В иды глагола как грамматическая категория и
их отношение к способам глагольного действия
2. 1. Виды глагола как морфологическая категория
2. 1. 1. Грамматический статус видовых значений. Граммемы категории вида. В настоящей главе необходимо рассмотреть, каким статусом видовые значения обладают в системе русского языка. Думается, что есть все основания считать их элементами грамматического значения глагола.
Для доказательства этого целесообразно обратиться к теории грамматических категорий в ее версии, разработанной А. А. Зализняком[92]. Согласно его грамматической теории, выделяются два рода элементов грамматического значения слова: номинативные и синтаксические. Номинативные элементы значения непосредственно отражают признаки того явления внеязыковой действительности, которое обозначается словом и его грамматическими формами (в терминологии А. А. Зализняка — словоформами). Синтаксические элементы значения отражают способность слова в определенных грамматических формах вступать в синтаксические связи при построении фразы.
Для их признания номинативных элементов частью грамматического значения необходимо, чтобы они удовлетворяли требованиям обязательности и регулярности. «Чтобы элемент значения был признан грамматическим, он должен прежде всего удовлетворять требованию обязательности, которое состоит в следующем. Ряд однородных элементов значения считается обязательным для некоторого класса словоформ, если в любой словоформе этого класса содержится какой-нибудь из членов данного ряда. Элемент значения считается обязательным для некоторой словоформы, если его ряд обязателен для класса словоформ, в который она входит. … Ряд однородных номинативных элементов значения считается регулярным для некоторого класса словоформ, если все словоформы определенного класса можно разбить на группы, такие, что в каждую входит столько словоформ, сколько членов содержит один из рядов однородных номинативных элементов значения, если при этом внутренняя сторона этих словоформ различается только номинативными элементами из данного ряда. Номинативный элемент значения считается обязательным для словоформы, если его ряд обязателен и регулярен для класса словоформ, в который она входит»[93].
Признаки ‘обстоятельство’, ‘изменение’, ‘высокая степень ожидаемости действия’ отражают внеязыковые отношения и должны считаться номинативными. Для НВ обязательным элементом является признак ‘обстоятельство ситуации’, для СВ — ‘изменение обстоятельств ситуации’, если внеязыковая действительность позволяет разграничить данные признаки. Если же действительность не оставляет возможности для такого разграничения, то номинативным элементом значения является ‘большая степень ожидаемости действия’ для НВ — при утвердительном побуждении, для СВ — в прочих случаях. Поскольку в значении любой словоформы НВ содержится одна пара этих элементов, а в значении любой словоформы СВ — противопоставленная ей пара, каждый из этих четырёх элементов можно считать обязательным для НВ либо для СВ. В то же время в любом классе глагольных словоформ выделяются два вида глагола, будь то классификация глагольных словоформ по лицу (буду писать - напишу, будешь писать - напишешь, будешь писать - напишет), роду (писал - написал, писала - написала, писало - написало), числу (писали - написали), наклонению (пиши - напиши), залогу (умывая - умыв, умываясь - умывшись), падежу (писавшие - написавшие, писавших - написавших).
Исключение представляет собой классификация глагольных словоформ по временам, в которой оба глагольных вида выступают в прошедшем (писал - написал) и будущем (буду писать - напишу) временах, но грамматическое настоящее время, как известно, выражают только формы несовершенного вида (пишу). Данное исключение является отнюдь не формальным, а вполне соответствует назначению видов и вытекает из их значения.
Дело в том, что продолжающееся изменение с точки зрения русского языка само по себе рассматривается как некоторое обстоятельство, т.к. характеризует ситуацию, устойчиво изменяющуюся в определенном направлении. Собственно изменение наступит тогда, когда ситуация либо перестанет изменяться, либо постепенное изменение приведёт к смене ситуации. Рассмотрим фрагмент из письма А. С. Пушкина Н. Н. Пушкиной:
Но делать нечего; все кругом меня говорит, что я старею, иногда даже чистым русским языком. Например, вчера встретилась мне знакомая баба, которой не мог я не сказать, что она переменилась. А она мне: да и ты, мой кормилец, состарелся да и подурнел. (Друзья Пушкина, 1986, т.1, с. 127).
