2 См. Юрий Жуков. Укрощение «тигров». М., «Молодая гвардия», 1961, стр. 34.
3 Ф. Меллентин. Танковые сражения 1939—1945 гг. М., Изд-во иностранной литературы, 1957, стр. 198.
1957. гтп. 19Я.
270
Во время нанесения контрудара 5-м гвардейским танковым корпусом в его части прибыл Н. С. Хрущев. Никита Сергеевич стал выяснять обстановку, знание личным составом корпуса своих задач, обеспеченность соединений всем необходимым, ознакомил командование корпуса с положением на других участках фронта, подчеркнув важность нанесения контрудара, дал ряд советов.
Посещение частей и подразделений в ходе напряженного боя высшими командирами и политработниками давало им возможность хорошо знать обстановку на поле боя, оперативно влиять на нее, поднимало боевой дух солдат и офицеров.
8 июля в районе западнее Прохоровки сосредоточился 10-й танковый корпус, а 2-й танковый корпус занял оборону южнее Прохоровки. Там же заняла оборону 183-я стрелковая дивизия 69-й армии.
В район Обояни по распоряжению командующего фронтом были переброшены 204-я стрелковая дивизия 38-й армии и 309-я стрелковая дивизия 40-й армии.
В то же время для усиления противотанковой обороны на обоянском направлении командующий фронтом приказал передать часть артиллерии 40-й и 38-й армий в 6-ю гвардейскую армию.
Туда были переброшены не только артиллерийские полки поддерживавшие стрелковые дивизии, но и артиллерийские полки и отдельные дивизионы, организационно входившие в состав этих дивизий.
На следующий день противник сделал еще одну попытку нанести мощный удар, чтобы прорвать вторую полосу обороны и выйти к Обояни и далее к Курску. С этой целью он собрал до 500 танков и большое количество пехоты и артиллерии.
На всем фронте наступления шириной до 30 километров вновь разгорелась напряженная борьба. В течение всего дня немецко-фашистские войска настойчиво атаковали позиции 1-й танковой и 6-й гвардейской армий.
После многочисленных атак к исходу дня им удалось потеснить советские части еще на 6—8 километров к северу и несколько расширить фронт наступления к западу.
Немецкие танки приблизились к Кочетовке (25 километров южнее Обояни), где располагался командный пункт 6-й гвардейской армии. Создалось угрожающее положение.
Враг намеревался разгромить штаб и нарушить управление войсками армии. Командующий армией выехал на командный пункт 1-й танковой армии, куда должен был переместиться и командный пункт 6-й гвардейской армии.
Но для того чтобы сменить КП и с нового места управлять сражением, требовалось время, а его не было. Враг наседал. Поэтому на старом командном пункте в непосредственной близости от ведущих бой соединений остался начальник штаба армии генерал-майор В. А. Пеньковский с группой оперативных работников штаба, взяв в свои руки управление войсками.* Энергичными действиями враг был остановлен. Командование 6-й гвардейской армии получило возможность провести перегруппировку сил и надежно закрепиться на новых позициях.
Некоторый успех, достигнутый противником, дорого обошелся ему. Гитлеровцы потеряли за день боя 11 тыс. солдат и офицеров, 230 танков и самоходных орудий 1. И все же прорвать оборону и получить свободу маневра в сторону Обояни немецко-фашистские войска так и не смогли.
Воины 1-й танковой, 6-й гвардейской и других армий справились с поставленной задачей: они не пропустили врага к Обояни. Немецко-фашистское командование вынуждено было отказаться от попыток прорваться к Курску и на этом направлении.
Успеху обороны во многом способствовали советские танковые соединения, отражавшие массированные вражеские атаки огнем с места. Впоследствии, говоря о принятии решения на такое использование танковых соединений, командование Воронежского фронта доносило в Ставку: «Выполнение его привело к тому, что противник разбился на обоянском направлении и нашего фронта не прорвал.
