4. 1. 2. Аспектуальный фрейм как средство текстовой категории дейксиса.
4. 1. 2. 1. Как уже было сказано, основное назначение аспектуального фрейма — облегчить адресату понимание того, как автор речи делит пространство и время на ситуации. Для этого автор задает координаты и границы ситуации, которые и отражаются контекстом.
Контекстной координатой (иначе — индексом, а также точкой отсчета[164]) называется такой элемент пропозиции высказывания, интерпретацией которого предопределяется интерпретация других элементов той же пропозиции, благодаря чему они образуют единое целое[165]. Выделение типов координат обсуждаемой ситуации, равно как и других контекстных координат, можно рассматривать как частный случай применения одного из когнитивных методов исследования, называемого "операционным кодированием"[166]. Этот метод используется для исследования такого свойства человеческого сознания, которое можно считать своего рода центростремительностью сознания в том смысле, что сознанию свойственно разграничивать при осмыслении мира центральные и периферийные понятия (представления), причем центральность понятия зависит от того, сколько других понятий с ним непосредственно связано. Одно из положений рассматриваемой теории гласит, что центральные представления одновременно являются и наиболее стабильными. Следует, однако, помнить, что еще Д. Юм отмечал субъективность объединения представлений, говоря, что «и двадцать человек могут быть рассматриваемы как единица (unite), весь земной шар, мало того, даже всю вселенную можно рассматривать как единицу. Имя "единство" (unity) в данном случае — фиктивное обозначение, которое ум может применять к любому объединяемому количеству объектов; подобное единство так же мало может существовать само по себе, как и число, ибо в действительности оно и есть подлинное число»[167]. В силу этого „понятие или цепочка [понятий — В. М.], рассматриваемые в связи с данной проблемой как центральные, с точки зрения более фундаментальных когнитивных ориентаций могут в действительности оказаться довольно периферийными“[168]. Что касается центральности тех или иных акциональных признаков предмета, то она представляется еще более относительной и субъективной характеристикой.
На координаты ситуации указывают глаголы НВ, т. к. они представляют обозначаемые ими действия в качестве более или менее устойчивых обстоятельств, вокруг которых складывается некоторая ситуация. Исходя из этих координат, действия, обозначенные глаголами СВ, могут быть интерпретированы как изменения, произошедшие или в той же ситуации, или не в той же ситуации.
4. 1. 2. 2. Разными лингвистами выделяются различные координаты контекста. В качестве координат ситуации можно принять следующие элементы пропозиции:
· действующие лица:
Кто на лавочке сидел,
Кто на улицу глядел,
Толя пел,
Борис молчал,
Николай ногой качал. (Михалков, 1963, с. 3);
· объекты, связанные с действием:
Тихо шуршал в воздухе сырой снег. Тайга просыпалась. Весенний густой запах леса чуть дурманил голову. (Шукшин, 1980, с. 165);
· место события:
В "Праге" сверкали люстры, играл среди обеденного шума и говора струнный португальский оркестр, не было ни одного свободного места. (Бунин 1990, с. 165);
· время события:
В то время как Коровьев и Бегемот чокались второй рюмкой прекрасной холодной московской двойной очистки водки, появился на веранде потный и взволнованный хроникер Боба Кандалупский, известный в Москве своим поразительным всеведением, и сейчас же подсел к Петраковым. (Булгаков, 1988, с. 629-630);
· время говорящего (пишущего), например, в письме С. А. Есенина Г. А. Бениславской:
Милая Галя! Простите, что пишу наспех. Мне здесь дьявольски надоело. Скоро соберу манатки и перееду в Баку, а пока пишите сюда. (Есенин 1962, с. 196);
· наиболее длительное действие:
Николай Тихонов собирал материалы для альманаха. Тетка была секретарем этого издания. Тихонов попросил ее взять у Корнилова стихи. Корнилов дать стихи отказался. (Довлатов 1993, с. 180);
· периодически повторяющиеся действия:
Но тут появился Ларри Швейцер. Мокер стал представлять нас. Баскина и Дроздова он назвал знаменитыми журналистами, а меня —знаменитым писателем. Каждый раз Ларри дружелюбно восклицал: „О!..“. (Довлатов 1993, с. 113);
· характеристики, общие для всех описываемых действий:
Мой отец поступил в театральный институт. Как представитель новой интеллигенции довольно быстро его закончил. Стал режиссером. Все шло хорошо. (Довлатов 1993, с. 198);
· наиболее яркое или важное действие:
И здесь ему показалось, что из-под двери кабинета потянуло вдруг могильной сыростью. Дрожь прошла по спине финдиректора. А тут еще ударили неожиданно часы и стали бить полночь. И даже бой вызвал дрожь в финдиректоре. Но окончательно его сердце упало, когда он услышал, что в замке двери тихонько поворачивается английский ключ. Вцепившись в портфель влажными, холодными руками, финдиректор чувствовал, что если еще немного продлиться этот шорох в скважине, он не выдержит и пронзительно закричит. (Булгаков, 1988, с. 425).
Таковы возможные координаты для выделения ситуаций в реальном или воображаемом мире[169].
4. 1. 2. 3. Координату "время говорящего" не следует отождествлять с моментом речи, хотя иногда время говорящего может включать момент речи, как в вышеприведенном примере из письма С. А. Есенина (1962, с. 196), но и в таких случаях время говорящего обычно шире момента речи. Так, в приведенном примере в момент речи происходит только действие, обозначаемое глаголом пишу, а ко времени говорящего, кроме того, относятся действия, выраженные глаголами надоело, соберу.
