Тема: Духовное развитие общества в 1985;1991 гг.
План:
1. Новые идеологические ориентиры и литературный процесс.
2. Зарождение политической оппозиции.
3. Сокрушение идеологических основ советского общества.
1. Новые идеологические ориентиры и литературный процесс
В начале феврале 1986 г. в интервью газете французских коммунистов «Юманите» на вопрос корреспондента об его отношении к сталинизму М.С. Горбачев заявил, что «сталинизм — это понятие, придуманное на Западе противниками коммунизма и широко использующееся для того, чтобы очернить Советский Союз и социализм в целом».
Более того, в конце октября 1986 г. в одном из своих выступлений на заседании Политбюро генсек вообще разразился целой тирадой и заявил, что «если все затеять, как это было на XX съезде партии, начать самим себя разоблачать, уличать в ошибках, то это был бы самый дорогой, самый желанный подарок нашему врагу.
Возьмем, например, такого писателя, как Б. Можаев, который требует, чтобы мы издали продолжение его романа «Мужики и бабы». А в этом романе практически под сомнение ставится все, что было сделано в период индустриализации и коллективизации.
А мы теперь знаем, что если бы не было коллективизации и индустриализации, то не было бы сейчас и нас, страну просто раздавил фашистский сапог».
И далее, обращая внимание на повесть В.В. Быкова «Знак беды», генсек заметил, что «в кинофильме по этому роману кое-кто попытался сравнить коллективизацию с действиями фашистов».
Прошло совсем немного времени, и в начале 1987 г. в центральной печати грянул такой идеологический залп разоблачений сталинизма, перед которым сразу померкли все разоблачения Н.С. Хрущева на XX и XXII съездах КПСС. В чем же состояли причины столь быстрого «прозрения» генсека М.С. Горбачева и его команды?
А ларчик открывается просто. По свидетельству ряда осведомленных соратников генсека, в частности, тогдашнего секретаря ЦК В.А. Медведева, вопрос о необходимости подготовки борьбы со сталинизмом М.С. Горбачев предметно обсуждал в «узком кругу» своих соратников еще до открытия партийного съезда, т.е. как раз тогда, когда появилось упомянутое выше интервью газете «Юманите».
Затем этот вопрос стал постепенно «обкатываться» на различных публичных встречах генсека с творческой интеллигенцией. В частности, в июне 1986 г. на одной из таких встреч тогдашний глава АПН В.М. Фалин в присутствии всей идеологической элиты страны заявил, что «социализма в нашей стране не существует и, что все его ростки подмяла и извела военно-феодальная диктатура сталинизма».
Само это заявление одного из главных сановных идеологов страны было встречено без особых эмоций, но сам факт произошедшего говорил о многом.
По мнению ряда современных авторов (И. Фроянов, А. Островский), уже в августе 1986 г. группа новых партийных идеологов во главе с новым секретарем ЦК A.Н. Яковлевым завершила разработку целостной программы по новой дискредитации сталинизма как начального этапа дискредитации всей коммунистической партии и советского общественного строя.
Начало этой абсолютно разнузданной по форме и клеветнической по содержанию кампании положил знаменитый фильм «Покаяние», созданный известным грузинским режиссером Т.Е. Абуладзе еще в 1984 г. с согласия тогдашнего первого секретаря ЦК КП Грузии Э.А. Шеварднадзе, который уже прекрасно понимал и знал, кто и зачем вскоре станет новым лидером партии и государства.
В сентябре 1986 г. фильм «Покаяние» был представлен в Идеологический отдел ЦК КПСС, и в тот же день новый председатель Союза кинематографистов СССР Э.Г. Климов встретился с А.Н. Яковлевым, который, сознавая, что выпуск этого фильма будет подобен сигнальной ракете, которая ознаменует резкий поворот политического курса, дал добро на выход этого фильма на широкий экран.
Первый открытый показ «Покаяния» состоялся в Москве в конце января 1987 г. в рамках недели грузинского кино в кинотеатре «Тбилиси», после чего фильм появился на экранах других кинотеатров столицы, а затем пошел широким прокатом по всей стране.
