161. Ху Ши луньсюэ цзиньчжу (Собрание работ Ху Ши). Шанхай, 1935.

Дата: 2025-05-01; Просмотры: 1

Оценка:

0.00 из 5.00 — оценок

Скачиваний: 0

Скачать

162. Ху Ши. Путидамо као (Изучение Бодхидхармы) – в: Хуши вэньцунь, Тайбэй, 1953, Т. 3, с. 293–304

163. Ху Ши. Синьцзяодин ды Дунхуан себэнь шэньхуэй хэшан ичжу лянчжун (Два типа биографий в недавно найденных в Дунхуане рукописных источниках) – Чжунго чжунян яньцзююань лишиюань яньцюсо цзикань (Вестник института Истории и филологии Академии Синики), XXIX (№ 2, Februrary, 1958), 837–882.

164. Ху Ши. Таньцзин као чжи и (Первая часть исследований Сутры Престола) – в кн. Хуши вэньцунь (Собрание сочинений Ху Ши), т. 4, с. 292–301

165. Ху Ши. Таньцзин као чжи эр (Вторая часть исследований Сутры Престола) – в кн. Хуши вэньцунь, (Собрание сочинений Ху Ши), т. 4, с. 301–318

166. Ху Ши. Шэньхуэй хэшан ицзи (Записи о жизни монаха Шэньхуэя). Шанхай, 1930

167. Чжу Гуаньбао. Лоян вэньу юй гуцзи (Древние памятники и достопримечательности Лояна). Пекин, 1987.

168. Чжунго фоцзяо (Китайский буддизм. Составлено Китайской буддийской Ассоциацией). Пекин: Чжиши чубаньшэ, т.1 – 1980, т.2, – 1982, т. 3 – 1989

169. Шаолиньсы бэй

170. Шаоши Шаньжэнь (Дэцянь). Шаолиньсы ушу байкэ цюаньшу (Энциклопедия боевого искусства Шаолиньского монастыря). В 4‑х тт., Пекин: Цзинхуа чубаньшэ, 1994.

171. Юнсинь. Дамо. Шэньчжэнь: Цзунцзяо вэньхуа, 1998.

172. Янагида Сэйдзан. Басо дзэнно сё мондай (Некоторые вопросы о чаньском учении Мацзу) – «Индогаку буккё кэнкю», т. 17–1, 1968, с. 33–41.

173. Янагида Сэйдзан. Дарума (Бодхидхарма). Токио: Коданса, 1981

174. Янагида Сэйдзан. Дзэнгаку дайдзитэн (Большой словарь изучения чань). Токио, 1978.

175. Янагида Сэйдзан. Идогаку Буккёгаку кэнкю, т. 18, № 1(1969), 40

176. Янагида Сэйдзан. Сёки но дзэнси 1. Рюгасикидзию Дэнхобоки (История первого перода учения чань. «Хроники учителей и учеников школы Ланкаватары» и «Записи о передаче драгоценной Дхармы). Токио: Тикима сёбо, 1971.

177. Янагида Сэйдзан. Сёку дэнсю сисёно кэнкю (Исследования текстов по истории чань и его истоков). Киото, 1967.

Сокращения:

Т. – Тайсё синсю Дайдзокё (Трипитака, составленная в годы Тайсё). Токио, 1968.

Сюйцзан цзин – Продолжение Трипитаки

[1] Дословно в тексте говорится: «был равно просветлен и во внешнем и во внутреннем», что, следуя из контекста, здесь переведено как «в буддийских и небуддийских учениях», поскольку большинство чаньских текстов именовали свою школу именно «внутренним учением».

[2] Предисловие Таньлиня несколько противоречит традиционному образу Хуэйкэ, который в момент прихода к Бодхидхарме не был шраманом, т. е. бродячим монахом, но лишь простым дровосеком, и в противоположность тому, что говориться в предисловии, уже не был юношей. Существование Даоюя как второго ученика Бодхидхармы обходится молчанием многими чаньскими хрониками (см. Вступительную статью)

[3] Трактат «Записи о передаче светильника», составленные в годы Цзиньдэ» («Цзиньдэ чуандэнлу») приписывает эту фразу индийскому миссионеру Буддасанте (кит. Фото, V в.) – основателю Шаолиньского монастыря в горах Суншань [50, с. 942с].

[4] Свободно от имен – «имя» (мин) есть признак сущностного мира. Номинация или «присвоение имен» есть вторичный акт по отношению к надсущностному миру истинного принципа, который сводим к пустоте. А поэтому «освобождение от имен» понимается как возвращение к сущности всякого явления.

[5] «Внешние обстоятельства» (юань) – цепь определенных событий, которые приводят к формированию кармы.

[6] Учение о «двух истинах» (кит. эр ди, санскр. сатья) является одной из ключевых концепций в буддизме, пришедших из брахманизма. «Две истины» являют собой категории буддийской гносеологии и представляют собой два качественно различных уровня познания: «мирская (словесная) истина» (су ди) и «абсолютная (высшая) истина» (чжэнь ди). В частности, Нагарджуна считал, что наш эмпирический опыт позволяет человеку достичь лишь относительной и временной истины. Эта временная истина с одной стороны противостоит истине абсолютной и окончательной, но, с другой стороны, представляет собой необходимую ступень к ней. Наблюдение явлений посредством «двух истин» именуется «срединным видением» (чжун гуань) или «срединным путем» (чжун дао), к чему и призывал чань‑буддизм. Первое упоминание о двух типах истины в связи с чаньской практикой можно встретить в трактате «Продолжение жизнеописаний достойных монахов», в разделе посвященном именно Бодхидхарме. Даосюань, автор трактата, сравнивает два типа истины с двумя крыльями птицы или двумя колесами колесницы.

[7] Подразумевается, что многие деяния, что рассматриваются обычными людьми как заслуги (гун), в действительности лишь обусловлены незнанием или «затемнением сознания» (санскр. каларати). Этот пассаж, вероятно, соотносится со знаменитым диалогом между Бодхидхармой и правителем царства Лян У‑ди: «Так велики ли мои заслуги и добродетели?». «Здесь нет ни заслуг, ни добродетелей».

[8] Фраза является реминисценцией известного пассажа из «Лотосовой сутры благого закона» [Т.9., с. 14с]

[9] Эта фраза является практически калькой с известного пассажа из «Дао дэ цзина»: «Тело – это исток величайших страданий» (§ 13).

[10] Вероятно, это цитата из «Вималакирти‑нидреша»: «Дхарма не имеет сущности, поскольку она свободна от загрязнений живыми существами. У нее также нет и формы, поскольку она свободна от загрязнения желаниями. Она не имеет и принципа, поскольку свободна от рождений и смертей. Она не имеет и индивидуальности, поскольку нет в ней ни начала, ни конца» [82, 76]

[11] Шесть совершенств (парамита) – господин (дана), дисциплинарные и моральные правила (сила), терпение (ксанти), энергия (вирья), созерцание (дхиана) и мудрость (праджня).

[12] По существу, здесь подчеркивается, что истинные деяния или истинная практика (син) начинается лишь тогда, когда исчерпано всякое действие на материальном или физическом уровне. Таким образом «пребывание в соответствии с Дхармой» представляет собой высший этап из «четырех типов практики» и начинается лишь тогда, когда разум пребывает в пустоте и не привязан к вещам и самим поступкам.

[13] Тезис об «отсутствии сердца» (у синь) считается одним из ключевых моментов доктрины, создание которой приписывается Бодхидхарме. В ряде случаев он трактуется как «отсутствие индивидуального сердца», что ведет к растворению человека во вселенной и обретению состояния «не‑я» (уво). В других же случаях это понимается как отсутствие страстей, заблуждений, дум о собственном «Эго». Важнейший трактат по этому вопросу, также приписываемый Бодхидхарме, именуется «Об отсутствии сердца» («Усинь лунь»).

[14] Возможен другой вариант перевода: «Значит ты взираешь именно на отсутствие сердца» И далее «… Значит ты вслушиваешься в отсутствие сердца… Значит ты постигаешь отсутствие сердца».

[15] Цзао цзо – дословно «творить дела», «совершать поступки». Речь идет о любых деяниях, которые можно совершить посредством или при участии пяти органов чувств. Такое творение представляется в чань‑буддизме ложным, поскольку опирается лишь на феномены внешнего мира, а не на внутренний креативный импульс, которые проистекает из отсутствия сердца и который по сути и есть «истинное творение». Термин «цзао цзо» в смысле негативного и неистинного поступка неоднократно обыгрывается в «Речениях Мацзу».

[16] Здесь словом «преподобный» переведен термин «хэшан» – дословно «монах». Однако в чаньской традиции эпохи Тан обращение к учителю как к «монаху» обозначало знак глубокого уважения и желания получить наставления.

[17] «Три тела» (санскр. трикая, кит. саньшэнь) – три ипостаси или три проявления Будды: Нирманакая – «тело трансформаций», в котором Будда являлся людям, Самбхогакаю – «тело блаженства», когда человек получает благодатное воздаяние за свои поступки и мистическое, вне‑сущностное тело Дхармакая, т. е. «тело Закона» или «тело Учения» (подробно см. вступительную статью) Говоря о трех телах, что пребывают сами в себе (цзы цзай), имеют в виду абсолютное единство трех тел, их неразрывность и в то же время обращенность внутрь себя.

[18] Чувствования (цзюэ) – таким же иероглифом в чаньских текстах может обозначаться и просветление, а поэтому эта фраза может пониматься как «в своем просветлении подняться над всеми мирскими делами».

[19] Покой, недвижимость, безмолвие (цзи). В буддийских текстах выступает также синонимом нирваны. Поэтому ряд пассажей, которые встречаются далее и в которых говориться о «стремлении к покою» или «достижении покоя», по сути говорит о достижении нирваны.

[20] Внешний Путь (вай дао) – так обычно именовались отклонения от чаньской школы, неправильное понимание ее ключевых постулатов, либо (что реже) не‑буддийские учения.

[21] «Использование» (юн) и «постижение использования» (чжао юн) – один из важнейших моментов осознания сути Чань. «Отсутствие сердца», внутреннее пестование представляет собой лишь основу (ти), фундамент для практических деяний. Сами же поступки и всякие благодатные с точки зрения Чань деяния есть лишь «использование» или «функция» (обозначается одним и тем же иероглифом «юн») внутренней основы. По сути это соответствует чаньскому правилу сочетания «принципа» (ли) и «практических деяний» (ши). Вся проповедь этого текста по сути говорит о том, что бессмысленно стремиться сразу же к практическим деяниям («использованию»), прежде следует достичь абсолютного покоя сознания (покой = нирвана), и лишь затем последователь достигает «истинного использования». Поэтому сначала говориться об «отказе от использования», затем о «достижении истинного использования».

[22] Пратьека‑будда (кит. пичжи) – «Будда для себя». Человек, который преследует лишь цели личного спасения и в результате действительно достигает личного освобождения, озарения, но не спасает других людей. Пратьека‑будды представляют собой один из этапов развития учения о личном спасении, перед ними на более низком этапе идут «слушающие» – те, кто лишь слышали о спасении, повторяют чужие слова, однако сами не способны достичь просветления. Заслуги «слушающих» и Пратьека‑будд в буддизме Махаяны и в учении Чань их ценятся меньше, чем заслуги бодисаттв, которые спасают других людей. Этот аспект подробно рассматривается в одной из проповедей чаньского наставника Мацзу (см. также примечания к этому пассажу проповеди Мацзу).

[23] Три сферы или три неба (сань тянь) – мир небес, подземный мир и мир людей.

[24] Утонченные ощущения (мяо цзюэ) или «ощущение утонченного» – заключительный из 52 этапов пестования Дао бодисаттвой. Например, чаньский наставник Наньян Чунго (Государственный наставник из Наньяна – о нем см. примечания к «Речениям Мацзу») писал: в «Комментариях к Сутре Сердца» («Чжу синь цзин»): «Учение о пробуждении не имеет рождения, а поэтому и называем это утонченным ощущением», «Так называемое «утонченное» есть бесконечность использования духа, а так называемое «чудесное» – ощущение дхармакаи – тела Закона».

[25] Отказ от трех сфер пребывания, от пребывания в бытии, небытии и в промежуточном состоянии означает полное отрешение от желаний и страстей (санскр. упекса, кит. шэ).

[26] Духовный мрак (кит. ван синь) – дословно «суетное сердце», считается в Чань одной из основных причин заблуждений, которой логичски противостоит «сердце‑основа», пребывающее в абсолютном покое.

[27] Ф. Ямпольский считает, что речь идет не о варианте, «что передавался через наших предков», а о неком Тун Шанжэне [139, 107], следовательно фразу следует переводить так: «Сегодня я получил полный текст, что отыскал Тун Шанжэнь».

[28] Учжун – область, ныне распложенная в провинции Цзянсу в уезде Усянь.

[29] Здесь возможны два варианта определения даты рождения Хуэйнэна, поскольку два месяца могут считаться месяцем Чэнкуаня.

[30] Сладкие росы – символ чудесного напитка и установления абсолютной гаронии в мире. Ср. в «Дао дэ цзине»: «Когда Небо и Земля взаимосочетаются, то выпадают сладкие росы» (параграф 32).

[31] Ряд источников дают несклько иную датировку этих событий, священных для каждого чань‑буддиста. Так китайский трактат, известный в японской версии, «Цаоси даши бечжуань» («Неофициальное жизнеописание Великого учителя из Цаоси», 782–783 гг.) говорит, что Хуэйнэн пришел в монастырь Фасинсы, где получал посвящение, действительно в первый год Ифэна (676 г.), на семнадцатый день первого месяца Ифэна (6 февраля 676 г.) он получил постриг от Иньцзуна, а на двадцать восьмой день второго месяца (17 марта 676 г.) он получил посвящение [45, 483–488].

[32] Гунабхадра (394–468) – индийский монах, один из первых проповедников учения о созерцании в Китае и переводчик «Ланкаватара‑сутры» на китайский язык.

[33] Дерево Бо (бодхи) – дерево, сидя под которым в медитации, Будда достиг просветления, возможно – платан. В буддизме это символ просветления, благопожелания, переноса буддийской благодати из Индии в Китай.

[34] Хуэйнэн действительно появился через предсказанный период времени (точнее, через 175 лет).

[35] Обычно особая каменная табличка или плита, полученная в дар от императора, означала разрешение возвести монастырь.

[36] Великий учитель (даши) – уважительное обращение к буддийскому, в особенности – к чаньскому наставнику. Здесь имеется в виду сам Хуэйнэн.

[37] Монастырь Баолиньсы (Драгоценного леса) располагался в уезде Цюйцзян (в древности область Шаочжоу) провинции. Гуандун. Позже был переименован в Хуагосы (Цветов и плодов). Из отрывка следует, что Хуэйнэн прибыл из монастыря Фасинсы в Гуанчжоу, где он тогда преподавал, в горы Наньхуашань. По названию гор этот монастырь нередко называют Наньхуасы («Южного цветения»), он сохранился до настоящего времени.

[38] Наместник (цэши) или ревизор.

[39] В настоящее время – уезд Цюйцзян в провинции Гуандун. Область Шаочжоу именовалась так в V–VIII вв., затем название было сменено и вновь возвращено к X в.

[40] Имеется в виду – на горы Наньхуашань, где располагался монастырь Юлиньсы.

[41] Монастырь Дафаньсы располагался в уезде Цюйцзян провинции Гуандун. Первоначально именовался Кайюаньсы (Раскрытия первоначала).

[42] Буддийские комментаторы говорят, что «раскрытие связей между дхармами» (кай юань) следует понимать в более широком смысле – как краткое выражение доктрины о «порождающем и способствующем», «условиях и обусловленными ими связями между дхармами» (кит. инь юань, санскр. хэту‑пратьяя). Эта важнейшая доктрина в буддизме гласит о том, что мельчайшие фундаментальный частицы всего мира – дхармы вступают между собой в связи, которые принципиально отличны от взаимоотношений субъекта‑объекта или объекта‑объекта. Это абсолютно иное взаимоотношение дхарм, в котором существует некая мистическая причина, предпосылка, порождающая судьбу всего мира (хэту) и связь, порождаемая этой причиной (пратьяя). Постижение пратьяя равносильно раскрытию первоосновы существования мира, понимания сути взаимоотношения как вещей, так и мельчайших дхарм, и следовательно, является истинным озарением мудростью Будды.

[43] Помост (тань) – речь идет об особом возвышении, обычно деревянном, реже – каменном, с которого настоятели читают наставления монахам. Именно благодаря тому, что Хуэйнэн произнес свою проповедь, записанную в первой части сутры, с помоста, сутра получила свое название.

[44] Примечательно, что в буддийском тексте конфуцианцы дословно называются «школа конфуцианцев» (жо цзун), что как бы уравнивает их со «школой чань» (чань цзун). Также из текста трудно понять разделяются ли «секта конфуцианцев» и некие «книжники» или «ученые» (сюэши) или речь идет об одной и той же категории людей.

[45] Дословно речь идет о «сангхе и монахинях» (сэн ни). Сангхой (сэнцзя) в китайском буддизме именовалась община буддистов, покинувших свой дом, в которой состояло не менее четырех членов. «Ни» – санскр. бхиккуни, женщины‑монахини.

[46] «Последователи пути» (Дао) – фразу можно трактовать двояко. Либо речь идет о даосах, либо о буддийских монахах, которых также называли этим термином. В данном случае более предпочтительным представляется второй вариант, поскольку здесь видно явное противопоставление «последователей Пути», т. е. монахов и мирян.

[47] Глубокомудрые или «Искушенные в Знании» (шань чжиши) обычно использовалось как вежливое обращение к ученым и книжникам. В буддизме это выражение приобрело особый оттенок – так называли тех, кто избавился от злобы, научился следовать «истинным поступкам» и благодаря этому стал способен наставлять других людей.

[48] Бодхи (кит. пути) означает «просветление». Также – дерево, сидя под которым Будда достиг просветления. Бодхи или дерево Бодхи (кит. Пути шу), означает как «просветление» так и дерево, под которым Будда достиг просветления. Древо Бодхи (кит. Пути шу), также «иппала». Дерево, под которым Будда достиг просветления.