Время говорящего может совсем не совпадать с моментом речи, поскольку говорящий может помыслить себя в прошлом или будущем. Поэтому время говорящего может быть актуальным, т. е. полностью или, что чаще, частично совпадающим с моментом речи, и неактуальным, не совпадающим с моментом речи[170]. Рассмотрим пример:
Через неделю я уже складывал вещи. И, как выяснилось, мне хватило одного-единственного чемодана. Я чуть не зарыдал от жалости к себе. Ведь мне тридцать шесть лет. Восемнадцать из них я работаю. Владею, как мне представлялось, некоторой собственностью. И в результате — один чемодан. Причем, довольно скромного размера. Выходит, я нищий? Как же это получилось?!
Книги? Но, в основном, у меня были запрещенные книги. Которые не пропускает таможня. Пришлось раздать их знакомым вместе с так называемым архивом. Рукописи? Я давно отправил их на Запад тайными путями.
Мебель? Письменный стол я отвез в комиссионный магазин. Стулья забрал художник Чегин, который до этого обходился ящиками. Остальное я выбросил. Так и уехал с одним чемоданом. (Довлатов, 1993, с. 247-248).
В данном фрагменте описана ситуация сборов писателя С. А. Довлатова в эмиграцию. Эта ситуация не относится к моменту написания им своего рассказа, но в ней в качестве одной из точек отсчета выделяется время говорящего, в котором он мыслит себя, рассказывая о своем прошлом. Эта точка в основном указана нулевыми связками глагола быть, глаголами НВ в настоящем времени и глаголом представлялось. Думается, что большинство форм настоящего времени можно было бы заменить прошедшим временем (конечно, если пренебречь стилистическими особенностями рассказа), например: Ведь мне было тридцать шесть лет. Восемнадцать из них я работал. Владел, как мне представлялось, некоторой собственностью. Выходит, я был нищим?! Однако в предложении „ ... которые не пропускает таможня“ настоящее время не может быть заменено прошедшим, поскольку данный глагол передает более длительную ситуацию, чем та, которая существовала во время отъезда автора, ситуацию, сохранившуюся до момента речи.
От значений грамматического настоящего времени координата "время говорящего" отличается тем, что действия, с нею связанные, могут быть выражены как настоящим, так и другими временами (см. последний пример). Причем, возможны случаи, особенно при актуальном времени говорящего, когда глаголу НВ настоящего времени соответствуют глаголы СВ прошедшего или/и будущего времени. Например: Я готовлюсь к защите: уже начал писать автореферат диссертации и, наверное, подготовлюсь недели за две. В данном предложении описана актуальная ситуация, относящаяся к актуальному времени говорящего, которое выражено настоящим временем глагола НВ готовлюсь. Ее началом является действие, обозначенное аналитической начинательной формой начал писать. Именно это действие представляет собой первый момент того периода времени, в котором говорящий мыслит себя. Конец ситуации обозначен глаголом СВ подготовлюсь.
4. 1. 2. 4. Если координатой ситуации является действие как таковое (см. четыре последних координаты), то ее непосредственно обозначает глагол НВ. В тех случаях, когда координатами выступают действующее лицо, объект, место и время события, а также время говорящего, характеризуемые по действию, производимому в данной ситуации, дейктическая функция видов глагола ограничена вспомогательными задачами. НВ не обозначает такие координаты, а лишь указывает на них, дает возможность адресату их "вычислить". То, что данное утверждение не является игрой слов, а отражает реальную, пусть и вспомогательную, роль НВ, показывает анализ следующего, составленного нами примера:
Я позвонил подруге. Телефон оставил на кухне, ведь ты тоже собрался звонить.
Координатами данной ситуации являются действующие лица. Все глаголы в этом предложении относятся к СВ (с оттенками ‘конкретность’ и ‘действие, после которого совершается другое действие’) и выступают в формах прошедшего времени, благодаря которому ясно, что данные действия совершены ранее момента речи. Однако не ясно, относятся ли они ко времени говорящего или к какому-либо иному времени.
Если мы заменим глагол СВ собрался глаголом НВ настоящего времени собираешься, то еще одной координатой для данной ситуации станет актуальное время говорящего. Такая замена возможна при уверенности автора речи в том, что намерение собеседника позвонить сохранилось к моменту речи.
Если же заменить указанный глагол СВ глаголом НВ в прошедшем времени собирался, то координатой окажется время прошлого события. Это может отнести всю ситуацию к прошлому, удаленному от момента речи (т. е. возникнет оттенок ‘утрата действием своей актуальности’) и, кроме того, может выражать неуверенность автора в сохранении намерений собеседника (т. е. к возникновению оттенка ‘неуверенность в осуществлении действия’).
Если далее заменить глагол СВ позвонил глаголом НВ звонил, то, наряду с координатой "время прошлого события" возникнет координата "неактуальное время говорящего". В результате временной континуум разделится на две ситуации, из которых последующая (звонил) не обязательно должна занимать место на временной оси непосредственно за предыдущей (собирался). При этом оттенок ‘утрата действием своей актуальности’ приобретет каждый глагол НВ.
