Флоренция в XI-XII веках
В цветущей долине реки Арно, самой большой реки Тосканы, как раз в том месте, где Арно, выйдя из Апеннинских гор, поворачивает к западу, расположена Флоренция. "По-итальянски «Флоренция» означает «цветущая». Это название было дано ещё старому римскому городу, известному своей быстра расцветшей торговлей. В средние века он стал быстро развиваться.
В XI—XII вв. Флоренция была совсем небольшим городом. В начале ХII в. в ней было всего 6 тысяч жителей. Но город быстро рос, и уже в начале XIII в. в нём насчитывалось 30—40 тысяч населения.
Флорентинцы много занимались ремёслами и торговлей. Часто из Флоренции выезжали купцы, направляясь в Рим или вниз по реке Арно, в город Пизу; бывали они и на Востоке, и за Альпами.
Вот перед нами группа купцов. В один из летних дней она возвращается во Флоренцию из торгового путешествия. Дорога поднимается на холмы, спускается в долины, идёт через густые леса, покрывавшие в те времена всю местность вокруг Флоренции. Впереди едет коренастый смуглый купец. Он хорошо вооружён, рука лежит на рукоятке меча, глаза зорко смотрят вдаль. Изредка он оглядывается назад, посматривая хозяйским оком на повозки и мулов. Одет он в кожаный кафтан, из-под капюшона выглядывает красный суконный берет, на ногах — кожаные сапоги. С правой стороны дороги, в такой же одежде, едет ещё совсем молодой купец. Весь его вид выражает беспокойство: то и дело хватаясь за рукоять меча, он пробует, свободно ли ходит меч в ножнах, с тревогой озирается по сторонам. Слева и справа двигаются безмолвно и насторожённо ещё несколько человек. Если бы здесь не было навьюченных ослов, мулов, повозок с тюками, всю группу можно было бы принять за отряд воинов. Проезжают мимо замка. Сквозь листву деревьев он виден на высокой неприступной скале. Это и заставило всех насторожиться. Ведь нападать на горожан, брать с них поборы, грабить проезжающих купцов обычное занятие сеньеров! Погонщики сильнее погоняют мулов, пешие невольно ускоряют шаг. Скорее бы проехать незамеченными! Но за этим замком уже виднеется другой, а за ним — третий. Все холмы вокруг Флоренции усеяны замками феодалов, врагов города; они, точно кольцом, окружили его. На этот раз купцы благополучно миновали твердыни феодалов. Теперь купцы едут повеселевшие и более спокойные. И только вожак попрежнему серьёзен. Нельзя успокаиваться, пока не прибыли в город. Не раз феодалы отнимали у купцов товары у самых городских стен.
Купцы в последний раз поднимаются на высокий холм. Впереди уже видна Флоренция. Голубая лента Арно разделяет город на две части. Виднеются ров, опоясывающий город, стена, серые плосковерхие сторожевые башни, кровли высоких узких домов. А перед стенами Флоренции среди лесов — поля и виноградники. На них работают крестьяне, крепостные города, а также некоторые из граждан. В то время далеко не все горожане бросили сельское хозяйство.
Вдруг из-за поворота дороги выскакивают несколько всадников и с криком бросаются на проезжающих. Звенят мечи, летят стрелы. Один купец ранен, другой сбит с лошади. Однако купцов значительно больше, и нападение отбито. Недаром купцы основательно вооружены, недаром собрались в небольшой отряд и долго поджидали друг друга.
Вот и Флоренция. Отирая с лица дорожную пыль, купцы подъезжают к глубокому рву. Через ров перекинут подъёмный мост, который в случае приближения врага будет немедленно поднят на массивных железных цепях, а крепкие дубовые ворота закроются.
С вершины башен, сквозь узкие бойницы бдительная стража наблюдает за дорогой. Привратник давно заметил приближающихся. Теперь он убедился, что это мирные люди и даже узнал некоторых из купцов. Ехавшего впереди знают все в городе. Его суконная лавка и мастерская находятся в самом центре, на Старом рынке.
