1 / 2 1 2 следующая > >>

Развитие в группе способности исцелять. На этом этапе развития группы появляется естественная и спонтанная способность многих участников облегчать и исцелять боль и страдание окружающих.

Дата: 2025-05-01; Просмотры: 1

Оценка:

0.00 из 5.00 — оценок

Скачиваний: 0

Итоги деятельности библиотек Алтайского края по обслуживанию людей с ограниченными возможностями здоровья за 2010 год.

Весомый вклад в обслуживание людей с ограниченными возможностями здоровья в 2010 году внесли муниципальные библиотеки Алтайского края, обеспечивая им равный доступ к информации, организуя полноценный досуг и общение.

На 01.01.2011 год количество читателей-инвалидов составило 24 703 человека, в том числе 1505 инвалидов по зрению. Для них работали 197 клубов по интересам, из них–14 для детей. Количество пользователей в клубах составило 2209.

Для незрячих читателей организовано 12 клубов (183 участника), в том числе: г. Рубцовск (2 клуба), Яровое (1 клуб), Новоалтайск (1 клуб), Кулундинский (1 клуб), Смоленский (1 клуб), Панкрушихинский (3 клуба), Кытмановский (1клуб), Усть-Калманский (2 клуба).

Организовано 28 кружков громкого чтения для инвалидов всех категорий и для незрячих - 18. Посетило эти кружки - 545 человек (из них – незрячих 151).
В 62-х районах края работает надомный абонемент, услугами которого пользуется 1632 читателя, из них 158 незрячих и слабовидящих. Особенно высоки показатели по надомному абонементу в Усть-Калманском, Солонешенском, Алтайском, Курьинском, Троицком, Топчихинском районах.

По библиосоциальным программам работают 14 районов и городов: г. Заринск, г.Новоалтайск, г. Славгород, Ельцовский, Залесовский, Змеиногорский, Ключевский, Краснощековский, Тогульский, Смоленский, Угловский, Калманский, Топчихинский, Поспелихинский районы.

Одной из форм работы с незрячими пользователями является организация библиотечных пунктов выдачи от АКСБ на территории муниципальных образований. Всего на территории Алтайского края 58 библиотечных пунктов для незрячих и слабовидящих пользователей. В 2010 г. организовано 2 новых библиотечных пункта - в Советском и Панкрушихинском районах. Хорошая работа по привлечению новых читателей с нарушениями зрения в библиотечные пункты проводится в Баевском, Ельцовском, Кулундинском, Романовском, Топчихинском районах.

Увеличилось количество читателей на 120 человек, в сравнении с 2010 г., благодаря перечисленным районам и гг. Бийск и Рубцовск. Недостаточно читателей в библиотечных пунктах – Бурлинском, Красногорском, Кытмановском, Локтевском, Третьяковском районах.

С 2009 года инвалиды по зрению активно начали переходить к чтению книг на новом носителе информации – флэш-карте. По итогам отчетного года было выявлено 110 пользователей, получивших тифлофлэшплееры, из 31 района края. Из них - 95 человек являются читателями АКСБ. Читателей заочного абонемента – 24, читателей библиотечных пунктов - 71.

При подведении итогов работы обозначились проблемы, с которыми пришлось столкнуться сотрудникам библиотек: недостаточное финансирование, отсутствие технических средств и транспорта, повсеместное сокращение ставок.

Уважаемые коллеги, благодарим вас за активное сотрудничество и понимание необходимости и приоритетности работы с читателями с ограниченными возможностями здоровья.

В Барнауле состоялось торжественное чествование победителей конкурса социальных проектов бюджетных организаций в сфере молодежной политики в 2009 году.

Как сообщает пресс-служба Главалтайсоцзащиты, на приеме представителям 14 краевых государственных учреждений вручили свидетельства о победе в конкурсе социальных проектов в сфере молодежной политики на предоставление финансирования в 2009 году. В числе победителей - социальный проект Территориального центра социальной помощи семье и детям города Бийска «Занятия детей-инвалидов иппотерапией».

Данный социальный проект реализуется в Центре уже не первый год. Его реализацией охвачено более 60 ребятишек с ограниченными возможностями. На встрече заместитель директора Центра Надежда Малофеева представила слайдовую презентацию о реализации проекта. Сумма полученного гранта составляет 30 тысяч рублей. Денежные средства будут направлены на дальнейшее развитие социального проекта.

Социальные службы неустанно разрабатывают все новые и новые проекты по поддержке лиц с ограниченными возможностями по зрению. Так например, список профессий, которые могут освоить незрячие пополнился, теперь они смогут работать официантами. Эта идея пришла на ум москвичам. Для обучения незрячих искусству официантов был открыт ресторан под названием «В темноте?!». Название двусмысленно: с одной стороны, оно звучит как вопрос – в голове обычного человека не укладывается мысль о том, что абсолютно незрячий человек может быть официантом! Это же нужно не просто взять заказ у посетителей, но и доставить его с кухни до нужного столика, не говоря уже о лавировании между стульями с полным подносом! С другой стороны название ресторана звучит как вызов: да, в темноте, но мы идем дальше, вперед, открывая перед собой все новые и новые горизонты.
Как отметили организаторы ресторана «В темноте?!», на пресс-конференции в ИТАР-ТАСС, цель проекта: социальная реабилитация слепых людей, которым не возможно вернуть зрение.
А гендиректор Международного центра охраны зрения Игорь Медведев, поддерживая организаторов ресторана «В темноте?!» сказал следующее: «Хотя 90% информации человек воспринимает визуально, но это не значит, не видеть - не жить, а жить по-другому». Поэтому мы и взялись за этот проект, чтобы дать возможность зрячим ощутить себя на месте тех, кто постоянно пребывает в темноте. Он надеется, что открытие ресторана привлечет к проблеме слепых больше людей и поможет им стать отзывчивыми и не такими черствыми.
«Сенсорное ощущение от еды в темноте отличается от обычного восприятия. Например, вкус овощей чувствуется острее, а белая рыба становится безвкусной», - поделился своими впечатлениями президент группы «Эфик Инвестмент» Эдуард де Брогли, который уже открыл такие рестораны в Париже и Лондоне. Он подчеркнул, что «в жизни мы привыкли помогать слепым переходить дорогу, заботится о них, а здесь, наоборот, незрячие люди помогают обычным ориентироваться в темноте». В ресторане не только предлагают еду, но и устраивают музыкальные вечера и дегустацию вин. «Впечатления от посещения «В темноте?!» остается надолго», - отметил он.
«Мы не ставим перед собой задачу поставить слепых на все рабочие места, в том числе и на кухню, здесь готовят обычные люди. Незрячие лучше работают в зале и для них это реальная работа, требующая навыка ориентации полном мраке», - уточнил Эдуард де Брогли.
«Прибыль вырученную от работы ресторана планируется пустить на организацию кадрового агентства для слепых и закупку специальный «говорящих мониторов» и компьютерный клавиатур для слепых», - подчеркнул Медведев. Сейчас в Московской городской организации Всероссийского общества слепых зарегистрировано 15 тыс. человек, из них только около 2 тыс. имеют работу. По словам председателя московской организации Александра Машков, «частный бизнес неохотно берет на работу инвалидов по зрению». В столице всего 9 предприятий общества, на которых производят электротехническую и лифтовую, парфюмерную, галантерейную продукцию. Однако, несмотря на высокое качество ее сложно продать, посетовал он.

У них (слепых. – Л.В.) развиваются такие особенности,
которых мы не можем заметить у зрячих, и надо, полагать,
что в случаё исключительного общения слепых со слепыми,
без всякого общения со зрячими, могла бы
возникнуть особая порода людей.

К. Бюрклен*

Если оставить в стороне частности и пренебречь деталями, можно представить развитие научных взглядов на психологию слепых в виде одной линии, которая идет от глубокой древности до наших дней, то теряясь во тьме ложных идей, то появляясь опять с каждым новым завоеванием науки. Как магнитная стрелка указывает на север, так эта линия указывает на истину и позволяет оценить всякое историческое заблуждение степенью его отклонения от этого пути углом искривления основной линии.

В сущности наука о слепом человеке, поскольку она шла к истине, вся сводится к развертыванию одной центральной идеи, которой человечество тысячелетиями пытается овладеть, потому что она не только идея о слепом, но и вообще о психологической природе человека. В психологии слепых, как и во всяком знании, заблуждаться можно по-разному, но идти к истине только одним путем. Эта идея сводится к тому, что слепота есть не только отсутствие зрения (дефект отдельного органа); она вызывает глубочайшую перестройку всех сил организма и личности.

Слепота, создавая новый, особенный склад личности, вызывает к жизни новые силы, изменяет нормальные направления функций, творчески и органически пересоздает и формирует психику человека. Следовательно, слепота есть не только дефект, минус, слабость, но и в каком-то смысле источник выявления способностей, плюс, сила (как; это ни странно и ни похоже на парадокс!).

Эта идея пережила три главных этапа, из сопоставления которых становится ясным направление, тенденция ее развития. Первая эпоха может быть обозначена как мистическая, вторая – наивно-биологическая и третья, современная – научная или социально-психологическая.

Первая эпоха охватывает древность, средние века и значительнейшую часть новой истории. До сих пор пережитки этой эпохи видны в народных взглядах на слепого, в легендах, сказках, пословицах. В слепоте видели прежде всего огромное несчастье, к которому относились с суеверным страхом и уважением. Наряду с отношением к слепому как к беспомощному, беззащитному и заброшенному существу, возникает общее убеждение в том, что у слепых развиваются высшие мистические силы души, что им доступно духовное знание и видение вместо утраченного физического зрения. До сих пор еще многие говорят о стремлении слепых к духовному свету: видимо, в этом заключена доля истины, хотя и искаженная страхом и непониманием религиозно-мыслящего ума. Хранителями народной мудрости, певцами, прорицателями будущего, по преданию, часто были слепые. Гомер был слепцом. Про Демокрита рассказывают, что он сам ослепил себя, чтобы отдаться вполне философии. Если это и неверно, то во всяком случае показательно: сама возможность подобного предания, которое никому не казалось нелепым, свидетельствует о таком воззрении на слепоту, согласно которому философский дар может усилиться с потерей зрения. Любопытно, что талмуд, который приравнивает слепых, прокаженных и бездетных к мертвым, говоря о слепых, употребляет эвфемистическое выражение «человек с изобилием света». Немецкие народные поговорки и изречения традиционной мудрости хранят следы этого же взгляда: «Слепой хочет видеть все» или «Соломон нашел у слепых мудрость, потому что они не делают шага, не исследовав почвы, по которой ступают». О.Ванечек (О.Wanecek, 1919) в исследовании о слепом в саге, сказке и легенде показал, что народному творчеству присущ взгляд на слепого как на человека с пробудившимся внутренним зрением, одаренного духовным знанием, чуждым другим людям.