В сообщении о ситуации может выделяться не одна, а несколько координат, которые не должны противоречить друг другу. Противоречащие друг другу координаты относятся к разным ситуациям, например: Я учил испанский язык в школе и изучал его в университете. Здесь две координаты — два разных места события, соответственно две ситуации. В отличие от этого предложения, в следующем примере: Я учил испанский язык пятнадцать лет: начал в школе и продолжал в университете — три непротиворечивых координаты: два места события (в школе и в университете), противоречие между которыми снято их отношением к еще более общему компоненту пропозиции — времени события (пятнадцать лет). Следовательно, ближайшие друг к другу ситуации могут иметь общие координаты.
Выше в основном была показана функция отождествления ситуации, выполняемая ее координатами. Но они служат также и для разграничения разных, но сходных друг с другом ситуаций. Разграничить такие ситуации можно или выделением какой-либо координаты лишь для одной из них, или выделением взаимоисключающих друг друга координат, например:
И тогда спальня завертелась вокруг Степы, и он ударился о притолку головой и, теряя сознание, подумал: «Я умираю».
Но он не умер. Открыв глаза, он увидел себя сидящим на чем-то каменном. Вокруг него что-то шумело. Когда он открыл как следует глаза, он увидел, что шумит море, и что даже больше того, — волна покачивается на самом конце мола, и что под ним голубое сверкающее море, а сзади — красивый город на горах.
Не зная, как поступают в таких случаях, Степа поднялся на трясущиеся ноги, и пошел по молу к берегу. (Булгаков, 1988, с. 350).
Здесь две ситуации объединены общим действующим лицом (Степа), но различаются местом действия (спальня / мол).
4. 1. 2. 5. Можно считать, что в основе выбора видов глагола по критериям ‘обстоятельство’ / ‘изменение’ лежит сравнение действий по определенным признакам: по большей / меньшей характерности действия для данного лица, объекта, места и периода времени, по их длительности, по широте охвата ситуации, по силе производимого действием влияния или/и впечатления. Очевидно, что эти критерии, а также самое обращение к тому или другому критерию имеют вполне субъективный характер.
Выделенное действие становится как бы центром (одним из центров) ситуации, притягивающим внимание адресанта, а, следовательно, и адресата, и благодаря этому аккумулирующим вокруг себя другие действия, включаемые с ним единую ситуацию. Но эта аккумуляция прежде всего происходит в сознании коммуникантов и в других случаях теми же лицами может быть произведена по-другому. Границами ситуации становятся ее элементы, наиболее далеко отстоящие друг от друга в пространстве или/и во времени, причем временны´ми (начальной и конечной, а также внутренней, промежуточной) границами ситуации естественным образом служат именно действия[171].
4. 1. 2. 6. Учитывая сказанное, аспектуальный фрейм можно рассматривать как одно из средств категории дейксиса[172]. Как известно, категория дейксиса располагает множеством форм выражения. Так, координаты временнóй, локальной, персональной и объектной разновидностей выражаются существительными и замещающими их местоимениями, прилагательными, числительными в сочетании с существительными, наречиями, союзами. Глаголы НВ в таких случаях могут не употребляться, например:
Растерянно ухмыльнувшись, Никанор Иванович и сам не заметил, как оказался у письменного стола покойника, где Коровьев с величайшей быстротой и ловкостью начертал в двух экземплярах контракт. (Булгаков, 1988, с. 365).
Координатой для данной ситуации служит место события, обозначенное именным словосочетанием у письменного стола и повторно указанное словом где. Все действия присутствующих лиц представлены как череда частных изменений в ситуации, разворачивающейся у письменного стола, и обозначены глаголами СВ.
В следующем примере точкой отсчета является лицо, обозначенное существительным парень. Именно этим лицом осуществляются все частные изменения в ситуации:
— Ложись. ...
Парень расстелил на нарах фуфайку, поискал глазами, что положить под голову. Увидел на стене ружье Никитича. Подошел, снял, осмотрел, повесил.
— Старенькое. (Шукшин, 1980, с. 157).
Наконец, координата ситуации может остаться не выраженной, если автор речи уверен в том, что адресат способен вычислить ее самостоятельно с учетом предыдущего контекста или знания действительности, о которой идет речь.
4. 1. 3. Аспекутальный фрейм как средство текстовой категории последовательности. Поскольку координата может быть выражена без участия НВ и даже остаться невыраженной, постольку с точки зрения категорий дейксиса и таксиса вполне допустимо, чтобы на протяжении всего текста любой длины использовались только глаголы СВ. Однако беспрерывное обращение автора к глаголам одного и того же вида в длительном контексте противоречит выражению категории последовательности.
По определению Н. Д. Бурвиковой, категория последовательности есть „общее понятие лингвистики текста, определяющее характер текста и находящее свое выражение в способах сочетания предложений. ... Наполнение категории последовательности определенным содержанием — это классификация предложений по принципу самостоятельности / несамостоятельности в зависимости от отсутствия / наличия в них средств связи с контекстом“[173].
Несамостоятельность предложения выясняется, исходя из наличия в нем одного или нескольких показателей связности с предшествующим или последующим контекстом: средств координации (союзов, частиц, вводных слов и т. п.), средств прономинальности (местоимений и других слов с указательным значением), инкомплетивности (пропуска обязательных компонентов структурной схемы предложения), инверсионности (маркированный порядок слов)[174]. Несколько предложений объединяются в группу предложений, которая составляет формальный план организации высказывания и определяется Н. Д. Бурвиковой как неразорванная во времени последовательность предложений, из которых все без исключения или все, кроме первого, обладают вышеуказанными признаками контекстуальной несамостоятельности[175].
