Оппоненты Ю.В.Кнорозова, наиболее значимые в мире майянистики и антропологии: Поль Риве, Альфонсо Касо, Эрик Томсон.
О понимании важности открытия Кнорозова свидетельствует бурная реакция Эрика Томпсона, могущественного главы американской школы. Как признаёт в 1957 году могущественный сэр Томсон в своём знаменитом письме «у него только от имени Кнорозова подскакивает давление». Главным в исследованиях майя должен был остаться он, великий Эрик Томсон, а не какой-то выскочка из России, который спутал все карты.
1 ноября 1956 г. Кнорозову была выписана премия Президиума АН СССР в размере 5000 рублей за научный труд «Система письма древних майя»! Младшему научному сотруднику Кнорозову после защиты диссертации уже с 29 марта полагался оклад в 2000 рублей.
Для сравнения можно привести такие цифры: средняя зарплата в стране в тот период составляла около 720 рублей, инженер получал от 900 до 1300 рублей. А 5000 рублей была зарплата министра.
18 мая 1956 года Кнорозова утверждают в должности сразу старшего научного сотрудника по специальности «этнография народов Америки» с существенным повышением оклада.
Итак, главное свершилось - Юрий Кнорозов буквально ворвался в большую мировую науку. Весть о гениальном открытии молодого русского учёного облетела мир - без компьютеров, ксероксов, Интернета, мобильных телефонов, как и без помощи великих нынешних специалистов по рекламе и общественным связям.
Со всех концов земли Кнорозову приходили письма, не только от коллег-учёных, но от самых обычных граждан разных стран: Мексики, Бразилии, Гватемалы, Франции, Испании, Аргентины, США и т.д.
«Машинный перевод»
Полностью служа науке, щедрый и очень доверчивый Юрий Кнорозов оказался беззащитен перед разного рода проходимцами, которые, как только он стал знаменитым, начали кружить вокруг него в надежде поживиться. А он каждый раз верил, что к нему приходят «будущие коллеги», и строил планы на сотрудничество, выступая в качестве этакого интеллектуального локомотива.
К Кнорозову обратилась группа персонажей, позиционировавшая себя как «математики из Новосибирска» - Евреинов Е.В., Косарёв Ю.Г., Устинов В.А. И в самом деле, они официально представляли Институт математики Сибирского отделения АН СССР, директором которого был академик С.Л. Соболев, один из главных руководителей атомного проекта страны и гениальный математик. Тем более позорно, что «математики-дешифровщики» оказались полными проходимцами - это стало очевидно практически сразу.
Юрий Валентинович представил ситуацию в свойственном ему стиле:
«Какая-то новосибирская шушера. Нахальство было великое. Все материалы взяли у меня. Потом потребовали доклад на президиуме Академии наук. Всё вначале было мирно, я делал доклады - и не раз. А эти самые, которые занимались теоретическими вопросами, заявили, что у них разработана теория машинной дешифровки и могут всё дешифровать. И главное, они упирали на своё сотрудничество с военными ведомствами. Они забрали у меня все материалы. Жулики опубликовали совершенно бредовую статью. Главный жулик был Устинов. Главный принцип: хапай себе, а там видно будет. Они подписали на языке майя и подарили Хрущёву. Однако ни на кого особого впечатления эта дешифровка не произвела».
Печально, когда для организаторов науки шум становится важнее самой науки. Представим подробнее участников драматической афёры:
Эдуард Владимирович Евреинов (13.06.1928 - 2011) при участии, которого была создана Европейская Академия Информатизации (WIDU). Эта контора, расположенная в Брюсселе, присуждала степени «гранд-докторов» и «гранд-дам» и выдавали разные блестящие фантики из фольги. Жертвами бельгийских проходимцев стали как минимум 50 доверчивых российских чиновников, депутатов и частных лиц. Там у них в «окодемегах» числились мэр Москвы Лужков, туркменбаши Ниязов и куча всякого другого народа. Диплом «доктора технических наук» был выдан и небезызвестному «оживлявшему» покойников Грабовому. Пиком деятельности всей этой шарашкиной конторы стал 2011 год, когда они пытались торжественно посадить во главу себя ректора МГУ Садовничего. В 2011 году Эдуард Евреинов скончался.