По личному указанию А.Н. Яковлева фильму была сделана самая широкая реклама, и уже в первую неделю его показа хвалебные рецензии о нем появились на страницах «Правды», «Труда», «Аргументов и фактов», «Литературной газеты», «Литературной России», «Недели» и других периодических изданий страны.
Вскоре к этому хору «слащавых песнопений» присоединилась и эмигрантская пресса.
Почти одновременно с этим аналогичная кампания против сталинизма началась и в литературе. В начале 1986 г. в центре внимания оказался роман B. Д. Дудинцева «Белые одежды» о борьбе в биологической науке в годы сталинизма, запрещенный к печати в хрущевские времена. Первоначально его предполагалось напечатать в «Новом мире» или «Нашем современнике», однако преодолеть сопротивление его публикации в Москве тогда не удалось. Только в августе 1986 г. в журнале «Огонек», который с подачи Е.К. Лигачева и А.Н. Яковлева стал редактировать известный киевский либерал-публицист, секретарь Союза писателей СССР В.А. Коротич, были опубликованы фрагменты этого романа и объявлено о том, что полностью этот роман будет напечатан в ленинградском журнале «Нева».
Сотрудники Ленинградского обкома партии, который в то время вместо Л.Н. Зайкова возглавил Ю.Ф. Соловьев, всячески пытались приостановить его публикацию, но так и не смогли противостоять напору со стороны Агитпропа ЦК, который вновь возглавил А.Н. Яковлев. И в январе & апреле 1987 г. этот вполне заурядный, но столь важный для авторов «перестройки» литературный хлам был опубликован в журнале «Нева».
Пока шла борьба вокруг публикации романа В.Д. Дудинцева, в ноябре ; декабре 1986 г. на страницах журнала «Звезда», который тогда возглавил еще один выдвиженец А.Н. Яковлева писатель-фронтовик Г.Я. Бакланов, было опубликовано очередное «крамольное» произведение, не вышедшее в свет в годы «хрущевской оттепели» — роман А.А. Бека «Новое назначение».
В апреле ; июне 1987 г. на страницах журнала «Дружба народов», который возглавлял еще один литературный флюгер, «детский» писатель С.А. Баруздин, появился роман А.Н. Рыбакова «Дети Арбата», созданный тоже во времена «хрущевской оттепели».
Тогда публикация этого романа не состоялась из-за отставки самого Н.С. Хрущева, и двадцать лет его рукопись томилась в писательском столе, ожидая нового прихода к власти «политических извращенцев».
Вскоре после смерти К.У. Черненко А.Н. Рыбаков направил рукопись этого романа лично М.С. Горбачеву, который, ознакомившись с ним, заключил, что «в художественном отношении эта книжонка не произвела на него впечатления, но в ней воспроизводилась мрачная атмосфера времен сталинизма, а это было куда важнее ее литературных достоинств».
Поэтому сразу после партийного съезда помощник генсека А.С. Черняев передал рукопись романа А.Н. Яковлеву, который дал ему «зеленый свет», и в сентябре 1986 г. редколлегия журнала «Дружба народов» рекомендовала его к печати.
Тогда же, в начале 1987 г., еще один литературный флюгер С.П. Залыгин, который в 1973 г. был одним из подписантов знаменитого «писательского письма», направленного против А.И. Солженицына и А.Д. Сахарова, заявил одному из западных корреспондентов, что намерен опубликовать в своем журнале «Новый мир» роман А.И. Солженицына «Раковый корпус».
Практически сразу это заявление не в меру ретивого литератора было дезавуировано, и публикация романа запрещена. В руководстве партии по этому вопросу не было, да и не могло быть единства мнений, поэтому, скорей всего, С.П. Залыгин не по своей воле озвучил мнение самого близкого к нему «идейного сподвижника» А.Н. Яковлева, благодаря которому и стал главным редактором «Нового мира» в 1986 г. Зато в январе 1987 г. в «Новом мире» увидела свет явно провокационная повесть Д.А. Гранина «Зубр», посвященная судьбе беглого советского генетика Н.В. Тимофеева-Ресовского, который отказался вернуться на родину и ради «служения чистой науке» перешел на службу к германским нацистам.
