60 Шапошников Н. А. -- преподаватель математики 4-й мужской классической гимназии на Покровке, в которой с 1875 по 1878 г. учились К. С. Станиславский и его старший брат В. С. Алексеев.
61 Гурская М. А. -- ученица школы МХТ с 1904 по 1908 г. В третьем акте "Ивана Мироныча" играла роль барышни.
62 Поделка -- изготовление декораций. В данном случае имеется в виду сборка, подгонка и доделка декораций на сцене театральными рабочими, под руководством машиниста сцены.
63 В своей педагогической работе Станиславский неоднократно возвращался к мысли о создании особого класса мимодрамы и пантомимы. В программу Оперно-драматической студии (1935--1938) были введены специальные упражнения и этюды под музыку, которые выносились на экзамен. Станиславский мечтал о создании законченных пантомимических представлений, указывая как на возможный материал на пантомиму Донани-Шницлера "Покрывало Пьеретты".
Расширение текста автора путем пантомимического обыгрывания пауз в кульминационные моменты роли Станиславский называл "гастрольными паузами", видя в них один из существенно важных приемов актерского мастерства.
64 Помялова Александра Ивановна (см. прим. 5 на стр. 543).
65 В. В. Лужский был режиссером "Ивана Мироныча" и "Блудного сына". Спектакли готовились одновременно. Естественно, что, отвлеченный постановочной работой, Лужский не имел возможности полностью сосредоточить внимание на своей роли.
66 Работа Станиславского с Лужским над ролью Ивана Мироныча дала положительные результаты. "Как рыба в воде чувствовал себя г. Лужский, дав превосходный, с большим чувством меры созданный шарж инспектора, представителя мертвечины", -- писал рецензент "Русского слова" (1905, 30 января). Следуя советам Станиславского, Лужский в образе Ивана Мироныча показывал "тупость и спокойную уверенность в себе", ограниченность и самодовольство, причем этот тонкий социально-заостренный шарж нигде не переходил в карикатуру. Станиславский и Немирович-Данченко причисляли роль Ивана Мироныча к лучшим созданиям Лужского. "...Фигура Ивана Мироныча в замечательном исполнении Лужского приобрела почти историческое значение, она отражала целую эпоху, и Чириков исполнением артиста поднимался почти до Гоголя", -- говорил Немирович-Данченко в 1919 г. (Музей МХАТ, инв. No 193/68).
67 Отказавшись от роли чиновницы Петровой в "Иване Мироныче" и уйдя из Художественного театра, А. И. Помялова вскоре поняла совершенную ею ошибку и обращалась к Станиславскому с просьбой о восстановлении в МХТ, где она прослужила еще с 1906 по 1909 г.
В последующие годы она неоднократно обращалась к Станиславскому за советом и творческой помощью, стремясь освоить открытые им приемы артистической техники. "Я старая и преданная Вашим заветам Ваша ученица,-- писала она в одном из писем к К. С. Станиславскому. -- Я отстала, упала духом, а между тем Вами сказано новое слово, и без его постижения, конечно, не стоит браться за дело... Дайте мне возможность уяснить Ваши воззрения и требования, дабы я могла передать их молодежи".
68 В пьесе Чирикова Соловьев (которого играл А Р. Артем), недавно овдовевший старик, тоскует по покойной жене и в то же время тайно от всех "пристает с глупостями" к горничной Дуняше (М. А. Токарская).
69 После инцидента с женой, которая, выбросив подушку и одеяло Ивана Мироныча, заперлась в спальне, инспектор обеспокоен тем, что прислуга может разгласить их семейные тайны, и пытается подкупить горничную, чтобы заставить ее молчать.
70 Плеве В. К. -- министр внутренних дел и шеф жандармов. Посредством жесточайшего террора и провокаций пытался предотвратить надвигающуюся революцию. Убит эсером Е. Сазоновым в июле 1904 г.
71 Станиславский имеет в виду заключительные слова Освальда в "Привидениях" Ибсена: "Солнце... Солнце...". Постановка "Привидений" осуществлялась в МХТ непосредственно вслед за "Иваном Миронычем".
