Люди умирают от голода. А в Якутии Гайдар прихлопнет все золотые прииски: Депутатский, Северный, Зеленомысский (вместе с портом).
Почти 200 тысяч человек останутся без работы. Из них 12 тысяч человек умрут от голода (считается - от болезней). Пособия по безработице в Российской Федерации не предусмотрены. Президент Якутии Николаев может спасти сейчас только детей: их вывозят в столицу, Якутск, в детские дома, которых сейчас катастрофически не хватает.
Спотыкаясь от собственной торопливости, Гайдар объясняет: якутское золото не рентабельно, цена за грамм сейчас - всего 12 долларов. Гайдар почему-то уверен, никогда больше золото не поднимется в цене. Почему? Он не говорит, только губами чмокает, но спорить с и.о. премьера - это как вшей продавать! Кто знает, о чем думают сейчас якуты? Нет ли у них желания сбежать из России? Всем народом?
К чертовой матери?! В другом регионе, в Эвенкии, он - по российским меркам - не далеко от Якутии, люди вообще не получают зарплату или пенсии. Все! Весь край! Даже губернатор! И при этом они страшатся потерять работу, потому что работа - это хоть какая-то надежда на деньги… Пусть уезжают, рассудил Гайдар. Глупо жить там, где нельзя жить.
Куда поедут коренные народы? Кто их ждет? Где им ставить свои чумы? В какой стороне? А ведь это Таймыр, он богаче чем Индия! Никель, золото, платина... богатств здесь на триллионы долларов, но «живых» денег - нет. Никель, золото и платина есть, а рублей нет! Неизвестная Россия, брошенная, никому не нужная.
В конце концов зарплату на Таймыре и в Эвенкии стали выдавать - но как? Точнее, чем?.. Кому - рыбой, хотя здесь, в Эвенкии, все рыбаки, кому - пилами, кому - занавесками на окна, кому - гробами. Ладно, если б платили соболями! Нет же: гробы… И бежать некуда.
Случалось, люди в Эвенкии (на Чукотке, Таймыре, в Корякии и еtс.) меняли свои благоустроенные трех-четырехкомнатные квартиры на билет в Москву, в один конец, но желающих приобрести недвижимость в Палане за один билет на самолет не было.
Хорошо если зарплату платили навозом; гроб, конечно, полезная вещь, но навоз - все-таки лучше. Этот факт особо отмечен в новейшей истории страны: в 1992 году в ряде населенных пунктов Российской Федерации зарплату и пенсии гражданам выдавали говном. Новая российская валюта. Гроб или навоз как государственный эквивалент денег.
Расчет точный, правильный: при такой жизни кто же от гроба откажется?
16
Под видом капитализма, Гайдар и Чубайс возвели в России идиотизм. И идиотизм, надо отдать должное Гайдару и Чубайсу, был воздвигнут в рекордно короткие сроки. Начиная с 7 января 1992 года (Гайдар отпустил цены), министр внутренних дел Ерин регулярно, каждый день, сообщал правительству: «Групповых нарушений общественного порядка в связи с либерализацией цен не зарегистрировано…» По всей стране. В аппарате Ерина была заготовлена «болванка» и Ерин, лениво подмахивая один и тот же текст, отправлял его, не читая: народ сидел по домам и - безмолвствовал.
Говори не говори, Ельцин не слышит! Чтобы переименовать Ленинград в Петербург, Горбачев потратил почти 12 миллионов долларов. Чтобы Свердловск стал Екатеринбургом, было выделено 600 тысяч долларов: надо же показать - всему миру - новую, переписанную (в табличках) страну! - Люди, правда, умирают от голода, но люди умрут, а таблички - останутся. На века! Ни одного «митинга протеста».
Народ, который не ценит собственную жизнь, не заметит (на своей же земле) и ГУЛАГ… - Сталин, к слову, это знал. Вячеслав Михайлович Молотов часто рассказывал одну и ту же историю.
В Туруханском крае, где Сталин отбывал ссылку, у него была была интимная подруга – крестьянская дочь Лидия Перепрыгина. Возвращаясь рано утром в свою Курейку, где полиция снимала для Иосифа 15 Джугашвили, он же - Оська Корявый, комнату в большой деревенской избе, будущий вождь всех времен и народов видит: по льду через Енисей переправляются подводы. Мужики, женщины и человек двадцать ребятишек – мал-мала меньше.
Лед тонкий, поздняя весна... – подводы тонут. Крики, истерика, в полынье - кровь. Мужики не спасают детей и женщин… нет; они спасают только лошадей, выдирая из под льда. Сталин скинул сапоги и побежал к полынье.
Велик Енисей в этих местах, не успел Сталин, не добежал, на льду – только мужики, лошади и трупы. – Вы ч-что д-дэлае-те? – орет Сталин. – Дэти... дэти утопли!.. – Э? Мил человек, – усмехнулись бородачи, - ты-то, видать, не здешний. Запомни: детишков мы у себя в Сибири скока хошь нашлепаем.
А ты попробуй здесь лошадь купи! Зачем нужны просторы Вселенной, когда жмут собственные башмаки? Кто-нибудь знает ответ на это вопрос? - Ельцин пьянел не только от водки. Больше всего он пьянел от своей власти над людьми. К этой власти он шел всю свою жизнь.
Выход из КПСС - это тоже карьера! Ночи в Кремле действительно черные: глухая, умирающая тишина; ночи в Кремле не такие, как по всей Москве, гробы ведь вокруг, одни гробы. Почему Кремле вороны летают ниже, чем над всей Москвой? Могилы? Притягивают. Главное кладбище страны.
Сколько людей здесь замучено? одна кровь под ногами… Поэтому, так черно, - да? Перед покойниками Ельцин всегда испытывал страх. Если он кого-то хранил, то никогда, - страшно! - не смотрел на гроб, отводил глаза. Делал вид, что прощается, не наглядится, а сам - не смотрел. Вдруг покойник приснится? Не надо ему таких снов… Если Сталин и любил, то (исключительно) простых женщин. С ними спокойнее. Он был очень привязан к Надежде 15 Сергеевне Аллилуевой, но Надежда Сергеевна отдалялась от Сталина все больше и больше.
У Надежды Сергеевны появились страшные головные боли, они становились все сильнее и сильнее.
Это - от матери, болезнь пришла генетически. Надежда Сергеевна знала о своем диагнозе, - перед самоубийством, она была близка к безумие и не узнавала собственных детей.
Никто не знает, между прочим, перешла ли эта болезнь к Светлане и Василию, но с годами их поступки все больше и больше отличались непредсказуемым чудачеством, если не дикостью.
С внебрачными детьми, Сталин никогда не встречался. Один из них, некто Константин Кузаков, в 60-ые сделает головокружительную карьеру в Гостелерадио СССР.