Христианство, которое принесло с собой переоценку ценностей, в сущности изменило только моральное содержание этой идеи, но оставило неизменной самую суть. «Последним здесь», к которым, конечно, относились и слепые, было обещано стать «первыми там». В средние века это была важнейшая догма философии слепоты, в которой, как во всяком лишении, страдании, видели духовную ценность; церковная паперть была отдана в безраздельное владение слепым. Это знаменовало одновременно и нищенство в земной жизни, и близость к богу. В немощном теле, говорили тогда, живет высокий дух. Опять в слепоте открылась какая-то мистическая вторая сторона, какая-то духовная ценность, какой-то положительный смысл. Мистическим следует назвать этот этап в развитии психологии слепых не только из-за того, что он был окрашен религиозными представлениями и верованиями, не только потому, что слепых всячески приближали к богу: видимых, но не видящих–к видящему, но невидимому, как говорили еврейские мудрецы.

По сути дела способности, которые приписывались слепым, считались сверхчувственными силами души, связь их со слепотой казалась загадочной, чудесной, непонятной. Эти воззрения возникли не из опыта, не из свидетельства самих слепых о себе, не из научного исследования слепого и его общественной роли, а из учения о духе и теле и веры в бестелесный дух. И все же, хотя история дотла разрушила, а наука до конца разоблачила несостоятельность этой философии, в ее глубочайших основах была скрыта частица истины.

Только эпоха просвещения (XVIII в.) открыла новую эру в понимании слепоты. На место мистики была поставлена наука, на место предубеждения – опыт и изучение. Величайшее историческое значениё этой эпохи для рассматриваемой нами проблемы заключается в том, что новое понимание психологии создало (как свое прямое следствие) воспитание и образование слепых, приобщая их к социальной жизни и открывая доступ к культуре.

В теоретическом плане новое понимание выразилось в, учении о викариате органов чувств. Согласно этому воззрению, выпадение одной из функций восприятия, недостаток одного органа компенсируется повышенным функционированием и развитием других органов. Как в случае отсутствия или болезни одного из парных органов–например почки или легкого, другой, здоровый орган компенсаторно развивается, увеличивается и заступает место больного, принимая на себя часть его функций, так и дефект зрения вызывает усиленное развитие слуха, осязания и других оставшихся чувств. Создавались целые легенды о сверхнормальной остроте осязания у слепых; говорили о мудрости благой природы, которая одной рукой отбирает, а другой отдает назад забранное и заботится о своих созданиях; верили в то, что всякий слепой, уже благодаря одному этому факту, есть слепой музыкант, т.е. человек, одаренный повышенным и исключительным слухом; открывали новое, особое, недоступное зрячим шестое чувство у слепых. В основе всех этих легенд лежали истинные наблюдения и факты из жизни слепых, но ложно истолкованные и потому искаженные до неузнаваемости. К.Бюрклен собрал мнения различных авторов (X.А.Фриче, Л.Бачко, Штукэ, X.В.Ротермунд, И.В.Клейн и других), которые в различных формах развивали эту идею (К.Burklen, 1924). Однако исследования очень скоро обнаружили несостоятельность такой теории. Они указывали как на непреложно установленный факт, что сверхнормального развития функций осязания и слуха у слепых нет; что, напротив, очень часто эти функции бывают у слепых развиты в меньшей мере, чем у зрячих; наконец, там, где мы встречаемся с повышенной по сравнению с нормальной

функцией осязания, это явление оказывается вторичным, зависимым, производным, скорее следствием развития, чем его причиной. Указанное явление возникает не из прямой физиологической компенсации дефекта зрения (как увеличение почки), а очень сложным и косвенным путем общей социально-психологической компенсации, не замещая выпавшую- функцию и не заступая место недостающего органа.

Следовательно, не может быть речи ни о каком викариате органов чувств. Правильно отмечал Люзарди, что палец никогда не научит слепого действительно видеть. Е.Биндер вслед за Аппиа показал, что функции органов чувств не переносятся с одного органа на другой и что выражение «викариат чувств», т.е. замещение органов чувств, неправильно употребляется в физиологии. Решающее значение для опровержения этой догмы имели исследования Фисбаха, опубликованные в физиологическом архиве Э.Пфлюгера и показавшие ее несостоятельность. Спор разрешила экспериментальная психология. Она указала путь для правильного понимания тех фактов, которые лежали в основе этой .теории.

Э.Мейман оспаривал положение Фисбаха, что при дефекте одного чувства страдают все чувства. Он утверждал, что на деле есть своего рода замещение функций восприятия (Е.Мешпапп, 1911). В. Вундт пришел к выводу, что заменив области физиологических функций есть частный случай упражнения и приспособления. Следовательно, замещение надо понимать не в смысле прямого принятия на себя другими органами физиологических функций глаза, но сложной перестройки всей психической деятельности, вызванной нарушением важнейшей функции и направленной при посредстве ассоциации, памяти, внимания к созданию и выработке нового вида равновесия организма взамен нарушенного.

Но если такая наивно-биологическая концепция и оказалась неверной и вынуждена была уступить свое место другой теории, все же она сделала огромный шаг вперед по пути к завоеванию научной истины о слепоте. Она впервые с мерилом научного наблюдения и с критерием опыта подошла к тому факту, что слепота не есть только дефект, только недостаточность, но и вызывает к жизни и деятельности новые силы, новые функции и исполняет какую-то творчески-созидательную органическую работу, хотя эта теория и не могла указать, в чем именно такая работа заключается. Насколько огромно и велико практическое значение такого шага к истине, можно судить по тому факту, что эта эпоха создала воспитание и образование слепых. Одна точка Брайля сделала для слепых больше, чем тысячи благотворителей; возможность читать и писать оказалась важнее, чем «шестое чувство» - и изощренность осязания и слуха. На памятнике В. Гаюи, основателя образования слепых, написаны слова, обращенные к слепому ребенку: «Ты найдешь свет в образовании и в труде». В знании и труде видел Гаюи разрешение трагедии слепоты и указалэтим путь, по которому мы идем сейчас. Эпоха Гаюи дала слепым образование; наша эпоха должна дать им труд.

Наука нового времени подошла ближе к овладению истиной о психологии слепого человека. Школа венского психиатра А.Адлера, разрабатывающая метод индивидуальной психологии, т. е. социальной психологии личности, указала на значение и психологическую роль органического дефекта в процессе развития и формирования личности. Если какой-либо орган из-за морфологической или функциональной неполноценности не справляется вполне со своей работой, то центральная нервная система и психический аппарат принимают на себя задачу компенсировать затрудненное функционирование органа. Они создают над малоценным органом или функцией психическую надстройку, стремящуюся обеспечить организм в слабом и угрожаемом пункте.

При соприкосновении с внешней средой возникает конфликт, вызванный несоответствием недостаточного органа или функции с их задачами, что ведет к повышенной возможности заболевания и смертности. Этот конфликт создает и повышенные возможности и стимулы к сверхкомпенсации. Дефект становится, таким образом, исходной точкой и главной движущей силой психического развития личности. Если борьба кончается для организма победой, то он не только справляется с созданными дефектом затруднениями, но и поднимается сам в своем развитии на высшую ступень, создавая из недостаточности одаренность, из дефекта – способности, из слабости – силу, из малоценности – сверхценность. Так, слепой от рождения Н.Соундерсон составил учебник геометрии (А.Adler, 1927). Какого огромного напряжения должны были достигнуть у него психические силы и тенденция к сверхкомпенсации, вызванные к жизни дефектом зрения, чтобы он мог не только справиться с пространственной ограниченностью, которую влечет за собой слепота, но и овладеть пространством в высших формах, доступных человечеству только в научном мышлении, в геометрических построениях. Там, где мы имеем гораздо более низкие степени этого процесса, основной закон остается тот же. Любопытно, что в школах живописи Адлер нашел 70% учащихся с аномалиями зрения и столько же учащихся с дефектами речи в школах драматического искусства (А.Adler – В кн.: Heilen und Bilder, 1914, с. 21). Призвание к живописи, способности к ней выросли из дефектов глаза, артистическая одаренность – из преодоленных дефектов речевого аппарата.

Однако счастливый исход вовсе не единственный или даже наиболее частый результат борьбы за преодоление дефекта. Было бы наивно думать, что всякая болезнь непрерывно кончается благополучно, что каждый дефект счастливо превращается в талант. Всякая борьба имеет два исхода. Второй исход – неудача

сверхкомпенсации, полная победа чувства слабости, асоциальность поведения, создание защитных позиций из своей слабости, превращение ее в оружие, фиктивная цель существования, в сущности безумие, невозможность нормальной психической жизни личности – бегство в болезнь, невроз. Между этими двумя полюсами располагается огромное и неисчерпаемое многообразие различных степеней удачи и неудачи, одаренности и невроза – от минимальных до максимальных. Существование крайних точек обозначает пределы самого явления и дает крайнее выражение его сущности и природы.

Слепота создает затруднения при вхождении слепого ребенка в жизнь. По этой линии возгорается конфликт. Фактически дефект реализуется как социальный вывих. Слепота ставит своего носителя на определенную и затрудненную социальную позицию. Чувство малоценности, неуверенность и слабость возникают как результат оценки слепым своей позиции. Как реакция психического аппарата развиваются тенденции к сверхкомпенсации. Они направлены на формирование социально полноценной личности, на завоевание позиции в общественной жизни. Они направлены на преодоление конфликта и, следовательно, не развивают осязаниё, слух и т.п., а захватывают всю личность без остатка, начиная с самого внутреннего ее ядра; они стремятся не заменить зрение, а преодолеть и сверхкомпенсировать социальный конфликт, психологическую неустойчивость как результат физического дефекта. В этом суть нового взгляда.

Прежде думали, что у слепого ребенка вся жизнь и все развитие будут идти по линии его слепоты. Новый закон говорит, что они пойдут против этой линии. Тот, кто захочет постичь психологию личности слепого прямо из факта Слепоты, как непосредственно определенную этим фактом, поймет ее столь же неверно, как тот, кто в прививке оспы увидит только болезнь. Верно, прививка оспы есть прививка болезни, но в сущности она есть прививка сверхздоровья. В свете этого закона получают объяснение все частные психологические наблюдения над слепыми в их отношении к лейтлинии развития, к единому жизненному плану, к конечной цели, к «пятому акту», как выражается Адлер. Не в связи с прошлым, а с направленностью на будущее должны быть поняты отдельные психологические явления и процессы. Для полного понимания всех особенностей слепого мы должны вскрыть заложенные в его психологии тенденции, зародыши будущего. В сущности это общие требования диалектического мышления в науке: для полного освещения какого-нибудь явления надо рассмотреть его в связи с его прошедшим и будущим. Вот такую перспективу будущего вносит Адлер в психологию.

