Алкуин и школа при карле великом
В 735 г. в королевстве Нортумбрии, возле города Иорка, в семье знатного англосакса родился мальчик. Ещё до его рождения родители решили, что отдадут ребёнка в монастырь. Поэтому и имя ему дали Алхвине, что по-англосаксонски значило «друг храма». Позднее имя Алхвине было переделано в Алкуин. Под этим именем его и знает история.
Только раннее детство провёл Алкуин в родительском доме, а лет семи отдан был в монастырь в городе Иорке.
В то время в Западной Европе был обычай в монастырях принимать маленьких детей на воспитание, чтобы из них подготовить монахов. Такие мальчики назывались «предназначенные». Для них в монастыре устраивалась небольшая школа под руководством какого-нибудь учёного монаха, который учил их латинскому языку, чтению церковных книг, церковному пению, водил их в церковь ко всем церковным службам, будил среди ночи, чтобы вести к ночному богослужению. Обучали их также и наукам, входившим тогда в курс средней школы.
Всё это пришлось пройти и маленькому Алкуину. Нелёгкое то было дело! Все книги тогда были на латинском языке. В монастырской школе запрещали ученикам разговаривать по-англосаксонски даже между собой: для них и здесь латинский язык был обязателен. Всё преподавание было на этом языке. Чтобы начать учиться, надо было сперва выучиться понимать латинский язык. Для этого прежде всего заставляли вновь принятых детей выучить наизусть полностью псалтырь, то есть сто пятьдесят священных песнопений, приписываемых древнееврейскому царю Давиду и переведённых в своё время на латинский язык. Так было и с Алкуином. Выучив наизусть все полтораста псалмов, узнав значение каждого слова, написанного в рукописи латинскими буквами, он приобрёл достаточный запас латинских слов, узнал азбуку, приучился разбирать написанное, стал понимать латинскую речь своих наставников. Тогда началось прохождение школьных предметов. Первой наукой, которую ему предстояло одолеть, была латинская грамматика. Здесь приходилось запоминать наизусть на латинском языке: что такое грамматика, на какие части она делится, что такое буква, что такое слог, какие бывают буквы гласные и согласные и т. д. Дальше изучали восемь частей речи. Выучив определения каждой части речи, начинали упражняться в склонениях и спряжениях.
Всё это было нелегко. Но Алкуин обладал прекрасной памятью и понятливостью. Он быстро схватывал объяснения учителя и скоро запоминал на зубок каждое определение. Особенно же ему нравилось то, что на каждое правило приводились примеры в стихах из римского поэта Вергилия. Стихотворная речь приятно ласкала ухо, а раскрывавшиеся в стихотворных отрывках образы возбуждали воображение. Алкуин не только запоминал наизусть все стихотворные примеры на грамматические правила, но достал в монастырской библиотеке старую рукопись с произведениями Вергилия и с упоением читал их. В его однообразной жизни, где не было места для детских игр и развлечений, это сделалось главной его отрадой. Особенно увлекала его поэма «Энеида». Там рассказывалось, как троянец Эней бежал с товарищами из сожжённой греками Трои, как он долго плавал по морю, как пристал к городу Карфагену, где царствовала прекрасная Дидона, которая полюбила Энея, а когда Эней уплыл от Дидоны в Италию, она с горя бросилась в огонь.
Всё это было увлекательно. Одно смущало мальчика: и Вергилий, и все его герои были язычники, не знавшие христианской веры. А от монахов-наставников Алкуин каждый день слышал, что все язычники — враги христовы и за это на том свете дьяволы их терзают всякими муками в адском огне. И брало Алкуина порой смущение: не загубит ли он свою душу тем, что читает и запоминает поэмы язычников.
Был и другой источник огорчений у маленького Алкуина. Каждую ночь по стуку сторожа в железную доску должны были все «предназначенные» мальчики вставать и идти в церковь к ночной службе. А ночью вставать так не хочется: как бы хорошо укутаться с головой в одеяло и опять, заснуть! Так он иногда и делал, стараясь под одеялом укрыться от глаз наставников. А они опять-таки пугали его, что за это на том свете ждут всяческие муки от когтей дьяволов.