В 1961 году научный мир потрясла новость: советские учёные дешифровали древнее письмо майя при помощи ЭВМ! Как раз эта группа сотрудников Института математики СО АН СССР во второй половине 1960 года провела обработку двух рукописей майя (Дрезденский и Мадридский) и представила свои результаты на Конференции по обработке информации, машинному переводу и автоматическому чтению текста. Хотя письменность майя уже была дешифрована в 1952 году Ю.В. Кнорозовым. Вручную. Поэтому знающих людей новая дешифровка оставила в некотором недоумении. Сам Кнорозов в журнале «Вопросы языкознания»(1962, №1) опубликовал критическую рецензию, суть которой сводится к одному предложению: «Машинная» дешифровка дала значительно меньше чтений, чем «ручная», и не дала каких-либо новых правильных чтений. А в неправильных в основном дублировала ранние результаты «ручной» дешифровки». Однако коллектив во главе с «одним новосибирским жуликом» всё равно эти «переводы» издал под своими именами, первый же том они подписали иероглифами майя и вручили Хрущёву как новое доказательство успехов советской науки. Тем самым «новосибирским жуликом» был, как нетрудно догадаться, наш знакомый Евреинов.
Юрий Гаврилович Косарев (12.01.1922-2017) - математик и специалист по вычислительной технике, профессор, доктор технических наук.
Валентин Алексеевич Устинов (26.10. 1926 - 1987) - официально - историк. Его появление выглядит в проекте по «машинной дешифровке письма майя» несколько загадочным. В 1943 году пошёл на фронт, служил бортмехаником и лётчиком в авиаполку 14-й Воздушной армии, закончил войну в звании лейтенанта. Что делал сразу после войны - осталось за кадром. Известно только, что уже будучи капитаном КГБ, он поступает в МГУ на исторический факультет, оканчивает его, после чего оказывается сразу в Институте Сибирского отделения АН СССР. И сразу же вписывается в историю с «машинной дешифровкой».
В 1962 году Устинов защищает кандидатскую диссертацию по теме о результатах «дешифровки письма майя», это происходит в НГУ и вызывает настоящий скандал, но Устинова, как и всю компанию, ничего не смущает. Провалив задание в Новосибирске, Устинов возвращается в Москву, работает в МГУ, преподаёт историю.
Теория коллектива
Несмотря на внезапную славу, Юрий полностью отдавал себе отчёт в том, что многие темы, над которыми он работал, шли вразрез с официальной идеологией.
Вячесла́в Все́володович Ива́нов
21.08.1929 , Москва - 7.10. 2017 , Лос-Анджелес
- советский и российский лингвист , переводчик, семиотик и культурный антрополог . Доктор филологических наук (1978), академик РАН по Отделению литературы и языка (2000). Директор Института мировой культуры МГУ и Русской антропологической школы РГГУ
Вяч. Вс. Иванов вспоминал: «Занимался он на самом деле очень большим числом других вещей, которые, с одной стороны, частично реализованы в его конкретных статьях. Он занимался шаманизмом и по этому поводу что-то пишет. Шаманизм ему был нужен как часть некоторой общей концепции… Он сам, Валя Берестов, Гумилёв Лев Николаевич - что-то говорили об их совместных занятиях - что-то вроде семинара Кнорозова, закрытого абсолютно для публики. Тема семинара была «Закрытые общества типа мужских союзов и партий»».
Кнорозов действительно молчал о многом, так как помнил, как на него самого был написан в МГУ донос, как в 1948 году буквально на его глазах был арестован Лев Гумилёв. Да и сам он «шёл на защиту своей диссертации и не знал, чем она закончится - удачей или арестом». В те времена, даже после разоблачения культа личности Сталина, с пересмотром марксизма не шутили.
В целом Кнорозов концентрировался на продвижении своих теорий, введении в научный оборот целостного понимания проблемы сигнализации, избавляясь от рамок «дешифровки письменности майя». Свою основную задачу он понимал как системное междисциплинарное исследование, в котором теории коммуникации отводилось одно из главных мест - тем более после создания в 1959 году Группы семиотики. В свойственной ему иронической манере он не раз повторял: «Майя - это только бухгалтерская работа, а главная задача наступления - теория коллектива».