Артем Сергеев, сын погибшего большевика Федора Сергеева, приемный (по постановлению Совнаркома) сын Сталина, видел - последний раз - Иосифа Виссарионовича в 39-ом, перед войной, хотя все они, Светлана, Василий и Артем, жили одной семьей. - Прим . автора .
Труд, настоящий труд измучил Ельцина: в экономике и финансах он вообще ничего не понимал, а сейчас - обязанность Президента! - ему приходилось читать по полтора-два килограмма бумаг каждый день. Самых разных бумаг, иногда - совершенно не понятных.
Чтобы «поднатаскать» Президента, ему нашли замечательного учителя - Павла Медведева, спокойного и деликатного человека. И что? Урок экономики завершался, Медведев кланялся и уходил, Ельцин тут же звал Коржакова, жаловался: – Шта-а… он говорил? Я - ничего не понял. Темный лес, понимашь! – Вернуть? – предлагал Коржаков.
– Что вы, что вы, - с испугом отмахивался Ельцин. - Ни в коем случае! Он все чаще срывался: бросал Кремль и уезжал в Сочи, в Бочаров Ручей. Работать с документами. Как он работает «с документами», понимала, естественно, вся страна! Коржаков был ему как «дядька». Спиваясь, Ельцин вел себя совершенно по-детски (алкоголики часто бывают как дети), так что преданный «дядька-наставник» был необходим.
Мало ли что! Коржаков с полуслова, с полувзгляда, понимал все желания Бориса Николаевича, но другом ему не был. Там, в Молоково, под Можайском, Коржаков и Ельцин, вдребадан пьяные, резали на себе вены и клялись - на крови - в верности друг другу. - В верности, но не в дружбе! Коржаков блестяще исполнял свои профессиональные обязанности. А дружить с Ельциным - не возможно; у Ельцина никогда не было друзей.
У него даже собутыльников нет, - пил Борис Николаевич исключительно с Федором Михайловичем Морщаковым, управляющим делами своей администрации, в прежние годы – первым секретарем Свердловского горкома партии. Федор Михайлович был двуличен и глуп, говорить с ним - во время обеда - было не о чем, поэтому все их разговоры сводились к охотничьим ружьям и ножам.
Пили Борис Николаевич и Федор Михайлович как пацаны в подъезде, на скорую руку. А Коржаков сидел, как камнем придавленный.
Он ненавидел Морщакова и добился, в конце концов, его отставки: Ельцин вынужденно согласился с тем, что если Федор Михайлович в разгар рабочего дня каждый день принимает на грудь, это плохо для Кремля и очень плохо для государства.
Нагнув влево голову, чтобы было ловчее писать, Ельцин, скрипя сердцем, подписал указ об его отставке. В столовой Президента Российской Федерации все время пахло вином. Морщакова сменил Павел Павлович Бородин, «самый русский человек в Якутии», как рекомендовал его Коржаков.
Безошибочный выбор: в Якутске, за месяц до этого назначения, Пал-Палыч спас Ельцина от небывалого позора. …Официальный визит Президента Российской Федерации в Якутск. У самолета – триста встречающих: Президент Николаев, республиканские и районные, из улусов, vip-персоны, нарядные девушки с лентами, ребятишки из местной шахматной школы (почему-то пришли с шахматами) и т.д. - большой праздник, короче говоря.
Как только Ельцин сошел с трапа, ему торжественно, под шаманский дунгур, преподнесли шубу из полярного волка, лохматую шапку и рог с кумысом. Громко крякнув, Ельцин выпил кумыс одним глотком. И, для важности, шмякнул рог о бетонные плиты аэродрома - вроде как рюмку разбил. Минут через пять кумыс напомнил о себе.
Совершенно не деликатно, Ельцин - держался, закалка… как-никак, но вдруг - к ужасу встречавших - резко рванул к трапу, обратно в самолет. Кумыс, проклятый кумыс! Взорвался в желудке, как ядро с порохом… На аэродроме – немая сцена. И тишина. Зловещая тишина! Только птички поют.
Глава Якутии схватился за сердце: ему показалось, что Ельцина - плохо встретили, Ельцин обижен и поэтому - улетает. Навсегда! Мэр Якутска, Павел Павлович Бородин, тут же понял, что происходит. Вот как в России надо делать политическую карьеру! - Новенькие туалеты из сосны встали, как часовые, по всей дороге - от аэродрома до правительственной резиденции.
Откуда они? Якуты тащили их на себе, как гробы. Туалеты - просто красавцы! Приятно пахнут – хвойным лесом, тайгой… Туалеты плыли со всех сторон - на сгорбленных спинах. А вокруг аэропорта - толпа!
Понимая, что у Президента сейчас не все ладно, милиционеры схватили мегафоны и приказали толпе разойтись. Но якуты, - вот ведь странный народ! - уходить не желали. Потрясая портретами Ельцина и Гайдара, они так и стояли вдоль дороги; им очень хотелось увидеть праздничный кортеж. Тогда применили спецсредства.
– Довезем, получается? – Коржаков с надеждой смотрел на Бородина. – Обязаны, – кивнул Бородин. – Наш долг! Кортеж Ельцина тормозил - по дороге - несколько раз. Вместе с остатками обеда, кумыс выливался из Бориса Николаевича как из ведра.
– Сколько же в нем дерьма, – сплюнул Коржаков… С тех пор охрана Ельцина всегда брала с собой памперсы. Ну а как?! С таким Президентом и впрямь может случится что угодно, особенно в поездках, где вокруг – одно гостеприимство! Ельцин обожал играть на столовых ложках, барабанил ими по столу, по тарелкам; «под парами», Ельцин делался особенно музыкален: он либо играл ложками, либо дирижировал, размахивая ими, как саблей.
На Кубке Кремля произошла драма. В vip-ложу подали мороженое. Прямо перед Ельциным, на ступеньку ниже, сидел - наслаждаясь теннисом - Вячеслав Васильевич Костиков, пресс-секретарь Президента. Лысая, как шар, голова Костикова, ужасно раздражала Ельцина. Увидев ложку, он схватил ее, как обезьяна банан, другую вырвал у сидевший рядом с ним Наины Иосифовны, и так вмазал по голове Вячеслава Васильевича, что тот подпрыгнул (вместе со скамейкой) на метр.
Услышав, что за его спиной Президент Российской Федерации с удовольствием, громко, мурлыкает себе под нос какой-то африканский мотив, Костиков сообразил: это же Борис Николаевич развлекается, значит - надо обрадоваться и улыбнуться. Костиков мигом изобразил у себя на лице глубокое счастье, но в этот момент Ельцин так саданул его по сизеобритому черепу, что брызнула кровь.