К средствам усиления межфразовой связи внутри группы предложений Н. Д. Бурвикова относит лексический повтор и синонимию, парцелляцию, параллелизм строения и видовременное согласование предложений[176]. На основании последнего критерия группа предложений может быть квалифицирована как сверхфразовое единство или как линейно-синтаксическая цепь. Сверхфразовые единства отличаются употреблением на всем своем протяжении глаголов одного и того же вида и времени, в то время как линейно-синтаксическая цепь включает в себя глаголы разных видов и разные временные формы. По наблюдениям Н. Д. Бурвиковой, сверхфразовое единство не превышает длину в 7 предложений [177].
Взаимодействие категории вида с категорией последовательности проявляется в том, что в пространном тексте обычно употребляются глаголы обоих видов, которые вступают в определенное соотношение друг с другом, названное в настоящей монографии аспектуальным фреймом.
Ограничение на последовательное употребление глаголов одного и того же вида действует в русской речи в качестве тенденции, а не нормы. Достаточно указать на то, что во многих специальных — научных, дипломатических, коммерческих и пр. — текстах в силу их общеизвестных содержательных особенностей все глагольные формы могут относиться к настоящему времени и, соответственно, к НВ, например, в письменной научной прозе. Но в текстах (и фрагментах) хронологического характера, как то: научных трудах по истории народов и стран, искусства, литературы, языка и пр., по истории изучения предмета исследования, в сообщениях об экспериментах, случаях из практики и т. п., времена и виды глагола употребляются в соответствии с общей тенденцией к их чередованию. В качестве примера рассмотрим одну из сносок в статье Л. В. Щербы "О частях речи в русском языке":
Под "формами" слова в языковедении обыкновенно понимают материально разные слова, обозначающие или разные оттенки одного и того же понятия, или одно и то же понятие в разных его функциях. Поэтому, как известно, даже такие слова, как fero, tuli, latum, считаются формами одного слова. С другой стороны, такие слова, как писать и писатель, не являются формами одного слова, так как одно обозначает действие, а другое — человека, обладающего определенными признаками. Даже такие слова, как худой, худоба не считаются нами за одно и то же слово. Зато такие слова как худой и худо мы очень склонны считать формами одного слова, и только одинаковость функций слова типа худо со словами вроде вкось, наизусть и т. д. и отсутствие параллельных этим последним прилагательных создают особую категорию наречий и до некоторой степени отделяют худо от худой. Конечно, как и всегда в языке, есть случаи неясные, колеблющиеся. Так, будет ли столик формой стол? Это не так уж ясно, хотя в языковедении обыкновенно говорят об уменьшительных формах существительных. Предобрый, конечно, будет формой слова добрый, сделать будет формой слова делать, но добежать едва ли будет формой слова бежать, так как самое действие представляется как будто различным в этих случаях. Ср. Abweichungsamen и Übereinstimmungsnamen у O. Dittrich [в] “Die Probleme der Sprachpsycologie”. [Leizig,] 1913. В истории языков наблюдаются тоже передвижения в системах форм одного слова. Так, образования на -л-, бывшие когда-то именами лица действующего, вошли в систему форм славянского глагола, сделались причастиями, а теперь функционируют как формы прошедшего времени в системе глагола ( захудал); эти же причастия в полной форме снова оторвались от системы глагола и стали прилагательными ( захудалый). Процесс втягивания отглагольного имени существительного в систему глагола, происходящий на наших глазах, нарисован у меня в книге "Восточнолужицкое наречие". (Хрестоматия, 1996, с.189).
В данной сноске первые десять предложений содержат только НВ (не считая примеры, приведенные Л. В. Щербой), поскольку описываемые в них факты имеют общее, вневременное значение и не ограничиваются какой-либо ситуацией. Последние три предложения содержат исторические сведения о возникновении и изменении современных отношений в системе глагольных и адъективных форм, а также сведения об их изучении Л. В. Щербой. В этих предложениях употребляются глаголы обоих видов, НВ — в значении ‘обстоятельство’, СВ — ‘изменение’.
Таким образом, аспектуальный фрейм можно рассматривать как одно из средств категории последовательности текста, выражающее взаимосвязь формальной, семантической и прагматической сторон высказывания[178]. В связи с этим все аспектуальные фреймы имеют некоторые общие признаки (точнее — дихотомические оппозиции признаков), по которым их можно классифицировать четырьмя способами: 1) по форме — одновидовой / двувидовой; 2) по семантике, т. е. по особенностям выделения ситуации — простой / сложный; 3) по последовательности и связности развертывания фрейма в дискурсе — прерванный / непрерывный; 4) по смысловой полноте, необходимой для реализации коммуникативных целей (т. е. по тому, насколько подробно должна быть отражена ситуация для того, чтобы адресат адекватно понял автора речи) — развернутый / свернутый.
4. 2. Типы аспектуальных фреймов.