Вначале Пушкин выражает своё видение актуальных обстоятельств, одним из которых является то, что он постепенно становится старее (старею). Затем поэт приводит мнение собеседницы, которая отметила изменения во внешности Пушкина, произошедшие со времени их последней встречи (состарелся). В свою очередь Пушкин тоже отметил изменения во внешности собеседницы (переменилась). Тот, кто видел её часто, мог бы сказать, что она быстро или медленно изменяется, описав тем самым существовавшую тогда ситуацию.
Таким образом, отсутствие форм настоящего времени у глаголов СВ нужно считать не формальным исключением, а одним из проявлений их видового значения. Этим значением является уже закончившееся или ещё не начавшееся изменение. Закономерность отсутствия форм настоящего времени СВ подтверждается ещё и тем, что даже в сослагательном наклонении, не имеющем временных форм, СВ никогда не используется для обозначения действия, относящегося к моменту речи, например:
Я хотел бы предостеречь тебя от обольщений дружбы, но у меня не хватает решимости ожесточить тебе душу в пору наиболее сладких иллюзий. (Друзья Пушкина, 1986, т.1, с. 88).
В данном предложении нельзя заменить несовершенный вид хотел бы совершенным захотел бы именно потому, что при этом стало бы невозможным считать обозначаемое им действие относящимся к моменту речи, ср.: Захотел бы я ему об этом сказать, сказал бы. Наконец, нужно отметить, что в прошедшем и в будущем временах для обозначения постоянно изменяющейся ситуации используется НВ, например, в автобиографии С. А. Есенина:
Рос под призором бабки и деда. Бабка была религиозная, таскала меня по монастырям. (Есенин, 1962, с. 11),
а для обозначения определенной степени изменения — СВ:
Когда же я подрос, из меня захотели сделать сельского учителя, и поэтому отдали в закрытую церковно-учительскую школу… (Есенин, 1962, с. 8).
Итак, отсутствие форм настоящего времени у глаголов СВ с вышеизложенной точки зрения предстает как вполне закономерное проявление значения этого вида. Следовательно, элементы значения видов глагола можно считать регулярными. Таким образом, эти элементы являются номинативными элементами грамматического значения русских глаголов (считая причастия и деепричастия глагольными формами).
То, что на каждый глагольный вид приходится по два элемента значения, можно считать нормальным, учитывая, что выбор того или иного из них не произволен, а обусловлен особенностями контекста, а значит, эти элементы могут рассматриваться как два репрезентанта одной единицы более высокого порядка — граммемы[94] совершенного вида или граммемы несовершенного вида. Эти граммемы условно можно изобразить так:
СВ={ изменение / ожидаемость }
НВ={ обстоятельство / ожидаемость при утвердительном побуждении }.
Совокупность всех однородных между собой граммем А. А. Зализняк называет грамматической категорией[95]. Сделанное выше описание элементов значения, выражаемых противопоставлением форм НВ и СВ, приводит к выводу, что образуемые ими граммемы являются однородными, поскольку в каждой словоформе содержится либо граммема НВ, либо граммема СВ.
2. 1. 2. Форма и значение двувидовых глаголов. Требуется выделить так называемые двувидовые глаголы, например, жениться, для которых формально выраженное противопоставление НВ и СВ сохраняется только в будущем времени (будет жениться / женится). В остальных формах противопоставление НВ и СВ для этих глаголов возможно только на основе контекста, например:
Он все же попытался «устроиться»: получил надел земли, построил дом и в январе 1837 г. женился на 19‑летней дочери почтмейстера Дросиде Ивановне Артеновой. (Друзья Пушкина, 1986, т.1, с. 235).
Ясно, что в данном предложении речь идет о ряде изменений, произошедших в жизни Кюхельбекера, на что указывает как его содержание, так и СВ всех остальных глаголов. Напротив, в следующем фрагменте из письма Пушкина Дельвигу речь идет о ситуации, образуемой повторяющимися событиями, одним из примеров которых служит уже свершившаяся женитьба Дельвига:
Мой друг барон, я на тебя не дулся и долгое твое молчание великодушно извинял твоим Гименеем... Когда друзья мои женятся, им смех, а мне горе; но так и быть: апостол Павел говорит в одном из своих посланий, что лучше взять себе жену, чем идти в геенну и во огнь вечный, — обнимаю и поздравляю тебя — рекомендуй меня баронессе Дельвиг. (Друзья Пушкина, 1986, т,1, с. 200).