Раздухарившись, Ельцин с такой силой колотил по голове уважаемого Вячеслава Васильевича, словно хотел забить его насмерть! Коржаков обмер. Отнять у Ельцина ложки? Будет орать. Возможно - благим матом. А тут камеры вокруг, трансляция… - не красиво получится…
По приказу Коржакова, офицеры охраны отвлекли, на секунду, Бориса Николаевича, и в тот момент, когда Ельцин отвернулся, Костикова тут же выдернули с трибуны и отправили к врачам. Обнаружив, что Костиков предательским образом куда-то делся, Ельцин рассвирепел.
Бок о бок с Костиковым, сидел почетный гость Москвы, Президент Кыргызстана Аскар Акаев. Если Борис Николаевич «в расположение вошел», то есть дай ему волю, он из спин ремни начнет резать, - а его разгоряченное лицо не предвещает сейчас ничего хорошего, - …Господи, это же международный скандал: Президент России публично барабанит ложками по голове и затылку Президента суверенного государства! Коржаков всю кожу искусал на губах и крутил головой как филин.
Он, - какой опыт! - перехватил в глазах Президента России зловещую молнию. Да, Акаев - это его новая цель. Коржаков вскочил и резко, пальцем, поманил Акаева к себе. - Иди сюда, Президент! Быстро! Промедление смерти подобно, - убьет, он же пьяный… Акаева спасли.
Госпожа Майрам Дуйшеновна, супруга Президента, долго-долго благодарила Коржакова, пообещав ему, что «больше в Россию они ни ногой..!» А Костикову, кстати, не привыкать. Путешествуя по Енисею минувшим летом на прогулочном кораблике, Ельцин - вдруг - тоже «вошел в расположение», приказал немедленно найти Костикова и выкинуть его за борт.
– Пряма… сейчас, - настаивал Ельцин. Осерчал Борис Николаевич или еще что на него накатило… только Костикова, короче, вон с корабля! «Где охрана?! – орал Ельцин. – Исполнять!»
Коржаков пропустил эту драматическую минуту: в трюме был, в карты играл… Вода - плюс два градуса. Сотрудники службы безопасности (приказ Президента страны!) схватили Костикова за руки-за ноги и - полетел он, раб божий, в ледяной Енисей. – И за-а бо-о-рт его бросает, - орал Ельцин, размахивая полупустой бутылкой, - в на-а-бежа-а- вшую волну..! Иными словами, Вячеслав Костиков ушел на тот свет.
Так он еще, - хорош шут, - плавать не умеет, кричит только, как поросенок, матерится, он ведь тоже пьяный… Что было бы с Президентом Соединенных Штатов Америки, если бы он – по пьяни – утопил бы своего пресс-секретаря? – Теперь спасайте, – буркнул Ельцин, убедившись, что Костиков: а) с головой ушел под воду и… б) скорее всего, уже на дне. Спасли! В воду кинулся Пал Палыч Бородин, мужик с закалкой.
А если бы Борис Николаевич... не сжалился? И запретил бы Пал-Палычу нырять? Костиков тут же пришел в себя. И опять улыбается! Мог бы и инфаркт получить, да водка, видно, спасла, он и сейчас не все понимал.
Люди на корабле не сомневались: Костиков - просохнет и подаст заявление об уходе. Разве нормальный человек может принять такое издевательство? Принял. Костиков остался служить Борису Николаевичу верой и правдой…
Куранты ударили десять раз: вечер! Они часами сидели друг возле друга: Ельцин и Коржаков. Почему? Здесь, в Кремле, на Ельцина волнами, неотступно накатывал страх. Он не мог долго находиться в одиночестве. Даже в кабинете. Нет уж, - пусть кто-то обязательно будет рядом. Сидит Коржаков на стуле… ну и хорошо, пусть сидит, охраняет… – Ш-шта, Александр Васильевич, - тяжело начал Ельцин, - м-может… коммунисты с летчиком... с нашим... как-то там поработают…
Таких, как Руцкой, он никогда не называл по имени. Коржаков резко встал, он был ему как верный пес. – Сядьте обратно, понимашь! На стул. – Слушаюсь! Мы... когда с Зюгановым торговались, Борис Николаевич, - начал он, - Руцкой, получается, в курсе был.
Он всю схему знал и проводки денег. Коля Видьманов и его сын, банк в Ларнаке. От нас – Илюшин для связи. Я вам докладывал. – Помню. Не забыл. – Так Руцкой же, получается, гарантом был, Борис Николаевич! Как только Зюганов выгнал его из партии, они сразу закорешились. Ельцин подошел к окну. – Гадюки-ить… – Так точно, гадюки. – Проститутки! - уточнил Ельцин.
– В проституции, получается, не бывает кризисов! - поддержал его Коржаков. - Девочки работают при любой погоде. И опять пробили куранты: жизнь сократилась еще на пятнадцать минут. – Скажите... ш-шоб ч... ч-чаю принесли, понимашь…
Коржаков приоткрыл дверь в приемную: – Чаю Борису Николаевичу. И бараночки положите. С маком! – А я б-бараночки не хочу, – Ельцин тяжело раздвинул плечи. – Н-не надо мне в-ваши... б- бараночки…
Куранты били чуть слышно, словно играли сами с собой. – Зачем мне б-бараночки? – Ельцин встал перед Коржаковым. – Я шта... просил?! Ельцин боялся Коржакова и его кулаков. Александр Васильевич вскипел однажды, пьяный Ельцин в тот вечер достал всех, а его, Коржакова, особенно, и так звезданул Президенту России в зубы, что Ельцин - чуть не упал. А в Астане, несколько дней назад, когда Назарбаев настойчиво поил Бориса Николаевича: «по рюмочке, по рюмочке»… (и тут же, прямо за обедом, Ельцин и Назарбаев подписали тяжелейший - для России - договор о Байконуре), так вот: Коржаков очень хотел вмешаться, остановить Ельцина, но тут уже Борис Николаевич, вдребадан пьяный, залепил ему в глаз.
Коржаков увернулся. Кулак проскочил мимо. Нормальные рабочие отношения! Царь Петр тоже бил Меншикова. Правда, не известно, бил ли Меншиков царя Петра… – Вечно вы... п-прревышаете, Ал-лександр-р Васильевич... - надулся Ельцин. - Вы кто? Охранник, понимашь... А ч-чего ж л-ле-зете? Охранник – так охраняйте!.. – Борис Николаевич… – В Африке племя есть, – продолжал Ельцин с важной медлительностью. – Там, кто умнее вождя, понимашь, его сразу съедают. Обычай такой, - пояснил он. - Едят как шашлык. Он поднял указательный палец. Коржаков усмехнулся. – Мой пра-пра-прадед, Борис Николаевич, был, получается, крепостным.