Психологи давно отметили тот факт, что слепоты своей слепой вообще никак не переживает вопреки ходячему мнению, будто он

постоянно чувствует себя погруженным во тьму. По прекрасному выражению А.В.Бирилева, высокообразованного слепого, слепой не видит света так как зрячий с завязанными глазами. Слепой так же не видит света, как зрячий не видит его своей рукой, т.е. он не ощущает и не чувствует непосредственно того, что лишен зрения. «Своего физического недостатка непосредственно я ощущать не мог», – свидетельствует А.М.Щербина (1916, с.10). Основу психики слепого составляет не «инстинктивное органическое влечение к свету», не стремление «освободиться от мрачной завесы», как изобразил ее В.Г.Короленко в знаменитой повести «Слепой музыкант». Способность видеть свет для слепого имеет значение практическое и прагматическое, а не инстинктивно-органическое, т.е. слепой только косвенно, отраженно, только в социальных следствиях ощущает свой дефект. Было бы наивной ошибкой зрячего человека полагать, что мы найдём в психике слепого слепоту или ее психическую тень, проекцию, отображение; в его психике нет ничего, кроме тенденций к преодолению слепоты (стремлений к сверхкомпенсации) и попыток завоевать социальную позицию.

Почти все исследователи сходятся, например, в том, что у слепого мы встречаем в общем более высокое, чем у зрячих, развитие памяти. Последнее сравнительное исследование Э. Кречмера (1928) показало, что слепые обладают лучшей словесной, механической и рассудочной памятью. А.Петцельд приводит тот же факт, установленный рядом исследований (А.Petzeld, 1925). Бюрклен собрал мнения многих авторов, совпадающих в одном – в утверждении особой силы развития у слепых памяти, превосходящей обычно память зрячих (К.Burklen, 1924). Адлер спросил бы, для чего у слепых сильно развита память, т. е. чем обусловлено это переразвитие, какие функции в поведении личности оно исполняет, какой потребности отвечает.

Правильнее было бы сказать, что у слепых есть тенденция к повышенному развитию памяти; развивается ли она на деле очень высоко – это зависит от многих и сложных обстоятельств. Тенденция, установленная с несомненностью в психике слепого, становится совершенно объяснимой в свете компенсации. Чтобы завоевать позицию в общественной жизни, слепой человек вынужден развивать все свои компенсирующие функции. Память у слепого развивается под давлением тенденций к компенсации малоценности, создаваемой слепотой. Это можно видеть из того, что она развивается совершенно специфическим образом, определенным конечной целью этого процесса.

О внимании слепых имеются различные и противоречивые данные. Одни авторы (К. Штумпф и др.) склонны видеть у слепого повышенную деятельность внимания; другие (Шредер, Ф. Цех) и главным образом учителя слепых, наблюдающие поведение учащихся во время занятий, утверждают, что внимание слепых развито ниже, чем у зрячих. Однако неверно ставить вопрос о сравнительном развитии психических функций у слепых

и зрячих как количественную проблему. Нужно спрашивать не о количественном, а о качественном, функциональном различии одной и той же деятельности у слепых и зрячих. В каком направлении развивается внимание у слепого? Вот как надо спрашивать. И здесь, в установлении качественных особенностей, сходятся все. Точно так же, как у слепого есть тенденция к развитию памяти специфическим образом, у него есть тенденция к специфическому развитию внимания. Или вернее: как одним, так и другим процессом овладевает общая тенденция к компенсации слепоты и дает им обоим одно направление. Своеобразие внимания у слепого заключается в особой силе сосредоточения последовательно вступающих в поле сознания раздражений слуха и осязания, в отличие от симультанно, т. е. сразу вступающих в поле зрения зрительных ощущений, вызывающих быструю смену и рассеивание внимания вследствие конкуренции многих одновременных стимулов. Когда мы хотим собрать наше внимание, по словам К.Штумпфа, мы прикрываем глаза и искусственно превращаемся в слепых (1913). В связи с этим стоит и противоположная, уравновешивающая и ограничивающая особенность внимания у слепого: полнейшей концентрации на одном предмете до полного забвения об окружающем, полного погружения в предмет (что мы встречаем у зрячих) у слепых не может быть; слепой вынужден при всех обстоятельствах сохранять известный контакт с внешним миром через ухо и потому до известной степени всегда должен распределять свое слуховое внимание в ущерб его концентрации (там же).

Можно было бы показать на каждой главе психологии слепых то же самое, что мы наметили сейчас на примерах памяти и внимания. И эмоции, и чувства, и фантазия, и мышление и прочие процессы психики слепого подчинены одной общей тенденции к компенсации слепоты. Это единство всей целевой жизненной установки Адлер называет лейтлинией жизни – единым жизненным планом, который бессознательно осуществляется во внешне отрывочных эпизодах и периодах и пронизывает их как общая нить, служа основой для биографии личности. «Поскольку с течением времени все душевные функции протекают в избранном направлении, все душевные процессы получают свое типическое выражение, постольку образуется сумма тактических приемов, устремлений и способностей, которые покрывают собой и очерчивают определившийся жизненный план. Вот это мы и называем характером» (О.Рюле, 1926, с.12). Вопреки теории Кречмера, для которого развитие характера есть лишь пассивное развертывание того основного биологического типа, который врожденно присущ человеку, учение Адлера выводит и объясняет структуру характера и личности не из пассивного развертывания прошлого, а из активного приспособления к будущему. Отсюда основное правило для психологии слепых: не из частей может быть объяснено и понято целое, а из целого могут быть постигнуты его части. Психология слепых может быть сконстру-

ирована не из суммы отдельных особенностей, частных уклонений, единичных признаков той или иной функции, но сами эти особенности и уклонения становятся понятными только тогда, когда мы будем исходить из единого и целого жизненного плана, из лейтлинии слепого и определять место и значение каждой особенности и отдельного признака в этом целом и в связи с ним, т. е. со всеми остальными признаками.

До сих пор наука располагает очень немногими попытками исследовать личность слепого в целом, разгадать его лейтлинию. Исследователи подходили к вопросу большей частью суммарно и изучали частности. К числу таких синтетических опытов, наиболее удачных, относится упоминавшаяся выше работа А.Петцельда. Его основное положение: у слепых на первом месте стоит ограниченность в свободе движений, беспомощность в отношении пространства, которая, в отличие от глухонемых, позволяет сейчас же узнать слепого. Зато остальные силы и способности слепых могут полноценно функционировать в такой мере, в какой мы не можем заметить этого у глухонемых. Самое характерное в личности слепого – противоречие между относительной беспомощностью в пространственном отношении и возможностью посредством речи полного и совершенно адекватного общения и взаимного понимания со зрячими (А.Petzeld, 1925), что вполне укладывается в психологическую схему дефекта и компенсации. Этот пример – частный случай противоположности, которую устанавливает основной диалектический закон психологии между органически данной недостаточностью и психическими стремлениями. Источником компенсации при слепоте является не развитие осязания или утончение слуха, а речь – пользование социальным опытом, общение со зрячими. Петцельд с насмешкой приводит мнение глазного врача М.Дюфура, что слепых надо делать рулевыми на судах, так как они вследствие утонченного слуха должны в тумане улавливать всякую опасность. Для Петцельда (1925) невозможно серьезно искать компенсацию слепоты в развитии слуха или других отдельных функций. На основе психологического анализа пространственных представлений слепых и природы нашего зрения он приходит к выводу, что основная движущая сила компенсации слепоты–приближение через речь к социальному опыту зрячих–не имеет естественных, заключенных в самой природе слепоты границ для своего развития. Есть ли нечто такое, чего слепой не может знать из-за слепоты, спрашивает он и приходит к выводу, имеющему огромное принципиальное значение для всей психологии и педагогики слепых: способность к знанию у слепого есть способность к знанию всего, его понимание в основе есть способность к пониманию всего (там же). Это значит, что перед слепым открывается возможность достижения социальной ценности в полной мере.

Очень поучительно сопоставить психологию и возможности развития слепого и глухого. С точки зрения чисто органической,

глухота есть меньший дефект, чем слепота. Слепое животное, вероятно, более беспомощно, чем глухое. Мир природы входит в нас через глаз больше, чем через ухо. Наш мир организован более как зрительный феномен, чем звуковой. Почти нет таких биологически важных функций, которые испытывали бы нарушение в связи с глухотой; со слепотой же падает пространственная ориентировка и свобода движений, т.е. важнейшая животная функция.

Итак, со стороны биологической слепой потерял больше, чем глухой. Но для человека, у которого на первый план выступили искусственные, социальные, технические функции, глухота означает гораздо больший недостаток, чем слепота. Глухота вызывает немоту, лишает речи, изолирует человека, выключает его из социального контакта, опирающегося на речь. Глухой как организм, как тело имеет большие возможности развития, чем слепой; но слепой как личность, как социальная единица находится в неизмеримо более благоприятном положении: у него есть речь, а с ней вместе и возможность социальной полноценности. Таким образом, лейтлиния в психологии слепого человека направлена на преодоление дефекта через его социальную компенсацию, через приобщение к опыту зрячих, через речь. Слепоту побеждает слово.

Теперь мы можем обратиться к основному вопросу, намеченному в эпиграфе: является ли слепой в глазах науки представителем. особенной породы людей. Если нет, то каковы границы, размеры и значения всех особенностей его личности? В качестве кого слепой принимает участие в общественной и культурной жизни? В главном мы ответили на этот вопрос всем сказанным выше. В сущности он дан уже в ограничивающем условии самого эпиграфа: если бы процессы компенсации не направлялись общением со зрячими и требованием приспособиться к социальной жизни, если бы слепой жил только среди слепых – только в этом случае из него мог бы выработаться особый тип человеческого существа.

Ни в конечной точке, к которой направлено развитие слепого ребенка, ни в самом механизме, приводящем в движение силы развития, нет принципиальной разницы между зрячим и слепым ребенком. Это важнейшее положение психологии и педагогики слепых. Всякий ребенок наделен относительной органической неполноценностью в обществе взрослых, в котором он растет (А.Adler, 1927). Это позволяет нам рассматривать всякое детство как возраст неуверенности, малоценности и всякое развитие как направленное на преодоление этого состояния путем компенсации. Итак, и конечная точка развития – завоевание социальной позиции, и весь процесс развития одинаковы у слепого и зрячего ребенка.

