О характерах людей
| Профессиональная психотерапевтическая лига |
М.Е. Бурно
О характерах людей
«Академический проект»
Москва, 2014
УДК 159.9; 616.89
ББК 88; 56.13
Б90
Книги серии издаются совместно
с Профессиональной психотерапевтической лигой.
Научный редактор серии — проф. В.В. Макаров.
Психотерапевтические рисунки врача-психотерапевта А.А. Бурно.
Бурно М.Е.
Б 90 О характерах людей (психотерапевтическая книга). — 6-е изд. — М.: Академический проект, 2014. — 640 с. — (Психотерапевтические технологии). ISBN 978-5-8291-1599-9
Книга стала своеобразным учебником для врачей, психологов, пациентов, душевно здоровых людей с трудными для себя и других характерами, для людей, склонных к тягостным душевным переживаниям, и их близких.
Рекомендована кафедрой психотерапии, медицинской психологии и сексологии Российской медицинской академии последипломного образования и Профессиональной психотерапевтической лигой в качестве учебного пособия по психотерапии.
Марк Евгеньевич Бурно — доктор медицинских наук, профессор кафедры психотерапии, медицинской психологии, сексологии ГОУ ДПО «Российская медицинская академия последипломного образования Росздрава» (Москва), вице-президент Профессиональной психотерапевтической лиги. Основатель отечественной психотерапевтической школы «Терапия творческим самовыражением».
УДК 159.9; 616.89
ББК 88; 56.13
© Бурно М.Е., 2013;
© оригинал-макет, оформление,
ISBN 978-5-8291-1599-9 «Академический проект», 2014.
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА К ТРЕТЬЕМУ ИЗДАНИЮ
Книга основательно поправлена: ушли, надеюсь, многие недоработки. Книга дополнена моим «Кратким характерологическим опросником» (раздел 9) и психотерапевтическим рассказом для пожилых тревожных людей в тяжелом жизненном положении (в разделе 10).
Благодарю душевно читателей, помогавших мне в улучшении этой книги, кажется, ставшей своеобразным учебником — для психотерапевтов, для врачей общей практики, для людей с серьезными душевными трудностями, расстройствами (в том числе, как теперь знаю, и для тех, кто получает помощь только от психотерапевтического чтения).
Июнь 2008,
Москва, Вешняковская ул.
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ
Настоящая книга есть основательно переработанная и дополненная психотерапевтическая книга «Сила слабых» (М.: ПРИОР, 1999. 368 с, ил.). Первое издание, в самом деле, оказалось психотерапевтической книгой. Убедился в этом благодаря многим письмам читателей и устным отзывам.
В книге собрано многое из моих бесед с пациентами, здоровыми людьми (с душевными трудностями), наедине и в психотерапевтических группах, в почтовой переписке за сорок с лишним лет работы. Книга помогла и помогает прежде всего людям с разнообразными трудными характерами, с переживанием своей неполноценности, с тревожно-депрессивными расстройствами. Помогает, как рассказывают мне, своей целебной содержательностью, внутренним психотерапевтическим воздействием. Помогает глубоко созвучными с текстом психотерапевтическими рисунками тоже врача-психотерапевта Аллы Алексеевны Бурно, моей жены.
Второе издание дополнено, в том числе разделом «Краткие очерки по истории отечественной психологии, характерологии, психиатрии, психотерапии» — разделом, надеюсь, исторически обогащающим книгу.
Апрель 2005,
Москва, Вешняковская ул.
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ
Психотерапевтические очерки, письма, повесть, рассказы, составляющие эту книгу, написаны и впервые изданы в разные годы. Они уже, насколько могу судить, серьезно помогли многим нервным пациентам, а также служат врачам, психологам — в том числе в нашей кафедральной психотерапевтической амбулатории (кафедра психотерапии Российской медицинской академии последипломного образования), дополняя, углубляя непосредственное живое влияние психотерапевта и лекарственную терапию. Книга, однако, предназначена не только для лечения, но и для предупреждения различных серьезных нервных расстройств — то есть для множества здоровых людей с тягостными душевными переживаниями, в человеческом горе. Послужит она и родственникам, близким людям, знакомым душевнобольных, невротиков, психопатов, и тем, кто просто интересуется клинической психотерапией, особенно терапией духовной культурой, учением о характерах, психиатрией сравнительно мягких душевных расстройств.
Настоящие психотерапевтические очерки, письма, повести, рассказы по необходимости исправлены и дополнены. Мне хотелось, однако, сохранить живущее в них время и себя самого прежнего: в одних работах я еще молодой, в других постарше, в третьих уже совсем седой, как сейчас.
Еще я намеренно не вытравлял отдельные повторы, потому что именно в такой книге они уместны. Это одно из важных отличий психотерапевтической прозы для широкого читателя от научной.
Сентябрь 1998,
Москва, Вешняковская ул.