У них в деревне всех крестьян, кто был умнее помещика, везли в Коломну и там продавали на Урал. Заводчикам. Но именно так поднималась страна… – Замолчите, понимашь! Ельцин имел привычку не договаривать все свои слова и фразы, полагая, что его мысль уже изложена достаточно ясно.
– Я вас послом в Африку отправлю, – подытожил Ельцин. – К людоедам. – Так точно! - вытянулся Коржаков. – Или – в Ватикан… Там-ить, гробы кругом и тишина! Вам ха-ра-шо будет. Под старость. – У Ватикана – самая сильная разведка в мире, господин Президент, - напомнил Коржаков.
- Лучше, получается, чем МИ-6. – Шта-а… сильнее, чем наша? – Глубже. И денег они не жалеют. – Кардиналы? – Так точно. Ельцин поднял голову: – А у нас они есть? – Католики? Кажется есть, Борис Николаевич, но я уточню, конечно. Наина Иосифовна под страхом смерти запрещала дочерям, зятю и охране держать у них на даче спиртное.
От Ельцина прятали даже одеколон, поэтому в восемь утра, каждый день, даже в выходные, Ельцин на всех парах летел в Кремль. – Михаил Иваныч… – Ельцин тут же звонил Барсукову, – шо у нас там есть, понимашь?! Барсуков, - а что было делать? - брал бутылку водки, заворачивал ее в газету – и к Президенту, на третий этаж, в его кабинет. Потом (Коржаков подсказал) была изготовленна специальная папка - вроде как для бумаг.
В эту папку легко помещалась плоская бутылка коньяка «Реми Мортан». Ельцин принимал не много, грамм сто - сто пятьдесят, отдувался, жевал пирожок с капустой (он очень любил пирожки) и - «приходил в сознание». – Есть в Африку!.. - прищелкнул каблуками Коржаков, - слушаюсь! Ельцин побагровел, как индюк: – Што вы как клоун, понимашь? – Жду, Борис Николаевич.
Когда закончится, значит, этот чертов цирк. – Не чертыхайтесь, - предупредил Ельцин. - Не люблю. Запомните: я умею стирать в порошок. А вы Абрамовича такого знаете? – Круглый сирота, получается, Борис Николаевич, – доложил начальник охраны. – Ни отца, ни матери, ни стыда, ни совести.
– Па-а-том скажу, па-чему спрашиваю… – ответил Ельцин. – Летчика нашего, шо б вы знали, в вираж пора закрутить. Ш-шоб свечкой, гада, торчал, но - вверх тормашками. Он же - как гадюка в кустах. Когда гадюка в кустах, ее не видно. Сделайте так, ш-шоб башку подняла, гадюка-ить!..
Я всегда говорил, - осторожно напомнил Коржаков, - что летчик, получается, должен стрелять первым. Да пусть бы хоть и в истребитель сядет, - нам-то что? Главное, получается, что б атаковал. Ельцин уставился на Коржакова: – Разделяете? – Первые пусть начнут, Борис Николаевич. Приказ по нему будет? Ельцин помедлил. – Подключайте Барсукова, - выдохнул он, наконец. - Я ему верю.
Как вам. – Есть! – А Грачева... трогать не будем. Пусть пока в забросе посидит. Не то растопырится, понимашь; что-то его многовато стало, генерала этого… Как Бурбулис на меня налетает. Короче, исшите грязь.
А будете превышать, - снова нахмурился Ельцин, - тут же загоню, вы мой характер знаете… Коржаков опять вытянулся по струнке. Все как положено по Уставу: – Лучше я, получается, здесь сдохну, Борис Николаевич! За веру, за Отечество, за Президента! Ему вдруг показалось, что Ельцин смотрит на него как на сына. – Пока рано… - предупредил он. – Есть! – Тогда ч-чаю несите, так и быть… - разрешил Ельцин. - Где, понимашь, ваши б-бараночки?..
22
Сначала пост премьера Ельцин предложил Юрию Скокову, но против Скокова тут же ополчились демократы: Скоков - бывший «красный директор». Больше всех горячились Бочаров, Явлинский и Старовойтова. В 90-ом, год назад, Бочаров сам очень хотел стать премьер - министром РСФСР, но Ельцин неожиданно поддержал Силаева, - ах, так? Бочаров - развонялся, обещал «вбить Скокова в землю по плечи» и отдать в газеты «его досье».
Пришлось отступить. Ельцин растерялся, почесал в затылке и - неожиданно для самого себя - позвонил офтальмологу Федорову: что он скажет, понимашь, если Ельцин сделает его премьер- министром? Святослав Николаевич - обомлел. Попросил дать ему время, чтобы все обдумать. Ирэна Ефимовна, его жена, кричала, что если Федоров «станет Косыгиным», его сразу убьют! - да он и сам, без всякой Ирэны Ефимовны всю жизнь боялся, что его убьют, и поэтому никогда, даже ночью, не расставался с «ТТ». И хотя Вячеслав Кириллович был у него надежнейшей крышей («стопудовой», как говорили бандиты), страх его не оставлял.23 У МНТК, института Федорова, построенного по особому постановлению Совета министров СССР, было очень много недвижимости, - одно Протасово чего стоит! Ельцина напугал Коржаков.
У Федорова были очень тесные отношения с Хасбулатовым… - ну что ж, Гайдар так Гайдар, черт с ним, пусть кто-нибудь сделает, наконец, первый шаг и начнет эти проклятые реформы, ведь пока - одна говорильня, никто не хочет «нáчать», как говорит Михаил Сергеевич, тычут пальцем друг в друга, рвут друг на друге воротники (ярче всех выступает Явлинский), а толку - ноль, «зеро»! Ельцин злился.
Выкатывал глаза, раздувал ноздри и - злился: какой же он царь, если не может дать народу обещанное!.. «Ельцин открывает «Макдональдс»! Но это забегаловка!.. В какой-другой стране мира Президент открывает забегаловки? Кто скажет..?» - Бурбулис злился и не находил себе места. Нет, - он видел, конечно, что Гайдар - это смешение истины с ложью; Гайдар и сам не знает, что он то и дело врет, просто он так, по-своему, видит страну, о которой он знает только по газетам.
Впрочем, Гайдар, как и Ленин, оба журналисты, только Ленин - политический журналист, а Гайдар пишет об экономике. Пишет, но не занимается: он - не хозяйственник, не ученый, нет у него в экономике каких-то ярких открытий. И не ярких - тоже. «Правда» и «Коммунист», где работал Гайдар, очень боялись самого этого слова - рынок. (В отличии, от «Литературки», где мелькала иногда что-то свежее.)
В конце концов, Бурбулис убедил Ельцина, что Гайдар - это, отныне, «коллективный разум».