В письме Кюхельбекеру Пушкин интересуется ситуацией, которая существовала в момент написания письма, поэтому глагольную форму женишься следует понимать как настоящее время НВ:
Я слышал друг, что ты женишься: правда ли? (Друзья Пушкина, 1986, с. 246).
Однако не всегда контекст позволяет с уверенностью определить, говорит ли его автор о ситуации или об изменении во внеязыковых обстоятельствах. В этих случаях точное определение вида (и времени) двувидовых глаголов возможно лишь на основе более широкого знания самих этих обстоятельств, чем то, которое можно извлечь из текста. Например:
Ты, слышал я, женишься в августе, поздравляю, мой милый — будь счастлив, хоть это чертовски мудрено. (Друзья Пушкина, 1986, с. 199).
Из данного предложения (из письма Пушкина Дельвигу) не ясно, узнал ли поэт впервые о существовавшей тогда ситуации или о том, что само это важное изменение в жизни Дельвига (свадьба) произойдет в августе. Если учесть, что несколькими днями раньше в письме к Плетневу Пушкин интересовался тем, идет ли подготовка к свадьбе (Друзья Пушкина, 1986, т.1, с. 199), становится понятно, что поэт уточнил именно время свадьбы, т. е. речь в письме к Дельвигу идет о сроке изменения семейного положения, следовательно, форму женишься можно рассматривать как будущее время СВ, хотя, кончено, ее можно рассматривать и как транспозицию настоящего времени.
Относительно двувидовых глаголов необходимо решить вопрос: является ли совпадение видовых (и временных) форм в плане выражения омонимией форм одной лексемы или разных лексем?
2. 1. 3. Вид глагола — классифицирующая категория. Отвечать на этот вопрос следует, исходя из признания глагольного вида либо словоизменительной, либо классифицирующей грамматической категорией. Эти характеристики грамматической категории, как известно, связаны не с определением элементов её значения, а с их распределением по парадигмам слов определенной части речи[96]. Если в грамматических значениях, представленных в парадигме, встречается не менее двух разных граммем грамматической категории, данная категория считается словоизменительной для этой парадигмы. Если в грамматических значениях, представленных в парадигме, встречается ровно одна граммема какой-либо грамматической категории, то эта категория считается классифицирующей для данной парадигмы[97]. Таким образом, для ответа на поставленный выше вопрос необходимо рассмотреть, можно ли объединить словоформы НВ и СВ в единую парадигму. Объединение окажется возможным при двух условиях. Во-первых, глагольные словоформы должны образовывать такие ряды, в которых значение их членов различалось бы именно граммемами вида. Во-вторых, исключая отдельные случаи наличия словоформ-вариантов, две словоформы одной парадигмы не могут иметь одинаковое грамматическое значение[98].
Рассмотрим для примера ряд словоформ НВ с инфинитивом паковать и ряд словоформ СВ с инфинитивом упаковать. Каждая из словоформ СВ может быть объединена в пару с такой словоформой НВ, от которой она по своему значению отличается только граммемой вида. Не имеют пары по указанным в предыдущем параграфе причинам только словоформы НВ настоящего времени. Следовательно, соотношение словоформ ряда паковать - упаковать удовлетворяет первому требованию. Однако этому же требованию удовлетворяет и соотношение ряда словоформ НВ с инфинитивом упаковывать и ряда словоформ СВ с инфинитивом упаковать[99]. Объединение всех трех рядов словоформ в одну парадигму невозможно, поскольку в парадигме окажутся два несовершенных вида, которые нельзя считать вариантами или полными синонимами друг друга, т. к. они имеют не только формальные отличия. Словоформы с инфинитивом паковать, как правило, употребляются, когда речь идет о повторяющихся (многократных) действиях, например: паковать вещи (а не вещь), на употребление словоформ с инфинитивом упаковывать не накладывается таких ограничений. Но данное различие между значением двух рядов форм НВ само по себе не препятствует объединению каждого из них по отдельности в одну парадигму с формами СВ.
