Баланс строительных материалов на 1928/19 г.

Дата: 2025-05-01; Просмотры: 3

Оценка:

0.00 из 5.00 — оценок

Скачиваний: 0

Скачать

Эти данные

См. Барский. Промышленность строительных материалов// Эконом. жизнь. № 220 (проценты вычислены нами).

показывают, что если по кирпичу и цементу были приняты кое-какие меры (хотя 8,6% и 10,8% все же больше, чем "достаточный" дефицит), то дефицит по стеклу, балкам и швеллерам, проволоке, сортовому железу и стали чрезвычайно высок.

К сожалению, автор статьи, откуда мы заимствуем эти цифры, не объясняет, при каком именно приросте физического объема строительства будут иметь место эти дефициты.

Но если это исчисление дефицитов правильно, то перед нами вырисовывается довольно сложная задача, как же строить на деле, если не хватает 20% строительного металла? И нельзя ли здесь иметь более точный подсчет и программы, рассчитанные на реальные балки и железо, а не эфирные и воображаемые?

Интересно проследить положение вещей на наиболее отсталом фронте нашей крупной промышленности, на фронте черной металлургии, производящей чугун, рельсы, балки, швеллера, листовое, кровельное и оцинкованное железо, жесть, трубы железные и чугунные, катанку и др.

Здесь "Контрольные цифры баланса черных металлов на 1928/29 г." дают нам такую картину развития по 3 годам:

Таким образом, дефицит (дефицит!) быстро возрастает (возрастает!) по всем решительно категориям потребителей!

Для того чтобы понять, каким же это образом получается такой парадокс, что у нас идет по всей линии, – и по личному потреблению, и по потреблению производительному, – рост дефицита, так обостряющийся как раз на 1928/29 г., нужно посмотреть, как проектируются у нас цифры прироста капитального строительства.

Какую директиву давал на этот предмет XV съезд партии?

"В вопросе о темпе развития необходимо... иметь в виду крайнюю сложность задачи. Здесь следует исходить не из максимума темпа накопления на ближайший год или несколько лет, а из такого соотношения, которое обеспечивало бы длительно наиболее быстрый темп развития...

В области соотношения между развитием тяжелой и легкой индустрии равным образом необходимо исходить из оптимального сочетания обоих моментов, считая правильным перенесение центра тяжести на производство средств производства, нужно при этом учитывать опасность слишком большой увязки государственных капиталов в крупном строительстве, реализующееся на рынке лишь через ряд лет.

С другой стороны, необходимо иметь в виду, что более быстрый оборот легкой индустрии (производство предметов первой необходимости) позволяет использовать ее капиталы и для строительства в тяжелой индустрии при условии развития легкой индустрии".

Как мы видим, XV съезд партии был очень осторожен. В вопросе о темпе XV съезд прямо говорил против бешеного разгона темпа на первые годы и последующего неизбежного снижения. Как же в ходе работ выполняется эта партийная директива?

К сожалению, у нас нет свежих материалов о предположениях по капитальному строительству всего обоществленного сектора. Но вот данные о проектировании капитального строительства по промышленности (т. е. примерно о 35% всего обобществленного строительства).

Прирост капитальных вложений в процентах к предыдущему году составляет по вырабатываемой пятилетке (к счастью, не принятой президиумом ВСНХ):

Эконом. жизнь. № 188. Газета не дает процента для 1928/29 г., но, судя по более поздней информации, этот процент достигает 25.

Таким образом, здесь поступлено "как раз наоборот". В 1929/30 году дан разгон почти на 40% прироста только для того, чтобы эта цифра слетела до 7, а затем до – 1 и, наконец, до – 8.

Не ясно ли, что это – проектировка без установки? Какие предпосылки легли в основу акробатических salto mortale в области такого серьезного дела, как капитальное строительство?

На эти вопросы нельзя найти сколько бы то ни было удовлетворительного ответа. Эти фантастические курбеты покрывают без всякого дефицита самый пылкий спрос на "товары" плохого качества...

Нельзя ли и здесь, в вопросе о темпе, потребовать точного выполнения решений XV съезда?

Ведь перенапряжение капитальных затрат:

1) не будет сопровождаться реальным строительством такого объема,

2) неизбежно через некоторое время поведет к свертыванию уже начатых работ,

3) крайне неблагоприятно отразится на других отраслях производства,

4) обострит товарный голод по всем линиям,

5) в конечном счете снизит темп развития.

Такое положение вещей в условиях стабильных и полустабильных цен имеет еще отрицательное воздействие на денежную систему. Но эта тема особого порядка, хотя и в высшей степени важная.

Для всякого коммуниста понятно, что нужно идти вперед так быстро, как это возможно. Понятно, что нам в высокой степени нежелательно снижать уже достигнутый темп, который – это нужно помнить – мы достигли ценою величайшего напряжения бюджета, ценою отсутствия резервных накоплений, ценою сокращения доли потребления и т.д.

Мы идем с напряжением огромным. И нужно понять, что если мы должны сохранить (а не раздуть!) этот темп и в то же время:

1) смягчить товарный голод,

2) сдвинуть вперед дело с резервами,

3) обеспечить более бескризисное развитие, то для этого нужно принять ряд самых решительных мер, обеспечивающих большую эффективность строительства, большую производительность всех наших производственных единиц и гораздо большую производительность новых, входящих в процесс производства предприятий, – эффективность и производительность, серьезно превышающие теперешние требования в этой области.

Конкретные обследования РКИ показали, что здесь у нас уйма непроизводительных трат и расходов.

Эти faux frais, связанные с рядом организационных вопросов, нужно свести до минимума.

Нужно зверски работать над снижением индекса строительных материалов.

Нужно зверски уменьшать период производства (то, что строят в Америке два месяца, у нас строят около 2 лет!).

Нужно в значительной мере изменить тип строительства (слишком тяжелые здания и т.п.).

Нужно гораздо более экономно расходовать материалы (у нас, например, расходуется в 1½–2 раза больше металла, чем это необходимо).

Вся эта рубрика в целом может дать гигантскую экономию, если принять во внимание, что капитальное строительство в промышленности составляет только одну треть совокупного строительства по обобществленному сектору (1,25–1,30 млрд. руб. по промышленности без электростроительства из общей суммы в 3,4 млрд. руб. за 1927/28 г.).

Высвобождающиеся суммы должны пойти:

1) на смягчение напряженности на рынке, которая бьет и промышленность, и все обобществленное хозяйство, и рабочих, и крестьян (как мы это видели выше из анализа структуры спроса), и нашу денежную систему;

2) на образование резервов;

3) на сохранение реально нами достигнутых темпов.

Одновременно необходимо всемерно подымать производительность наших предприятий, снижать себестоимость продукции (обеспечить действительно массовое производство продукции).

Новейшие изобретения, важнейшие технические достижения вообще, серьезная рационализаторская работа, втягивание масс, развитие и применение науки, роль которой должна быть теперь повышена в несколько раз, – все это должно стоять в центре нашего внимания.

Нужно покончить с российским провинциализмом:

мы должны следить за каждым движением научно-технической мысли Европы и Америки и использовать каждый их действительный шаг вперед;

мы должны научно поставить дело нашего статистического учета;

мы должны кончать – и возможно скорее – с неразберихой, дерганием и пр. в системе нашего хозуправления.

Мы должны научиться культурно управлять в сложных условиях реконструктивного периода.

Эту задачу возможно решить, лишь поняв следующее: мы не перестроили так своих рядов, как того требует реконструктивный период.

У нас должен быть пущен в ход, сделан мобильным максимум хозяйственных факторов, работающих на социализм. Это предполагает сложнейшую комбинацию личной, групповой, массовой, общественной и государственной инициативы.

Мы слишком все перецентрализовали. Мы должны спросить себя: не должны ли мы сделать несколько шагов в сторону ленинского государства-коммуны?

Это вовсе не значит "распускать вожжи". Наоборот. Основное руководство, важнейшие вопросы должны гораздо тверже, более жестко (но зато и более продуманно) решаться "в центре".

Но в строгих рамках этих решений действуют уже нижестоящие органы, отвечающие за свой круг вопросов, и т.д.

Гиперцентрализация в ряде областей приводит нас к тому, что мы сами лишаем себя добавочных сил, средств, ресурсов и возможностей, и мы не в состоянии использовать всю массу этих возможностей, благодаря ряду бюрократических преград.

Мы действовали бы гораздо более гибко, маневренно, гораздо более успешно, если бы, начиная с отдельного госпредприятия, были бы в состоянии больше применяться к реальным, конкретным условиям и не делать поэтому тысяч маленьких и больших глупостей, которые в сумме "влетают в копеечку".

***

Хлебозаготовительный кризис сигнализировал нам крупные опасности. Экономика обернулась здесь и своей классовой стороной.

Эти опасности еще не изжиты, и нужна еще большая работа, чтобы они были изжиты.

В стране, несомненно, колобродят враждебные нам силы: кулачество в деревне, остатки старых и новые буржуазные группировки в городах.

В порах нашего гигантского аппарата гнездятся тоже элементы бюрократического перерождения с их полным равнодушием к интересам масс, их быту, их жизни, их материальным и культурным интересам.

Если активные идеологи мелкой и средней буржуазии протягивают свои щупальца и тихонечко пробуют колебать нашу политическую линию (таковы противники индустриализации,

противники совхозов, колхозов и т.д.),

то чиновники "чего изволите?!" готовы выработать какой угодно, хотя бы сверхиндустриалистский план, чтобы завтра хихикать над нами в "узком кругу", а послезавтра идти под руку с нашими противниками.

У рабочего класса есть, однако, масса козырей на руках. В борьбе с классовыми врагами, усиливающими свою политическую активность, пролетариат, опираясь на бедноту, организуя ее силы против кулачества, развертывая смелую самокритику в своих рядах.

Будет все успешнее преодолевать и свои собственные недостатки. Мы растем, и мы можем расти, и мы будем расти с меньшими потрясениями, если станем культурнее и научимся лучше управлять. Именно об этом говорил в последнее время тов. Ленин.

Бухарин, Н., Избранные произведения, Москва 1990, с. 460-487.

б) Разработка плана Первой пятилетки, образование и разгром «бухаринской оппозиции» (1928;1929)

В конце 1926 г. для составления первого в истории страны перспективного (пятилетнего) плана развития народного хозяйства решением Политбюро ЦК были созданы две рабочих группы, которые возглавили председатель Госплана СССР Г.М. Кржижановский и новый председатель ВСНХ СССР В.В. Куйбышев.

По мнению ряда авторов (В. Лельчук), такой дуализм в подходе к разработке первого пятилетнего плана был вызван тем обстоятельством, что многие члены высшего партийно-государственного руководства, в том числе сам И.В. Сталин, еще размышляли о том, какая именно идеология будет положена в основу долгосрочной программы индустриального развития страны.

Однако многие российские ученые (Л. Рогачевская, В. Попов, В. Катасонов, М. Горинов, Д. Верхотуров) считают, что сталинская группировка вполне определилась по данному вопросу и этот «дуализм» носил мнимый характер.

Члены рабочей группы Г.М. Кржижановского полагали, что процесс индустриального развития страны должен охватить все отрасли народного хозяйства страны и вобрать в себя четыре основных этапа.

1) Развитие отраслей добывающей промышленности и существенное расширение посевных площадей для производства технических культур, что позволит создать надежную сырьевую базу для развития всей остальной, в том числе и базовой, промышленности.

2) Коренная реконструкция существующей транспортной системы и всего подвижного состава, а также строительство новых железных дорог, что позволит существенно снизить общие издержки производства и связать в единый народнохозяйственный комплекс все регионы страны.

3) Рациональное размещение производительных сил и общий подъем товарности сельского хозяйства, что даст возможность значительно повысить жизненный уровень советского крестьянства, а значит, существенно увеличить рынок сбыта промышленной продукции в стране.

4) Приоритетное развитие топливно-энергетического комплекса страны, что позволит провести коренную механизацию самых трудоемких процессов производства и значительно увеличить всю энерговооруженность промышленных предприятий страны.

Фактически в основу самой этой концепции индустриального развития страны был положен знаменитый план ГОЭЛРО, разработчиком которого как раз и был академик Г.М. Кржижановский.

По мнению одних историков (В. Лельчук, A. Киселев, Э. Щагин, С. Кара-Мурза), этот знаменитый план государственной электрификации, рассчитанный на ближайшие пятнадцать лет и одобренный VIII Всероссийским съездом Советов в декабре 1920 г., был вполне выполнимой экономической задачей.

Однако другие авторы (А. Соколов, Н. Симонов) говорят о том, что этот план ГОЭЛРО, ставший памятником большевистского прожектёрства, заложил прочный фундамент политики «большого скачка», основанной на ускоренных темпах индустриализации и сплошной коллективизации сельского хозяйства страны.

В конце декабря 1927 г. во исполнение резолюции XV съезда ВКП(б) «О директивах по составлению пятилетнего плана народного хозяйства» при Госплане СССР была создана Центральная комиссия перспективного планирования во главе с Г.М. Кржижановским и двумя его заместителями С.Г. Струмилиным и Г.Ф. Гринько, которая одновременно приступила к разработке двух вариантов пятилетнего плана.

Отправного (минимального) и оптимального (максимального), основные показатели которого по большинству ведущих промышленных отраслей были выше примерно на 20%.

Члены второй рабочей группы, которую возглавлял председатель ВСНХ СССР B.В. Куйбышев, были, напротив, убеждены в том, что главным направлением индустриального развития страны должно стать приоритетное развитие базовых отраслей промышленного производства, т. е. машиностроения, черной и цветной металлургии, угольной промышленности и т. д.

Поэтому именно в этих отраслях необходимо сосредоточить основные материальные, финансовые и людские ресурсы. В частности, согласно проекту контрольных цифр, подготовленных ведущими специалистами ВСНХ, рост отраслей тяжелой промышленности за пятилетку должен был составить 220%, легкой промышленности — 130%, а сельского хозяйства — только 55%.

Во второй половине 1928 г. этот подход был взят за основу при составлении первого пятилетнего плана развития народного хозяйства страны, официальное выполнение которого началось с октября 1928 г.

По утверждению ряда советологов (Р. Такер), которое в годы «горбачевской перестройки» необычайно быстро подхватили все доморощенные антисталинисты (В. Роговин, Д. Волкогонов, Р. Медведев), главный разработчик этого плана, глава ВСНХ СССР В.В. Куйбышев в приватной беседе со своей последней супругой О.А. Лежава якобы сказал: «Баланса я свести не могу, и так как решительно не могу пойти на сокращение капитальных работ (сокращение темпа), придется брать на себя почти непосильную задачу в области снижения себестоимости».

В начале ноября 1928 г. состоялось заседание правительства, на котором по докладу В.В. Куйбышева были утверждены основные параметры плана первой пятилетки, который предусматривал увеличение объемов производства электроэнергии с 5 до 13 млрд кВт/ч, чугуна — с 3,5 до 10 млн тонн, стали — с 4,5 до 10 млн тонн, нефти — с 11 до 21 млн тонн и угля — с 35 до 75 млн тонн.

Совершенно неожиданно основные параметры этого плана были поддержаны и главой правительства А.И. Рыковым, который ранее неоднократно противодействовал любым попыткам разрушить существующий баланс хозяйственного комплекса страны и носился с идеей составления планов краткосрочных «двухлеток».

Узнав о компромиссной позиции, занятой его «мягкотелым» соратником по Политбюро, в Москву из отпуска срочно вернулся Н.И. Бухарин, который потребовал созыва Пленума ЦК для обсуждения всего комплекса вопросов, связанных с реализацией плана первой пятилетки.

В ноябре 1928 г. состоялся объединенный Пленум ЦК и ЦКК, на котором бухаринская группировка была подвергнута резкой и совершенно обоснованной критике со стороны большинства членов ЦК, в том числе самого И.В. Сталина, впервые заявившего о существовании «правого уклона» в руководстве ВКП(б).

На этом Пленуме генсек выступил с большим докладом, в котором четко обозначил экономический курс «большого скачка», который объективно становился неизбежным:

1) быстрые темпы индустриального развития страны диктуются объективными факторами нашего внешнего и внутреннего состояния, поскольку мы значительно отстали от передовых буржуазных держав в экономическом и техническом отношениях;

2) быстрый темп развития советской индустрии вообще, и производства средств производства в частности, «представляют собой основное начало и ключ индустриализации всей страны»;

3) реконструкция промышленного производства «означает передвижку средств из области производства средств потребления в область производства средств производства. Без этого не бывает и не может быть серьезной реконструкции промышленного производства, особенно в наших, советских условиях», тем более при полном отсутствии каких-либо иностранных инвестиций;

4) необходимость ускоренных темпов индустриального развития страны продиктована отсталостью нашего аграрного хозяйства, которое «можно поднять только при помощи технически передовых орудий и средств производства».

После завершения работы Пленума ЦК сталинская группировка перешла в наступление на позиции «правых уклонистов». Первой жертвой этой атаки стал кандидат в члены Политбюро ЦК Н.А. Угланов, который был смещен с поста руководителя Московской парторганизации и заменен ближайшим соратником И.В. Сталина, вторым секретарем ЦК ВКП(б) В.М. Молотовым.

В декабре 1928 г. новой жертвой внутрипартийной борьбы стал член Политбюро ЦК, председатель ВЦСПС М.П. Томский, который де-факто был смещен со своего поста главы советских профсоюзов и заменен Н.М. Шверником.

В декабре 1928 г. — январе 1929 г. состоялось несколько совместных заседаний рабочих групп Госплана и ВСНХ СССР, на которых ряд госплановских специалистов, в частности И.А. Калинников, Р.Я. Гартман и В.А. Базаров, выступили с резкой критикой проекта контрольных цифр, представленных ВСНХ СССР, заявив, что все эти расчеты экономически необоснованны и абсолютно несбалансированы по различным отраслям аграрного и промышленного производства.

В данном случае речь шла о том, что на этих заседаниях рабочих групп вновь схватились представители двух научных школ, которые постоянно выясняли отношения, начиная с середины 1920-х гг., когда XIV съезд ВКП(б) поставил на повестку дня важнейшую задачу «превратить СССР из страны ввозящей машины и оборудование в страну, производящую их».

Сторонники «тектологической школы» (В.А. Базаров, В.Г. Громан, Н.Д. Кондратьев, И. А. Кан), основанной на богдановской философии эмпириомонизма, а де-факто гремучей смеси идеализма и позитивизма, уверяли, что первый пятилетний план необходимо составлять только на основе изучения объективных законов развития экономики, выявленных в результате анализа уже существующих характеристик и тенденций их развития.

А их оппоненты, приверженцы «телеологической школы» (С.Г. Струмилин, Г. Кржижановский, В.И. Межлаук), основанной на марксистской диалектической методологии, напротив, полагали, что нет абсолютно никакой необходимости скрупулезно высчитывать количественные характеристики естественных факторов развития и выявлять все признаки имеющихся тенденций в экономике и т. д.

Необходимо просто реально определить, какие промышленные объекты нужно построить, наметить места их возведения, подсчитать расходы, составить общий план государственных капиталовложений и проработать конкретные планы освоения всех этих средств с учетом трудовых, сырьевых, материальных и прочих ресурсов и затрат.

Иными словами, первый пятилетний план развития народного хозяйства должен был сам трансформировать всю экономику страны и исходить из будущих структурных изменений экономики, а не подстраиваться под уже существующие характеристики и тенденции ее развития.

Среди партийных вождей и функционеров первую группу ученых очень активно поддерживал сторонник «эволюционного пути» к социализму тов. Н.И. Бухарин, а вторую группировку знаток «марксисткой диалектики» тов. И.В. Сталин и его соратники по Политбюро Г.К. Орджоникидзе и В.В. Куйбышев.

В начале 1929 г. в стране опять разразился заготовительный кризис, который сопровождался массовыми крестьянскими выступлениями, в том числе вооруженного характера.

В этой напряженной обстановке состоялось решающее столкновение между двумя группировками на совместном заседании Политбюро ЦК и Президиума ЦКК, которое продолжалось с 30 января по 9 февраля 1929 г.

В ходе состоявшейся дискуссии И.В. Сталин и его группировка обвинили «правых уклонистов» в пропаганде «оппортунистической, капитулянтской платформы», во фракционности и в желании «сколотить с троцкистами новый антипартийный блок».

В противовес этому набору обвинений Н.И. Бухарин, А.И. Рыков и М.П. Томский выступили с совместным «Заявлением», в котором обрушились на И.В. Сталина и его ближайших соратников — В.М. Молотова, В.В. Куйбышева и Л.М. Кагановича со своим набором тяжких политических обвинений, в частности:

• в бюрократическом перерождении всего партийного и государственного аппарата, в отсутствии внутрипартийной демократии и установлении режима личной власти вождя;

• в переходе на троцкистские позиции в экономической политике, в гибельном курсе на ускоренные темпы индустриализации за счет «военно-феодальной эксплуатации крестьянства».

В последнее время целый рад авторов (Р. Дэвис, О. Лацис, В. Данилов, И. Ратьковский, М. Ходяков), подобно Н.И. Бухарину и Ко.

По-прежнему обвиняют И.В. Сталина и его ближайших соратников в том, что они, начав политику «большого скачка», в абсолютной точности воплотили в жизнь ту модель экономического развития страны, с которой в 1923–1926 гг. выступали многие видные троцкисты, в том числе сам Л.Д. Троцкий, Е.А. Преображенский и Г.Я. Сокольников.

Формально такой переход сталинской группировки на позиции троцкизма был, конечно, налицо, но по сути это было абсолютно не так. Дело в том, что сталинский новый курс был предложен в тот переломный момент, когда практически полностью были решены основные задачи восстановления народного хозяйства страны.

Троцкисты же предлагали «свернуть шею НЭПу» в тот самый ключевой момент, когда экономика страны только находилась в стадии восстановления.

Именно этого небольшого, но принципиально важного «нюанса» так и не смогли понять наши доморощенные «антисталинисты», которые, вероятнее всего, как и их кумир Н.И. Бухарин, «не понимают вполне диалектики».

На состоявшемся в апреле 1929 г. объединенном Пленуме ЦК и ЦКК был нанесен новый ощутимый удар по «правым уклонистам», которых обвинили в несовместимости их взглядов с генеральным курсом партии.

Более того, И.В. Сталин прямо заявил, что «правые уклонисты» создали «самую неприятную и самую мелочную фракцию» из всех имевшихся фракций внутри ВКП(б).

На сей раз жертвами внутрипартийных разборок стали идейный вдохновитель «правой оппозиции» Н.И. Бухарин, который был снят с постов главного редактора «Правды» и секретаря Исполкома Коминтерна, Н.А. Угланов, выведенный из Политбюро ЦК и лишившийся поста секретаря ЦК, и М.П. Томский, официально снятый с поста председателя ВЦСПС.

И хотя Н.И. Бухарин, М.П. Томский и А.И. Рыков формально остались членами Политбюро, их реальных политический вес был де-факто сведен к нулю.

Ряд современных авторов (Г. Бордюгов, В. Козлов) утверждает, что на этом Пленуме ЦК Н.И. Бухарин и его сторонники предложили некую альтернативную программу выхода из острейшей кризисной ситуации, возникшей в результате новой заготовительной кампании зимой 1929 г.

Основные элементы этой, якобы «антикризисной», программы «правой оппозиции» состояли в следующем:

• незамедлительно прибегнуть к импорту зерна из-за границы;

• срочно пересмотреть всю прежнюю политику цен и внести существенные изменения в старую систему налогообложения крестьянских хозяйств;

• решительно отказаться от прежней политики «чрезвычайных мер», которая реально угрожала дальнейшему углублению внутриполитического кризиса в стране.

При всем нашем уважении к этим авторам мы не можем согласиться с тем, что этот набор традиционных и хорошо известных полумер мог хоть в какой-то степени претендовать на некую «альтернативную программу правой оппозиции сталинскому курсу в экономическом развитии страны».

3. Первый пятилетний план (1928;1932)

В конце апреля 1929 г. Президиум Госплана СССР представил на рассмотрение правительства отправной и оптимальный варианты «Первого пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР на 1928;1932 гг.».

Несмотря на серьезные возражения А.И. Рыкова и Г.М. Кржижановского, большинство членов правительства поддержали оптимальный пятилетний план, который был официально утвержден в мае 1929 г. на XVI партийной конференции и V Всесоюзном съезде Советов.

В июле -августе 1929 г. ЦК ВКП(б) принял целый ряд постановлений об ускоренных темпах развития отраслей тяжелой индустрии, куда предполагалось направить почти 80 % всех капиталовложений, предусмотренных планом первой пятилетки для всего промышленного комплекса страны.

Во исполнение данных постановлений ВСНХ СССР под руководством В.В. Куйбышева приступил к новому пересмотру плановых заданий пятилетки.

В частности, по уточненному плану добыча сырой нефти должна была сразу увеличиться с 21 до 41 млн тонн, каменного угля — с 75 до 120 млн тонн, выплавка чугуна — с 10 до 16 млн тонн, а производство стали — с 10 до 19 млн тонн.

В июле 1930 г. прошел XVI съезд ВКП(б), на котором политика «большого скачка» получила свое дальнейшее обоснование и развитие. В частности, И.В. Сталин, выступавший с «Отчетным докладом ЦК», прямо заявил о необходимости резко увеличить плановые показатели развития базовых отраслей промышленного производства еще на 32%, что диктовалось острейшей необходимостью в кратчайшие сроки создать прочный фундамент всей социалистической экономики страны.

Укрепление позиций сталинской группировки в высшем партийном руководстве со всей очевидностью продемонстрировал и организационный Пленум ЦК, прошедший сразу после съезда, на котором новыми членами Политбюро были избраны секретарь ЦК ВКП(б) Л.М. Каганович и первый секретарь Ленинградского горкома и обкома партии С.М. Киров.

Позиции «правых уклонистов», напротив, безнадежно рухнули, поскольку членство в Политбюро ЦК лишь на время сохранил только глава правительства А.И. Рыков. Уже в декабре 1930 г. он будет снят с поста председателя СНК и СТО СССР и выведен из состава Политбюро ЦК, а новым главой советского правительства будет назначен ближайший сталинский соратник Вячеслав Михайлович Молотов.

Переход к ускоренной индустриализации поставил на повестку дня вопрос о пересмотре всей старой системы управления народным хозяйством страны, а также тех основных элементов рыночных отношений и механизмов, прежде всего, в финансово-банковской сфере, которые продолжали существовать.

С этой целью в 1930;1931 гг. была проведена реформа всей банковско-кредитной и фискальной (налоговой) системы, в результате которой:

1) Был полностью ликвидирован коммерческий кредит и осуществлен переход к жёсткой централизованной системе кредитования всех промышленных и коммерческих (торговых) предприятий страны только через Государственный банк СССР.

2) Были ликвидированы все существовавшие в годы НЭПа фискальные отчисления в бюджет и установлены два основных вида налоговых отчислений — налог на прибыль и налог с оборота.

3) Была создана принципиально новая система распределения средств производства и средств потребления через созданный в ноябре 1930 г. Народный комиссариат снабжения СССР, который возглавил кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б) А.И. Микоян.

4) Была существенно пересмотрена существовавшая все годы НЭПа система источников накопления и доходной части бюджета, основными элементами которой стали:

а) государственная монополия на производство и реализацию всей ликеро-водочной продукции;

б) государственная монополия во внешней торговле и активный внешнеторговый баланс;

в) экспорт сырьевых ресурсов и произведений живописного и ювелирного искусства за рубеж;

г) рост прямых и косвенных налогов и создание системы принудительных внутренних займов с населения страны;

д) укрепление системы неэквивалентного обмена между городом и деревней путем установления предельно низких закупочных цен на продукцию сельского хозяйства, которые отчасти не покрывали затрат на ее производство;

е) денежная эмиссия и скрытый рост цен на продукцию промышленного производства.

В январе 1932 гг. по решению Политбюро ЦК Высший совет народного хозяйства СССР был преобразован в три мощных отраслевых наркомата — тяжелой, легкой и лесной промышленности СССР, которые, соответственно, возглавили Г.К. Орджоникидзе, И.Е. Любимов и С.С. Лобов.

По сути, именно эти три гигантские государственно-промышленные монополии сконцентрировали в своих руках оперативное управление всем народно-хозяйственным комплексом страны.

По мнению ряда современных авторов, главным образом либерального толка (Р. Дэвис, Л. Рогачевская, О. Лацис, О. Хлевнюк, М. Горинов), к началу 1932 г. четко обозначились и самые острые проблемы развития хозяйственного комплекса страны, в частности:

а) стремительный рост бюджетного дефицита,

б) резкое падение темпов промышленного роста,

в) жесточайший кризис в сельском хозяйстве,

г) отрицательное сольдо внешнеторгового баланса страны.

Кроме того, в этот же период из-за острой нехватки оборотных и бюджетных средств прекратилось полное ассигнование 615 объектов капитального строительства в базовых отраслях индустрии, что составляло более трети от общего числа всех возводимых крупных предприятий в угольной, нефтяной, химической, металлургической и других отраслях промышленного комплекса страны.

По их представлениям, именно эта кризисная ситуация привела к отрезвлению высшее руководство страны, которое в конце июля 1932 г. приступило к существенному пересмотру прежней экономической политики.

В этот период на хозяйстве в Москве остались новый председатель Совнаркома СССР В.М. Молотов и второй секретарь ЦК ВКП(б) Л.М. Каганович, поскольку И.В. Сталин и Г.К. Орджоникидзе, находясь в рабочем отпуске, отдыхали в Сочи.

По их указанию Политбюро ЦК ВКП(б) создало новую комиссию под председательством В.В. Куйбышева, которой и было поручено в кратчайшие сроки рассмотреть вопрос о снижении себестоимости капитального строительства в отраслях тяжелой индустрии, прежде всего, металлургических заводов и угольных шахт.

Заручившись согласием генсека, через неделю В.В. Куйбышев представил на рассмотрение членов комиссии проект постановления о резком сокращении финансовых ассигнований в тяжелую промышленность и аграрный сектор страны, сумма которых составляла более 700 млн рублей.

Несмотря на активное сопротивление руководителей ряда отраслевых наркоматов и ведомств, в начале августа 1932 г. вышли два постановления Политбюро ЦК ВКП(б) и СНК СССР о существенном сокращении инвестиционных вливаний в объекты капитального строительства и топливно-энергетического комплекса страны почти на 10 %.

В январе 1933 г., выступая на объединенном Пленуме ЦК и ЦКК, И.В. Сталин заявил о досрочном выполнении плана первой пятилетки за четыре года и три месяца, хотя, по мнению ряда ученых (Р. Дэвис, О. Лацис, В. Данилов, В. Лельчук, Л. Рогачевская), реальные данные официальной статистики, т. е. ЦУНХУ Госплана СССР (Н.В. Осинский), которые долгие годы были засекречены, говорили якобы о другом:

1) По большинству отраслей тяжелой промышленности не были выполнены даже плановые показатели «отправного» пятилетнего плана.

В частности, вместо запланированных 22 млрд кВт/ч электроэнергии произвели 13,5 млрд кВт/ч, вместо 10 млн тонн чугуна выплавили 6,5 млн тонн, вместо 75 млн тонн угля добыли 65 млн тонн, вместо 10 млн тонн стали — выплавили 6 млн тонн, и т. д.

2) Огромное увеличение капиталовложений в тяжелую промышленность в годы первой пятилетки полностью разрушило хрупкий баланс народного хозяйства и расстроило всю финансовую систему страны.

Конечно, этот вопрос нуждается в дальнейшем изучении, но, тем не менее, как верно отметили многие историки и экономисты (В. Касьяненко, В. Кузьмин, М. Горинов, С. Кара-Мурза, В. Катасонов, Г. Ханин, Н. Колесов), в годы первой пятилетки был заложен прочный фундамент индустриальной мощи СССР и создана вторая, после Криворожско-Донбасской, Уральско-Сибирская угольно-металлургическая база страны, которая сыграла колоссальную роль в годы Великой Отечественной войны.

В 1928;1933 гг. на территории страны было построено более 1500 крупных промышленных предприятий, в том числе такие гиганты социалистической индустрии, как Днепровская гидроэлектростанция, Туркестанско-Сибирская железная дорога, Кузнецкий и Карагандинский угольные бассейны, Магнитогорский, Липецкий, Новокузнецкий и Карагандинский металлургические комбинаты, Уральский и Краматорский заводы тяжелого машиностроения, Сталинградский, Харьковский и Челябинский тракторные заводы, Запорожский завод сельскохозяйственного машиностроения, Московский и Горьковский автомобильные заводы, Ярославский шинный завод, Воронежский завод синтетического каучука, Березниковский и Соликамский химические комбинаты, Московский шарикоподшипниковый завод, Хибинский апатитовый комбинат, Туапсинский нефтеперерабатывающий завод и сотни других крупнейших промышленных предприятий и объектов.

4. Второй (1933;1937) и Третий (1938;1942) пятилетние планы

По мнению ряда современных историков, в основном либерального толка (Г. Бордюгов, В. Козлов, О. Хлевнюк, Д. Боффа, Н. Верт), в начале 1933 г. внутри Политбюро ЦК вновь разгорелась ожесточенная борьба между двумя группировками: радикальным «протроцкистским крылом» в лице И.В. Сталина, В.М. Молотова, Л.М. Кагановича, К.Б. Ворошилова и А.А. Андреева, и умеренным «пробухаринским крылом», которое было представлено С.М. Кировым, Г.К. Орджоникидзе, В.В. Куйбышевым и М.И. Калининым, опиравшимися на идеи «правых уклонистов».

По чисто умозрительному мнению данной группы ученых, представители «умеренных» пытались:

1) сохранить ленинские принципы коллективного руководства и положить конец непомерно возросшему культу личности И.В. Сталина; и

2) внести существенные коррективы в теорию и практику хозяйственного строительства, в частности, прекратить государственный террор в отношении советского крестьянства и проявить разумный подход при составлении второго пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР.

Иными словами, «умеренная группировка» в Политбюро предлагала покончить с политикой «чрезвычайных мер» и вернуться к нэповским методам руководства экономикой страны.

Их оппоненты (А. Улам, Ю. Емельянов, Ю. Жуков, С. Кара-Мурза, А. Кирилина) отрицают какую-либо борьбу влиятельных группировок в Политбюро ЦК ВКП(б) и утверждают, что главным объектом критики ряда членов партийного ареопага был вовсе не И.В. Сталин и его политический курс, а глава советского правительства В.М. Молотов, отставки которого добивались так называемые «бакинцы» — Г.К. Орджоникидзе, А.И. Микоян и А.С. Енукидзе.

Но эта фронда была вызвана не их разногласиями по коренным вопросам экономической политики, а исключительным неприятием личных качеств председателя СНК и его махровым бюрократизмом.

Этот «антимолотовский заговор» был отвергнут большинством членов Политбюро, в том числе и С.М. Кировым, которого «бакинцы» активно вербовали в свои ряды.

Конкретный анализ разработки плана и реализации политики коллективизации и индустриализации в годы первых пятилеток позволил ряду современных авторов (О. Хлевнюк, Ю. Жуков, И. Павлова) сделать важный вывод о реальных механизмах принятия экономических решений в тот переломный период в истории нашей страны.

Вопреки традиционной точке зрения советских и зарубежных историков «тоталитарной школы» (С. Коэн, Р. Пайпс, Р. Такер, М. Геллер, А. Некрич) о том, что единственным субъектом принятия всех важнейших решений были высшие партийные инстанции, реальная картина была намного сложней.

Безусловно, высшей инстанцией, определявшей основные принципы экономической политики, было Политбюро ЦК и лично И.В. Сталин.

Но это лишь отчасти характеризует механизм принятия решений, поскольку и И.В. Сталин, и В.М. Молотов, и другие члены высшего партийного ареопага все чаще стали выступать в роли своеобразных «третейских судей» в ожесточенных спорах между Наркоматом финансов СССР, Госпланом СССР и важнейшими отраслевыми наркоматами.

В советской партийно-государственной системе весомость разного рода претензий на обладание особым статусом своего наркомата или ведомства зависели как от степени приоритетности решения конкретных хозяйственных задач, так и от реального аппаратного веса, влияния и места руководителя наркомата или ведомства в партийно-государственной иерархии страны.

Например, Г.К. Орджоникидзе, А.А. Андрееву или А.И. Микояну, которые возглавляли Наркоматы тяжелой промышленности, путей сообщения и снабжения СССР и одновременно являлись членами Политбюро ЦК ВКП(б), было значительно проще и быстрее решать проблемы своих ведомств, чем, например, руководителям Наркоматов легкой промышленности и внешней торговли СССР И.Б. Любимову и А.П. Розенгольцу, которые являлись всего лишь кандидатами в члены ЦК ВКП(б).

Впервые задания «Второго пятилетнего плана развития народного хозяйства страны на 1933;1937 гг.» были рассмотрены и утверждены на XVII партийной конференции, которая состоялась в январе — феврале 1932 г.

Поскольку темпы промышленного роста в стране в 1930–1931 гг. все еще внушали серьезную уверенность и оптимизм в досрочном выполнении основных показателей плана первой пятилетки, высшее политическое руководство страны поставило амбициозную задачу догнать передовые капиталистические страны по важнейшим экономическим показателям.

Поэтому первоначальные директивы второго пятилетнего плана предусматривали увеличение производства электроэнергии до 100 млрд кВт/ч., добычу каменного угля — до 250 млн тонн, выплавку чугуна — до 22 млн тонн, добычу сырой нефти — до 100 млн тонн и производство зерна — до 130 млн тонн.

Позже, учитывая срыв плановых заданий первой пятилетки, на очередном Пленуме ЦК, прошедшем в январе 1933 г., И.В. Сталин вынужден был провозгласить отказ от политики «необоснованно ускоренных темпов» промышленного и аграрного развития страны, и дал указание Госплану СССР представить высшему руководству страны новые, более реальные плановые показатели развития народного хозяйства на вторую пятилетку.

К составлению «Второго пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР на 1933;1937 гг.» Госплан СССР (В.В. Куйбышев) подошел более взвешенно и рационально.

Сама методология разработки плановых заданий пятилетки осталась прежней. По утверждению ряда современных авторов (М. Горинов, В. Лельчук, О. Хлевнюк), практика разработки первых пятилетних планов развития народного хозяйства страны была основана на так называемом «программно-целевом» методе, который предусматривал жесткую систему его составления:

1) на первом этапе проектировался план развития ключевых отраслей промышленного производства, на котором базировался весь народнохозяйственный план, в частности, металлургии, энергетики, машиностроения и других индустриальных отраслей;

2) на втором этапе следовали плановые разработки по развитию сельского хозяйства, транспорта и капитального строительства;

3) на третьем этапе приступали к составлению плановых показателей сферы обращения, потребления, услуг и финансов, то есть внутренней и внешней торговли, кредита, бюджета и т. д.;

4) наконец, на четвертом заключительном этапе планировались основные показатели воспроизводства рабочей силы, ее оптимального размещения по различным регионам и отраслям народного хозяйства страны.

Под влиянием экономического кризиса в стране произошли существенные перемены в самой методике разработки и составления второго пятилетнего плана развития народного хозяйства страны, в частности:

• постоянный рост капиталовложений сменился более взвешенной политикой сокращения производственных планов капитального строительства в различных регионах страны;

• Госплан СССР попытался сбалансировать высокие темпы экономического роста промышленного производства с реальными сырьевыми и материальными ресурсами, созданными за прошедший период;

• была частично восстановлена традиционная роль Наркомата финансов СССР в составлении сбалансированного бюджета и стабилизации денежного обращения внутри страны.

В феврале 1934 г. делегаты XVII съезда ВКП(б) утвердили новые плановые показатели на вторую пятилетку, которые предусматривали рост производства электроэнергии до 38 млрд кВт/ч, увеличение выплавки чугуна и стали до 16;17 млн тонн, добычу нефти до 47 млн тонн, производство зерна до 105 млн тонн и т. д.

Кроме того, второй пятилетний план развития народного хозяйства был впервые нацелен на опережающий рост производства отраслей группы «Б», выпускающих средства потребления, по отношению к отраслям группы «А», производящим средства производства.

Все эти меры привели к тому, что уже в конце 1933 г. был стабилизирован курс рубля на внутреннем рынке страны, а в конце 1934 г. впервые за многие годы рост промышленного производства превзошел плановые показатели на целых 6%.

Эти успехи в экономическом развитии страны вновь породили у высшего политического руководства излишний оптимизм. В июле 1935 г. на Пленуме ЦК И.В. Сталин вновь поддержал предложение руководителей ряда отраслевых наркоматов и ведомств об увеличении капиталовложений в тяжелую промышленность с 19 до 22 млрд рублей.

Более того, в декабре 1935 г. Политбюро ЦК одобрило существенное повышение плановых заданий на 1936 г., которые были представлены новым руководителем Госплана СССР, заместителем председателя СНК СССР В.И. Межлауком.

В частности, скорректированный план на новый хозяйственный год предусматривали рост промышленного производства на 23%, а увеличение объемов капиталовложений в тяжелую промышленность с 28 до 36 млрд рублей.

Плановый утопизм, столь характерный для 1930;1932 гг., породил традиционные проблемы и противоречия, а именно: рост количества незавершенных объектов в капитальном строительстве, падение качества выпускаемой продукции, диспропорцию между различными отраслями промышленного производства, дестабилизацию бюджета страны и т. д.

Все эти обстоятельства заставили вновь пересмотреть народнохозяйственный план на 1937 г., контрольные цифры которого в июле 1936 г. были полностью одобрены высшим политическим руководством страны.

В частности, в скорректированном плане последнего года второй пятилетки объемы прироста промышленной продукции были сокращены до 20%, а объемы инвестиций в промышленное производство страны уменьшились с 34 до 28 млрд рублей.

В мае 1937 г. на очередном Пленуме ЦК И.В. Сталин вновь заявил о досрочном и успешном выполнении второго пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР за четыре года и три месяца.

И хотя плановые показатели большинства отраслей народного хозяйства страны вновь не были достигнуты в полном объеме, в натуральном выражении производство электроэнергии выросло с 13,5 до 36 млрд кВт/ч, выплавка чугуна — с 6 до 14,5 млн тонн, производство стали — с 6 до 17,5 млн тонн, добыча угля — с 64,5 до 128 млн тонн, а производство сырой нефти — с 21,5 до 28,5 млн тонн.

По оценкам большинства историков (В. Лельчук, М. Горинов, А. Вдовин), в годы второй пятилетки в строй были введены 4500 крупнейших промышленных предприятий в различных регионах страны, в том числе такие гиганты советской индустрии, как Азовский и Запорожский сталелитейные заводы, Карсакпайский, Балхашский и Красноуральский медеплавильные заводы, Чимкентский свинцовый комбинат, Нижнетагильский и Новолипецкий металлургические комбинаты, Челябинский ферросплавный комбинат, Горловский азотно-туковый комбинат, Днепровский алюминиевый комбинат, Воркутинский и Печорский угольные бассейны, Никопольский и Уральский трубопрокатные заводы, Уфалейский никелевый завод, Ростовский завод сельскохозяйственного машиностроения, Новомосковский химический комбинат, Минский тракторный завод, Куйбышевский авиационный завод, Камский целлюлозно-бумажный комбинат, Ташкентский хлопчатобумажный комбинат, Московский, Саратовский, Оркский и Хабаровский нефтехимические заводы, Московский метрополитен и тысячи других промышленных предприятий и объектов.

Всего же за годы двух первых пятилеток (1928;1937) рост промышленного производства в стране увеличился в разы, о чем со всей очевидностью говорят такие впечатляющие цифры:

Производство электроэнергии

1928 г. — 5 млрд кВт/ч

1937 г. — 36 млрд кВт/ч

Выплавка чугуна

1928 г. — 3,5 млн тонн

1937 г. — 14,4 млн тонн

Выплавка стали

1928 г. — 4,5 млн тонн

1937 г. — 17,5 млн тонн

Добыча угля

1928 г. — 35 млн тонн

1937 г. — 128 млн тонн

Добыча нефти

1928 г. — 11,5 млн тонн

1937 г. — 28,5 млн тонн

Производство тракторов

1928 г. — 2 тыс. единиц

1937 г. — 66 тыс. единиц

Производство автомобилей

1928 г. — 1 тыс. единиц

1937 г. — 200 тыс. единиц

В столь значительных успехах, достигнутых в годы первых пятилеток, не последнюю роль сыграл массовый трудовой героизм советских людей, нашедший свое зримое воплощение в знаменитом «стахановском движении» (1935), в основе которого лежал пресловутый «рекордизм».

По мнению ряда современных авторов (М. Горинов, В. Роговин, В. Катасонов), в основе этого «рекордизма», охватившего все отрасли народного хозяйства страны, лежали материальный, социальный и патриотический мотивы, которые позволили сталинскому руководству использовать это мощное рабочее движение в политических и технократических целях.

С одной стороны, Всесоюзный съезд «стахановцев», прошедший в ноябре 1935 г., назвал многомиллионное «движение стахановцев» самой сокрушительной силой, способной уничтожить любую контрреволюцию в стране.

С другой стороны, декабрьский Пленум ЦК, в работе которого приняли участие руководители всех промышленных наркоматов и ведомств страны, расценили «движение стахановцев» как новую форму организации труда, в основе которой лежала революция технологических процессов.

Надо признать и тот печальный факт, что к концу второй пятилетки «движение стахановцев» уже превратилось в неуправляемый поток пролетарской энергии, нанесший серьезный удар по промышленному и аграрному производству страны, поскольку:

• противостояние стахановцев и директорского корпуса привело к определенной дестабилизации управления значительной части крупных аграрных и промышленных предприятий страны;

• непредсказуемость стахановских рекордов в условиях планово-распределительной экономической системы расстроило производственные связи многих промышленных предприятий в разных уголках страны;

• вследствие постоянной штурмовщины и необоснованного рекордизма снизились эффективность и качество промышленного производства, и напротив, резко увеличились производственный травматизм и эксплуатация рабочей силы.

В марте 1939 г. состоялся XVIII съезд ВКП(б), на котором был утвержден «Третий пятилетний план развития народного хозяйства СССР на 1938;1942 гг.». Приоритетным направлением этого пятилетнего плана опять стало развитие базовых отраслей промышленного производства, показатели роста которых напрямую влияли на рост обороноспособности СССР.

