[173] Зарубина Н. Д. Текст: лингвистический и методический аспекты. — М., 1981, с. 23.
[174] Там же, с. 28-29, 56-59.
[175] Там же, с. 55-60.
[176] Там же, с. 36-41.
[177] Там же, с. 68-70; см. ткж.: Гришина О.Н. Соотношение повествования, описания и рассуждения в художественном тексте. — М., 1982.
[178] В организации высказывания можно выделить формальный план, т. е. состав предложений, их расположение в контексте и выражение связей между ними, семантический план, образуемый единым предметом речи, и коммуникативно-прагматический план, отражающий интенции (коммуникативные намерения) автора речи, реализующиеся при помощи высказывания (подробнее о соотношении трех планов высказывания см.: Морозов В. Э. Обучение иностранных аспирантов-филологов порождению научной речи на русском языке с включением несобственной мысли: Дис. … канд. пед. наук. М., 1990, с. 122 и далее).
[179] Ср. пустые слоты падежного фрейма в ст.: Шенк Р., Бирнбаум Л., Мей Дж. К интеграции семантики и прагматики // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 24. М., 1989, с. 38.
[180] Минский М., указ. соч., с.289.
[181] Минский М., указ. соч., с. 290.
[182] Минский М., указ. соч., с. 289.
[183] Термин "речевая ситуация" определяем по кн.: Пассов Е. И. Коммуникативный метод обучения иноязычному говорению. М., 1985, с. 63. Подробнее о различиях "ситуации действительности", "неречевой ситуации" и "речевой ситуации" см. в кн.: Изаренков Д. И. Обучение диалогической речи. М., 1986, с. 13-17.
[184] Таким образом, свертывание фреймов соответствует как известному принципу экономии речевых усилий, так и постулату речевого общения: «Твое высказывание не должно содержать больше информации, чем требуется» (Грайс Г. П. Логика и речевое общение. В кн.: Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 16. М., 1985, с. 222).
[185] Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974, с. 294.
[186] Ср.: Арутюнова Н.Д. Фактор адресата. "Известия РАН: Сер.лит-ры и яз.", Т. 40, 1981, № 4, с. 358.
[187] См., напр.: Hintikka J. Game-theoretical semantics: Insights and prospect. “Notre Dame Journal of Formal Logic”, 1982, vol. 23.
[188] Конечно, есть и исключительные исследования (см., напр.: Фишер Р., Юри У. Путь к согласию. В кн.: Язык и моделирование социального взаимодействия. М., 1987), однако они носят в большей степени риторический, нежели лингвистический характер.
[189] Неванлинна, указ. соч., с. 20-21.
[190] Там же, с. 130.
[191] Ван Дейк Т.А., Кинч В. Стратегии понимания связного текста. В кн.: Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 23. М., 1988, с.185.
[192] Фоллесдаль Д. Понимание и рациональность. В кн.: Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 18. М., 1986, с. 145.
[193] Там же.
[194] Ср.: Ван Дейк Т.А., Кинч В., указ. соч., с. 164.
[195] Там же, с. 166-172.
[196] Рассмотрим следующее обобщающее назидательное высказывание: Старику / Старикам всегда нужно помогать / помочь. В данном примере формы ед. и мн. числа существительных, конкурируя друг с другом, не утрачивают своего грамматичсекого значения. Подобным же образом конкуренция глаголов НВ и СВ не приводит к нейтрализации их видового значения.
[197] Вообще говоря, употребление практически любой значимой единицы языка в той или иной степени определяется не только языковыми правилами, но и речевыми стратегиями. Например, выбор форм числа в следующих фразах: Все сели на скамейку; Все сели на свои стулья; Каждый сел на свой стул отчасти предопределяется тривиальным значением категории числа (формы единственного числа обозначают один объект, формы множественного числа — много объектов), отчасти — объективными характеристиками предмета (много людей могут сесть на одну скамейку, но не на один стул). В последней фразе множественность лиц и объектов передана лексически (местоимением каждый) и общим смыслом высказывания, употребление же форм единственного числа для обозначения множественных объектов и действий соответствует здесь намерению автора сосредоточить внимание адресата не на количественной характеристике означаемых, а на том, что каждому лицу предназначался единственный для него стул. Субъективная природа глагольных видов существенно усиливает роль речевых стратегий в выборе видов.
[198] Ван Дейк Т.А., Кинч В., указ. соч., с. 163-164.
[199] Говоря в предыдущей главе о том, что оттенок глагольного значения возникает сам собой в результате взаимодействия лексического и грамматического значения в определенном контексте и ситуации, мы имели в виду не более, чем то, что с собственно грамматической точки зрения он является не компонентом значения языковой единицы, а фактом речи, производным от компонентов значения в силу их взаимодействия между собой и с другими лингвистическими и экстралингвистическими фактами. Но с точки зрения исследования дискурса, смыслы, называемые нами оттенками глагольного (равно, как и слов других частей речи) значения, могут выступать как относительно самоценные, даже центральные, компоненты содержания высказывания, выражение которых становится одним из способов реализации авторских намерений, а языковые значения, приобретающие в определенных условиях тот или иной оттенок, предстают при этом не более, чем составляющими данного смысла (ср.: Рассудова О. П. Смысл высказывания и внеязыковые категории. "Русский язык за рубежом", 1990, № 3, с. 91).
[200] Говоря о видах нормы, мы пользуемся терминологией из ст.: Виноградов В. А. Стратификация нормы, интерференция и обучение русскому языку. В кн.: Лингвистические основы преподавания языка. М., 1983.