Купцы въезжают в родной город, благополучно окончив путешествие. Их сразу охватывает городская жизнь. Тесные, кривые улочки наполнены снующей толпой. Здесь торговцы, ремесленники, крестьяне из окрестных деревень, монахи, приезжие купцы. Вот с корзинкой на плече бежит подросток; в простом длинном платье спешит на рынок флорентинка. Крестьянин везёт воз сена и загородил им почти всю узкую улочку. У домов под деревянными навесами сидят торговцы. Один живописно раскладывает на прилавке фрукты, овощи, другой выставляет напоказ самые лучшие ткани, чтобы привлечь покупателя. Здесь же на улицах, у открытых дверей, флорентинки прядут, ткут, шьют, разговаривая друг с другом через улицу, смеются, а часто и бранятся. Напротив, у своей мастерской, сидит сапожник и работает у всех на виду. К нему подходит молодая флорентинка и выбирает себе башмаки. Одета она просто. Юбка из козьей шерсти, шерстяная кофта, простые башмаки составляют её одеяние. Она подпоясана кожаным поясом с костяной пряжкой. В XII в. так одевались все женщины, даже знатные; в непогоду одевали тяжёлый плащ на овчине; нижнего белья не носили совсем.
Приехавшие приветствуют знакомых. Вдруг сверху, из узкого оконца второго этажа, раздаётся крик: «Берегись!» — и на улицу льётся грязная вода, чуть не обрызгав новый шерстяной плащ проходившего мимо торговца. Рабочие суконной мастерской выливают на улицу грязную воду, в которой они только что мыли шерсть. Это в обычаях средневекового города. Все нечистоты выбрасывались на улицы, на которых постоянно стояли непросыхающие лужи, отравляя воздух. Высокие дома, лепящиеся друг к другу, с нависающими верхними этажами, пропускают в нижние этажи недостаточно света.
Большая свинья, купавшаяся в грязи у мастерской шляпника, начинает рыться в выброшенных помоях.
Вот ссорятся два соседа: яблоня одного склонила свои ветви над огородом другого, а дети последнего оборвали все яблоки. Из-за этого спора может разгореться фамильная вражда, которая будет тянуться столетия.
Купцы, распрощавшись, разъезжаются в разные стороны. Один живёт на Старом мосту, соединяющем основную часть Флоренции с заречной, за рекой Арно. Купец проезжает мимо лавок, мастерских. Ими застроен весь мост. Здесь даже поместились одна церковь и два небольших монастыря. А вдоль берега реки Арно видны многочисленные мельницы. Купец замечает вновь выстроенную в его отсутствие мельницу: город растёт, нуждается в большем количестве муки.
Молодой купец направляется в центр города. Путь его лежит мимо жилища епископа. Это большое каменное здание. Во Флоренции того времени каменные здания являлись редкостью. Большинство домов были деревянные и только дома самых знатных граждан, резиденции графов, которым принадлежал город, да многочисленные (до 80) церкви были выстроены из камня.
В центре города помещается и зверинец. Здесь живут львы. Из дверей выходит хранитель зверинца. Это осанистый человек, с длинной бородой и усами, которые сразу отличают его от остальных флорентинцев, всегда брившихся. Проезжий почтительно приветствует его: хранитель зверей — одно из знатнейших лиц города. Наблюдение за зверинцем поручалось только знатным. Львы во Флоренции считались символом силы, могущества, и если умирал лев, это расценивалось как дурное предзнаменование. В таких случаях за какую угодно цену спешили приобрести другого льва. Рождение львёнка встречалось с большой радостью. Тогда ждали удачи и благополучия.
Вдруг нашего купца привлекают звуки музыки, доносящиеся из узкого переулка. Здесь, прямо на улице, происходит свадьба. Стены украшены коврами и цветами. Посреди улочки стоит стол, накрытый скатертью с различными яствами. Больше всего здесь мяса — баранина, дичь. Пирующие — в праздничных суконных одеяниях (преобладает яркокрасный цвет); они сидят за столом, поют, смеются, еду берут прямо руками (вилок тогда не знали). Еду запивают вином. Чтобы им не мешали прохожие, пирующие загородили улицу и никого не пропускают. Купец знает этот обычай и сворачивает в другой переулок.
Часть купцов въезжает на Старый рынок. Здесь жизнь кипит ключом. Небольшая четырёхугольная площадь вся заполнена лотками, повозками, мулами, лошадьми, ослами. На каждом углу рынка — церковь, а по сторонам расположились дома самых знатных граждан. Здесь же стоит открытая часовня с иконой богоматери и Петра мученика. В этой часовне цех аптекарей служил ежедневно обедню. Приговорённые к смерти читали в ней свою последнюю молитву. Ехавший впереди купец направляется на Новый рынок, находящийся невдалеке от Арно. Здесь совершаются крупные сделки. Площадь Нового рынка окружена зданиями цехов. Цехи — это организации ремесленников, в которые они объединялись, чтобы легче было защищать совместно свои интересы, приобретать сырьё, продавать готовый товар, ограждать себя от конкуренции.