[49] Отсутствие загрязнения или замутнения (санскр. пасатика). является выажнейшим моментом, который, следуя учению Чань, показывает потенциальную неразличимость природы Будды и обычного человека – и у того и у другого изначальные свойства в равной степени не замутнены желаниями.

[50] «Непосредственно стать Буддой» или «прямо стать Буддой» (чжи ляо чэн фо) – важнейший тезис чань‑буддизма, указывающий на отсутствие необходимости в последующих перерождениях или каких‑то дополнительных условий.

[51] «Цзиньдэ чуаньднлу» («Записи о передаче светильника, сотавленные в годы под девизом правления Цзиньдэ» (1004 г.) утверждают, что отца Хуэйнэна звали Синтао, он занимал официальную должность в Синчжоу. Он умер, когда Хуэйнэну было три года. [47, 235б].

[52] «Алмазная сутра» (кит. «Цзинган цзин», санскр. «Пратья‑парамита‑сутра») – одна из наиболее почитаемых сутр в чань‑буддизме. Существовало шесть ее переводов на китайский язык, самым известным стал перевод Кумардживы.

[53] Область Цичжоу, уезд Хуанмэйсянь располагается на территории современной провинции Хубэй. Монастырь Дунчаньсы (Восточного созерцания) также назывался Ляньхуасы (Лотосового цветка) и прославился тем, что именно в нем Пятый патриарх чань‑буддизма Хунжэнь живший в горах Хунмэйшань, передал «патру и рясу» новому Шестому патриарху Хуэйнэну (см. далее).

[54] «Поклониться (либай) патриарху» дословно означает «совершить ритуальное поклонение», «выразить почтение», что символизирует просьбу о приеме в ученики.

[55] Дикарь (гэляо). Презрительная кличка южан в устах северян, уподобляющая их диким зверям. Напомним, что Хуэйнэн был родом из южной провинции Гуандун и считался необразованным варваром.

[56] По представлениям течения Махаяны, к которому принадлежит чань‑буддизм, каждый человек обладает природой Будды, однако у большинства она находится в непроявленном состоянии. Таким образом, основная задача чаньской практики заключается в том, чтобы «разбудить Будду внутри себя» или «обрести природу Будды внутри себя», что и означает сравниться с Буддой или «сделаться Буддой» (цзо фо).

[57] Нива благословения (кит. фу тянь, саскр. Випракарса) – поприще или род деятельности, на котором можно проявить свое милосердие, добродетель. Особенно почитались в буддизме Махаяны три таких нивы – благословение за сделанное добро, благословение за заслуги перед общиной‑сангхой и свершенные добродетели и, наконец, благословение за скромность жизни или монашескую бедность.

[58] Смерти и рождения (шэн сы) – одна из ключевых буддийских доктрин, говорящая о бесконечной череде рождений и смертей, т. е. перерождений, которые вынужден проходить человек. Этот круговорот обусловлен прежде всего неверными поступками человека, стремящегося лишь к материальному, физическому благополучию и счастью, не думающего об истинном спасении, которое и может прекратить смерти и рождения и привести к нирване. Просветленный человек способен прервать этот бесконечный круговорот рождения и смертей, т. е. «не рождаться и не умирать» (бу шэн бу сы).

[59] Праджня (кит. баньжо, чжи) – высшая трансцендентная мудрость, по своему характеру абсолютно отличная от обыденного знания. По чаньской концепции праджня живет именно внутри самого человека, в его внутренней природе, а не дается через наставления или чтения слов Будды. Прозреть праджню можно через медитацию, «вглядываясь внутрь себя» (нэй гуань).

[60] Гатха – короткое ритмизированное (но не всегда рифмованное) стихотворение, обычно в четыре строфы или по количеству строф, кратное четырем. Первоначально гатхи представляли лишь гимны Будде. В раннем индийском и китайском буддизме было широко принято использование гатх как лапидарного выражения собственного духовного переживания и отражения мистического опыта. Гатхи великих патриархов заучивались наизусть и передавались из поколения в поколение.

[61] Получить рясу и Дхарму – символическое выражение передачи как учения, так и статуса патриарха всей школы. В ранних чаньских школах в качестве символа патриарх действительно передавал своему приемнику свои монашеские одежды, а также иногда и чашу для подаяний (патру).

[62] «Срединное использование» или «использование середины» (чжун юн) – в буддизме обычно обозначает интуитивное использование своей внутренней природы, спонтанное решение любой задачи не путем размышлений, но как обретение моментального откровения. Здесь Пятый патриарх предостерегает своих последователей от пустых «придумываний» гатхи.

[63] Досл.: «Размахивая мечами, выходит на поле битвы».

[64] Старший монах (шан цзо, досл. «высоко сидящий») – монашеское звание, следующее сразу же за настоятелем монастыря (фан чжан) или руководителем монашеской общины (чжу ши). Хунжэнь являлся руководителем общины, а Шэньсюй фактически был его первым заместителем.

[65] Конкретно в тексте речь идет об особом «наставляющем учителе» (цзяошоу ши), третьем из пяти акарьев (кит. эшэли) или «эталонных учителей» (гуйфань ши), призванных служить примером для монахов.

[66] Придворный художник (гунфэн) – речь идет о целой категории художников, литераторов и эстетов династии Тан. Обычно это были придворные художники, оказывавшие личные услуги либо императору, либо знатным лицам, в том числе и настоятелям монастырей, как это видно в данном случае. Произведения гунфэнов высоко ценились и при династии Сун, однако затем этот институт практически исчез. Лу Сюй – художник династии Тан, известен своими художественными и каллиграфическими свитками и стенными росписями на буддийские мотивы. Фигурирует в «Цзинь дэ чуандэн лу» («Передача светильника золотой благодати») как «мирянин Лю Сюй». Известно, что он покинул свою должность и в конце жизни поселился в полном уединении в деревне.

[67] Росписи на мотивы «Ланкаватара‑сутры»: речь идет дословно о «бяньсян» – вариациях, мотивах, арабесках. Это понятие могло включать рисунки, каллиграфические надписи, иллюстрации к сюжетам сутры или изображения ее героев.

[68] Поскольку выражение «дерево Бодхи» обозначает как дерево, под которым Будда достиг просветления так и само просветление, то фраза Шэньсюя означает, что просветление имплицитно заключено в нас самих.

[69] Дословно: «И если она понравиться ему, то значит я и Дхарма являемся причинами друг друга».

[70] По смыслу эта фраза соотносится с речью самого Пятого патриарха перед учениками, когда он давал наказ написать гатху: «Человека, что прозрел свою внутреннюю природу, можно сразу узнать, стоит ему сказать лишь [слово об этом]». Таким образом, само испытание гатхой было необходимо лишь для того, что бы сам Шэньсюй понял, что разум его еще очень далек от истинного просветления.

[71] Путь зла (санскр. гатис, кит. э дао) – обычно под этим понятием подразумевается три пути: путь обитателей ада, голодных духов, путь скотины. Такое их существование обусловлено прегрешениями предыдущих жизней.

[72] «Премудрый», «достойный», дословно «возвышенный человек» (шан жэнь) – термин, первоначально используемый в буддизме для обозначения наставников и патриархов. Затем превратился в обиходное обращение к буддийскому монаху безотносительно его статуса.

[73] Речь идет о чиновничьей должности «бе цзя» – помощнике окружного цензора (ревизора) или помощнике окружного начальника (правителя области). Эта должность возникшая во 2 в. до н. э. сохранилась вплоть до династии Тан. Изначально в эпоху Хань «бе цзя» был послом по особым поручениям в другие провинции, позже этот термин начинает обозначать мелкую чиновничью должность. В эпохи Суй‑Тан – областной чиновник, независимо от конкретных обязанностей. Затем с XI в. «бецзя» превратилось в вежливое обращение к помощнику правителя области (тун пань).

[74] Цзянчжоу («Речная область») – область, созданная в IV в., в эпоху Суй изменила свое название на Цзюцзянчжоу – «Область девяти рек», а в династию Тан, то есть ко времени описываемых событий вновь вернулись к ее старому названию Цзянчжоу. Охватывает всю территорию провинции Цзянси, провинцию Хуньэй в районе города Учан. Сегодня часть этой территории занимает уезд Цзючжоусянь, принадлежащий провинции Цзянси.

[75] Это – одно из самых знаменитых сочинений чаньской традиции. Здесь каждая строка гатхи Хуэйнэна является ответом на соотвествющую строку гатхи Шэньсюя.

[76] Хуэйнэну из‑за небольшого собственного веса и в связи с тем, что он сильно ослабел, было нелегко управляться с каменным пестом, который буквально перевешивал его. Поэтому он привязал к пояснице камень для устойчивости. Это – символ решимости преодолеть духовные трудности через еще большие физические трудности. Этим же и объясняется вопрос Пятого патриарха.

[77] Речь идет о широкой и длинной рясе – кашае (кит. цзяша), одеваемой обычно наставниками и старшими монахами.

[78] Досл.: «не имея места, где можно бы было пребывать».

[79] «Муж достойный» (санскр. пурусаамиасаратха, кит. чжанфу), «Наставник Небес и людей» (санскр. дэва‑манусиасастр, кит. тянь жэнь ши) – два из десяти священных имен Будды.

[80] Хуай – уезд Хуайцзи, находился в области Учжоу провинции Гуанси. Хуэй – уезд Сыхуэй в провинции Гуандун. Пятый патриарх по сути посылает Хуэйнэна на юг, ближе к его родным местам, дабы он не выделялся там своим наречием.

[81] Станция Цзюцзян – «Девятиречье».

[82] Здесь переправление на лодке через реку – символ переправления через реку страданий, заблуждений и грехов. Учитель Хунжэнь хочет помочь своему ученику в этом, Хуэйнэн же считает, что учитель лишь показывает правильный путь и способ, переправляться же через «реку грехов», т. е. очищать собственное сердце каждый должен сам.

[83] Эта фраза «Через три года, после того как ты уйдешь, я покину этот мир» считается буддийскими комментаторами более поздней вставкой. В частности, в списке Цзунюй Наньхая не встречается этой фразы.

[84] Пик Даюй – по одной из трактовок один из пяти священных пиков Китая, расположен в южной части провинции Цзянси в уезде Даюй, а также частично в уезде Наньсюн в Гуандуне.

[85] Хуэйминь – мирское имя Чэн, получил посвящение в монастыре Юнчансы, затем обучался у Пятого патриарха. В мирской жизни был военачальником. Его биография приводится в «Жизнеописаниях достойных монахов, составленных в эпоху Сун» [34, 756а‑756в].

[86] Военачальник четвертой степени – всего существовало девять степеней (пинь), из которых девятая считалась самой высокой.

[87] Послушник (син чжэ) – обращение к монаху, который формально еще не получил окончательного буддийского посвящения, которое обычно проходило в два этапа. Монахи еще не знают, что Хуэйнэн получил окончательное посвящение и поэтому именуют его именно так. Как будет видно из дальнейшего текста, Хуйэнэн еще даже не был обрит и поэтому его не могли принять за монаха. Это обращение можно также перевести как «путник» или «бродячий монах».

[88] Вопрос об «изначальном лике» (бэньлай мяньму) – один из самых знаменитых парадоксальных вопросов‑загадок чань‑буддизма. Под «изначальным ликом» обычно подразумевается изначальная природа человека, не загрязненная страстями, желаниями и заблуждениями.

[89] Речь идет об уезде Хуанмэйсянь в провинции Хубэй, где располагался монастырь Дунчаньсы и где проповедовал Пятый патриарх Хунжэнь.

[90] Гуанчжоу – сегодня столица южной провинции Гуандун, в VII–X вв. считалась областью (чжоу). Фасинсы – «Монастырь природы Дхармы» располагался внутри городской стены Гуанчжоу в его северо‑западной части. В период, когда туда приходит Хуэйнэн существовало два монастыря, стоящих рядом друг с другом – Канмисы и Фасинсы, а к X в. они были объединены в один монастырь Фасинсы.

[91] Чаньский мастер Иньцзун (626–713) – уроженец Уцюня (сегодня уезд Усянь провинции Цзянсу), считался знатоком «Маха‑паринирвана‑сутры», одно время получал наставления от Пятого патриарха, хотя официально и не считается его учеником. [47, цз. 5].

[92] Маха‑паринирвана сутра – сутра, рассказывающая об окончательно уходе Будды в нирвану, что равносильно его физической смерти. В Китае известно два списка этой сутры, условно называемых Северный и Южный, в подавляющем большинстве пассажей схожих между собой. Более ранний Северный список включал 40 цзюаней (свитков или частей). Южный список возник как переработка Северного с уточненным переводом ряда пассажей и включает 36 цзюаней.

[93] Освобождение (кит. цзето) – один из синонимов окончательного просветления, речь идет об освобождении от страстей и заблуждений. Смысл того, что Хунжэнь отказывался рассуждать об освобождении и дхарме заключен в том, что нет никакой принципиальной разницы между созерцанием‑дхианой и окончательным освобождением, рассуждения об этом привели бы к двойственности восприятия истины. С другой стороны, Чань считает, что необходимо лишь очищать свою внутреннюю природу и лишь о ней следует думать, в то время как все остальное, в том числе и освобождение, просветление являются вторичными и вытекают из чистоты внутренней природы. По сравнению с другими буддийскими школами эта мысль являлась кардинально новой, отсюда и удивление Иньцзуна.

[94] Четыре типа зла (парагика) – прелюбодеяние, убийство, воровство, лживые речи.

[95] Пять смертных зол (у цзуй) – убийство отца, матери, архата, вносить разногласие в буддийскую общину, заставлять кровь струиться из тела Будды.

[96] Ичантика (кит. ичаньтицзя) – досл. «неверующие», люди проповедующие ложные взгляды, еретики.

[97] Скандха (на пали – кандха) или панча‑скандха (пять корзин). Дхату – обычно рассматривается 18 дхату, состоящие из «шести нечистых опор сознания» (глаза, уши, нос, язык, тело, сознание), «шести врат» (цвет, звук, запах, вкус, осязание, дхарма), шести типов знания – виджнана (знание, получаемое от глаз, от ушей, от носа, от языка, от тела, от сознания).

[98] Школа Дуншань (Восточной горы) – школа в области Хунчжоу в уезде Хуанмэй, к которой принадлежали Четвертый и Пятый патриархи Чань (подробнее см. вводную статью).

[99] «Глубокомудрые» – вежливое обращение как к монахам, так и ко всем, кто хочет познать буддийскую истину. Дословно «искушенные в знании» или «добрые и знающие» (шань чжиши).

[100] «Человек, великий своей добротой и знаниями» или «добрый и знающий человек» (санскр. калаянамитра, кит. шань чжиши чжи бяо) – веждивое обращение к религиозному наставнику. Досл. «добрый и образованный советчик».

[101] Маха‑праджняпарамита сутра (кит. «Мохэ баньжо болоданьдо») – «Сутра Великой мудрости, что переправляет на другой берег» (т. е. спасает живые существа), одна из наиболее почитаемых сутр в чань‑буддизме.

[102] Дословно здесь речь идет о «ручьях, что струятся меж двух гор» (сицзянь).

[103] «Малый Путь» (сяо дао) – так направление Хуэйнэна именовало практику, основанную лишь на сидячей медитации и «опустошении сознания».

[104] Здесь для обозначения «тела» использован иероглиф «шэнь», который по своему смыслу выходит собственно за понятие физического тела человека. Это прежде всего совокупность физических и духовных свойств или духовные свойства, реализовавшиеся в конкретном физическом теле, что близко к греческому понятию «persona». Поэтому человек, достигший следованию трансцендентной мудрости хотя бы одной своей мыслью (или интенцией, что здесь ближе по смыслу), становится равен Будде не столько по физическому облику, но по своему духовному воплощению.

[105] Будды трех миров (сань ши чжу фо) – Будды прошлого, настоящего и будущего, имеются в виду Будды Кашьяпа или Кашба (прошлого), Будда Гаутама (настоящего) и Будда Майтрея (будущего).

[106] Чэньлао – досл. «пыль трудов [мирских]».

[107] 84 тысячи путей мудрости и 84 тысячи типов незнания. Цифра «84 тысячи» пришла из индийских буддийских текстов. Она не имеет соответствия каким‑то конкретным типам или способам, а означает «бесчисленное множество».

[108] Здесь Хуэйнэн использует терминологию, характерную для индийской буддийской литературы. Небесные драконы – речь идет о нагах, чудесных существах, обычно изображавшихся в виде змей и считавшихся тотемическим животным народности Нага, члены которой идентифицировали себя со змеями. В китайском языке «наги» были переведены как «драконы», поскольку их чудесные функции в ряде случаев совпадают в индийской и китайской мифологии. В частности, драконам‑нагам приписывается способность вызывать дождь и вообще любые погодные изменения. Драконы также властвуют над небесными силами, а отсюда и берет начало символика драконов в буддизме. Джамбудвила – санскритское слово, его китайский эквивалент «…бучжоу» – «страна. Это означает наш мир или мир (22, 66).

[109] Всего существует несколько десятков сутр, основной темой которых является праджня и ее характеристики, те школы которые особо почитали эти трактаты (в основном это были школы чань) и именовали себя школами сутр праджни.

[110] Примечательно, что здесь Хуэйнэн употребляет не привычное китайское обозначение для сутр – «цзин», но транскрипцию этого слова «сюдоло».

[111] «Двенадцать канонов» (шиэр бу цзин) – обобщающее название для всех буддийских писаний и произведений: сутра, гея, гатха, нидана, итивутака, джатака, адбхута‑дхарма, авадана, упадеша, удана, ведала, веякарана.

[112] «Бодхисаттва‑сила сутра» («Сутра дисциплинарных предписаний бодисаттвы») составлена в двух частях и была особенно популярна в школе Тяньтай.

