Ильенков: «Подлинная инди-
видуальность - личность - потому и проявляется не в манерни-
честве, а в умении делать то, что умеют делать и другие, но
лучше всех, задавая всем новый эталон работы. Она рождается
всегда на переднем крае развития всеобщей культуры, в созда-
нии такого продукта, который становится достоянием всех, а
потому и не умирает вместе со своим "органическим телом"»'.

Состояться как индивидуальность человеку можно только
тогда, когда его непохожесть на других является ценностью не
только для него самого. Ценность индивидуальности как об-
щественного, социального феномена далеко не очевидна, по-
этому многие из нас требуют подтверждения ее ценности са-
мыми разными способами. Один из них, как мы уже говорили,
это отказ от своей индивидуальности, появление того массо-
вого человека, о котором с болью, тревогой и скрытой надеж-
дой писал Ортега-и-Гассет: «Демагоги сгоняют (людей. - А. Г.)
в толпы, чтобы не дать личности возможности заняться само-
устроением, которое возможно только наедине с собой. Очер-
няя служение истине, они предлагают нам взамен мифы. Раз-
жигая страсти, они добиваются того, что люди, сталкиваясь с
ужасами жизни, приходят в исступление. Совершенно ясно,
что поскольку человек - это животное, которому удалось
уйти в себя, то человек в исступленном состоянии, постепенно
опускаясь, нисходит до животного уровня... Человеческая
жизнь теряет смысл и ценность...»г.

I Ильенков Э.В. Что такое личность? // С чего начинается личность. -
М., 1979.-С.234.

Ортега-и-Гассет X. Дегуманизация искусства. - М., 1991.-С.250.

765

Только тогда, когда индивидуальность человека имеет
значение в его взаимодействии с другими людьми, только
тогда он может раскрыть свой талант, стать радостью для
других и для себя.

Ценность индивидуальности складывается из бытовых от-
ношений, в которых воплощаются ценности другого, цен-
ность самого человека. Как это происходит? Например так:

малыш прыгает на руках у мамы и вдруг шлепнул ее по лицу,
мама не отводит маленькой руки, не останавливает шалуна,
да еще сидящий рядом отец подзадоривает: «Так ей, так ей!»
Вот и шлепает рука сына по маминой щеке.

Точно в такой же ситуации другие взрослые ведут себя по-
другому. Шалун строго остановлен: «Нельзя! Маме больно!»

Такие понятные, житейские, распространенные сцены, а за
ними стоит целая система оценок, отношений, моральных и
нравственных норм. За простым действием ребенка кроется
отношение других людей к нему, несмышленому малышу, и, в
конечном счете, к самим себе.

Так происходит в любом действии. Если ребенок сломал
игрушку, то могут начаться упреки, вплоть до упрека в небла-
годарности. А он хотел посмотреть, как устроено, он «больше
не будет». Но не пропадет ли что-то важное после таких упре-
ков? «Нельзя» - это магическое слово. Нельзя резать ножом,
стучать молотком, высказывать свое мнение, читать «взрос-
лые» книги, дружить с девочкой... а потом разочарование во
взрослой жизни - ничего не хочет и не умеет делать, не умеет
вести себя с людьми - чересчур застенчив или развязан, не
умеет... Не научился, не развились способности.

Те способности, которые дают человеку силы быть самим со-
бой. Какие это способности, можно ли их выделить и назвать?

Ориентируясь на данные, которые доступны мне из пси-
хологической литературы, хотелось бы сказать, что такие
способности есть. Среди них, наверное, самое большое зна-
чение имеет способность вставать на точку зрения другого
человека, можно сказать даже шире - на точку зрения друго-
го, имея в виду и человека, и весь мир природы и предметов,
окружающих человека.

Через развитие этой способности у последнего появляется
его второе Я, диалог с самим собой. Через развитие этой спо-
собности появляется возможность видеть мир более много-
гранным, ярким, бесконечно меняющимся, выходящим за пре-
делы шаблонов и стереотипов, известных самому человеку.

Благодаря этой способности человек получает возмож-
ность перевоплощения в других, он как бы получает воз-

766

мощность быть универсальным, то есть он может быть всем,
я значит, у него появляется реальный шанс найти себя, стать

самим собой.

Можно предполагать, что развитие этой способности оп-
ределяет построение модели мира, в котором живет человек. В
детстве эта модель мира формируется через общение и взаи-
модействие со взрослыми, которые позволяют ребенку наме-
тить основные контуры такой модели, контуры добра и зла,
показывая их в виде чувств по поводу его действий, проявляя
собственные чувства к нему.

