1 ИМ Л. Документы и материалы Отдела истории Великой Отечественной войны, инв. № 4618, лл. 1—2.

Дата: 2025-05-01; Просмотры: 2

Оценка:

0.00 из 5.00 — оценок

Скачиваний: 0

Скачать

² ЦГАОР, ф. 1, он. 7, д. 85, лл. 7—8.

³ Т а м же, оп. 4, д. 1, лл. 60—61.

⁴ ИМЛ. Документы и материалы Отдела истории Великой Отечественной войны,
инв. № 9612, л. 68.

⁵ ЦГА РСФСР, ф. 259, оп. 3, д. 1233, лл. 86—87.

⁶ Партархив Института истории партии при ЦК КП Казахстана, ф. 708, оп. 6, д. 162, л.31.

⁷ ЦГАОР, ф. 1, оп. 9, д. 5, л. 97.

Общий учет всех эвакуированных вело Центральное справочное бюро, которое было образовано вскоре после начала войны при Переселенческом управлении СНК СССР, а затем находилось в ведении Управления по эвакуации населения при Совете по эвакуации.

В состав бюро входили представители ВЦСПС, Центрального статисти­ческого управления СССР и Наркомпроса РСФСР. Бюро не только осуществляло учет эвакуированных.

Разбросанные вихрем войны, члены одной семьи, близкие родст­венники часто оказывались в различных концах страны. Миллионы людей искали близких, родных.

В этих поисках огромную помощь им оказывало Центральное справочное бюро, обосновавшееся в маленьком заволжском городке Бугуруслане.

Телеграф, почта приносили сюда запросы с фронтов, из Москвы, из бло­кированного Ленинграда, из больших и малых городов, сел и деревень.

Орга­низации, предприятия, лечебные, детские учреждения, переехавшие с юга и запада, спешили сообщить в бюро свои адреса. Ежемесячно в бюро поступали десятки тысяч запросов о местонахождении отдельных эвакуированных граждан и учрежде­ний.

Через полгода имелось уже около 900 тыс. таких запросов. За это время бюро разыскало 167 тыс. человек, ответило более чем на 400 тыс. писем, составило семей­ные и личные карточки на 1 млн. 900 тыс. человек ¹.

Эвакуация значительного числа людей из оккупированных и прифронтовых районов, привлечение из деревни в города и промышленные центры новых кадров для работы на военных предприятиях привели к новому расселению жителей в стране.

В течение четырех—пяти месяцев второй половины 1941 г. население всех крупных промышленных центров Поволжья и Востока значительно увеличилось.

Так, число жителей Казани возросло с 401 тыс. до 515 тыс. человек, Куйбышева — с 390 тыс. до 529 тыс., Сызрани — с 79 до 126 тыс., Свердловска — с 425 до 544 тыс., Нижнего Тагила — со 160 до 239 тыс., Омска — с 281 до 400 тыс., Ташкента — с 585 до 660тыс. человек².

Быстрый рост численности населения требовал увеличения в городах жилищ­ного фонда, усиления электроэнергетической базы, расширения сети обслуживаю­щих учреждений и предприятий.

В исключительно трудных условиях предстояло решить такую важную задачу, как организация снабжения населения во время войны. Война потребовала самой жесткой экономии в расходовании продовольствия и других товаров народного потребления и соответствующей перестройки государственного розничного товаро­оборота.

Сущность этой перестройки заключалась в замене обычных форм торговли нормированным снабжением населения на основе карточной системы.

В руках социалистического государства нормированное снабжение становилось одним из рычагов планового руководства экономикой страны в условиях войны.

18 июля 1941 г. Совет Народных Комиссаров СССР принял постановление ввести в Москве, Ленинграде, их пригородах и в отдельных городах Московской и Ленин­градской областей карточки на хлеб, мясо, жиры, сахар и другие важнейшие про­довольственные продукты, а также на промышленные товары первой необходимости.

20 августа 1941 г. нормированное снабжение хлебом, сахаром и кондитерскими изделиями было введено более чем в 200 городах, рабочих поселках и поселках город­ского типа, а в ноябре эти продукты выдавались населению по карточкам во всех городах страны.

В ноябре началась нормированная продажа по карточкам мяса, рыбы, жиров, крупы и макарон в 43 крупнейших промышленных центрах. В неко­торых городах, где карточки на мясо, жиры и крупу не были сразу установлены, эти продукты направлялись прежде всего на предприятия общественного питания, а также продавались в магазинах по разовым талонам.

Трудящиеся, проживавшие в деревне, но не связанные непосредственно с сельским хозяйством, снабжались хлебом по нормам, установленным местными Советами.

¹ ЦГАОР, ф. 1, оп. 7, д. 83, л. 131.

² Там же, ф. 4372, оп. 3, д. 491, л. 148.

Население, связанное с сельским хозяйством, не принималось на государственное снабжение продуктами питания. В сельскохозяйственных районах, где преобладало производство техниче­ских культур, крестьяне могли приобретать в торговой сети потребительской коо­перации продовольственные товары по определенным нормам, в зависимости от коли­чества сданной продукции.