1. О характерах людей
Сегодня хоть немного более, нежели вчера, знать, понимать себя среди других людей — это значит яснее видеть свою дорогу, свое предназначение в жизни. По мере того как постепенно постигаешь, что же именно в соответствии с твоими природными особенностями у тебя получается лучше, чем другое, и лучше, чем у многих других, — стараешься более и более делать в жизни это свое и по-своему. То есть стараешься душевно-духовно развиваться, расти в соответствии со своей природной предрасположенностью к определенным осмысленным и любимым жизненным делам. И тогда, рано или поздно, возникает в душе тихий или яркий стойкий свет содержательно-осознанной встречи с самим собою для людей. Этот радостный свет и есть уже пожизненное, даже сквозь наплывы тревоги-тоскливости, творческое вдохновение, пронизывающее всего тебя до самой крохотной клеточки организма природно-волшебными лекарствами и потому целебное в высоком смысле.
Уже немолодой врач-психотерапевт, я убежден, что многим людям с душевными трудностями изучение характеров помогает обрести это свое счастье. Реальное счастье, свойственное именно твоему складу.
Мой психотерапевтический метод — Терапия творческим самовыражением — предназначен прежде всего для пациентов с тягостно-тревожным переживанием своей неполноценности. Он состоит, коротко говоря, в изучении характеров и различных нехарактерологических душевных трудностей (депрессивных расстройств, навязчивостей и т. д.) в процессе разнообразного творческого самовыражения с поиском своего, свойственного своим конкретным особенностям, целебного пути в жизни, своего смысла (Бурно, 1990, 1999, 2000, 2006)[1]. Изучая характеры и то, как обнаруживают они себя в творчестве известных художников, в творчестве, в поступках, переживаниях вообще, мы с пациентами, конечно же, стремимся и в собственном творчестве к своей духовной неповторимости, уникальности, но в общих рамках определенного, все повторяющегося в Человечестве характерологического склада — как и в рамках, например, определенной, повторяющейся половой конституции, возраста, повторяющегося нашего человеческого вида.
Эти известные общие рамки дают нам ориентир, дабы не заблудиться, не свернуть в сторону со своей намеченной Природой, но не всегда ясно видимой дороги, дабы легче, естественнее включились свойственные нам творческие механизмы. Ведь если душевно сложный человек по каким-то причинам, упрямо-намеренно или вынужденный обстоятельствами, делает в жизни не то, к чему предрасположен, не может раскрыть-реализовать себя творчески — он обычно болеет душой и телом. Так, сплошь и рядом несчастен тот, кто не только в юности, но и в паспортной зрелости пытается выпрыгнуть из рамок своего природного характера, завидуя людям с другим складом и не обращая серьезного внимания на собственные личностные богатства, не зная толком о них, а то и презирая их.
В этом разделе попытаюсь кратко описать известные здоровые и болезненные характеры — основной «рисунок», самую суть каждого. Этот рисунок в случае патологии характера лишь болезненно усилен, гипертрофирован, более отчетлив и выразителен в своем гротеске или затуманен болезнью.
В классической клинической психиатрии, неотделимой от характерологии — учения о здоровых характерах, сложилась целая группа-гирлянда человеческих характерологических типов (характеров), независимо от того, как их называть. Каждому здоровому характеру в патологии соответствует своим рисунком врожденно-патологический характер — психопатический (болезненно усиленный) и даже олигофренический (с греч. — малоумный). Характер может быть «занавешен», «замутнен», искажен или чуть «завуалирован» каким-то болезненным процессом, протекающим остропсихически или мягко, с остановками или с полным завершением, оставшимся, например, в виде душевного «рубчика», еле видимого, но иногда по-своему красивого — и в общении с людьми, и в творческой работе. В таких случаях характер все равно более или менее просвечивает. Может быть, тут уместнее говорить не о конкретном законченном характере, здоровом или патологическом, а шире и глубже — о «характерологическом радикале».
Естественно, что высокое, сложное творчество как выражение сложной, страдающей индивидуальности есть все же удел людей с более или менее болезненной душой, с болезненно усиленными чертами характера. Подлинное творчество есть лечение от страдания, как удивительно сгущенно показал это Дюрер в своей «Меланхолии» (1514).
Там, где есть серьезные основания думать о врожденной патологии характера или о депрессии, острых страхах, галлюцинациях и т. п., конечно же, требуется помощь психиатра, психотерапевта. Но там, где все, так сказать, в терпимо-житейских рамках, возможно человеку и самому поработать с собою, начав хотя бы с изучения этой работы, а потом, с ее помощью, может быть, перейти к более подробным и сложным работам.
Часть из них дана в списке литературы.