Через чувства взрослых ребенок начинает воспринимать
неоднозначность своего действия: замахиваться на маму нель-
зя, а отмахиваться от мухи можно и тому подобное.

Общаясь со взрослыми по поводу действий с предметами,
ребенок усваивает важнейшее свойство вещей - их неоднознач-
ность: большая коробка, например, становится маленькой ря-
дом с большущей, а палочкой можно есть как ложкой пона-
рошку, а вот линия на бумаге превратилась в дорогу. С мамой
тоже могут быть превращения - она стала лисой, а сам ребенок
превратился в зайчика, и так далее и тому подобное.

Такая неоднозначность вещей проявляется при взаимодей-
ствии с ними в тех случаях, когда есть отношение к их отдель-
ным свойствам или ко всей вещи в целом. Это следующий шаг
в развитии способности встать на точку зрения другого, зна-
комство с неоднозначностью свойств вещи открывает беско-
нечность данных свойств, а значит, бесконечную возможность
взаимодействия с ними.

В возрасте от одного до трех лет у детей развивается чув-
ство юмора как проявление отношения к многозначному ис-
пользованию вещи, к возможному существованию другой
точки зрения на эту вещь. Вот малыш надел носок на руку и
смеется. Нарисовал узор на руке и со смехом протягивает
маме. Научившись говорить, пробует шутить, специально
путая хорошо известное: «Мама Володя и сын Володя». При
этом ребенок доволен своей шуткой, понимает ее назначение,
относительность материала, на котором построена шутка.
Трехлетний шутит уже с полным знанием дела: «Я корова, я
тебя забодаю. Как смешно! Почему ты не смеешься?», «Ой,
бабушка надела дедушкину рубаху, как смешно!» Неловко
поскользнулся, засмеялся над собой: «Как я поскользнулся!»
При этом пробует поскользнуться еще раз и еще раз. Излюб-
ленным вопросом становится вопрос: «А что было бы, если...»
Что было бы, если бы все люди стали табуретками? Что было
бы, если бы других людей не было, а были только мы?

167

Дальнейшее развитие способности вставать на точку зре-
ния другого происходит в сюжетно-ролевой игре, где все
содержание подчинено развитию этой способности и вооб-
ражения. В воображении отчетливо проявляется ориенти-
ровка на неоднозначность свойств вещи, преодоление фик-
сированное™, шаблонности свойств; действие с предметами
становится полифункционально, и ребенок, выполняя его,
способен уже отделить свойства предмета от отношения к
нему. Он уже может сказать о себе: «Я - врач, я - мама» и
тому подобное. Называя себя так, он уже задает для себя
определенные отношения с предметами, определенные от-
ношения между собой и людьми. В более позднем возрасте -
младшем школьном - появляется рефлексия, которая обога-
щает способность вставать на точку зрения другого новыми
возможностями, связанными с выделением своего внутрен-
него мира и воздействием на него. Во внутреннем плане дей-
ствий появляется планирование, основанное на предвидении
своего будущего и будущего другого. Это очень важное
приобретение, так как появляется не только понимание дру-
гого в конкретной ситуации, но и в перспективе будущего
взаимодействия с ним. Это, в свою очередь, способствует
освоению в подростковом возрасте норм морали и нравст-
венности, так как рост самосознания способствует форми-
рованию у человека особенного представления о свойствах
психической реальности.

Таким образом, развитие способности встать на точку
зрения другого в онтогенезе связано с пониманием свойств
психической реальности, обобщением этих свойств об образе
другого.

Индивидуальность человека проявляется тем в большей
степени, чем выше степень развития его способности пони-
мать неоднозначность действия, это помогает противосто-
ять шаблону, стереотипу поведения. При этом важнейшей
характеристикой индивидуальности будет действие в соот-
ветствии с нравственными принципами - действие по совес-
ти, которая, как известно, предполагает апелляцию человека
к самому себе, к своим нравственным чувствам, отражаю-
щим самое сущностное для человека - его же собственную
сущность. Естественно, что человек должен приобретать
свою сущность, чтобы у него был развит голос совести.

С сожалением приходится констатировать, что многие
люди отказываются по разным причинам (или им отказы-
вают в этом другие люди) от собственной сущности, отказы-
ваются от своей индивидуальности, проживая, в конечном

168

чете не свою, а чужую жизнь. Надо сказать, что основное
пепеживание, вызываемое такой жизнью, состоит в том, что
человек испытывает в основном негативные чувства по от-
ношению к другим - зависть, злость, раздражение, нетерпи-
мость и тому подобное.