Существовали четыре группы карточек на продукты питания: для рабочих и приравненных к ним; для служащих и приравненных к ним; для иждивенцев и при­равненных к ним; для детей до 12 лет включительно.

Соотношение различных норм снабжения было следующим ¹:

Норма выдачи основных продуктов для рабочих и служащих зависела от усло­вий и характера выполняемой ими работы. Кроме обычных норм, существовали нормы повышенные и особо повышенные, которые устанавливались для рабочих, занятых на подземных работах в угольной и других отраслях горнодобывающей промышленности, для литейщиков, сталеваров и других.

На многих предприятиях рабочие, выполнявшие и перевыполнявшие нормы выработки, а также имевшие удлиненный рабочий день, получали ежедневно, кроме положенного по норме, допол­нительное горячее питание.

Различные виды дополнительного государственного снабжения устанавливались для рабочих горячих цехов, шахтеров, для молодых рабочих, окончивших ремесленные училища и школы фабрично-заводского учени­чества.

Научные работники, писатели и деятели искусства также имели дополни­тельное снабжение.

Исключительное внимание Советское государство уделяло организации пита­ния подрастающего поколения. Учащимся младших классов выдавался в шко­лах завтрак. Летом 1942 г. значительно улучшился ассортимент продуктов, отпускав­шихся по детским карточкам. Дополнительные нормы были установлены для кормя­щих матерей и беременных женщин.

По более высоким нормам снабжались также доноры и больные, нуждающиеся в специальном питании.

Карточная норма хлеба для рабочих и служащих была двух категорий. По первой категории нормы выдачи хлеба на одного работника в день в зависимости от характера и условий труда колебались от 800 граммов до 1 —1,2 килограмма.

Больше всех получали хлеба рабочие и инженерно-технические работники угольной промыш­ленности, занятые на подземных работах, трубопрокатных заводов черной металлур­гии и нефтяной промышленности.

По второй категории рабочим и инженерно-тех­ническим работникам выдавалось 500 граммов хлеба. Служащие различных отраслей народного хозяйства получали от 400 до 450 граммов хлеба, иждивенцы и дети— 300—400 граммов.

¹ Архив Министерства торговли РСФСР, инв. № 1900, 1941 г., д. 8, л. 103. В таблице приво­дятся нормы снабжения населения Москвы и Ленинграда, установленные в июле 1941 г. Вследствие возникших позже продовольственных затруднений в стране, и особенно в блокированном Ленинграде, первоначальные нормы были снижены, но принцип распределения хлеба и других продуктов питания оставался неизменным на протяжении всей войны.

Установление различных норм для отдельных групп и категорий населения, организация дополнительных видов питания, первоочередное и преимущественное выделение товаров для снабжения рабочих и инженерно-технических работников ведущих отраслей промышленности являлось важным стимулом в борьбе за повыше­ние производительности труда в условиях военного времени.

На август 1941 г. в Москве, Московской области и в Ленинграде было выдано 8 870 тыс, продовольственных карточек ^х.

Уже в декабре 1941 г. около половины всего фонда хлеба, предназначенного для продажи населению, распределялось в порядке нормированного снабжения. В декабре 1942 г. по городским нормам снабжалось продовольственными товарами 15 337 тыс. человек, а хлеб по городским нормам получали около 39 млн. человек ².

К концу апреля 1942 г. во всех городах и рабочих поселках были введены карточки и на промышленные товары. Промтоварные карточки выдавались на пол­года и имели купоны с обозначенными на них «единицами».

Разным категориям по­требителей (рабочим, служащим, иждивенцам, детям) выдавались карточки с различ­ным количеством «единиц». Наиболее дефицитные товары продавались населению главным образом по ордерам, которые распределяла среди работников предприятий и учреждений администрация под контролем и при участии фабрично-заводских комитетов и местных комитетов профсоюзов.

Недостаток товаров народного потребления объяснялся прежде всего огромны­ми потерями, которые понесли в 1941 г. легкая и пищевая промышленность страны. Из 10 400 предприятий Наркомпищепрома СССР около 5500 оказались на окку­пированной территории»

Из строя вышли все сахарные заводы Украины, в том числе крупнейший в Советском Союзе сахарный комбинат имени И. В. Сталина и Купянский сахарный завод, перерабатывавшие каждый по 36 тыс. центнеров свеклы в сутки.

Прекратили работу консервный комбинат в Херсоне, а также Ростовская табачная фабрика, производившая 46 млн. папирос в день. Всего пищевая промышлен­ность потеряла 50 процентов энергетического хозяйства, 40 процентов технологиче­ского оборудования, 63 процента оборудования сахарных заводов, 61 процент спирто­вой, 76 процентов консервной, 56 процентов табачной, 55 процентов маслобойной, 50 процентов соляной, 78 процентов винодельческой, 76 процентов пивоваренной, 60 процентов оборудования кондитерской промышленности ³.

Трудности, вызванные потерей важнейших сельскохозяйственных районов, а также большого числа пред­приятий легкой и пищевой промышленности, усугублялись тем, что эвакуированные предприятия легкой и пищевой промышленности восстанавливались во вторую оче­редь.

Прежде всего в строй вводились заводы и фабрики тех отраслей, которые непосредственно обслуживали нужды фронта.

В 1941 г. в государственный график восстановления фабрик и заводов легкой и пищевой промышленности была включена примерно лишь одна треть перебазированных на восток предприятий.

Из них факти­чески вступило в действие в конце 1941 г. только 35 предприятий, и то не на полную мощность.

Восстановленные на новых местах витебские трикотажные фабрики «КИМ» и имени К. Цеткин, дававшие в год 83 млн. пар чулочных изделий, или почти 20 процентов этого вида продукции всей страны, на новых местах выпускали не более 6 млн. пар чулочных изделий ⁴.

Текстильная промышленность в 1941 г. не испытывала недостатка в сырье. Напротив, высокий урожай хлопка и фабричные запасы пряжи позволяли значительно увеличить выпуск тканей.

¹ ЦГАОР, ф. 4372, оп. 3, д. 690, л. 359.

²По данным ЦСУ СССР. ИМ Л. Документы и материалы Отдела истории Великой Отечест­венной войны, инв. № 9605, стр. 442.

В декабре 1942 г. на государственном снабжении хлебом
состояло 61,7 млн. человек. Кроме того, значительная часть гражданского населения снабжалась продовольствием без карточек (по спискам, заборным книжкам, разовым талонам и др.).

Общая численность населения, находившегося на снабжении
продовольственными товарами, составляла, по данным ЦСУ СССР, в марте 1943 г. 50 млн. человек.

³ См. «Плановое хозяйство», 1945, № 5, стр. 16.

⁴ ЦГАОР, ф. 4372, оп. 3, д. 31, д. 119.

Но медленное восстановление эвакуированного текстиль­ного оборудования, значительные потери производственных мощностей ^х, а также недостаток рабочей силы ограничивали производство текстильных изделий для про­дажи населению.

Эвакуация многих фабрик и заводов легкой и пищевой промышленности, пере­вод части предприятий этих отраслей на выполнение военных заказов также привели к резкому снижению в первый период войны производства важнейших видов пище­вой продукции. Представление об этом дают следующие данные ²:

Валовая продукция всей пищевой промышленности составила в 1941 г. 80 про­центов, а в 1942 г. 42 процента по сравнению с 1940 г., валовая продукция легкой промышленности—соответственно 88 и 48 процентов. Валовая продукция текстильной промышленности составляла 87 процентов в 1941 г. и 38 процентов в 1942 г. по сравнению с 1940 г., швейной промышленности — соответственно 94 и 73 процента, кожевенной, меховой и обувной промышленности — 85 и 47 процентов ³.

Резкое снижение производства товаров широкого потребления повлекло за собой уменьшение рыночных товарных фондов. Розничный товарооборот государ­ственной и кооперативной торговли, включая общественное питание, сократился со 175 млрд. рублей в 1940 г. до 153 млрд. в 1941 г. и до 78 млрд. рублей в 1942 г.

Изменилась структура розничного товарооборота: удельный вес продовольственных товаров повысился с 63 процентов в 1940 г. до 72 процентов в 1942 г., а промыш­ленных товаров народного потребления снизился с 37 до 28 процентов. Доля общественного питания в общем объеме товарооборота возросла с 13 процентов в 1940 г. до 23 процентов в 1942 г. ⁴.

Рост общественного питания в годы войны был обусловлен не только недостат­ком продуктов и трудностями получения топлива для приготовления пищи, но и огромным притоком в промышленность молодежи и женщин, которых нужно было освободить от забот домашнего хозяйства.

¹На оккупированной территории остались и были разрушены немецко-фашистскими войсками крупнейшая в Европе фабрика Кренгольмской мануфактуры, красильно-отделочная фабри­ ка имени П. Алексеева в Шлиссельбурге, большая часть трикотажных фабрик Украины и Бело­руссии.

Всего хлопчатобумажная промышленность потеряла 1,6 млн. прядильных веретен и26,9 тыс. ткацких станков.

²По данным ЦСУ СССР. НМЛ. Документы и материалы Отдела

истории Великой Отечест­венной войны, инв. № 9605, стр. 255.

³ Т а м же, стр. 233, 255.

⁴ Т а м же, стр. 427, 429.

Трудности, которые наиболее остро испытывало народное хозяйство страны в последние месяцы 1941 г., очень тяжело отразились на снабжении населения про­довольствием.

Большую тревогу вызывало положение со снабжением Ленинграда. На Ладож­ском озере начались осенние штормы, и транспортный флот практически не мог рабо­тать.

Железная дорога была отрезана от города противником. Председатель Прези­диума Верховного Совета СССР М. И. Калинин в письме от 14 ноября 1941 г. обра­тил внимание Председателя Государственного Комитета Обороны И. В. Сталина на то, что «трудности в положении Ленинграда и опасность для него, видимо, увеличива­ются».

М. И. Калинин писал: «Мне кажется необходимым, чтобы были выяснены и тщательно разработаны возможные пути и способы снабжения Ленинграда в условиях зимы: гужевые,автотранспортами, самолетами...». И. В. Сталин ответил М.И.Калини­ну, что все необходимые меры принимаются.

Среди этих мер была и организация снаб­жения Ленинграда с помощью авиации. 9 ноября Государственный Комитет Обороны обязал Главное управление Гражданского воздушного флота удвоить количество транспортных самолетов, доставляющих продовольственные грузы в Ленинград.

На 10—14 ноября был установлен особый график полетов и твердая норма перевозок— 200 тонн продовольствия ежедневно ¹. Массовая перевозка продуктов самолетами обходилась государству очень дорого.

Часть транспортной авиации отвлекалась от обслуживания фронта. Для регулярной эксплуатации требовались тысячи тонн горючего.

Но спасение человеческих жизней зависело от работы воздушных кораб­лей. Во имя этой благородной цели они были сняты с других фронтов и пере­даны Ленинграду.

Люди, пережившие блокаду, до конца своих дней не забудут героического труда, мужества и храбрости летчиков транспортных самолетов ².

Зимой 1941/42 г. из-за недостатка транспортных средств в столице возникли серьезные продовольственные затруднения. Не хватало продуктов для выдачи пол­ных норм по карточкам. В городе в это время не было даже обязательного 10—15-дневного запаса продовольствия.

Продовольственные карточки, выданные населению Москвы на февраль, были к концу месяца «отоварены» по мясу и мясным продуктам только на 30 процентов, по жирам — на 44 процента, по сахару и кондитерским изделиям — на 34 процента.

Рыба и рыбные продукты совсем не выдавались. В то же время в некоторых тыловых районах скапливались не вывезенные оттуда своевременно продовольственные грузы.

Чтобы решительно изменить такое положение, СНК СССР принял 18 февраля 1942 г. постановление «Об отгрузке продовольственных и промышленных товаров» ³.

Проведение в жизнь этого постановления находилось под особым наблюдением правительства, что позволило уже во II квартале значительно нормализовать снаб­жение населения промышленных центров и обеспечить регулярную выдачу продо­вольствия по карточкам в пределах установленных норм.

Партия и правительство постоянно требовали от торгующих организаций использовать все возможности для улучшения снабжения и питания трудящихся.

Решить эту задачу было тем более необходимо, что на колхозном рынке, доля кото­рого во всем розничном обороте страны в 1940 г. составляла 14,3 процента, а в реали­зации продовольственных товаров—20,2 процента, вследствие превышения спроса над предложением цены на важнейшие продукты питания резко поднялись цены на все товары колхозного рынка (включая скот), по выборочным данным, в 43 круп­ных городах повысились к осени 1942 г. по сравнению с 1940 г. во много раз.

Ниже приводится таблица рыночных и государственных цен на важнейшие продукты питания в октябре 1942 г. ⁴.

Введение карточной системы позволило Советскому государству наиболее целе­сообразно организовать распределение имеющихся в стране товарных ресурсов; относительно лучше снабжать продуктами питания работников ведущих отраслей народного хозяйства; сохранить твердые государственные цены на основные предметы первой необходимости.

¹ИМ Л. Документы и материалы Отдела истории Великой Отечественной войны, инв. № 9612, лл. 17—17а, 25а—26.

² См. Д. В. Павлов. Ленинград в блокаде, стр. 97.

³ ЦГАОР, ф. 4372, он. 3, д. 690, лл. 308—309.

⁴ По данным ЦСУ СССР. НМЛ. Документы и материалы Отдела истории Великой Отечест­венной войны, инв. № 9605, стр. 433, 437.

Стабильность розничных цен способствовала устойчивости уровня реальной заработной платы трудящихся и тем самым укреплению военной экономики Советского Союза.

Организацией централизованного нормированного снабжения не исчерпыва­лась перестройка товарооборота.

Мобилизация дополнительных ресурсов, расшире­ние производства продовольственных и промышленных товаров составляли другую важную сторону этой перестройки.

В этой связи исключительно большое значение имело решение правительства от 19 февраля 1942 г. об образовании на предприятиях отделов рабочего снабжения (орсов).

Продажа нормированных товаров по карточкам составляла только часть функций орсов. Главная их задача заключалась в том, чтобы изыскивать и разви­вать новые источники производства продовольственных товаров, всемерно увеличи­вать местные ресурсы снабжения и давать тем самым возможность рабочим и слу­жащим приобретать дополнительно по государственным ценам такие необходимые продукты питания, как мясо, молоко, картофель, овощи.

Первые орсы были организованы на заводах военной, угольной, химической и металлургической промышленности.

Позже отделы рабочего снабжения стали создаваться и на предприятиях других отраслей промышленности, а также при учеб­ных заведениях и некоторых других организациях.

В 1942 г. имелось около 2 тыс. орсов. Удельный вес торговой сети орсов промышленных предприятий составил в 1942 г. в розничном товарообороте всего Советского Союза 28 процентов, а на Урале—45 процентов ¹.

Государственные фонды продуктов питания предоставлялись в первую очередь и в лучшем ассортименте предприятиям ведущих отраслей про­мышленности.

В распоряжение орсов были переданы магазины, столовые, сель­скохозяйственные и другие подсобные предприятия, в том числе более 550 совхо­зов и ферм.

Возглавляли отделы рабочего снабжения, как правило, работники, хорошо знакомые с условиями данного производства. Начальник отдела рабочего снабжения являлся заместителем директора предприятия.

При наркоматах и ведомствах для руководства орсами были созданы Главные управления рабочего снабжения (Главур-сы).

Решающее слово в осуществлении контроля на местах принадлежало выборным комиссиям при фабрично-заводских и местных комитетах профсоюзов. По решению Секретариата ВЦСПС от 4 мая 1942 г. при Центральных Комитетах профсоюзов были образованы специальные отделы для руководства работой этих комиссий.

Комиссии рабочего снабжения проверяли правильность выдачи продовольственных карточек и заборных книжек работникам предприятий и членам их семей, контроли­ровали своевременную и полную реализацию фондов товаров, отпускаемых орсу, а также работу всех подсобных хозяйств ¹.

¹ См. Н. Вознесенский. Военная экономика СССР в период Отечественной войны, стр. 124.

Меньше чем за год своего существования подсобные хозяйства орсов 45 нарко­матов дали 360 тыс. тонн картофеля, 400 тыс. тонн овощей, 32 тыс. тонн мяса, 60 тыс. тонн рыбы, 3,1 млн. штук яиц, 108,3 тыс. тонн молока, 420 тонн меда ².

Активность и самодеятельность трудящихся в борьбе за увеличение местных продовольственных ресурсов с особенной силой проявились в широком развитии коллективного и индивидуального огородничества.

Партия и правительство созда­вали необходимые условия для этого. По постановлению СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 7 апреля 1942 г. под огороды выделялись пустующие земельные участки в городах и поселках, свободные земли государственного фонда вокруг городов, а также колхозные участки, не занятые под посевы.

Местные партийные и советские организации активно помогали развитию ого­родничества.

Руководство организацией индивидуального и коллективного огородничества взяли на себя профсоюзы. При ВЦСПС был образован Комитет содействия инди­видуальному огородничеству ³.

На предприятиях и в учреждениях при фабзавко-мах и местных комитетах работали огородные комиссии, избранные на общих собра­ниях. Комиссии распределяли земельные участки между рабочими и служащими, приобретали семена, огородный инвентарь⁴.

О масштабах, которые приобрело огородничество уже в 1942 г., можно судить по данным Центральных Комитетов некоторых профсоюзов ⁵, приведенным в таблице.

Огороды служили дополнительным источником получения продуктов питания.

В Свердловской области, например, картофель, собранный на индивидуальных и коллективных огородах, в 1942 г. покрывал 38,4 процента всей потребности насе­ления в этом важном продукте питания ⁶. Осенью 1942 г. каждая семья рабочего-текстильщика Московской области получила в среднем 471 килограмм овощей и

картофеля со своего огорода. Благодаря этому от перевозки овощей и картофеля по одной только Московской области было высвобождено 10 тыс. вагонов, или 210 железнодорожных составов ^х.

В 1942 г. огородничеством занималось 7 600 тыс. семей рабочих и служащих.

Под огороды было обработано около 500 тыс. гектаров земли².

Сбор овощей и картофеля с них составил 1 960 тыс. тонн, в том числе картофеля 1 700 тыс. тонн.

¹ Архив ВЦСПС, ф. 1, 1942 г., д. 14, лл. 21—22.

² См. 35 лет советской торговли (сборник статей). 1917—1952. М., Госторгиздат, 1952, стр. 87.

³ ЦГАОР, ф. 5446, оп. 47, д. 2465, лл. 18—19.

⁴ Т а м ж е, д. 3400, л. 13.

⁵ Т а м ж е, д. 2465, л. 18.

⁶ Партархив Свердловского обкома КПСС, ф. 4, оп. 37, д. 13, лл. 152—160.

Учитывая огромное народнохозяйственное и политическое значение, которое получило в первый год войны массовое огородничество, СНК СССР принял 4 ноября 1942 г. постановление «О закреплении за предприятиями и учреждениями земельных участков, отведенных под индивидуальные огороды рабочих и служащих».

При распределении огородных участков и предоставлении всяких других мате­риальных льгот и преимуществ населению в первую очередь учитывались интересы семей военнослужащих и инвалидов войны.

В жизни народа важное значение имели законы военного времени о пособи­ях и различных льготах семьям воинов. 26 июня 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР издал Указ о назначении и выплате ежемесячных государственных пособий семьям военнослужащих рядового и младшего начальствующего состава.

Пособие получали нетрудоспособные члены семьи, состоявшие на иждивении военнослужащего, если в семье не было работоспособных или если при одном способ­ном к труду имелось три и более нетрудоспособных или же двое детей до 16 лет (уча­щихся — до 18 лет).

Когда возникали затруднения при назначении пособий эвакуированным семьям военнослужащих, не имевшим почему-либо необходимых документов, местные органы власти решали этот вопрос по свидетельским показаниям. При всех условиях госу­дарство оберегало прежде всего интересы семьи воина.

Некоторые командиры в течение многих месяцев не имели связи со своими семьями и не могли своевременно высылать им денежные аттестаты. В этих случаях пособие выдавалось до получения сведений о военнослужащем.

Размеры таких пособий зависели от военного звания командира и состава семьи. Семьи погибших на фронте обеспечивались ежемесячной пенсией.

В системе государственных мероприятий по оказанию помощи семьям воинов огромное значение имели установленные для них льготы. По Указу Президиума Верховного Совета СССР от 21 ноября 1941 г. жены военнослужащих освобождались от налога на бездетных³. Хозяйства призванных на военную службу колхозников, рабочих и служащих были освобождены от уплаты сельскохозяйственного налога.

Дополнительные льготы по этому налогу получали семьи, эвакуированные из прифронтовых районов.

4 августа 1941 г. Совет Народных Комиссаров СССР принял постановление о бесплатном сохранении за военнослужащими их жилой площади на все время войны.

За семьями призванных в армию педагогов, медицинского и ветеринарного персонала, работавших в сельских районах, сохранялось на все время войны право на бесплатное пользование квартирами с отоплением и освещением. Дети фронто­виков в первую очередь принимались в детские сады, ясли, детские дома, пионерские лагеря.

Освобождались от существовавшей в те годы платы за обучение в 8—10 клас­сах средней школы, техникумах и вузах дети военнослужащих рядового и млад­шего начальствующего состава.

В 1942 г. эти льготы были предоставлены всем воз­вратившимся из армии после ранения, контузии или болезни. Установленные льготы и преимущества по решению правительства полностью сохранялись за семья­ми воинов, погибших на фронтах Отечественной войны.

¹ Архив ВЦСПС, ф. 16, 1942 г., д. 4, л. 12.

² По данным ЦСУ СССР. НМЛ. Документы и материалы Отдела истории Беликой Отечественной войны, инв. № 15601, л. 9.

­

³ См. «Ведомости Верховного Совета СССР», 20 декабря 1941 г.

Государство проявляло постоянную заботу об инвалидах войны. Оно выплачивало им ежемесячную пенсию. Для лиц рядового и младшего начальствующего состава пенсия определялась в соответствии со среднемесячной заработной платой до при­зыва на военную службу.

Для тех из них, кто не работал до войны, пенсия выпла­чивалась в определенной, точно установленной законом сумме. Более высокую пенсию получали инвалиды первой группы, нуждавшиеся вследствие потери тру­доспособности в особом уходе.

Меньшие пенсии назначались инвалидам второй и третьей групп, утратившим трудоспособность только частично. Инвалиды Отечест­венной войны из кадрового командного и начальствующего состава и сверхсрочнослу­жащих получали ежемесячную пенсию в зависимости от их денежного оклада в армии.

Советское государство с первых дней войны уделяло постоянное внимание производственному обучению и трудовому устройству инвалидов. В госпиталях во время лечения инвалиды овладевали различными профессиями (счетного работ­ника, телеграфиста, мастера по ремонту электроприборов, портного, переплетчика и др.).

В первый год войны в госпиталях обучалось свыше 15 тыс. человек.

Но основ­ная подготовка инвалидов к новой трудовой деятельности проводилась в специаль­ных учебно-производственных мастерских, на курсах.

В первой половине 1942 г. в системе Наркомата социального обеспечения РСФСР работали 15 профессио­нально-технических школ, 4 сельскохозяйственные школы, 1 музыкальная школа, 7 учебно-производственных мастерских и 11 учебных комбинатов ¹.

Значительная часть инвалидов второй группы выполняла регулярную работу: на 1 октября 1942 г. трудились 43,6 процента инвалидов второй группы.

Благодаря заботе местных партийных и советских организаций в Новосибирской, Сверд­ловской и некоторых других областях были устроены на работу почти все инва­лиды третьей группы.

Но во многих областях органы социального обеспечения и руководители хозяйственных органов не сумели добиться этого: на 1 сентября 1942 г. не были привлечены к работе около 30 процентов инвалидов третьей группы.

Отчасти это происходило из-за недостатка необходимого количества протезов, произ­водство которых начало развертываться только во время войны.

5 мая 1942 г. Совет Народных Комиссаров СССР принял специальное постанов­ление о трудовом устройстве инвалидов Отечественной войны.

Персональная ответ­ственность за их трудовое устройство и организацию обучения новым профессиям возлагалась на наркомов социального обеспечения союзных республик.

Одновременно руководители предприятий, учреждений, организаций обязывались в кратчайшие сроки, без задержек предоставлять инвалидам Отечественной войны соответствую­щую работу. Это постановление правительства ускорило трудовое устройство инва­лидов и способствовало значительному улучшению их материального положения.

Война осиротила многие семьи и особенно много горя принесла детям. Пра­вительство приняло решительные меры для борьбы с безнадзорностью и беспризорно­стью.

В постановлении «Об устройстве детей, оставшихся без родителей» от 23 января 1942 г. Совет Народных Комиссаров СССР обязал Совнаркомы союзных и автоном­ных республик, исполнительные комитеты краевых, областных и районных Советов депутатов трудящихся взять на себя заботу о детях, оставшихся сиротами или поте­рявших родителей во время эвакуации.

При Советах депутатов трудящихся предла­галось создать комиссии по устройству детей, в которые наряду с представителями Советов входили бы представители профсоюзов, ВЛКСМ, органов НКВД, народ­ного образования и здравоохранения.

Советское государство непрерывно расширяло сеть детских воспитательных учреждений. По сравнению с 1941 г. количество детских домов в стране увеличилось к концу 1942 г. с 2,1 тыс. до 3,4 тыс., а число воспитанников в них—с 260 до 366 тыс., количество постоянных детских садов — с 14,9 тыс. до 18,2 тыс., число детей в них — с 802 тыс. до 1 млн. 226 тыс.

¹ Архив Министерства социального обеспечения РСФСР, 1943, оп. 1, д. 14.

Число мест в постоянных детских яслях выросло с 572 тыс. до 656,4 тыс.¹.

Советская общественность оказывала государству большую помощь в устройствэ детей-сирот.

По примеру сестер Сергея Мироновича Кирова—учительниц Анны Миро­новны и Елизаветы Мироновны Костриковых — в Кировской области в конце 1941 г. женщины стали брать шефство над эвакуированными детьми.

У кировчан нашлось много последователей. В Омскую область было вывезено из прифронтовых райо­нов 23 детских дома, 35 детских садов, 5 яслей и 79 школьных интернатов с 16 755 детьми.

Женщины-общественницы Нижне-Тавдинского района, Омской области, решили взять под свою материнскую опеку эвакуированных в этот район детей.

Они прежде всего сделали все необходимое, чтобы питомцы прибывшего из Ленинграда интерната были размещены в теплом и благоустроенном помещении, ввели регулярные дежурства в интернате, собрали посуду для детской столовой, сшили более 200 пар нового белья, оборудовали баню, каток на реке, наладили врачебно-санитарное обслуживание.

Бюро Омского обкома ВКП(б) в специальном решении одобрило инициативу нижне-тавдинцев и предложило распространить их опыт на все районы области ².

Советские люди окружили детей, которых война разлучила с родными, заботой и любовью. Коллективы предприятий, колхозники создавали и содержали на обще­ственные средства детские интернаты.

В 1942 г. в Ярославской области действовало 12 таких интернатов. Рабочие и служащие Костромского льнокомбината содержали интернат на 60 детей.

Колхозники Вологодской области организовали 12 детских домов, в которых воспитывались 625 детей ³. В Узбекской ССР в 1941 —1942 гг. было устроено в детские учреждения более 16 тыс. ребят, большей частью эвакуированных из районов военных действий.

В январе 1942 г. в Ташкенте состоялось собрание женского актива, которое обратилось с патриотическим призывом к женщинам Узбекистана оказать широкую общественную помощь эвакуированным детям, выполнить братский долг перед вели­ким русским народом, перед народами Украины, Белоруссии, еще выше поднять знамя интернационализма и братской дружбы народов Советского Союза. Советская патриотка Н. А. Пфлаумер, воспитавшая пятерых приемных детей, в письме в редак­цию «Правды» писала:

«Долг наш перед родиной — не допустить, чтобы у нас поя­вились безнадзорные и беспризорные дети. Мы должны заменить родителей сиротам наших героев.

Нельзя сидеть спокойно, сложа руки, и предоставить всю заботу о них государству. В трудные для родины дни каждый гражданин должен личной инициативой помогать партии и правительству, перед которыми стоит множество ответственнейших задач.

Воспитывать детей легче, чем перевоспитывать. Год безнадзорности может оставить неизгладимый след в душе ребенка. Чем больше осиротевших детей найдут сейчас семью, любовь и ласку, тем больше выиграет от этого в будущем вся наша страна» ⁴.