72 В архиве Станиславского хранится рукопись начала 900-х годов, где он подразделяет актеров на две категории -- артистов зрения и артистов слуха, -- ссылаясь при этом на суждение А. Н. Островского (No 696).
К первой категории Станиславский относил актеров, воспринимающих жизненные впечатления главным образом со стороны зрительного их выражения: внешней характерности, пластичности и пр., ко второй категории -- актеров с обостренным слуховым восприятием, идущих в создании роли от ощущения интонации звучащей речи.
В заключительной части своей заметки об артистах зрения и слуха Станиславский делает вывод, что в идеале актер должен в равной степени владеть как зрительным, так и слуховым восприятием жизненных впечатлений.
73 Роль просительницы-чиновницы Петровой вместо А. И. Помяловой играла В. Н. Павлова.
74 Станиславский чрезвычайно высоко ценил В. А. Симова как выдающегося мастера объемно-пространственных декорационных решений, познавшего "тайну, силу и значение третьего измерения на сцене". Значительно слабее Симов был как театральный живописец. Не случайно многие его сценические пейзажи переделывались по нескольку раз уже после того, как спектакли были выпущены (первый акт "Дяди Вани", второй акт "Вишневого сада" и др.).
В ряде критических отзывов о спектакле "Иван Мироныч" указывалось, что декорация второго действия, изображавшая фасад старого дома с террасой, запущенный сад с березами и массой сирени, старый почерневший забор, была сделана художником с большой поэтичностью и жизненной достоверностью.
75 М. П. Лилина тонко чувствовала театральный костюм. Под ее руководством готовились сложные, требующие большого вкуса и художественного чутья вышивки и костюмы к "Царю Федору Иоанновичу" и "Снегурочке". Станиславский высоко ценил Лилину как художницу, полностью разделявшую его требования к искусству. Очень ценил он критические замечания Лилиной на репетициях.
76 На генеральной репетиции "Ивана Мироныча" 19 января 1905 г. Станиславский сделал ряд заметок по ходу репетиции. Свои замечания он сообщил 20 января артистам, художнику, бутафорам, осветителям и т. д. В архиве Станиславского сохранились отрывочные карандашные записи; некоторые из них дополнены замечаниями, сделанными чернилами. Листы с записями озаглавлены Станиславским: "Чтение замечаний [по] "Ив[ану] Мир[онычу]". В чайном фойе за столом".
Эти замечания касаются самых различных вопросов.
Станиславский указывает, что "весны нет в начале и в свете и в игре", что необходимо рефлектором дать "блик солнца в комнате (3 ч. дня)". Мебель должна быть потертой. Чтоб достичь впечатления недавнего переезда инспекторской семьи на новую квартиру, надо "больше сундуков, сена". "Картин мало. Нет картин с кошками и собачками", "золотых карнизов не было", а они нужны режиссеру для создания атмосферы мещанской безвкусицы и неуютности в доме Ивана Мироныча. Станиславский заметил, что фотографические группы учителей с гимназистами получились малохарактерными. Стремясь передать особенности жилища инспектора, Станиславский указывает, что пуф надо убрать под стол, "чтоб ничего не выступало, чтоб было все по стенам", чтоб расстановка мебели передавала дух "симметрии" и тошнотворной правильности, характерной для Ивана Мироныча. Станиславский с удовлетворением замечает, что "углы пусты и это хорошо", так как получился нужный контраст с уютом, созданным Верой Павловной и Ольгой. Он очень требовательно относился к выполнению бутафорами любой сценической детали, добиваясь ощущения жизненной правды. "Венок [который надевают на голову Сергея Борисовича] ужасен, бутафория убила всю жизнь", -- отмечает Станиславский. Он требует от художника и постановочных цехов выписать потоньше березки, задний план, деревья, "забор дорисовать выпуклее (Симов не может, надо рельеф)", кусты сирени сделать погуще, заменить гиацинты левкоями, постелить половик, так как в сцене сада актеры "стучат ногами о землю" и т. д. Он с удовлетворением отмечает всякий, даже маленький художественный штрих, приближающий к правде и жизни, увеличивающий сценическую иллюзию ("Самарова вылила чай на кусты, они зашевелились, хорошо дало иллюзию"). Станиславский отмечает, что он не слышит кряканья уток, что звонок должен быть другим, а не таким, как в спектакле "У монастыря", что звуки шарманки должны быть ближе, а часы с музыкой исполняют не тот мотив ("надо марш, пошлый",-- подчеркивает Станиславский).