Наш купец проезжает мимо лавок аптекарей, оружейников, меховщиков. Вот резиденция цеха «Лана» — цеха суконщиков. Этот цех — один из значительных и богатых. В его мастерских изготовляются тонкие дорогие шерстяные ткани, чаще всего из привозной шерсти. Невдалеке от него — резиденция цеха «Калимала», самого старинного цеха во Флоренции. Мастерские этого цеха обрабатывают грубые французские и германские сукна и превращают их в первосортные, которыми славилась Флоренция во всём мире.
Такими тонкими сукнами торговал и наш купец. На вырученные деньги он вновь купил толстого сукна. Тюки с привезёнными товарами вносятся в лавку. Лавка — большая комната, занимающая весь первый этаж. Мастерские лавки всегда устраивались в первом этаже. Жилых комнат здесь не было. В полутёмной комнате (окон на первом этаже не устраивали) покупатели рассматривают материи, торгуются с хозяином — братом нашего купца. После радостных приветствии и поздравлений братья рассматривают привезённое, считают барыши. Часть товара оставляется в лавке для продажи, часть грубого сукна отправляют сразу в мастерскую, а запас относится в кладовую. Кладовая — на третьем этаже. Туда проникнуть можно лишь через грязный и тесный двор. На третий этаж ведёт узкая деревянная наружная лестница. Внутри дома тогда лестниц не делали. В кладовую забираются хозяева, работники вносят тюки. В кладовой, как и в лавке, царит полутьма. Правда, окна здесь есть, но они узкие и длинные, похожи на башенные бойницы и закрыты деревянными ставнями, так как рам со стёклами в то время ещё не было.
Разместив привезённые товары, осмотрев старый запас, запирают крепкую дверь кладовой и направляются в жилое помещение. Хозяева живут во втором этаже. Сюда входят по такой же шаткой, приставленной со двора лестнице. Из двери выходит густой дым, доносится запах жареного мяса. Хозяйка готовит пищу. Она хлопочет у очага посреди комнаты. Печей тогда делать не умели, печную трубу придумали только в конце XIII века. Некоторое время глаза после яркого солнца привыкают к полутьме. Всё-таки в этом этаже значительно светлей, чем в других. Окна такие же узкие, но они закрыты не деревянными ставнями, а затянуты светлым полотном. Такие полотняные окна существуют не у всех. Они считаются роскошью; по таким окнам всегда можно узнать богатые дома.
Внутри дома, как и на улицах, грязновато, в особенности в комнате, где помещается очаг. Убранство комнаты, даже в этом богатом доме, очень просто. Неприхотливая мебель, столы, лавки. Резные потолки и стены являются единственным украшением флорентийских жилищ.
Во втором этаже не одна комната, как в первом и третьем, а целых три. В двух комнатах нет очага, и здесь поэтому чище, нет дыма и чада. Из главной комнаты сюда проходят по деревянным, приделанным снаружи галереям, так как дверей из одной комнаты в другую не делали.
Солнце село. Рынок пустеет. Торговцы и ремесленники закрывают свои лавки и мастерские, запирают массивные, обитые железом двери. Трудовой день кончился. Вечером жители Флоренции выходят на улицу отдохнуть, выносят сиденья и, сидя у своих домов, разговаривают о событиях дня. Но долго задерживаться не разрешается. Наступает ночь.
Поднимается мост через ров, закрываются городские ворота. На улицах темно: только тусклый свет сквозь деревянные ставни просачивается на улицу. Но скоро погаснет и он. Город засыпает, прохожих нет: ночью запрещено ходить по городу, бодрствует только городская стража.
Так протекает повседневная жизнь горожан.
Но внутри города не всегда спокойно и ночью. Не раз среди ночи с какой-либо колокольни раздаются звуки набата, затем поднимают тревогу колокола других церквей: пожар! Деревянные, тесно расположенные дома вспыхивают, как костёр. Все просыпаются. Город оглашается криками, плачем. Всеми силами стараются погасить пожар. Даже дети носят воду из Арно. Огонь утихает лишь на следующий день. Часто выгорает чуть ли не половина города. Старинный историк, Джиованни Виллани, живший в XIV в., часто упоминает о пожарах. Он пишет: «5 августа 1177 года во Флоренции вспыхнул пожар и сжёг всё до основания — от Старого моста до Нового. В том же самом году загорелось епископство св. Мартина и выгорело всё — до церквей св. Марии и св. Джиованни». В другой год под масленицу загорелись дома и дворцы у дверей св. Петра и быстро сгорели. А это были очень красивые и богатые дворцы и дома. От этого пожара погибло очень много вещей и богатых украшений.
Много несчастий приносили Флоренции и наводнения. Джиованни Виллани пишет, что в 1177 г. от наводнения обрушился Старый мост. В другой год пошёл сильный дождь, вода в Арно чрезвычайно поднялась, снесла более 50 домов; при этом погибло очень много людей.
Но самыми большими несчастиями являлись эпидемические болезни. В грязном, скученном средневековом городе они уносили массу народа. Особенности страшна была чума. Возникнув в каком-либо месте, часто на Востоке, она расползалась по всем странам и городам, неся с собой смерть, отчаяние и разрушение. Известный итальянский новеллист Джиованни Боккаччо, бывший свидетелем разразившейся во Флоренции чумы, писал: «Не помогали против неё ни мудрость, ни предусмотрительность человека, в силу которых город был очищен от нечистот людьми, нарочно для этого назначенными. Запрещено было ввозить больных, издано много наставлений о сохранении здоровья. Не помогали ни усиленные моления, устраиваемые и не однажды повторяемые благочестивыми людьми, ни процессии». Люди заболевали; внезапно появлялись опухоли — «чумные бубоны», выступали багровые и черные пятна, и через три дня в большинстве случаев наступала смерть. Зараза передавалась моментально. Достаточно было побыть с больным, дотронуться до его вещей, чтобы заболеть чумой. Боккаччо рассказывает, что он сам наблюдал: «Лохмотья бедняка, умершего от такой болезни, были выброшены на улицу. Две свиньи, набредя на них, по своему обычаю, долго трепали их рылом, потом зубами, мотая их из стороны в сторону, и по прошествии короткого времени, закружившись немного, точно поев отравы, упали мёртвыми на злополучные тряпки».
Пробовали лечить чуму, появлялись самозванные доктора, не имевшие никакого понятия о медицине. Они только разносили заразу.
Тогда больных стали избегать. Боккаччо говорит, что, быть может, многие выздоровели бы, если бы им была оказана помощь. Но «один горожанин избегал другого, сосед не заботился о соседе, родственники посещали друг друга мало, предпочитая видеться изредка. брат покидал брата, дядя — племянника, сестра — брата, жена — мужа, часто даже родители — детей». Одни запирались в домах и выходили на улицу изредка, не иначе как нюхая цветок, чтобы отогнать от себя трупный запах. Другие пировали, веселились, не заботясь о больных. А богатые граждане предпочитали бежать из Флоренции в уединённые виллы « поместья.
«Мелкий люд, а может быть, и большая часть среднего сословия представляли гораздо более плачевное зрелище: надежда либо нищета чаще всего побуждали их не покидать своих домов и соседства. Заболевая ежедневно тысячами, не получая ни ухода, ни помощи, они умирали почти все без исключения. Многие кончались днём или ночью на улице; иные, хотя и умирали в домах, давали о том знать соседям не иначе, как запахом своих разложившихся тел. Соседи, движимые столько же боязнью заражения от трупов, сколько состраданием, поступали большей частью на один лад: сами либо с помощью носильщиков (когда их можно было достать) вытаскивали из домов тела умерших и клали у дверей, где всякий, кто прошёл бы, особливо утром, увидел бы их без числа, затем распоряжались доставлением носилок, но были и такие, которые, за недостатком носилок, клали трупы на доски. Часто на одних и тех же носилках их было по два, по три, и случалось не однажды, а таких случаев было много, что на одних носилках лежали жена и муж, два или три брата, либо отец и сын».
Хоронили сразу по нескольку человек. Для большого количества тел, которые свозились каждый час к церквам, на кладбищах вырывали огромные ямы. В них сотнями клали трупы, наполняя яму до краёв, и слегка засыпали землёй. Такие похороны нисколько не способствовали прекращению заразы. Боккаччо восклицает: «Сколько именитых родов, богатых наследий и славных состояний осталось без законного наследника! Сколько крепких мужчин, красивых женщин, прекрасных юношей, которых даже сами Гален, Гиппократ и Эскулап признали бы вполне здоровыми, утром обедали с родными, товарищами и друзьями, а на следующий вечер ужинали со своими предками на том свете».
От чумы умер и историк Джиованни Виллани.
До XII в. Флоренция принадлежала маркизам тосканским. Хотя она и тяготилась их господством, так как маркизы взимали поборы и вмешивались во внутреннюю жизнь города, но флорентинцы не восставали против них. Маркизы как-никак защищали их от соперничавших с Флоренцией городов; Флоренция и маркизы выступали союзниками в борьбе с мелкими феодалами. Но вот в 1115 г. умирает умная и энергичная графиня Матильда Тосканская. Флорентинцы, почувствовав себя окрепшими, не пожелали больше подчиняться сеньёрам и объявили свой город-государство самостоятельным.
Отныне Флоренцией стала управлять коллегия консулов, которую избирали богатые граждане: купцы, менялы, цеховые мастера. Большое влияние на управление оказывал епископ. В особо важных случаях на рыночной площади собиралось народное собрание, которое называлось «парламент». Оно разбирало самые важные вопросы, главным образом о войне и мире. А тогда этот вопрос возникал чрезвычайно часто. Свою свободу и могущество Флоренция завоевала в бесчисленных войнах.
Ещё при тосканских маркизах Флоренция начала войну с городом Фьезоле. Джиованни Виллани сообщает, что Флоренция всё росла и укреплялась, а значение Фьезоле всё падало. Флорентинцы напрасно старались завоевать Фьезоле, который занимал укреплённое место, обладал крепостью, стенами и башнями. Тогда они заключили с фьезоланцами мир, перестали воевать, стали ездить друг к другу торговать, многие даже породнились.
Но вот однажды (это было в 1010 г.) под праздник св. Ромула во Флоренции ночью, против обыкновения, царило оживление. Тишина звёздной ночи нарушалась сдержанным говором, скрипом дверей, бряцанием оружия. Затем среди ночи открылись городские ворота, был опущен мост, и при лунном свете можно было видеть, как флорентинцы выходили из города и направлялись к высокому холму, на котором мирно спал Фьезоле. Окружив со всех сторон холм, флорентийские воины спрятались в лесу и оставались там до утра. На следующий день приходился праздник св. Ромула — главный праздник города Фьезоле. Фьезоланцы долго готовились к нему. Они намеревались устроить многочисленные процессии в нарядных одеждах, пиры на улицах города, иллюминацию. Они пригласили к себе на праздник и жителей Флоренции. Этим и воспользовались флорентинцы.
Одев праздничные одежды и спрятав оружие, флорентинцы прибыли в Фьезоле. Небольшая городская стража приветливо встречает гостей. Но не успели фьезоланские стражники опомниться, как были перебиты, и флорентинцы, овладев воротами, дали знать во Флоренцию. Оттуда прискакали всадники, выбежали окружавшие холм воины. Фьезоле — в руках флорентинцев! Не ожидавшие нападения фьезоланцы бежали на вершину скалы, где стояла их крепость. Крепость Фьезоле флорентинцам взять не удалось, но город Фьезоле был разрушен.
Побеждённые сдались коварному победителю. Им было предложено переселиться, куда пожелают. Большинство фьезоланцев переселилось во Флоренцию. Знамя флорентинцев и фьезоланцев объединили. Раньше Флоренция имела красный флаг с белой лилией, а Фьезоле — белый с голубой луной. Теперь флорентинцы включили в своё знамя голубую фьезоланскую луну.
Победители охотно принимали всех желавших поселиться во Флоренции: от этого город рос, прибавлялись богатые купцы, искусные ремесленники, опытные воины, не говоря уже о том, что прежние враги превращались в союзников.
Флоренция вела упорную, многолетнюю борьбу с соседними баронами-феодалами, засевшими в своих разбойничьих замках.
Спустя десять лет после смерти графини Матильды Тосканской флорентинцы решили разрушить крепость Фьезоле. Виллани рассказывает, что в крепости Фьезоле засели знатные люди Катани. Они взяли в крепость разбойников, бандитов, дурных людей, которые приносили всяческие убытки флорентинцам, вторгались в городские дома, грабили купцов, убивали крестьян, уничтожали посевы. Наконец в 1125 г. флорентинцы осадили крепость Фьезоле. Долго она держалась, но флорентинцы отрезали все подходы к крепости, и скоро в ней стало нехватать съестных припасов. Голод принудил фьезоланцев сдаться. Крепость была разрушена до основания; был издан декрет, чтобы никто не осмеливался восстанавливать крепость на фьезоланском холме.
Вслед за Фьезоле были побеждены города — соперники Флоренции — Понья и Прато.
В начале XII в. пал первый баронский замок Гангаланди, трижды разрушалась крепость Монте Кашоле, но всякий раз её вновь восстанавливали, и только на третий раз Монте Кашоле была окончательно разрушена.
После этого пал замок Кастельбуоно, а его обитателей, сильных графов Буондельмонте заставили переселиться во Флоренцию, чтобы они не могли вновь отстроить свой замок.
Скоро во Флоренцию переехало большинство баронов — Кадолинги, Альберти, Адмари и т. д. Теперь у Флоренции остался один опасный враг — граф Гвидо Гверра. Его сильный замок Монте Кроче был расположен на высокой обрывистой скале. Проезжать мимо Монте Кроче было весьма опасно; без большой и хорошо вооружённой стражи никто не осмеливался пускаться в путешествие. Самое имя графа говорит о его воинственности: Guerra по-итальянски значит война. Все трепетали перед графом. Его именем флорентинцы пугали своих детей. Не раз флорентинцы ходили штурмом на Монте Кроче, но всё было напрасно. Они не могли даже пробраться к стенам. Сильный гарнизон сбрасывал со стен камни, лил кипяток, расплавленный свинец, смолу, устраивал вылазки. Если же силы гарнизона истощались, то по тайным горным тропинкам приходила помощь из враждебного Флоренции города Сиены, союзника Гвидо Гверра. Летом 1147 г. у флорентинцев произошла битва с Гвидо Гверра. Под звуки труб из Флоренции выступило войско. Впереди по обычаю двигается колесница с колоколом — «мартинеллой». В мирное время мартинелла висит у входа в церковь св. Марии, а в военное время сопровождает войско, звонит во время битвы.
За ней идёт почётная стража. Вслед за мартинеллой пара белых быков, специально выращенных, считающихся священными животными, везёт вторую колесницу — «карроччо». На карроччо возвышаются две высокие мачты с развевающимся флорентийским флагом. Впереди прикреплена «священная дароносица». Карроччо сопровождают священники, благословляя воинов на битву.
Карроччо — неотъемлемая часть итальянских армий. Где остановится карроччо, там центр лагеря; вблизи размещается командование, сюда приносят раненых. Вид развевающегося флорентийского знамени, звон мартинеллы должны возбуждать мужество во флорентийских воинах, воодушевлять их на бой. Если же каким-либо образом врагу удастся захватить карроччо, то битва считается проигранной, даже если до этого флорентинцы и одержали верх. Тогда победитель опрокидывает карроччо и волочит знамя побеждённых по грязи. Поэтому флорентинцы больше всего охраняют карроччо.
Битва с Гвидо Гверрой оказалась неудачной, и флорентинцы возвратились назад ни с чем.
В этом же 1147 г. шла подготовка ко Второму крестовому походу. В церкви на Старом рынке шла торжественная служба. Говорили речи, флорентинцы вспоминали Падо деи Паци, который в Первом крестовом походе первый взобрался на стену Иерусалима и водрузил там знамя. На площади толпился народ. Гвидо Гверра тоже решил отправиться в «святую землю». В белом плаще с крестом посредине, в сопровождении свиты Гвидо Гверра прибыл во Флоренцию и предложил заключить перемирие на то время, пока все будут в походе. Флорентинцы дали своё согласие, перемирие было подписано, и граф спокойно уехал на Восток, оставив в замке небольшой гарнизон.
Но флорентинцы и не думали сдержать своё слово. В то же лето они двинулись на Монте Кроче. Началась осада крепости. Со всех сторон окружили скалу, отрезав пути к Сиене и Лукке.
Напротив замка расположились лагерем флорентинцы, укрепив свои позиции, чтобы осаждённые, пользуясь темнотой ночи, не прорвались к ним. Подъехав ко рву, осаждающие потребовали сдачи Монте Кроче. Маленький, но отважный гарнизон выставил на стене щит, давая этим знать, что будет защищаться до последних сил. Тогда флорентинцы начали враждебные действия.
Чтобы взять такой сильный замок, как Монте Кроче, понадобилось много сил, храбрости и настойчивости. Под градом стрел осаждающие начали засыпать глубокий ров землёй, камнями, деревьями. Когда эти материалы иссякли, в ров стали бросать трупы лошадей и даже трупы людей. Работали под деревянными навесами, чтобы защититься от стрел и камней, низвергавшихся сверху. А чтобы осаждённые не могли зажечь осадные машины, их покрывали сырыми кожами. Вот уже в некоторых местах ров засыпан. К стене подвигают таран — большое дубовое бревно, окованное на конце железом и подвешенное на цепях. Его раскачивают несколько человек и железным концом тарана бьют стену. Таран тоже прикрыт деревянным навесом с мокрыми кожами. Другая группа пробирается к воротам, чтобы обрубить цепи, держащие мост, и опустить его. Осаждённые засыпают осаждающих камнями, льют расплавленный свинец. Вот летит открытая бочка с известью, ослепляя наступающих. Флорентинские воины срываются в ров, но место погибших заступают их товарищи. Вот флорентинцы пускают в ход метательные машины — манганы. За стену летят и горящие головни, чтобы вызвать пожар.
Флорентинцы пытались устроить подкоп, но каменная почва не поддавалась. Тогда пустили в ход «мышонка» — трёхэтажную башню. На верхнем этаже её стояли манганы, которые разрушали зубцы, проламывали крыши, прогоняли защитников замка со стен. Во втором этаже люди приставляли к стенам лестницы и готовились лезть наверх. В нижнем этаже таранят стену. Осаждённые пытаются зажечь машины, канатом с железными крюками поймать таран. Вот вместо тарана на крюке повис флорентийский пехотинец и висит между небом в землей, забрасываемый камнями и стрелами и своих, и врагов.
Наконец к стенам подкатывается самое страшное тогда орудие — гуляй-башня. Она вмещает больше 300 солдат. Верхний её этаж приходится как раз на уровне зубцов стен. С него на стену перекидывают мост, и масса флорентинцев с криком «на приступ!» готова ворваться в Монте Кроче.
Однако осаждённые уже вывешивают белый флаг; они сдаются, вынужденные согласиться на то, чтобы самые мощные укрепления замка были срыты и никогда не восстанавливались. Но через некоторое время гарнизон вновь начал отстраивать стену в другом месте.
После этого флорентинцы опять штурмовали Монте Кроче и разрушили его до основания.
В 1149 г. из крестового похода вернулся Гвидо Гверра. Разгневанный, он быстро восстановил крепость Монте Кроче и вновь угрожал Флоренции. Через два года флорентинцы снова штурмовали Монте Кроче. Однако Гвидо Гверра и после этого штурма вновь отстроил крепость.
Только в 1208 г. прекратилась война с Монте Кроче. С сыном Гвидо Гверра, которого тоже звали Гвидо Гверра, флорентинцы заключили мир, подкрепив его браком Гвидо Гверра с одной из знатных флорентинок.
Графы Гвидо Гверра были последними крупными врагами Флоренции. В 1209 г. последние бароны переселились в город.
Так Флоренция достигла самостоятельности и стала в ряд самых могущественных городов-государств Италии.
Победа Флоренции над баронами была одной из первых побед нового, идущего к власти класса — буржуазии — над уже загнивающим феодализмом.
К концу XII в. Флоренция так выросла, что потребовалось окружить её ещё одним рвом и ещё одной стеной. Много труда и времени ушло, прежде чем город был обнесён вторым кругом стен. На постройку стен иногда тратили больше полувека (например в средневековом Нюрнберге городскую стену строили 80 лет), но зато они возводились высокими и крепкими.
Старинный историк Дино Компаньи, живший на рубеже XIII—XIV вв., так писал о Флоренции:
«Флоренция богата и обильна пресной водой от царственной реки Арно, которая делит её почти пополам. Воздух в ней тёплый, и она защищена от вредных ветров. Мало у неё земли, но она изобилует разнообразными плодами. Граждане её смелы в сражениях, горды и склонны к раздорам; они любят запретные выгоды. За великую силу соседи больше сторонятся её и страшатся, чем любят».