Рассмотрим три других ряда: один ряд словоформ НВ с инфинитивом кричать и два ряда словоформ СВ с инфинитивами крикнуть, закричать. Ряды СВ не могут быть признаны вариантами, поскольку обозначают разные случаи изменений: начало действия (закричать) или моментальное действие (крикнуть). Однако каждый из этих двух рядов СВ сам по себе может быть объединен в парадигму с НВ.
В результате попытка объединить эти ряды в одну парадигму приводит к противоречию: с одной стороны, каждый ряд словоформ НВ может быть объединен в парадигму с рядом словоформ СВ. С другой стороны, если провести такое объединение, то в одной парадигме окажутся словоформы, обладающие одинаковым грамматическим значением, но не являющиеся вариантами. Данное противоречие не может быть устранено той оговоркой, что имеются две парадигмы, например, паковать - упаковать и упаковывать - упаковать или кричать - крикнуть и кричать - закричать, в которых некоторые словоформы одной парадигмы омонимичны некоторым словоформам другой парадигмы, потому что между такими словоформами не было бы никакой разницы не только по форме, но и по значению, как грамматическому, так и неграмматическому. Пришлось бы сделать допущение, что две разные лексемы могут частично совпадать по составу словоформ, что не соответствовало бы принципам ни одного из существующих морфологических описаний русского языка. Следовательно, единственно непротиворечивым выводом является решение считать каждый из вышерассмотренных рядов словоформ самостоятельной лексемой: паковать, упаковывать, кричать, упаковать, крикнуть, закричать, а категорию вида для этих лексем — классифицирующей. Поскольку с принятых в настоящей работе принципов описания морфологии одна и та же грамматическая категория не может для одних слов какой-либо части речи считаться классифицирующей, а для других слов той же части речи — словоизменительной, будем считать, что для глагола как части речи вид является классифицирующей категорией[100].
Таким образом, каждый ряд глагольных словоформ с тем или иным инфинитивом можно рассматривать как самостоятельную лексему. Сказанное не отрицает того, что глаголы, обозначающие одно и то же действие, образуют некоторое семантическое единство, члены которого состоят в оппозиции друг к другу. При этом глаголы НВ и СВ всегда находятся в вышеописанной (см. в главе 1) оппозиции по видовому значению, поскольку каждый из них располагает граммемой только одного вида, стало быть, они отличаются друг от друга наличием у каждого из них особого признака, не свойственного глаголу противоположного вида. Кроме того, глаголы разных видов могут состоять в оппозиции друг другу по способу глагольного действия, например: петь (немаркированный) / спеть (окончательный). В отличие от этого, глаголы одного и того же вида находятся по отношению друг к другу в оппозиции только по способу глагольного действия, например, стучать / постукивать, стукнуть / постучать.
Оппозицию глаголов по способу действия можно считать эквиполентной, если каждый глагол относится к какому-либо способу действия, например, запевать (начинательный) / допевать (ограничительно-завершительный). Если же какой-либо глагол не маркирован по способу действия (напр.: петь), то он находится по отношению к другим глаголам того же вида в привативной оппозиции.
2. 2. Частные характеристики видового значения, выражаемые временны´ми способами глагольного действия и сочетаниями фазовых глаголов с инфинитивами
2. 2. 1. Временны΄е и невременные способы глагольного действия. В этой связи следует подробнее остановиться на взаимодействии видовых значений со значениями способов глагольного действия, под которыми понимаются „лексико-грамматические разряды глаголов, обозначающих различные временные, количественно-временные и результативные модификации действия, выраженные с помощью словообразовательных формантов“[101]. С точки зрения сделанного выше описания грамматической категории вида можно разграничить способы действия на две группы, на основании того, что значения одних способов действия отражают соотношение разных сторон самого действия, в то время как значения других способов в конечном счете выражают внимание говорящего к соотношению действия с другими явлениями действительности.
Первую группу образуют временны´е способы действия. Их значения отражают фрагменты физической структуры времени действия[102]: начало действия, его окончание, моментальность, однократность или многократность. Значение этих способов действия прямым образом связано с грамматическим значением видов, потому что отражает особенности проявления отношений между субъектом и предикатом и особенности изменений в этих отношениях. Рассмотрим значения этой группы (используя терминологию цитированного выше издания).
2. 2. 2. Начинательные глаголы. Глаголы начинательного способа действия обозначают начало действия, например:
Митя подошел к мотору и включил рубильник. Мотор загудел. Дрогнув, побежал вверх приводной ремень и, как метроном, защелкал швом о шкивы. Напряженная, слегка побледневшая Кира ступила на деревянную решетку возле станка и оглянулась на Вадима Васильевича. ...
Кира дернула рычаг рабочего хода — патрон с заготовкой завертелся. Склонившись над ней, Кира осторожно подвела суппорт.
Резец чиркнул по заготовке раз, другой; на темной, почти черной заготовке сверкнуло блестящее колечко, расширилось в ленточку. Съедая черноту, к патрону поплыла блестящая поверхность обнаженного металла.
Подрагивая, вилась спиралью стружка. Запахло нагретым маслом и железом. По остывающей стружке бежали желто-синие разводы.
Резец дошел до кулачков. Кира отвела суппорт, выключила станок и обернулась. (Дубов, 1971, с. 210).
В данном фрагменте описана ситуация работы на станке. Глаголы СВ начинательного способа действия обозначают такие изменения в этой ситуации, которые связаны с началом новых действий, иначе говоря, с возникновением новых отношений между разными константами этой ситуации.
Глаголы НВ того же способа действия выражают внимание автора речи к началу действия как к особому обстоятельству ситуации. Такой взгляд на начало действия возможен в двух случаях. Во-первых, если действие еще не началось, но должно или может начаться вслед за описываемым событием, например:
Если у тебя в письме к Ц.О. по поводу № 53 не нашлось ни единого слова протеста против пакостей о Швейцере, о бюрократическом формализме и проч., —тогда я должен сказать, что мы перестали понимать друг друга. Я тогда умолкаю и выступаю как частный писатель против этих пакостей. Я этих господ печатно назову истерическими пролазами. (Ленин, 1936, с. 323).
В данном письме Кржижановскому Ленин не заявляет о немедленном разрыве с ним, поэтому не пишет, что он умолк, а лишь говорит, что умолкает, предостерегая соратника о том, к какому изменению в их отношениях может привести сложившаяся ситуация.
Во-вторых, НВ глаголов начинательного способа действия используется для того, чтобы показать регулярно повторяющуюся ситуацию, в которой обычно начинается действие:
Алексей заговаривал о таких книжках с товарищами, они смеясь, отмахивались — «мура!», проверял себя, но ничего похожего не получалось и у него. (Дубов, 1971, с. 383).
И в том, и в другом случае НВ начинательного способа действия указывает на то, что действие еще не совершается во всей своей полноте. В зависимости от характеристик действия, обозначаемого глаголом, неразвитость данного действия может быть или количественной, то есть, когда начальная фаза действия отличается от последующих фаз только меньшей интенсивностью осуществления (ср., напр.: заболевать / болеть, заговаривать / говорить, запевать / петь) или качественной, имеющей более существенные отличия, в силу которых вообще еще нельзя говорить о действии, как о фактически уже начатом (закипать / кипеть, замолкать / молчать, засыпáть / спать).
Глаголы СВ того же способа действия сами по себе указывают только на начало действия, а факт неразвитости действия может быть отмечен в контексте другими средствами, ср.:
В другой раз Валет, уже глядя прямо на Лешку и так же отвратительно ухмыляясь, запел:
Спи, младенец мой прекра...
Лешка ринулся к нему, но его перехватили несколько рук, усадили на кровать и продолжали держать, пока он не перестал вырываться. (Дубов, 1971, с. 206).
В данном контексте на то, что действие не достигло своего полного развития, указывает не глагол запел, а троеточие.
То, что, выражая одного и того же значение способа действия, начинательные глаголы СВ обозначают изменение, а НВ — обстоятельство, со всей очевидностью следует из того, что при обозначении частных изменений в процессе осуществления действия используются только глаголы СВ, например: Сначала он пел тихо, потом запел очень громко.