Был в монастыре монах из крестьян. Он попросил школьного наставника дать ему какого-нибудь ученика, чтобы тот вместе с ним ночевал у него в келье. Наставник послал к нему Алкуина. Алкуину это было наруку: монах этот крепко любил спать и никогда на ночные службы не ходил в церковь. Вместе с ним мирно спал и Алкуин; только на душе часто было неспокойно: вспоминались рассказы о дьяволах и адских муках и думалось, не придётся ли когда-нибудь ответить за ночной сон, как и за увлечение Вергилием.
Однажды монах-крестьянин с вечера жарко натопил печку и лёг спать. Жарко и душно было в келье. Алкуин спал тяжёлым сном. Сквозь сон он слышал, как сторож бил в доску и скликал монахов на ночное богослужение. И вдруг мальчику померещилось, что вся комната наполнилась страшными дьяволами, которые принялись бить спящего монаха. Завернулся Алкуин с головой в одеяло и стал молиться, обещая, что никогда не будет пропускать ночных богослужений и не будет больше читать. Вергилия-язычника. А один из дьяволов будто бы и говорит: «Кто это там лежит, в одеяло укутанный?» Кинулись дьяволы к Алкуину. Он начал громко читать молитву и проснулся. А проснувшись, немедля бросился в церковь.
Так Алкуин рассказывал о себе много лет спустя, когда сам стал наставником монастырской школы; то, что пригрезилось, ему в кошмарном сне, он принял за действительность. Этот рассказ показывает, в каких условиях воспитывались тогда ученики монастырских школ и чем наполняли их головы наставники-монахи.
Между тем обучение шло своим чередом. Алкуин крепко выучил всю грамматику; засадили его за следующую науку — риторику. Риторика — искусство красноречия. Здесь проходили правила синтаксиса, стилистики, упражнялись в составлении проповедей, письменных и устных. Примеры приводились обычно из. старых римских ораторов, а иногда из творений «отцов церкви».
После риторики начали изучать диалектику. Так называли искусство правильно мыслить, рассуждать, определять содержание тех слов, которые произносишь, строить умозаключения; такую науку стали после называть логикой. На эту науку ушло много времени и сил. Но это была своего рода гимнастика для ума, которая после пригодилась Алкуину. Потом проходили арифметику — больше сложение да вычитание, потому что в умножении и делении сами наставники были не очень сильны: тогда пользовались римскими цифрами; попробуйте, при помощи римских цифр умножить одно трёхзначное число на другое; сами увидите, как это будет нелегко! Решали и задачи по арифметике. В монастыре был сборник задач, составленный знаменитым Бэдой-магистром, память которого чтили англо-саксонские монахи. Некоторые задачи, правда, были не столько арифметическими упражнениями, сколько загадками для развития сообразительности. Вот примеры задач, которые решал в школе Алкуин.
«Некий человек, гуляя по дороге, увидел идущих к нему навстречу людей и сказал им: «Я бы хотел, чтобы с вами было ещё столько же, сколько вас есть; да ещё половина половины этого числа и от того числа ещё половина; тогда вместе со мной будет Арифметика и геометрия — мужские сто». Пусть скажет, кто хочет, сколько было тех, которых он сначала увидел?»
Ответ в задачнике такой: «Тех, которых он прежде всего увидел, было 36. Вместе с другими оказалось бы 72. Половина половины — 18. От этого числа половина — 9. И вот что получится: 72 и 18 будет 90. Прибавь 9 — станет 99. Прибавь говорившего и получишь сто».
Другая задача: «Вол, который целый день пашет, сколько следов оставит в последней борозде?» Ответ на это предложен такой: «Ни одного следа не оставит вол в последней борозде, потому что за ним следует плуг, который запахивает все следы».
