Проповедь четвёртого крестового похода
В 1198 г. на папский престол вступил Иннокентий III, один из самых энергичных и могущественных деятелей церкви.
Иннокентий III стремился к безграничному усилению папского могущества, домогаясь, чтобы короли и сеньёры безропотно склонились перед авторитетом папы и признали над собой его беспредельную власть.
Подобно своему предшественнику Григорию VII, Иннокентий III терпеливо добивался заветной цели. Новый папа умел вникать во все события политической жизни, из всего извлекать для себя пользу.
Обширная переписка связывала его со всеми государями Европы. Папа, неутомимый и вечно деятельный, поддерживал постоянные сношения с королями, феодалами, аббатами монастырей, рассылая свои послания, то гневные и обличающие, то наставительно-суровые, то, наконец, вкрадчиво-любезные. Изумительный мастер слова, тонкий политик и выдающийся оратор своего времени. Иннокентий стремился влиять на людей, подчинять своей воле и постепенно превращать их в послушных исполнителей тех замыслов и планов, которые строились при папском дворе.
Иннокентий III поставил себе целью поднять упавшую энергию рыцарей, толкнуть их на новый крестовый поход, сплотить все силы западного мира для предстоящей борьбы, для победоносного овладения Востоком.
Успех этого крестового похода обещал необычайные выгоды прежде всего папству. Поэтому уже в первый год своего пребывания на папском престоле Иннокентий рассылает епископам Италии своё послание, содержащее призыв к походу: «Плачем плачет церковь, жалобный голос её разносится по всей земле до её пределов, ибо за грехи христианских народов язычники ворвались в вотчину Христа, затопили кровью нивы Иерусалима, и не осталось там никого, чтобы похоронить трупы убитых...»
Папа рисует в этом послании горестную, но не вполне правдивую картину.
Салах-Эддин, овладев Иерусалимом, даровал жизнь его христианскому населению, он ограничился выкупом и дал возможность тысячам крестоносцев невредимыми вернуться на родину. Между тем, когда в своё время первые крестоносцы овладели Иерусалимом, они вырезали все нехристианское население этого города и убивали даже младенцев, разбивая их головы о камни. Иннокентий III всё это, конечно знал, но, желая придать своему посланию особую убедительность и пафос отчаяния, пренебрёг истиной и сгустил краски.
Осуществлению крестового похода мешала всё та же вражда королей Франции и Англии, и папа гневно осуждает эту вражду, как помеху святому делу: «Пока наши государи взаимно преследуют друг друга с неугасимой ненавистью, пока один пытается отмстить другому за обиду, нет никого между нами, кто принял бы к сердцу обиду Христа». Но и эта укоризна не помешала давним соперникам попрежнему враждовать друг с другом. Тогда неутомимый папа пытается разжечь в умах и сердцах европейцев жгучее чувство обиды, мстительное чувство побежденных по отношению к победителям-мусульманам. Он вкладывает в уста вымышленным ораторам-мусульманам оскорбительные речи, полные самого обидного пренебрежения и высокомерного глумления над крестоносцами.
«Где же ваш господь, что он не в состоянии ни себя, ни вас избавить от наших рук? Мы осквернили вашу святыню. Мы протянули наши руки на заветные для вас места и против вашей воли удерживаем в нашей власти колыбель, где возникло, по вашему вымыслу, ваше суеверие (христианство).
Мы изломали копья французов, отвратили козни англичан, сокрушили силу немцев, победили высокомерных испанцев! Где же ваш господь? Пусть он воскреснет и поможет вам... Теперь нам остаётся, перебив мечом тех, кого вы оставили здесь, совершить натиск на ваши земли и истребить вас так, чтобы о вас впредь и помину не было...»
Эту презрительную и хвастливую речь, разумеется, никто из мусульман никогда не произносил. Её сочинил сам папа Иннокентий, чтобы таким путём воздействовать на рыцарей, подзадорить, разгневать и ожесточить их. Своё послание папа заканчивает призывом «ко всем и каждому» опоясаться мечом для защиты святой земли, с тем чтобы к началу марта следующего (1199) года графы и бароны выслали отряды воинов, снаряжённых всем необходимым для двухлетнего похода. Иннокентий облагает все церкви и монастыри особым сбором на проведение похода и посылает двух своих кардиналов для подготовки и руководства этим походом. Один из них едет во Францию, чтобы добиться мира между Францией и Англией, другой направляется в Венецию, где предстоит обеспечить всё необходимое для перевозки крестоносцев морем. Однако всё пошло совсем не так, как намечал папа. Установленный им срок — март 1199 г. — прошёл, миновали затем ещё два года, и лишь к весне 1202 г. стали собираться рыцарские силы.
На одном из блестящих турниров, происходивших во Франции, множество собравшихся там баронов и рыцарей, жаждавших воинских подвигов, добычи и славы, приняло под влиянием пылкого проповедника обет крестоносцев. Это было осенью 1199 г., т. е. позднее того срока, к которому папа намечал общее выступление крестоносцев. Французские бароны избрали своим предводителем графа Тибо Шампанского и порешили отправить послов в Италию, чтобы договориться о перевозке весной 1202 г. крестоносного войска, состоявшего из 4000 рыцарей, 9000 оруженосцев и 20 000 воинов.