То есть: Бурбулис, плюс - Гайдар, плюс - Чубайс, плюс - Полторанин, Черномырдин, которого Ельцин знал еще по Тюмени, они ж - соседи, Свердловск и Тюмень; Ельцин часто, раз в месяц, приезжал к Богомякову, Первому секретарю Тюменского обкома, на заимку, и Черномырдин там всегда играл на гармошке… Прорвемся! - Сейчас Бурбулис придумал СНГ. Сам проект, его юридическую часть, разработал Сергей Шахрай.
Не один, конечно: привлекли Алексеева, Калмыкова, Собчака (но Собчак слаб в теории), Станкевича… Трудились узким кругом, в секрете, боялись, что тайна выскользнет и Горбачев - проснется, примет меры… Заговор? В.К. Иваньков, он же «Япончик», «Батя» и «Ассирийский зять»: вор в законе, отличавшийся, - это все знали, - азиатской 23 жестокостью.
Используя свои могучие связи, академик РАН С. Федоров сделал все возможное и не возможное, чтобы лидер криминальной Москвы, страдавший шизофреноподобным психозом травматического генеза, досрочно, под личное поручительство Федорова, вышел бы из тюрьмы после очередной, уже третьей, отсидки. - Прим. ред.
Зачем же так грубо? - Это игра ума, политический спектакль, если угодно, ведь в стране все, по сути, остается как есть - армия, финансы, экономика, связь и - т.д. Бурбулис и Шахрай просто выдернут из СССР Горбачева!.. …Пискнул телефон. Молнией сверкала лампочка - на фамилии «Илюшин». – Геннадий Эдуардович, - тараторил Илюшин, - Руслан Имранович только что вышел от... – Бурбулис встрепенулся, бросил трубку и вылетел из кабинета. «Волнуюсь…» – подумал он. Кабинет Ельцина был через этаж, на четвертом.
Бурбулис терпеть не мог старые лифты: можно застрять. Он резко, ногой, распахнул дверь на лестницу. О, сколько солнца! он зажмурился, из глаз побежала слеза. Надо же, конец сентября, Москва, а какая теплынь! – Один? – Бурбулис быстро вошел в приемную Президента. –
Доброе утро, Геннадий Эдуардович, – Мусиенко, секретарь Ельцина, поднялся из-за стола. – Президент ждет. Виктор Васильевич уже доложили. Бурбулис быстро вошел в кабинет Ельцина. И - приготовился к худшему. – Разрешите, Борис Николаевич? – Проходите. Здравствуйте. Бурбулис хотел перехватить взгляд Ельцина, но не сумел.
У Ельцина в глазах... не было глаз. Щеки, нос, ямочка под носом – все есть... а лица нет, как бы исчезло, лицо Ельцина сейчас - как опрокинутое ведро. – Легки на помине, – буркнул Президент.
– Я... посмотрел вашу записку. Часы пробили четверть одиннадцатого. «Ему ж в «Макдоналдс» надо», – вспомнил Бурбулис. – Затея... не плохая, конечно... – начал Ельцин. – Конкретных возражений – нет. А... не по душе мне, понимашь... не по душе… - вот как быть? Бурбулис понимающе кивнул: – Чего-то опасаетесь, Борис Николаевич? – Опасаюсь, - согласился Ельцин. - Не нагадать бы худого… – Обком давит? Тяжесть прошлого?
Психологическое переусложнение не по существу?.. Ельцин обмяк, он не любил лобовые удары. – Ну, может быть… может быть… - согласился он. - Садитесь, если хотите поговорить. Идея, говорю, не плохая. Но как-то все сложно. СНГ вместо СССР? Сложно. Ельцин был совершенно трезв и говорил очень жестко; он был уверен сейчас в своей правоте. Бурбулис уселся в кресло и закинул нога на ногу. – У Президента Ельцина есть долг, – вкрадчиво начал он. – Если хотите - историческая миссия: убрать Горбачева.
Под Советский Союз заложена мина замедленного действия: Михаил Горбачев. Если мы хотим - а мы хотим - спасти Союз, это может сделать сейчас только один человек. Кто? Президент Ельцин. Если Борис Ельцин возглавит СССР, он уже никогда не развалится. Но вот проблема: Борису Ельцину настойчиво мешает Горбачев. Значит, рассмотрим такую комбинацию.
Союз весит на волоске. Почему? Отвечаю. Потому что Россия никогда… никогда, Борис Николаевич… не стояла во главе этого Союза. СССР унизил Россию. Пятнадцать республик - пятнадцать сестер. Что Молдавия, что Россия - права-то одинаковые! Не больше, не меньше. Понятно, что такой Союз, где Россия всего лишь одна из многих… многих, Борис Николаевич, - повторил Бурбулис с нажимом, - в конце концов полностью себя изжил. Пришел Борис Ельцин и громко, на весь мир, заявил о правах России.
Весь мир услышал Президента Ельцина. Весь мир его уважает. Значит, срочно нужен другой Союз. Какой? Во главе с Россией! Ельцин вздохнул. – Но тогда должен быть референдум, – возразил он. – Обязательно, понимашь. – Референдум?.. – встрепенулся Бурбулис. – Зачем?! Зачем делать глупости? Референдум тут же сорвет Горбачев.
Он что, идиот… рыть себе могилу?! То есть, он идиот, конечно, я не спорю! Но погубить себя он не даст. «Нет денег в казне», - скажет Горбачев. Баста! А люди хотят свободы, личной ответственности за свою жизнь и устали бесконечно ожидать светлое будущее, которое вот-вот будет спущено откуда-то с вершин Советской власти.
Я, Борис Николаевич, представитель массового и активного победного послевоенного поколения. И я, вместе с этим поколением, пришел к Борису Ельцину, потому что Борис Ельцин для меня - как Юрий Гагарин. Тот открыл дорогу в космос, а Ельцин - дорогу в будущее. И не известно, какая дорога длиннее, какая короче. Только Ельцин может взвалить на свои плечи страну без всякого референдума.
Разделаться с Горбачевым как с досадным пережитком нашего прошлого. - «Какой референдум!» - завопят коммунисты и - будут правы. У нас есть достойные, легитимные представители народа: депутаты Верховного Совета. А Руслан Имранович поможет им определиться! - Сегодня я ищу схему, которая могла бы обеспечить хотя бы максимальную управляемость тем пространством, которое все еще называется «Советский Союз» и которое, как мы чувствуем, стоит на пороге кровопролитной гражданской войны.
Чтобы предотвратить подобный сценарий, Борис Ельцин должен принять срочные политические решения, ибо ждать, что на такие решения способен Горбачев - просто глупо. Отсюда - и моя записка. На самом деле, это не записка, а конкретный план конкретных действий.