Вот ещё такая же задача:
«Некий человек должен был перевезти через реку волка, козу и связку капусты. И не мог найти другой лодки, кроме такой, которая могла лишь двоих из них перевезти. Но ему было приказано, чтобы всё это переправил в неприкосновенности. Пусть скажет, кто хочет, каким образом мог он их переправить в целости?»
Решение в задачнике предложено такое: «Сначала перевезти козу, оставив волка и капусту; потом вернуться, перевезти волка, а козу обратно увезти с собой; потом перевезти капусту, оставив козу; потом уже вернуться за козой».
Но монахи на арифметику смотрели практически. Им она нужна была для того, чтобы высчитывать так называемые «пасхалии»: в каком году на какое число придётся праздник пасхи, а в зависимости от пасхи — и ряд других праздников, а также великий пост. Дело в том, что в христианской церкви пасха являлась праздником «подвижным»: она должна была приходиться обязательно на то воскресенье, которое случится вслед за полнолунием, совпадающим с днём весеннего равноденствия (21 марта) или наступившим вскоре после него. Чтобы вперёд всё это вычислить, надо было произвести много кропотливых расчётов. В этих вопросах считался большим мастером уже упомянутый Бэда-магистр. По его книгам учили и Алкуина этому нелёгкому делу.
За арифметикой следовала геометрия. Но монахи не сильны были в ней. Алкуина могли научить только общим определениям: что такое квадрат, прямоугольник, треугольник, круг, чему равна сумма углов треугольника, и ещё немного в том же роде. Всё это запоминать надо было наизусть и без доказательств, так как сами учителя доказывать этого не умели. Сюда же, к геометрии, добавляли кое-какие сведения из географии и из наук, которые мы сейчас назвали бы естествознанием.
Потом изучали астрономию. Созвездия небесного свода и их течение тогда знали хорошо. Наблюдали и путь, который проходят планеты. Но объяснение этому движению давали неправильное: тогда ещё думали, что Солнце, Луна и звёзды вращаются вокруг Земли по разным сложным путям. Так когда-то учил греческий астроном Птолемей; его учение приняла и средневековая наука. С астрономией была связана астрология, то есть гадание по звёздам, попытка предсказывать по звёздам будущее.
Наконец, седьмой наукой считалась музыка. Музыку Алкуин начал практически проходить с первых же дней пребывания в монастыре. Его, как и других учеников, взяли в церковный хор и заставили принимать участие в богослужениях. Пение священных гимнов, псалмов и молитв практиковалось в монастыре постоянно, каждый день. Алкуин с голоса заучил мотивы этих песнопений. Для записи этих мелодий применялись тогда особые значки, но они были очень неточны, и петь по ним было трудно, если не запомнить мелодию с голоса. Всё это Алкуин начал постигать ещё с детства. Но уже в юношеском возрасте, к концу своего школьного курса, прошёл он трудную теорию музыки так, как её изложил учёный римлянин Боэций.
Итак, в течение ряда лет выучил Алкуин семь наук, которые вместе взятые звались «семью свободными искусствами». Параллельно читал он немало разных житий святых, церковных поучений и других религиозных книг. Но он читал также и исторические хроники монахов-летописцев, а также и некоторые книги древних авторов. Часто упражнялся Алкуин в писании латинских стихов.
Режим в школе был суровый. Веселье, забавы не допускались. За провинности и непослушание учеников крепко секли. Доставалось и Алкуину. Но он был способный ученик и нрава послушного. Оттого он меньше страдал от розог наставников, чем многие его товарищи. За эти нелёгкие годы постижения школьной премудрости выучился он глубоко любить книгу, и каждую свободную минуту старался отдавать чтению. В школе был обычай давать ученикам прозвища, взятые из римской истории. Алкуина наставник назвал Публий Альбин. Так и стали товарищи звать его Альбиной.
Наставник Алкуина, Эльберт, очень любил его и постепенно стал поручать ему занятия с младшими учениками. Так Алкуин постепенно из ученика превратился в учителя.