Особенно большое значение в этом плане было уделено:

а) созданию мощной топливно-энергетической базы на Урале, в Западной Сибири и Средней Азии;

б) развитию нового крупного нефтедобывающего района в Башкирии и Татарстане;

в) опережающему росту предприятий черной и цветной металлургии на Урале и в Западной Сибири.

Кроме того, на этом съезде И.В. Сталин, позитивно оценив огромные достижения двух первых пятилеток, заявил об успешном построении основ социализма в СССР, т. е. ликвидации условий для возрождения капитализма внутри самой страны.

На организационном Пленуме ЦК, состоявшемся в последний день работы съезда, был избран новый состав Политбюро и Секретариата ЦК.

Полноправными членами Политбюро ЦК стали И.В. Сталин, В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов, Л.М. Каганович, А.А. Жданов, А.И. Микоян, А.А. Андреев, М.И. Калинин и Н.С. Хрущев, а кандидатами в члены Л.П. Берия и Н.М. Шверник. В состав нового Секретариата ЦК вошли И.В. Сталин, Г.М. Маленков, А.А. Жданов и А.А. Андреев.

Новые грандиозные задачи по развитию промышленного производства страны потребовали срочно перестроить и разукрупнить громоздкие главки и наркоматы, поэтому уже в январе 1939 г. число промышленных наркоматов было резко увеличено с 6 до 22 единиц. В частности, Наркомат оборонной промышленности СССР был разделен на

Наркомат авиационной промышленности (М.М. Каганович), Наркомат судостроительной промышленности

(И.Ф. Тевосян),

Наркомат вооружений (Б.Л. Ванников)

Наркомат боеприпасов (И.П. Сергеев);

Наркомат машиностроения СССР был разделен на Наркомат тяжелого машиностроения (В.А. Малышев),

Наркомат среднего машиностроения (И.А. Лихачев)

Наркомат общего машиностроения (П.И. Паршин), и т. д. Тогда же были созданы Наркомат автомобильного транспорта СССР (В.И. Борейко),

Наркомат строительства СССР (С.З. Гинзбург) и другие центральные общесоюзные ведомства, имевшие прямое отношение к укреплению обороны страны.

Была перестроена и вся работа Экономсовета при СНК СССР (В.М. Молотов), на базе которого были созданы различные хозяйственные советы по оборонной промышленности, металлургии, топливу, машиностроению и т. д.

Чуть позже, в 19403;1941 гг., был существенно расширен и состав заместителей председателя СНК СССР, которые одновременно стали руководителями отраслевых советов по машиностроению (В.А. Малышев), по металлургии (М.З. Сабуров), по топливу и электрохозяйству (М.Г. Первухин), по ширпотребу (А.Н. Косыгин) и другие.

За три первых года третьей пятилетки (1938;1940 гг.) валовая продукция промышленности выросла в 1,5 раза, а машиностроения — в 1,7 раза, что было достигнуто за счет введения в строй 3000 новых крупных предприятий на всей территории страны, в частности Кураховской ГРЭС, Угличской и Комсомольской ГЭС, Забайкальского и Новотагильского металлургических комбинатов, Московского завода малолитражных автомобилей, Енакиевского цементного завода, Уфимского нефтеперерабатывающего комбината, Среднеуральского медеплавильного завода, Сегежского и Марийского целлюлозно-бумажных комбинатов и т. д.

Более того, как установил профессор Г.И. Ханин, который в последнее время опубликовал ряд фундаментальных научных работ по истории советской экономики («Экономика СССР в конце 1930-; 1960 год»), только по официальным, причем явно заниженным данным, рост военного производства за три года третьей пятилетки (1938;1940 гг.) вырос в 2,4 раза, а количество станков собственного производства увеличилось на 86%, что и обеспечило работу всей промышленности в первые месяцы войны.

Выполнение напряженных планов третьей пятилетки во многом было обеспечено не только предельно жесткими методами сталинского руководства, но и возвратом к прежней политике милитаризации труда, характерной для эпохи Гражданской войны.

В связи с этим обстоятельством Президиум Верховного Совета СССР в июне 1940 г. принял указы «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений» и «Об ответственности за выпуск недоброкачественной продукции и за несоблюдение обязательных стандартов промышленными предприятиями».

В соответствии с этими правовыми актами под угрозой жесткого дисциплинарного, административного и даже уголовного наказания:

1) рабочим и служащим всех промышленных предприятий страны был категорически запрещен переход с одного предприятия на другое без разрешения дирекции;

2) на всех предприятиях страны были введены обязательные «трудовые книжки», которые хранились в отделе кадров по месту работы, где фиксировались все нарушения трудовой дисциплины и причины увольнения с предыдущего места работы;

3) рабочий режим всех промышленных предприятий был существенно ужесточен, за опоздание на работу и прогулы была предусмотрена жесткая дисциплинарная и даже уголовная ответственность;

4) с 7 до 8 часов была увеличена продолжительность рабочего дня, а вместо шестидневной рабочей недели была введена семидневная рабочая неделя с одним выходным днем и т. д.

Новый этап в развитии экономической политики был связан с февралем 1941 г., когда на XVIII Всесоюзной партийной конференции, а затем на Пленуме ЦК высшее политическое руководство страны вынуждено было вновь прибегнуть к подзабытым элементам «чрезвычайных мер», которые были столь характерны для эпохи Гражданской войны и ликвидации НЭПа.

В частности, по решению партийной конференции во всех горкомах и обкомах партии была введена отдельная должность секретаря по оборонным отраслям и транспорту.

По мнению ряда современных историков (Ю. Емельянов, Ю. Жуков, С. Кара-Мурза), возврат к старым методам экономической политики был абсолютно оправдан и продиктован, прежде всего, резким обострением международной обстановки и возросшей угрозой неизбежного вступления СССР во Вторую мировую войну, которая уже вовсю полыхала на трех континентах.

На этом Пленуме ЦК были проведены кадровые перестановки и в состав Политбюро ЦК вошли три новых кандидата в члены: секретари ЦК ВКП(б) Г.М. Маленков и А.С. Щербаков и первый заместитель председателя СНК СССР, председатель Госплана СССР Н.А. Вознесенский.

А всего спустя три месяца после этих назначений, которые красноречиво говорили об особом внимании высшего политического руководства к проблемам обороны страны, в мае 1941 г. председателем Совета Народных Комиссаров СССР был назначен И.В. Сталин.

Многолетний глава советского правительства В.М. Молотов, занимавший эту должность с декабря 1930 г., сохранив за собой пост наркома иностранных дел СССР, был назначен одним из 15 заместителей председателя СНК СССР.

По мнению большинства историков (В. Лельчук, М. Горинов, А. Соколов, В. Попов), ускоренные темпы индустриального развития страны объективно обернулись рядом родовых пороков советской экономики, в частности:

• серьезным дисбалансом всего промышленного производства, которое сопровождалось хроническим кризисом отраслей производства средства потребления;

• тяжелым кризисом, а затем стагнацией всего сельскохозяйственного производства, которое на протяжении пяти десятилетий оставалось ахиллесовой пятой всей советской экономики;

• созданием пресловутой командно-административной системы, которая составляла основу управления всем народнохозяйственным комплексом страны до конца 1980-х гг.

В исторической науке до сих пор существует проблема существования реальной альтернативы командно-административной системе, которую в период «горбачевской перестройки» постоянно называли «казарменным», «государственным», «ранним» и даже «феодальным» социализмом.

Одни авторы (И. Клямкин, М. Горинов, Г. Бордюгов, Козлов) убеждены, что такой альтернативы просто не существовало, поскольку сама эта система сформировалась и выросла из глубин нэповской экономики, которая во много продолжила славные традиции «военного коммунизма».