Психологи и физиологи одинаково признают диалектический характер психологических актов и рефлексов. Это есть общий тип высшей нервной и психической деятельности. Необходимость побороть, преодолеть препятствие вызывает повышение энергии и силы. Вообразим себе существо абсолютно приспособленное, не встречающее решительно ни в чем препятствий для жизненных отправлений. Такое существо по необходимости будет неспособно к развитию, повышению своих функций и движению вперед, ибо что будет толкать его на такое продвижение? Поэтому именно в неприспособленности детства лежит источник огромных возможностей развития. Эти явления принадлежат к числу столь элементарных, общих всем формам поведения от низших и до высших, что их никак нельзя считать каким-то исключительным свойством психики слепого, его особенностью. Верно обратное: повышенное развитие этих процессов в поведении слепого – частный случай общего закона. Уже в инстинктивных, т.е. простейших, формах поведения мы встречаемся с обеими особенностями, которые описали выше как основные черты психики слепого: с целенаправленностью психологических актов и их нарастанием при наличии препятствий. Так что и направленность на будущее не составляет исключительной принадлежности психики слепого, а является общей формой поведения.

И.П.Павлов, изучая самые элементарные условные связи, наткнулся в исследованиях на этот факт и описал его, назвав рефлексом цели. Этим парадоксальным с виду выражением он хочет указать на два момента: 1) на то, что эти процессы протекают по типу рефлекторного акта; 2) на то, что они направлены на будущее, в связи с которым и могут быть поняты.

Остается прибавить, что не только конечная точка и ведущие к ней пути развития общие у слепого и зрячего, но и главный источник, из которого это развитие черпает свое содержание, один и тот же у обоих – язык. Мы уже привели выше мнение Петцельда, что именно язык, пользование речью есть орудие преодоления последствий слепоты. Он же установил, что процесс пользования речью принципиально одинаков у слепых и у зрячих: он разъяснил при этом теорию суррогатных представлений Ф.Гитшманна: «Красное для слепого, – говорит он, – такое же отношение значения, как и для зрячего, хотя это для него может быть только предметом значения, а не восприятия. Черное и: белое в его понимании такие же противоположности, как и у зрячего, и их значимость как отношений объектов тоже не меньшая... Язык слепых, если допустить фикцию, был бы совершенно другим только в мире слепых. Дюфур прав, когда говорит, что язык, созданный слепыми, мало походил бы на наш. Но мы не можем согласиться с ним, когда он говорит: «Я видел, что в сущности слепые думают на одном языке, а говорят на другом» (А. Petzeld, 1925).

Итак, главный источник, откуда компенсация черпает силы, оказывается опять одним и тем же у слепых и зрячих. Рассматри-

вая процесс воспитания слепого ребенка с точки зрения учение об условных рефлексах, мы пришли в свое время к следующему: со стороны физиологической нет принципиальной разницы между воспитанием слепого и зрячего ребенка. Такое совпадение не должно нас удивлять, так как мы заранее должны были ожидать, что физиологическая основа поведения обнаружит ту же структуру, что и психологическая надстройка. Так с двух разных концов мы подходим к одному и тому же.

Совпадение физиологических и психологических данных должно еще более убедить нас в правильности основного вывода. Мы можем. сформулировать его так: слепота, как органическая неполноценность, дает толчок для процессов компенсации, приводящих к образованию ряда особенностей в психологии слепого и перестраивающих все отдельные, частные функции под углом основной жизненной задачи. Каждая отдельная функция психического аппарата слепого представляет свои особенности, часто очень значительные по сравнению со зрячими; предоставленный сам себе, этот биологический процесс образования и накопления особенностей и уклонений от нормального типа в сторону в случае жизни слепого в мире слепых с неизбежностью привел бы к созданию особенной породы людей. Под давлением социальных требований зрячих, процессов сверхкомпенсации и пользования речью, одинаковых у слепых и зрячих, все развитие этих особённостей складывается так, что структура личности слепого в целом имеет тенденцию к достижению определенного нормального социального типа. При частных уклонениях мы можем иметь нормальный тип личности в целом. Заслуга установления этого факта принадлежит Штерну (W.Stern, 1921). Он принял учение о компенсации и объяснил, как из слабости рождается сила, из недостатков – достоинства. У слепого компенсаторно утончается способность различения при осязании – не через действительное повышение нервной возбудимости, но через упражнения в наблюдении, оценке и понимании различий. Так же и в области психики малоценность одного какого-нибудь свойства может быть частично или полностью замещена усиленным развитием другого. Слабая память, например, уравновешивается выработкой понимания, которое ставится на службу наблюдательности и запоминанию; слабость воли и недостаток инициативы могут быть компенсированы внушаемостью и тенденцией к подражанию и т. д. Аналогичный взгляд укрепляется в медицине: единственный критерий здоровья и болезни есть целесообразное или нецелесообразное функционирование всего организма, а частичныё отклонения оцениваются лишь постольку, поскольку они компенсируются или не компенсируются другими функциями организма. Против «микроскопически утонченного анализа ненормальностей» Штерн выдвигает положение: частные функции могут представлять значительное уклонение от нормы и все-таки личность или организм в целом могут быть совершенно нормальными. Ребенок с дефектом не есть непременно дефективный ребенок. От исхода компен-

сации, т. е. от конечного формирования его личности в целом, зависит степень его дефективности и нормальности.

К.Бюрклен намечает два основных типа слепых: один стремится. по возможности уменьшить и свести на нет пропасть, отделяющую слепого от зрячего; другой, напротив, подчеркивает различия и требует признания особой формы личности, отвечающей переживаниям слепого. Штерн полагает, что эта противоположность тоже имеет психологическую природу; оба слепых, вероятно, принадлежат к двум различным типам (К. Burklen, 1924). Оба типа в нашем понимании означают два крайних исхода компенсации: удачу и неудачу этого основного процесса. Что сам по себе этот процесс, независимо от плохого исхода, не заключает в себе ничего исключительного, присущего только психологии слепого, мы уже говорили. Добавим только, что такую элементарную и основную для всех форм деятельности и развития функцию, как упражнение, современная психотехника считает частным случаем компенсации. Поэтому одинаково ошибочно как относить слепого на основании наличия и господства этого процесса в его психике к особенному типу человека, так и закрывать глаза на те глубокие особенности, которые характеризуют этот общий процесс у слепых. В. Штейнберг справедливо оспаривает ходячий лозунг слепых: «Мы не слепые, мы только не можем видеть» (К. Burklen, 1924, с. 8).

Все функции, все свойства. перестраиваются в особенных условиях развития слепого: нельзя сводить все различие к одному пункту. Но вместе с тем личность в целом у слепого и зрячего может принадлежать к одному и тому же типу. Верно говорят, что слепой больше 'понимает мир зрячих, чем зрячие–мир слепого. Такое понимание было бы невозможно, если бы слепой в развитии не приближался к типу нормального человека. Возникают вопросы: чем же объясняется существование двух типов слепых? Не обусловлено ли это органическими или психологическими причинами? Не опровергает ли это выдвинутые выше положения, или, по крайней мере, не вносит ли в них существенных ограничений и. поправок? У одних слепых, как прекрасно описал Щербина, органически компенсируется дефект, «создается как бы вторая природа» (1916, с. 10), и они находят в жизни при всех затруднениях, связанных со слепотой, и своеобразную прелесть, отказаться от которой они не согласились бы ни за какие личные блага. Это значит, что у слепых психическая надстройка так гармонически компенсировала малоценность, что стала основой их личности; отказаться от нее значило бы для них отказаться от себя. Эти случаи вполне подтверждают учение о компенсации. Что касается случаев неудачи компенсации, то здесь психологическая проблема переходит в проблему общественную: разве здоровые дети огромнейших масс человечества достигают всего, чего они могли бы и должны были бы достигнуть до психофизиологической структуре?

Наш обзор закончен; мы у берега. В наши задачи не входило сколько-нибудь полно осветить психологию слепых; мы хотели только наметить центральную точку проблемы, тот узел, в котором завязаны все нити их психологии. Этот узел мы нашли в научной идее компенсации. Что же отделяет научную концепцию этой проблемы от донаучной? Если древний мир и христианство видели разрешение проблемы слепоты в мистических силах духа, если наивно-биологическая теория видела его в автоматической органической компенсации, то научное выражение той же идеи формулирует проблему разрешения слепоты как общественную и психологическую. Поверхностному взору легко может показаться, что идея компенсации возвращает нас назад, к христиански-средневековому взгляду на положительную роль страдания, немощи плоти. На самом деле нельзя себе представить две более противоположные теории. Новое учение положительно оценивает не самое по себе слепоту, не дефект, а заключающиеся в нем силы, источники его преодоления, стимулы к развитию. Не слабость просто, но слабость как путь к силе отмечается здесь положительным знаком. Идеи, как и люди, лучше всего познаются по их делам. Научные теории надо судить по тем практическим результатам, к которым они приводят.

Какова же практическая сторона всех затронутых выше теорий? По верному замечанию Петцельда, переоценка слепоты в теории создала на практике Гомера, Тирезия, Эдипа как живое свидетельство безграничности и беспредельности развития слепого человека. Древний мир создал идею и реальный тип великого слепца. Средние века, напротив, идею недооценки слепоты воплотили в практику призрения слепых. По верному немецкому выражению: “Verehrt – ernahrt” – древность почитала слепых, средневековье их подкармливало. И то и другое было выражением неспособности донаучного мышления подняться над односторонней концепцией воспитания слепоты: она признавалась или силой, или слабостью, однако то, что слепота есть и то и другое, т. е. слабость, ведущая к силе, – эта мысль была чужда той эпохе.

Начало научного подхода к проблеме слепоты ознаменовалось на практике попыткой создать планомерное воспитание всякого слепого. Эта была великая эпоха в истории слепых. Но верно говорил Петцельд: «Сам факт, что было возможным ставить количественно вопрос о дееспособности оставшихся чувств у слепого и их в этом смысле экспериментально исследовать, указывает в принципе на тот же характер состояния проблемы, который был присущ древности и средним векам» (А.Petzeld, 1925, с.30). В эту же эпоху Дюфур советовал из слепых делать кормчих. Эта эпоха пыталась подняться над односторонностью Древности и средних веков, впервые соединить обе идеи о слепоте – отсюда необходимость (из слабости) и возможность (из силы) воспитания слепых; но тогда не сумели соединить их

100

диалектически и представляли связь силы и слабости чисто механически.