Таким образом, что глаголы СВ начинательного способа действия указывают на особое изменение в ситуации, связанное с началом нового действия или состояния, а в НВ — на обстоятельства, связанные с началом действия, следовательно, начинательный способ действия можно отнести к первой из рассматриваемых нами двух групп способов действия.
На наступление состояния указывают многие глаголы, такие, как краснеть - покраснеть, начинать - начать, становиться - стать, умирать - умереть. Но они не причисляются к глаголам начинательного способа действия на том основании, что само наступившее состояние обозначается не глаголом НВ, а причастием глагола СВ (напр.: умерший), существительным (мертвец, покойник) или прилагательным (мертвый, покойный). Глаголы СВ в таких парах причисляют к другому, окончательному (финитному), способу действия.
2. 2. 3. Окончательные глаголы. Финитные глаголы обозначают конец действия и обычно относятся к СВ, например: прочитать, написать, покраснеть и т. п. НВ с той же приставкой, что и финитный глагол СВ, как правило, не имеет значения завершенности действия, ср.:
Мало-помалу горечь и обида после разговора у Людмилы Сергеевны ослабевали. Ослабела, а потом и вовсе исчезла мысль о бегстве, однако со своими обидчиками Лешка не разговаривал. (Дубов, 1971, с. 205).
В первом предложении глагол ослабевали указывает на то, что чувства персонажа постепенно иссякали, а на то, что они в конце концов стали слабыми, указывает глагол ослабели во втором предложении. Таким образом, глагол ослабевать невозможно назвать финитным глаголом.
Исключение представляют собой окончательные глаголы с приставкой ДО‑, которые употребляются при указании на достижение временнóго или пространственного рубежа. Среди них есть лексемы и того, и другого вида, такие, как добегáть, добежать, добираться, добраться, дотягивать, дотянуть, дотягиваться, дотянуться. Все они обозначают окончание действия:
К. Н. [Орлова] отрицает также, что Пушкин из Крыма проводил Раевских до киевского имения Каменки. После посещения Бахчисарая, он, по ее словам, доехал только до Симферополя. (Друзья Пушкина, 1986, т.2, с. 125).
Кроме того, независимо от вида к финитным глаголам можно отнести глаголы движения с приставкой ПРИ-, такие, как приходить - прийти, приносить - принести.
Некоторые финитные глаголы НВ имеют другие приставки, например, сгорать, составляющий пару с СВ сгореть:
И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает. (Исход, 3 : 2).
Вряд ли нужно считать финитными глаголы НВ типа прочитывать, пропалывать. Вероятно, их следует рассматривать в одном ряду с такими глаголами невременнóго интенсивно-результативного способа действия, как продумывать - продумать, проделывать - проделать, но без соответствующего СВ, так как формы СВ, которые потенциально могли бы объединиться с ними в пары, участвуют в других парах: читать - прочитать, полоть – прополоть.
2. 2. 4. Ограничительно-завершительные глаголы. От финитных глаголов с приставкой ДО- нужно отличать глаголы ограничительно-завершительного способа действия. НВ этого способа указывает не на самый конец действия, а на начало его заключительной части и последующее завершение:
По такому случаю мы организовали вечеринку. Выпивали, сидя на полу, порожние бутылки ставили в угол. Они появились в нашей редакции задолго до электрической лампы, календаря и наборной машины.
Допивали, сидя в полной темноте. Мокер разливал вино на слух. (Довлатов, 1993, с. 116).
Глагол НВ допивали обозначает окончание ранее начатой ситуации, в отличие от глагола пил в следующем примере, который передает ситуацию в целом:
— ... Попытаемся оставить царапину на земной коре. А лямку пусть тянет человеческий середняк. Все равно он не совершает подвигов. И даже не совершает преступлений...
Я чуть не крикнул Фреду: «Так совершали бы подвиги!». Но сдержался. Все-таки я пил за его счет. (Довлатов, 1993, с. 253).
Глаголы НВ ограничительно-завершительного способа действия могут обозначать единичную ситуацию, в которой оканчивается действие, но не обозначают самый его конец. Конец единичного действия обозначается глаголами СВ:
Докладчик дочитал тетрадку и сел за стол, с опаской поглядывая на ребят: он ожидал вопросов и боялся, что ответить на них не сумеет. (Дубов, 1871, с. 249).
