Основным камнем преткновения, о который и споткнулся
Н.С. Хрущёв, стала его попытка соединить несоединимые вещи —
«ревизионизм» И.Б. Тито и «сталинизм с китайской спецификой»
Мао Цзэдуна, которые были к тому же добротно приправлены диаметрально
противоположным отношением ко всему теоретическому
наследию И.В. Сталина и практике строительства «сталинского
социализма» в Советском Союзе и государствах Восточного
блока. Неслучайно два ближайших соратника маршала И.Б. Тито
Александр Ранкович и Эдвард Кардель, представлявшие Союз
Коммунистов Югославии на этом представительном международном
форуме, в категорической форме отказался принимать участие
в т.н. «малом» совещании лидеров соцстран, которое прошло
накануне «большого» совещания 14-16 ноября 1957 года, и подписывать
его итоговую Декларацию.
Само же это совещание, которое тот же А.С. Стыкалин пытается
представить как некую попытку реинкарнации Коминтерна
или Коминформа, положило начало новой форме совместной
работы просоветских политических структур, для участия в котором
прибыли лидеры и делегации 64 коммунистических и рабочих
партий со всех уголков мира, в том числе признанные руководители
крупнейших европейских компартий Италии, Франции
и Испании Пальмиро Тольятти, Морис Торез и Долорес Ибаррури.
Но даже среди этих титанов самой яркой фигурой стал, безусловно,
вождь КПК Мао Цзэдун, для которого это был уже второй,
но, как оказалось, и последний визит в Москву. На удивление
все выступления, как и довольно острая дискуссия, разгоревшаяся
в Кремле, никак не освещались в советской партийной печати.
Только после окончания работы совещания в центральных
органах партии были опубликованы два документа, вышедшие
из аппаратов Ю.В. Андропова и Б.Н. Пономарёва: Декларация совещания
представителей коммунистических и рабочих партий социалистических
стран и Манифест мира. В первом итоговом документе
одобрялись все решения XX съезда, говорилось об общих
закономерностях процесса вызревания пролетарской революции
как непременного условия крушения капитализма, но тут же подтверждался
новый тезис о многообразии форм движения к социализму,
громогласно говорилось о творческом развитии идей
марксизма-ленинизма и одновременно громились «оппортуГлава
5. Зигзаги хрущёвской внешней политики в 1953-1964 годах 457
низм», «ревизионизм» и «догматизм» как крайне опасные и недопустимые
явления в рабочем и коммунистическом движении и т.д.
Во втором документе участники совещания, указав на очевидный
рост очень агрессивной политики ведущих империалистических
держав во главе с США, призвали все народы мира к бдительности
и «к самым активным и консолидированным действиям против
поджигателей войны».
Вместе с тем было хорошо известно, что на этом совещании
председатель Мао, поддержанный лидерами ряда компартий, прежде
всего КНДР, Албании и Индонезии Ким Ир Сеном, Энвером
Ходжей и Дипой Айдитом, довольно открыто критиковал хрущёвский
«ревизионизм» и призывал лидеров других компартий
не бояться «третьей мировой войны», которая навсегда покончит
с мировым империализмом. Однако Н.С. Хрущёву всё же удалось
протащить в итоговые документы все советские тезисы, а китайцы,
желая сохранить существующий миф о единстве всего социалистического
лагеря и мирового коммунистического и рабочего
движения, все же согласились подписать заключительную Декларацию,
со многими пунктами которой они были не согласны
в принципе, особенно что касалось критики «сталинского культа».
Тем временем уже в начале 1958 года в самом Китае начался
пресловутый «большой скачок», который в устах всех доморощенных
и иноземных либералов якобы копировал довоенный сталинский
курс, что, конечно, было далеко не так. Тем не менее советское
политическое руководство, прежде всего Н.С. Хрущёв, крайне
скептически и с немалым опасением отнеслось к новому политико-
экономическому курсу пекинского руководства, опасаясь, что
он неизбежно приведёт великого восточного соседа к экономической
нестабильности, массовым политическим репрессиям и осложнению
общей ситуации в Дальневосточном регионе. Тем более
что именно тогда, весной 1958 года, крайне обострились отношения
между КНР и гоминьдановским Тайванем, что реально угрожало
появлением нового и крайне опасного очага международной
напряжённости.
Между тем в условиях очередного ближневосточного кризиса,
вспыхнувшего летом 1958 года, Н.С. Хрущёв в сопровождении
министра обороны маршала Р.Я. Малиновского и своего нового
помощника по международным делам О.А. Трояновского
458 Хрущевская слякоть
совершил незапланированный рабочий визит в Пекин, где провёл
несколько закрытых встреч со всем руководством КНР. Значительно
позднее стало известно, что в этих переговорах, прошедших
31 июля — 3 августа 1958 года, принимали участие сам
председатель ЦК КПК Мао Цзэдун, премьер Госсовета КНР Чжоу