Вскоре в различных литературных журналах были опубликованы и другие, ранее запрещенные произведения, в частности, поэма А.Т. Твардовского «По праву памяти», сборник В.Т. Шаламова «Колымские рассказы», повести А.П. Платонова «Котлован» и «Чевенгур», роман М.А. Булгакова «Собачье сердце», роман В.И. Белова «Кануны», повесть А.И. Приставкина «Ночевала тучка золотая» и другие сочинения совершено разного идейного и художественного уровня и содержания. Тогда же, в 1986&1987 гг., вышли в свет новые произведения ряда выдающихся советских писателей, в отличие от тогдашнего литературного хлама действительно ставшие крупным культурным событием в истории страны.
В частности, речь идет о романах и повестях Ч.Т. Айтматова «Плаха», В.С. Пикуля «Честь имею», В.Г. Распутина «Пожар», Ю.В. Бондарева «Игра», М.Н. Алексеева «Меж бегущих дней», В.П. Астафьева «Печальный детектив» и других произведениях.
В феврале 1987 г. Союз писателей СССР посмертно отменил давнишнее постановление об исключении из своего состава Б.Л. Пастернака, произошедшее в хрущевские времена, что позволило «Новому миру» начать подготовку к печати его ранее запрещенного романа «Доктор Живаго».
И буквально сразу после этого решения, в марте 1987 г. состоялось заседание Секретариата правления Союза писателей РСФСР, на котором признанный классик советской литературы Ю.В. Бондарев пророчески заявил: «Гражданской войны в искусстве я пока не вижу. Но я бы определил нынешнее состояние русской литературы, осажденной тоталитарно-разрушающей частью нашей критики, как положение, создавшееся в июле 1941 г., когда прогрессивные силы, оказывая неорганизованное сопротивление, отступали под натиском таранных ударов цивилизованных варваров...
Если это отступление будет продолжаться и не наступит пора Сталинграда — дело кончится тем, что национальные ценности — все то, что является духовной гордостью народа, будет опрокинуто в прошлое».
Прошло совсем немного времени, и уже в конце мая 1987 г. в Москве стала активно распространяться листовка, заканчивающаяся словами «Остановить Яковлева!», в которой содержались вполне обоснованные обвинения руководителя Агитпропа ЦК во враждебной интересам страны политике, выражалась тревога по поводу предстоящего его перемещения на роль «второго человека в государстве» и говорилось, что «июнь 1987 г. может оказаться таким же роковым для судеб нашего отечества, как и июнь 1941 г.».
В январе 1987 г. газета «Московские новости», редактором которой с подачи все того же А.Н. Яковлева был назначен еще один «партийный диссидент», его однофамилец и идейный сотоварищ господин Е.В. Яковлев, опубликовала конъюнктурную статью ректора МГИАИ профессора Ю.Н. Афанасьева «Энергия исторического знания», в которой автор назвал созданное в годы сталинизма советское общество «казарменным социализмом» и поставил вопрос о необходимости пересмотра всей советской истории.
Эта статья Ю.Н. Афанасьева, опубликованная АПН, положила начало новому обсуждению проблемы сталинизма в научной и публицистической литературе, а все направление этой «дискуссии» определил сам М.С. Горбачев, который в феврале 1987 г. прямо заявил: «Все, что после В.И. Ленина, подлежит пересмотру».
В апреле 1987 г. в Институте истории АН СССР прошла широкая дискуссия по докладу академика М.П. Кима «Основные этапы развития советского общества», в котором был сделан новый «теоретический» вывод, что о завершении строительства социализма в нашей стране можно говорить только с начала перестройки.
А чуть позже аналогичный холуйский вывод был сделан на подобной же дискуссии, проведенной в редакции журнала «Коммунист», который вместо истинного партийца-патриота Р.И. Косолапова возглавил очередной горбачевский теоретик, дутый академик-философ И.Т. Фролов.
