В случае, если невозможно было вывести здание из неблагоприятной
зоны, под фундаментом здания предусматривалась изолирующая от
земных излучений специальная многослойная прокладка из толстого
слоя глины, рубленой соломы или камыша, кварцевого песка, мела
или битой скорлупы. Причем в зависимости от качественных характеристик
излучений толщина, состав и последовательность слоев
менялись.
Здесь уместно вспомнить миф о закладке вечного города —Рима,
положение которого Ромулу помогли определить боги.
Ромул кривым жреческим посохом очертил в небе квадрат, ориентированный
по сторонам света... и когда в нем как доброе предзнаменование...
появились 12 коршунов, он был спроецирован на землю
и определил территорию города. Затем вырыли круглую яму — mundus, бросили туда... первины урожая, куски сырой руды, оружие,
влили вино и кровь жертвенных животных, закрыли ее улъевидным
сводом и замковым камнем.
61
2. ЭНЕРГОИНФОРМАЦИОННЫЕ АСПЕКТЫ
АРХИТЕКТУРЫ
ЗДАНИЙ И СООРУЖЕНИЙ
2.1. Понятие архитектуры
Принято считать, что архитектура относится к неживой приро-
де. Ее называют ≪ музыкой, застывшей в камне ≫ , игнорируя при этом
эффект относительного движения. В этом смысле и книга —мертвое
слово, но ведь недаром печатное слово литературоведы называют
≪ живым словом ≫ . Музыка архитектуры не застыла, а лишь записана в
камне. Воспринимать ее можно только в ходе процессов жизнедеятельности.
Человек движется в архитектуре, останавливаясь, созерцает ее, а
затем снова продолжает в ней свое движение, живет в ней. Воспринимая
архитектурное произведение по-разному в зависимости от точки
обзора, душевного состояния на данный момент времени, человек
всякий раз испытывает разные эмоциональные переживания.
Для оценки роли ≪ второй природы ≫ в жизненных процессах необходимо
определить само понятие архитектуры и границы его применения.
История строительства началась с пещер, шалашей и землянок.
Эти утилитарные обиталища решали лишь две задачи —пользы и
прочности. Появление хижин как более сложных конструктивных
произведений, где кровля и ограждения дифференцируются, можно
условно считать поворотным пунктом, когда, кроме пользы, возникает
третья составляющая —красота и когда можно говорить о возникновении
архитектуры как искусства, в котором воплощаются мировоззрение,
идеология и стремление к мифотворчеству. Проявляется
тенденция к отказу от концепции неоднородного, но общего для всего
сущего пространства. В архаическом мировоззрении возникают
основные пространственные оппозиции: внутренний—внешний,
свой—чужой, женский—мужской, свет—тьма, жизнь—смерть, sacrum— profanum. Основной смысл —выделение замкнутого безопасного
пространства и членение мира по принципу его качественной оценки.
На этом этапе возникают и кочевые сборно-разборные постройки
—прообразы юрты, чума, шатра, в которых появилась возможность
реализовать смысловые цели. В постройке возникает информационное
начало —главное свойство архитектуры. В монгольском
гэре (юрте) функциональные зоны соответствовали двенадцатимесячному
календарному циклу и странам света. Время суток определялось
по местоположению солнечного луча в соответствующей функциональной
зоне.
Вместе с декором, истоки которого берут начало от ритуальных
росписей пещер, с покраской лозы для плетения хижин и составления
видов плетения, аппликативным узором тентовых покрытий, другими
видами внешнего убранства архитектура обретает черты пространственной
книги, где записываются в изобразительной и символической
форме информация для пользователей.
Есть еще один аспект, где существенным образом проявляется
отличие архитектурного произведения от постройки. Это —объемно-
пространственное решение, где многое зависит от материала,
формы, пропорций. Пространственная пластика выходит на первый
план. Именно она становится фактором энергоинформационного
обмена между жилищем и человеком. Здесь-то и возникает исключительная
роль архитектуры в нашей жизни, когда мы начинаем понимать
или, скорее, ощущать новый уровень взаимодействия, при котором
стирается грань между живым и неживым.
В Древней Греции, когда инженерные системы либо отсутствовали
вообще, либо были предельно просты, архитектор —главный
строитель —отвечал практически единолично за все строительство.
В те времена под понятием ≪архитектура≫ подразумевался весь строительный
комплекс, от создания художественного образа до организации
работ.