[113] «Вималакирти‑нидреша‑сутра» или «Вималакирти–сутра» – одна из наиболее почитаемых буддийских сутр в раннем чань‑буддизме, получила свое название по имени мирянина Вималакрити, получившего просветления и ставшего бодисаттвой. Здесь для этой сутры используется популярное китайское название «Цзин мин цзин» – «Сутра чистых имен». Всего существовало по крайней мере семь переводов этой сутры на китайский язык, причем первый был выполнен в период Восточной Хань. [6, 542в]

[114] Причина и основание (иньюань) – буддизма рассматривает два типа причин, которые могут вызвать тот или иной результат. Первый тип – основные причины или основание (инь), второй – вспомогательный (юань). В частности, семя для рождения дерева является основной причиной, а земля, вода, воздух, солнечный свет – вспомогательными. В чаньском учении о просветлении «добрый и знающий наставник» воплощает собой два типа причин одновременно, являясь таким образом абсолютно целостным и самодостаточным.

[115] Шесть врат (лю мэнь) – другое обозначение «шести корней» или «шести индрий» (глаза, уши, нос, язык, тело, мысль). Каждые «врата» связанны с определенным типом знания (виджнана) о мире, которые при ряде условий могут лишь загрязнять или замутнять разум человека, образуя дополни тельные привязанности.

[116] Чань‑буддизм рассматривает пять видов «взглядов» или мнений (цзянь). Проявления крайнего аскетизма или вообще любой крайности в практике, что ведет лишь к дополнительным заблуждениям, именуется «крайними взглядами» или «побочными взглядами» (бянь цзянь), т. е. теми, которые стоят в стороне от истинного пути. Обычно выделяют «побочные знания» двух типов. Тезис о том, что все в мире существует вечно и неуничтожимо называется «взглядами о постоянстве» (чань цзянь). Противоположное мнение о том, что все уничтожимо и нет ничего, кроме пустоты, называется «взглядами о конечности» или «взглядами о прерывании» (дуань цзянь). Чань‑буддизм признает абсолютную реальность, предметность этого мира, как в равной степени и то, что в основе этого лежит креативная пустота.

[117] Чаньская традиция всегда говорит о «молчаливой» или «внесловесной передаче» (мочуань) знания, т. е. передаче истины исключительно от сердца к сердцу, в акте личного общения, нередко путем личного примера, стремясь избегать пустых словесных объяснений или исключительно чтения буддийских текстов.

[118] Дословно, речь идет о «передаче тайного знака» (фу). В древности такой знак представлял собой бирку, разделенную на две части, одну из которых имел при себе особый посланец, другую – правитель или князь. При сопоставлении двух частей можно было проверить, «истинность» посыльного. Позже в китайской традиции «фу» стало пониматься как знак тайного и истинного знания или «указателя» на существование такого знания вообще.

[119] «Ложное» и «правильное» (се – чжэн). Обычно этими терминами Хуэйнэн обозначает учение либо чуждых школ (ложное, еретическое), либо своей школы (правильное, ортодоксальное, истинное). По сути большая часть этой проповеди Хуэйнэна направлена против «ложных» школ, которые лишь сковывают человека новыми путами незнания (клеша).

[120] «Три препятствия» (сань чжан): незнание, карма и необходимость искупления этой плохой кармы. Незнание обычно трактуется как нежелание познать истинный путь, в результате чего человек прибывает в путах этого мира, искушаем мелкими желаниями, гордыней, алчностью и т. д. Все это и порождает плохую или недобрую карму, которая может проявляться в виде т. н. «пяти неправедных и десяти злых карм» (у ни ши э е). Плохая карма в свою очередь требует искупления, например, в виде пребывания в подземном аду у голодных духов. Таким образом, три препятствия порождают друг друга.

[121] Дословно: «Имя правильным взглядам – «выходящие [за пределы] мира (ши чу)», имя ложным взглядам – «в миру» (ши цзянь)».

[122] Дословно: «Разорвать связь с многократным “я”».

[123] Будда Амитабха (кит. Амитофо), чье имя дословно означает «неисчислимо пресветлый и долголетний», считается правителем западной части неба (Западной земли или Чистой земли), которая представляет собой буддийский рай, где праведники могут возродиться после физической смерти. Амитабха стал одним из самых популярных божеств в китайском буддизме, поскольку обеспечивал прямой путь спасения, который, в частности основывался на многократном, порой до сотни раз в минуту повторении имени Будды Амитабхи.

[124] Шравасти – город в Индии, считавшийся центром брахманизма. Бхагават – учитель, наставник.

[125] Это расстояние – 108 тыс. ли., вероятно, была частью устной традиции, поскольку она не встречается ни в одной другой сутре, хотя и присутствует в дунхуанском варианте текста. Обычно буддийские тексты называют значительно большие расстояния, которые даже невозможно осмыслить. Так «Сукхавативиюха‑сутра» говорит, что Западный рай расположен «в сотнях тысячах земель будд на Запад» [Т.12, с. 346 а]. Возможно, что это расстояние между главными воротами столицы Китая г. Чанъань и вратами Капилавасту [139, 157].

[126] Десять зол – убийство живых существ, воровство, прелюбодеяние, ложь, двуязычие (лицемерие), гнев, злые речи, хвастовство, алчность, глупость. Восемь грехов: грешить мышлением, словами, кармой, судьбой, удобством, дхианой.

[127] Эта фраза явно перекликается с другим названием Западной земли – «Чистая земля». Примечательно, что этой фразой фактически устанавливается, что истинная «земля Будды» находится внутри человека.

[128] Десять добродетельных заветов или «десять добродетелей» (ши шань) логически противостоят десяти типам грехов: не убивать живых существ, не воровать, не прелюбодействовать, не лгать, не быть двуязычным, не быть злобным в речах, не хвастать, не быть гневливым, не быть алчным, не быть глупым (т. е. не желать узнать истинное учение).

[129] Бодисаттва Гуанинь (санск. Авалокитешвара) – одна из наиболее почитаемых бодисаттва не только в китайском буддизме, но и в народном пантеоне, богиня милосердия, пребывающая в Западной чистой земле и спасающая людей.

[130] Махастхама (кит. Шичжи) – бодисаттва, также как и Гуанинь, пребывающий в Чистой земле.

[131] «Пребывать в прямоте» – парафраза с высказыванием «Вималакирти‑сутры»: «Прямое сердце и есть место служению Дао». Амитабха в писаниях характеризуется обычно как «Будда прямого и правильного сердца, приводящий в равновесие всех живых существ».

[132] «Идея собственного Я» или эгоизм (санскр. атма, кит. жэнь во) – забота только о личном спасении, не взирая на страдания и беды других людей, в результате чего такой человек становится недоступным для других, как великая вершина Меру или Шумеру.

[133] Шесть небес желаний (см. с. 92).

[134] Цветок лотоса – символ Будды. Черная грязь – имеет в виду ил, что покрывает поверхность лотосовых прудов.

[135] Созерцание (самадхи) и мудрость (парамита) являются ключевыми понятиями чань‑буддизма. Именно Хуэйнэн одним из первых выдвинул тезис о неразделимости этих двух аспектов самосовершенствования, о чем и идет речь в этой главе. Понятие самадхи в определенной степени соотносится с европейским термином «медитация» и представляет собой практический аспект чань‑буддизма, в то время как «праджня» представляет собой высшую мудрость, истину, достигаемую практической деятельностью. Абсолютная неразделимость самадхи‑праджни превратило школу Хуйэнэна, а впоследствии и весь чань‑буддизм в школу «практических дел», а это в свою очередь повлияло на развитие эстетики и различных «искусств». Во времена Хуэйнэна активно велись споры о взаимосоответствии созерцательной практики и мудрости, причем порой диспуты перерастали в настоящую вражду некоторых буддийских школ между собой. Именно на критику таких «словесных баталий» и направлен первый пассаж этого высказывания Хуэйнэна.

Ортодоксальный буддизм рассматривает шесть совершенств (парамита – «средство спасения»), фактически шесть этапов, которые должен пройти посвященный на пути к высшей истине и состоянию бодисаттвы. Это милостыня (дага), исполнение обетов (дана), испытание терпения (кшанти), старание (вирья), медитация или созерцание (дхьяна) и мудрость (праджня). Таким образом, в большинстве школ созерцание и мудрость рассматривались как два различных, хотя и завершающих этапа на пути совершенства. Хуэйнэн же по сути объединил их в единый континуум работы над своим сознанием. Добавим также, что в ряде школ речь шла о десяти совершенствах, к уже известным шести добавлялись еще четыре этапа: оказание помощи другим (упая), искреннее желание дарить просветление другим последователям (пранидхана), достижение совершенства в десяти силах (бела) и умение применять трансцендентальное знание (джняна).

[136] Четыре проявления (сы сян) – буддийское понятие, обозначающее самопроявление, проявление других людей, проявление всей массы живых существ и проявление долголетия. Концепция «четырех проявлений» тесно связана с доктриной «пяти скандх» (панча скандха).

[137] Светильник (дэн) – так обычно в чань‑буддизме именовалось либо чаньское учение либо сама истина, поэтому передача истины именовалась «передачей светильника».

[138] Речь идет о бодхиманадале (кит. даочан), что может означать как молельню или буддийский храм, так и непосредственно религиозный обряд.

[139] Чистая земля (цзинь ту) в буддийской доктрине – рай, место пребывания праведных буддистов.

[140] Проявления дхарм – речь идет о дхармалакшане (кит. фасян).

[141] Саритра – буддийский монах, шраман, один из десяти ближайших учеников Будды Гаутамы, прославившийся своей мудростью.

[142] Вималокирти – индийский мудрец, ученик Будды.

[143] Речь идет о диспуте, который привел к расколу чань‑буддизма на южную и северную ветви, возглавляемые соответственно Хуэйнэном и Шэньсюем. Традиционная версия говорит, что Хуэйнэн учил именно внезапному просветлению, которое «приходит подобно вспышке молнии во тьме ночи». Шэньсюй в противоположность ему утверждал о постепенном характере просветления, достигаемом через многолетнюю, в основном медитативную практику. Но, как видно из текста, сам Хуэйнэн не признавал такого разделения на «внезапное» (дунь) и «постепенное» (цзянь).

[144] Дословно здесь речь идет об «открытых к пробуждению» (у).

[145] Проявление – речь идет о центральном буддийском понятии лакшана (проявление).

[146] Одна из трактовок этой фразы – ключевой для чаньской практики – такова: «Пребывая в мыслях, избавиться от всех отвлекающих мыслей», либо «не быть захваченным и подчиненным этим мыслям».

[147] Страна – санскр. Вишая. Речь идет о рубеже, границе.

[148] Бхутататхата (кит. чжэнь жу) – истинно сущее, абсолютная и истинная сущность.

[149] По сути, здесь наставник объясняет теорию «шести заблуждений» (лю ван), то есть мирских иллюзий, вызываемых зрением, слухом, обаянием, вкусом, осязанием и мыслью.

[150] Материальное, физическое – кит. сэ, санскр. рупа. Это понятие связано с доктриной «пяти скандх», причем пять скандх делились на две группы: относящиеся к материальному – рупа, и относящиеся к психическому (санскр. нама, кит. синь).

[151] Шесть индрий (санскр. садиндрия, кит. лю гэнь) или шесть корней, также именуется «шесть чувствований» (лю цин). В буддийских текстах обычно трактуется как «то, что содержится в сердце». В частности, это может рассматриваться как шесть основных из восемнадцати миров. Чаще всего с шестью индриями соотносят глаза, уши, нос, язык, тело и мысль, которые «поставляют» человеку шесть видов знания (виджнана) и в свою очередь являются функциями этих шести видов знания. В общем плане смысл термина «индрия» можно перевести как «способное к порождению [знания или информации]».

Первые пять индрий играют чувственно‑познавательную роль и именно через них внешний мир – «мирская юдоль» – проникает в тело человека. Первые пять индрий принадлежат к физически‑материальному началу (кит. сы, санскр. рупа), шестая индрия – индрия психического начала, обозначаемого как «душа‑сердце» (кит. синь, санскр. нама). Благодаря шестой индрие человек обрабатывает информацию о мире, полученную благодаря первым пяти индриям и таким образом приобретает «знание» (кит. ши, санскр. виджнана). Первые пять индрий подразделяются на две группы, хотя чисто формально следует вести речь о двух аспектах осмысления одних и тех же явлений. К первой группе принадлежат т. н. «индрии эфемерной пыли» или «суетного мира» (фучэн гэн), к которым причисляются исключительно физиологические органы человеческого тела (но не их функции!): глазные яблоки, ушные отверстия, ротовая полость и т. д. В метафизическом плане их основу составляют «четыре великих стихии» (сы да): земля, вода, огонь, ветер, взаимодействующие между собой. Именно через эти индрии человек получают информацию об окружающем его мире (полностью иллюзорном, по мнению ряда буддийских школ). Вторую группу составляют т. н. «индрии чистых свойств» (цзинсэ гэн), «индрии принципа, стоящего выше суетного мира» или «глубокого смысла» (шэнъи гэн). Они представляют собой как бы совокупность «чистых качеств» или функций физиологических органов.

[152] Истинно сущее – природа Будды в человеке.

[153] Здесь речь идет об изложении взглядов школы «внезапного озарения» (дун цзяо), которую проповедовал Хуэйнэн.

[154] Под деяниями (син) здесь подразумеваются кармические действия, ведущие к благому перевоплощению человека.

[155] Возможна другая трактовка этого известного чаньского выражения: «сами станете путем Будды» (цзы чэн фо дао).

[156] Покаяние (санскр. кашмаяти, кит. чаньхуэй) – одна из основных категорий буддизма. Также может переводиться как «мольба о милосердии и прощении». Дословно китайский термин трактуется таким образом: «“чань» – это признание собственных грехов и необходимости исправления, «хай» означает прохождение через самообновление» [22, 109]

[157] Дхармакая – «тело Закона» (кит. фа шэнь). Одно из трех тел (трикая) Будды. Другие два тела – «тело блаженства» и «феноменальное тело». По учению ряда буддийских школ, в том числе и чань, адепты могут последовательно воплотить все три тела и тем самым достичь «буддовости» или состояния Будды.

[158] По учению чань‑буддизма, каждый человек в потенции есть Будда, поскольку обладает «природой Будды» или «сердцем Будды», которое лишь надо пробудить, чтобы достичь просветления.

[159] Дословно речь идет об особом методе сидения «хугуй»: правую ногу поджимают под себя, а левую ногу, согнув в колене, ставят перед собой. Поскольку этот тип посадки пришел от т. н. «северных инородцев», т. е. монголов, татар, сюннов, которых называли «ху» или «ху жэнь», то отсюда и пошло название этой посадки.

[160] Здесь имеется в виду символика ароматов, источаемых свечами‑благовониями, которые ставятся на буддийский алтарь. Таким образом внутреннее начало человека, которое и происточает эти пять ароматов, уподоблено молитвеннику, что стоит перед ликом Будды.

[161] Теория чань‑буддизма рассматривает пять составных частей изначальной, ничем не загрязненной природы человека, о которых и говорит Хуэйнэн. Обычно они называются «заслугами и добродетелями» (гун дэ), Хуэйнэн здесь их именует «ароматами» или «благоуханиями молитвенных свеч». Три первые из них – соблюдение заповедей, концентрация мыслей, ведущая к просветлению (самадхи) и эзотерическая мудрость (праджня) принадлежат к «причинным», т. е. представляют собой причину, которая и влияет на карму адепта. Две других – освобождение от пут всего мирского и познание и взирание на состояние освобождения от пут всего мирского – являются следствиями соблюдения первых трех «заслуг и добродетелей». Таким образом осуществляется закон причинно‑следственных связей, лежащий в основе учения о воздаянии – карме.

[162] Дословно выражение «пань сян» можно перевести как «карабкаться» или «цепляться за что‑то» – находить опору для собственного сознания в чувствовании или в пратье, т. е. в связях между дхармами.

[163] Буддийский комментарий так трактует эту фразу: «сам правильным образом познаешь мудрость хуже достигнутого освобождения», а также достигаешь мудрости «взирания (созерцания) постоянно‑просветленного и повсеместно распростертого [состояния] отсутствия преград»» (22, 110)

[164] «Нет ни меня, ни другого» – то есть устраняется оппозиция субъект‑объект, познающий и познаваемое, все приходит в абсолютное созвучие и обретает «единотелесность».

[165] Три мира (сань ши) – прошлое, настоящее и будущее, т. е. вечность. Чаньская теория обычно дает такую трактовку этим трем временам мира: то, что уже родилось и умерло, зовется прошлым; то, что уже рождено, но еще не уничтожено, зовется настоящим; то, что лишь будет рождено, считается будущим. Таким образом теория трех миров тесно увязана с учением о перерождении.

[166] Три кармы – три составных части, которые определяют общую карму человека: карма тела, карма рта, карма мысли. Карма тела включает в себя дела, которые творит человек, в том числе причинение вреда живым существам, воровство, прелюбодеяние, обжорство и потребление вина. Кармой рта называются различные речи и порождаемые ими явления, которые могут привести к невозможности его спасения или освобождения, т. е. злые речи, двуличие, обман, создание иллюзий у окружающих. Карма мысли подразумевает различные неправедные мысли и переживания – зависть, алчность, жадность.

[167] Этот пассаж объясняется тем, что китайское понятие, переведенное здесь как «покаяние», состоит из двух иероглифов «чань» и «хуэй», причем в переводе на русский язык они являются буквальными синонимами. Хуэйнэн же в своей проповеди придает несколько разные значения двум иероглифам – в первом случае (чань) адепт раскаивается в содеянных прегрешениях, во втором случае (хуэй) внутренне обещает никогда не повторять в будущем этих прегрешений. До этого абзаца Хуэйнэн использовал термин «чаньхуэй» как единое понятие, здесь же делит его на два. Таким образом термин «чаньхуэй» в его чаньской трактовке можно перевести следующим образом: «раскаяться в своих прошлых прегрешениях и никогда не повторять их в будущем». Этот же смысл термина «покаяние» ясно виден в той клятве, которую Хуэйнэн передал последователям и которая приведена чуть выше.

[168] Путы омрачения (санскр. клеша, кит. фаньнао) – искушения, страсти, заблуждения и другие прегрешения и иллюзии сознания, которые не позволяют адепту достичь просветления. Он является лишь игрушкой собственных иллюзий.