Человек же, который живет своей жизнью, не испытывает
на себе разрушающего действия других людей, он сохраняет
то человеколюбие, которое отличает зрелую личность от лич-
ности ущербной и неполноценной. Можно было бы сказать
иначе - развитой индивидуальности другие люди не мешают
быть самой собой, а не состоявшейся - всегда кажется, что
кто-то занимает ее место в жизненном пространстве. Проил-
люстрируем это стихом:

Дано мне тело - что мне делать с ним,
Таким единым и таким моим?
За радость тихую дышать и жить
Кого, скажите, мне благодарить?
Я и садовник,'я же и цветок.
В темнице мира я не одинок.
На стекла вечности уже легло
Мое дыхание, мое тепло.
Запечатлеется на нем узор,
Неузнаваемый с недавних пор.
Пускай мгновения стекает муть -
Узора милого не зачеркнуть.

О.Мандельштам, 1909г.

Человек, написавший такие стихи, жил в этом мире не гос-
тем, он чувствовал, что это его мир, его жизнь, его Я. Он не
только усваивал и присваивал, он создавал мир своей инди-
видуальности, создавал свое Я, свой микрокосмос.

Каждый человек ощущает свою индивидуальность через
переживание зависимости воздействующего на него мира,
существующего вне его. Такой, в первую очередь, предметный
мир врывается в жизнь каждого из нас с первого мгновения
появления на свет.

Для новорожденного характерно полное слияние собст-
венной активности с объектом, действие хватания возникает
только тогда, когда предмет вложили в руку, а мигание толь-
ко тогда, когда свет попадает в глаза. Но уже трехлетний ре-
бенок может выбирать, какое действие можно осуществить с
тем или иным предметом, ориентируясь на его свойства.
Взрослый человек к основаниям для выбора свойств предмета

169

добавляет еще и свойство их полезности для осуществления
действия в настоящем или в будущем. Но даже взрослому
трудно устоять перед некоторыми свойствами предметов. В
памяти любого из нас есть сюжеты, когда мы останавлива-
лись, словно завороженные, перед каким-нибудь (совершенно
бесполезным) предметом, он притягивал, как магнит. Конеч-
но, помним и те ситуации, когда даже покупали что-то только
потому, что это престижно, что это есть у всех... Предметы
кроме их собственных свойств имеют еще и как бы сверхчув-
ственные свойства - те, что люди приписывают им в силу
обстоятельств действия с ними. Человек начинает зависеть от
таких свойств, они становятся для него магическими.

Магия предмета, его свойств очень велика, в психологии
есть специальное понятие, характеризующее зависимость че-
ловека от них, - полевое поведение, то есть поведение, кото-
рое определяется непосредственно воспринимаемыми свойст-
вами предметов.

Но одно из важнейших проявлений индивидуальности че-
ловека состоит в возможности быть относительно независи-
мым от этих свойств. Это ярко проявляется в задачах на сооб-
разительность. Попробуем рассмотреть, как выглядит поле-
вое поведение в решении таких задач. Вот одна из них: «Она
мне соседка, а я ей нет. Как это возможно?»

Если решать эту задачу, используя только свой опыт по-
нимания слова «соседка», то последняя не имеет решения. Но
если рассматривать ее через понимание соседства как отно-
шений между людьми, то решение находится сразу - я ее со-
сед. Полевое поведение здесь состоит в зависимости мышле-
ния человека от текста, в котором есть слово «соседка», при-
обретающее магическое влияние на процесс решения, ограни-
чивающее анализ задачи.

Для того чтобы полевое поведение не стало главным, дов-
леющим, в человеческой жизни должно произойти событие -
встреча со своим собственным Я, которое непохоже на свой-
ства предметов, которое похоже только на самого себя. Это -
переживания, обобщающие наличие дистанции между внеш-
ним и внутренним мирами: той дистанции, которая фиксирует
наличие границы между ними. Граница выражается в фено-
менах ухода в себя, когда человек становится независим, или
относительно независим, от магического воздействия предмета.
Внутренний мир обобщается человеком в понятии мое-не-мое,
переживается как открытый или закрытый для воздействия
других людей, как открытый или закрытый для воздействия
мира внешнего.

170

Существуют специальные механизмы, поддерживающие
относительное постоянство Я человека и препятствующие
его разрушению. Они называются защитными механизмами
личности.

Среди этих механизмов один из главных - вытеснение,
которое проявляется в том, что человек как бы забывает о
тяжелом и неприятном для него. Это не лицемерие. Человек
бессознательно вытесняет из сознания разрушающую его
информацию.