1 Архив i\iO СССР, ф. 203, он. 51354, д. 18, л. 8,
271
Противник к этому времени (к 7 июля. — Ред.) уже смял центр 51-й гвардейской стрелковой дивизии, и если бы было принято решение наносить контрудар танковыми соединениями, то при отсутствии уже прочного фронта стрелковых войск в полосе шоссе мы быстрее израсходовали бы свои силы, а противник наверняка прорвался на Обоянь, а далее он начал бы развивать успех на Курск» \
После неудачных попыток прорваться на обоянском направлении враг решил нанести новый удар основными силами на Прохоровку, чтобы обойти Обоянь с востока и продолжать наступление на Курск.
Это была последняя ставка гитлеровского командования в осуществлении операции «Цитадель». Оно решило бросить на узкий участок фронта перед Прохоровкой, не превышавший 8—10 километров, свои основные танковые силы, чтобы наверняка прорвать оборону советских войск и выйти к Курску.
Для осуществления мощного удара к 11 июля на прохоровское направление в район севернее Покровки стягивалась большая часть соединений 4-й танковой армии врага — четыре танковые и одна пехотная дивизии, в том числе танковые дивизии 2-го танкового корпуса CС «Адольф Гитлер», «Мертвая голова» и «Райх».
В этой группировке насчитывалось до 700 танков и самоходных орудий. Сто из них были «тигры». Гитлеровское командование впервые за время войны создавало такие огромные танковые плотности — до 100 танков и самоходных орудий на 1 километр фронта.
Кроме того, в полосу действий 4-й танковой армии срочно перебрасывался из Донбасса последний резерв гитлеровцев — 24-та танковый корпус.
Для нанесения вспомогательного удара на Прохоровку с юга в районе Мелехово сосредоточивались три танковые и три пехотные дивизии оперативной группы «Кемпф», имевшие в своем составе около 300 танков.
Всего враг бросил в район Прохоровки почти 1000 танков и самоходных орудий. Советское командование вовремя определило назревание кризиса Курской битвы и разгадало намерения противника.
В ночь на 11 июля Военный совет Воронежского фронта доложил в Ставку, что в шестидневных боях на обоянском направлении противник понес огромные потери и не имеет больше резервов. Поэтому ударную группировку на прохоровском направлении он сосредоточивает за счет ослабления своих флангов.
По согласованию со Ставкой командование Воронежского фронта приняло решение нанести утром 12 июля мощный контрудар пятью армиями — 1-й танковой, 6-й, 7-й гвардейскими, а также прибывшими из состава Степного фронта 5-й гвардейской танковой и 5-й гвардейской. Контрудар поддерживался с воздуха 2-й воздушной армией и частью сил 17-й воздушной армии, а также соединениями авиации дальнего действия.
В результате контрудара вклинившаяся вражеская группировка должна была быть окружена и разгромлена.
Основную роль в контрударе предстояло сыграть 5-й гвардейской танковой армии под командованием генерал-лейтенанта П. А. Ротмистрова в составе 18-го, 29-го танковых и 5-го гвардейского механизированного корпусов. Для усиления ей были приданы 2-й танковый и 2-й гвардейский танковый корпуса.
В руках командующего армией сосредоточивалось около 850 танков, в основном Т-34, и самоходно-артиллерийских установок.
Пройдя форсированным маршем с соблюдением всех мер маскировки 330—380 километров, гвардейцы-танкисты сосредоточились в районе Прохоровки. Успеху марша способствовало то, что заранее был отработан порядок и определены маршруты выдвижения армии. Ее появление на фронте оказалось полной неожиданностью для врага.
Однако обстановка к утру 12 июля изменилась. Накануне врагу удалось потеснить соединения 1-й танковой, 6, 7 и 5-й гвардейских армий, которые согласно плану советского командования должны были совместно с 5-й гвардейской танковой армией наносить контрудар.
Поэтому принять участие в нем в той мере, в какой ранее предполагало командование Воронежского фронта, эти армии не могли.
1 Партархив Института истории партии ЦК КП Украины, ф. 1, оп. 1—14, д. 561, л. 6. 272
Им необходимо было добавочное время для подготовки контрудара. Вследствие этого основная тяжесть сражения пала на 5-ю гвардейскую танковую армию.
Наступила ночь на 12 июля — ночь перед самым крупным в истории танковым сражением. Мало кто спал в эти последние часы перед боем в 5-й гвардейской танковой армии.
Каждый танкист, от рядового до генерала, понимал, что наступил решающий момент Курской битвы. Выстоять, не пропустить врага к Прохоровке, разгромить его танковые соединения — таковы были мысли советских воинов.
В ночь на 12 июля готовился к решающему сражению и враг. Используя успех прошедшего дня, он подтягивал на прохоровское направление все свои резервы.
Утром 12 июля советские бомбардировщики и штурмовики атаковали боевые порядки танковых дивизий противника. Сотни и тысячи бомб были сброшены на узкий участок фронта, который занимал 2-й танковый корпус СС.
В 8 часов на него же обрушился огонь советской артиллерии. Вслед за артиллерийским налетом в атаку пошли танки первого эшелона 5-й гвардейской танковой армии.
На правом фланге вдоль реки Псёл наступал 18-й танковый корпус, в центре — 29-й, а на левом фланге — 2-й гвардейский танковый корпус.
В это же время начала наступление и ударная группировка врага. Сотни немецких танков и самоходных орудий, бронетранспортеры с мотопехотой двинулись навстречу корпусам 5-й гвардейской танковой армии.
Началось Прохоровское сражение. С обеих сторон в нем участвовало около 1,5 тыс. танков и самоходных орудий.
На узком участке всхолмленной, изрезанной оврагами равнины, зажатой с одной стороны рекой Псёл, а с другой — железнодорожной насыпью, в тучах пыли, поднятой сотнями танковых гусениц, сближались две встречные лавины танков.
С расположенного на высоком кургане наблюдательного пункта командующего 5-й гвардейской танковой армией генерал-лейтенанта П. А. Ротмистрова хорошо просматривалось все поле боя.
Оно казалось тесным для сотен бронированных машин. По степи, скрываясь за отдельными рощами и садами, двигались группы танков.
Выстрелы орудий слились в сплошной грозный гул.
Танки 5-й гвардейской танковой армии на полном ходу врезались в боевые порядки немецко-фашистских войск. Эта атака была столь стремительна, что враг не успел изготовиться к ее отражению. Передние ряды советских танков пронизали весь строй первого эшелона танков противника.
Его управление передовыми частями и подразделениями нарушилось. «Тигры», лишенные в ближнем бою преимущества своего мощного артиллерийского вооружения и толстой брони, успешно расстреливались танками Т-34 с коротких расстояний х.
На поле боя перемешалось огромное количество танков. Чтобы разойтись и вновь восстановить боевые порядки, не хватало ни места, ни времени.
Снаряды, посылаемые с коротких расстояний, пробивали и бортовую и лобовую броню танков. При этом часто взрывались боеприпасы, и танковые башни, сорванные взрывом, отбрасывались на десятки метров от искалеченных машин.
В это же время над полем боя разгорелись ожесточенные воздушные схватки. Авиация, как советская, так и гитлеровская, стремилась помочь своим наземным войскам выиграть сражение. Бомбардировщики, штурмовики и истребители буквально висели над прохоровским плацдармом.
Один воздушный бой сменялся другим.
В каждом участвовали десятки самолетов. Благодаря мужественным действиям советских летчиков победа в воздухе оставалась за советской авиацией.
Вскоре все небо заволокло тяжелым дымом пожарищ. На черной, выжженной земле факелами пылали танки. Трудно было определить, чья сторона наступала, кто оборонялся.
На отдельных участках сражение протекало по-разному.
1 См. П. А. Ротмистров. Танковое сражение под Прохоровкой. М., Воениздат, 1960, стр. 66.
