Пока Артём хлопает дверями шкафчиков на кухне, Алина продолжает рассказ.
Из института меня отчислили. В общем, я экзамен завалила. Препод по сопромату такой мерзкий был. Пообещал поставить пятёрку, если я соглашусь… Если к нему приду. Я сначала ни в какую. Потом пришла. А он всё равно мне неуд влепил. Старый урод. (Смеётся.) А дальше уже понеслось. И с ним, и с его друзьями. Они хорошо платили. А городок-то маленький… Вот и узнали. В тот вечер я возвращалась рано, ты встретил меня на улице и стал орать. Ты так орал, что на нас стали обращать внимание. Я схватила тебя за руку и потащила на стройку. Там не было прохожих, вообще никого не было. Я хотела уговорить тебя… объяснить тебе. Но ты не останавливался. Грозил рассказать всё родителям. Отец бы меня убил. Требовал, чтобы я перестала это делать. У тебя было такое лицо…
Артём возвращается из кухни. Стоит, прислонившись к косяку, внимательно слушает сестру.
Ты смотрел на меня, как на грязь. С тобой невозможно было говорить. Ты кричал, что было бы лучше, если бы я умерла, и тогда я ударила тебя. За твоей спиной был провал, и я попыталась спихнуть тебя вниз, но ты извернулся, оттолкнул меня… А дальше ― я уже рассказывала.
АРТЁМ. То есть я не убийца?
АЛИНА. Нет.
АРТЁМ. Попрошу внести это в протокол.
АЛИНА. Видишь, только я во всём виновата. Из-за меня мы оказались на стройке, из-за меня развелись родители. Ты им так ничего и не объяснил, взял всю вину на себя. Даже в четырнадцать лет ты был настоящим, сильным. А я…
АРТЁМ. Погоди, а как же деньги? Ну, те, которые я типа задолжал в компании? И которые из твоей сумки забрал?
АЛИНА. Да, блин! Говорю же: я рано возвращалась в тот день, в сумке у меня было пусто. Ты придумал эти деньги, чтобы объяснить родителям, что произошло. Ты не захотел меня сдавать.
АРТЁМ. Мда… Не подозревал за собой такого благородства. Я, оказывается, гуманист. Выпьем с горя? Вот же кружка. Я не понимаю, зачем мы сейчас ворошим прошлое…
АЛИНА. Просто у тебя в голове его не осталось, поэтому тебе кажется, что и другие могут забыть…
АРТЁМ. Так вот, я не понимаю, зачем мы сейчас ворошим прошлое. Тем более, если, как выяснилось, я даже не виноват. А если приглядеться, то и вообще герой.
АЛИНА. Кверху дырой.
АРТЁМ. Но ты мне скажи, как мы дальше жить будем.
АЛИНА. Надо думать, что ты женишься на Алке, она тебе нарожает детей, и будешь ты их выгуливать по усадьбам средней возвышенности.
АРТЁМ. А ты?
АЛИНА. А я… Я тебя забанила. Сейчас внесу в чёрный список на телефоне. Потом поменяю замок в дверях. (Кричит.) Ты что, совсем меня не слышал? Я испортила жизнь всем: себе, тебе, родителям. Я ― дерьмо, и мне даже оправдаться нечем. И я не хочу каждый раз об этом думать при виде тебя. Уходи.
АРТЁМ (спокойно). Ты сдурела? Я твой брат, ты ― моя сестра, у нас больше никого не осталось. Сиротинушки мы. Слушай, а может, напьёмся? Поедем в клуб. Я накуплю тебе коктейлей и завтра утром у тебя будет реальный повод меня ненавидеть.
АЛИНА. А отец? Он до конца думал, что ты виноват. Он тебя ненавидел. Я тебя подставила, понимаешь? Кому нужна такая паршивая сестра?
АРТЁМ. Дура ты, Алинка. Не существует прошлого. Не бывает прошлого сегодня. Всё. Умерло, ушло, забылось. Для этого и гипноз не нужен. Есть настоящее и будущее. О нём и надо думать. А с родителями… на том свете объяснимся. Что теперь поделаешь. По крайней мере, теперь понятно, почему папаша так брызгал слюной при моём появлении. Знаешь, мне так хотелось, чтобы он меня любил. Я иногда придумывал: заявлюсь, сяду возле него, скажу, мол, давай говорить по-мужски. Кулаком по столу! А потом пугался. Понимал, что не захочет он со мной говорить. Даже смотреть на меня не захочет.
АЛИНА. Ну, так вот это ― по моей вине. Да плюнь ты уже мне в рожу, сколько можно быть таким мямлей?!
Артём встаёт.
Правильно, вали отсюда, ненавижу тебя! Тварь! Урод! (Бросает ему в спину подушку.) Сволочь поганая!