Если глаголы НВ этого способа действия обозначают повторяющуюся ситуацию, в которой каждый раз оканчивается одно и то же действие, то они могут указывать и на самый его конец, как, например, в письме О. С. Павлищевой (Пушкиной) Н. И. Павлищеву:
Соболевский в курсе всех наших семейных дел: у Александра нет от него тайн и благодаря ему он читал письма, которые ты ему писал. У него часто не хватало терпения, тогда Соболевский их ему дочитывал и заставлял обращать внимание; это случилось два раза, как он мне говорил... (Друзья Пушкина, 1986, т.2, с. 297).
Ограничительно-завершительные глаголы могут обозначать конец части действия, что определяется по контексту с учетом особенностей объекта действия, пространственного и временного рубежа, ср.: дочитать книгу / дочитать главу книги.
2. 2. 5. Однократные глаголы. Глаголы однократного способа действия обозначают действие, которое представляется мгновенным, т. к. осуществляется за столь краткое время, что в таком действии с точки зрения обыденного подхода к действительности не имеет смысла выделять начало и конец, например:
Ольга Васильевна испуганно моргнула. Елизавета Ивановна медленно с шеи начала краснеть. (Дубов, 1971, с. 302).
Такое действие представляет собой частное изменение в ситуации. Глаголы однократного способа действия могут также обозначать несколько мгновенных действий, совершенных подряд и поэтому выступающих как одно изменение[103]:
— А вот я тебя — кричал сторож, изо всех сил размахивая суковатой палкой, которую держал в руках.
Несколько раз он пребольно огрел Скуперфильда по спине палкой и прекратил преследование лишь после того, как загнал его в овраг. (Носов, 1969, с. 311).
Глаголы НВ, обозначающие мгновенные действия, могут указывать на одно из них:
Он нажал кнопку, но тут из стены высунулся язычок и заявил о своем желании получить сантик.
— В последний раз даю! — проворчал Козлик, доставая из кармана монетку. (Носов, 1969, с. 334).
В описываемой ситуации было произведено несколько одинаковых мгновенных действий. В данной реплике даю указывает на одно из них.
Эти же глаголы могут указывать на большое число одинаковых мгновенных действий, составляющих одну из сторон какой-либо ситуации или самостоятельную ситуацию:
Чтобы как-нибудь увернуться от летящих мячей, он дергался из стороны в сторону, крепко зажмуривался, стараясь уберечь от повреждения глаза, отчего получались очень смешные гримасы. (Носов, 1968, с. 327).
Кроме того, они могут обозначать периодически повторяющуюся ситуацию:
Треск и грохот стали для детдомовцев сигналом: они бросали все и стремглав летели во двор к окутанному сизым облаком мотоциклу. Вадим Васильевич, не выпуская руля нравной своей машины, горделиво подмигивал и кивал на коляску. Оттуда с ликованием извлекался очередной трофей. (Дубов, 1971, с. 190).
2. 2. 6. Глаголы, не маркированные по временнóму способу действия. От глаголов однократного способа действия нужно отличать глаголы, прежде всего слова СВ, которые не выделяют ни начало, ни конец действия, хотя таковые можно было бы выделить, а отмечают действие в целом как одно из изменений в обстоятельствах:
В тот же день, когда в газетах появилось сообщение об учреждении Акционерного общества гигантских растений, в городе Давилоне произошло очень важное событие, а именно: был ограблен банк, принадлежавший одной из крупнейших корпораций давилонских промышленников. (Носов, 1969, с. 209).
Такие глаголы невозможно отнести ни к одному из временных способов действия, тем не менее они могут обозначать однократные, неоднократные и мгновенные действия (ср.: позвать один раз / несколько раз / жестом).
Глаголы НВ, выражающие те же действия, что и вышеуказанные глаголы СВ, могут обозначать обстоятельство одиночной ситуации:
Полицейские, которые не ожидали никакого подвоха, в ту же секунду почувствовали, что почва ушла у них из-под ног. Не в силах понять, что происходит, они беспомощно кувыркались в воздухе, безалаберно размахивая руками, брыкаясь ногами и вихляясь всем телом. (Носов, 1969, с. 448).