Проблема психогенеза и органогенеза. Общие патогенные теории
Здесь нам достаточно вспомнить о наших клинических описаниях, чтобы теперь лучше понимать, как родились основные патогенные теории и каков их истинный смысл. Несомненно, обычно довольствуются (согласно обычной, если не традиционной схеме причинности психических болезней) сведением совокупности клинической картины либо к реакциям, случайным явлениям (физические факторы), либо к более или менее сознательным мотивам и побуждениям (психические факторы). И, исходя из этого, обсуждают, которая из этих теорий наиболее отвечает действительности.
«Механицистские» концепции, отделяющие симптомы от их имеющей значение совокупности, приписывают им механическую природу, базирующуюся на функциональных церебральных локализациях. Это, в частности, бредовый и галлюцинаторный опыт, который служит подтверждением для данной категории объяснения.
«Психогенистские» концепции, напротив, предпочитают аутистическую структуру шизофрении, иначе говоря, они ставят акцент на экспрессивном и интенциональном характере «шизофренического ухода в себя».
Рассмотрим сначала применение этих двух типов причинности. Затем убедимся, что они в равной степени неприемлемы, что сама их оппозиция требует третьего типа теоретической концепции.
Теории механической причинности
Они представляют собой такой способ объяснения, который в начале века производил фурор. Не перечесть работ, которые в то время и позже объясняют нарушения связности мышления разрывом нейронных связей, взрывы смеха больных, страдающих шизофренией - возбуждением диэнцефалических центров, бред воздействия - отделением проприоцептивной афферентности, зрительные галлюцинации - раздражением центров изображения, амбивалентность - нарушениями взаимной ингибиции центров коры головного мозга, оппозицию и негативизм - десинхронизацией подавляющих зон коры головного мозга и т. д. Ни к чему было бы цитировать здесь многочисленные работы, все эти названия и столько «теорий». Достаточно выделить основное направление; оно коренится в абстракции, изолировании явления, связанного, главным образом, с чисто механической причинностью.
Таким образом, подобного рода объяснение в виде причудливой мозаики идет в паре с противопоставлением симптомов. Понятно, что концепция Г. де Клерамбо и до некоторой степени отдельные аспекты теории Карла Шнайдера или Курта Шнайдера (которые выделяют как «патогномоничные» психические «опыты», элементарные и базальные состояния и механизмы) очень типичны для такого взгляда на вещи, который близок концепциям Вернике. Что как раз и делает неопровержимым то, что один из наиболее признанных последователей мысли Вернике К. Клейст — автор, который представил в своей теории «симптоматические системы», возможно, самое радикальное применение этой доктрины. У нас чемпионом по такому взгляду на вещи стал — двадцать лет тому назад — П. Гиро, проанализировавший кататонический синдром (Encephale, 1924) или некоторые аспекты бреда, относящиеся непосредственно к шизофрении (Encephale, 1925). Точно так же сведение шизофренического опыта к нарушениям телесной схемы (Гуревич, 1933, L. и A. von Angyal, 1935-1936, Бенедек, 1939 и т. д.) или ассимиляция шизофазии с афазией (Клейст, Pfersdorpf, Stengel и др.) происходит в духе той же доктрины. Наконец, отметим также — в качестве присущего механистской позиции— некоторые применения физиопатологии коры головного мозга, каковыми они проявляются в результате теоретических интерпретаций рефлексологической школы или некоторых экстраполяции электроэнцефалографистов, которые, ссылаясь на частичное нарушение (столь динамичное, каким его представляют) в основе шизофрении, сильно рискуют свести его у упрощенной схеме.
Как видно, подобные «чисто нейрологические» концепции шизофрении выхолащивают смысл и сводят ее всего лишь к мозаике случайных симптомов.
Теории психической причинности
В этой перспективе все наоборот: шизофрения имеет значение экспрессивного поведения, намеренности — идет речь об экспрессивной реакции на определенную ситуацию, или же о символическом выражении бессознательной намеренности.