Но я хотел бы, Борис Николаевич, сразу договориться: Президент Ельцин - это не Агафья Тихоновна, а Бурбулис – не Подколесин. Если Президент говорит: «Нет!», значит - нет. Но я надеюсь на честную и глубокую дискуссию!.. …Сам себя Бурбулис никогда не обманывал. Если он и ошибся, то только один раз - с Дудаевым, в Грозном.
Чечено-Ингушская автономия во главе с коммунистом Доку Завгаевым поддержала ГКЧП. Ельцин скривился и - поставил перед Бурбулисом задачу: идеологический переворот. «Шоб-б без крови», – говорил Ельцин. Без крови? Сказать легко! Переворот без крови невозможен… ну да ладно: грязную (очень грязную) работу взяли на себя генералы Ельцина - Баранников и Дунаев, а на роль нового, демократического, лидера Чечни, Бурбулис (по совету Хасбулатова) выписал в Грозный из Тарту проверенного человека - Джохара Дудаева.
Сначала - политрука, потом - командира дивизии тяжелых бомбардировщиков, дважды орденоносца, генерал-майора и «подснежника» из ГРУ - тайного сотрудника военной разведки. Переговоры с Дудаевым провели главком ВВС Дейнекин и Герой Советского Союза Громов, знавший Дудаева по Афганистану. Информация, что Дудаев – «грушник», произвела на Ельцина очень серьезное впечатление.
На грушников можно положиться! - Когда Борис Николаевич был с визитом в Прибалтике, Скоков доложил Ельцину, что по оперативной информации «осведомленного источника», Горбачев собирается взорвать их самолет - на обратном пути. Плевать, что это обычный, гражданский рейс. (У Ельцина не было тогда своего самолета.) Решили, - черт его знает, Горбачева, он же - подранок, на все способен, - не рисковать.
Из Прибалтики Ельцин и его свита, шесть человек, вернулись в Москву на автомобилях, через Ленинград. Один из автомобилей - это «Волга» Дудаева! Само слово - ГРУ - вызывало у Ельцина абсолютное доверие.
Шамиль Басаев, правая рука Дудаева, тоже сотрудник ГРУ, боевик, - агент Коржакова на Лубянке, офицер контрразведки (управление «В») Константин Никитин лично докладывал Ельцину, что Басаев прошел обучение диверсионному делу на Майкопской базе ГРУ под руководством генерала Гусева.
Да, - это хорошо, Дудаев и Басаев - это очень хорошо, теперь на Чечню Ельцин может всецело положиться!.. Бурбулис поддакивал и улыбался. Чеченцы - грозные люди, серьезные. С помощью Дудаева (Кавказ - это тоже Россия!) Ельцин может теперь контролировать весь юг страны. Джохар Мусаевич Дудаев свалился – на головы чеченских депутатов – с неба.
В полном смысле этого слова: по приказу Бурбулиса, его доставили из Тарту в Грозный спецрейсом военного самолета. Ну а чтобы грозненские депутаты не сомневались, что в Чечено-Ингушетии есть (теперь) новый лидер и без колебаний бы, быстро, в одно касание утвердили бы Джохара Мусаевича на пост руководителя республики, его бойцы налетом ворвались в здание Верховного Совета республики и показательно выбросили в окно председателя горсовета Куценко - с четвертого этажа.
Кровь всегда производит впечатление, но горсовет не сдавался. Связь по рации! - по приказу Дудаева, его парни, вооруженные ножами, набросились на не лояльных депутатов. Пятнадцать человек оказались в реанимации. Они ведь все старики… Бунт молодых против аксакалов, - такого на Кавказе никогда не было! Узнав о смерти Куценко и о драке в Парламенте, Бурбулис развел руками: что ж поделаешь, коммунисты не сдаются без боя.
И постскриптум - дураки, нашли же с кем воевать! В Грозный явилась демократия. Все, как хотел Ельцин: крови почти не было.
Один труп, пятнадцать покалеченных… разве это кровь? Бурбулис знал: у Ельцина - избирательный слух. Если Ельцин вдруг становится «глухонемым», значит решение у Ельцина - уже есть.
И наоборот: если Ельцин - в раздумьях, ему очень нужен честный разговор. Вот такой, как сейчас, без поддавков. – Я хочу... задать вопрос, – медленно начал Ельцин. – Как вы считаете: почему тогда… после пленума… Горбачев меня не убил? «Приехали, бл…» – разочаровался Бурбулис. – Не смел, Борис Николаевич. – Смел.
Еще как смел, – махнул рукой Ельцин. – Пара таблеток, понимашь, и Борис Ельцин тихо умирает... в собственной кровати... А они вон, значит, кого... из бутылки выпустили… – Джина. – Его! – Рука не поднялась, Борис Николаевич. – Вот... – Ельцин поднял указательный палец. – Правильно: рука! Горбачев затаил страх.
Каждое убийство так устроено, понимашь, что оно не бывает на пользу. Убийство не снимает проблемы, а рождает их. Кого в России убили правильно? То есть… правильно сделали, что убили? – поправился он. – Троцкого, – уверенно сказал Бурбулис. – Троцкий был страшнее, чем Сталин.
– Я про… сичас говорю, – отмахнулся Ельцин. – Н-нету! Не найдете! А то, что предлагает мой помощник Бурбулис, это... даже не убийство. Это - больше, чем убийство! Бурбулис растерянно смотрел на Ельцина. – Вы чего-то не поняли? – Да все я понял, – разозлился он.
– Я... этот ваш замысел насквозь, понимашь, вижу... - не дурак! Бурбулис даже перегнулся от гнева, его вдруг как током прошибло, но он - машинально - все еще улыбался, пока улыбка не застыла на нем, как гримаса. – О целесообразности убийства, – начал он, - у Фридриха Шиллера есть умнейшая пьеса - «Заговор Фиеско в Генуе».
Мы сейчас говорим о другом. Мы… по вашему поручению, между прочим… ищем единственную взаимоприемлемую формулу выживания в сложившихся сегодня условиях, ибо переговоры о новом Союзном договоре, как мы знаем, уже опоздали.
То есть: Советский Союз нужно срочно спасать от Горбачева, иначе сам Горбачев, спасая себя, зальет страну кровью, такова «реал политик», как он выражается! Разве Борис Ельцин - спрашиваю я Президента России - может допустить, чтобы страна… тот народ, который счастливым образом позвал его, Ельцина, совершить исторический шаг, захлебнулась бы в крови? Ведь Михаил Сергеевич уже сделал первый чудовищный шаг.