Вторая половина 1950-х была для Кнорозова очень активна. Он развивал свои идеи, искал единомышленников, ездил в Москву, из Москвы приезжали к нему - одним словом, «развернулся», по его же собственному определению.
Каким его видели коллеги - живописно рисует в своих воспоминаниях советский лингвист Исаак Ревзин:
Надгробный памятник Федору Михайловичу Достоевскому
«Кнорозов - фигура из Петербурга Достоевского. У него странно глубоко посажанные глаза, и взгляд его выдержать невозможно. Ему трудно говорить, но то, что он говорит, всегда интересно, хотя всегда окрашено мрачным юмором. Манера говорить - подчёркнуто простонародная («вить», повторяет он на каждом третьем слове), а содержание мистическое, касающееся самых сложных сторон человеческой психики. Одет он всегда по стариковски: в круглой вдавленной шляпе, полы пальто тянутся чуть ли не до земли - и когда он идёт по Ленинграду, то возникает нечто вроде прекрасного эпизода пырьевского «Идиота»: князь Мышкин, идущий под дождём и ветром по Петербургу. Он тогда был очень дружен с нами всеми».
А у Кнорозова в Ленинграде появились свои любимые места, помимо склепа на кладбище. Гостей он уже приглашал пообедать в ресторан. И ему нравилось быть элегантным и гостеприимным.
А 23 января 1960 года в жизни семьи Кнорозовых происходит ещё одно радостное событие - рождение дочери Кати. Девочка-красавица, точная копия матери Юрия - Александры Сергеевны Макаровой. Сказать, что Юрий и Валентина были счастливы - не сказать ничего. У счастливых родителей была своя идея о воспитании: детям надо позволять всё. Как ни странно, Юрий старался в вопросах воспитания дочери ни в чём не повторять своих родителей, которые использовали принципы школы Бехтерева. Так что «самой лучшей и самой красивой в мире» дочери Кате отцом была уготовлена «анти-бехтеревская» модель воспитания: трепетная любовь вплоть до полного самоотречения, абсолютная свобода, удовлетворение любой прихоти…
Не сбивая ритма, в том же 1961году, в сентябре, Ю.В. Кнорозов вновь представил свои разработки, выступив с докладом под названием «Об изучении фасцинации».
Невербальная коммуникация всегда оставалась одной из центральных тем исследований Кнорозова. Про эксперименты с гипнозом уже упоминалось - ещё в детстве у Юрия обнаружились гипнотические способности. Когда Юрию было не больше пяти лет, братья стукнули его по лбу крикетным шаром. Сознания Юрий не терял и даже не запищал. Для братьев всё обошлось хорошо, а Юрий почти остался без зрения. Зрение восстановили, хотя и с трудом. Видимо, это была своего рода «колдовская травма».
Зная особый интерес Юрия Валентиновича к способам формирования коллектива, становится очевидным, что тот давний полевой проект по изучению шаманского зикра в рамках Хорезмской экспедиции привлёк Кнорозова исключительно с целью вскрыть механизмы специфической коллективной, практически внеязыковой, коммуникации.
На идеи Кнорозова большое влияние оказала монография основоположника отечественной эволюционной нейрогенетики Сергея Николаевича Давиденкова (1880-1961) «Эволюционно-генетические проблемы в невропатологии». С этой работой Кнорозов буквально не расставался и постоянно обсуждал идеи Давиденкова с теми, кто мог его понять. Юрия особенно интересовала роль «специализированного контингента» - шаманов в первобытном коллективе как носителя интеллекта, в том числе - мифологии и ритуалов шаманов.
В 1962 году приходит печальное известие о смерти матери. Последний раз Юрий был у матери в Южном в 1961 году. В то лето он привёз туда жену с годовалой Катей. Конфликт разгорелся между невесткой и матерью. Валентина Михайловна кормила Катю привезённой чёрной икрой и никого не угощала. Девочка делала всё, что хотела - а бабушку передёргивало от того, как она всё