4. 2. 1. Одновидовые / двувидовые аспектуальные фреймы. 4. 2. 1. 1. Одновидовой аспектуальный фрейм — это сообщение о некоторой ситуации с использованием глаголов только одного вида. Например, оно может содержать глаголы только несовершенного вида. В этом случае высказывание воплощается в предложениях, все из которых относятся к речевому типу "описание". Такого рода аспектуальные фреймы отражают только постоянные или длительно существующие либо периодически повторяющиеся действия, каждое становится координатой общей для всех них ситуации, которая при этом предстает как ряд неизменных обстоятельств. Одновидовой фрейм служит автору речи для того, чтобы подробнее выразить адресату свое видение ситуации и задержать на ней его внимание. Вот, например, начало рассказа И. Бунина "Чистый понедельник":
Темнел московский серый зимний день, холодно зажигался газ в фонарях, тепло освещались витрины магазинов — и разгоралась вечерняя, освобождающаяся от дневных дел московская жизнь: гуще и бодрей неслись извозчичьи санки, тяжелей гремели переполненные, ныряющие трамваи, — в сумраке уже было видно, как с шипением сыпались с проводов зеленые звезды, — оживленнее спешили по снежным тротуарам мутно чернеющие прохожие... (Бунин, 1990, с. 224-225).
4. 2. 1. 2. Если фрейм вербализуется с использованием глаголов только совершенного вида, то в высказывании все предложения относятся к речевому типу "повествование". Координатами ситуации при этом бывают место и время события, действующие лица и объекты. Эти координаты могут быть обозначены неглагольными частями речи. При этом ситуация предстает в виде ряда изменений. Данного рода фреймы нужны автору речи для того, чтобы подвести адресата от одного видения мира, от ранее существовавшего положения дел, к новому, переключая соответственным образом его внимание:
И вот здесь в дело вмешалось новое действующее лицо. Приятный, звучный и очень настойчивый баритон послышался из ложи № 2. (Булгаков, 1988, с. 396).
4. 2. 1. 3. Двувидовые фреймы вербализуются при помощи глаголов обоих видов. Их назначение — отграничить более устойчивое видение определенных элементов мира от менее устойчивого. В некоторых из этих фреймов выделяется какое-либо одно обстоятельство ситуации, которое служит координатой для нее и обозначается глаголом НВ. Остальные черты подаются в развитии и выражаются глаголами СВ. Примером такого фрейма может послужить уже проанализированный нами отрывок из воспоминаний С. А. Довлатова (см. выше: Довлатов, 1993, с. 198).
4. 2. 1. 4. Аспектуальный фрейм может открываться одним или несколькими предложениями с глаголами СВ и продолжаться фразами с глаголами НВ в тех случаях, когда повествование служит для перехода к описываемой ситуации:
И мальчик, в своем круглом одиночестве на всем свете, зажил совершенно самостоятельной, совершенно обособленной от всего дома жизнью, — неслышной, незаметной, одинаковой изо дня в день: смиренно сидит себе в уголку гостиной, рисует на грифельной доске домики или шепотом читает по складам все одну и ту же книжечку с картинками, купленную еще при покойной матери. Спит он на полу между диваном и кадкой с пальмой. Он сам себе стелет постельку вечером и сам прилежно убирает, свертывает ее утром и уносит в коридор в мамин сундук. Там спрятано и все остальное добришко его. (Бунин, 1990, с. 53).
4. 2. 1. 5. Часть, содержащая СВ, может следовать за предложениями с НВ. Тогда вторая часть фрейма служит для перехода от фрагмента описываемой ситуации к ее новому фрагменту или к новой ситуации:
Однажды Ефим Паника долго кричал над Губиным о срочном заказе, прорыве и сознательности. Кричал он, обращаясь к спине Василия Прохоровича, — старик упорно смотрел на фрезу и к мастеру не поворачивался. Потом ему, видимо, надоело, он обернулся и сказал: ... (Дубов, 1971, с. 422).
4. 2. 1. 6. Если предложения, содержащие СВ, помещаются между двумя цепочками фраз с глаголами НВ, то внутри фрейма происходит переход от одного фрагмента ситуации к другому:
Прямо перед ним расстилалась равнина, напоминавшая неподвижно застывшее море с видневшимися вдали огненно-красными горами. По правую руку были такие же горы, по левую руку до горизонта тянулись окаменевшие волны. Обернувшись назад, Знайка увидел горы, напомнившие ему мыльную пену или лежащие на земле облака со сверкавшими на вершинах гигантскими кристаллами горного хрусталя. Неподалеку от этих облачных гор виднелась огромная пирамидальная, или конусообразная, гора. От ее подножия к пригорку, на котором стоял Знайка, тянулась светлая и прямая, словно солнечный луч, дорожка. (Носов, 1969, с. 420).
4. 2. 1. 7. Бывают случаи, когда предложения с глаголами СВ, обозначающие переход от предыдущей ситуации к последующей, помещаются впереди предложений с НВ, описывающих первую ситуацию. Это происходит, если основное внимание автор уделяет той ситуации, которая сложилась в результате произошедшего изменения, но для объяснения причин этого изменения необходимо раскрыть адресату предшествующую ситуацию, например:
Он вернулся один, — сидел в ресторане, курил, — она ушла вперед. (Бунин, 1969, с. 127).
4. 2. 1. 8. Встречаются также случаи, когда предложения с глаголами СВ, обозначающие изменения, приведшие к образованию ситуации, помещаются после предложений, отражающих саму эту ситуацию. Такое возможно, если сообщение об изменении нужно лишь для объяснения некоторых особенностей ситуации, в то время как обозначать переход к ней не требуется в связи с тем, что она сама по себе вытекает из предшествующей ситуации, например:
Римская пехота во втором ярусе страдала еще больше кавалеристов. Кентурион Крысобой единственно, что разрешил солдатам — это снять шлемы и накрыться белыми повязками, смоченными водой, но держал солдат стоя и с копьями в руках. (Булгаков, 1988, с. 442).
4. 2. 2. Простые / сложные аспектуальные фреймы. Все вышеприведенные примеры аспектуальных фреймов можно назвать вербализацией простых фреймов, поскольку каждый из них отражает только одну ситуацию. Сложный фрейм может отражать две и более ситуации, если они образуют единую пропозицию:
Кошки стали бедствием. Они заполнили весь дом. Все дети любят животных, а эти дети, перенесшие горе, подбирали на улице всех заброшенных, покалеченных котят и заботливо их выхаживали. (Дубов, 1971, с. 111).
В данном примере представлены две ситуации: одна — обобщенная, другая — более конкретная, поэтому одна пропозиция оказывается частью второй. Сложный фрейм может возникнуть также тогда, когда ряд периодически повторяющихся ситуаций образует единую пропозицию с одной из них, описанной более подробно:
В июне, из имения матери, студент поехал к дяде и тете, — нужно было проведать их, узнать, как они поживают, как здоровье дяди, лишившегося ног генерала. Студент отбывал эту повинность каждое лето и теперь ехал с покорным спокойствием, не спеша читал в вагоне второго класса, положив молодую круглую ляжку на отвал дивана, новую книжку Аверченки, рассеянно смотрел в окно, как опускались и подымались телеграфные столбы с белыми фарфоровыми чашечками в виде ландышей. (Бунин, 1990, с. 55).
4. 2. 3. Прерванные / непрерывные аспектуальные фреймы. Если сообщение об одной ситуации прерывается сообщением о другой ситуации, которые не образуют единой пропозиции, а затем возобновляется, то прерванное сообщение о ситуации будем называть прерванным фреймом:
На другой день мы встретились как будто спокойно. Ночью шел тихий дождь, но утром погода разгулялась, после обеда стало сухо и жарко. Перед чаем в пятом часу, когда Соня делала какие-то хозяйственные подсчеты, мы сидели в березовой аллее и пытались продолжать чтение вслух "Обрыва". (Бунин, 1990, с. 146).
Данный отрывок начинается сообщением о ситуации, возникшей на другой день после ранее описанных событий. Далее следует упоминание о ситуации ночью, когда шел дождь, и говорится, что затем погода изменилась. После этого автор вновь возвращается к той ситуации, повествованием о которой был начат фрагмент. Таким образом, в данном фрагменте вербализуются два фрейма, причем вербализация второго из них прерывает вербализацию первого.
Два фрейма могут, переплетаясь, взаимно прерывать друг друга, например:
Ноги уже просто не ходят... Где только сегодня не были! Всюду, где гуляла Наташа, уже став девушкой, или бегала, когда была голенастой девчонкой! Обошли чуть не все улицы, и сквер, и сад. Особенно сад. Заглянули во все закоулки. Наташа посидела или хоть мимоходом прикоснулась ко всем скамейкам, на которых сидела когда-то. Каждый раз, когда они гуляли с Алешей вдвоем, где бы ни были, под конец оба, не сговариваясь, бежали к морю. И только потом уже он провожал ее к дому. (Дубов, 1971, с. 454).
4. 2. 4. Развернутые / свернутые аспектуальные фреймы. 1. 2. 4. 1. Подробнее следует остановиться на отличиях развернутых и свернутых фреймов. Основная суть их различий определяется тем, насколько подробно в дискурсе необходимо отразить ситуацию, чтобы ее можно было отличить от других ситуаций. В развернутом фрейме, в отличие от свернутого фрейма, должны быть выражены координаты ситуации, а также начало или/и причина, конец или/и следствие ситуации. Развернутость и свернутость аспектуального фрейма определяются прагматической стороной высказывания. Аспектуальный фрейм может быть развернут и свернут в разной степени, а именно — в той, которая необходима для реализации коммуникативного намерения автора речи.
4. 2. 4. 2. В максимально развернутом фрейме обозначены все координаты ситуации, указаны ее начало или/и причина и конец или/и следствие ее развития, актуализируются частные видовые характеристики, типичные для тех способов действия, к которым относятся глаголы, употребленные в дискурсе, выражены все оттенки глагольного значения, возможные в данном контексте, соответствующие особенностям отражаемой ситуации. Например:
Тяжкий шум вспарываемого воздуха послышался сзади и стал настигать Маргариту. Постепенно к этому шуму чего-то летящего, как снаряд, присоединился слышный на много верст женский хохот. Маргарита оглянулась и увидела, что ее догоняет какой-то сложный темный предмет. Настигая Маргариту, он все более обозначался, стало видно, что кто-то летит верхом. А наконец он и совсем обозначился. Замедляя ход, Маргариту догнала Наташа. (Булгаков, 1988, с. 511).