[169] Эти «Четыре великих клятвы» (Сы хунда тоу) являются одной из ключевых частей ритуала в школе Хуэйнэна. Они входят в наиболее ранний Дунхуанский вариант сутры, причем в этом варианте указывается, что Хуэйнэн повторил клятву трижды. Дунхуанский вариант клятвы несколько короче Этот пассаж очень примечателен и характерен для проповеди Хуэйнэна. Прежде всего, он увязывает «покаяние и обещание не повторять прегрешений» с мистическим актом разрушения пут омрачения и освобождения от оков суетного мира. Таким образом актом покаяния прекращается само действие греха, в том числе его влияние на кармическое перерождение. Все это и позволило чань‑буддизму провозгласить доктрину «достичь состояния Будды (т. е. просветление) в нынешнем теле», т. е. без последующих перерождений. Другим характерным моментом пассажа является то, что Хуэйнэн учит смотреть на мир и на всех живых существ в нем как на явления исключительно внутреннего, интериоризированного порядка. Отсюда он и говорит, например, о» мириадах живых существ, что живут в моем сердце».

[170] Сила обета (юань ли) (в другом значении также «сила желания») – мистическое действие обета, принимаемого на себя буддистом во всей полноте искренности, благодаря которому и приходит спасение живых существ. В эзотерическом плане этот обет повторяет обет Будды Амиды спасти все живые существа, который и исполняется в нашей жизни.

[171] Прибежище (гуйъи), также «пристанище», «обитель» – один из ключевых терминов чаньского подвижничества. В другом значении этот термин также означает «вверять себя», «становиться благовейным последователем».

[172] Последователь Чань должен с одной стороны, совершать целый ряд поступков, распространяющих учение и помогающих другим людям (заслуги, пунья), а, с другой стороны, постоянно заниматься самоочищением, обретая мудрость праджню. Это называлось «две ноги» или «идти на двух ногам» (лян цзу), о чем дословно и идет речь в тексте.

[173] «Внешний путь ложных взглядов и демонов». Под «внешним путем» (вай дао) в китайской эзотерической традиции всегда подразумевалось нечто ложное, неистинное и экзотерическое, противопоставлявшееся «внутреннему пути» (нэй дао) – эзотерическому и истинному. «Внешним путем» также могли именоваться представители других мистических или буддийских школ. Примечательно, что Чань, признавая существование духов как воплощения определенных сил мироздания, резко отрицательно относился к поклонению духам (гуй), что наметило раскол буддизма с даосизмом, где духи активно почитались. Демоны воплощают в Буддизме персонифицированное зло (Мара).

[174] Здесь четко указывается на два основных взаимосвязанных способа избавления от зла внутри человека: внутренний – постоянное очищение своей внутренней природы, которая аналогична природе Будды, и внешний – следование учению и его правилам. Лишь простое механическое следование «трем драгоценностям» не способно привести человека ни к очищению, ни к просветлению.

[175] Дословно речь идет о «другом Будде» или «Будде вне себя» (та фо). Хуэйнэн проповедует, что каждый из нас само‑Будда, и не стоит думать ни о каких других Буддах, поэтому и сказано «Возвращаясь к себе, обретаем прибежище в Будде».

[176] Три тела Будды (Трикая) считаются одной из форм триединства Будды, который может быть представлен тремя проявлениями как в нашем мире, так и в нашем сознании. Каждое из тел автоматически свидетельствует о наличии двух других. В буддизме Махаяны Тремя телами считаются Нирманакая (приобретенное или измененное тело), Самбхогакая (тело блаженства) и высшее тело Дхармакая (Тело закона).

[177] «Количеством подобное песчинкам реки Ганг» (кит. ханьша, санскр. Ганганаджвалука) – известное сравнение, часто встречающееся в китайских и индийских сутрах.

[178] Верхний мир (шан цзе) – в буддийской космогонии верхняя часть мира, соответствующая Небу. В свою очередь верхний мир подразделяется на Небеса мира желаний, Небеса мира физических проявлений (санскр. Рупа) и на Небеса отсутствия физических проявлений (арупа). В своем самосовершенствовании человек проходит все три уровня. Преодолевая свои желания, замутняющие сознание, человек тем не менее еще сохраняет свое физическое тело и как следствие вынужден поддерживать его, т. е. таким образом сохраняет вынужденную привязанность к материальному миру. На уровне третьих небес эта привязанность устраняется.

[179] Нижний мир (ся фан) – три области, где пребывают злые существа, обычно символизируют ад или совокупность трех путей зла (см. след. сноску)

[180] «Три зла», «три скверны» (сань э) или «три яда» (сань ду): алчность, гнев и иллюзии. Они соответствуют трем путям зла: путь ада, путь голодных демонов, путь скотины.

[181] «Возможности и условия» (кит. цзиюань) – возможности и условия просветления, случай и карма, совокупно ведущие к просветлению.

[182] Завистники – в тексте речь дословно идет о «группе злодеев» (э дан), под которой подразумеваются те последователи Пятого патриарха Хунжэня, которые не хотели познавать за Хуэйнэном титул Шестого патриарха.

[183] Цюйцзян – местечко в на юге Китая, в Гуандуне, в южной части уезда Лэчан.

[184] Фада – это первое упоминание этого монаха, прославившегося в истории чань‑буддизма, в источниках. Более подробная его биография дана в «Записях о передаче светильника» [47, цз.51, 237в‑238б].

[185] Область Хунчжоу располагалась на территории современного уезда Наньян в провинции Цзянсу.

[186] «Лотосовая сутра» (Фахуацзин) – одна из наиболее почитаемых сутр в чань‑буддизме, переведенная Кумарадживой. Полное название «Саддхарама Пундарика Сутра» (кит. «Мяофа ляньхуа цзин», «Сутра Лотоса Благого закона», [см. 26]). Состоит из семи цзюаней и 28 разделов.

[187] Пратья (сянгу) – поступки и условия, приводящие к определенным результатам.

[188] Имеется в виду, что прозрение Будды в себе никак не связано с произнесением слов.

[189] Цветок лотоса – символ Будды. Поскольку китайское название сутры – «Лотосовая сутра благого закона», то подразумевается, что мудрость этой сутры сама будет происточаться изнутри человека.

[190] Это третья часть второго цзюаня Лотосовой сутры.

[191] Взор познания просветления» или «взор познания Будды» – потенциальная способность каждого человека познать высшую истину, постичь собственную природу и получить просветление.

[192] «Повозка запряженная белыми волами» – символ Большой Колесницы или учения Будды.

[193] Это высказывание Хуэйнэна напрямую соотносится с пассажем из «Лотосовой сутры», где определяются три типа отношений или «мыслей»: «отцовские мысли» (фусян), «сыновние мысли» (цзы сян) и «мысли об использовании» (юн сян). Под «отцом» в притче Сутры подразумевается некий богач, обладающий несметными сокровищами всего мира, т. е. сам Будда. «Сын» – это бедняк, т. е. все живые существа, обделенные истинным знанием. Хуйнэн же призывает отказаться от разделения на «отца» и бедных «детей», поскольку любой человек в потенции и есть сам Будда. Под «использованием» притча Сутры подразумевает использование самого «сокровища», т. е. знания Будды.

[194] Здесь фактически дается онтологическая картина «развертывания» добра (шань) в этом мире, когда первый этап был представлен «слушающими»‑шравакми, т. е. начальными учениками, лишь слушающими и обсуждающими наставления, но зачастую не способными воплотить их в поступки; второй этап представлен пратька‑буддами, уже способными достичь просветления и освобождения от пут мира, но не способными принести это освобождение другим людям; третий этап воплощает собой появление бодхисаттв, которые намеренно не уходят из этого мира в нирвану, дабы заботиться о спасении других людей. Таким образом в учении Хуэйнэна эти «три колесницы» рассматриваются как логические этапы развития буддизма, хотя уже ушедшие в прошлое. В отличие от него, Мацзу крайне резко выступал против шраваков и пратьека‑будд.

[195] Горящему дому или горящим покоям обычно уподобляются в буддизме все три мира, которые пожираются огнем человеческих страстей и заблуждений.

[196] Область Шоучжоу была учреждена в VII–VIII в., а в первой четверти нашего века стала уездом Шоусянь, который ныне располагается в провинции Аньхуэй.

[197] Буддизм рассматривает восемь типов знания или виджнан (кит. ба ши). Пять первых типов виджнян соотносятся с пятью органами чувств и дают нам чувственное восприятие мира. Восьмая виджняна – алая‑виджняна или «сознание сокровищница». Шестая виджняна – клиста‑мано‑виджняна или «сознание‑основа самоосознания», седьмая – мано‑виджняна или «размышляющее сознание». Смысл этого высказывания Хуэйнэна таков: первые пять и восьмая виджняна соотносятся со стадией Будды, шестая и седьмая виджняна – со стадией Бодисаттвы. На первой стадии, называемой «мудита» или «этап радости», бодисаттва осознает пустотную природу как самого себя, так и всех вещей. Таким образом он трансформирует свое «сознание клиста‑мано» в «Мудрость сокровенного видения». На стадии Будды пять чувственных типов знания (пять виджнян) трансформируются в высший тип «сознания‑сокровищницы», которое соответствует «Мудрости‑зеркалу».

[198] «Драконово самадхи» (кит. нацзя дин) – самадхи, уподобляемое по своей мощи дракону, который когда лежит, воплощает собой полный покой, когда вздымается – необоримую силу.

[199] Т. е. отказаться от попыток определить на словах смысл Трикаи и праджни и постигать это только изнутри собственного сердца.

[200] Чжичан упоминается в «Записях о передаче светильника» [47, цз. 51б, 239а‑б.]

[201] Область Синьчжоу была образована в эпоху Тан (618–907), сейчас это уезд Шанчао в провинции Цзянси.

[202] Монах Датун (досл. «Великое проникновение») – одно из монашеских прозвищ Шэньсюя, руководителя т. н. «северной» школы чань‑буддизма и в этом смысле духовного соперника Хуэйнэна. Здесь в тексте Сутры ошибка: Шэньсюй никогда не жил в горах Байфэншань, равно как и не было в этой местности другого монаха по имени Датун. Современные буддийские комментаторы относят этот отрывок к «неофициальной истории» (бе чуань) школы Хуэйнэна и считают более поздней допиской, чтобы показать преимущества учения Хуэйнэна перед северной ветвью чань. [см. 22, 145]

[203] Этот параграф отсутствует в Дунхуанском варианте сутры.

[204] Три колесницы – колесница шраваков, пратьека‑будд и бодхисаттв.

[205] Наивысшая колесница (цзуй шан чэн) – этот термин встречается в «Алмазной сутре», цз. 9, с. 755а.

[206] Син – этот термин имеет ярко выраженный «практический» оттенок: «практика, поступки, дела, движение», т. о. Хуэйнэн говорит об исключительно практическом, прикладном характере чань.

[207] Этот параграф отсутствует в Дунхуанском тексте сутры.

[208] Угаснуть в безмятежности или тихо угаснуть (кит. цзиме) – одно из обозначений нирваны. Дальнейшие рассуждения монаха основаны на том, что он путает нирвану с физическим «тихим угасанием» человека.

[209] Четыре великих стихии (санскр. Махабхута, кит. сы да) – земля, вода, огонь, ветер. Из этих четырех субстанций состоит всякое физическое тело, в том числе и человек. Первая из пяти скандх «материальное начало» (санск. рупа, кит. сы) включает в себя именно эти четыре великих первостихий. Таким образом смерть понимается как распадение первой из пяти скандх, в то время как четыре остальных (ощущение‑ведана, способность к созданию образов‑самджня, действование‑самскара и сознание‑виджняна) проходят значительно более сложные трансформации после физической смерти человека.

[210] Этот параграф – один из ярких примеров буддийской логики, характерной для ранних школ Махаяны, нередко заводившей в тупик последователей.

[211] Сын Будды (санск. Гина, кит. шицзы) – монах, бхикку или бхикшу.

[212] Ложные взгляды о «конечном и постоянном» (дуань чан) – один из видов ересей, против которых выступали ранние школы Чань.

[213] Любой момент (санскр. ксана, кит. шана или няньнянь) – неизмеримо малый момент по своей мимолетности противопоставляемый вечным кальпам.

[214] Люди двух колесниц – «слушающие» (шраваки) и пратьека‑будды (Будды для себя), достигшие индивидуального просветления, но не заботящиеся о спасении других людей. Обе этих категории представляют собой прошлый этап развития буддизма, в то время как сейчас наступила эпоха бодисаттв, которые прежде всего заботятся о спасении других людей.

[215] Шестьдесят два ложных взгляда – ошибочные суждения, которые уводят человека в сторону от истинного освобождения сознания. Они связаны с односторонностью оценки наиболее важных моментов существования человека и мира: вечного и умирающего, времени, жизни и смерти и т. д., когда ложным образом концептуализируется одно в ущерб всем другим взглядам. Первую группу ошибок образуют односторонняя оценка через пять скандх (физическое начало, ощущение, способность к созданию образов, действование, сознание) каких либо объектов и явлений: возникновение постоянства, отсутствие постоянства, и постоянство и его отсутствие, отсутствие как постоянства, так и его отсутствия. Совокупно это образует первые двадцать «ложных взглядов». Вторые двадцать ложных взглядов образуются за счет взаимодействия пяти скандх и четырьмя утверждениями о «крайнем пределе» (санск. пранта, кит. бяньцзи): наличие предела, отсутствие предела, одновременное существование как наличия, так и отсутствия предела, одновременное отсутствие как наличия, так и отсутствия предела (О «пределе» см. след. сноску). Третьи двадцать ложных взглядов образованы взаимодействием пяти скандх и оценкой «прихода и ухода» (жизни и смерти) или «прошлого и будущего» (кит. цюлай): наличие «прихода и ухода», отсутствие «прихода и ухода», наличие как прихода, так и ухода, отсутствие как прихода, так и ухода. Еще два ложных взгляда связаны с неверной оценкой физического (санск. рупа, кит. сэ) и психического (санск. нама, кит. синь) начал в человеке, когда выделяют лишь одно из этих двух начал, забывая о другом.

[216] «Два односторонних суждения и три крайних предела» (кит. «эр бянь сань бяо»). Один из основных постулатов буддийской логики. «Два односторонних суждения» (санскр. Антарграхадрсти): либо о наличии, либо об отсутствии (или бытие или небытие, вечности или невечности). «Три крайних предела» (санск. пранта): либо прошлое, либо настоящее, либо будущее или внешнее, внутреннее и середина, в то время как просветленное сознание не имеет времени.

[217] Шесть корней (санск. шесть индрий, кит. лю гэнь) – шесть каналов получения информации об этом мире: глаза, уши, нос, язык, тело и мысль.

[218] Цзичжоу – современный уезд Цзиань в провинции Цзянси.

[219] Ступени совершенствования (цзицзи) – во многих школах буддизма существовало множество формальных признаков, благодаря которым можно было отнести последователя Дхармы к одной из нескольких десятков или даже нескольких сот ступеней просветления или ступеней совершенствования. Чаньские патриархи считали, что в реальности эти ступени не имеют никакого отношения к достижению просветления.

[220] Старший в общине (шоу чжун) – в официальной структуре монашеской сангхи такого звания не существует. Хуэйнэн делает Синсы ответственным за соблюдение ряда уложений в общине.

[221] Хуайжан с гор Цинъюэ (Цинъюэ Хуайжан, 670–762) – по одним сведениям, был прямым учеником Хуэйнэна, по другим – учился у одного из последователей Хуэйнэна и возглавлял одну из крупнейших школ своего времени. В основном известен как учитель великого наставника Мацзу.

[222] Область Цзиньчжоу – сегодня уезд Анькан в провинции Шэньси.

[223] Государственный наставник Хуэйань «Национальный» или «государственный наставник» (го ши) – звание, присуждаемое за выдающиеся заслуги в проповеди буддизма. Здесь речь идет об одном из последователей школы Пятого патриарха Хунжэня, который после смерти учителя поселился в горах Суншань, недалеко от монастыря Шаолиньсы. Современники называли его Государственный Наставник Старый Ань (Лаоань го ши).

[224] Этот пассаж является одним из ключевых в формировании традиции раннего чань‑буддизма. Предсказание про «жеребенка, что будет попирать своими копытами людей Поднебесной» относиться к чаньскому наставнику Мацзу (709–788) (первый иероглиф его имени переводиться как «Лошадь»). Учителем Мацзу становиться именно Хуайжан (677–744), Вероятно, этот отрывок не относится к первоначальному варианту сутры и появился позже, чтобы показать Мацзу продолжателем традиции Хуэйнэна через Хуайжана. Реальность обучение Хуайжана у Хуэйнэна вызывает сомнения (см. вводную статью)

[225] Вэньчжоу – область (затем – уезд), учрежденная в династию Тан. В эпоху Суй принадлежала другой области Юнцзя. К XIV в. переименована в округ Вэньчжоу. В настоящий момент – это уезд Юнцзя в провинции Чжэцзян.

[226] Самадхи (кит. «чжи», дословно «останавливать») – одно из общих обозначений техники созерцания. Випассана (кит. «гуань», досл. «взирание) – высшая стадия медитативной практики, в результате которой и достигается трансцендентная мудрость‑праджня. На уровне випассаны человек освобождается от желаний, вызванных нашим физическим телом (рупа), от чувства эгоизма (нама), познает сущность скандх и наличия двух истин – истины мирской жизни (сансары) и высшей истины (нирваны).

[227] Сердце‑основа (синь ди, досл. «сердце‑земля») – одно из важнейших понятий чань. Указывает на то, что «Твое сердце и есть Будда», и не следует искать Будду вне собственной души. Эта концепция получила особое развитие у наставника Мацзу. До него «сердце‑основа» могло выступать в качестве синонима алаи‑виджнаны (сознание‑сокровищницы).

[228] Милосердный или гуманный (жэнь чжэ) – вежливое обращение к монаху. Как напоминание о безмерном милосердии Будды, спасающем все живые существа.

[229] Проверить или засвидетельствовать (чжэнмин) – по чаньской традиции после индивидуального достижения просветления считается необходимым, чтобы один из известных наставников засвидетельствовал реальность факта достижения просветления.