Сам, своими руками, создал ГКЧП и отвалил в Форос - ждал, чья возьмет! – И шта-а?.. – не понимал Ельцин. В кабинете стало очень тихо. Ельцин вынес даже настенные часы, чтобы ходики не мешали бы ему сосредоточиться. Его выводила из себя любая мелочь. Он мог резко подскочить от зазвонившего - в тишине - телефона, громкого голоса, мог разозлиться (и не на шутку) если Мусиенко, не получив от Бориса Николаевича ответ по внутренней связи, сам, деликатно и осторожно, почти на цыпочках, входил к нему в кабинет…
– Так ведь все дело стоит! - развел руками Бурбулис. - А Горбачев… Горбачев, вместе с «вазой» своей дражайшей, Раисой Максимовной, сейчас опять что-нибудь придумает! Ельцин согласился: – Придумает, конечно… Это правда. Он, похоже, все-таки задумался. – Значит пора наносить удар, Борис Николаевич! Бабий страх, преследовавший Ельцина, имел серьезные причины: его психика истощалась, не так от водки, как от работы.
Как и Гайдар с его мальчишками, он не был готов руководить страной. Ошибка с Дудаевым прибавила ему бессонных ночей, ведь командующий внутренними войсками МВД СССР, генерал-майор Василий Саввин (имевший, похоже, свои собственные, коммерческие отношения с Дудаевым) оставил «новому режиму», Дудаеву и Басаеву, весь мобилизационный запас оружия, имевшийся в Грозном на случай войны.
Правда, молодой генерал Анатолий Куликов успел - на свой страх и риск - вынуть из всех автоматов затворы и спрятать их сначала в конвойном полку, а затем вывезти в Ростов, на надежный склад. Дудаев пожаловался Ельцину: – Оружие досталось, но оно не стреляло… Ельцин ничего не сказал, положил трубку.
Его колотила мелкая дрожь. Это у них с детства, у уральских парней - предчувствие драки. Самовольный хлопец, этот генерал, себе на уме - подумать только: он сразу закрыл в Грозном аж 27 школ! На ремонт? Если бы! Белый от гнева, Дудаев кричал о том, что образование чеченским девочкам - только в стыд.
Девочки обязаны посвятить себя мужу и семье, это национальный обычай, значит им, девочкам, и четырех классов достаточно. В крайнем случае - пяти! Вот школы и опустели… В республике был введен военный режим.
Дудаев (тем временем) прибрал к рукам всю грозненскую нефть и взял под личный контроль аэропорт «Северный». В руках у Дудаева сейчас свыше двухсот самолетов и вертолетов - не только учебные. В его распоряжении - «Ту-134», захваченный (последний рейс из Москвы) в аэропорту «Северный».
Теперь это личный самолет Президента Чечни. На нем Дудаев полетит в Афганистан и в Саудовскую Аравию. С официальным визитом. Как руководитель страны… Местная интеллигенция, учителя и врачи, сопротивлялись как могли, но над республикой - вдруг - повисла безысходная тишина.
Казалось, что и солнце светит уже не так ярко, - чеченцы пересели на лошадей и вооружились до зубов, они всегда подчиняются силе. Разве Дудаев - не сила? - Ну а кто не знает «закон предков» и считает, что у всех чеченских ребятишек должно быть полноценное среднее образование, кто в голос, не стесняясь, смеется над Джохаром Мусаевичем (а в нем и впрямь есть что-то от опереточного героя), кто с ужасом видит, что «мятежная Чечня» превращается в большой-большой лагерь для подготовки террористических групп, эти люди, чеченцы и русские, терские кумыки и украинцы, аварцы и ногайцы, - здесь, в этой республике, проживают граждане почти десяти национальностей, - эти люди, десятки тысяч человек (десятки тысяч!) двинулись - колонной - на Ставрополье, в Ростов, Краснодар, Москву… За защитой.
Все русские - ушли. Все до одного. Чеченцы и ингуши (те, кто хорошо образован, умен) тоже уходили. Великое переселение народов… Ты этого хотел, Геннадий Бурбулис? Да: после Дудаева, закрытия школ и бегства десятков тысяч людей (кто их ждет на Ставрополье, в Ростове, тем более - в Москве, где им жить? кто им даст работу? особенно сейчас, осенью, когда урожай - уже собран, впереди зима…), так вот: Ельцин уже с опаской поглядывал на Бурбулиса.
Слушать его - это как ртом копейки глотать… Втянет, понимашь! Куда-нибудь! Во что-нибудь! Втянет обязательно… Дудаев и его «дикая дивизия», его опричники, убивали без разбора, как матросы в 17-ом. Сотни людей были замучены как в подвалах домов, так и в собственных квартирах.
Целые семьи пропадали без вести.
В августе-сентябре 91-го были разграблены все предприятия и колхозы Чечни, а в Грозном Дудаев срыл и отправил в Рустави, на переплавку, трамвайные рельсы. По всей республике срезались медные провода. И вообще: все провода… Ельцин закрывал глаза и видел эту жуткую картину.
Падая от жары, цепляясь друг за друга, эти люди, бывшие жители Чечни, с чемоданами в руках и рюкзаками за спиной, двигались на север, подальше от Дудаева, как будто север, центральная Россия, это спасение… Неужели те, кто притащил Ельцина в Кремль (вот просто… взял за шиворот и - притащил), не понимали, не догадывались, идиоты, что Кремль убьет Ельцина, что Ельцин - это не тот человек, который способен держать страну на своих плечах? …С плачем, с криками, люди оборачивались к брошенным жилищам.
Чечня: как здесь красиво, особенно - в горах, где все… все родное, все абсолютно, каждый камень, каждая травинка… Поднимался ветер. Осенью в Чечне всегда ветры. И деревянные журавли над большими, широкими колодцами, тоже жалобно прощались с ними вдогонку: кивали им на ветру.
Все понимали, даже дети: сюда, на родную землю, они уже никогда не вернутся. В этих домиках еще много что осталось. Прежде всего - детские игрушки. Они валялись повсюду: куклы, машинки, оловянные солдатики… Когда умирают маленькие дети, их кладут в гроб вместе с игрушками - самыми любимыми. Все другие игрушки раздают по-соседству, другим деткам.
А тут ведь и отдать некому: люди снимаются сейчас целыми деревнями и тупо бредут по-дальше от Дудаева, потому что там, где Дудаев, пахнет смертью, а эти люди - хотят жить. С Кавказа никто никогда не уходил.
Выселяли - да! Но добровольно, сам по себе, никто никогда не уходил, - разве можно бросить Кавказ? Как это!?.. Кто и когда обижал на Кавказе русских? Кого и когда здесь, на Кавказе, обижали русские?
…Интересно, однако. Сейчас, во время исхода, они, жители Чечено-Ингушской АССР, самого благополучного региона Советского Союза (в Чечено-Ингушетии всегда был самый низкий уровень преступности; «Ежегодник МВД СССР» за 1990 год сообщал, что по количеству воров, бандитов, убийц, Чечено-Ингушетия стоит в СССР на последнем месте; Михаил Сергеевич называл Грозный «оазисом благополучия»), - интересно: они, беженцы, на этих ужасных, пыльных дорогах, вспоминали Советскую власть? Свои колхозы? Яблоневые сады? Здесь же повсюду были яблони. Самые большие - во всем мире - яблоневые сады. Да разве только яблони!..