В данном отрывке на начало и на конец ситуации указывают глаголы послышался и догнала соответственно. В нем обозначены следующие координаты ситуации: а) прежнее (т. е. то же, что и в предыдущей ситуации) действующее лицо — Маргарита; б) новое действующее лицо — Наташа, обозначенная в тексте разными способами, отражающими динамику ее восприятия Маргаритой; в) наиболее длительные действия, указанные разными глагольными формами: догоняет, летит (летящего), настигая, обозначался. Эти же глаголы, а также деепричастие замедляя, подчеркивают, что появление второго объекта рассматривается автором не как частичное изменение предыдущей ситуации, а как введение координаты вновь возникающей ситуации. Все эти глаголы не маркированы по способу действия и в данном контексте не актуализируют никаких частных видовых характеристик, но приобретают процессный оттенок значения, причем глаголы догонять, настигать выражают также оттенок ‘направленность на результат’. Глагол послышался и конструкция стал настигать, указывающие на начало ситуации, выражают частную видовую характеристику ‘начало действия’ и оттенок ‘начало процесса’. Глагол присоединился, передающий частичное изменение в описываемой ситуации, в сочетании с наречием постепенно выступает в значении конца действия с оттенком достижения результата. Глагол оглянулась обозначает моментальное действие, после которого становится возможным осуществление действия, выраженного глаголом увидела, который, оказываясь в одном ряду с последующими формами стало видно, обозначался, обозначился, выражает начало длящегося действия. Глаголы обозначился, догнала указывают на окончание существования данной ситуации, актуализируют частную видовую характеристику ‘конец действия’ и выражают оттенок ‘достижение результата’.
Термин "максимально развернутый фрейм" не следует понимать в том смысле, что к сообщению о ситуации невозможно добавить каких-либо подробностей. Он лишь подчеркивает то, что сделанное сообщение не требует от адресата домысливать что-либо по поводу начала или/и причин, последовательности осуществления, завершения или/и последствий упомянутых действий, а также по поводу координат ситуации. Поэтому добавление новой информации может лишить фрейм качества максимальной развернутости, если при интерпретации этой информации адресату потребуется домысливать самому что-либо по поводу вышеперечисленных признаков. Так, если в вышеприведенный пример добавить, положим, информацию Мимо Маргариты пролетела птица, то читателю придется самому домыслить детали, касающиеся ответов на вопросы, откуда полетела эта птица, в каком направлении она летела, и т. п., то есть потребуется определить, какой своей частью данное действие относится к обсуждаемой ситуации.
4. 2. 4. 3. Фрейм, не развернутый максимально, содержит так называемые "пустые слоты"[179], т. е. вербально не заполненные позиции. В этом случае адресату надлежит самому заполнить их и тем самым развернуть фрейм. «У каждого фрейма есть также набор характеристик, обладающих следующим свойством: наличие достаточного количества этих характеристик может привести к активации фрейма в целом»[180]. Недостающие элементы восстанавливаются “по умолчанию”[181], исходя из заполненных слотов. В максимально развернутом виде фрейм подробно отражает весь ход развития ситуации, в предельно свернутом воплощении фрейма дается лишь указание на какое-либо одно действие, производимое в данной ситуации. Полнота развертывания фрейма зависит от коммуникативных намерений автора речи.
4. 2. 4. 4. В минимально развернутом аспектуальном фрейме выражена координата ситуации, отличающая ее от любой из ранее упомянутых ситуаций. Кроме того, должны быть обозначены начало ситуации или причина ее возникновения, а также и конец данной ситуации или следствие ее развития, например:
— Довлатов скатился в болото. Льет воду на мельницу буржуазии. Опорочил все самое дорогое. (Довлатов, 1993, с. 58).
В содержании данной реплики координатой ситуации является действующее лицо, причина ситуации обозначена глаголом СВ скатился, а следствие — словом опорочил.
4. 2. 4. 5. То, какие частные видовые характеристики и какие оттенки глагольного значения актуализируются в аспектуальном фрейме, не являющимся максимально развернутым, зависит от соотношения глаголов друг с другом и с другими элементами контекста:
Народу собралось очень много. Сидели на подоконниках. Выступления прошли с большим успехом. Бродский читал под неумолкающий восторженный рев аудитории. (Довлатов, 1993, с. 33).
В приведенном примере две координаты ситуации. Первой, перенесенной из предыдущей ситуации, остается главное действующее лицо, указанное фамилией Бродский. То, что действующее лицо остается точкой отсчета, подчеркивается несовершенным видом глагола читал. Вторая точка отсчета — действие, обозначенное глаголом сидели, производящее на автора наиболее яркое впечатление, — отличает данную ситуацию от предыдущей. В данном контексте этот глагол выражает оттенок длящегося действия. Начало ситуации в том представлении, которое дано автором, выражено глаголом собралось, а конец — глаголом прошли. Последний актуализирует частную видовую характеристику ‘конец действия’ и приобретает процессный оттенок , т. е. указывает на окончание процесса, обозначенного глаголом читал, который, в свою очередь, приобретает процессный оттенок именно благодаря наличию в контексте глагола прошли, указывающего на завершение этого процесса. В данном примере от адресата требуется самостоятельно прийти к следующим выводам: 1) о соотношении действий, обозначенных глаголами читал и прошли, о чем было только что сказано; 2) что действие, обозначенное глаголом читал, началось в данной ситуации (а не ранее); 3) действие, обозначенное глаголом собралось, представляло собой завершенный процесс, который должен был иметь начало; 4) глагол сидели выражает действие, которое частично имело тех же производителей, что и глагол собралось, началось в определенный момент, возможно, предшествовавший моменту, выраженному глаголом собралось, и, вероятно, завершилось вместе с окончанием ситуации.