Настоящий раздел, надеюсь, послужит как краткое пособие и пациентам, и здоровым людям с душевными трудностями, занимающимся в Терапии творческим самовыражением. Это может пригодиться также врачам всех лечебных специальностей для более отчетливого понимания душевного состояния, характеров своих пациентов, в том числе даже психиатрам и психотерапевтам. Здесь, кажется, удалось мне описать существо каждого характера с ясностью, какой не было в прежних моих работах.
Вступление
Характер данного человека — это, по-моему, его более или менее стойкая душевная человеческая природа в своей особенности-неповторимости, развивающаяся с младенчества по законам Природы, среди других людей, животных, растений, минералов, в глубинном взаимодействии со всем этим. Не только с Землей, но и с Космосом, то есть с событиями, в нем происходящими: ведь каждый из нас живет в конечном счете в звездном небе — как и горная бабочка, и квартирный таракан.
Таким образом, характер конкретного человека есть его душевно-телесная индивидуальность. Как неисправимый клиницист-материалист по природе своей (надеюсь, несколько подвижный своею мыслью, не воинствующий и даже одухотворенный), я не способен представить себе характер какого-то человека без особенностей его тела, соответствующих характеру. Даже характеры бессмертных для меня Пушкина, Чехова, Толстого живут в моей душе вместе с телосложением этих гениев.
Каждый из нас уникален душой и телом — не было телесно и духовно меня до меня и не будет меня после меня. Будут только похожие на меня, как были они и до меня. Похожие, но не в точности, как не будет и не было никогда такого же в точности желтого, засушенного листика березы, что лежит под стеклом на моем письменном столе. Но, как существуют уникальные, каждый сам по себе, листья березы и листья липы, и листья осины, и еще другие листья, объединенные общими свойствами (березовыми, липовыми, осиновыми), так существуют и определенные характеры, объединяющие неповторимых людей по общим свойствам в какую-то группу-характер. Так, каждый человек с сангвиническим характером уникален, неповторим среди других сангвиников, но все они объединяются общими сангвиническими свойствами, составляющими сангвинический характер вообще.
Существо этих характеров вообще — характерологических радикалов — я и попытаюсь здесь кратко описать. Некоторым из них даю свои названия, но непременно отмечу и другие принятые в науке обозначения. Вот она — «гирлянда» характерологических типов (радикалов):
1) сангвинический (синтонный) характер (циклоид);
2) напряженно-авторитарный характер (эпилептоид);
3) тревожно-сомневающийся характер (психастеник);
4) застенчиво-раздражительный характер (астеник);
5) педантичный характер (ананкаст);
6) замкнуто-углубленный, аутистический характер (шизоид);
7) демонстративный характер (истерик);
8) неустойчивый характер (неустойчивый психопат);
9) смешанные (мозаичные) характеры:
а) «грубоватый» характер (органический психопат);
б) «эндокринный» характер (эндокринный психопат);
в) «полифонический» характер (также в здоровой и болезненной своей выраженности).
Первые пять характеров (радикалов) и «грубоватый» объединяются известной, частой для них склонностью, в соответствии с их природным устройством, к реалистическому (материалистическому) мироощущению; замкнуто-углубленные и «эндокринные» — к идеалистическому мироощущению; «демонстративные» и «неустойчивые» обычно меняют свое мироощущение по обстоятельствам; «полифонисты», в зависимости от полифонического варианта, могут быть больше материалистами или больше идеалистами.
В основе мироощущения (материалистического и идеалистического), с точки зрения характеролога, лежит особенность природного ощущения (чувства) каждого из нас, когда задаем себе вопрос: чувствую свое тело по отношению к своему духу (в широком смысле) источником духа или его приемником? Реалисты (материалисты) обычно уверенно отвечают на этот вопрос себе и другим: источником; чувствую, как тело мое светится духом, и не чувствую какой-то самостоятельности своего духа, способности его существовать изначально, непосредственно вне меня. Так, например, чувствовал себя всю жизнь Чехов, хотя и пел в детстве в церковном хоре. Идеалист же либо отчетливо ощущает уже с детства изначальность, первичность духа — как, к примеру, пишет о себе в воспоминаниях Павел Флоренский (1992), либо приходит к этому лишь с годами, либо не понимает этот вопрос, считая его не имеющим смысла, но и не согласен с тем, что тело (высокоорганизованная материя) — источник духа.
Здесь, конечно же, много сложностей, тонкостей. Не вхожу тут в обсуждение разницы между «духовным» и «душевным» и еще во многие важные тонкости-подробности, подходы в этих сложнейших попытках понять людей, Человечество. Но о нравственности и в краткой работе о характерах сказать необходимо.
Не существует, убежден, характеров нравственных и безнравственных. Конкретный человек с определенным характером может быть более нравственным или менее нравственным, прежде всего, в соответствии со своими природными задатками. Но характер накладывает свой отпечаток на строй безнравственности человека. Безнравственный сангвиник, например шекспировский Фальстаф, совсем иной по картине своей безнравственности, нежели напряженно-авторитарная Кабаниха Островского.