В том же месяце в Москве на заводе «Красный богатырь» во время митинга, на котором обсуждался вопрос о помощи детям, одна из лучших производственниц ком­мунистка Е. С. Овчинникова сказала:

«Женщины, матери... сундуки пересмотрим, найдутся и рубашонки, и платья. Принесем. Но детей-то, детей жалко, ведь они сироты! Отцы их за нас кровь проливали.

Матери, не могу я молчать, возьму ребе­ночка такого к себе, приласкаю, выращу... Четыре дочки у меня, вы знаете. Возьму себе пятую. Проживем!» ⁵.

1По данным ЦСУ СССР. ИМЛ. Документы и материалы Отдела истории Великой Отечественной войны, инв. № 96U5, стр. 448, 454.

­
² См. «Омская правда», 29 декабря 1941 г.

³ ЦПА ИМЛ, ф. 17, оп. 8, д. 257, л. 6.

⁴ «Правда-), 4 февраля 1942 г.

⁵ Т а м ж е, 31 января 1942 г.

Почин работниц «Красного богатыря» нашел горячий отклик в народе. Только за три месяца 1942 г. москвичи взяли на воспитание 1500 детей. В Узбекистане семья кузнеца Шаахмеда Шамахмудова взяла на воспитание десять детей различных национальностей. Среди них были узбеки, русские, украинцы, белорусы.

Правительство одобрило и поддержало благородную инициативу советских людей, бравших на воспитание сирот и безнадзорных детей. Семьям, принявшим на воспитание (патронат) детей, выдавалось через местные органы просвещения ежемесячное пособие.

В постановлении бюро ЦК ВЛКСМ, принятом 5 декабря 1941 г., отмечалось, что «забота о детях — это забота о бойцах нашей Красной Армии и Военно-Морского Флота».

ЦК ВЛКСМ требовал, чтобы «комсомольские организации крепко взяли в свои руки дело обслуживания эвакуированных детей...». Постановление обязывало развернуть работу по патронированию детей.

«Если хотя бы каждая пятнадцатая семья, в которой есть комсомолец, возьмет на воспитание ребенка,— десятки тысяч трудящихся скажут спасибо таким семьям» ^х.

Комсомольцы, молодежь, старшие школьники стали заботливыми помощниками и настоящей опорой семей фронтовиков и эвакуированных. Они ремонтировали жилые помещения, заготовляли и привозили топливо, собирали для детей одежду, книги, игрушки, создавали продовольственные, вещевые и денежные фонды помощи эвакуи­рованным.

Профсоюзные организации помещали детей в сады и ясли. Весной 1942 г. при активном участии комсомольцев со-стоялись массовые воскресники. Более 70 тыс. человек работали в Кировской области во время воскресника 8 марта 1942 г. Зара­ботанные деньги — 407 тыс. рублей — они передали в фонд помощи детям.

В тот же фонд только из восьми районов области за один день поступило 5016 килограммов зерна, 1050 килограммов мяса, 18 тыс. килограммов картофеля. В воскреснике, состо­явшемся 10 мая 1942 г. в Ярославской области, участвовало почти 98 тыс. человек, заработавших 480 639 рублей и 25 211 трудодней².

Эти деньги и трудодни также были переданы в фонд помощи детям. Рабочие и служащие многих текстильных, швей­ных и трикотажных фабрик в выходные дни вырабатывали из отходов производства и сэкономленных материалов сотни тысяч носильных вещей для эвакуирован­ных детей.

В 1941 —1942 гг., когда население Ленинграда голодало, дома не отапливались, не хватало электроэнергии, не работал водопровод, комсомольцы Приморского райо­на, а по их примеру и комсомольцы других районов Ленинграда создали комсомоль­ские бытовые отряды.

В памятке, которую получили члены отрядов, говорилось:

«Тебе, бойцу комсомольского бытового отряда, поручается забота о повседневных бытовых нуждах тех, кто наиболее тяжело переносит лишения, связанные с враже­ской блокадой.

Забота о детях, женщинах и стариках — твой гражданский долг...»³. Бойцы бытовых отрядов, почти все девушки, сами испытывая голод, находили в себе силы, чтобы приносить истощенным людям воду с Невы, пищу, дрова, топить печи, убирать комнаты, стирать белье. Моральная поддержка, сердечная ласка ободряли людей, вселяли уверенность в победе.

Не было ни одного города, ни одного района, которые бы не участвовали в помощи семьям защитников Родины, эвакуированным и инвалидам Отечественной войны.

Советские люди делились всем, чем могли, и с теми, кто с оружием в руках отстаивал великие завоевания социализма.

Задолго до наступления зимних холодов по инициативе населения городов и сел Советского Союза начался сбор теплых вещей для воинов Красной Армии. ЦК ВКП(б) одобрил эту инициативу и в специальном постановлении от 5 сентября 1941 г. дал указание местным партийным организациям возглавить это патриотическое начинание.

ИМ Л. Документы и материалы Отдела истории Великой Отечественной войны, инв. № 2201, лл. 1—3.

1

² Архив ЦК ВЛКСМ. Комсомол в Отечественной войне, л. 478.