Наконец, наша эпоха понимает проблему слепоты как социально-психологическую и имеет в своей практике три рода оружия для борьбы со слепотой и ее последствиями. Правда, и в наше время нередко всплывают мысли о возможности прямой победы над слепотой. Люди никак не хотят расстаться с тем древним обещанием, что слепые прозреют. Еще совсем недавно мы были свидетелями возродившихся обманутых надежд, будто наука возвратит слепым зрение. В таких вспышках несбыточных надежд оживают в сущности ветхие пережитки глубокой древности и жажда чуда. Не в них новое слово нашей эпохи, которая, как сказано, располагает тремя родами оружия: общественной профилактикой, социальным воспитанием и общественным трудом слепых – вот те три практических кита, на которых стоит современная наука о слепом человеке. Все эти, формы борьбы наука должна завершить, доведя до конца то здоровое, что создали в этом направлении прежние эпохи. Идея профилактики слепоты должна быть привита огромным народным массам. Необходимо также ликвидировать изолированно-инвалидное воспитание слепых и стереть грань между специальной и нормальной школой: воспитание слепого ребенка должно быть организовано как воспитание ребенка, способного к нормальному развитию; воспитание должно действительно создать из слепого нормального, социально полноценного человека и вытравить слово и понятие «дефективный» в приложении к слепому. И наконец, современная наука должна дать слепому право на общественный труд не в его унизительных, филантропически-инвалидных формах (как он культивировался до сих пор), а в формах, отвечающих истинной сущности труда, единственно способного создать для личности необходимую социальную позицию. Но разве не ясно, что все эти три задачи, поставленные слепотой, по природе суть задачи общественные и что только новое общество окончательно может их разрешить? Новое общество создает новый тип слепого человека. Сейчас в СССР закладываются первые камни нового общества и, значит, складываются первые черты этого нового типа.

8.1. Особенности социальной реабилитации инвалидов с нарушениями зрения

Собирательным термином "инвалид по зрению" обозначаются слепые и слабовидящие люди. Слепота и слабовидение - тяжёлые расстройства зрения - относятся к группе сенсорных нарушений. В медицине слепоту определяют, как полную потерю способности при помощи зрения воспринимать не только форму предметов, грубые очертания их, но и ощущать свет.

Зрение обеспечивает более 90 % информации о внешнем мире. Полная или частичная утрата зрения создаёт большие трудности в самообслуживании, передвижении, ориентации, общении, обучении, трудовой деятельности.

В разных странах нормативы отнесения людей к категории слепых и слабовидящих отличаются друг от друга. В США слепыми считают тех, чьё центральное зрение меньше нормального в 10 раз и поле зрения меньше 20-ти градусов. Во Франции к слепым относят людей, у которых острота зрения не достигает двадцатой части нормы. В Великобритании к инвалидам по зрению относят людей, которые не способны распознать с расстояния шести метров знаки, которые люди с нормальным зрением распознают с 18-ти метров. В ряде стран слепыми считаются люди, не различающие пальцы рук на расстоянии одного метра. В России для отнесения людей к категории инвалидов по зрению критерием является не только острота зрения, но имеет значение и поле зрения. Нормой считается, когда глаз охватывает 150 градусов горизонтального плана, оба глаза - 180, по вертикали поле зрения составляет примерно 105 градусов. Людей, имеющих хорошие показатели остроты зрения при резком сужении поля зрения, относят к слабовидящим. Слепые - это люди, у которых поле зрения сужено до 10-ти градусов.

Контингент инвалидов по зрению неоднороден как по возрасту, так и по характеру и тяжести глазной патологии. Существуют несколько видов классификации, в основе которых лежат разные критерии.

На основании остроты зрения Диянская Г. П., специалист в области тифлобиблиотековедения, среди слепых различает незрячих, ослепших, частично зрячих и слабовидящих. Незрячие - это люди, потерявшие зрение ещё до развития речи, зрительно не воспринимавшие предметы и явления, в связи с чем у них практически нет зрительных представлений. Ослепшие - это люди, у которых зрение нарушено после достаточного развития речи (после трёх лет). Они потеряли возможность зрительно воспринимать предметы и явления, но в некоторой степени сохранили зрительные представления. Частично зрячие - это люди, сохранившие ограниченные возможности зрительного восприятия предметов и явлений и имеющие зрительные представления. У слабовидящих затруднены зрительные восприятия мелких и отдалённых объектов [11, с. 77-78].

Отечественный тифлопедагог Л. И. Солнцева предлагает следующую дифференциацию людей с проблемами зрения:

а) тотально слепые;

б) слепые со светоощущением;

в) слепые с остаточным зрением;

г) глубоко слабовидящие;

д) слабовидящие

По времени и степени расстройства зрения можно выделить людей, потерявших зрение:

в раннем дошкольном возрасте;
в старшем дошкольном возрасте;
в младшем школьном возрасте;
в зрелом возрасте.

Чем раньше появляется сенсорный дефект, тем большие сложности и трудности возникают у человека при ориентации в окружающем мире.

В соответствии с Международной номенклатурой нарушений, ограничений жизнедеятельности и социальной недостаточности выделяются зрительные нарушения:

глубокое нарушение зрения обоих глаз;
глубокое нарушение зрения одного глаза с низким зрением другого;
среднее нарушение зрения обоих глаз;
глубокое нарушение зрения одного глаза.

Нарушения зрения, степень которых может быть уменьшена при помощи компенсирующих средств и которые можно исправить очками или контактными линзами, обычно не считаются зрительными нарушениями.

С. Н. Ваньшин выделяет шесть групп инвалидов по зрению с учетом группы инвалидности, уровня реабилитированности и адаптации, давности потери зрения, возможности приёма информации об окружающей среде.

Шапошников А. Е. проводит классификацию инвалидов по зрению с учётом нескольких характеристик.

Первый критерий - степень расстройства зрения,

второй - деление инвалидов на группы, принятое в официальном порядке. К инвалидам первой группы (или слепым) он относит тех людей, которые не могут читать обычный шрифт, поскольку острота их зрения находится ниже допустимой нормы. У одних слепых этой группы полностью отсутствуют зрительные ощущения, у других - сохраняется светоощущение, у третьих - имеется остаточное зрение. Инвалиды второй группы - это слабовидящие. Они не могут свободно читать обычный шрифт, но им доступны крупношрифтовые издания. Имеет значение время возникновения дефекта. Слепые от рождения или потерявшие зрение в раннем возрасте в большинстве своём овладели навыками чтения и письма по системе Брайля, навыками самообслуживания, ориентирования в пространстве. Они легче переносят слепоту, их личность развивается без коренных ломок, существенных перестроек и острых конфликтов, присущих людям, которые потеряли зрение в зрелом возрасте.

Согласно классификации Медико-социальной экспертизы выделяются три группы инвалидов по зрению. МСЭ дифференцирует инвалидов по зрению с тем, чтобы определить основания для назначения пенсии, предоставления льгот, а также для учёта состояния незрячего при осуществлении мероприятий и индивидуальной программы реабилитации.

Таким образом, главной характеристикой, отражающей тяжесть патологии органа зрения и определяющей её влияние на жизнедеятельность и социальную достаточность человека, является состояние зрительных функций, основными из которых являются острота и поле зрения.

При нарушении остроты зрения снижается различительная способность зрительного анализатора, возможность детального зрения, что ограничивает возможности обучения, получения профессионального образования и участия в трудовой деятельности. При значительном нарушении остроты зрения (вплоть до слепоты) резко ограничиваются и другие категории жизнедеятельности. Лица с концентрическим сужением поля зрения с трудом ориентируются в незнакомой обстановке, несмотря на относительно высокие показатели остроты зрения.

Абсолютная, или практическая слепота, приводит к резкому ограничению основных категорий жизнедеятельности. Слепые люди практически утрачивают способность к самообслуживанию, физической независимости и социальной активности.

В связи с дефицитом зрения окружающая среда воспринимается незрячими с помощью других анализаторов. Преобладающей информацией становится акустическая, тактильная, кинестетическая, светоцветовая. Приобретает значение форма и фактура предметов. В процессе осязательного восприятия участвуют руки, подошвы ступней, в осязании мелких предметов - язык и губы.

Важную роль в жизнедеятельности слепых играет слух. В связи с этим при решении реабилитационных задач важен акцент на управлении звуками в среде обитания незрячих.

Компенсаторная способность организма наделяет слепого человека фоточувствительностью кода, которая даёт возможность различать не только контуры, но и цвета крупных предметов. Слепой, обладающий таким качеством, по мере приближения к большим предметам чувствует препятствие, может судить о размерах и материале объекта.

Наиболее значимым видом ограничения жизнедеятельности инвалидов с нарушениями зрения является ограничение способности к ориентации, т. е. способности определяться во времени и пространстве. Способность к ориентации осуществляется путём прямого и косвенного восприятия окружающей обстановки, переработки получаемой информации и адекватного определения ситуации.

Способность к ориентации включает в себя:

способность к определению времени по общепринятым признакам (время суток, время года и др.);
способность к определению местонахождения по пространственным ориентирам, запахам и звукам;
способность правильно местополагать внешние объекты, события и себя самого по отношению к временным и пространственным ориентирам;
способность к ориентации в собственной личности, схеме тела, различении правого и левого и др.;
способность к восприятию и адекватному реагированию на поступающую информацию (вербальную / невербальную, зрительную, слуховую, вкусовую, полученную путём обоняния и осязания), пониманию связей между предметами и явлениями [55, с. 241].

Социально-бытовая и социально-средовая реабилитация инвалидов с нарушениями зрения обеспечивается системой ориентиров - осязательных (тактильных), слуховых и зрительных, которые способствуют безопасности передвижения и ориентировке в пространстве.

Осязательные ориентиры: направляющие поручни, рельефные обозначения на поручнях, таблицы с выпуклыми надписями или шрифтом Брайля, рельефные планы здания и этажей; изменяемый тип покрытия пола перед препятствиями (поворотами, лестницами, подъёмами, входами).

Под слуховыми ориентирами имеют в виду звуковые маяки при входах, а также радиотрансляцию.

Зрительные ориентиры: различные специально освещаемые указатели в виде символов и пиктограмм с использованием ярких, контрастных цветов; контрастное цветовое обозначение дверей и т. п. Обучение пространственному ориентированию преследует цель сформировать навыки и умения пространственного ориентирования, развить мобильность незрячего. Задачами обучения пространственному ориентированию являются:

научить использовать различную (звуковую, обонятельную, осязательную) информацию для компенсации утраченной зрительной функции;
научить использовать остаточное зрение, позволяющее воспринимать светлоты, цвета, силуэты предметов;
помочь выработать способы и приёмы оценки формы, величины предмета, расстояния между предметами, взаимного расположения и направления их движения;
научить использовать тифлотехнические средства пространственного ориентирования;
сформировать социально значимые качества личности.