«При родах ребенок всегда идет кровавым путем», - объяснял Государственный секретарь Российской Федерации. Ельцин был застигнут врасплох. Жизнь каждый день, каждый час застигала его врасплох. Он - не справлялся. Он - потерял сон.
Что делать? Когда Ельцин не знал, что делать, он тут же доставал бутылку.
А что еще ждать от человека, если этот человек - постоянно нервничает? – Если бы царевна Софья, - осторожно начал Бурбулис, - не была б дурой и зарезала царя Петра… - разве Россия стала бы Россией? А если б Петр не перебил бы бояр? И стрельцов? Предателей? Если б не было казней? Каким, хочу спросить, был бы на Руси… восемнадцатый век? Ельцин сидел чернее тучи и не знал, что сказать; Бурбулис действовал ему на нервы своей бодростью и своими мыслями, но ведь предан.
Скажешь: кидайся на нож - кинется! – Так кого мы убиваем?! – завелся Бурбулис. – Советский Союз, которого давно нет? Тот Советский Союз, где под Союзным договором, кроме автографа Президента Ельцина, должны стоять, как разъяснял Горбачев, визы всех российских автономий?! Как будто татары, чуваши, калмыки… – это уже не Россия! Кому он нужен, такой Советский Союз? Нам нужен? России?!..
Это, увы, правда: испугавшись национализма, Горбачев (по совету Лукьянова) заявил, что новый Союзный договор должны подписать все российские автономии.
Так называемый «принцип матрешек». Самая маленькая матрешка - это автономия или область, которые, отныне, могут назвать себя «суверенной территорией» и, как субъект права, входит в большую матрешку - Российскую Федерацию, а Россия - в СССР. Иными словами, сама Россия, состоящая - спасибо, Михаил Сергеевич! - исключительно из суверенных государств не имеет реального суверенитета, ибо Россия, вся Россия, это маленькие матрешки, независимые страны: Чувашия, Якутия, Татария, Мордовская АССР, Калмыкия, Чечня, Ингушетия и т. д.
По Союзному договору, нынешний СССР исчезал - с заключением нового договора. И Горбачев вроде как был готов отменить СССР. Но отменить его, как оказалось, нельзя. Оставались еще шесть республик (минимум, шесть), которые договор не подпишут.
Иными словами, эти республики входят в прежний СССР. И на них не распространяются новые условия жизни.
С ними Горбачев будут обращаться так же, как если бы прежний СССР существовал… Сплошное наращивание абсурда. Принцип правовой и политической безответственности возводится в добродетель: теперь каждая автономия сама выбирает, какой у нее, в этой республике, экономический строй.
«Пусть хоть феодальный!», – кричал Горбачев. – И... – пошел в атаку Бурбулис, – Президент России не видит сейчас того, что видят все его соратники?.. – Президент России... – тяжело вздохнул Борис Николаевич, – он – Президент! Это вам не Шиллер, понимашь…
«Запомнил, дьявол», – скривился Бурбулис. – Хватит нам заговоров... – уверенно говорил Ельцин. – Взвесьте потери, Геннадий Эдуардович! Жизнь течет и течет, сама себя исправляет... россияне так устроены, понимашь, что они всегда что-нибудь придумают, схватят себя за волосы и, если надо, сами вытащат себя из болота…
Так нет же, понимашь! Бурбулис на этом пути… плотину поставил. Либеральный Днепрогес! Ш-шоб наводнение было и ш-шоб, невзначай, смыло кого - Горбачева, например. И - Раису Максимовну!.. Бурбулис опешил: никогда прежде Ельцин не говорил с ним так резко.
Что-то случилось? Что? Что!?.. – Руки чешутся?.. - закричал вдруг Борис Николаевич. - Чешутся, - да? Не было в России, - гремел Ельцин, - такого заговора, чтоб всем от него хорошо бы стало, это вам не Генуя, понимашь! Вы меня своей Генуей не пугайте, надо историю знать!.. – Да где, где заговор... где?! – не выдержал Бурбулис. - Я что, заговорщик?! – Ну это вы, понимашь, сказали, - сказал Ельцин, чуть-чуть успокоившись.
- Заговор Шиллера в Генуе. – Борис Николаевич, - кипятился Бурбулис, - еще раз: мы предлагаем россиянам право торжественно выбр… Он не договорил, так и застрял - на полуслове.
– Вы из меня дурака не делайте! – вдруг грохнул Ельцин. – В моей политике есть нравственность! Ельцин – это вам не Горбачев! Бурбулис встал и резко отодвинул стул: – В таком случае, я подаю в отставку, – сказал он.
После Фороса, независимость Литвы, Латвии и Эстонии
от Советского Союза, так и не ставшего для Прибалтики
родным, то есть распад СССР (а, значит, и скорый конец
Горбачева, как Президента страны) принял… как факт…
весь цивилизованный мир.
Хроника широко (очень широко) объявленой смерти, о
которой известно заранее! Литва, Латвия и Эстония – ушли.
Сделали Советскому Союзу «ручкой».
Им бы в кулак объединиться, в единую страну, если угодно, ведь сейчас вся Европа – этот процесс уже начался – объединяется и снимает
границы. Но про объединение даже речи нет.
У каждой республики – свой «Народный фронт». У каждого «Народного
фронта» – свои вожди. Каждый из вождей желает иметь не
только высокий статус, но и свой самолет, бронированный
вагон, еще лучше – красивую яхту под парусом…
Как закончил блестящую (какой взлет!) политическую
карьеру скромнейший лидер Эстонии Арнольд Рюйтель?
Его юные внучки, Хелена и Мария, раз в неделю устраивали
(прямо на крыше президентского дворца) многолюдные
свингер-оргии.
Кидались в прохожих бумажными самолетиками из стодолларовых купюр, нюхали, разгораясьﾜбезумством, кокаин и мочились им прямо на головы…
По-началу, Рюйтель защищал своих внучек. Потом не
выдержал, подал в отставку. Две идиотки, – а какая карьера
была!..
Если бы Карельская ССР дожила бы до 1991-го года, то
она была бы сейчас «суверенным государством», – так?
Можно представить, какой бы она была, их «суверенность»?
Как развернулись бы в Карелии американцы, ведь кроме
великолепного леса, здесь, в древних обонежских и ижорских
землях, спрятан никель, уран, золото, ванадий, хром,
титан, медь, олово…
23 августа 1990-го года Карен Брутенц, заместитель заведующего
Международным отделом ЦК КПСС информировал Горбачева
Горбачева: