Тема: Культурное и научное строительство в СССР в 1917;1929 гг.
План:
1. Идеологические основы политики большевиков в области культуры.
2. Политика большевиков в области просвещения и образования.
3. Развитие советской фундаментальной науки.
4. Советская художественная культура.
а) Предварительные замечания.
б) Развитие советской литературы.
в) Развитие советского изобразительного искусства и архитектуры.
г) Организация музейного дела.
д) Развитие кинематографа, театрального и музыкального искусства.
5. Культура русского зарубежья.
1
Не дала особого результата и ставка на раскол внутри РПЦ, где с переходом к НЭПу усилилось «обновленческое движение», которое возглавляли архиепископы Евдоким (В.И. Мещерский), Вениамин (В.А. Муратовский) и Виталий (В.Ф. Введенский).
Это религиозное движение, восходящее своими корнями к либеральным и христианско-социалистическим идеям начала XX века, противостояло официальной церкви и активно поддерживалось большевиками.
Советская власть, охотно восприняв настоятельные требования части православных верующих в демократизации приходов за атеистическую тенденцию, стала поддерживать «Живую церковь», надеясь использовать ее в борьбе с «церковной контрреволюцией».
Одним из первых крупных иерархов РПЦ, уклонившихся в обновленческий раскол, стал митрополит Владимирский и Шуйский Сергий (И.Н. Страгородский), однако после годового пребывания в расколе он покаялся перед патриархом Тихоном и был обратно принят в лоно Русской православной церкви в сущем сане и стал главой нижегородской митрополии.
А после смерти патриарха митрополит Сергий был назначен заместителем местоблюстителя патриаршего престола митрополита Крутицкого Петра и стал фактическим главой РПЦ, которым оставался вплоть до официального избрания на патриарший престол в 1943 г.
2. Политика большевиков в области просвещения и образования
Несмотря на все усилия, победить неграмотность к концу 1927 г. так и не удалось, поскольку по данным Всесоюзной переписи населения, проведенной декабре 1926 г., грамотность в РСФСР составляла чуть более 60 %, а в стране в целом — чуть более 55 %. Число неграмотных людей постоянно пополнялось за счет малолетних детей и подростков, поэтому положить конец этому замкнутому кругу можно было только через введение всеобщего обучения в стране.
Но такие возможности у советского правительства появились лишь к середине первой пятилетки, поэтому только с сентября 1930 г. совместным постановлением ВЦИК и СНК СССР на всей территории страны было введено обязательное всеобщее начальное обучение.
Именно он, обладая колоссальным властным ресурсом и поддержкой со стороны ряда членов Политбюро, прежде всего, Н.И. Бухарина, Г.Е. Зиновьева и Л.Д. Троцкого, резко противопоставил свою «научную школу» советских историков-марксистов «немарксистскому фронту» историков старой русской школы, видными представителями которой были академики и профессора В.В. Бартольд, С.В. Бахрушин, Ю.В. Готье, В.И. Пичета, Н.П. Лихачев, М.К. Любавский, П.Г. Любомиров, Е.В. Тарле, С.Ф. Платонов и многие другие крупные ученые.
В конце концов это противостояние закончилось судебной расправой над выдающимися русскими историками дореволюционной формации по сфабрикованному в октябре 1929 г. «Академическому делу», которых огульно обвинили в создании контрреволюционной организации «Всенародный союз борьбы за возрождение свободной России».
Помимо академика М.Н. Покровского, активными борцами за торжество марксизма-ленинизма в исторической науке были и известные партийные историки, особенно старый русофоб, председатель Союза воинствующих безбожников Е.М. Ярославский и директор Института истории партии при ЦК ВКП(б) М.А. Савельев.
По их инициативе прекратили свою деятельность сотни научных обществ, занимавшихся изучением и распространением культурного наследия страны и объединявших многие тысячи энтузиастов, специалистов и краеведов, в частности, Общество истории и древностей российских (1804&;1929), которое возглавлял академик М.К. Любавский, и Общество любителей российской словесности (1811&;1930) во главе с академиком П.Н. Сакулиным.
В июле 1925 г. специальным постановлением ВЦИК и СНК СССР РАН была признана «высшим всесоюзным ученым учреждением» и получила статус Академии наук СССР. В 1926 г. для усиления руководства наукой со стороны государства были созданы Межведомственная комиссия при СНК СССР для содействия Академии наук СССР, Отдел научных учреждений СНК СССР и Комитет по заведованию учеными и учебными учреждениями при ЦИК СССР.
С этого же года лучшие работы в области фундаментальных и прикладных наук стали отмечаться премиями имени В.И. Ленина.
Советским ученым в 1920-х гг. удалось внести существенный вклад в развитие не только отечественной, но и всей мировой науки. Успешно продолжал работать выдающийся специалист в области теории чисел академик И.М. Виноградов.
Ценные научные труды по математической физике, минералогии и геохимии Земли завершили академики П.А. Стеклов, В.И. Вернадский и А.Е. Ферсман.
Академик А.Ф. Иоффе внес очень весомый вклад в разработку физики кристаллов, академик Д.С. Рождественский сделал важные научные открытия в области атомной спектроскопии, профессор Н.Н. Семенов успешно работал над теорией цепных реакций, а теоретические работы академика А.И. Берга по радиофизике позволили решить многие проблемы радиофикации страны.
Во второй половине 1920-х гг. выдающиеся достижения были сделаны в развитии отечественной авиации и теории космонавтики. В частности, в эти годы под руководством А.Н. Туполева были созданы первые цельнометаллические самолеты АНТ-2 и АНТ-3, К.Э. Циолковский приобрел мировую известность как глава нового научного направления — ракетодинамики, Ф.А. Цандер разработал и построил первый в мире реактивный двигатель, работавший на бензине и сжатом воздухе, а А.Л. Чижевский вел пионерские работы в области ионификации.
В те же годы увидели свет и новые крупные научные труды академика И.П. Павлова в области физиологии, фундаментальные работы академиков Д.Н. Прянишникова и В.Р. Вильямса в области агробиологии, агрохимии и физиологии растений.
Известный агробиолог и генетик академик Н.И. Вавилов, автор закона гомологических рядов в наследственной изменчивости организмов, продолжал развивать свое учение о биологических основах селекции и центрах происхождения культурных растений.
Широкую известность получила деятельность И.В. Мичурина по селекции новых сортов плодовых деревьев и в 1925 г. его знаменитый Козловский питомник в Тамбовской губернии стал научным учреждением государственного уровня.
Важное значение имели научные труды профессоров А.В. Чаянова и Н.Д. Кондратьева по проблемам выживаемости крестьянских хозяйств и планированию сельского хозяйства и новаторские исследования академика С.Г. Струмилина по методологии статистики.
Кроме того, видные советские ученые и специалисты, в том числе Г.М. Кржижановский, Г.О. Графтио и П.А. Флоренский, разработали проекты крупных тепловых и гидравлических электростанций, которые позволили к началу 1930-х гг. выполнить знаменитый план ГОЭЛРО.
В начале 1920-х гг. возобновилось участие российских ученых в международных конференциях и заграничных научных экспедициях, а уже в 1925 г. состоялся первый в СССР международный научный форум специалистов в области изучения пресных вод — III Лимнологический конгресс. В том же году на празднование двухсотлетнего юбилея Академии наук СССР прибыли свыше 130 крупнейших ученых из 25 стран мира.
3. Советская художественная культура
а) Предварительные замечания
Хорошо известно, что после прихода большевиков к власти на первый план в развитии национальной культуры вышли левацкие и авангардные течения, которые сразу стали претендовать на роль единственных носителей нового пролетарского искусства. Особым влиянием в творческой среде революционной России стали пользоваться футуристы, которым очень симпатизировал нарком просвещения А.В. Луначарский, написавший в своем знаменитом опусе «Искусство и революция» (1922), что «в футуризме есть одна прекрасная черта — это молодое и смелое направление, и поскольку лучшие его представители идут навстречу коммунистической революции, постольку они легче могут стать виртуозными барабанщиками нашей красной культуры».
Футуристы привлекали вождей и теоретиков большевизма тем, что всегда призывали представителей искусства активно служить своим творчеством делу пролетарской революции и искали новые и яркие формы художественной выразительности.
К числу своих ярких достижений в период Гражданской войны они сами относили плакатную живопись Д.С. Моора и А.П. Апсита, агитационную пьесу В.В. Маяковского «Мистерия-буфф», театральные постановки В.Э. Мейерхольда, проект «Башни III Интернационала» В.Е. Татлина и десятки других произведений в разных областях искусства.
Однако уже весной 1921 г. в личной беседе с А.В. Луначарским В.И. Ленин выразил свое явное недовольство чрезмерным развитием «формалистического искусства» и широким распространением футуризма и предложил главе Наркомпроса РСФСР более активно поддержать и реалистическое направление в искусстве.
Тогда же сложилось и общее представление о главных задачах политики Наркомпроса РСФСР как главного проводника политики большевиков в области художественного творчества.
Наиболее полно они были сформулированы А.В. Луначарским в мае 1921 г. на встрече с делегацией Всероссийского союза работников искусств:
• сохранение истинных ценностей национального искусства прошлых веков,
• критическое освоение их пролетарскими массами,
• всемерное содействие созданию опытных форм революционного искусства,
• использование всех видов искусства для пропаганды идей коммунизма и их проникновения в массу работников искусства,
• объективное отношение ко всем течениям в искусстве,
• демократизация всех художественных учреждений и широкая их доступность трудящимся массам.
По мнению многих современных авторов (А. Вдовин, В. Казак, С. Кислицын, В. Толстых), фактическим итогом кровавых событий Великой русской революции и Гражданской войны стало реальное разделение русской национальной культуры и формирование в ее недрах трех основных «потоков»:
1) первый — «официальный» или «государственно-социалистический», напрямую руководимый всем партийно-государственным идеологическим аппаратом власти,
2) второй — «несоциалистическая» художественная культура, «мирно» сосуществовавшая в рамках советской легальности, и
3) третий — культура русского зарубежья.
Непременной нормой всех произведений «первого потока» стало сочетание социалистической направленности и реалистической художественной формы, с абсолютно четкой мировоззренческой и идейной составляющей.
Писатели, художники, скульпторы и композиторы «второго потока» развивали зачастую откровенно досоветские формы и традиции искусства, которые не несли в себе мощного заряда «социалистического пафоса», однако не противоречили основным партийным установкам и решениям в области культуры.
Поэтому советская власть их отчасти терпела, но одновременно и создавала ряд непреодолимых препятствий к широкому распространению их сочинений и работ, а зачастую подвергала различным идеологическим «разносам» и даже политическим репрессиям. «Третий поток» русской культуры развивался вне рамок «коммунистического диктата», но совершенно изолированно от России, и потому не оказал заметного влияния на духовную жизнь страны в годы советской власти.
б) Развитие советской литературы
Переломная эпоха в многовековой истории нашей страны оказалась очень бурной и для всей ее литературно-художественной жизни. Высшее политическое руководство на первых порах еще как-то сдерживало постоянно растущее стремление к полному диктату в тонкой сфере художественного творчества, ограничиваясь лишь политической цензурой и полагая, что в ближайшее время все писатели, художники, композиторы и театральные работники будут в состоянии выработать оптимальные формы социалистического искусства.
Однако уже в конце 1920 г. ЦК РКП (б) направил на места письмо «О пролеткультах», в котором выразил большую озабоченность особыми претензиями Союза пролетарских культурно-просветительных и литературно-художественных организаций на выработку и утверждение в советском обществе особой пролетарской культуры, отрицавшей всю культурную традицию страны прошлых столетий.
В этом письме ЦК РКП(б) специально разъяснялись ленинские оценки Пролеткульта как движения «теоретически неверного и практически вредного».
Основной вред этого Союза усматривался в том, что под видом «пролетарской культуры» всему советскому обществу активно прививались самые нелепые и откровенно извращенные вкусы, буржуазные философские системы и антинаучные выдумки.
Однако пролеткультовские идеи оказались очень живучи в интеллигентской среде и содержались в программах многих творческих объединений и союзов, возникших в 1920-х гг., в частности:
• Литературной группы «Кузница» (1920;1932), созданной известными московскими поэтами В.В. Казиным, М.П. ГерасимовымВ.Д. Александровским, С.А. Обрадовичем, С.А. Родовым и другими, вышедшими из состава Пролеткульта.
Эта довольно влиятельная литературная группа с самого начала противопоставила себя дореволюционным литературным направлениям и школам — символизму, футуризму и имажинизму.
Кроме того, участники «Кузницы» в своих манифестах объявляли примат классовой, пролетарской литературы, отход в поэзии от «буржуазного» содержания, сжатого формальными рамками стиха, и призывали к точному выражению пролетарского духа.
При этом они категорически не признавали руководство развитием культуры со стороны партии большевиков и отвергали НЭП, объявляя новый политический курс РКП(б) изменой принципам мировой пролетарской революции.
• Всероссийской ассоциации пролетарских писателей (ВАПП) (1920;1931), в состав правления которой были избраны ряд видных членов «Кузницы» — В.Д. Александровский, П.А. Арский, М.П. Герасимов, А.М. Волков и другие, а центральным органом этой организации стал журнал «Кузница», который начал издаваться в 1921 г.
Вместе с тем на «литературном фронте» молодой советской республики существовали и другие влиятельные писательские группировки, в частности:
• Литературная группа «Серапионовы братья» (1921;1929), основанная в Петрограде влиятельной группой известных писателей северной столицы И.А. Груздевым, М.М. Зощенко, В.В. Ивановым, В.П. Кавериным, К.А. Фединым, М.Л. Слонимским, Л.Н. Лунцем, Е.Г. Полонской, Н.А. Тихоновым и Н.Н. Никитиным, и названная так по одноименному сборнику новелл известного немецкого писателя-романтика Э. Гофмана.
• Литературная группа пролетарских писателей «Октябрь» (1922;1925), ядро которой тоже составили писатели, вышедшие из «Кузницы» — А.Г. Малышкин, А.Я. Дорогойченко, С.А. Родов, Ю.Н. Либединский, А.И. Тарасов-Родионов, Ф.А. Березовский и Д.А. Фурманов. В 1923 г. вместе с литературными группами «Молодая гвардия» и «Рабочая весна» она влилась в Московскую ассоциацию пролетарских писателей (МАПП), центральным печатным органом которой стал журнал «Октябрь».
• Литературная группа «Молодая гвардия» (1922;1925), участниками которой стали молодые поэты и писатели А.И. Безыменский, А.А. Жаров, М.А. Светлов, М.С. Голодный, И.И. Молчанов, А.А. Исбах, И.И. Доронин, В.А. Герасимова и другие.
В этой же литературной группе начинал свою творческую деятельность и молодой донской писатель М.А. Шолохов.
• «Левый фронт искусств» (1922;1929), созданный в Москве известным советским поэтом В.В. Маяковским. В состав этой организации входили видные поэты Н.Н. Асеев, В.В. Каменский, С.И. Кирсанов и Б.Л. Пастернак, известные художники А.М. Родченко и В.Е. Татлин, а также теоретики искусства Б.И. Арватов, О.М. Брик, С.В. Третьяков, Н.Ф. Чужак, В.Б. Шкловский и другие.
Эта влиятельная организация издавала и свои журналы «ЛЕФ» (1923;1925), «Новый ЛЕФ» (1927;1928) и «РЕФ» (1928;1929).
• Московская ассоциация пролетарских писателей (МАПП) (1923;1932) была основана группой «Октябрь», в которую позднее вошли группы «Молодая гвардия», «Рабочая весна» и «Варганка». Члены МАПП, в руководство которой входили А.И. Безыменский, А.Я. Дорогойченко, В.Ф. Плетнев, А.С. Серафимович, С.А. Родов и А.В. Соколов, придерживались наиболее радикальных классовых позиций в области литературы. Одной из главных целей этой ассоциации была борьба против группы «Кузница» и находившегося под ее влиянием объединения ВАПП. В апреле 1924 г. МАПП удалось захватить контроль над ВАПП и перестроить ее в своем духе.
С этого времени МАПП стал московской секцией ВАПП (РАПП), и вместе с этим объединением исчез после известного партийного постановления ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций» в 1932 г. Основными печатными органами МАПП были журналы «На посту» и «Октябрь».
• Литературный центр конструктивистов (ЛЦК) (1923;1930) — особое поэтическое течение, основанное К.Л. Зелинским, И.Л. Сельвинским и А.Н. Чичериным, в состав которого чуть позже вошли Б.Н. Агапов, Н.А. Адуев, Э.Г. Багрицкий, Е.И. Габрилович, В.М. Инбер, В.А. Луговской, Н.Н. Ушаков и другие молодые советские поэты.
• Литературная группа «Перевал» (1923;1932), которая возникла при журнале «Красная новь», главным редактором которого был А.К. Воронский. Активными участниками этой группы были видные поэты и писатели разных поколений — А.И. Веселый, М.А. Светлов, М.С. Голодный, И.И. Катаев, Э.Г. Багрицкий, Н.Г. Огнев, М.М. Пришвин, А.Г. Малышкин, А.А. Караваева, Я.М. Алтаузен и другие, которые активно выступали против сектантства, левачества и жесткого администрирования рапповцев, рационализма и формализма лефовцев и конструктивистов, за сохранение преемственной связи советской литературы с лучшими традициями русской и мировой литературы.
• Всесоюзная ассоциации пролетарских писателей (ВАПП) (1925;1932), которая была создана в Москве на I Всесоюзной конференции пролетарских писателей. Первоначально в правление этой ассоциации входили Д. Бедный, И.В. Вардин, Г.Г. Лелевич, С.А. Родов и другие.
Однако уже в июне 1925 г. после выхода резолюции ЦК РКП(б) «О политике партии в области художественной литературы», поддержавшей идею о свободном соревновании различных художественных направлений и школ, в руководстве ВАПП произошел раскол. Одна группа во главе с И.В. Вардиным, Г.Г. Лелевичем и С.А. Родовым осталась на прежних, крайне русофобских и левосектантских позициях, однако большинство членов ВАПП во главе с Л.Л. Авербахом, Б.М. Волиным, В.М. Киршоном, Ю.Н. Либединским и Д.А. Фурмановым приняли установки резолюции ЦК РКП(б).
Вскоре к ним присоединились А.А. Фадеев, А.П. Селивановский, В.В. Ермилов, В.А. Сутырин и ряд других писателей, а новый критический журнал ВАПП «На литературном посту» отмежевался от нигилистического отношения к культурному наследию прошлого, призвав советских писателей опираться в своем творчестве на лучшие традиции русской литературы эпохи критического реализма.
• Особое место в развитии советской литературы того периода занимала литературная группа «Имажинистов» (1919;1924), представители которой всегда декларировали фатальную неизбежность антагонизма искусства и государства.
Особую позицию в самой этой группе, куда входили А.Б. Мариенгоф, В.Г. Шершеневич, И.В. Грузинов, А.Б. Кусиков и другие, занимал великий русский поэт Сергей Александрович Есенин (1895;1925), утверждавший необходимость самой тесной связи советской поэзии с естественной образностью русского языка.
По мнению многих современных авторов (В. Казак, Е. Громов), в советской литературе этого периода выделяются два основных течения. Одно, так называемый «левый фланг искусства», искавший новые формы в эстетике искусства, и условно «правый фланг», который вел свои поиски в русле традиционного реалистического искусства.
Активными борцами за «новую литературу», создаваемую силами пролетарских писателей, были ассоциации ВАПП, МАПП и РАПП и их журналы «На посту» (1923;1925) и «На литературном посту» (1926;1932).
Литературно-художественные силы тех лет делились в самих журналах на три лагеря — пролетарских и крестьянских писателей и их «попутчиков».
«Напостовцы» считали свое объединение орудием диктатуры партии в области литературы и, выступая от лица рабочего класса, подвергали разгромной критике разного рода «попутчиков», к которым относили и В.В. Маяковского, и А.М. Горького, и С.А. Есенина, и А.Н. Толстого, и Л.М. Леонова и других выдающихся русских писателей и поэтов.
Как справедливо отметили ряд современных авторов (О. Платонов, А. Вдовин), перманентно враждовавшие между собой РАПП, ВАПП и «ЛЕФ» всегда единым фронтом выступали с откровенно русофобских позиций, а многие руководители этих группировок, прежде всего, А.А. Безыменский, Л.Л. Авербах, И.М. Беспалов, А.И. Зонин, М.С. Гельфанд, Вс. В. Вишневский, Г.Е. Горбачев, А.Д. Камегулов и Н.Г. Свирин, «прославились» классическими русофобскими произведениями.
Более того, уже в начале 1920-х гг. сформировалась целая когорта «пролетарских» критиков и литераторов — Н.И. Бухарин, А.А. Безыменский, Б.А. Розенфельд, Л.Л. Авербах, Б.Я. Бухштаб, А.Г. Горнфельд, П.С. Коган, С.Д. Дрейден, И.С. Гроссман-Рощин, В.В. Ермилов, К.Л. Зелинский, А.З. Лежнев, Г.Г. Лелевич, И.М. Машбиц-Веров, М.А. Ольшевец, А.П. Селивановский, Д.Л. Тальников Н.Ф. Насимович-Чужак и Ю.И. Юзовский, готовых беспощадно травить и поливать помоями любое проявление самобытного русского таланта.
Свою откровенную русофобию и нигилизм они прикрывали разного рода ярлыками и лозунгами типа борьбы против «кулацкой литературы», «кумачовой халтуры», «буржуазного индивидуализма» и т. д. Практически любое значительное произведение М.М. Пришвина, А.Н. Толстого, В.Я. Шишкова, М.А. Шолохова, Н.С. Сергеева-Ценского, П.С. Романова, Н.А. Заболоцкого, А.П. Платонова, М.А. Булгакова и других талантливых русских писателей и поэтов подвергалось постоянной травле не только в рапповских журналах «На литературном посту», «Октябрь» или «Молодая гвардия», но и в таких журналах, как «ЛЕФ», «Красная новь», «Новый мир» и «Звезда».
Очень характерным в этом отношении стали откровенно русофобские книжонки «любимца всей партии» тов. Н.И. Бухарина «Злые заметки» (1927), партийного публициста И.Д. Беляева «Подлинный Есенин: социально-психологический этюд» (1927) и литератора Г.А. Медынского (Покровского) «Есенин — есенинщина — религия» (1929).
Несколько отличную позицию занимал «переваловский» журнал «Красная новь», в котором публиковались самые яркие, вне зависимости от политических убеждений и социального статуса их авторов, литературные произведения.
Эту линию журнала всячески поддерживал сам Л.Д. Троцкий, опубликовавший в 1923 г. свою знаменитую работу «Литература и революция».
Главный редактор этого журнала А.К. Воронский, будучи видным троцкистом, все же выступал за приоритет эстетических критериев над политическими и разумно полагал, что «пролетарское течение в литературе» не должно пользоваться привилегиями.
Однако эта линия журнала вскоре была прервана, в том числе и по причине поражения «объединенной оппозиции» в борьбе за власть.
Конечно, резолюция ЦК ВКП(б) «О политике партии в области художественной литературы» осуждала крайности «напостовской» линии в советской литературе и призывала эту публику более бережно относиться к так называемым «попутчикам», однако в целом эта резолюция все же содержала активную поддержку именно пролетарским литературно-художественным силам.
Видимо, поэтому коренных изменений в позиции «неистовых ревнителей» пролетарской чистоты в литературе так и не произошло.
Более того, в 1927 г. сторонники РАПП добились отстранения А.К. Воронского от руководства «Красной новью» за его непримиримое отстаивание реализма и классических традиций, а позднее, в 1928;1930 гг., обрушились на «марксистскую школу» профессора В.Ф. Переверзева, в результате термин «переверзевщина», рожденный в ходе этой «дискуссии», превратился в идеологический ярлык.
Весной 1928 г. состоялся Первый съезд советских писателей СССР, на котором было создано Всесоюзное объединение ассоциаций пролетарских писателей — ВОАПП во главе с Л.Л. Авербахом, П.М. Керженцевым и А.А. Фадеевым, в результате чего рапповцы существенно расширили свое влияние не только в литературном, но и в общественно-политическом процессе.
Но, тем не менее, в результате относительно свободного соревнования различных течений и группировок в 1920-х гг. были созданы выдающиеся произведения советской литературы, вошедшие в золотой фонд всей отечественной культуры.
В эти годы были посмертно опубликованы мемуары В.Г. Короленко «История моего современника» (1922), А.Н. Толстой написал свои знаменитые романы «Сестры» (1922) и «Восемнадцатый год» (1928) , М.В. Вересаев создал роман «В тупике» (1922) и биографическую хронику «Пушкин в жизни» (1927), С.А. Есенин написал лучшие свои стихотворения («Отговорила роща золотая», «Письмо к матери», «Не жалею, не зову, не плачу») и такие поэтические шедевры, как поэмы «Анна Снегина» (1925) и «Черный человек» (1925), а А.М. Горький, проведший большую часть 1920-х гг. за границей, написал «Мои университеты» (1923) и «Дело Артамоновых» (1925).
В этот же период было создано немало сочинений, отразивших переломную эпоху в истории страны. Например, эпоха Гражданской войны очень ярко была отражена в романах Д.А. Фурманова «Чапаев» (1923) и «Мятеж» (1925), А.С. Серафимовича «Железный поток» (1924), И.Э. Бабеля «Конармия» (1926), А.А. Фадеева «Разгром» (1926), М.А. Булгакова «Белая гвардия» (1927) и М.А. Шолохова «Тихий Дон» (1928). А тема восстановления народного хозяйства страны нашла свой отклик в таких произведениях, как знаменитые романы Ф.В. Гладкова «Цемент» (1925) и Л.Н. Сейфулиной «Виринея» (1924). В те же годы широкое признание у публики получили романы К.А. Федина «Города и годы» (1924), Ю.Н. Тынянова «Кюхля» (1925) и «Смерть Вазир-Мухтара» (1928), В.А. Каверина «Девять десятых судьбы» (1925) и О.Д. Форш «Одеты камнем» (1925).
Достаточно критическое отношение ряда видных писателей к советской действительности было ярко выражено в антиутопии Е.А. Замятина «Мы» (1924), в произведениях М.А. Булгакова «Роковые яйца» (1925) и «Дьяволиада» (1925), в знаменитом романе И.А. Ильфа и Е.П. Петрова «Двенадцать стульев» (1927), в повести Б.А. Пильняка «Повесть непогашенной луны» (1927) и других.
Бесценным даром современникам и потомкам стало поэтическое творчество С.А Есенина и В.В. Маяковского, расцвет которого пришелся на 1920-е гг.
Тогда же в полный голос заявили о себе такие видные советские поэты, как Н.Н. Асеев, Э.Г. Багрицкий, О.Э. Мандельштам, Б.Л. Пастернак, Н.А. Тихонов, МА. Светлов и А.А. Сурков и родоначальники советской детской литературы Б.С. Житков, С.Я. Маршак и К.И. Чуковский.
Русская деревня в 1920-е гг. также приобрела новых оригинальных художников. Наряду с такими признанными талантами, как С.А. Есенин, Н.А. Клюев, С.А Клычков, П.А. Карлов и А.В. Ширяевец, еще в 1914–1915 гг. составивших группу «Новокрестьянских поэтов», певцами крестьянской России и выразителями ее чаяний и надежд стали такие литераторы, как П.Н. Васильев, А.А Ганин, И.В. Грузинов, Г.Д. Деев-Хомяковский, И.А. Дорошин, П.Д. Дружинин, А.А. Жаров, М.В. Исаковский, И.И. Молчанов, В.Ф. Наседкин, П.В. Орешин, А.А. Прокофьев и П.А. Родимов.
По мнению многих современных литературоведов, отличительной особенностью советской крестьянской поэзии той эпохи была ее сдержанность по отношению к пафосу их современности и грандиозным планам переустройства советского общества на социалистических началах.
В 1920-х гг. началась настоящая травля многих русских поэтов, которая носила вполне организованный характер и координировалась видными членами правящей партийной верхушки, в частности Н.И. Бухариным, К.Б. Радеком, Л.С. Сосновским и Я.С. Аграновым.
Именно тогда начинается разнузданная кампания клеветы на С.А Есенина и ряд близких ему поэтов — А.А. Ганина, П.В. Орешина, С.А. Клычкова и других, а органы ОГПУ фабрикуют дело об их антисемитизме.
В результате затравленный большевистскими вождями, поставленный в невыносимые условия существования, великий русский поэт погиб при невыясненных обстоятельствах. Официальная версия его «самоубийства» сейчас отрицается многими исследователями, в том числе писателем И.В. Лысцовым, автором известной книги «Убийство Есенина» (1992).
В 1924 г. в органах ОГПУ под руководством Г.Г. Ягоды и Я.С. Агранова фабрикуется очередное грязное дело «Ордена русских фашистов», по которому во внесудебном порядке были расстреляны несколько молодых русских поэтов — А.А. Ганин, П.Н. Чекрыгин, Н.Н. Чекрыгин, В.И. Дворяшин и В.М. Галанов, которых абсолютно бездоказательно обвинили в несуществующем преступлении против большевистского режима — «замышлении произвести террор над членами советского правительства».
в) Развитие советского изобразительного искусства и архитектуры
Изобразительное искусство, как и другие виды советского искусства, развивалось в условиях противостояния и взаимодействия различных творческих объединений и группировок.
Основной тон здесь задавала Ассоциация художников революционной России (АХРР) (1922;1932), у истоков создания которой стояли И.И. Бродский, А.М. Герасимов, М.Б. Греков, Б.В. Иогансон, Е.А. Кайман и Г.Г. Ряжский.
В своем творчестве эти художники развивали лучшие традиции русских передвижников в новых исторических условиях и выступали за дальнейшей развитие реалистических начал в художественном творчестве советских живописцев.
Активно проявляли себя в художественном творчестве и члены «Общества станковистов» (ОСТ) (1925;1932), основанного Д.П. Штеренбергом и объединявшего около трех десятков художников, в основном выпускников ВХУТЕМАСа — Ю.П. Анненкова, П.В. Вильямса, А.Д. Гончарова, А.А. Дейнека, И.В. Юнона, Н.И. Куприянова, А.А. Лабаса, С.А. Дучишкина, Ю.И. Пименова, А.Г. Тышлера и других, которые стремились к отражению типических явлений современной действительности, к лаконизму и динамике художественных форм.
Большим влиянием в советским изобразительном искусстве пользовались члены общества живописцев, графиков, скульпторов и архитекторов «Четыре искусства» (1924;1931), в состав которого входили главным образом бывшие члены «Мира искусства» и «Голубой розы» — И.В. Жолтовский, А.И. Кравченко, П.В. Кузнецов, А.Т. Матвеев, В.И. Мухина, М.С. Сарьян и А.В. Щусев, решительно выступавшие против авангардизма и других новомодных течений в живописном искусстве того времени.
Традиции «Мира искусства» — одного из самых значимых художественных течений Серебряного века, продолжали художники общества «Жар-цвет» (1923;1930) М.В. Добужинский, А.П. Остроумова-Лебедева, К.Ф. Богаевский, М.А. Волошин и другие.
Традиций «Бубнового валета», полностью отрицавшего приемы русской иконописи, академизма и реализма, продолжили в своем творчестве художники объединений «Маковец», в частности С.В. Герасимов, Л.Ф. Жегин, В.Н. Чекрыгин и Н.М. Чернышев, и «НОЖ» (Новое общество живописцев), активными членами которого были С.Я. Адливанкин, А.М. Глускин, А.М. Нюренберг, Н.Н. Попов и Г.Г. Ряжский.
Кроме того, «бубновалетовцы» создали объединение «Московские живописцы» (1924;1926), в состав которого входили И.Э. Грабарь, А.В. Куприн, П.П. Кончаловский, Р.Р. Фальк, Г.В. Федоров, И.И. Машков, Б.Д. Королев, А.В. Лентулов, А.А. Осьмеркин и другие крупные художники, которые ставили своей главной целью создать «действительный синтез современного содержания и современной реальной формы».
В 1926 г. это объединение в полном составе вошло в АХРР, однако вскоре большая его часть вышла из этой ассоциации и в 1928 г. учредила Общество московских художников (ОМХ), которое объединило в своих рядах 70 бывших «бубновалетовцев», «московских живописцев» и «маковцев» — С.В. Герасимова, И.Э. Грабаря, Н.А. Григорьева, А.А. Древина, А.А. Лентулова, П.П. Кончаловского, Р.Р. Фалька, Б.Д. Королева, Н.С. Крылова, А.В. Куприна, И.И. Майкова, В.Ф. Рындина, А.А. Осьмеркина, Н.А. Удальцова, А.В. Фонвизина, Н.М. Чернышева, А.В. Шевченко и других живописцев.
В 1924 г. К.С. Малевич, родоначальник одного из видов абстрактного искусства — «супрематизма», основанного на комбинировании простейших геометрических фигур, окрашенных в контрастные цвета, и основатель витебской группы «Утвердители нового искусства» (УНОВИС) (1919;1922), куда входили местные еврейские художники В.М. Ермолаева Л.М. Добужинский, А.А. Лепорская, Л.М. Лисицкий, Е.М. Магарил, Н.М. Суетин, Л.М. Хидекель, Л.А. Юдин, Н.И. Коган, Р.Р. Фальк, М.З. Шагал и другие, стал директором Государственного института художественной культуры в Ленинграде.
А его визави, художник и график В.В. Кандинский, ставший основоположником «русского абстракционизма», тогда же возглавил Московский институт художественной культуры.
В 1926 г. в Москве образовалось Общество русских скульпторов, в которое вошли мастера различных художественных школ и направлений — А.С. Голубкина, Н.И. Альтман, Н.А. Андреев, И.А. Шадр, В.И. Мухина, С.Д. Лебедева, С.Т. Коненков, В.В. Ватагин, В.Н. Домогацкий, И.С. Ефимов и другие.
Члены этого общества стали активными участниками нового этапа грандиозной программы «монументальной пропаганды», реализация которой была начата в апреле 1918 г., кода вышел декрет СНК РСФСР «О памятниках Республики». В соответствии с этим декретом Отдел изобразительных искусств Наркомпроса РСФСР постановил:
1) снести памятники, воздвигнутые «в честь царей и их слуг», которые не представляют никакой исторической и художественной ценности;
2) возвести монументы 66 выдающимся революционерам, общественным деятелям, ученым и писателям, которые сыграли выдающуюся роль в мировом освободительном движении.
Среди этих исторических персон были названы Спартак, Тиберий Гракх, Марк Брут, Гракх Бабеф, Максимилиан Робеспьер, Жорж Дантон, Джузеппе Гарибальди, Карл Маркс, Фридрих Энгельс, Пьер Лассаль, Степан Разин, Павел Пестель, Константин Рылеев, Александр Герцен, Степан Халтурин, Софья Перовская и многие другие.
Уже в первый год «пролетарской диктатуры» только в Москве и Петрограде было воздвигнуто более 70 монументов, посвященных персонам из этого списка, но практически все они вскоре элементарно развалились, поскольку были созданы из гипса.
Поэтому еще до окончания Гражданской войны начался новый этап в реализации программы «монументальной пропаганды», который напрямую курировали Д.П. Штеренберг и В.Е. Татлин.
Среди самых выдающихся произведений монументальной скульптуры, созданных в первые годы советской власти, следует назвать барельеф «Павшим в борьбе за мир и братство народов» у Кремлевской стены (С.Т. Коненков, 1918;1919), монумент Советской Конституции на Советской (Тверской) площади в Москве (Н.А. Андреев, 1919), памятник А.И. Герцену и Н.П. Огареву у старого здания Московского университета (Н.А. Андреев, 1922), памятник К.А. Тимирязеву у Никитских ворот (С.В. Меркуров, 1923), скульптуру «Рабочий» на Пролетарской площади в Москве (Н.А. Андреев, 1925), скульптурный бронзовый портрет А.С. Пушкина (В.Н. Домогацкий, 1926), скульптурную композиция «Булыжник — орудие пролетариата» (И.А. Шадр, 1927) и памятник А.Н. Островскому у Малого театра в Москве (Н.А. Андреев, 1929).
В 1920-х гг. в советской архитектуре наибольшее признание получил конструктивизм, развиваемый Обществом современных архитекторов (1924;1931), членами которого были братья А.А., В.А. и Л.А. Веснины, А.К. Буров, М.Я. Гинзбург, И.А. Голосов, И.Л. Леонидов, А.С. Никольский, Г.М. Орлов, А.С. Фуфакев и другие «зодчие», активно выступавшие под лозунгом функционализма и усиленно пропагандировавшие использование новейших конструкций и материалов, типизацию и индустриализацию всего строительства.
Еще больший рационализм проявился в творчестве членов Ассоциации новых архитекторов (АСНОВА) (1923;1930), которая была создана видными преподавателями ВХУТЕМАСа Н.А. Ладовским, К.С. Мельниковым, А.М. Рухлядевым и А.М. Родченко, выступившими с идеей создания архитектуры на базе синтеза пластических искусств, в частности, включения в архитектуру революционной эмблематики и лозунгов, выполненных средствами скульптуры, живописи и декоративного искусства.
Кроме того, идеи конструктивизма проповедовали в своем творчестве В.Е. Татлин, Л.М. Лисицкий, И.И. Леонидов, Н.В. Докучаев, В.Ф. Кринский и другие.
Среди самых известных произведений советских конструктивистов следует назвать редакционное здание газеты «Ленинградская правда» (1924) и Дом акционерного общества «Аркос» (1924) в Ленинграде, возведенные по проектам братьев А.А. и Л.А. Весниных, Павильон и Торговый сектор СССР на Международной выставке декоративного искусства и промышленности в Париже (1925), клуб завода «Каучук» (1927), клуб имени И.В. Русакова и Дом архитектора в Кривоарбатском переулке Москвы (1927;1929), возведенные по проектам архитектора К.С. Мельникова.
В 1928;1930 гг. по проекту конструктивиста М.Я. Гинзбурга в Москве на Новинском бульваре был построен экспериментальный «коммунальный» дом для сотрудников Наркомата финансов СССР, завершавший эпоху длительных поисков кардинальной перестройки в сфере социально-бытового уклада советских граждан, в котором индивидуальные квартиры сочетались с помещениями коллективного пользования, в том числе общей столовой, прачечной и т. д.
Однако в целом проекты новых жилых комплексов, предлагавших утопические идеи и, как правило, осуществлявшиеся со значительными отклонениями от первоначальных замыслов, успеха не имели и вскоре ушли в прошлое.
В 1920-х гг. разрабатывались грандиозные планы реконструкции Москвы под руководством известных русских архитекторов академиков А.В. Щусева и И.В. Жолтовского, и Ленинграда под руководством не менее известного архитектора академика И.А. Фомина.
Хотя приумножение культурного наследия многих городов новейшими архитектурными постройками тут же сочеталось с варварским уничтожением ценнейших историко-архитектурных памятников Древней Руси и императорской России, особенно культовых построек — монастырей, храмов и церквей.
Одновременно начался массовый снос памятников, воздвигнутых «в честь царей и их слуг» и уже в 1918;1919 гг. были уничтожены кремлевские памятники Александру II (1898) и великому князю Сергею Александровичу (1908), созданные А.М. Опекушиным и В.М. Васнецовым, памятник Александру III (1912) возле храма Христа Спасителя работы А.М. Опекушина, памятник генералу М.Д. Скобелеву (1912) на Тверской работы П.А. Самонова, памятник «Питомцам Академии Генерального штаба» (1909) работы К.В. Изенберга и многие другие работы.
Г) Дальнейшее развитие музейного дела в 1925-29 годах
Однако буквально через год ВЦИК РСФСР создал специальную комиссию «По концентрации музейного имущества» и к началу 1925 г. сеть государственных музеев, финансируемых из госбюджета, сократилась до 100 музеев и 42 филиалов, а на балансе местных советов осталось только 143 музея.
Даже после «концентрации музейного имущества» многие музеи страны продолжали испытывать острый недостаток средств, в том числе на работы по предупреждению краж и пожаров, что зримо показала нашумевшая кража картин из Музея изобразительных искусств в апреле 1927 г.
По факту этого хищения правительством страны специально был рассмотрен вопрос о состоянии охраны всех музеев и принято решение о введении вневедомственной милицейской охраны в крупнейших музеях Москвы и Ленинграда, в том числе в Музее изящных искусств, Третьяковской галерее, Историческом музее, Политехническом музее, Русском музее, Эрмитаже и дворцовых комплексах Останкино, Кусково, Гатчины, Царского Села, Павловска, Петергофа и других.
С 1923 г. началась перерегистрация принятых на государственный учет частных коллекций, которая закончилась в 1926 г. В результате этой работы из нескольких сот собраний на государственном учете было оставлено порядка 15 частных коллекций высшей категории, а из 10000 предметов культуры и старины под госохрану взято только около 1000 экспонатов.
Одновременно многим музеям было разрешено продавать дублетные фонды, ветхое имущество и госфонды не музейного значения, что привело к бурной антикварной и аукционной торговле и сделало возможным распродажу музейных фондов не только внутри страны, но и за рубежом.
Таким образом, сосредоточив в своих руках огромные культурные богатства, советское государство не сумело обеспечить их полную сохранность, что привело к невосполнимым утратам культурного наследия страны.
Сначала в массовом порядке на мировые аукционы выставлялись ценности Государственного музейного фонда СССР и ряда упраздненных дворцов-музеев, а затем, в 1928;1931 гг., жертвами «аукционных молотков» стали шедевры Эрмитажа, Третьяковки и других музейных коллекций страны.
По оценкам ряда современных историков (О. Платонов, Ю. Жуков, Е. Осокина), именно тогда сотрудники Наркомата внешней торговли СССР, в частности особоуполномоченный наркомата и директор-распорядитель Всесоюзной государственной торговой конторы «Антиквариат» А.М. Гинзбург, по указанию нового наркома А.И. Микояна только в одном Эрмитаже отобрали для «нужд индустриального развития страны» около 2800 картин, среди которых 350 картин представляли произведения «особой художественной ценности», а 59 полотен были шедеврами мирового значения.
Почти все картины, принадлежавшие кисти X. Рембрандта, В. Тициана, С. Боттичелли, С. Рафаэля, П. Веронезе, Ф. Хальса, Д. Веласкеса, А. Ван Дейка и Ж.Б. Шардена, осели только в двух частных коллекциях — американского банкира и миллиардера Э. Меллона, который при трех американских президентах У. Гардинге, Дж. Кулидже и Г. Гувере занимал пост министра финансов США (1921;1932), и крупнейшего нефтяного магната армянского происхождения, основателя фирмы «Iraq Petroleum Company»Г.С. Гюльбенкяна, который был лично знаком с А.И. Микояном и одним из идеологов троцкизма, председателем Госбанка СССР Г.Л. Пятаковым, с которым вел личную переписку насчет продажи картин.
Как отмечает ряд специалистов, в частности, доктор исторических наук Ю.Н. Жуков, автор известной работы «Сталин: операция "Эрмитаж"» (2019):
1) руководство страны вынужденно было пойти на продажу картин и художественных ценностей, поскольку из-за разрыва дипотношений с Англией и срыва заготовительной кампании оказалась на грани полного провала вся программа экспортно-импортных поставок, в том числе машин и оборудования;
2) продажа художественных ценностей этим двум персонам была обусловлена, в основном, тем, что именно они смогли обеспечить экспорт за рубеж советского сырья, в том числе сырой нефти, под видом продукции подконтрольных им фирм, и, наконец,
3) в условиях начавшейся «Великой депрессии» общий объем валютных поступлений от продажи картин и других ценностей в общесоюзный бюджет составил порядка 8,2 млн долларов, поэтому уже в апреле 1931 г. Политбюро ЦК приняло решение о прекращении операции «Эрмитаж».
Таким образом, за десять лет музейное дело страны прошло тернистый путь от спасения гибнущих ценностей в годы Гражданской войны до торговли ими для решения сугубо экономических и социальных задач накануне краха НЭПа.
Этот путь, конечно, не был предопределен, но на выбор такого поведения «властей предержащих» повлияли и политическая борьба в верхних эшелонах власти, и низкий культурный уровень многих вождей большевиков, и постепенное вытеснение из музейного дела старых спецов и замена их новыми «марксистскими» кадрами, не имевшими достаточной профессиональной подготовки.
К концу 1920-х гг. основными критериями оценки культурного наследия страны стали чисто утилитарные представления об идеологически «нужном» или «вредном» искусстве, возможности применения объектов культурного наследия в идейной обработке масс и в воспитательном процессе, в нуждах социалистического строительства и т. д.
Именно тогда группа советских искусствоведов во главе с профессором Н.Г. Машковцевым выдвинула принципиальную новую систему определения ценности музейных объектов в зависимости от их ведомственной принадлежности, качества и органичности коллекций, широты диапазона, количества единиц хранения, возможности научно-просветительного потенциала для воспитания трудящихся масс, посещаемости музеев, культурного, административного и экономического значения городов, где располагались музеи, степени развития местных культурных и художественных промыслов и традиций и т. д.
д) Развитие кинематографа, театрального и музыкального искусства
В 1920-х гг. одну из главных ролей в просвещении и воспитании широких народных масс стал играть советский кинематограф, поскольку в одной из бесед с А.В. Луначарским, состоявшейся в феврале 1922 г., В.И. Ленин прямо заявил наркому: «Вы у нас слывете покровителем искусства, так вы должны твердо помнить, что из всех искусств для нас важнейшим является кино».
В разгар Гражданской войны, в 1919 г. декретом СНК РСФСР вся фотографическая и кинематографическая торговля и промышленность были национализированы и переданы в ведение Наркомпроса РСФСР, где был создан Всероссийский фотокиноотдел (ВФКО), который возглавил старый большевик, бывший секретарь Государственной комиссии по просвещению Д.И. Лещенко.
Именно тогда начался выпуск первых игровых агитфильмов, сыгравших важную роль в становлении советского революционного кино: «Уплотнение» (А.П. Пантелеев), «Восстание» (М.А. Разумный), «О попе Панкрате, тетке Домне и явленной иконе в Коломне» (Н.Ф. Преображенский), «За красное знамя» (В.П. Касьянов), «На красном фронте» (Л.В. Кулешов) и другие. Всего же за годы Гражданской войны советские кинематографисты выпустили более 50 таких «агиток».
Одновременно по прямому указанию ВФКО был осуществлен и ряд экранизаций произведений известных русских классиков, в частности «Герасим и Муму» (Ч.Г. Сабинский), «Три портрета», (А.В. Ивановский), «Сорока-воровка» (А.А. Санин), «Мать» (М.А. Разумный) и другие. А в 1921 г. из наиболее удачных фронтовых съемок режиссер Д.А. Вертов (Кауфман) смонтировал полнометражный документальный фильм «История Гражданской войны».
Для подготовки творческих кадров советской киноиндустрии в сентябре 1919 г. была основана Первая государственная киношкола, позднее преобразованная в знаменитый ВГИК, которую возглавил один из пионеров русского кинематографа В.Р. Гардин (Благонравов), поставивший со своими учениками такие фильмы, как «Серп и молот» (1921) и «Призрак бродит по Европе» (1922), знаменовавшие собой переход от простых «агиток» к полнометражным художественным фильмам революционной тематики.
В 1922 г. постановлением СНК РСФСР было создано «Госкино» («Совкино»), которому от ВФКО перешла вся монополия на производство и прокат всех кинокартин. Под руководством нового главы этой государственной структуры, родоначальника русского кинематографа А.А. Ханжонкова, были созданы две первых советских кинофабрики «Госкино» («Мосфильм») (1923) и «Межрабпом-Русь» (1924), где работали многие выдающиеся мастера первых поколений советских режиссеров — В.И. Пудовкин, Г.М. Козинцев, Л.З. Трауберг, Ф.М. Эрмлер, С.М. Эйзенштейн и актеров великого «немого кино» — Н.К. Симонов, Н.П. Баталов, М.И. Жаров, Ф.М. Никитин, И.В. Ильинский, О.П. Жаков, В.П. Фогель, В.П. Марецкая, О.Н. Жизнева и другие.
Одновременно под руководством Дзиги Аркадьевича Вертова группа так называемых «киноков» в составе М.А. Кауфмана, И.П. Копалина, И.И. Белякова, А.Г. Лемберга, Е.И. Свиловой и других, разработавшая под влиянием «ЛЕФа» теорию «киноглаза» и «жизни врасплох», стала выпускать тематические киножурналы «Кинонеделя» (1922;1925) и «Киноправда» (1922;1928), в которых были представлены многие документальные картины, в частности «Ленинская киноправда» (1924), «В сердце крестьянина Ленин жив» (1925), «Шагай, Совет!» (1926), «Шестая часть мира» (1926), «Падение династии Романовых» (1927), «Россия Николая II и Лев Толстой» (1928), «Турксиб» (1929) и другие.
Значительный вклад в развитие советского кино внес режиссер Лев Владимирович Кулешов и руководимая им мастерская при Первой киношколе, который выдвинув теорию «натурщика» — всесторонне тренированного актера, создал целый ряд новаторских работ, в частности кинофильмы «Необычайные приключения мистера Веста в стране большевиков» (1924), «Луч смерти» (1925) и «По закону» (1926). В его актерской мастерской начинали свой путь и два крупнейших советских режиссера — Всеволод Илларионович Пудовкин и Борис Васильевич Барнет. Первый в те годы создал такие наполненные революционным пафосом картины, как «Мать» (1926), «Конец Санкт-Петербурга» (1927) и «Потомок Чингисхана» (1929), а второй — «Мисс Менд» (1926), «Девушка с коробкой» (1927), «Москва в Октябре» (1927) и «Дом на Трубной» (1928).
Крупнейшим советским режиссером первых лет советской власти был и Сергей Михайлович Эйзенштейн, который в те переломные годы создал первые свои фильмы, вошедшие в золотой фонд мирового кинематографа, — «Стачка» (1924), «Броненосец Потемкин» (1925) и «Октябрь» (1927), где предпринял первую попытку создать на экране художественный образ В.И. Ленина.
Очень популярным режиссером тех далеких лет был и Яков Александрович Протазанов, который после своего фантастического фильма «Аэлита» (1924) поставил ряд знаменитых комедийных кинокартин — «Закройщик из Торжка» (1925), «Дон Диего и Пелагея» (1928), «Процесс о трёх миллионах» (1926) и «Праздник Святого Иоргена» (1930).
Кроме того, по произведениям русских и советских классиков, в частности рассказам А.П. Чехова, Л.Н. Андреева и Б.А. Лавренёва, он поставил кинофильмы «Человек из ресторана» (1927), «Сорок первый» (1927), «Белый орел» (1928) и «Чины и люди» (1929).
К творческой манере Я.А. Протазанова примыкали и другие режиссеры, успешно работавшие в жанрах историко-революционного и комедийного кинематографа: И.Н. Перестиани («Красные дьяволята», 1923), Ю.А. Желябужский («Папиросница от Моссельпрома», 1924; «Коллежский регистратор», 1925), К.В. Эггерт («Медвежья свадьба», 1926; «Ледяной дом», 1928; «Хромой барин», 1929), Ю.Я. Райзман («Каторга», 1928) и О.И. Преображенская («Каштанка», 1926; «Бабы рязанские», 1927; «Тихий Дон», 1931).
Одновременно с московскими студиями стала работать ленинградская студия «Севзапкино» (1922), где в первые годы советской власти творили многие режиссеры старшего поколения: А.П. Пантелеев («Чудотворец», 1922), А.В. Ивановский («Дворец и крепость», 1924; «Степан Халтурин», 1925; «Декабристы», 1926; «Сын рыбака», 1929), В.Р. Гардин («Крест и маузер», 1925; «Поэт и царь», 1927), В.К. Висковский («Красные партизаны», 1924; «Девятое января», 1925), Ч.Г. Сабинский («Катерина Измайлова», 1926; «Пурга» 1927) и другие. Как и в Москве, наряду с признанными мастерами раннего кинематографа работали и молодые режиссеры-новаторы, которые стремились радикально обновить поэтику «немого» кино, постоянно занимаясь формальным экспериментаторством.
В 1922 г. появляется манифест Фабрики эксцентрического актера (ФЭКС) — театра-студии, организованной режиссерами Г.М. Козинцевым и Л.З. Траубергом, чья первая постановка «Похождения Октябрины» (1924), задуманная как эксцентрическая «агиткомедия-шарж», ярко продемонстрировала весь набор новых кинематографических приемов.
В том же году открылась актерская мастерская ФЭКС, воспитавшая целую плеяду выдающихся актеров «немого кино»: С.А. Герасимова, Е.А. Кузьмину, Я.Б. Жеймо, П.С. Соболевского, О.П. Жакова, С.З. Магарилл и других.
Вскоре ранние эксцентрические увлечения Г.М. Козинцева и Л.З. Трауберга уступили место стилизаторству («Шинель» 1926) и историко-революционной теме («Новый Вавилон» 1929), в которых четко наметилось их стремление к большому реалистическому искусству.
В 1920-е гг. начинали свой творческий путь и многие другие режиссеры, в частности: С.И. Юткевич, поставивший первые экспериментальные фильмы «Кружева» (1928) и «Черный парус» (1929), Ф.М. Эрмлер, снявший кинокартины «Катька-Бумажный ранет» (1926), «Парижский сапожник» (1928) и «Обломок империи» (1929), А.М. Роом, создавший историко-революционные фильмы «Предатель» (1926), «Бухта смерти» (1926) и «Третья Мещанская» (1927), И.А. Пырьев, который снял две самых первых своих картины «Посторонняя женщина» (1929) и «Государственный чиновник» (1930), и молодые режиссеры А.Г. Зархи и И.Е. Хейфиц, поставившие первый свой фильм «Ветер в лицо» (1930).
В 1925 г. под председательством главы ОГПУ и председателя ВСНХ СССР, кандидата в члены Политбюро ЦК ВКП(б) Ф.Э. Дзержинского стало функционировать Общество друзей советского кино (ОДСК), а все киноработники объединились в Ассоциацию революционной кинематографии (АРК), которая стала активно направлять творческий потенциал всех кинофабрик страны на пропаганду идей строительства социализма в СССР.
Не случайно Первое всесоюзное партийное совещание по вопросам кино, созванное Агитпропом ЦК ВКП(б) в марте 1928 г., прямо отметило, что «начав с картин на историко-революционные и историко-литературные темы, советская кинематография все решительнее переходит к современной советской тематике, к освещению и анализированию актуальных вопросов советского быта и социалистического строительства».
Этой же цели должны были служить не только сотни новых кинокартин, но и печатные издания АРК и Наркомпроса РСФСР — еженедельная газета «Кино» (1925&1941) и ежемесячные журналы «Киножурнал АРК» (1925&1927) и «Кино и культура» (1929&1931).
Усиления «плановых начал» и создания «боевого органа» по управлению советским киноискусством, призванного «проводить твердую идеологическую диктатуру на всех фронтах социалистического строительства», потребовали сами кинорежиссеры — Г.А. Александров, С.М. Эйзенштейн, В.Н. Пудовкин, Г.М. Козинцев, Л.З. Трауберг, А.М. Роом, С.И. Юткевич и А.Д. Попов, которые в марте 1928 г. направили в ЦК ВКП(б) и Наркомпрос РСФСР знаменитое «Письмо восьми».
В первое десятилетие советской власти аналогичное внимание со стороны партийно-государственных структур уделялось и всем крупнейшим театральным коллективам страны, особенно в Москве и Ленинграде, где наряду с легендарными театральными труппами Малого театра, Александринки и МХАТа, удостоенных в 1920 г. звания «академических», возникли новые труппы Большого драматического театра в Ленинграде (1919), Театра имени Е.Б. Вахтангова (1921), Театра сатиры (1924), Передвижного театра драмы и комедии (1925) и Театра рабочей молодежи (ТРАМ) (1927) в Москве.
Большим успехом у советских зрителей пользовались многие театральные постановки, в том числе «Любовь Яровая» К.А. Тренева и «Дни Турбиных» М.А. Булгакова в Малом театре (1926), «Шторм» В.Н. Билль-Белоцерковского в Театре имени МГСПС (1926), «Разлом» Б.А. Лавренева в Театре имени Е.Б. Вахтангова (1927), «Броненосец 14–69» Вс. В. Иванова во МХАТе (1927) и другие. Прочное место в репертуаре многих театров занимала и традиционная русская классика, в частности, пьесы А.С. Грибоедова, Н.В. Гоголя, А.Н. Островского, А.М. Горького и других выдающихся мастеров слова.
В эти годы наряду с признанными мастерами театра —К.А. Станиславским и В.И. Немировичем-Данченко широкую известность приобрели и молодые режиссеры, в частности, Е.Б. Вахтангов, В.Э. Мейерхольд и А.Я. Таиров.
А на сценах двух ведущих столичных театров — Малого и МХАТ блистали такие крупные артисты, как В.И. Качалов, И.М. Москвин, В.Н. Пашенная, Н.П. Хмелев, Б.В. Щукин, Н.П. Баталов, Е.Н. Гоголева, А.Н. Грибов, Б.Н. Ливанов, А.К. Тарасова, М.М. Яншин и многие другие.
В 1920-х гг. крупные симфонические произведения создали композиторы Н.Я. Мясковский, С.С. Прокофьев, Ю.А. Шапорин, Д.Д. Шостакович и другие. В различных музыкальных жанрах проявили себя И.О. Дунаевский, Д.Б. Кабалевский, Д.Я. Покрасс, В.Я. Шебалин и другие молодые композиторы.
Пианист Л.Н. Оборин занял первое место на Международном конкурсе имени Ф. Шопена (1927). Среди оперных вокалистов выделялись такие гении русской певческой школы, как Д.М. Михайлов, С.Я. Лемешев, И.С. Козловский, А.В. Нежданова, М.П. Максакова, В.В. Барсова и другие.
6. Культура русского зарубежья
Выдающийся вклад в отечественную культуру внесли и многие представители «русского зарубежья».
Само это понятие возникло и оформилось в начале 1920-х гг., когда Россию покинули около двух миллионов человек, в основном представители русской родовой аристократии и столбового дворянства, имперской государственной и политической элиты, русского офицерства, национальной науки и культуры.
Основными центрами «новой русской колонизации» стали Берлин, Белград, София, Прага, Париж, Стамбул и Харбин, где общины русских эмигрантов создали «Россию в миниатюре», сохранив лучшие черты русского быта, традиций и культуры.
Здесь выходили русские газеты и журналы, были открыты собственные школы, пансионы и университеты, действовали приходы Русской православной церкви и т. д.
Однако в целом положение русских эмигрантов на чужбине было по-настоящему трагическим, поскольку многие из них не только потеряли свою родину, но и разлучились с семьями, утратили прежний социальный статус и надежду возвращения на родину.
Боль нестерпимой ностальгии сопровождались бытовой неустроенностью и тяжелым физическим трудом многих эмигрантов, которые пополнили ряды европейского пролетариата и обслуги.
В период «окаянных дней» Россию покинули многие видные представители научной и творческой элиты страны, в частности писатели, поэты и публицисты И.А. Бунин, А.И. Куприн, А.Н. Толстой, И.С. Шмелев, Д.С. Мережковский, С.М. Черный, З.Н. Гиппиус, М.И. Цветаева, В.Ф. Ходасевич, К.Д. Бальмонт, Г.В. Иванов и А.Т. Аверченко; музыканты, композиторы и актеры — С.В. Рахманинов, И.Ф. Стравинский, А.К. Глазунов, Ф.И. Шаляпин, Н.В. Плевицкая, А.П. Павлова, И.И. Мозжухин, М.П. Чехов, В.В. Нижинский, А.Т. Гречанинов и С.М. Лифарь; живописцы К.А. Коровин, В.В. Кандинский, Н.Н. Рерих, М.Ф. Ларионов, Ф.А. Малявин и З.Н. Серебрякова; крупные философы И.Л. Ильин, Н.А. Бердяев, Л.П. Карсавин, С.Н. Булгаков, Н.П. Лосский, С.Л. Франк и Б.П. Вышеславцев; юристы Н.А. Алексеева, П.И. Новгородцева и П.П. Тройский; богословы митрополит Антоний (А.П. Храповицкий) и В.Н. Ильин; известные историки Н.П. Кондаков, Р.Ю. Виппер, Г.В. Вернадский, М.А. Ростовцев, П.М. Бицилли, П.Н. Милюков, С.П. Мельгунов и А.Л. Лампе; лингвисты И.С. Трубецкой и Р.О. Якобсон; социолог П.Л. Сорокин; геополитик П.Н. Савицкий; экономист В.В. Леонтьев; изобретатели В.К. Зворыкин, И.И. Сикорский и С.П. Тимошенко и многие другие.
Ряд крупных представителей русской эмиграции быстро пережили тяжесть расставания с Отечеством и органично влились в общекультурный европейских процесс, не утратив духовной связи с родиной.
Раньше всех к новым обстоятельствам приспособились русские писатели и, по оценкам многих мемуаристов и современных ученых (Г. Струве, П. Ковалевский, В. Агеносов, Т. Скрябина), примерно с 1927 г. начинается расцвет русской зарубежной литературы и на русском языке создаются новые великие книги.
В литературе «русского зарубежья» традиционно выделяют два поколения писателей и поэтов. К старшему поколению, по словам Д.С. Мережковского, «пребывавшего не в изгнанье, а в посланье», традиционно относят И.А. Бунина, И.С. Шмелева, А.М. Ремизова, А.И. Куприна, З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского, М.Л. Осоргина и ряд других, успевших войти в литературу и сделать себе имя еще в императорской России.
Литература «старших» была в основном представлена прозой, которая вошла в золотой фонд не только русской, но и мировой литературы: «Митина любовь» (1924), «Солнечный удар» (1925), «Дело корнета Елагина» (1925) и «Жизнь Арсеньева» (1927&1929) И.А. Бунина; «Про одну старуху» (1925), «Солнце мертвых» (1927), «Солдаты» (1930), «Лето Господне» (1931) и «Богомолье» (1933) И.С. Шмелева; «Купол святого Исаакия Далматского» (1928), «Юнкера» (1928–1932) и «Колесо времени» (1929) А.И. Куприна; «Сивцев Вражек» (1928) и «Вещи человека» (1929) М.А. Осоргина; «Алексей Божий человек» (1925), «Преподобный Сергий Радонежский» (1925), «Странное путешествие» (1927) и «Анна» (1929) Б.К. Зайцева; «Рождение богов. Тутанкамон на Крите» (1924), «Мессия» (1928) и «Иисус Неизвестный» (1932) Д.С. Мережковского и т. д.
Значительным литературным событием «русского зарубежья» стал выход в свет книги воспоминаний З.Н. Гиппиус «Живые лица» (1925), в которой были собраны ее очерки о А.А. Блоке, В.В. Вересаеве, В.В. Розанове, А.М. Горьком, А.А. Вырубовой и других.
Иной позиции придерживалось младшее, или «незамеченное поколение» писателей русской эмиграции, которое не испытывало ностальгии по безнадежно утраченному времени. К «незамеченному поколению» в основном принадлежали молодые писатели и поэты, не успевшие создать себе какую-либо репутацию в царской России: В.В. Набоков, Г.И. Газданов, М.А. Алданов, М.Л. Агеев, Б.Ю. Поплавский, Н.Н. Берберова, А.С. Штейгер, И.Н. Кнорринг, Л.Д. Червинская, В.А. Смоленский, И.В. Одоевцева, Н.А. Оцуп, И.Н. Голенищев-Кутузов, Ю.В. Мандельштам, Ю.К. Терапиано и другие.
Их судьба сложилась очень различно, но лишь немногие из них, сориентированные на западную традицию, в частности, В.В. Набоков («Машенька» (1926), «Защита Лужина», (1929), «Камера обскура» (1932)) и Г.И. Газданов («Гостиница грядущего» (1926), «Вечер у Клэр» (1929)), смогли завоевать европейскую и даже мировую славу. М.А. Алданов, начавший активно писать исторические романы — «Святая Елена, маленький остров» (1921), «Девятое термидора» (1923), «Чёртов мост» (1925) и «Заговор» (1927), вскоре примкнул к «старшим».
Но практически никто из «младшего поколения» писателей и поэтов русского зарубежья не мог заработать на достойную жизнь своим литературным трудом. Характеризуя положения «незамеченного поколения», обитавшего в мелких дешевых кафешках парижского Монпарнаса, В.Ф. Ходасевич с горечью писал: «Отчаяние, владеющее душами Монпарнаса… питается и поддерживается оскорблениями и нищетой… За столиками Монпарнаса сидят люди, из которых многие днем не обедали, а вечером затрудняются спросить себе чашку кофе.
На Монпарнасе порой сидят до утра потому, что ночевать негде. Нищета деформирует и само творчество».
Наиболее остро и драматично все бытовые тяготы жизни, выпавшие на долю «незамеченного поколения», отразились в бескрасочной поэзии знаменитой «Парижской ноты» — поэтического направления, созданного Г.В. Адамовичем в конце 1920-х гг. Предельно исповедальная, метафизическая и безнадежная «парижская нота» звучит в стихотворных сборниках Н.А. Оцупа «В дыму» (1926), Н.Н. Туроверова «Путь» (1928), А.С. Штейгера «Этот день» (1928) и «Эта жизнь» (1931), Б.Ю. Поплавского «Флаги» (1931), Г.В. Иванова «Розы» (1931), И.Н. Кнорринг «Стихи о себе» (1931), В.А. Смоленского «Закат» (1931), Д.М. Кнута «Парижские ночи» (1932), Л.Д. Червинской «Приближение» (1934), А.С. Присмановой «Тень и тело» (1936) и других.
Если старшее поколение русских литераторов вдохновлялось в основном ностальгическими мотивами и чувствами, то их младшие современники оставили яркие свидетельства «русской души в изгнании», изобразив всю неприглядную действительность русской эмиграции за рубежом.
Жизнь «русского монпарно» была запечатлена во многих романах и повестях, в том числе Н.Н. Берберовой «Последние и первые. Роман из эмигрантской жизни» (1930), Б.Ю. Поплавского «Аполлон Безобразов» (1931&1932) и «Домой с небес» (1936&1938), М.Л. Агеева (Леви) «Роман с кокаином» (1934) и И.В. Одоевцевой «Ангел смерти» (1927), «Изольда» (1929) и «Зеркало» (1939).
Как справедливо писал крупнейший исследователь литературы русского зарубежья профессор Г.П. Струве: «Едва ли не самым ценным вкладом этих писателей в общую сокровищницу русской литературы должны будут признаны разные формы нехудожественной литературы — критика, эссеистика, философская проза, высокая публицистика и мемуарная проза».