[230] Бхисмагарджитасавара Раджа (кит. Вэйинь ван) – первый Будда.

[231] «Нерождение» (у шэн). Учение чань провозгласило принцип «достижения просветления в нынешнем теле», т. е. без дополнительных перерождений.

[232] Этой фразы нет в Дунхуанском варианте сутры.

[233] Четыре категории людей (сы чжун): монахи, монахини, миряне женщины и мужчины. Под этим выражением подразумевается открытая суть проповеди истины Чань.

[234] «Потряс монашеским посохом» – на монашеском посохе (кхаккхара) обычно укреплялись кольца или колокольца, обычно издававшие звон. Благоверный монах пред тем как поставить посох на землю, должен сначала звуком отпугнуть всю живность, дабы никому не причинить вреда.

[235] Истинное око Дхармы Махакашьяпы – эзотерическая суть буддийского учения. Махакашьяпа – второй патриарх буддизма, который смог выразить суть учения Будды лишь легкой улыбкой на лице, без слов и письмен, за что высоко ценился в Чань.

[236] Эпизод о встрече монаха Фанбяня с Бодхидхармой отсутствует в Дунхуанском тексте. Он был вставлен позже, дабы подтвердить «официальность» передачи рясы Шестого патриарха Хуэйнэну и указать на мистическую духовную связь патриархов.

[237] «Нива благодати» (фу тянь) или «поле счастья» – наставник, служащий примером для всех людей. Здесь Хуэйнэн произносит традиционную посвятительную формулу.

[238] Чаньский наставник Волунь – имя Волуня не встречается ни в каких других источниках. Вообще, данный пассаж имеет более позднее происхождение, чем основной текст сутры.

[239] Цзиннань – местность, располагавшаяся на территории современного уезда Данянсянь в провинции Хубэй, где сегодня и находится монастырь Юйцюаньсы.

[240] Понятие «цзун» в лексиконе Хуэйнэна имеет несколько значений: «школа», «учение», «суть учения», и в своих проповедях он часто использует эту многозначность термина.

[241] «Мудрость вне учителя» (уши чжи чжи) – чаньское выражение, обозначающее уникальную способность какого‑либо человека достичь просветления даже без наставлений учителя, что случается крайне редко.

[242] Передать «одежды учения» или «буддийскую рясу» (и фа) означает передать титул Патриарха школы. Весь отрывок, в котором Шэньсюй признает свою вторичность по отношению к «истинному» патриарху Хуэйнэну, безусловно написан представителями школы Хуэйнэна. В реальности же Шэньсюй, равно как и его последователи всегда считали, что истинная традиция заключена лишь в их школе.

[243] Вероятно, речь идет о том периоде, когда Шэньсюй был назачн наставником императора в Лояне и не мог покидать свой пост.

[244] Здесь Хуэйнэн использует термин «бин» – дословно «болезнь», «недостаток». Синонимом этого термина является «чань бин» – «чаньская болезнь», что означает неправильные методы медитации, заблуждения, которые ведут в конце концов к утрате истинного пути.

[245] Девять лет считаются священным сроком в чань‑буддизме из‑за того, что Бодхидхарма сидел в медитации лицом к стене именно девять лет. Вместе с этим иероглиф «цзю» («девять») звучит также как и иероглиф «долгий», что означает, «я очень долго учился».

[246] Дисцилинарные правила (сила), созерцание (самадхи) и мудрость (праждня) – три основных составляющих части чань‑буддийской практики.

[247] Алмазная крепость (санскр. Ваджра, кит. цзинган) – дословно «алмаз», символ крепости и вечности буддийского учения.

[248] Возможен другой перевод: «лишь тот, кто не придерживается лишь одной дхармы, способен утвердиться в мириадах дхарм».

[249] «Духовное проникновение» (шэнь тун) здесь является синонимом санскритского понятия «сиддхи» – духовной энергии.

[250] Беседа о том, что такое «опираться» и «не опираться» (ли – бу ли) восходит к первому завету Бодхидхармы: «не опираться на письмена» (бу ли цзы). Последующие поколения чаньских учителей значительно расширили трактовку этого завета Первопатриарха, подразумевая не только собственно письменные знаки, но и любые слова, понятия и даже ключевые буддийские термины.

[251] «Проявления дхарм» (фасян) – внешние формы, вещи и явления, которые не позволяют увидеть, что за ними стоит единая Дхарма. Выражение «свободно пребывают сами в себе» дословно переводится как «сами исходят и сами пребывают [здесь]» (цзы ю цзы цзай), что свидетельствует о полной спонтанности проявлений истинной природы человека.

[252] Эпизод с деньгами станет ясен, если вспомнить, что сам Хуэйнэн покинул дом и ушел в монахи после того, как бродячий монах дал ему денег, чтобы поддержать семью. Поэтому Хуэйнэн как бы возвращает деньги, когда‑то полученные им, передавая их тому, кто также как и он, когда‑то, покинет мир.

[253] Подвижничество (сингу), дословно «рудные поступки», также может означать аскетизм.

[254] Шраваки и пратьека‑будды, под «внешним путем» здесь подразумеваются не‑буддийские школы, в том числе даосы с их трактовкой «постоянства» как Дао.

[255] Вместе в учении Хуэйнэна это именуется четырьмя добродетелями (сы дэ).

[256] Это наставление содержится в «Паринирване‑сутре», которая представляет собой последние наставления великого учителя перед его смертью.

[257] Т. е. Шэньхуэй был последователем Северного направления чань‑буддизма, поскольку, как говориться в начале этой главы, в ту пору руководитель Северной школы Шэньсюй проповедовал в монастыре Юйцюаньсы, откуда и пришел Шэньхуэй. Речь идет именно о том Шэньхуэе, который принял после смерти Хуэйнэна руководство его школой и сделал все, для того, чтобы за его учителем закрепился титул Шестого патриарха Чань.

[258] «Основой» (бэнь) в чаньской доктрине обычно именуют сердце, а его «правителем» (чжу) – изначальные природные свойства человека или его «само‑природу» (цзы син).

[259] Отрывок от слов «наставник сказал» до «воскликнул Хуэйнэн» отсутствует в Духнхуанском тексте рукописи.

[260] Здесь речь идет о самскрита‑дхарме, т. е. о парных элементах взаимопорождающих друг друга и приводящих к двойственности в сознании.

[261] В наиболее раннем варианте сутры из Дунхуана этот отрывок помещён значительно раньше и следует непосредственно после диалога Хуэйнэна с Чжичанем, вероятно первоначально он был частью записей бесед Хуэйнэна с учениками.

[262] «Поселиться в соломенной хижине» (досл. перевод «Покрыть голову соломой») означает вести отшельнический образ жизни, полный подвижничества. Под «последователи учения знающих и трактующих» подразумевается последователи буддийской школы, которые черпают свои знания лишь из письменных текстов и досужих рассуждений об этом, не опираясь на интуитивную мудрость и учение о Сердце. По сути, Хуэйнэн говорит, что Шэньхуэй недалеко ушел тот буддийских начетчиков.

[263] Этот параграф представляет собой явно более позднее привнесение в сутру и, по видимому, принадлежит последователям школы самого Шэньхуэя, чтобы смягчить достаточно жесткую характеристику, которую дал Шэньхуэю Шестой Патриарх, равно как и весь весьма нелицеприятный характер всего отрывка, посвященного Шэньхуэю (670–762), который в последствии действительно стал руководителем одной из самых влиятельных и интересных школ чань‑буддизма. «Лотосовый пруд» (Хэцзэ) – название монастыря, где проповедовал Шэньхуэй, откуда и пошло название его школы.

[264] Здесь Хуэйнэн говорит об относительности всяких названий, обращая внимание учеников на вынужденный характер каких‑либо терминов. В чаньском учении слово должно моментально реализовываться в действие, в этом смысл призыва Хуэйнэна «говоря об этом (т. е. произнося «Сердце», «само‑природа»), надо тотчас прозреть». Примечательно, что заключительный отрывок этой части смутно отражает какой‑то конфликт внутри школы Хуэйнэна.

[265] Колесница Единого (и чэн) – буддизм Махаяны.

[266] Досл. «лесах, что расположены у подножия гор».

[267] Речь идет о критике шраваков и пратьека‑будд.

[268] Цитата из «Дао дэ цзина».

[269] Вималакирти – святой индийского буддийского пантеона, его культ широко распространился сначала в Китае, а затем и в Японии (яп. Юима кодзи).

[270] Одеяние Моно – дорогое ритуальное буддийское одеяние, изготавливающееся в Корее, откуда и получило свое название.

[271] Завет (кит. фучжу) – дословно «поручать», «вверять», в буддизме так обозначалось последнее наставление, которое Патриарх давал ученикам перед своим уходом.

[272] Хуэйнэн считается основоположником традиции «местных наставников» или «наставников одной местности» (и фан ши). По сути, это закрепляло конкретного носителя чаньского учения за отдельным регионом, в то время как до этого многие чаньские учителя просто бродили по Китаю и из‑за этого часто не могли создать стабильную школу.

[273] «Появление» (чу) – также «проявление», «исчезновение» (мэй) – также «отсутствие».

[274] Скандха (кит. инь или юнь) – дословно «куча», совокупность психических и материальных свойств человека. Аятна (кит. цзе, досл «мир») – сфера пребывания. Дхату (кит. жу, досл. «проникновение») – «корень», элементы или классы элементов. В палийских текстах имеет несколько значений. Чаще всего обозначает четыре базовых элемента: земля, вода, огонь, ветер. В тексте Престольной сутры употребляются для обозначения 18 классов элементов (см. ниже).

[275] Пять скандх (кит. у юнь) – досл. «пять куч» или «пять скоплений», является одной из ключевых концепций буддизма как Хинаяны, так и Махаяны, и в этом пассаже Хуэйнэн проповедует как вполне консервативный представитель старых до‑чаньских школ. Пять скандх подразделяются на две группы явлений, первая относиться к материальному миру, вторая к психическому миру или «сердцу» (санскр. нама, кит. синь). Первая скандха (санскр. рупа; кит. сэ) собственно и представляющая собой всю совокупность материального мира, включает в себя землю, воду, огонь, ветер, которые формируют человека, а также весь материальный мир. Вторая скандха – «ощущение» (санск. Ведана, кит. шоу) представляет собой способность ощущать приятное, неприятное и нейтральной для человека, причем именно «ощущение» и считается основным началом, что загрязняет сознание, поскольку создает желание вновь воспроизвести это ощущение и тем самым формирует привязанность к миру. Третья скандха – «образы» (санск. самджня, кит. сян). Или «способность к созданию образов» обуславливает человека рождать различные представления и чувства. Четвертая – «действование» или «деяние» (санск. самскара, кит. син) представляет собой всякую деятельность, ведущую к изменению кармы, психических свойств человека и материальных предметов. Наконец, пятая скандха – «сознание» (санск. виджнана, кит. ши) соединяет воедино способность к формированию представлений и деяния, сберегает опыт и дает оценку поступкам и мыслям.

[276] Использование (юн), также «функция». Большинство комментаторов [в частности, 22, 189] рассматривают это понятие в контексте бинарной оппозиции «основа‑функция» (ти‑юн) При этом «основой» считается изначальная природа человека, которая проявляется или «обретает свою функцию» через некие внешние проявления. Из контекста всей фразы видно, что все поступки человека, зло или добро, которое он несет, прежде всего зависят от чистоты или наоборот загрязненности его «основы» – изначальной природы.

[277] Рупа (кит. сэ) – форма, материальный объект, нечто, имеющее внешние феноменологические проявления. В буддизме Махаяны рассматривается как первая из пяти скандх, соотносящаяся с материальным миром, в то время как четыре остальные соотносились с миром психического (кит. синь – сердце, душа). Поскольку материальное начало ограничивает человека и замутняяет его сознание, то все, что относится к «рупа», т. е. материальные объекты по учению буддизма располагаются в мире Низших небес. Форме‑материи логически противостоит «арупа» (кит. у сэ), т. е. вне‑материальное или пустота (санскр. шуньята, кит. кун), где и должно пребывать чистое сознание человека.

[278] Асрава (также «анасрава»), кит. «лоу» – отравляющее влияния внешнего мира, проникающее в человека через его органы чувств и замутняющее изначально чистую природу человека.

[279] Речь идет о последователях ряда буддийских направлений, объявивших о том, что все есть абсолютная пустота (саскр. шуньята, кит. кун) В сутре критикуется не сама концепция Пустоты как глобального истока бытия, но слепая приверженность этой идее, заставляющая отбрасывать все иные морально‑этические уложения и духовные представления.

[280] «Не следует использовать письмена» (бу юн вэньцзы) – парафраз одной из ключевых концепций, приписываемых Бодхидхарме: «не опираться на письмена» (бу ли вэньцзы) (см. ниже).. Здесь критикуется внутреннее направление чаньских последователей, которые буквально поняли этот завет Бодхидхармы, отрицая всякие тексты вообще и ценя лишь безграмотность едва ли не как проявление святости.

[281] Место для проповедей досл. «площадка для проповеди Пути» (даоян), аналог и перевод санскритского понятия «бодхиманда» («место для просветления») – обычно так именуются буддийские храмы, хотя речь может идти и просто о небольших площадках перед кумирнями, где бродячие монахи читали проповеди.

[282] Речь идет о базовой буддийской концепции причинности и взаимосвязи всего со всем, всех дхарм этого мира. Существуют «базовые причины» или «предшествующие условия» (кит. ин, санскр. хету), изначально существующие в этом мире, и причины, порождаемые определенными феноменами (кит. сян, санск. пратьяя). Предшествующие условия обозначают непосредственную причину и прежде всего мотивы поведения человека, которые ведут к накоплению его кармы, в то время как все остальные причины происходящего в мире, т. е. пратьяя, в свою очередь оказываются порождены именно первичными условиями. Таким образом два типа причин соотносятся друг с другом как причина и следствие.

[283] Младший учитель или малый учитель (сяо ши) – последователь, целиком получивший наставления в десяти заповедях. Также так обычно именовались ученики первого поколения в школе.

[284] Т. е. «ни одна вещь в мире не является реальной воистину»

[285] Обычно комментаторы считают, что речь идет о камне и дереве, когда говорится о состоянии «вне чувств и вне движения».

[286] Сутра осуждает упрощенный взгляд на Чань как на «пребывание вне движения» или «в недвижимости» (бу дун) и «пребывание вне чувств» или «будучи незахваченным чувствами» (у цин). Эти односторонние взгляды, сводящие Чань к простой сидячей медитации и «устранению желаний» активно распространялись противниками Чань в VIII в. и даже стали популярными среди ряда буддийских школ, считавших себя истинными носителями Чань. Дословно фраза переводится так: «Вне движения – это вне движения; вне чувств – это вне семян Будды»

[287] «Драгоценность дхармы» – санскр. дхармаратха. Обычно обозначает суть учения конкретного наставника или собрание его ключевых наставлений.

[288] Обычно чаньские комментаторы считают, что последние две фразы являются более поздней вставкой, а патриарх Хуэйнэн не мог говорить столь нескромные слова. [22, 202]

[289] «На одном цветке раскрываются пять листьев» – одна из самых известных и многозначных фраз чань‑буддизма. В данном случае имеется в виду, что после Бодхидхармы («один цветок») учение передавалось последовательно еще пяти патриархам Чань («пять листьев»), таким образом прямая передача патры и рясы заканчивается на Шестом патриархе, которым и стал Хуэйнэн. Институт патриархов как абсолютных воплощений учения Чань становится не нужным, поскольку большинство последователей «обладают мощными и плодоносными корнями». Таким образом кладется конец и догматическим спорам между чаньскими школами о лидерстве. Друга трактовка той же фразы считает, что речь идет о пяти основных школах Чань – «пяти листьях» (у е), выросших из проповеди Дамо.

[290] Чистая земля (кит. цзинь ту) – буддийский рай, место пребывания великих патриархов.

[291] «Взирание в покое» (гуань цзин) и «опустошение сердца» (кун синь) являются двумя основополагающими техниками буддийской медитации. Хуэйнэн в своей проповеди переносит упор с чистой (т. н. беспредметной медитации) на естественное следование событиям и достижение изначальной чистоты сердца, в чем ощущается даосское влияние.

[292] Голова Хуэйнэна действительно была отсечена и выкрадена ночью 3‑го дня восьмой луны 722 г.

[293] Здесь – игра слов. Выражение «ян цинь» означает как «поддерживать родителей», так и «поклоняться родному».

[294] Это – одна из самых темных фраз предсказания. Традиционный комментарий не очень убедителен, гововоря, что человек, выкравший голову Хуэйнэна, был обуреваем плотскими страстями, которые традиционно по‑китайски связывались с желудком или ртом. [22, 207].

[295] Вероятно, речь идет о двух местных чиновниках, оказавших немало услуг по сохранению учения Хуэйнэна. Лю Утянь стал наместником (цэши) области Шаочжоу, а Ян Кань – начальником или главой управы (лин) Цюйцзяна. Именно они вели расследование по делу о выкраденной голове Хуэйнэна. Существует и иная трактовка первой части фразы: «когда придут великие трудности». Некий человек из уезда Лянсянь по имени Чжан Цзинмань в Хунчжоу в монастыре Кайюаньсы, пожертвовав две тысячи монет, получил «великое сострадание», т. е. благодать Будды, но затем не стал продолжать следовать всем буддийским заветам и в его жизни начались несчастья. Поэтому фраза может быть переведена так: «Когда [Чжан Цзин]мань столкнется с трудностями…».

[296] Дословно речь идет о самгхораме (кит. сэнцзяланьмо) – так называлось любое место, где селились монахи.

[297] Семь последних Будд. Випассин спас 348 тыс. человек, Сикхин – 250 тыс. человек, Виссабху – 130 тысяч, Какусудха – 40 тыс., Конагамана – 30 тыс., Кашьяпа – 20 тыс. человек, Гаутама спас и продолжает спасать бесчисленное множество людей.

[298] Здесь изложена каноническая линия передачи, которая сформировалась к XI в. и была изложена в трудах Сунского монаха…суна. Как видно из абзаца, все патриархи делятся на три категории. К первой принадлежат бодисаттвы (Кумараджива и Нагарджуна), обозначаемые по‑китайски «да ши» – Великий воин; вторая – арья (кит. цзунь чжэ). Все китайские наставники именуются «да ши» – великий учитель.