Режиссер указывает далее, что у С. В. Халютиной, игравшей Гришу, парик "париковат (мужской парик на женской голове)", костюм слишком нов, картуз должен быть "постарее, обтрепан", что лицо Халютиной бледное для мальчика, который много времени проводит на улице. У артистки "много хорошей наблюдательности, не стоит прибегать к приемам мальчишки-сорванца" ("чешет затылок -- пошлый прием", -- отмечает он). Когда Гриша во время урока отвечает отцу "понял", надо, чтобы "чувствовалось, что ничего не понял", -- советует Станиславский артистке.
В. Н. Павловой, игравшей с одной репетиции чиновницу Петрову, Станиславский указывает, что в ее игре "мало приставаний", что нужно "ханжить" и делать это смелее. Станиславский замечает Л. В. Гельцер, что у нее "лохматая прическа", что во втором акте, в саду, ее белое платье слишком нарядно ("не люблю, когда артистки наряжаются не к месту"). Он указывает Гельцер, что она слишком громко кричит, что Сергей Борисович недалеко, а актриса "не сообразуется с расстоянием". Он записывает также, что в первом акте "Гельцер неискренно плачет", что ей надо "замереть в позе, чтоб была сцена поэтичнее и спокойнее, мягче". Далее в записях Станиславского имеется следующее замечание: "Гельцер плачет сильно и скоро унимается. Ох, эти плачи -- фальшивые. Никогда не сообразуют, какой силы плач и сколько времени он может тянуться".
Станиславский указывает В. В. Лужскому, что он несколько "сушит роль", что играть инспектора в первом и втором актах надо "веселее, легче", что образ получится у актера "однотонен и сух", что в финале первого действия Иван Мироныч должен "кончать авторитетно, чтоб была разница с третьим актом".
В третьем действии, на вечере у Боголюбовых, Станиславского беспокоило то, что мало ощущался "провинциализм". Ему хотелось, чтобы за кулисами слышался разговор гостей, чтобы на сцене чувствовалась жизнь. Он отмечал, что Н. Г. Александров, игравший офицера, выходил из зала в столовую утомленным, а зрителю не было слышно, что в зале оживление и танцы. Он настаивал, чтобы музыка на балу была пошлее и чтобы все время чувствовалась игра в зале. Он указывает также, что уход гостей был слишком театрален и что скандал нужно вести в более живом темпе. К концу вечера у М. А. Самаровой мало ощущается усталость.
Станиславский дает совет Лужскому "пошуметь ручкой двери", за которой скрывается Вера Павловна, напрячь "нерв, не пыжиться", но в финале пьесы показать инспектора более жалким и униженным. Его смущает, что в отдельные моменты Лужский еще играет, а не живет в образе. Он предостерегает актера от комикования и подчеркивает, что все происшедшее с Иваном Миронычем является для него настоящей драмой.
Станиславский хвалит H. H. Литовцеву, считая, что ее исполнение стало "очень приятным". Он замечает актрисе, что в финале третьего акт" должно быть "больше смелости", "больше протеста".
77 А. Р. Артем, по специальности учитель чистописания и рисования, в свободное от театра время занимался живописью. В Музее МХАТ есть несколько пейзажей, написанных Артемом.
78 Инская Вера Федоровна -- артистка МХТ с 1900 по 1905 г., в "Иване Мироныче" играла роль Пырковой.
79 В первом акте пьесы "Иван Мироныч" (после ухода чиновницы Петровой) за окном странствующий болгарин бьет в бубен и поет "Шумна Марица". Ольга бросает ему деньги. Любовь Васильевна грубо прогоняет его.