Случилось Эльберту однажды отправиться в далёкое путешествие в Рим. Эльберт взял с собой Алкуина. Это путешествие завершило образование молодого человека, до сих пор редко выходившего за ограду своего монастыря. Во время этой поездки Эльберт с Алкуином усиленно искали книг, которых не было в Англии. В обратный путь двинулись они, отягощенные мешками с рукописями. Проездом через Францию встретились они с молодым королём франков Карлом. Он предлагал им остаться во Франции, так как там науки совсем пришли в упадок. Но наши спутники предпочли вернуться на родину.
Спустя некоторое время Эльберта назначили архиепископом Иоркским. Руководство школой он передал Алкуину. Его же сделал он и монастырским библиотекарем, чему Алкуин был крайне рад: быть среди книг для него казалось счастьем.
Как учитель Алкуин скоро прославился по всей Англии. В Иоркский монастырь стали приезжать молодые монахи из других городов, чтобы поучиться у магистра Альбина.
В 780 г. умер Эльберт. На его место был избран новый архиепископ. Но надо было получить от папы римского утверждение нового архиепископа. Для этой цели послали в Рим Алкуина. Алкуин успешно выполнил поручение. В Италии он ещё раз встретился с королём франкским Карлом, который незадолго до того завоевал королевство лангобардов в Северной Италии и короновался лангобардской короной. _Карл долго убеждал Алкуина отправиться с ним во Францию, где так были нужны образованные люди. На этот раз Алкуин пообещал исполнить его просьбу. Он вернулся в Иорк с отчётом о поездке, но вскоре направился ко двору Карла. С собой он взял нескольких своих учеников и побольше книг, которых очень нехватало во Франций.
И вот Алкуин при дворе Карла Великого. Карл принял его очень радушно и назначил на его содержание доходы с трёх монастырей. Карл хотел прежде всего сам поучиться у Алкуина, а также хотел, чтобы Алкуин обучал его сыновей и дочерей. Алкуин сделался дворцовым наставником.
Карл ещё раньше прошёл курс грамматики у одного итальянского учёного. У Алкуина он хотел учиться дальше и пройти риторику и диалектику. Алкуин много занимался с королём и для занятий с ним составил новые учебники по этим предметам. А так как Карла в риторике интересовала практическая часть, то Алкуин в своём курсе подробно познакомил его с тем, как вёлся судебный, процесс в римских судах и как составлялись римскими ораторами судебные речи. Примеры он приводил больше всего из знаменитого римского оратора былых времён Цицерона. Но в этом же курсе от римских судебных речей Алкуин перешёл к вопросу о христианской нравственности.
Одновременно Алкуин учил и трёх сыновей Карла. С двумя старшими он приступил к изучению грамматики. Вместе с ними учились и другие подростки, сыновья приближённых Карла. Так же, как для короля, он составил для них новый учебник, стараясь сухую грамматику сделать возможно более понятной и изложить её в виде диалогов, разговора. Так возникли три главных учебника Алкуина, которыми он прославился в своё время: учебники грамматики, риторики, диалектики. Дополнением к грамматике явилось руководство по орфографии.
Вот как начинался учебник грамматики Алкуина:
«Были в школе магистра Альбина [т. е. Алкуина] два мальчика, один — франк, другой — сакс, которые недавно вступили в густую чащу грамматики. Им захотелось некоторые правила словесной науки уточнить для лучшего запоминания путём вопросов и ответов.
Сначала франк сказал саксу: «Ну-ка, сакс, отвечай на мои вопросы, так как ты старше возрастам. Мне четырнадцать лет, а тебе, думаю, пятнадцать». На это сакс ответил: «Согласен. А если что-нибудь хочешь спросить более трудное или взятое из философской науки, следует спрашивать наставника». На это наставник сказал: «Мне нравится, дети, намерение ваше; и я охотно удовлетворю вашу любознательность. Но прежде скажите, с чего, вы думаете, должно начать ваше обсуждение?»