Как и всякий механизм, вытеснение может выдерживать
только определенные информационные нагрузки, и естест-
венно, что они индивидуальны для каждого человека. Каж-
дый обладает собственной устойчивостью, которую человек
переживает как наличие Я или его деформацию. Хотелось
бы сказать об этом словами П.Флоренского: «Расстройство
личности нередко сопровождается утратой имени его сосре-
доточенного места. Элементы личной жизни ослабляют свои
связи с именем...

Я начинает предицироваться случайными отдельными со-
стояниями, соревнующимися между собой и борющимися за
присвоение себе основной функции имени. Теперь уже имя
не покрывает сполна своего подлежащего - Я, но это последнее
предицируется и тем, и другим, и третьим - и ничем опреде-
ленным и устойчивым.

Многими лжеименами пытается назвать себя раздираю-
щееся между ними Я; а настоящее имя дается одним из
многих, случайным и внешним придатком. Настоящее имя
сознается как нечто внешнее личности, извне внедренное в
ее жизнь, могущее быть, как начинает казаться личности,
произвольно замененным и даже вовсе снятым. Наконец,
при дальнейшем расстройстве личности оно вовсе утрачи-
вается, но вместе с ним утрачивается и непрерывность соз-
нания...

Восстанавливается личность вместе с именем. Первый
проблеск самосознания воссияет во тьме как ответ на внезап-
но всплывший вопрос о самом себе: "Кто я?" Чтобы поста-
вить его, необходимо уже знать, хотя бы смутно, и ответ на
него: "Я - тот-то". Когда это сказано, самосознание зажило и
личность ожила, хотя бы не вполне целостная»'.

Вытеснение, забывание, казалось бы, существенного, от-
ражает изменения, происходящие в Я человека. Их можно
рассматривать как жизнь личности.

I Флоренский П. Имена//Характер и имя. - М., 1992.-С. 267.
171

Другой защитный механизм личности - эго проекция или
перенос, бессознательный перенос собственных переживаний
чувств, влечений на кого-то другого, приписывание этому дру.
гому своих чувств, мыслей, переживаний. Так поступает ханжа,
приписывая другим собственные стремления, которые проти-
воречат его целостному представлению о себе. Через меха-
низм проекции человек распространяет свои переживания на
весь свет - его радость становится безграничной, его горе
затопляет весь мир, все вокруг должны ему сопереживать.

Проекция позволяет человеку расширять границы своего
Я практически до бесконечности, границы ее безмерны, но у
нее есть важное свойство - она лишает человека чувства
реальности другого - не только человека, но и всего мира.
В конечном итоге, это путь к одиночеству, путь к миру, в
котором будет только Я и никого больше. Грустная карти-
на, не правда ли?

Как говорится, все хорошо в меру, что в полном смысле
слова относится и к механизму проекции, хотя это очень
сильный защитный механизм, и человек иногда может про-
жить в своем космосе всю жизнь, так и не встретившись с
реальностью.

Но встреча происходит и бывает это, наверное, так:

Ты опять со мной

Ты опять со мной, подруга осень,
Но сквозь сеть нагих твоих ветвей
Никогда бледней не стыла просинь,
И снегов не помню я мертвей.
Я твоих печальнее отребий,
И твоих черней не видел вод,
На твоем линяло-ветхом небе
Желтых туч томит меня развод.
До конца все видеть, цепенея...
О, как этот воздух странно нов...
Знаешь что... Я думал, что больнее
Увидать пустыми тайны слов.

И.Анненский

Встреча с реальностью как преодоление механизма проек-
ции требует от человека не только интеллектуальных усилий,
но и особого чувства сопричастности к происходящему, того
чувства, которое позволяет переживать ответственность за
другого, воспринимать его как целостность, обладающую
своими неповторимыми свойствами.

172

Рсть еще один защитный механизм личности. Его распро-
тпаненность заставляет уделить ему должное внимание - это
национализация, самообман, в котором представлена попыт-
ка человека для самого себя и других людей обосновать свои
чувства и действия. Рационализация - это объяснение самому
себе самого же себя. Она дает человеку возможность не вы-
глядеть ущербным со своей же собственной точки зрения,
остаться понятным самому себе в трудных или даже неразре-
шимых обстоятельствах. Говоря по-другому, именно рацио-
нализация помогает не потерять свое лицо в своих же собст-
венных глазах. Как это бывает? Даже в языке есть специаль-
ные формы для выражения данного явления: «Что я, нанимал-
ся?..», «Сколько это можно терпеть?!», «Да это и святого из
себя выведет!» и тому подобное.

Занимаясь рационализацией, человек как бы очерчивает
для себя и для других людей границы своего Я, переживает
его ограниченность как факт существующий, с которым
надо считаться.