80 Резкая оценка Станиславским Артема была вызвана неудачей нескольких репетиций "Ивана Мироныча". Как неоднократно указывал сам Станиславский, Артем принадлежал к той категории актеров, которые с трудом воспринимают чужой, предложенный режиссером рисунок образа и должны самостоятельно и органически почувствовать роль. Образ Соловьева, созданный Артемом, получил окончательное завершение на спектакле, и большинство рецензентов положительно оценили его игру. "В исполнении г. Артема жалкая, опустившаяся фигура Соловьева возбуждала какую-то трагическую жуть" ("Новости дня", 1905, 30 января).
После "Ивана Мироныча" Артемом было сыграно на сцене МХТ еще десять новых ролей. "Артем -- один из самых очаровательных артистов, каких я видел", -- писал впоследствии Станиславский, высоко ценивший талант Артема, его самобытность, яркую, неповторимую индивидуальность.
81 Дункан Айседора (см. о ней прим. 5 на стр. 582 настоящего тома).
82 Премьера спектакля "Блудный сын" С. Найденова и "Иван Мироныч" Е. Чирикова состоялась 28 января 1905 г.
Премьере предшествовали три генеральные репетиции.
Помимо замечаний, сделанных Станиславским на первой генеральной репетиции 19 января 1905 г. (см. прим. 76), сохранились краткие карандашные заметки на генеральных репетициях 25, 26 и 27 января. В этих записях он предостерегает актеров от утрировки и комикования, указывает на недостатки в костюмах, гримах и обстановке, замечает имевшие место опоздания на выходы и неполадки в массовых сценах и пр. Он записывает, что Адашев "пьет из пустого стакана и по-театральному", Лось "наступил на цветы и не сыграл на этом". Рудаков и Лось в третьем акте, уходя с вечеринки, забыли взять шляпы, Артем, который случайно оказался в игровой момент закрытым стулом, не воспользовался этой случайностью и не отставил стул в сторону и т. д.
Борясь с внешней театральностью и стремясь к жизненному оправданию каждой, даже незначительной детали, Станиславский отмечает неполадки с освещением. "Кто потушит фонари в саду", "кто потушит свечи", -- записывает он на четвертой генеральной репетиции 27 января. Он отмечает, что в третьем акте нет рассвета. Для создания этого эффекта нужно, чтобы предшествовала большая темнота. "В зале темно, когда все тушат, а потом рассвет в окне", -- записывает он.
"Мебель запачкать, а то сам испачкаю", -- отмечает он, стремясь придать мебели потертый и обжитой вид. "Чехов особенно ценил, когда актриса умеет одеваться сообразно роли", -- напоминает он актерам, добиваясь максимальной оправданности и осмысленности во всем: в костюмах, гримах, обстановке и т. д. Он указывает в своих записях, что на пугале сюртук должен быть старее и потрепаннее, что нет шума, "нет улицы", когда открывается наружная дверь, что погоны у Рудакова и Адашева слишком новые, что у одного из главных исполнителей "белые подошвы у туфель" и что все эти маленькие недочеты нарушают жизненную иллюзию, к созданию которой стремился театр.
83 Текст этого абзаца, передающий ощущения режиссера и актера перед первым представлением новой пьесы, перекликается со вступительной частью статьи Станиславского "Начало сезона", над которой он работал в эти годы.
84 В "Блудном сыне" ("Кто он?") В. И. Качалов играл центральную роль Максима Коптева.
85 Одним из важных организационных нововведений МХТ было запрещение входить в зал после начала спектакля. По-видимому, на премьере 28 января были отдельные нарушения этого правила, принятого Художественным театром с 1901 г.
86 Геннерт Иван Иванович -- в 1904--1905 гг. заведующий сценой МХТ. Возможно также, что Станиславский в данном случае говорит о его брате -- Аркадии Ивановиче Геннерте, который был пайщиком Художественного театра в первые годы его существования.
87 Морозова Зинаида Григорьевна -- жена С. Т. Морозова.
88 Греков Иван Николаевич -- артист Малого театра (см. прим. 236 на стр. 574 настоящего тома).
89 Любошиц Семен Борисович -- театральный критик, писавший под псевдонимами "Лукиан", "--б--", "--бо--" и др.