[299] Монастырь Гоэньсы (Милосердия государства) – ныне называемый Луншаньсы (Драконьих врат), расположен в горах Луншань в уезде Синьсин в провинции Гуаньси. Во времена Хуэйнэна эта область называлась Синьчжоу. Именно туда просит Хуэйнэн своих учеников перевести его перед смертью.

[300] Чистая природа (цзин син) – речь идет об изначальной природе человека, данной ему при рождении и по сути ничем не отличной от той, что обладал Будда при своем рождении.

[301] Третья стража (т. е. полночь) является священным моментом в чань‑буддизме, не случайно Хуэйнэн получает от Хуайжэня рясу и патру Шестого патриарха ровно в полночь, и именно тогда же он и уходит из мира.

[302] По буддийской традиции тело патриарха является одной из святынь. Оно было помещено в легкий склеп – раку или двустворчатый ковчег (кань), изготовленный в виде небольшой пагоды. В такие раки помещались обычно священные статуи Будды. Затем склеп с телом Хуэйнэна был помещен в большую пагоду.

[303] В монастыре в Цаоси до сих пор находится тело Хуэйнэна, а также патра и ряса.

[304] Император династии Тан.

[305] Линтао – хранитель ступы с останками Хуэйнэна. Как Линтао он фигурирует также в «Сун гаосэн чжуань» («Биографии выдающихся монахов, составленный в эпоху Сун») [34, 755б] и в «Цзиньдэ чуаньдэнлу» («Записи о передачи светильника драгоценной благодати») [47, 236в]. В ряд других произведений имя хранителя пагоды записывается как Синтао.

[306] Именно этих двух чиновников упоминает Хуэйнэн в своем последнем пророчестве: «Когда придут трудности, Ян и Лю станут чиновниками»

[307] Примечательна сама дата, когда преступник пытался обезглавить Хуэйнэна – 3 августа 722 г., т. е. ровно через девять лет после того как была поставлена ступа (713 г.), а поскольку девять лет является священным сроком в чань‑буддизме (именно столько Первый патриарх просидел в медитации перед стеной), то это явным образом указывает на мифологическую, а возможно и мистическую подоплеку этой странной истории.

[308] Эта история практически дословно повторена в «Чуаньдэн лу» [47. 236с‑237а].

[309] «Величайшее зерцало» по‑китайски также обозначает «величайший провидец».

[310] Область Ханьчжоу соответствует району современного города Чэнду, столице провинции Сычуань. Уезд Шифан в древности находился несколько южнее современного уезда Шифан, а ныне это место соответствует уезду Куанхань, расположенного к северу от Чэнду.

[311] Источники о жизни Мацзу расходятся по этому поводу. В частности, «Чуаньдэн лу» («Записи о передаче светильника», 1004 г.) (цз. 6) не содержит никакого упоминания об этом монастыре. «Уйти из мира» – принять монашеский постриг, в данном случае подразумевается лишь первый из двух, начальный этап монашеской инициации, принятой в эпоху правления династии Тан.

[312] Способность дотронуться языком до кончика носа является одной из тридцати двух отличительных знаков (лакшан), которые указывают на великого человека, Будду или Сакравартина. Часть таких знаков, в частности, можно нередко встретить в буддийской иконографии, например, круг на подошвах или ладонях, нимб вокруг головы и т. д.

[313] По поводу первого учителя Мацзу существуют заметные расхождения в буддийских источниках. В частности, Цзунми указывает, что его первым наставником стал некий монах Цзинь. Этой же версии придерживается трактат «Цзутан цзи» («Записи из зала патриархов»). Существует предположение, что преподобный Тан – никто иной как известный монах Чжуци (648–734), последователь Шисяня (609–702). [101, 110]

[314] Область Цзычжоу располагалась на северо‑востоке уезда Цзяньян провинции Сычуань.

[315] В эпоху Тан монах после окончательной инициации, которая полагалась по исполнению двадцати лет, должен был соблюдать около 250 правил.

[316] Область Юйчжоу располагалась на территории современного уезда Басянь в провинции Сычуань.

[317] Речь идет о самапатти или самадхи (кит. дин). В более поздних версиях, в частности, в «Чуаньдэн лу» этот иероглиф заменен на иероглиф «чань».

[318] Гора Хэнюэ (другое имя – Хэншань) расположена в провинции Хунань, в северной части уезда Хэнъян. Она считается одной из пяти священных горных вершин Китая и в этом ряду обычно именуется Наньюэ – «Южный пик».

[319] Наньюэ Хуайжан или Хуайжан с гор Наньюэ (677–744), считается основателем Наньюэского направления чань‑буддизма и учеником Шестого патриарха чань Хуйэнэна (либо учеником ученика Хуэйнэна), хотя последнее оспаривается рядом серьезных исследований и не подтверждается хрониками той эпохи. Подробнее смотрите вводную статью.

[320] Сосуд Дхармы (фа ци) – выражение, ставшее знаменитым в чаньской практике. По преданию, впервые оно было употреблено самим Бодхидхармой во время его встречи с Хуэйкэ, своим будущим приемником и вторым чаньским патриархом именно после того, как Хуэйкэ отрубил себе руку и положил перед Бодхидхармой. Вообще, первоначальное значение «ци» – «ритуальный сосуд» и «инструмент». Таким образом понятие «ци» выступает как универсальный символ «хранилища драгоценного и священного» именно в этом значении употребляет это понятие Конфуций, говоря о благородном муже как о «сосуде».

[321] Весь дальнейший пассаж построен на многозначности понятия «чань» (дхиана), которое может обозначать как собственно «созерцание, медитацию», так и все метафизическое учение чань. Интересно проследить, как своими вопросами Хуайжан «углубляет» для Мацзу осмысление чань.

[322] Здесь обыгрывается ключевая чаньская концепция, легендарно берущая свое начало еще от Бодхидхармы, о необходимости совмещения практических деяний (или «дел», кит. ши) и постижения мистического принципа, глобального закона (ли), который стоит за всеми внешними проявлениями. «Деяния» без «принципа» могут являться лишь внешней имитацией некого священнодействия, на что и указывает здесь Хуайжан в беседе с Мацзу.

[323] Речь идет об особом напитке, используемом в индийских школах буддизма. Упоминания о нем содержит ряд сутр, в частности Ланкаватара‑сутра. По одним свидетельствам он изготавливался из масла [106,111], по другим – из перебродившего молока [76, 36]. Этот нектар считается символом просветленной природы Будды. Следуя «Махапарипирвана‑сутре», из этого нектара мистическим образом был изготовлен текст в двенадцать частей, из текста родились сутры, из сутр через несколько ступеней появилась праджняпарамита (высшая истина), а из нее – нирвана. Таким образом, состояние Мацзу после слов его учителя равносильно опьянению буддийской истиной.

[324] «Самадхи, что не имеет проявлений» или «не имеет внешних характеристик» (анимитта‑самадхи) – выражение, часто встречающее в классических буддийских текстах. Это стало одной из ключевых концепций чань, в частности его проповедовал Хуэйнэн. Речь идет прежде всего о том, что истинное просветление и истинное созерцание не имеет никаких внешних видимых характеристик.

[325] Сердце‑основа (синь ди), досл. «сердце‑земля», ключевая часть концепции Мацзу о том, что все проистекает из нашего сердца или совокупности психических свойств.

[326] Видимые проявления (сы сян) – то, что можно уловить органами чувств.

[327] Око Дхармы (фа янь) означать мистическую способность, присущую бодисаттве, проникать в суть вещей вне знаний и постигать то, что их существование обусловлено причинно‑следственными связями, т. е. кармой. «Око дхармы» потенциально присуще всем, его лишь следует открыть особыми методами. Точно также – «Фаянь» называлась одна из крупнейших школ китайского буддизма.

[328] Праджнятара – 27‑й патриарх буддизма, непосредственный предшественник Бодхидхармы, 28‑го патриарха и основателя учения чань. «И будет попирать своими копытами народ Поднебесной» – т. е. своей мудростью одолеет все школы.

[329] Уезд Цзяньян находился в провинции Фуцзянь, к северо‑востоку от современного Цяньфу. Гора Лунгун у Нанькана расположена в провинции Цзянси недалеко от уезда Ганьсянь.

[330] Ли Сыгун (Ли Цянькэ) был назначен наместником и главным цензором провинции Цзянси непосредственно императором Сюань‑цзуном (713–756).

[331] Возможно речь идет о восстании Ань Лушаня (755–763), во время которого были уничтожены многие продовольственные запасы.

[332] Парадоксальный ответ Мацзу на вопрос монаха, посланного Хуайжаном, в более поздней чаньской традиции превратился в гунъань (коан) и тему для медитации. Здесь важно, что Мацзу не пустился в объяснения сути Дхармы, но рассказал об обыденных вещах. Испокон веков соль и перец считались в Китае важнейшими продуктами, а государство сохраняло монополию на них. «Не бывает недостатка в соли и перце» может трактоваться как «не бывает недостатка в самом важном и необходимом», т. е. в людях, понимающих суть Дхармы. Удовлетворение Хуайжана объясняется тем, что Мацзу проявил истинную спонтанность сознания и отказался от чисто внешних объяснений.

[333] «Ученик, вхожий в покои» (жу ши) – традиционное обозначение ближайших учеников мастера, которым и передает все учение. См. вводную статью о спорах о количестве учеников Мацзу.

[334] Мацзу действительно был похоронен на горе Шимэнь в провинции Цзянси, к западу от города Чжидань.

[335] Фразу «Днем перед лицом Будды, ночью – перед лицом Будды», можно также понять как «Будда солнечного лика, Будда лунного лика». Буддийское предание говорит, что «Будда солнечного лика» живет в этом мире восемнадцать сотен лет, а «Будда лунного лика» – лишь один день и одну ночь. Таким образом Мацзу говорит об отсутствии разницы между вечным и мгновенным, близким и далеким.

[336] «Колесницей» (кит. чэн, санскр. яна) именуют обычно все учение буддизма. «Высшая колесница» (шан чэн) – уровень бодисаттв. Этот термин стал часто применяется именно к чань‑буддизму, поскольку его последователи считают, что именно учение чань открывает путь к высшему и окончательному просветлению.

[337] Дословно «перевернуться дном вверх» (дао). Речь идет об иллюзиях, которые порождает мир вещей (самсара) и которые вызывают ощущение достижения просветления.

[338] «Отсутствие» (досл. «не», кит. фэй, санскр. анупалабья) – буддийский термин, означающий полное отсутствие, невозможность достичь чего‑либо из‑за его иллюзорности, полное отрицание наличия, а также ареальность мира.

[339] В буддизме мир подразделяется на три мира или три чертога (кит. саньцзе, санскр. трайлока): мир желаний (камадхату), мир форм (рупадхату) и мир без форм (арупадхату). В чань‑буддизме эта классическая формулировка была нарушена, так под «тремя мирами» подразумевались «три ядовитых» начала, что создают иллюзии человеку: алчность, глупость, гнев. Путем чаньской практики они должны быть обращены в мир соблюдения заповедей (цзе), мир самадхи (дин) и мир интуитивного познания (хуэй) [Сюйцзан цзин, 15‑5, с. 408]. Сама фраза о том, что «Все три мира и есть сердце» взята из «Аватамсака‑сутры».

[340] Термин «рупа» (кит. сы) значительно шире западного понятия «форма». В сущности речь идет о совокупности форм и вызываемых ими ощущений, что и являет для человека материальный мир.

[341] Бодхи (кит. пу ти) принято переводить как «просветление» или «озарение», изначально обозначало дерево, под которым Будда Шакьямуни достиг просветления. В чаньских текстах в равной степени для обозначения просветления используются термины «пу ти», «цзе то» – «освобождение от пут мира», «у» – «пробуждение», «да у» – «Великое пробуждение», причем последний широко использовался и в раннем даосизме.

[342] «Чудесный зародыш» (шэн тай, досл. «зародыш совершеномудрого»), термин, отражающий заметное даосское влияние на чань‑буддизм эпохи Тан. Здесь он означает пестование в себе природы бодисаттвы.

[343] Возможен и другой перевод: «Путь не принадлежит пестованию», поскольку Дао существует независимо от пестования, в то время как в пестовании нуждается лишь сердце человека. См. дальнейшие рассуждения Мацзу.

[344] Шравака – «тот, кто внемлет», «тот, кто слушает». Один из начальных уровней святости, за которым следуют «само‑будды» или «Будды лишь для себя» (пратьека‑будды). Эти две категории отвергались Махаяной, в том числе и чань‑буддизмом, поскольку ее идеалом был Бодисаттва, который способен спасать другие живые существа.

[345] Досл. «творить дела», «делать делание» (цзао цзо)

[346] Здесь обыгрывается понятие «и нянь», что может означать как «единственная мысль», так и «мысль о Едином», т. е. о Дао. Таким образом, истинное просветление может быть достигнуто лишь тогда, когда даже сама мысль о Дао будет устранена. Здесь дана концепция трех ступеней к просветлению: устранение мыслей о мире, и сведение всего к «мысли о Дао», когда обнаруживается причина, корень трансмиграций; и, наконец, устранение мысли о самом Дао («единственной мысли»), что прекращает цепь рождений и смертей.

[347] Дхармараджа (кит. фаван) – досл. «Правитель Закона», один из эпитетов Будды.

[348] Цитата из «Вималакирти‑сутры» или «Вималакирти‑нидреша», которую в этой проповеди обильно цитирует Мацзу.

[349] Сагарамудра‑самадхи – «самадхи печати океана». Это самадхи, в котором Будда наставил своего последователя Автамсаку. Это также зовется «самадхи зеркала океана». Само выражение объясняется тем, как поверхность чистого и спокойного океана отражает в равной степени все вещи, так и просветленный разум бодисаттвы отражает всю полноту истины. Позже эта учение выразилось в эстетической концепции «озера и луны» или «отражения луны в озере», как одновременного выражения абсолютного, спонтанного и единомоментного отражения («как только луна вышла из‑за туч, она тотчас отразилась в озере»), так и полной иллюзорности («отражение луны не есть сама луна»). Это стало излюбленным сюжетом многих китайских художников и породило выражение «ловить луну в воде» – стремится к иллюзии, зная, что это иллюзия, поскольку она неотличима в своей основе от реальности. (Многократно повторенная иллюзия, приводящая к реальности).

Это выражение пошло из писаний школы Хуаянь, где особо почиталась «Аватамсака‑сутра», ставшая важным культовым произведением и в чань‑буддизме. Эта сутра уподобляет сознание Будды океану, в котором находят отражение все дхармы: «То, что мы называем «зеркалом океана» символизирует врожденное Сердце Будды. Когда истощаются все иллюзии, то сознание становится спокойным, прозрачным и в бесконечности отражает все явления, которые появляются одновременно»

[350] Сердце совершеномудрого (шэн синь) – редкое выражение в чаньских текстах эпохи Тан. Вероятно, оно берет свое начал от комментариев чаньского наставника Сэнчжао к «Вималакирти‑сутре», которые были весьма популярны среди проповедников дхианы того времени. «Сердце совершеномудрого» у Сэнчжао становится синонимом высшей мудрости праджни и противопоставляется «знанию», которое есть иллюзия. Здесь примечательно, как типично даосские термины, типа «шэн» (мудрец) и целиком «шэн синь» (см. Дао дэ цзин) используются для адаптации санскритских выражений, что и предопределило заметную трансформацию учения дхианы на китайской почве и эволюцию чань в сторону даосского обыгрывания «иллюзия‑реальность». В индийском буддизме дхармы сами по себе уже представляли иллюзию.

[351] Этот отрывок крайне интересен, по сути, он указывает, что можно в реальности погрузиться в пустоту, соприкоснуться с нирваной, но так и не достичь природы Будды. Таким образом, природа Будды стоит выше нирваны и ее достижение – более важно, чем сама нирвана, в то время как само стремление к нирване – лишь еще одно заблуждение.

[352] Классическая буддийская концепция различает три типа людей, в соответствии с их корнями, т. е. способностью воспринять учение: существо подземных корней, средних корней и высших корней.

[353] Калаянамитра (кит. шань чжиши чжи бяо) – религиозный наставник. Досл. «добрый и образованный советчик».

[354] Перевод Лиевеса: «обладает подвижным сердцем» [106, 87]. Так или иначе, речь идет о потенциальной способности обычного человека своим сердцем открыться высшей истине, т. е. «обратиться» (фань шу), в то время как шравака уже погряз в заблуждениях. Примечательно, что чань обычного человека ценили значительно выше, чем идущего по пути, но уже заблудшего шраваку.

[355] Цитата из «Вималакирти‑сутра». Эти слова связаны с предыдущими событиями, о которых идет речь в сутре. Мудрец Вималакирти продемонстрировал, каким образом Бодисаттва может одновременно пребывать в мире людей и не быть в нем. После чего он спросил Манчжушри, почему именно пребывание в мире является истинным семенем просветления. Манчжушри отвечает, что тот, кто уже «пребывает в нирване», т. е. не находится в этом мире, более не способен достичь истинного просветления, поскольку его проникновение по сути – иллюзия. После чего Махакашьяпа говорит: «Действительно, мы уже более не способны достичь просветления, подобно шравакам, которые порвали свои связи с существованием и более не интересуются истинным просветлением. А поэтому обычный человек может обладать обращенным сердцем, в то время как шравака такого не имеет». [Т. 475, т. 14, с. 549]

[356] Типичный прием Мацзу, обыгрывающий потенциальное «отсутствие» самых важных, ключевых понятий чаньской философии. В частности, «нет рождения» и «нерождения». Здесь противопоставляются «у‑ми» (просветление‑заблуждение).

[357] «Природа Дхармы «(санск. Дхармата, кит. фасин) – «природа Учения» или «природа Закона». В буддизме Махаяны означает высшую и конечную суть учения, истинное состояние всех вещей, когда целиком преодолена дуальность мира и достигнута высшая экзистенциальная мудрость – праджняпарамита.