Древний Рим, и прежде всего Витрувий, внес понимание архитектуры
как выполнение триады требований —пользы, прочности, красоты.
И хотя архитектор все еще оставался главным в строительстве,
разделение труда уже фактически произошло. Отдельные мастера
стали выполнять задачи инженерного оборудования, а позже и конструктивного
решения. Да и в художественных вопросах стало выделяться
место скульптора, живописца, альфрейщика. Однако архитектурное
произведение продолжало оставаться цельным средовым
объектом, где красоте уделялось внимание едва ли не больше, чем
пользе утилитарной. Возьмем на себя смелость предположить, что в
эти понятия —красота и польза —вкладывалось гораздо больше
смысла, чем принято считать в наше время. Красота тесно смыкалась
с пользой, пользой для физического, душевного и духовного
здоровья человека.
Однако энергоинформационные взаимодействия в процессе создания
постройки проявляются на более ранних стадиях —в ходе
выбора места для ее размещения. Наряду с утилитарными соображениями
в число оснований для этого входит и определение энергоинформационных
факторов места застройки и среды в целом. Для
наших предков определяющим мотивом в принятии решения был
интуитивный анализ ≪земных токов≫, то есть присутствовало определенное
осознание, что от этого во многом зависит сохранность сооружения
и здоровье людей, живущих в нем. Таким образом, историческая
тенденция к обживанию определенных мест увязывается с
энергетическими свойствами территорий.
Можно считать, что к XX столетию люди почти совсем растеряли
опыт энергоинформационного взаимодействия с живой и неживой
природой, утратили потребность в сенситивном и эстетическом общении
со средой. Конструктивизм первой половины XX века с его
тягой к индустриализации и, наконец, сама индустриализация строительства
начинают вытеснять из строительного процесса само архитектурное
художество как продукт творческого сверхчувственного
опыта (рис. 19). Начинают стремительно выделяться и развиваться
инженерные строительные профессии, ориентированные на вульгарный
материализм.
Лозунг французского архитектора Ле Корбюзье ≪Дом —машина
для жилья≫ превращает то, что было произведением искусства и
вместилищем души автора, в структурно упрощенную, примитивную
строительную продукцию (рис. 20). Уже не стоит вопрос о правильной
посадке здания с целью его не только функциональной и тенденциозно-
эстетической привязки к среде, но и соответствия энергоинформационным
качествам территории.
Наступает эра механистического подхода к организации среды
обитания. Глубинные противоречия техногенной цивилизации —создание
машин для производства еще более совершенных машин; человек,
флора и фауна как материалы и средства технического прогресса
—переносятся в область архитектуры. Возникают поколения
архитектурных произведений, ориентированных на оптимизацию
жизнедеятельности как производственного процесса и организующих
агрессивную среду по отношению к человеку, среду гомогенную,
скучную и однообразную, вызывающую у человека состояние сенсорной
депревации (информационного голода), отупение, отвращение
к жизни, агрессивность к окружающим (рис. 21).
Как реакция на нарушение средового баланса энергетических взаимодействий
в доведенной до уровня строительной поделки архитектуре
возникает научная дисциплина —экология, принципы которой
в 1963 году сформулировал французский архитектор Робер Л еру.
Его требования направлены на то, чтобы дом по своим средовым характеристикам
и пространственной ориентации наряду с инженерным
комфортом был бы наиболее удовлетворяющим для потребностей
людей. Однако в борьбе за экологическую безопасность, в кото-
63
рую теперь включены биологи, химики, физики, инженеры и медики,
места вопросам душевного здоровья и информационного благополучия
так и не нашлось. Опять лишь утилитарная польза и прочность.
Ведущую партию в создании архитектуры теперь играет инженер-
строитель, который при необходимости привлекает декоратора. При
индустриальном производстве деталей и их достаточном выборе он,
как из конструктора, создает строение для любых процессов жизнедеятельности.
Остаются невостребованными функции архитектора
по управлению энергоинформационными процессами в среде обитания,
по душевному и физическому оздоровлению живущих в искусственно
созданной среде, чувственно воспринимаемой ими как
комфортной.
До сих пор архитектуру относили, исходя из этимологии слова, к
строениям, а архитектурную деятельность —к строительной. И если
≪архитектор≫ переводится с греческого как ≪главный в строительстве