Тогда же, в апреле 1987 г. по решению Политбюро была создана межведомственная комиссия, которая приступила к ликвидации всех библиотечных спецхранов, что означало возвращение к массовому читателю ранее запрещенных книг, однако далеко не всех, а только тех, которые отвечали интересам правящей команды горбачевских реформаторов.
В это же время наметились определенные изменения в отношении к Русской православной церкви, которая готовилась к приближавшемуся 1000-летнему юбилею Крещения Руси. Решение о подготовке к этой дате Святейший синод РПЦ принял еще в 1981 г., когда под руководством патриарха Пимена была создана Юбилейная комиссия РПЦ. Тогда, в брежневские времена, Совет по делам религий при Совете Министров СССР, который еще с хрущевских времен возглавлял генерал-лейтенант КГБ В.А. Куроедов, заявил о своем неучастии в подготовке этого юбилея.
Но в мае 1985 г., когда председателем этого Совета был назначен старый партийный работник и дипломат К.М. Харчев, тогдашний секретарь ЦК М.В. Зимянин дал ему руководящее напутствие не ссорить партию с церковью. Правда, уже в сентябре 1985 г. Секретариат ЦК принял решение о противодействии клерикальной пропаганде в связи с подготовкой юбилейных торжеств, а в марте 1986 г. Пленум ЦК продублировал это решение.
Но прошло совсем немного времени, и уже в июне 1986 г. на встрече М.С. Горбачева с главными редакторами средств массовой информации тогдашний глава АПН В.М. Фалин, то ли прозрев, то ли получив рекомендации свыше, предложил отметить 1000-летие Крещения Руси как национальный праздник.
Вскоре после упомянутого совещания В.М. Фалин направил в ЦК специальную записку по этому вопросу, а главный редактор журнала «Коммунист» академик И.Т. Фролов выступил с инициативой издания трудов русских религиозных философов прошлого века.
Поскольку тогда непосредственным начальником и того, и другого был новоиспеченный секретарь ЦК по идеологии А.Н. Яковлев, вряд ли бы они решились на подобные шаги, не согласовав их с ним.
В конце 1986 г. В.М. Фалин снова поднял тот же вопрос и на этот раз получил поддержку со стороны генсека, который, по свидетельству его помощника А.С. Черняева, уже в начале 1987 г. дважды публично заявил, что мы «будем отмечать 1000-летие Крещения Руси».
Поскольку советское государство всегда было сугубо светским, а его идеология — атеистической, то согласие генсека отметить этот юбилей на официальном уровне означало только одно — отказ от воинствующего атеизма как официальной государственной идеологии.
В доказательство этих грандиозных планов в июле 1987 г. на страницах «Московских новостей» появилась знаковая публикация «Земли родной минувшая судьба», представлявшая собой диалог известного советского историка и археолога профессора В.Л. Янина с известным православным теологом, протоиереем Иоанном Белевцевым по поводу приближающегося юбилея.
Пересмотр прежней политики в отношении церкви был, безусловно, связан с совершенно иными целями нового советского руководства, которые для М.С. Горбачева и его команды были куда важнее, чем нормализация церковно-государственных отношений.
В январе 1987 г. в руководстве партии был поднят вопрос о подготовке к 70-летию Великой Октябрьской социалистической революции, а в марте М.С. Горбачев поручил главному редактору журнала «Коммунист» И.Т. Фролову подготовить «концепцию его доклада» к этому юбилею.
По свидетельству самого И.Т. Фролова, представленный им вариант настолько понравился М.С. Горбачеву, что в конце апреля 1987 г. он предложил ему перейти на должность его помощника по вопросам идеологии, науки, образования и культуры.
И вскоре Фролов был освобожден от должности главного редактора журнала «Коммунист» и его преемником на этом посту стал однокурсник Р.М. Горбачевой Н.Б. Биккенин.
Тогда же в состав редколлегии этого главного теоретического журнала партии были включены новоявленные «рыночники» — О.Р. Лацис и Е.Т. Гайдар, первый из которых стал первым заместителем главного редактора.
По заявлению самого М.С. Горбачева, работа над этим докладом началась с совещания в узком кругу, где высказывались самые смелые и крамольные мысли, некоторые даже не попали в сам доклад, но не по причине несогласия с ними, а исключительно по тактическим соображениям, поскольку «еще не пришло время».