Для реализации мер социальной реабилитации инвалидов со зрительными расстройствами необходимо обеспечение их вспомогательными тифлотехническими средствами: для передвижения и ориентировки; для самообслуживания; для информационного обеспечения, обучения; для трудовой деятельности.

Инвалиды с патологией зрения испытывают определённые трудности при необходимости самостоятельного пользования транспортом. Для слепых важны не столько технические приспособления, сколько адекватная информация (ориентирующая, предупреждающая об опасности и др.). Для человека с полной утратой зрения доступ к общественному транспорту возможен лишь с посторонней помощью.

При определённых ситуациях слепому или слабовидящему человеку нужна помощь зрячего. Однако не всякий человек, особенно тот, кто не имеет опыта общения с незрячими, может умело и правильно оказать нужную помощь. Необходимы элементарные знания тифлопсихологии.

Тренинги, направленные на информирование людей о способах эффективного и бесконфликтного взаимодействия и выработку новых способов поведения. Выберите правильный вариант ответа.

Обращаясь к инвалиду с нарушениями зрения, ориентируя его, нужно говорить:

стул находится поблизости от Вас;
стул находится рядом с Вами справа.

Рефлексия. Ориентирование в большом и малом пространстве должно быть чётким и ясным. Максимальная полезность в точной инструкции. Ориентировать незрячего нужно только относительно его самого.

При посещении инвалидом по зрению кино или театра товарищу незрячего нужно:

комментировать происходящее, говоря на ухо, по возможности тихо и лаконично;
говорить, делясь с незрячим увиденным, чётко и громко, не пропуская деталей.

Рефлексия. Необходимо заранее попросить билеты на места, где они будут меньше мешать окружающим. Делитесь с незрячим увиденным, не отказывайте ему в общении. Нужно рассказывать не только о содержании происходящего на сцене, но также и о том, что и как распределено на сцене, описать костюмы актёров, декорации и т. п.

При выборе незрячим какого-либо товара или продукта нужно:

назвать по очереди все виды интересующего товара, их цену, качество, внешний вид;
кратко проинформировать инвалида по зрению об имеющейся продукции, опираясь на свой вкус.

Рефлексия. Если незрячий хочет купить какую-то определённую вещь, проблем обычно не возникает. Вы только можете помочь отсчитать деньги. Называя каждую купюру, давайте её в руки незрячему. Если незрячий хочет выбрать покупку, задача помощника - предоставить достаточную информацию об имеющемся в продаже товаре.

Сложнее оказать помощь, когда сопровождаемый Вами незрячий не знает конкретно, что купить. Например, ему надо выбрать подарок или купить что-то из продуктов. В этом случае он может Вас спросить: "А что здесь есть?". Конечно, этот вопрос может показаться для Вас затруднительным, но не торопитесь говорить: "Да ничего интересного". Возможно, для Вас и в самом деле нет ничего интересного, а вот Вашего спутника, может, что-то и заинтересует. Поэтому следует назвать, по возможности подробно, всё, что видите. Имея подробную информацию, незрячий человек обязательно что-нибудь выберет. И Вы будете удовлетворены, и он останется доволен.

Обнаружив какой-либо дефект в одежде незрячего:

стараться не обращать на это внимание, рассчитывая, что незрячий сам справится с этим дома или в дружеской среде;
обратить на это внимание.

Рефлексия. Деликатно помогите незрячему советом.

В случае ознакомления незрячего с каким-либо документом или письмом нужно:

прочитать полностью этот документ;
пересказать самое существенное в данном документе.

Рефлексия. Не заменяйте чтение пересказом содержания. Это же относится к случаю ознакомления незрячего клиента с документом, под которым он должен поставить свою подпись. Помните, что инвалидность не освобождает незрячего от ответственности, обусловленной документом.

При разговоре с незрячим, если при этом присутствует его родственник или сопровождающий, нужно:

обратиться сначала к родственнику или сопровождающему;
обратиться сразу к незрячему.

Рефлексия. При разговоре с незрячим не следует избирать посредника, обращайтесь непосредственно к незрячему (он не глухой).

Если оставляете незрячего одного в каком-либо помещении при включённом свете, нужно:

узнать у него, оставить свет включённым или выключить его;
не спрашивая незрячего, выключить свет.

Рефлексия. Не принимайте решение сами.

В разговоре с незрячим нужно:

говорить фразу "я отведу Вас";
говорить фразу "я схожу с Вами".

Рефлексия. Своему подопечному не давайте понять и почувствовать, что он зависит от Вас. Ведите себя с ним на равных.

Если незрячему нужно взять конкретный предмет, и он просит у Вас помощи, то нужно:

самому подать предмет;
навести руку незрячего на предмет.

Рефлексия. Из этого правила могут быть исключения (в зависимости от обстоятельств).

При спуске или подъёме по ступенькам вести незрячего следует:

взяв его под руку, прижимая к себе и крепко держа;
идя вместе с ним (он держит Вас под руку).

Рефлексия. В первом случае незрячий скован, ему неудобно идти. Когда незрячий держит Вас под руку, он оказывается немного позади Вас и чувствует, когда Вы поворачиваете, останавливаетесь, замедляя ход перед препятствием и т. п.

Входя в двери, нужно:

открыть дверь и пропустить незрячего;
открыть дверь и самому пройти в неё первым.

Рефлексия. Проходя первым, незрячий может удариться. Сопровождающий открывает дверь и проходит в неё первым.

Во время пребывания за столом нужно:

сказать незрячему о том, что ложка справа, хлеб впереди;
дать в руки хлеб, вилку и сразу положить в тарелку всё необходимое.

Рефлексия. Вы можете помочь незрячему, сказав ему, где и что находится. Незрячему надо рассказать, что находится на столе, и спросить, чего он хочет.

При входе в автобус (троллейбус, трамвай) сопровождающему нужно:

заходить в транспорт первому;
пропустить вперёд незрячего, помогая войти в транспорт.

Рефлексия. Вам следует заходить первому, так как Вам легче определить момент, когда надо входить и куда двигаться по салону. Не следует кричать: "Пропустите инвалида!".

При посадке в автомашину необходимо:

открыть дверцу самому и усадить незрячего;
навести правую руку на ручку дверцы.

Рефлексия. Во втором случае незрячий одной рукой откроет дверцу сам, а другой - проверит, как высоко расположена крыша автомобиля и где сиденье.

При определённых условиях незрячий может хорошо трудиться и обслуживать себя, организовывать свой быт, ориентироваться в пространстве. Но для этого ему нужна элементарная помощь зрячего [19, с. 85-87].

Самые различные формы социальной реабилитации, способствующие интеграции инвалидов по зрению, осуществляются Всероссийским обществом слепых (ВОС). Эта общественная организация, основанная на членстве незрячих граждан России, создана для социальной защиты, реабилитации и обеспечения равных с другими гражданами прав инвалидам I-й и II-й групп по зрению.

Основными целями ВОС являются: защита прав и интересов; социальная реабилитация и интеграция; приобщение к труду, образованию, культуре и спорту; развитие общественной активности инвалидов по зрению; содействие удовлетворению их материальных нужд.

Основные задачи ВОС:

1) выявлять слепых граждан, вести учёт и вовлекать их в члены своей организации;

2) осуществлять мероприятия по социальной защите и интеграции инвалидов по зрению в общество;

3) участвовать в формировании доступной для инвалидов среды жизнедеятельности и обеспечении беспрепятственного доступа слепых к социальной инфраструктуре;

4) организовывать рациональное трудоустройство слепых на предприятиях, в хозяйственных обществах ВОС, содействовать индивидуально-трудовой деятельности слепых, трудоустройству их на государственных, а также иных форм собственности предприятиях и организациях;

5) осуществлять мероприятия по улучшению бытового обслуживания и жилищных условий членов Общества; организовывать и координировать разработку технических приборов и специальных приспособлений, облегчающих труд слепых, расширяющих сферу его применения, улучшающих бытовые условия, ориентировку слепых в пространстве и информационное обеспечение;

6) содействовать медицинской, профессиональной и социальной реабилитации инвалидов по зрению, участвовать в разработке комплексных и индивидуальных программ реабилитации слепых, оказывать содействие в их реализации;

7) создавать условия для развития личности и удовлетворения духовных запросов слепых людей, осуществлять нравственно-эстетическое и правовое воспитание, экономическое просвещение членов ВОС;

8) осуществлять производственное и профессиональное обучение, повышение квалификации; способствовать повышению образовательного уровня взрослых слепых и организовывать их обучение чтению и письму по Брайлю; шествовать над школами-интернатами для слепых и слабовидящих детей;

9) помогать органам здравоохранения в улучшении медицинской помощи инвалидам по зрению и проведению работы по профилактике слепоты, сохранению остаточного зрения , а также осязания и слуха.

В системе этой организации имеются:

производственные предприятия и объединения, где созданы специальные условия организации труда, учитывающие функциональные возможности незрячих;
институты по подготовке и переподготовке кадров ВОС, реабилитационные центры, ДК и клубы, редакции, издательства и типографии, санатории и базы отдыха, библиотеки.

Реабилитационная деятельность сосредоточена в трёх центрах реабилитации, которые находятся в Волоколамске, Санкт-Петербурге и Бийске.

Важную роль в реабилитации инвалидов по зрению играют специальные библиотеки для слепых, цель которых - предоставление инвалидам по зрению возможности относительно независимого и полного доступа к информации по всему тематическому диапазону национальной и общечеловеческой культуры. В систему специализированного библиотечного обслуживания входят библиотеки специальных школ-интернатов; библиотеки средних специальных учебных заведений для слепых; библиотеки реабилитационных центров для слепых; библиотеки домов-интернатов и религиозных организаций.

Специальная библиотека для слепых - это общественный институт, выполняющий определённый социальный заказ. Такой заказ выражается в реализации специальными библиотеками информационной, образовательной и культурной функций. Приоритетной является реабилитационная функция. Участие специальных библиотек в процессах социальной реабилитации носит как непосредственный, так и опосредованный характер.

К числу непосредственных обязанностей специальных библиотек относятся обеспечение литературой и информацией на доступных носителях, обучение системе Брайля, обучение библиографической грамотности, обучение пользованию компьютером и вспомогательными приставками к ним и др. Опосредованное участие специальных библиотек в реабилитации инвалидов по зрению предполагает выполнение библиографических и фактографических справок о реабилитационных, медицинских, образовательных и других учреждениях; рекомендацию и подбор литературы профессионального характера в помощь образованию, самообразованию и досуговой деятельности незрячих. Кроме того, специальные библиотеки предоставляют своим читателям для самостоятельной работы тифлотехнические средства и увеличительные приборы, помощь зрячих чтецов.

Особое значение специальных библиотек состоит в информационном обеспечении деятельности специалистов - дефектологов, реабилитологов, тифлопедагогов различных учреждений.