4. 2. 4. 6. Чем более свернут фрейм автором речи, тем в большей степени надлежит адресату самостоятельно его развертывать, т. е., говоря проще, самому домысливать то, как складывается и развивается ситуация. Аспектуальный фрейм не является развернутым даже минимально, если в нем отсутствует прямое указание на некоторые из таких факторов, как координата, начало и конец ситуации. Далее такие фреймы именуются свернутыми. Например:
Снова сев в полутемную карету и глядя на искристые от дождя стекла, то и дело загоравшихся разноцветными алмазами от фонарных огней и переливавшихся в черной вышине то кровью, то ртутью реклам, он опять отвернул край ее перчатки и продолжительно поцеловал ее руку. Она посмотрела на него тоже странно искрящимися глазами с угольно-крупными ресницами и любовно грустно потянулась к нему лицом, полными, с сладким помадным вкусом губами.
В кафе "Couple" начали с устриц и анжу... (Бунин, 1990, с. 111).
Данный фрейм является свернутым, поскольку отсутствует указание на конец ситуации притом, что она не может считаться постоянно существующей. Поэтому читатель должен сам восстановить конец этой ситуации. Читая текст, можно сделать вывод о том, что герой и героиня рассказа целовались. Следует учесть, что раскрытие свернутого фрейма происходит по наиболее вероятному сценарию. Поэтому, если бы герой отвернулся от поцелуя, или возникла бы какая-либо иная помеха, то автору следовало бы сказать об этом особо.
Словесным выражением того, как адресат, развертывая фрейм, самостоятельно заполняет пустые слоты, могут служить вопросы с предположением, типа:
— Кузьмовна заходила. Денег занять.
— Ну? Дала?
— Дала. До среды, говорит, а там мол, за картошку получит. (Шукшин, 1980, с. 176).
В первой реплике диалога обозначены две точки отсчета — действующее лицо Кузьмовна, время прошлого события, указанное глаголом НВ заходила, кроме того, остается необозначенным, но подразумевается, место события — дом общающихся (супругов). Во второй реплике высказано предположение об исходе этой ситуации. Он обозначен глаголом СВ дала. В третьей реплике это предположение подтверждено при помощи того же глагола.
4. 2. 4. 7. Максимально свернутый фрейм содержит лишь один глагол. Если это глагол НВ (в том числе нулевая связка), то он указывает на координату ситуации. Например:
— А ты чего, в самом деле, не поступаешь? — спросил Витька. — Я уже скоро в комсомол буду подавать. (Дубов, 1971, с. 248).
В последнем предложении представлен предельно свернутый аспектуальный фрейм, где при помощи глагола НВ буду подавать выделяется новая ситуация, координатой которой становятся говорящий в качестве действующего лица и неактуальное (будущее) время говорящего. Никаких более подробных сведений не приводится.
Глагол СВ может обозначать начало или причину ситуации при том, что координата ситуации обозначена словами других частей речи либо вытекает из контекста или из знания ситуации. Например:
— Моряки на шлюпках не катаются, а ходят! Понятно? Катаются дачники.
— Разрешите походить… Немножко!
— А сигнализацию выучил?
— Выучил. (Дубов, 1971, с. 183).
В последней реплике глагол СВ указывает на окончание подразумеваемой ситуации, координатой которой является говорящий, что ясно из самого положения дел.
4. 2. 4. 8. От свертывания фреймов следует отличать переход от ситуации к ситуации, относящийся одновременно к двум фреймам, поскольку „каждый фрейм в числе прочих элементов содержит множество терминалов, к которым присоединяются другие фреймы“[182]. Для перехода от одного фрейма к другому автор речи весьма часто использует их общий терминал, например:
Опасения Ивана Николаевича полностью оправдались: прохожие обращали на него внимание и оборачивались. Вследствие этого он принял решение покинуть большие улицы и пробираться переулочками, где не так назойливы люди, где меньше шансов, что пристанут к босому человеку, изводя его расспросами о кальсонах, которые упорно не пожелали стать похожими на брюки. (Булгаков, 1988, с. 320).
Первая ситуация в данном примере имеет в качестве координат главное действующее лицо (Иван Николаевич) и периодически повторяющиеся действия прохожих (прохожие обращали внимание и оборачивались). Она открывается указанием того, что оправдались ранее высказанные опасения главного действующего лица, чем связана с ситуацией, отраженной в предыдущем контексте, а заканчивается следствием, которое одновременно становится переходом к новой ситуации, координатами которой являются то же самое главное действующее лицо, эпизодические действующие лица (люди), и место действия (переулочки).
4. 2. 4. 9. Кроме того, от свернутых фреймов нужно отличать аспектуальные фреймы, относящиеся к сообщению о таких ситуациях, которые мыслятся автором речи как не имеющие в обозримом для него времени начала или/и конца, например:
В Чебровке тоже была церковь, но явно позднего времени, большая с высокой колокольней. Она тоже была давно закрыта и дала в стене трещину. Казалось бы — две церкви, одна большая, на возвышении, другая пряталась за косогором, — какая должна выиграть, если сравнивать? Выигрывала маленькая под косогором. Она всем брала: и что легкая, и что открывалась глазам внезапно… (Шукшин, 1980, с. 93).
Представленная здесь ситуация несомненно должна была иметь начало в качестве строительства церквей и предполагаемый конец — их планируемый снос, о котором говорится в дальнейшем контексте. Но пропозиция цитированного фрагмента представлена автором как изначально существующая и вечная ситуация. Поэтому отсутствие здесь указания на конец и начало ситуации является не результатом свертывания фрейма, а естественным следствием особенностей самой ситуации в том ее представлении, которое создает В. М. Шукшин.