Другие ученые (Г. Гребенник) уверены в том, что административная система вызревала вне рамок НЭПа и реальная альтернатива этой системе все-таки была.

А становление и развитие командно-административной системы было связано исключительно с реализацией сталинской экономической стратегии, в основе которой лежали принципы «чрезвычайщины» и созданный на базе этих принципов мощнейший репрессивный аппарат.

Мы хотим особо подчеркнуть, что в свете последних научных изысканий ряда крупных историков и экономистов (С. Кара-Мурза, В. Катасонов, Ю. Жуков) подобные выводы и оценки «сталинского социализма» представляются очень скороспелыми и поверхностными, и поэтому эта переломная эпоха в истории СССР нуждается в дальнейшем серьезном исследовании.

В одной из последних своих работ «Экономика Сталина» (2014) известный российский ученый, профессор В.Ю. Катасонов попытался вкратце дать системную характеристику сталинской модели социализма,

которая позволила нашей стране:

в кратчайшие сроки решить проблему индустриализации,

обеспечить очень высокие темпы экономического роста,

вывести ее в разряд второй экономической супердержавы

одержать историческую победу в Великой Отечественной войне.

Такими основными элементами сталинской модели социализма стали:

1) общенародная собственность на средства производства;

2) единый народно-хозяйственный комплекс страны;

3) централизованное управление;

4) директивное планирование;

5) мобилизационный характер экономики;

6) ее максимальная самодостаточность;

7) ориентация не на стоимостной, а натуральный показатель роста производства;

8) отказ от прибыли как главного стоимостного показателя и ориентация на постоянное снижение себестоимости готовой продукции;

9) ограниченный характер товарно-денежных отношений;

10) государственная монополия на банковскую деятельность и одноуровневая банковская система;

11) двухконтурная — наличная и безналичная — система внутреннего денежного обращения;

12) ускоренное развитие отраслей группы «А» по отношению к отраслям группы «Б»;

13) государственная монополия внешней торговли;

14) государственная валютная монополия;

15) замена конкуренции социалистическим соревнованием;

16) сочетание моральных и материальных стимулов труда;

17) недопустимость нетрудовых доходов и т. д.

А. И. Фурсов

Источники Индустриализации

1. Перекачка Финансовых средств из России в Швейцарские банки на нужды мировой революции позднее эти средства которые Сталину удалось получить обратно стали источником индустриализации.

Эти средства состояли из.:

А) красногвардейской атаки на капитал.

Б) Петроградский терор (арест богатых петроградцев (стоимость спасения жизни от двухсот до четырехсот тысяч рублей в пересчете на золотой эквивалент.

2. Доходы от монополии на внешнюю торговлю (Зерно золото лес нефть пушнина лен.). В 1930 году Лес и нефть дали вместе один миллиард четыреста тридцать миллионов рублей. А Пушнина и лен пятьсот миллионов рубле.

3. Доходы легкой промышленности и сельского хозяйства которые перераспределялись в пользу тяжелой промышленности.

4. Увеличенное Налогооблажение с НЭПманов к 1933 году частный сектор в тяжелой промышленности был полностью свернут.

5. Средства полученные за счет ограничения потребления сельского и городского населения:

А )увеличение подоходного налога

.Б) увеличение цен на товары и услуги.

В) добровольно-принудительная подписка на «займы индустриализации» (1 миллиард рублей собран в 1927 около семнадцати миллиардов рублей собрано в 1933 году)

Г) Падение уровня жизни рабочих в два раза (на пятьдесят процентов

Д. Рост Инфляции. (рост денежной массы в СССР с 1928 по 1933 год составил сто восемдесят процентов).

6) Активное Использование большивиками:

А) Партийной организации

Б) профсоюзной организации (к концу тридцатых годов самостоятельнное значение профсоюзной организации полностью исчезает).

В) Комсомольской организации

Г) пионерской организации.

Для решения проблем индустриализации.

7) высокий энтузиазм трудящихся связанный с прибытием в город огромного числа жителей деревни, которые удивлялись гигантским стройкам как чудесам науки и техники.

8) Культурно исторические ценности и предметы искусства .

9) Специальные Средства

Финансовых средств из России в Швейцарские банки на нужды мировой революции позднее эти средства которые Сталину удалось получить обратно стали источником индустриализации.

Было порядка нескольких сотен большевиков «Ленинской Гвардии» на счетах которых в швейцарских банках окумулировались эти средства. ( на одном таком счете могло лежать восемьсот миллионов долларов (по современному курсу один доллар двадцать пять рублей).

Сталин при помощи разведки узнал имена этих большевиков и стал их планомерно аристовывать он обещал им жизнь в обмен на деньги они согласились. Сталин сначала получил деньги а потом их всех ликвидировал. И правильно сделал поскольку лишние свидетели в финансовых вопросах ни к чему.

Надо отметить что изначально сам Сталин доступа к этим финансам не имел поскольку в момент тех финансовых операций он занимал в партии небольшие должности.

Поэтому сталину пришлось действовать через разведку.

В СССР в период индустриализации было два вида налогов:

1. Отчисление от прибыли

2. Налог с оборота

В то время как во времена НЭПА у нас было восемдесят шесть видов налогов.

В целом необходимо отметить индустриализация проводилась экстенсивными методами с огромными издержками.

В США с 1929 по 1933 год была экономическая дипрессия в связи с тем что Великобритания закрыла от США свою экономику

И СССР скупал Американскизаводы по дешевке. (В США их разбирали привозили к нам и у нас в СССР собирали..

Так что Рокфеллеры финансировали наши пятилетки решая свои проблемы.

Помимо СССР Роквелеру финансировали еще и Германию.

К 1937 году Военно промышленный сектор экономики СССНР был полностью независим от стран западной Европы.

К 1937 году СССР вышел по промышленному производству на второе место после США

1. США

2. СССР

3. Германия

4. Великобритания

В 1931 году в СССР ликвидирована Безработипца.

Отмена карточной системы в 1935 году

До отмены карточек 40 миллионов населения

6 миллионов населения получали по карточкам мяса.

И три миллиона человек получали по карточкам сливочное масло.

Остальные продукты покупались в коммерчиских магазинах.

Отдельно были Магазины системы ТОРГСИН (торговля с иностранцами. Там товары продавали за золото и валюту и за предметы культуры и искусства.

Зарплата рабочего в 1933 году 125 рублей.

1. Кг мяса от 16 до 18 рублей.

Килограмм хлеба 4 рубля

Килограмм масла от 40 до 45 рублей.

Лозунг Первой пятилетки Техника решает все.

Итоги Первой пятилетки

Вот они, краса и гордость молодой Советской державы:

1.Магнитогорский металлургический комбинат в Челябинске
2.Сталинградский тракторный завод (СТЗ)
3.Харьковский тракторный завод (ХТЗ)
4.Челябинский тракторный завод (ЧТЗ)
5.Горьковский автозавод
6.Московский автозавод
7.Нижегородский автомобильный завод (будущий ГАЗ)
8."Ростсельмаш"- гигантский комбайновый завод в г. Ростов
9.Керченский металлургический завод
10.Мариупольский трубный завод
11.Ростовский завод сельскохозяйственного машиностроения
12.Новокузнецкий металлургический комбинат
13.Московский электрозавод
14.Московский шарикоподшипниковый завод
"15.Уралмашзавод" в Свердловске (Екатеринбург)
16."Запорожсталь" (Металлургический комбинат в г. Запорожье)
17.Беломоро-Балтийский канал
18.Туркестано-Сибирская железная дорога (Турксиб).

19. ДнепроГЭС

Сталин И.В.

Итоги первой пятилетки:

Доклад на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б)³⁷

7 января 1933 г.

Источник:

Сталин И.В. Cочинения. – Т. 13. – М.: Государственное

издательство политической литературы, 1951. С. 161–215.

Примечания 37–61: Там же. С. 389–393.