Тесное сотрудничество специальных библиотек с организациями слепых (местными, международными), реабилитационными учреждениями и службами социальной защиты способствует совершенствованию системы библиотечного обслуживания инвалидов по зрению, улучшению их финансирования и в конечном счёте повышению их роли в реабилитационном процессе. Однако в деятельности специальных библиотек имеется ряд недостатков объективного характера. В частности, их информационные ресурсы оказываются недостаточно востребованными; имеются диспропорции в обслуживании инвалидов по зрению, проживающих в городской и сельской местности.

Интересен опыт библиотечного обслуживания незрячих за рубежом. Там инвалидов по зрению обслуживают не только специальные библиотеки, но и публичные, а также библиотеки школ, колледжей, университетов. Например, Национальная библиотечная служба для слепых при Библиотеке Конгресса США направляет в местные публичные библиотеки издания специальных форматов. В США почти каждая владеет хотя бы небольшой коллекцией "говорящих книг", изданий крупного и рельефно-точечного шрифта. Незрячим предоставляется право выбора библиотеки и формы обслуживания: обслуживание по почте, обслуживание передвижной библиотекой, посещение публичной библиотеки и др.

В России с середины 90 х гг. предпринимаются шаги по введению смешанной формы обслуживания. Идёт процесс постепенного превращения специальных библиотек в информационно-ресурсные центры, которые будут комплексно заниматься проблемами обучения и реабилитации людей с ограниченными возможностями. При специальных библиотеках функционируют кружки по изучению системы Брайля, иностранных языков, создаются образовательно-информационные, реабилитационно-досуговые и культурно-реабилитационные центры.

Главным тормозом на пути становления системы специальных библиотек как информационных, ресурсных, научных центров являются недостаточное финансирование, дефицит научной и профессиональной литературы на специальных носителях, неприспособленность зданий публичных библиотек для инвалидов по зрению.

Участие социального работника в реабилитации инвалидов по зрению носит многоаспектный характер, предполагает не только разностороннее образование, правовую компетентность, но и наличие определённых личностных качеств, позволяющих инвалиду по зрению доверительно относиться к этой категории субъектов реабилитации. Его профессиональные знания, умения и навыки актуализируются в процессе наставничества, консультирования, оказания методической помощи.

Конкретная деятельность социального работника определяется характером патологии у инвалида по зрению, его реабилитационным потенциалом, а также местом пребывания - в семье или доме-интернате. Последний критерий не следует воспринимать формально, поскольку он напрямую связан с морально-психологическим фактором, с перспективой дальнейшей судьбы незрячего. Для осуществления адекватной социальной деятельности в домах-интернатах необходимо знание особенностей структуры и функций этих учреждений. Социальному работнику принадлежит ведущая роль по созданию благоприятной среды жизнедеятельности, организации социально-бытовой и социально-психологической адаптации инвалидов по зрению, оказанию помощи в трудоустройстве, которое может быть осуществлено либо в условиях обычного производства, либо на специализированных предприятиях, и содействию в поступлении инвалида по зрению в учебное заведение. При осуществлении реабилитации слепых и слабовидящих инвалидов, находящихся в семье, значение приобретает морально-психологическая поддержка. В этом случае роль социального работника состоит в соучастии, в проникновении в сущность психогенной ситуации, попытке устранить или смягчить воздействие её на психологическое состояние инвалида и его семьи.

8.2. Особенности социальной реабилитации инвалидов с нарушениями функций опорно-двигательного аппарата

Патология опорно-двигательного аппарата является следствием врождённого дефекта, последствием травмы, дегенеративно- дистрофических изменений в костно-мышечной системе. В соответствии с Международной номенклатурой нарушений, ограничений жизнедеятельности и социальной недостаточности можно выделить следующие двигательные расстройства:

вследствие полного или частичного отсутствия одной или более конечностей;
вследствие отсутствия одной или более дистальных частей конечностей (пальца, кисти, стопы);
в связи с отсутствием или нарушением произвольной подвижности четырёх конечностей;
вследствие отсутствия или нарушения подвижности нижних конечностей;
в связи с нарушением произвольной подвижности верхней и нижней конечности на одной стороне;
вследствие нарушения мышечной силы нижних конечностей;
в связи с нарушением двигательных функций одной или обеих конечностей.

Конкретная цель социальной реабилитации зависит от патологии и характера личности инвалида. Необходимо с самого начала реабилитационного процесса определить адаптационные возможности клиента, связанные со многими факторами: биологическими, личностными, средовыми.

Основную часть реабилитационной программы занимают мероприятия по социально-бытовой адаптации и социально-средовой ориентации (общие положения о социально-бытовой и социально-средовой реабилитации см. в гл. 5).

При организации социально-бытовой реабилитации инвалидов с поражением опорно-двигательного аппарата необходимо исходить из следующих принципиальных положений.

Предусмотреть возможность использования инвалидом обыденного хозяйственно-бытового оборудования и кухонной утвари путём обучения (переобучения).
Оснастить имеющееся оборудование, утварь элементарными специальными приспособлениями (насадками, рычагами и т. д.) для использования его инвалидом.
Оборудовать квартиру новыми специальными адаптационными техническими средствами с учётом потребностей инвалида, основательно приспособить жилищные условия к потребностям инвалида с учётом дефекта [55, с. 221].

Реализация указанных положений будет различаться в зависимости от локализации анатомического дефекта (повреждение верхних либо нижних конечностей). Вместе с тем, вне зависимости от локализации повреждений, необходимо предусмотреть последовательность технологии социально-бытовой реабилитации инвалидов.

При осуществлении первого положения необходима ориентация не только инвалида, но и членов его семьи на возможность приспособления повреждённых кистей рук к пользованию обыденным хозяйственно-бытовым оборудованием и кухонной утварью. Специалист по социальной работе должен не только ориентировать, но и обучать инвалида непосредственно и опосредованно через вовлечение членов семьи навыкам пользования холодильником, плитой, умению открывать дверной замок, оконные рамы и т. д. Е. И. Холостова отмечает, что это положение применимо к инвалидам с повреждением верхних конечностей лишь на первом этапе, при подходе к развёртыванию полной социально-бытовой реабилитации. Реализация этого положения позволяет выявить возможности инвалида к социально-бытовой адаптации.

Оснащение имеющегося стандартного хозяйственного оборудования специальными приспособлениями (положение второе) осуществляется также под контролем специалиста по социальной работе.

Приспособления такого рода устанавливаются в ванной комнате в виде фиксированных к стене электробритв, удлинённых ручек к расчёскам и зубным щёткам, в виде установок автоматической подачи зубной пасты и жидкого мыла, в виде рычажных кранов для воды в раковине для умывания и в мойке для посуды на кухне. Приспособления должны облегчать инвалидам с повреждениями верхних конечностей также самообслуживание при принятии ванны. Они должны обеспечить инвалиду удобство и безопасность. На полу в ванной следует постелить нескользкий линолеум. Наилучший вариант - пробковый пол, который не намокает и на котором не холодно. Чтобы уменьшить скольжение, на дно ванны можно приклеить кусочки резины или положить махровое полотенце. Лучше, если сиденье для ванны расположено поперёк и опирается на её края или упирается в её стенки. Скамейка, приставленная к боковой стенке ванны, позволит войти или выйти из ванны, а поставленная в ванну, может использоваться во время мытья в качестве сиденья. Всегда нужно оставлять в ванной воду - в неё безопаснее падать, чем в пустую ванну. "Полусидячая" ванна используется для инвалидов с ампутацией обеих ног. Хорошо вместо ванны оставить душ со сливом в полу. Тогда инвалид может мыться прямо в коляске, предварительно застеленной хлорвиниловой плёнкой.

Необходимы приспособления для инвалидов с поражением верхних и нижних конечностей и в туалете. Следует предусмотреть различные опоры (настенные, откидные, вертикальные, горизонтальные) к унитазу. Сиденье можно закрепить под удобным углом, можно устроить его в виде кресла, которое легко убирается, оно может быть легко разбирающимся и компактным. Поручни, прибитые в удобных местах, позволят обходиться без костылей. Пол следует покрыть шершавой плиткой или резиновым ковриком с плотно прилегающими краями. Дверь в туалете лучше сделать подвесную вагонного типа.

Наиболее опасное место в любой квартире - это кухня. Инвалиду с повреждениями верхних конечностей для самостоятельного приготовления пищи необходимы следующие приспособления: для мойки и чистки овощей и рыбы, для резки продуктов, для мытья посуды, для открывания банок и бутылок, для захвата крышек кастрюль, приспособления для выключения плиты и т. д. Инвалиду с поражением нижних конечностей на подлокотнике коляски можно укрепить поднос для небольших предметов. Около плиты, на плите надо предусмотреть ручку для упора, чтобы инвалид при резком спазме или слабости в коленях не попал рукой в огонь или кипяток.

Инвалиду с поражением верхних конечностей необходимы специальные приспособления для поднятия предметов с пола, для открывания форточек, для надевания обуви, одежды, застёгивания пуговиц и "молний" и т. д. Для инвалида без кистей следует установить специальные дверные ручки.

Инвалидам-колясочникам модельеры советуют выделять броскими цветами только верхнюю часть одежды и приглушить нижнюю. Юбку с запа?хом легче снимать, как и спортивную одежду. Покрой рукава "летучая мышь" позволяет легко двигаться рукам. Брюками с поясом на резинке и без застёжки - "молнии" пользоваться легче. Ботинки наиболее легки в эксплуатации, если они на "липучках", которые можно застёгивать и расстёгивать с помощью специальных приспособлений. Если коляска без двигателя, хорошо иметь "митенки" - перчатки без пальцев, которые предохраняют руки от мозолей.

Ещё большие проблемы в самообслуживании возникают у инвалидов, "прикованных" к постели. В связи с тем, что их жизнедеятельность осуществляется в пределах ограниченного пространства, необходимо оборудование этого пространства специальными приспособлениями для приёма пищи, чтения, письма, любительских занятий.

Адаптированное жилое помещение инвалида с нарушениями функций опорно-двигательного аппарата включает приспособления фиксированные (стационарные) и приспособления индивидуальные (нестационарные). При этом учитываются два самостоятельных подхода:

модификация, приспособление самих помещений с учётом типа физического дефекта, нарушений функций опорно-двигательного аппарата за счёт специального стационарного оборудования;
оснащение этих помещений специальными (нестационарными) индивидуальными вспомогательными устройствами для облегчения самообслуживания.

К оборудованию и оснащению предъявляются требования двух категорий.