18 История Великой Отечественной войны, т. 3 273
Наступавший вдоль левого берега Псёла 2-й танковый батальон 181-й танковой бригады 18-го танкового корпуса столкнулся с группой «тигров», встретивших советские танки огнем с места. Мощные пушки «тигров» создавали большую угрозу для наших танкистов. Нужно было как можно скорее навязать врагу ближний бой, чтобы лишить его преимуществ.
Подав команду «Вперед! За мной!», командир батальона капитан П. А. Скрипкин направил свой танк в центр вражеской обороны. Первым же снарядом командирский танк пронизал борт одного из «тигров», затем, развернувшись, тремя выстрелами поджег еще один тяжелый танк врага.
По машине Скрипкина открыли огонь сразу несколько «тигров». Вражеский снаряд проломил борт, второй — ранил командира. Механик-водитель^ и радист вытащили его из танка и укрыли в воронке от снаряда-.
Но один из «тигров» шел прямо на них. Тогда механик-водитель Александр Николаев вновь вскочил в свой израненный, горящий танк, завел двигатель и ринулся навстречу врагу. Казалось, какой-то огненный смерч несется по полю.
«Тигр» остановился, попятился, стал разворачиваться. Но было поздно. На полной скорости горящий KB врезался в немецкий танк. Взрыв потряс землю. Таранный удар советского танкиста так ошеломил гитлеровцев, что они начали поспешно отходить.
В этом же бою экипаж заместителя командира 1-го танкового батальона 181-й танковой бригады старшего лейтенанта В. П. Елыкова поджег «пантеру», подбил «тигра», раздавил два орудия, миномет, три пулемета, разбил блиндаж с укрывавшимися там гитлеровцами. Самоотверженно действовали и другие экипажи частей и подразделений 18-го танкового корпуса.
Наиболее тяжелые бои в этот день пришлось вести 29-му танковому корпусу и поддерживавшей его 9-й гвардейской воздушнодесантной дивизии, наступавшим вдоль железной и шоссейной дорог юго-западнее Прохоровки.
Враг бросил против них две танковые дивизии CС — «Мертвая голова» и «Адольф Гитлер». В ходе боя особенно отличился взвод лейтенанта Д. В. Паршина из 31-й танковой бригады. Он уничтожил два танка, пять противотанковых орудий и два миномета.
С переменным успехом шли бои 2-го гвардейского танкового корпуса. В первой половине дня ему удалось несколько продвинуться вперед и занять поселок Калинин.
Но затем враг бросил против него танковую дивизию СС «Райх» и части танковой дивизии СС «Адольф Гитлер», которые вновь потеснили советских танкистов.
Во второй половине дня гитлеровцы смогли подтянуть резервы с других участков фронта и возобновить сильные атаки против 5-й гвардейской танковой армии.
Однако гвардейцы успели уже надежно закрепиться на занятых рубежах, и все усилия врага оказались безуспешными. Он нес огромные потери, но прорваться к Прохоровке не смог.
Бронированный кулак гитлеровцев разбился о героизм советских воинов, об их мужество, доходящее до самопожертвования.
За день боя в районе Прохоровки противник потерял свыше 350 танков, более 10 тыс. солдат и офицеров убитыми х. Это решающее сражение, по признанию самих гитлеровских генералов, было проиграно немецко-фашистскими войсками.
Верховное главнокомандование вооруженных сил Германии поспешило обвинить в этом командира эсэсовского танкового корпуса обергруппенфюрера Хауссера и отстранило его от командования.
Огромные потери, понесенные в этом сражении немецко-фашистской армией, окончательно истощили ее силы. Она уже не могла продолжать наступление на Курск ни через Обоянь, ни через Прохоровну.
«Острие танкового клина противника,— отмечает Маршал танковых войск П. А. Ротмистров,— надломленное в районе Обоян-ского шоссе, было окончательно сломлено» 2.
1 Архив МО СССР. ф. 203, оп. 51354, д. 18, л. 8.
2 П. А. Ротмистров. Танковое сражение под Прохоровкой. М., Воениздат, 1960,
стр 86— 87.
