[завершенный идеализм есть также и завершенный

РЕАЛИЗМ]

[...] Система, стремящаяся вскрыть истоки всех вещей в деятельности духа, являющейся одновременно как иде­альной, так и реальной, эта система, будучи самым завер­шенным идеализмом, по этой самой причине должна быть также и самым завершенным реализмом. А именно если завершенность реализма можно видеть только в том, что он объясняет нам, каким образом мы в состоянии позна­вать непосредственно вещи в себе, -то подобного рода

269

явление становится возможным лишь в случае такого при­родного склада, при котором вещи оказываются лишь нашей собственной и притом благодаря нашей деятель­ности ограниченной реальностью. Ибо при таком устрой­стве ума мы были бы в состоянии устремить наши взоры на самое душу вещей. Перед нами предстала бы непосред­ственно вся ограниченность их строения и самым непри­крытым образом выступил бы весь их внутренний меха­низм. Так, ведь и художник лучше, чем кто-либо другой, познает свое творение.

[ФИЛОСОФИЯ ПРИ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОМ ПРОВЕДЕНИИ ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ИДЕАЛИЗМ]

[...] В такой науке, как философия, ничто не может браться за предпосылку, но [...] скорее, наоборот, здесь в первую очередь нуждаются в дедукции те понятия, ко­торые обычно представляются самыми обычными и оби­ходными. Таково, например, и различение между тем, что привходит извне и что подымается изнутри: это различие, вне всякого сомнения, нуждается в обосновании и объяс­нении. Но именно по той причине, что я пускаюсь тут в объяснение, мной постулируется существование такой сферы сознания, где этот распад на внутреннее и внешнее еще не осуществился и где, следовательно, мы имеем взаимную пронизанность одного другим. Вот с какой не­сомненностью обнаруживается, что философия, которая законом для себя ставит ничего не оставлять недоказан­ным и невыведенным, помимо своей воли, просто стре­мясь быть последовательной, превращается в идеализм.

[«СОЗЕРЦАНИЕ» НЕ СЛЕДУЕТ ПОНИМАТЬ КАК ЧУВСТВЕННОЕ СОЗЕРЦАНИЕ]

Что касается самого термина «созерцание», «нагляд­ность», то следует отметить, что не нужно придавать этому понятию никаких оттенков, связанных с чувствен­ностью, словно, например, то созерцание, о котором мы здесь говорим, ограничивалось бы только зрением, хотя словоупотребление и наталкивает нас исключительно на такое отождествление. Так случается не без причины, и притом достаточно глубокой. Невежественная толпа видит объяснение зрению в световом луче; но что такое этот луч? Он сам уже зрение, и при этом зрение изначаль­ное — само созерцание (1, стр. 130—134).

270