[358] Перевод Левенса: «Хотя бы на один момент» [106, 88]

[359] Метафора «песчинок на речном берегу» часто встречается в чаньских текстах, в частности, в «Ланкаватаре‑сутре», где речь идет конкретно о реке Ганг, и символизирует абсолютную вербальную непостижимость учения Будды: это учение может быть истолковано и объяснено бесчисленным количеством способов, однако ни один из них, равно как и все вместе не исчерпают суть этого учения и таким образом ни одно объяснение не может быть исчерпывающим.

[360] Речь не идет о каком‑то конкретном наборе чудес, поскольку 18 – священное число в буддизме и, по сути, здесь говориться о «самых разнообразных» чудесах, которые любили демонстрировать буддисты, впавшие в прелесть просветления.

[361] Обратиться в «мертвый пепел» или «угасший пепел» (сы хуэй) – выражение, встречающееся у Чжуан‑цзы в гл. 2: «Так можно ли, что бы тело стало нечувствительным, словно высохшая ветвь, а сердце стало подобно угасшему пеплу?». По сути Мацзу вновь предостерегает от привязанности к внешним проявлениям просветления через чудеса и призывает к возвращению к «угасанию».

[362] Пестовать причины, чтобы достичь плодов (сю инь чжэн го), досл. «культивировать (вторичные) причины, чтобы подтвердить (первичные) плоды» – важный элемент критики Мацзу концепции шраваков.

[363] К. Деспье предлагает другой перевод: «Подобно бы это было топору, который рубит вас бесконечно» [76, 46]

[364] Лиевес предлагает так переводить последнюю фразу: «Вы долго стояли, поэтому теперь идите и позаботьтесь о себе» [106, 88], ссылаясь на то, что обычно во время проповедей чаньские монахи стояли, в то время как в других буддийских школах речи наставников слушали сидя, и, следовательно, последняя фраза Мацзу – традиционная формула, которой чаньские наставники заканчивали свои речи («цзю ли чжэнь чжун»). В принципе, грамматическая конструкция фразы выдерживает оба типа перевода, хотя тезис об исключительно «стоячих проповедях» представляется не бесспорным.

[365] Теория буддизма под замутнением или загрязнением понимает три взаимосвязанных начала или мотивации существования: желания, ненависть, незнание. Отсюда и рождается все проблемы, связанные с физическим существованием человека, вовлеченного «в пелену незнания» (клеша).

[366] Здесь изложена важнейшая чаньская концепция «непосредственного знания» (чжи хуэй)

[367] Возможен и другой перевод фразы: «То как не делает обычный человек, и как не делает шравака – так делает бодисаттва». Интересная концепция – «воистину делает» лишь бодисаттва, остальные лишь с разной долей успеха имитируют его «истинное делание». Текст «Вималакирти‑сутры» так продолжает эту фразу: «Не предпринимает нечистых деяний, не совершать чистых деяний – таков путь жизни Бодисаттвы» [6, 545].

[368] Светильник (дэн) – понятие, активно используемое в чаньских школах для обозначения Учения, в частности, один из основных трактатов по истории учения чань, называется «Записи о передачи светильника». Считается, что первым светильник зажег сам Будда, а его «истинную» передачу начал Бодхидхарма. По сути, здесь мы встречаем цитату из Вималакирти‑сутры: «Существует метод преподавания, что зовется неугасимым светильником. Один светильник может зажечь сотни и тысячи других светильников, не утратив при этом своего собственного сияния. Точно так же и Бодисаттва просветляет сотни и тысячи живых существ, не растрачивая своего собственного просветления» [6, 543].

Однажды Наньюэ Хуайжан, в своей проповеди произнес слова, которые позже повторил его ученик Мацзу: «Так может ли угаснуть светильник?» [34, 761].

[369] Примечательно, что здесь Мацзу употребляет понятие «фа» (т. е. дхармы) в смысле «вещи», «явления», что сближает его проповедь как по смыслу, так и по используемым выражениям с рядом даосских школ, где для этого использовалось понятие «у» – «вещи/явления».

[370] Цитата из «Сутры в сорок две части». Шраман – буддийский монах.

[371] Здесь изложена теория изначального единства мира. Все различия – вторичны, они связаны уже с конкретными проявлениями этих первичных дхарм (т. е. с «именами» – мин), и нашим осмыслением этого (смыслы, и).

[372] Мацзу говорит о ложной концептуализации, утверждении себя в каком‑то месте (ли). Там, где есть ты – есть все остальное, и истина, и Дхарма и путь.

[373] Изящное логическое доказательство единства мира через понятия «множественности» (кугань) и «единства» или «не множественности» (у кугань).

[374] Досл. «сметание» (саодэн).

[375] Ср. диалог Мацзу с Дачжу.(№ 6)

[376] Теория «дома в самом себе», «само‑дома» (цзы цзя) неоднократно обыгрывается Мацзу в дальнейших диалогах. В сущности, речь идет об абсолютной самодостаточности человека, который и есть истина и Будда в потенции.

[377] «Тот, кто способен на человеколюбие» (ши нэн жэнь) – китайская интерпретация родового имени Будды Шакьямуни. Примечательно, что использован традиционно конфуцианский термин «жэнь», а не буддийский «энь» (милосердие).

[378] Колесо – символ бесконечности учения Будды. Считается, что толчок к вращению колеса дал сам Будда во время своей проповеди в Оленьем парке города Бенарес, и с тех пор движение колеса неостановимо.

[379] Рисование письмен на воде стало излюбленным мотивом чаньской и дзэнской поэтики, как символ мимолетности и истинности одновременно, абсолютного действия и его полного отсутствия, «действия вне результата». Например, японский проповедник дзэн Кукай, считал, что нет ничего труднее, чем рисовать иероглифы на воде.

[380] Досл. «не рождаться и не угасать – таково великое угасание».

[381] Понятие татхагата‑гарбха (кит. жулай цзан) можно также перевести как «зародыш татхагаты» или «хранилище татхагаты». Различают три тела Будды: самбхогакая (тело блаженства), нирманакая (видимое тело или тело изменений) и дхармакая (Тело Закона).

[382] Виджнана представляет собой знание, получаемое от пяти органов чувств, ментальное знание, и сознание‑сокровищница. В данном случае оно символизирует собой обыденное знание, в то время как праджня – знание интуитивное, связанное с озарением.

[383] Здесь Мацзу говорит о концепции «окончательного просветления», когда более нет возврата в «состояние заблуждения». Ряд других школ считали, что просветление можно утратить, поддавшись на искушения этого мира.

[384] Это – парафраз из «Вималакирти‑сутры» [6, 538]. Примечательно, что Мацзу старается четко указать на различие между технической стороной дхианы, т. е. сидением в медитации, и собственно внутренним мистическим содержанием дхианы, которое и есть чистое тело бодисаттвы, хотя на письме и первый и второй смысл выражаются одним и тем же иероглифом «чань» (дхиана).

[385] Последний абзац отсутствует в ряде изданий «Речений» в частности, в «Речениях четырех школ». В ряде моментов он отличается по смыслу от предыдущих, в частности, Мацзу призывал не обращать внимания на карму и не говорил о «запретах и поступках», что является характерным моментом буддийской школы винаи. Возможно этот абзац был добавлен позже.

[386] Три лучших ученика Мацзу. Ситан Чжицзан, выходец из уезда Цяньсянь из Цзянси; Байчжан Хуайхай (720–814), в будущем один из крупнейших чаньских наставников. Свое имя получил от города Байчжан, расположенной недалеко от г. Наньчана в провинции Цзянси, откуда и получил свое имя. Наньцюань Пуюань (748–834).

[387] Во время бесед или каких‑либо дел длинные рукава обычно оборачивались вокруг запястий. Спустить рукава означало прервать разговор, выразить неодобрение или несогласие. Таким образом, Наньцюань выразил неодобрение бессмысленностью поставленного вопроса, ибо каждый момент сам по себе самодостаточен, целостен и хорош для любого дела. Своим молчаливым уходом он, по сути, повторил поступок Махакашьяпы: ученик Будды Махакашьяпа в ответ на вопрос своего учителя о сути его учения лишь улыбнулся, подал выпавший из руки Будды лотос и удалился.

[388] Здесь – игра слов, которую так любили чаньские патриархи. Мацзу именует своих учеников по вторым именам: Цзан – Ситан, Хай – Байчжан, Пуюань – Наньцюань. Одновременно каждое из этих имен представляет собой значимое слово и таким образом замечание Мацзу имеет «второй слой». Цзан – «корзина» или «питака» на пали, т. е. собрание буддийских писаных канонов, Хай – «море», являющееся синонимом самадхи в чаньской традиции и символизирующее медитативную практику. Пуюань – дословно «всеохватное изначалие». Таким образом, скрытый смысл фразы таков: «Сутры вмещаются в Корзину буддийских канонов, чань объемлет все море бытия, но все же Всеохватное изначалие превосходит все это».

[389] Котел (тун) в чаньских текстах выступает иногда в качестве уничижительного именования человеческого тела. Таким образом, вопрос Мацзу звучит: «Что заключено в этом жалком теле?», что приобретает особый смысл именно в тот момент, когда монахи готовились принять пищу и поддержать свое физическое тело.

[390] Вариант «Записей о передаче светильника»: «Ни один из монахов не осмелился более задавать вопросов».

[391] Буддизм различает пять чертогов или миров (у цюй): ад, мир голодных демонов, животных, человека, чертог светлых божеств и Будд.

[392] Дачжу Хуайхай, выходец из области Цзяньчжоу, его родовое имя было Чжу, откуда, вероятно, и пошло его монашеское имя Дачжу – «Большая жемчужина». Первоначально он был последователем наставника Даоши, который проповедовал в монастыре Даюньсы («Больших облаков») на северо‑западе провинции Чжэцзян. После шестилетнего обучения у Мацзу, Дачжу вернулся к своему учителю, но чуть позже сославшись на болезнь, удалился от мира и вел отшельническую жизнь.

[393] Область Юэчжоу располагалась недалеко от современного города Шаосин в провинции Чжэцзян.

[394] «Сокровищница, что запрятана в твоем же доме» – этими словами Мацзу указывает Дачжу на сознание‑сокровищницу (санскр. алая‑виджнана), которое, прозревая весь мир, по сути, прозревает само себя, поскольку изначально содержит в себе все проявления дхарм. Поэтому Мацзу удивляется, что Дачжу «покинул дом и отправился так далеко», т. е. начал искать Будду вне своего сердца. Примечательно, что в конце жизни Дачжу становится полным отшельником, т. е. до конца воплощает совет Мацзу «не искать вовне». Этот диалог является по сути иллюстрацией к проповеди Мацзу о «само‑доме» или «доме внутри тебя» (цзы цзя), изложенной в его «Проповедях».

[395] Трактат «Рассуждения об основных принципах вступления на Путь через внезапное просветлени» («Дунъу жудао яомэнь лунь») дошел до настоящего времени [Сюцзан цзин, с. 15–5]. Вероятно, это не изначальный вид трактата, составленного Дачжу, поскольку он состоит из двух свитков‑цзюаней, в то время как в «Речениях» фигурирует трактат в один цзюань. Первый цзюань был опубликован в 1369 г. Второй цзюань состоит из двух частей и, предположительно, в этом отрывке речь идет именно о первой части второго цзюаня [106, 126].

[396] Здесь Мацзу использует тот же термин «цзыцзай» (быть самоестественным, таковость, пребывать в самом себе), которым он наставлял Дачжу в момент их первой встречи, призывая отказаться от поисков истины вне самого человека. Таким образом, Мацзу подтвердил, что Дачжу обрел полное просветление.

[397] Местечко Чжутань находится в области Хунчжоу в провинции Цзянси. О Фахуэе известно очень мало, он, получив просветление у Мацзу, поселился в монастыре Баофэнсы (Драгоценного пика) или Чжутаньсы, где и проповедовал. О нем см. «Записи о передаче светильника» [47, цз. 6], где повторена вся эта история.

[398] Существует несколько трактовок этой фразы, смысл которой весьма темен. Лиевес предлагает переводить ее следующим образом: «Среди шести ушей, одна пара замышляет заговор», что следует понимать: «Я тебе не скажу этого в присутствии третьего лица», т. е. Бодхидхармы [106, 94]. Такой же версии придерживается Ивия Йоситака, давая развернутый комментарий к этому отрывку и указывая, что в принципе тема некого «третьего», при котором нельзя передавать тайное знание переназначенное лишь для двоих, «от сердца к сердцу», нередко встречается в чаньских произведениях [2, 58–59]. К. Деспьё вообще не видит в этой фразе прямой речи Мацзу и считает, что отрывок следует переводить так: «Мацзу так громко свистнул, что Фахуэй на время оглох» [76, 55].

[399] В этом диалоге используется иной термин для обозначения просветления – «чжэнмин», дословно – «засвидетельствовать о чем‑то», «удостоверить [истинность]»

[400] Зал Дхармы или зал Закона (фатан) – основной зал для медитации и наставлений в чаньских монастырях.

[401] Свист и пиала чая – два метода воспитания, которые использовал Мацзу. По сути, Вэйцзянь отказывается от чая, который предложил ему учитель и тем самым преодолевает дуальный разрыв «учитель‑ученик». Вместе с этим он приходит в зал, хотя сидел позади него – это значит, что он счел себя достойным этого. Вход в молельный зал («Зал Дхармы») символизирует вступление «внутрь Дхармы»

[402] Шигун Хуэйцзан, уроженец провинции Цзянси, прославился первоначально как умелый охотник (он часто изображается с луком и стрелами), блестящий поэт и философ. Линьцзы называл его одним из основателей школы Хунчжоу. Метафора охоты Мацзу означает, что он стреляет именно в души людей, поражая их истиной, в то время как обычный охотник поражает лишь физическое тело человека. Примечательно, что здесь негативное действие от охоты, т. е. от убийства живых существ в чаньском пространстве обращается в креативный акт «исцеления» этих существ от пут незнания и замутнения сознания. Это есть предел охоте как таковой, когда охота обращается во «вне охоту», которая в свою очередь и есть истинная охота.

[403] Это – одно из первых появлений в чаньских текстах мотива укрощения быка как метафоры чаньского самовоспитания, и обуздания чувств. Позже этот сюжет начинает часто встречаться на сунских табличках в сопровождении стихов. Подробнее см. [123, 127–144].

[404] «Четыре утверждения и сотня отрицаний» – один из основных методов логического доказательства, который широко использовался в ряде буддийских школ и прежде всего, в индийском буддизме. Четыре утверждения (сы цзюэ) это: «наличие», «отсутствие», «наличие и отсутствие», «не наличие и не отсутствие». В ряде чаньских текстов также трактуются как единство‑множественность, наличие‑отсутствие, причем все это может существовать одновременно. «Сотня отрицаний» (байфэй) заключается в том, что на каждое из четырех утверждений предлагается по четыре альтернативных варианта, т. е. всего получается 16 заключений. Эти шестнадцать заключений действуют в трех временах, т. е. в прошлом, настоящем и будущем, таким образом их количество утраивается, достигая 48. Это количество вновь удваивается до 96, поскольку каждое из заключений либо уже проявилось (актуализировалось), либо еще не реализовалось. К этому числу прибавляются четыре исходных утверждения, и таким образом получается число 100. Перефразируя вопрос, его можно сформулировать так: «Не используя логических построений, можно ли выразить смысл чаньского учения?»

[405] Эта знаменитая фраза из диалогов Мацзу превратилась в гунъань (коан).

[406] Магу Баочэ – сведений о нем почти не сохранилось, однако история эта повторена в «Записях о передаче светильника» [47, цз. 7, 254]. Магу – название монастыря в области Пучжоу в провинции Шаньси в уезде Юнцзи, расположенного на одноименной горе. Известный исследователь чань‑буддизма П. Дюмевиль предлагал читать второй иероглиф названия Магу не «гу», а «юй» [74, 30].

[407] Вода или течение реки выступает в китайской традиции как символ вечного, могучего, и не имеющего формы Дао, а сама эта аллюзия навеяна даосскими мотивами. Конфуций, глядя на воды, восклицает «Все проходит, как это, и не прекращает своего тока ни днем, ни ночью» [Лунь Юй, IX, 16]. В чань‑буддизме водный поток нередко выступает как символ достижения нирваны, сама же нирвана звалась «живые воды», поскольку ток вод представляется вечным, неостановимым и мистическим в своей непостижимой мощи.

[408] Гора Дамэй расположена в провинции Чжэцзян. Дамэй (752–839), выходец из провинции Хубэй, как упоминают многие хроники в частности, «Застава без врат» [41, цз. 7, 254]; «Встреча и изначала Пяти светильников», [40, цз. 3], действительно получил просветление у Мацзу. Он является составителем самых ранних из дошедших до нас записей учения школы Хунчжоу.

[409] В чаньских школах существовала традиция поселяться в горах лишь после окончательного просветления. Между первым наставлением Мацзу и тем моментом, когда Мацзу посылает к Фачану монаха, в действительности прошло около тридцати лет (первый диалог в 755 г. второй – 785–788 гг.), отсюда становится ясной фраза о том, что «в последнее время наставник проповедует другую буддийскую доктрину».

[410] Оба чаньских учителя Мацзу и Фачан прекрасно поняли друг друга: тезис «сердце и есть Будда» и «нет ни сердца ни Будды» абсолютно равноценны друг другу, поскольку в основе всего лежит абсолютная Пустота.

[411] Область Фэньчжоу находилась в юго‑западной части провинции Шаньси, недалеко от русла Хуанхэ. Фэньчжоу Уъе (759–820) выходец из уезда Шэнсянь провинции Шаньси отличался огромным ростом в шесть чи (ок. 190 см.), уже в девять лет принял постриг и обучался у известного чаньского наставника Чжибэня в монастыре Кайюаньсы. «Жизнеописания достойных монахов, составленные в эпоху Сун» более подробно рассказывает об этой встрече [34, цз. 11, 772–773].

[412] Три колесницы: колесница шраваков («Слушающих»), колесница пратьекабудд (тех, кто достиг просветления лишь собственными усилиями и лишь с пользой для себя) и бодисаттв.