Все защитные механизмы (а их очень много) помогают
человеку решать его проблемы, хотя далеко не всегда адек-
ватным способом. Но даже если способ не является адекват-
ным проблеме, он является адекватным самому человеку, его
индивидуальности, ресурсам его Я. Так, человек при реше-
нии сложной жизненной задачи начинает пользоваться спо-
собами более раннего возраста, но уже давно прошедшего. В
кокетстве стареющей женщины можно увидеть ее детское
желание быть красивой девочкой, а в ребячливом поведении
взрослого мужчины - страх перед собственным возрастом,
попытку уйти от возрастной ответственности. В психологии
подобное поведение называют регрессией. Суть ее в том, что
человек решает свои задачи, свои проблемы способами, не
соответствующими ни его возрасту, ни его статусу, ни его
социальным возможностям. Регрессивное поведение воз-
вращает человеку его прошлое, к которому он может отно-
ситься так, как умеет - уважать его, ненавидеть, отвергать и
тому подобное. Регрессия позволяет обнаружить глубинные
слои Я, пережить его как себе принадлежащее.

Знание о защитных механизмах позволяет увидеть в сво-
ем поведении и в поведении другого не только внешний ри-
сунок - кто и что делает, - но как бы приоткрывает занавес
над содержанием Я человека, определяющего такой рисунок
поведения. Можно сказать, что знание защитных механиз-
мов личности позволяет выявить пространство Я, его орга-
низацию, его динамику.

173

Защитные механизмы личности обеспечивают человеку со.
хранение некоторого идеального представления о себе, без
существования которого невозможно их функционирование.
Я-идеальное - это обобщение, возникающее на основе взаи-
модействия с другими. Оно включает как знание о сущности
человека, о его назначении, так и конкретизацию этого зна-
ния в доступных для человека формах.

Идеал человека, обобщенное представление в его сущности
не является только абстрактной идеей, он постоянно присут-
ствует в отношениях между людьми в виде системы оценок,
которыми мы наделяем разные качества человека, результаты
его действий, даже его внешность.

Нравственный и этический смысл различных качеств об-
ладает разрешающей и запрещающей силой, он как бы очер-
чивает возможные контуры потенциально возможного пове-
дения человека, создавая условия для конкретного воплоще-
ния своей индивидуальности.

В этом смысле все качества человека, в том числе и врож-
денные, которые становятся предметом оценки, отношения
других определяют становление индивидуальности. Тело че-
ловека может стать в известном смысле социальной пробле-
мой, так как вызывает разные оценки и отношения со сторо-
ны других людей.

Давно известно, что присутствие в группе красивой ум-
ной девушки или женщины перестраивает ее психологиче-
ский климат, делает людей более человечными. Как говорил
В.А.Сухомлинский: красота как бы открывает людям глаза
на мир, а все плохое, уродливое в свете красоты становится
вдруг нетерпимым.

Красота, идеал человека - неотделимы друг от друга в
сознании каждого из нас. Переживание возможного дает
идеал; приближение возможного, осуществление его пере-
живаем мы в присутствии красоты. Красота, остановленная
словом, кистью, звуками музыки, движением танца, красота,
выраженная философом в виде мысли, красота дерева и де-
ла... Через нее человек приближается к вечности, к пережи-
ванию не только того, что пролетает мимо и навсегда, но и к
переживанию неизбежности вечности, если ты будешь стре-
миться к ней как к человеческой сущности, воплощенной в
твоей красоте. Для этого надо уметь не так уж много - уметь
быть самим собой, не мешать, а помогать ближнему. Да что
тут говорить, это давно известно и сформулировано в биб-
лейских заповедях. Их трудно осуществлять тому, кто стара-
ется искать свою сущность вне себя, растворяя индивиду-

174

ность в случайном, минутном, преходящем, принимая его
^а главное, сущностное.

Чтобы этого не происходило, чтобы это происходило не со
семи индивидуальность человека охраняют литература и
искусство, давая возможность жить не только в мире внешних
предметов, но и в мире своей души, в той реальности, кото-
пую можно назвать реальностью сознания, реальностью бы-
тия сознания. В ней познается и узнается свое новое человече-
ское качество - качество беспредельности, если хотите бес-
смертия, которое не появляется при встрече с вещами, предме-
тами, ограниченными в пространстве и времени и потому
неизбежно ограничивающими человека. Литературные тексты,
произведения искусства таковыми не являются. Посмотрите
сами, разве есть оттенок столетий на этом тексте, а ведь он
написан Сей-Сёнагон в XI веке:

То, что пролетает мимо

Корабль на всех парусах.
Годы человеческой жизни.
Весна, лето, осень, зима.