Под стенами антиохии
Антиохия лежит в долине реки Оронта. Во время крестовых походов она была значительным городом, удобно расположенным недалеко от Средиземного моря. Город был защищен рекою и болотом, а также труднопроходимыми горами. «Он занимает в длину протяжение в 2 мили, — писал участник крестового похода, — и до того укреплён стенами, башнями и выступами, что не боится никаких усилий машин, ни приступа людей, хотя бы против него вооружился целый мир». «Стены, и без того высокие, были ещё защищаемы рвом и болотами, так что если хорошо охранять городские ворота, то об остальном нечего было беспокоиться».
Войско крестоносцев расположилось возле Антиохии лагерем. Так как каждый заботился о своих личных интересах и устраивался, как хотел, то часть войск рассеялась, захватив окрестные замки и городки. Но оставалось ещё много народу под Антиохией. В лагере общего командования не было. Каждый разбивал свои палатки, где он находил нужным, не считаясь с общими интересами осаждавших и военной целесообразностью. Продовольственное положение осаждавших в начале осады было весьма благоприятным. Крестоносцы сначала имели в изобилии съестные припасы, так что у быка вырезывали на жаркое самые лучшие куски мяса, остальное бросали собакам.
У осаждавших происходили частые стычки с осаждёнными. Временами при этих вылазках возникала опасность даже для самого лагеря осаждавших. Зато в случае победы крестоносцы захватывали богатую добычу. «Стоило в то время посмотреть на наших бедняков, — пишет участник похода, — как они возвращались в лагерь после победы. Одни бегали по палаткам, ведя за собою несколько лошадей, и показывали товарищам всё, что может утешать их в крайности; другие, надев на себя три-четыре шёлковых одежды, прославляли бога, даровавшего им победу и эту добычу; иные, неся на руке три-четыре щита, выставляли их напоказ в знак своего торжества».
Осада Антиохии затянулась. Положение крестоносного лагеря значительно ухудшилось, так как безрассудная трата продовольствия, которое имелось в окрестностях Антиохии в первые месяцы осады, привела к полному истощению запасов у окрестного населения; крестоносцы стали голодать. «В лагере, — пишет участник похода, — недостаток дошёл до того, что одному человеку нехватало в день хлеба на два солида (2 золотые монеты) и все прочие припасы продавались также дорого. Бедные начали покидать лагерь; многие из богатых, опасаясь бедности, также ушли; а те, которые по чувству долга продолжали оставаться, видели с грустью, как их лошади околевали ежедневно с голоду; соломы было мало, а сено было так дорого, что для корма одной лошади на ночь нехватало семи и даже восьми солидов».
Герцогу Боэмунду удалось подкупить одного из командиров турецкой армии, защищавшей Антиохию. Заранее подготовленный отряд рыцарей подошёл ночью к башне, которую охранял предатель. От него было получено сообщение: «Подождите, пока пройдёт фонарь». (Во время осады в течение всей ночи ходили по стенам Антиохии три-четыре человека с фонарём, чтобы поддерживать внимание стражи.)
Когда люди с фонарём прошли, крестоносцы приставили заготовленные заранее лестницы к стенам и начали подниматься наверх. Затем открыли ворота, и в город вошли главные силы; началась резня на улицах. Участник похода, описавший борьбу за овладение Антиохией, писал: «Мы не можем с точностью определить, сколько пало сарацин и турок, и было бы жестоко рассказывать о видах смерти, которыми они погибали или были подвергнуты. Трудно также сказать о количестве добычи, которая была собрана внутри Антиохии; представьте себе, сколько можете, а к этому ещё прибавьте».
Крестоносцы, захватив громадную добычу, стали предаваться разгулу, устраивали пиры, утопали в разврате. Так «благочестивые» ревнители веры старались вознаградить себя за долгий путь и тяжёлую осаду.
Но через несколько дней после захвата Антиохии крестоносцы сами были осаждены турками, шедшими на выручку Антиохии, но опоздавшими и прибывшими уже после её падения.
В Антиохии продовольственные запасы были израсходованы. Начальник турецкой армии Кербога, обложивший Антиохию со всех сторон, надеялся на то, что крестоносцы скоро должны будут сдаться, так как они не в состоянии будут из-за голода выдержать продолжительную осаду. Положение крестоносцев стало критическим. Спасением для осаждённых явилась легенда, будто бы в городе Антиохии находится ккопьё, которым якобы было пробито ребро Христа. Вожди крестоносного ополчения нашли какое-то ржавое железное копье, выдали его за подлинное копьё древних римлян, обладающее чудесными свойствами, и убедили рыцарей в том, что, имея это копьё, крестоносцы поражения не потерпят. Была произведена вылазка. Турки не могли сопротивляться натиску рыцарей, так как турки не имели на себе кольчуг и лат, и ушли из-под стен Антиохии. Власть в городе захватил Боэмунд, не пожелавший идти дальше к Иерусалиму. Пошли только те рыцари, графы и бароны, которые не успели ещё захватить для себя владений и которые надеялись, что на их долю достанутся замки и города в Палестине. Но многие рыцари овладели замками турецких, сирийских и других феодалов и стали считать теперь эти владения своими.
ЗАХВАТ ИЕРУСАЛИМА
Три года двигалось ополчение от Константинополя до Иерусалима.
В июне 1099 г. крестоносцы подошли к стенам Иерусалима. С 1098 г. Иерусалим находился во власти египетского халифа. Город был снабжён всем необходимым, чтобы выдержать осаду, его охрана была поручена сильному гарнизону.
Крестоносцы отказались от мысли взять хорошо укреплённый город приступом, поэтому они его осадили. Генуя и Пиза доставили крестоносцам осадные машины и механиков. Эти же города доставили крестоносцам продовольствие.
Теперь крестоносцы пустили в ход привезённые осадные машины, стараясь сделать пролом в стене. Но жители Иерусалима отчаянно сопротивлялись. Когда раскачиваемый осаждавшими таран стал ударять в одно и то же место стены, чтобы её пробить, то жители на верёвках спускали со стен города мягкие матрацы или мешки, набитые соломой. Таран ударял по соломе и отскакивал назад, не достигнув цели. Осаждённые бросали со стен пылающие факелы, стремясь уничтожить огнём деревянные осадные машины. Бои носили упорный характер.
Чтобы поднять настроение войска и подготовить его к предстоящему упорному бою, духовенство, сопровождавшее войско крестоносцев, организовало торжественные церковные службы и религиозные процессии и внушало массе мысль о том, что сам бог поможет крестоносцам.
Военный план крестоносцев состоял в следующем: ворваться в город сразу с трёх сторон. С целью обмануть бдительность гарнизона, приготовления к осаде делались в одном месте, с тем, чтобы под покровом ночной тьмы перетащить осадные машины в другое место, где враг не ожидал нападения, и там ворваться в город. Этот план удался. Тяжёлые машины с трудом были перевезены за ночь почти на целую милю от прежнего места; осадные башни были придвинуты к стене вплотную, так что осаждавшие могли переходить из своей осадной башни на стены города и вести рукопашный бой. Когда взошло солнце, осаждённые увидели опасность для себя там, где её не ожидали. Среди них начался переполох. Этим воспользовались крестоносцы, и Иерусалим был взят (14 июля 1099 г.).
Победители избивали жителей Иерусалима без разбора.
«Страшно было смотреть, — писал один средневековый историк, как валялись повсюду тела убитых и разбросанные члены и как вся земля была облита кровью. И не только обезображенные трупы и отрубленные головы представляли ужасное зрелище, но ещё более приводило в трепет то, что сами победители были в крови с головы до ног. В черте иерусалимского храма, говорят, погибло до 10 000 неприятелей сверх тех, трупы которых валялись по улицам и площадям и которые были умерщвлены в разных местах города; говорят, число таких было также немалое. Остальная часть войска разошлась по городу и, вытащив, как скотов, из узких и отдалённых переулков тех, кто укрывались от смерти, избивала их на месте. Другие, разделившись на отряды, ходили по домам и извлекали оттуда отцов семейств с жёнами и детьми, прокалывали их мечом или сбрасывали с кровель и таким образом ломали им шею. При этом каждый, ворвавшись в дом, обращал его в свою собственность со всем находившимся в нем, ибо еще до завоевания города было условлено между ними, что по завоевании каждый присваивает себе на вечные времена все, что успеет захватить. Ходя таким образом по городу..., каждый, в знак овладения домом, вешал на дверях свой шит или другое оружие, чтобы таким путём объявить другим, что они должны идти дальше, ибо это место имеет уже для себя господина».
По окончании борьбы крестоносцы решили устроить покаянные церемонии, чтобы очистить себя от совершённых грехов. С этой целью они ходили босиком по «святым местам», ползали там на коленях, плакали, где полагалось это делать, и жертвовали часть награбленного в пользу бедных, нищих и стариков. Решив, что этим они добились прощения у своего бога, захватчики вступили в обладание своими новыми домами. «В домах, которыми они овладели силою, найдено было в огромном количестве золото, серебро, драгоценные камни и одежды, фрукты, вино, масло, даже вода, в которой они весьма нуждались во время осады». «Они проводили весёлые и счастливые дни, заботились о своём теле и отдыхали, наслаждаясь пищей и покоем».
Предстояло ещё неприятное дело: нужно было очистить город от трупов. Для этого употребили оставшихся в живых мусульман, которых содержали под арестом в оковах. Но мусульман было мало, и для очистки города от трупов наняли рабочих-христиан, сопровождавших войско крестоносцев. Трупы частью сожгли, частью зарыли.
После этого завоевателям предстояло организовать новое государство — Иерусалимское королевство — и установить в этом новом королевстве такие порядки, в которых были заинтересованы герцоги, графы и бароны, т. е. феодальный строй. Эти порядки, во всём напоминавшие западноевропейские, и были установлены.
Вся организация Иерусалимского королевства была пропитана феодальным началом. Земля была поделена на лены и распределена между рыцарями, находившимися в иерархическом подчинении друг другу и обязанными непрерывною конною военною службою. Рыцарскую землю частью обрабатывало местное, палестинское, население, состоявшее в крепостной зависимости от рыцарей, частью же пришлое из Европы крестьянство, владевшее частицами рыцарских ленов на условиях свободной аренды. Городское население самоуправлением не пользовалось и было подчинено тем же рыцарям, за исключением проживавших в городах итальянских купцов (генуэзцев, венецианцев и пизанцев), которые жили независимыми коммунами (имели самоуправление).