274
Однако южнее Прохоровки все еще шли ожесточенные бои. Бросив в бой 3-й танковый корпус оперативной группы «Кемпф», враг пытался совместно с дивизиями 4-й танковой армии окружить и уничтожить соединения 69-й армии, оборонявшейся между реками Северный Донец и Липовый Донец.
Положение советских войск в этом районе стало чрезвычайно трудным. 15 июля по приказу командования они отошли на армейскую полосу обороны и прочно на ней закрепились. Враг не смог продолжать наступление и также перешел к обороне.
В боях на южном фасе Курского выступа, как отмечают сами гитлеровские генералы и офицеры, сгорел ряд лучших германских дивизий. Особенно большие потери понесла 19-я танковая дивизия.
В ее 73-м танковом полку уже на пятый день наступления осталось не более двух рот 1. 332-я пехотная дивизия потеряла 3700 человек и была полностью разгромлена 2. Огромные потери понесла 6-я танковая дивизия. После нескольких дней боев в ней осталось всего 47 танков 3.
Яркую оценку тяжелого поражения, понесенного немецкими бронетанковыми силами на южном фасе Курского выступа, дал Гёрлитц. «Между 10 и 15 июля,—пишет он,—фельдмаршалу Манштейну с его наступающими соединениями удалось достигнуть водораздела между Донцом, Псёлом, Сеймом и Ворсклой, затем силы здесь истощились. На высотах у Шебекино и около леса у Гонки на шоссе Белгород — Обоянь наступление остановилось.
Генерал Конев позднее говорил о «лебединой песне» немецких бронетанковых сил. Последние способные к наступлению соединения догорали и превращались в шлак, была сломана шея немецким бронетанковым силам (Die letzten angriffsfähigen Verbände brannten zu Schlacke aus, der Panzerwaffe war das Genick gebrochen)»4.
Огромные потери ударных группировок немецко-фашистских войск, понесенные в боях под Курском, и начавшееся 12 июля наступление войск Западного и Брянского, а затем 15 июля Центрального фронтов на орловском направлении поставили противника перед необходимостью спешно принять решение об отводе своих войск, наступавших на белгородско-курском направлении, на прежние рубежи.
Закрепившись на них, враг рассчитывал частью сил оказать помощь войскам, действовавшим на орловском плацдарме. С этой целью уже 16 июля под прикрытием сильных арьергардов 4-я танковая армия и оперативная группа «Кемпф» начали отходить.
С началом отхода противника совпал контрудар войск 6-й гвардейской и 1-й танковой армий вдоль шоссе Обоянь — Белгород на юг. 18 июля по приказу Ставки были введены в действие войска Степного фронта — 53, 47 и 4-я гвардейская армии, а также 69-я и 7-я гвардейская армии, переданные из состава Воронежского фронта.
А уже 20 июля удары по отходившему противнику наносили все армии Воронежского и Степного фронтов. Для немецко-фашистского командования группы армий «Юг» это было полной неожиданностью. Оно полагало, что советские войска на южном фасе Курского выступа так обескровлены, что им потребуется много времени для приведения себя в порядок.
Однако враг жестоко просчитался. Ломая сопротивление противника, громя его арьергарды, соединения Воронежского и Степного фронтов к 23 июля полностью восстановили положение, которое занимали советские войска до начала немецкого наступления 5 июля.
Долго и тщательно подготовлявшаяся правителями фашистской Германии и их генералитетом операция «Цитадель»., проведением которой они надеялись достигнуть стратегического успеха на советско-германском фронте, потерпела полный крах.
Создались предпосылки для перехода советских войск в невиданное еще по размаху гигантское контрнаступление.
1 См. Karlheinrich R i e k e r. Ein Mann verliert einen Weltkrieg. Frankfurt am Main, 1955,
S. 262.
2 См. там я < e, crp. 276.
3 См. Walter Görlitz. Der Zweite Weltkrieg 1939—1945. Bd. II, Stuttgart, 1952, S. 207.
4 T a m же, стр. 208.
18* 275