Медицинские требования:

точное соответствие типу дефекта;
совпадение реабилитационного воздействия с физиологией функций дефектного органа (конечности);
функциональность реабилитационных изделий;
предупреждение (избежание) возможных осложнений в ходе пользования вспомогательными устройствами.

Технические требования:

безопасность пользования;
надёжность, прочность материала, из которого изготовлено изделие;
простота конструкции, обеспечивающая доступность для пользователя;
компактность;
ограничение эргономических усилий.

При организации мероприятий социально-средовой ориентации необходимо опираться на резервы личности инвалида, которые способствовали бы его активной социализации. Одним из эффективных методов восстановления нарушенных функций является трудотерапия. Начальный период трудотерапии - самый важный и ответственный. Первая трудовая операция, предложенная инвалиду, должна быть несложной и строго индивидуально дозированной.

Мероприятия рекреационной терапии, осуществляемые в ходе социально-средовой реабилитации, должны быть направлены на активизацию инвалида, превращение его из пассивного объекта в активного участника социальной реабилитации, на расширение творческого потенциала инвалида, развитие его интересов и способностей. Однако необходимо учитывать, что у инвалидов с нарушениями опорно-двигательного аппарата существуют специфические барьеры, мешающие им принимать участие в обычных развлечениях, поэтому необходимо использовать такие развивающие рекреационные формы, которые специально предназначены для того, чтобы досуговая деятельность помогала людям с ограниченными возможностями справляться с имеющимися нарушениями или компенсировать их. Досуговые мероприятия для инвалидов должны быть менее ориентированы на чистое развлечение и более - на их социализацию.

При работе с инвалидами, имеющими нарушения опорно-двигательного аппарата, можно одинаково успешно использовать как пассивные, так и активные формы рекреационной терапии. Пассивными называются такие формы, как прослушивание музыки, радиопрограмм, просмотр телепередач (когда происходит минимум движения и энергетических затрат).

Активные формы предполагают движение и соответственно больший расход человеческой энергии. К активным рекреационным формам в первую очередь относится кружковая деятельность. Она включает в себя любые занятия, связанные с конструктивным действием (все виды ремесла, художественную и техническую деятельность, прикладное творчество). Занятия различными видами ручного труда, декоративно-прикладная деятельность дают возможность тренировки мелкой моторики, развивают ощущения и творческие способности, способствуют улучшению физического и психического здоровья.

Другая активная форма рекреационной терапии - это клубы общения, клубы по интересам. Членами клубов, как правило, становятся инвалиды, прошедшие реабилитацию в КЦСОН, которые почувствовали необходимость закрепить результаты реабилитационного курса встречами, общением. В планы работы клубов включаются разнообразные культурно-досуговые мероприятия: лекции, беседы, тематические вечера, конкурсные программы, встречи с интересными людьми, игры, проведение праздников.

Важнейшим разделом социально-медицинской реабилитации является развитие физической активности инвалида с нарушениями функций опорно-двигательного аппарата. Среди различных лечебных воздействий, применяемых с целью восстановления нарушенных функций, наибольшими возможностями обладает лечебная физкультура (ЛФК). Занятия лечебной физкультурой оказывают лечебный эффект только при правильном, регулярном и длительном применении физических упражнений. Кроме того, ЛФК играет большую роль в профилактике функциональных нарушений органов движения и опоры и лечения начальных степеней различных деформаций.

ЛФК начинают с исчезновения сильных болей после травмы. Весь курс применения ЛФК подразделяют на три периода - иммобилизационный, постмобилизационный и восстановительный. Иммобилизация - создание неподвижности какой-либо части тела при переломах, вывихах и различных заболеваниях путём наложения повязок, шин и т. д.

В первом периоде применяют упражнения для суставов, свободных от иммобилизации, упражнения для иммобилизационной конечности. Применяются общеукрепляющие упражнения, дыхательные упражнения статического и динамического характера, упражнения на координацию, равновесие, с сопротивлением и отягощением.

Во втором периоде курса лечебная физкультура направлена на дальнейшую нормализацию трофики в области травмы для окончательного формирования костной мозоли, ликвидации атрофии мышц и достижения нормального объёма движений в суставах, ликвидации временных компенсаций, восстановления осанки. Увеличивают дозировку общеукрепляющих упражнений, применяют разнообразные исходные положения, обучают передвижению на костылях.

Цель третьего периода лечебной физкультуры - восстановление полной амплитуды движения в суставах, дальнейшее укрепление мышц. Общеразвивающие гимнастические упражнения применяют с большой нагрузкой, дополняют их ходьбой, занятиями на тренажёрах.

Лечебная физкультура предполагает занятия лечебной гимнастикой. В занятиях лечебной гимнастикой применяют упражнения активные и пассивные. Широко используют упражнения на расслабление, дыхательные упражнения. Физические упражнения должны быть строго дозированными и адекватными функциональному состоянию двигательного аппарата инвалида: с уменьшенной, обычной и дополнительной нагрузкой. Практическое применение находят упражнения облегчённого характера - со сниженной нагрузкой на мышечную систему.

В ходе социально-психологической реабилитации целесообразно использовать экспрессивные методы, методы арттерапии и музыкотерапии. Рекомендуется проводить работу в группах с использованием коммуникативных тренингов.

Задача психолога (он же - посредник, он же - лидер группы) - не управлять действиями участников группы, предлагая им посредством выполнения упражнений идти к определённой цели (в данном случае - это развитие коммуникативных навыков), а, занимая одинаковую с участниками позицию, быть координатором группового процесса.

Тренинговая группа развивается по определённым законам. Общие ступени, через которые проходит группа, были описаны К. Г. Роджером. Предлагается краткое описание жизни тренинговой группы [19, с. 99-101].

Замешательство. Посредник группы объявляет, что управлять группой не будет, т. е. всем предоставляется полная свобода действий. Члены группы поначалу теряются, смущаются, наступают неловкие паузы, разговор почти не поддерживается, общение носит поверхностный характер. На этом этапе участники группы вместо знакомства друг с другом долго и жарко обсуждают вопросы типа: "Кто нам скажет, что надо делать?", "Кто нами руководит?", "Чем мы будем заниматься?" и т. д.

Нежелание раскрыться или высказаться. Этот этап можно назвать этапом "бряцания медалями". Участники показывают друг другу лишь свою "оболочку", а то, что спрятано за ней, проявляется не сразу. Вот пример характерных переживаний участников группы на этом этапе: "Во мне живут как бы два человека: один - для окружающих, другой - для себя. Чтобы не раскрыться, не показать свою слабость, часто приходится ломать себя, поступать неестественно. Иногда кажется, что истинный "Я" никому не нужен. На этом этапе силён не только страх раскрыться, но и недоверие к группе.

Описание пережитого. Несмотря на сохраняющееся недоверие к группе, в беседе всё большую часть составляет выражение пережитого участниками. Они описывают чувства, которые в некотором смысле переживают в данный момент, но относят их к прошлому, не соотнося по времени и месту с группой. Выражение отрицательных эмоций. Как ни странно, первые важные непосредственные эмоции носят отрицательный характер и относятся к другим членам группы или посреднику (психологу). Посредник подвергается нападкам за неумение руководить группой, другие участники - за нежелание раскрыться. Почему первые спонтанные чувства негативно окрашены? Во-первых, потому, что это прекрасный способ проверить свободу в группе и можно ли ей доверять. Действительно здесь можно выражать все чувства: и положительные, и отрицательные? Безопасно ли здесь, или меня накажут? Во-вторых, потому, что глубокие положительные чувства выражать труднее и опаснее, чем отрицательные. Если я признаюсь Вам в любви, то становлюсь ранимым и открытым для унизительного отказа. Если же я выражу свою ненависть к Вам, то, в худшем случае, подвергнусь ответному нападению, от которого можно защититься.

Выражение и исследование важного для личности материала. После таких отрицательных переживаний, как замешательство, нежелание раскрыться, фиксация внимания на внешних событиях, выражение критики и недовольства, следует предоставление группе важной информации о себе. Вероятно, причина заключается в том, что участник понял - эта группа частично принадлежит ему. Он может помочь развитию группы. Он также понял, что отрицательные эмоции были выражены и приняты или не совсем приняты, в любом случае приняты без катастрофических последствий. А значит, здесь есть, хотя и рискованная, но свобода. В группе устанавливается атмосфера доверия, и участник решается хоть немного раскрыть для других своё внутреннее "Я".

Выражение спонтанных чувств между участниками группы. Включение участника в жизнь группы отмечено открытым выражением его непосредственных переживаний и чувств по отношению к окружающим. Переживания могут быть как положительными, так и отрицательными, но выражаются они в атмосфере возрастающего доверия.

Развитие в группе способности исцелять. На этом этапе развития группы появляется естественная и спонтанная способность многих участников облегчать и исцелять боль и страдание окружающих.

Самопонятие и начало исцелений. Многие начинают осознавать, что прежде чем измениться, надо пройти этап принятия самого себя: со слабостями, недостатками, дурными привычками. Самое сложное - быть готовым сбросить "оболочку" и жить без неё.

Разрушение "оболочки". Для этой стадии характерна нетерпимость к защите. Постепенно в группе создаётся атмосфера неприятия того из участников, кто продолжает прятаться за маску. Всё, что вполне приемлемо для обычных светских отношений (вежливое обхождение, корректные слова, тактичность, снисходительность), для общения в группе недостаточно. Откровенные рассказы участников о себе доказали, что свободный и искренний обмен мнениями вполне возможен. И группа подсознательно, интуитивно стремится к этому.

Налаживание обратной связи между участниками. Во время свободного, непосредственного общения участник получает массу информации о том, каким его видят другие. Это может быть рассказ не только о положительных, но и об отрицательных качествах характера. Однако даже негативные оценки высказываются в дружеской атмосфере.

Столкновение. Иногда термин "обратная связь" чересчур мягок для обозначения взаимодействий участников, и больше подойдёт термин "столкновение". Это вполне естественный для развития отношений и "поиска истины" этап.

Взаимопомощь вне группы. Одна из волнующих сторон жизни группы - помощь участников, оказываемая тому, кто подавлен, обижен. Подобная помощь часто оказывается в самой группе, но чаще - вне группы.

Истинное общение. Между участниками группы устанавливаются "Я - Ты" отношения, свидетельствующие о глубоком доверии и взаимопонимании между участниками группы.

Выражение положительных чувств и близости. Непременная сторона жизни группы - выражение чувств и их принятие во взаимоотношениях, в результате чего создаётся необычайная близость и единение. В продолжение встреч группы создаётся всё возрастающее чувство теплоты, доверия, единства. Создаётся оно не только из положительных отношений; оно создаётся из реальности, включающей в себя и положительные, и отрицательные чувства.

1 / 2 1 2 следующая > >>