В конце сентября 1987 г. состоялось обсуждение основных идей этого доклада на заседании Политбюро, где М.С. Горбачев заявил, что
завершился первый этап перестройки и начался ее второй этап — «трансформация политики, идей первого этапа в практическую жизнь», поэтому надо честно сказать партии и народу о том, от чего мы отказываемся и чего хотим.
В тот же день Политбюро приняло решение о создании новой комиссии по реабилитации жертв сталинских репрессий, в состав которой вошли всего восемь человек: В.И. Болдин, П.Н. Демичев, А.И. Лукьянов, Г.П. Разумовский, Г.Л. Смирнов, М.С. Соломенцев, В.М. Чебриков и А.Н. Яковлев.
Первоначально председателем этой комиссии стал глава КПК при ЦК КПСС М.С. Соломенцев, а после его отставки в октябре 1988 г. ее возглавил А.Н. Яковлев. Принятое узким руководством решение пока не получило огласки и до поры до времени держалось в тайне.
К середине октября 1987 г. появился черновой вариант юбилейного доклада, который вновь был обсужден и одобрен на Политбюро ЦК. По заведенному порядку проект подготовленного доклада должен был пройти через утверждение на Пленуме ЦК.
Поэтому перед этим утверждением в «узком кругу» текст доклада прошел окончательную доработку в брежневской резиденции Завидово, где над ним целую неделю корпели сам М.С. Горбачев, А.Н. Яковлев, В.А. Медведев, В.И. Болдин, А.С. Черняев, Г.Х. Шахназаров, Н.Я. Петраков и Н.Б. Биккенин. Несмотря на возникшие расхождения, в целом доклад был одобрен и вынесен на Пленум ЦК, а в начале ноября 1987 г. М.С. Горбачев выступил с ним на торжественном заседании в Кремлевском Дворце съездов.
В основу всего горбачевского доклада была положена идея, что все проблемы, с которыми столкнулось советское общество на современном этапе — это наследие сталинизма, а «горбачевская перестройка» — это «возвращение к ленинизму».
Поэтому в этом докладе впервые после Н.С. Хрущева на официальном уровне сталинские репрессии были названы преступлением, была поставлена под сомнение обоснованность этих репрессий и тем самым положено начало идейной, а затем и юридической реабилитации их жертв.
Первым среди этих жертв был назван Н.И. Бухарин, после чего стала активно пропагандироваться идея о возвращении к НЭПу, верным стражем которого якобы был этот настоящий большевик-ленинец.
Позднее, характеризуя всю эту кампанию и раскрывая ее потаенный и действительный смысл, главный «архитектор» горбачевской перестройки академик А.Н. Яковлев в предисловии к предельно лживой «Черной книге коммунизма», написанной коллективом французских историков-еврокоммунистов под руководством Н. Верта и С. Куртуа, предельно цинично писал: «После XX съезда в сверхузком кругу своих ближайших друзей и единомышленников мы часто обсуждали проблемы демократизации страны и общества. Избрали простой, как кувалда, метод пропаганды "идей" позднего Ленина.
Надо было ясно, четко и внятно вычленить феномен большевизма, отделив его от марксизма прошлого века. А потому без устали говорили о "гениальности" позднего Ленина, о необходимости возврата к ленинскому "плану строительства социализма" через кооперацию, через государственный капитализм и т.д.
Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработали (разумеется, устно) следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А затем, в случае успеха, Плехановым и социал-демократией бить по Ленину, либерализмом и "нравственным социализмом" — по революционаризму вообще.
Начался новый виток разоблачения "культа личности Сталина". Но не эмоциональным выкриком, как это сделал Хрущев, а с четким подтекстом: преступник не только Сталин, но и сама система преступна».
Тем самым господин А.Н. Яковлев предельно открыто признал, что дело заключалось отнюдь не в восстановлении исторической правды и справедливости, а в идеологической подготовке задуманной им же реформы политической системы, призванной сокрушить саму эту систему.