[413] Существует несколько косвенных подтверждений реальности этой истории. В частности, в «Жизнеописаниях достойных монахов» встреча между Мацзу и Уъе изложена на основе воспоминаний самого Уъе [34, цз. 50, 772]. Правда, этот вариант дан не столько как гунъань, сколько как наставление со стороны Мацзу. После того как Уъе достиг просветления, «он разрыдался и сказал Мацзу: «Всегда считалось, что Путь Будды далек и долог, а просветления можно достичь лишь после многих кальп усилий и страданий. Сегодня же я впервые узнал, что истина Дхармакаи на самом деле полностью присутствует во мне самом. Все дхармы возникают из моего сердца, они лишь – мысли и формы, но не реальность». Мацзу же сказал: «Так и есть, так и есть. Природа дхарм не рождается и не умирает. Все дхармы изначально пусты и спокойны. «[Вималакирти‑нидреша]‑сутра» говорит: «Все дхармы изначально и всегда проявлялись в нирване». Или еще: «Все дхармы пусты в тех местах, где пребывают». Это именно то место, которого нигде нет, и где живут Будды и Татхагаты. И когда ты познаешь это, ты окажешься в месте пребывания пустоты, восседая на троне пустоты Дхармы. Поднимаешь ли ты свою ногу или ставишь ее, ты никогда не покинешь это место просветления. Постижение этого – моментально и после этого нет ничего постепенного. Это и зовется «взойти на гору нирваны, не двинув даже ногой»».

[414] Комментарий встречается лишь в тексте этого диалога в «Записях о передаче светильника» [47, цз. 8]

[415] Дэн Иньфэн, выходец из провинции Фуцзянь, уезда Шаоу. Дэн – его мирская фамилия, его полное монашеское имя Утай Иньфэн. [47, цз. 8, 259]

[416] Шитоу Сичэн (700–790) – один из крупнейших чаньских наставников, его школа, существовавшая параллельно с общиной Мацзу, привлекала сотни последователей. Шитоу – уроженец Дуаньчжоу, по преданию в своей молодости учился под руководством Хуэйнэна. Затем стал учеником Наньюэ Хуйажана, т. е. того же наставника, у которого учился и сам Хуэйнэн. Его биография изложена в «Жизнеописаниях достойных монахов», [43, 763с‑764а].

[417] Смысл фразы может быть не до конца ясен из‑за ее многозначности. Возможен следующий перевод: «Я буду следовать бамбуковыми зарослями и лесами, и на этих подмостках я и буду давать представление». Здесь же речь идет о традиционном монашеском посохе (чжубэнь, санскр. кхаккхара), изготавливающемся из дерева, с окованными концами, куда продевались металлические кольца, которые звенели и отпугивали мелкую живность, дабы буддист не мог случайно раздавить ее.

[418] Возможен несколько иной перевод этого абзаца. Мацзу: «Они уже вытянуты и я их не уберу». Иньфэн: «Тогда я уже иду вперед и не сверну». Фактически Иньфэн повторяет целиком строй и смысл фразы Мацзу., что означает знаменитый чаньский принцип: «Если ты решил что‑то делать, делай это до конца».

[419] Здесь подчеркивается абсолютная недуальность поведения Иньфэна. Страх перед смертью – показатель дуальности, его отсутствие – символ Будды. Для Иньфэна уже не существует отношения «учитель‑ученик», «жизнь‑смерть». Если сначала Иньфэн только как эхо откликается на фразу Мацзу, что демонстрирует его спонтанность сознания, то вторая часть этого пассажа показывает абсолютную искренность поведения Иньфэна, отсутствие лишь механического повторения фразы Мацзу. Именно поэтому, убедившись в реальности спонтанности сознания Иньфэна, Мацзу и откладывает топор в сторону.

[420] Шицзю и Уцзю – чаньские наставники, [О них см. 47, цз. 8, 259–260.]

[421] Ряд изданий, в частности «Речения четырех школ» [35], обрывает изложение на этой фразе, однако большинство вариантов, в том числе «Записи о передаче светильника» [47 цз. 8], и издание Йоситаки [2,78] продолжают эту историю.

[422] Сутра – буддийское писание, которое по преданию содержит слова самого Будды. Шастры – комментарии на сутры, а также тексты общего теологического содержания.

[423] Западные горы (Сишань) расположены в провинции Цзянси в области Хунчжоу, в окрестностях которых и располагалась школа Мацзу.

[424] Хунчжоу располагается в провинции Цзянси.

[425] Это схоже с доктриной школы Аватамсака о множественности вещей. По смыслу это перекликается с концепций Янчжу, который «не пожертвовал бы и одним волоском ради всей Поднебесной».

[426] Смех в чань является одним из самых расхожих сюжетов и по смыслу он перекликается со «смехом Будды», имеющим символическое значение победы и утверждения абсолютной истинности действия. Когда Будда вошел в состояние самадхи, он смеялся от радости самадхи, когда же он вышел из созерцания и обозрел мир своим чудесным взором, он начал смеяться, радуясь каждой порой своей кожи, и свет этого смеха озарил мир.

[427] Мирянин Пан (740–808) – Панюнь цзюши, прославившийся своим истинно чаньским поведением, не будучи монахом, но лишь мирянином, соблюдающим все буддийские заветы (санскр. упасака, кит. цзюши).

[428] Западная река (Сихэ) – река в провинции Гуанси.

[429] Струнный щипковый инструмент, подобный лютне с семью струнами.

[430] Кости и плоть (цзин гу) – метафора внешней части чаньского учения. Вода – символ Дао и Дхармы, а также нирваны. По преданию, Бодхидхарма говорит одному из своих учеников, отвечающего на его вопрос молчанием: «У тебя моя плоть».

[431] Остановить слезы малого ребенка – известная чаньская метафора. Она означает неким обманом, или «ложной истиной» на время прекратить страдания человека от его незнания и замутнения сознания. Это соотносится со словами «Нирвана‑сутры»: «Когда ребенок плачет, родители ему дают желтые листья тополя и говорят: «Не плач, не плач! Мы дали тебе золото». Ребенок видит листья и принимает это за золото» [Т. 374, цз. 12, 485]. Таким образом Мацзу подчеркивает, что даже его ключевое наставление «Сердце и есть Будда» – не более чем слова, иллюзия внутренней мудрости, призванные лишь на самом первом этапе успокоить душу человека, и которые не стоит «принимать за золото», в то время как воистину «Нет ни сердца, ни Будды». Благодаря этому становится ясным смысл дальнейшего наставления Мацзу, который просвещенному человеку скажет, что все это «не вещь» или «не явление реального мира» (кит. у).

[432] Это – один из первых диалогов, где Мацзу отходит от первоначальной концепции «сердце и есть Будда», говоря, что «нет ни сердца, ни Будды» (фэй синь фэй фо). Этот диалог повторен в «Записях о передаче светильника» [43, цз.6].

[433] Возможен иной перевод ответа Мацзу: «А в чем смысл того, что существует сейчас» либо «А в чем смысл того, кто стоит передо мной?». Многозначность понимания заложена в самой логике построения фразы и должна указать одновременно и на абсолютную бессмысленность и бесконечную познавательную глубину вопроса.

[434] В ряде изданий, например, [2, 94–96] этот диалог разделен на две независимых части, вторая часть начинается с вопроса «В чем смысл прихода Бодхидхармы с Запада?». Вполне возможно, что именно таково было изначальное членение текста, поскольку оба вопроса в диалоге формально никак не связаны между собой. Здесь мы приводим каноническое членение текста.

[435] Даньюань – талантливый чаньский проповедник, прославившийся еще в молодом возрасте, и чьим учителем был Наньян Хуэйчун (см. ниже о нем)

[436] Пешие странствия (синцзяо) стали традицией среди чаньских монахов. Они означали путешествия по Китаю в поисках известных учителей или предпринимались после получения просветления, чтобы закрепить пережитый мистический опыт.

[437] «Протереть глаза в чаньской традиции означает обрести умение видеть «цветы на Небе», способность прозревать необычные вещи, иллюзорные видения и т. д. Все это вводить последователя в иллюзию того, что он достиг просветления, поскольку присутствуют некоторые феномены этого состояния.

[438] Выражение «Длинное и короткое» (чан дуань) также могут означать «достоинства и недостатки». Одна линия стоит вне сравнений, а поэтому она и есть истина. Интересен сам вопрос, заданный в «рисованной форме». См. также следующую историю, где монах не смог ответить на «рисованный» вопрос.

[439] Цзиншань Фацин (714–792) был учеником мастера Хэлинь Сюаньсу (668–752) и последователем школы Нютоу. Горы Цзиншань – самые высокие горы в западной части провинции Чжэцзян в районе Юйкан, где позже располагался крупнейший центр чаньской школы Линьзци.

[440] Речь идет об учителе Хуэйчуне из Наньяна (ум. 776), который являлся императорским или дословно «государственным наставником» (чун го ши), и был учителем монаха Даньюаня. Считается, что именно Наньян Хуэйчун и Даньюань положили начало чаньской традиции рисования круга как символа абсолютной целостности и завершенности пустоты. Однако рисование кругов, в определенном смысле соотносимых с буддийской мандалой, встречалось еще в школе Хуаянь, откуда пришло в чаньскую школу Гуйян, после чего стало распространяться повсеместно, в том числе и в качестве медитативной загадки. Таким образом, точка, добавленная в центре круга, означает недопустимое излишество, поскольку реальность и так абсолютно целостна и самодостаточна.

[441] В тексте речь идет о «старшем монахе» (цзо чжу), обычно выполнявшем обязанности наставника канонов.

[442] Понятие «лев» нередко обыгрывается в чаньских притчах. Прежде всего, произношение иероглифа «лев» (ши) одинаково с произношение иероглифа «учитель» или «наставник» (ши), что как бы намекает на необузданный нрав и могучую силу чаньского учителя. В частности, в «Записях о передаче светильника», в ряде абзацев иероглиф «лев» заменен иероглифом «наставник». Вместе с этим в целом ряде произведений Будда сравнивается со львом, а, следовательно, вопрос Мацзу звучит так: «Не являетесь ли Вы самим Буддой?». Но поскольку такой вопрос по причине ряда табуирований задать невозможно, то он ставиться в косвенном виде.

[443] Речь идет о самом Будде. «Воистину пришедший (татхагата) не входит и не выходит» (или «не приходит и не уходит»), – говорит «Вималакирти‑нидреша‑сутра», [6, Т. 14, 555]. Таким образом Мацзу хотел наставить монаха, но тот его не услышал.

[444] Область Хунчжоу располагалась на территории современной провинции Цзянси в районе г. Наньчан. Именно от нее и пошло название школы Мацзу – «школа Хунчжоу».

[445] Иероглифы «лу» (знак высокой должности, процветание) и «фу» (счастье) на письме очень похожи. (чэн лу)

[446] Яошань Вэйянь (745–828 или? – 834), выходец из провинции Хунань с гор Яошань стал чаньских монахом в семнадцать лет, но долгое время вплоть до двадцати девятилетнего возраста изучал лишь монастырские уставы (виная) и сутры. Первоначально он обучался у Шитоу, затем у Мацзу, после чего вернулся к Шитоу и вскоре, выполнив завет Мацзу, стал проповедовать в горах Яошань. Он прославился своим юмором.

[447] Двенадцать частей учения – скорее всего, имеется в виду двенадцать канонических форм изложения буддийского учения (анга – «сочленения»): сутры (речения Будды), гея (метрическая проза, смесь стихов и прозы), гатха (ритмизированные песнопения или стихи), итивуттака («как сказано», высказывания Будды, начинающиеся этими словами, а также короткие повествования и рассказы), джатаки (истории из жизни Будды в прошлых перерождениях), абхутадхарма («чудесные проявления», рассказы о чудесах), удана (импровизированные высказывания Будды по конкретным поводам, а также название трактата на пали «Кхудака никая» – «Краткое собрание»), ваипулья (продолжение сутр), веякарана (пророчества), нидана («причины», вводный материал о сути веще, а также исторические заметки), авадана («доброе воздаяние», поучительные истории Будды о добрых делах и воздаянии за них), упадеша (наставления). Школы Хинаяны и Махасангика рассматривали лишь девять первых составляющих учения (т. н. палийский вариант), школы Махаяны и чань‑буддизм следуют двенадцати частям учения (т. н. санскритский вариант).

[448] Примечательно, что и Шитоу и Мацзу дают один и тот же ответ на вопрос Яошаня, причем Мацзу делает это еще более неформально, чем Шитоу. Но просветление Яошань получает именно после ответа Мацзу, что выражает известную чаньскую мысль о том, что важно не что говорить, а кто говорит.

[449] Вопрос этот в одной и той же форме задается уже третий раз в этом рассказе. Первый раз он был задан Шитоу, когда Яошань не нашелся, что ответить, поскольку обладал лишь книжными знаниями. Второй раз его задал Мацзу, после чего Яошань получил просветление, на третий раз Яошань сумел выразить истину. Таким образом, речь идет о «послойном» совершенствовании Яошаня. Дословно вопрос звучит так: «Что это порождает в тебе?».

[450] Здесь знаменитый чаньский парадокс: движение понимается лишь при наличии остановки, остановка может существовать лишь при наличии движения.

[451] Речь идет о челне, который переправляет души других в мир Истины. Весь пассаж выражает мысль о том, что поселение в горах, по сути, не есть уход от жизни и от помощи людям, но наоборот. Возможно также, что призыв Мацзу к Яошаню «удалиться в горы» означает сменить монастырь и проповедовать учение Мацзу среди других монахов.

[452] Данься (739–824) был первоначально конфуцианцем, а затем стал последователем учителя Шитоу. Происходил он из уезда Наньчжао в провинции Хэнань, где располагались горы Данься, откуда он и получил свое первое имя. Даже среди чаньских монахов он отличался весьма необычным поведением, в частности, как‑то сжег статую Будды. [47, цз 14, 310–311; 34, цз. 11, с. 773].

[453] Концепция «видения и знания» (цзянь чжи) означает в буддизме чистое сознание самого Будды. «Сурангама‑сутра» говорит: «Если в видении и знании остается место для знания – это корень незнания. Если же в видении и знании не остается места для видения, то это и есть нирвана» [цит. по 106,132].(См. Также рассуждения Хуэйнэна по этому поводу).

[454] Гористая область Наньюэ («Южный пик») в южной провинции Гуандун, где когда‑то протекал ручей Цаоси, являлась местом происхождение шестого чаньского патриарха Хуэйнэна. Позже последователи его школы стали называть себя Цаоси. Из этой местности также происходил и прямой учитель Мацзу – Наньюэ Хуайжан.

[455] Озеро Дунху (Восточное озеро) располагается в провинции Хунань, его современное название Дунтин.

[456] Дождь – символ истинного чаньского обучения. Наньюэ Хуайжан, главный наставник Мацзу, говорит своему ученику в их первую встречу: «Когда я буду объяснять тебе основы учения, это будет подобно дождю, что проливается с Небес».

[457] Здесь – исключительный случай, когда в текст «Речений» включены комментарии чаньских наставников. Позже это стало канонической формой чаньской литературы. Даоу Юаньши (763–835) и его брат Юньянь (780–841) были последователем Яошаня. Дуншань (807–869) – знаменитый чаньский наставник, основатель школы Цаодун (яп. Сото).

[458] У‑ди дословно повторяет ответ Бодхидхармы, однако в его устах это звучит не как спонтанное выражение мудрости, а лишь как механическое повторение слов индийского миссионера. В своем комментарии Юаньу просто насмехается над У‑ди.

[459] Великий свет, что бьет прямо из‑под ваших пяток – Юаньу говорит о том, что свет Будды заключен в каждом человеке, а поэтому бессмысленно было посылать кого‑то на поиски Бодхидхармы. Это соотносится с известной чаньской мыслью: «Не искать Будду вне себя».

[460] Обряд посвящения в монахи, начиная с VI–VII вв. нередко проводили правители царств и высшие аристократы, что считалось большой честью для монахов и знаком покровительства буддизму.

[461] Люъюэ и Фу Даши были духовными наставниками правителя У‑ди.

[462] Уцзу Фаянь (ум. 1104). Настоятель монастыря Дунчаньсы, продолжатель традиции школы Янцицзун.

[463] Старый наставник – речь идет о Юнцзя Хуанькэ (663–713) и его произведении «Чжэндао кэ» («Наставления в правильном пути»).

[464] Шаошишань (Горы малой обители) – часть горного массива Суншань, где находиться монастырь Шаолиньсы и где, по легенде, сидел в медитации Бодхидхарма.

[465] Это мнение – ошибочно, «срединными царствами» (чжунго) назывались царства, распложенные на центральной равнине, еще в 6 в. до н. э.

[466] Здесь – явная описка составителя. Годы правления Тяньцзянь – 502–519, таким образом Чжигун должен был исчезнуть в 515. Бодхидхарма действительно в соответствии с преданием пришел в первый год правления Путун, т. е. в 520 г., и между ними не могло быть семи лет. К тому же из рассказа следует, что Чжигун является к правителю царства позже Бодхидхармы.

[467] Горы Сюнэршань (Горы Медвежьего уха) располагаются области Ло (сегодня уезд Иян), провинции Хэнань.

[468] Наньцюань Пуюань (748–834) – один из трех ближайших учеников Мацзу Даои вместе с Байчжаном Хуайхаем и Ситан Чжицзаном. Его мирское имя было Ван, после смерти Мацзу стал настоятелем монастыря в горах Наньцюань (см. также сноску к диалогу 1 Мацзу).

[469] Цитата из «И цзина» (“Канон перемен»).

[470] Речь идет о Наньцюаня, чье мирское имя было Ван.

[471] Сумел показать суть обеих частей – здесь речь идет не столько о «частях кошки», сколько о заблуждении обеих спорящих групп монахов.

[472] Чжуочжоу Цзунчэн (778–897). Выходец из области Цзао из семьи Хэ. Будучи учеником Наньцюаня и получив просветление, он стал настоятелем монастыря Гуаньиньсы в области Чжаочжоу (сегодня провинция Хэбэй). Считается, что он прожил до 120 и получил титул «Древний Будда из Чжаочжоу». Его подробная биография содержится в «Записях о передаче светильника».