На белом было написано знакомым уже почерком "Мистер Снейп, вас долго нет. Я волнуюсь. Позвоните, когда сможете. Гарри".
Зеленый жуткими кривыми каракулями сообщал, что "у Гарри поменялся номер мобильного". Абсолютно неразборчивые цифры прыгали вверх-вниз и налезали одна на другую, так что даже если б Снейп захотел позвонить, то просто не смог бы. Хм, поменялся номер… Можно подумать, Снейп раньше располагал номером его сотового! Что за дичь?!
Красный стикер напугал его. На узкой бумажке Снейп прочитал три строчки, выведенные явно женской рукой.
"Гарри сейчас в больнице.
Все время спрашивает о вас.
Поднимитесь наверх, пожалуйста, как только прочитаете это"
Когда Снейп понял, что перечитывает красный стикер уже в шестой раз, он аккуратно сложил пополам все три бумажки и оставил их на комоде в прихожей. Он разберется с этим потом, позже. Сейчас у него были дела поважней. И статья ждать не может. Вот только закончит с насущными вопросами и обязательно сядет за статью.
Двигаясь точно во сне, Снейп распаковал вещи, часть развесил в шкафу, часть отнес в бельевую корзину.
Принял душ и высушил волосы. Надел домашний халат.
Тщательно проверил все в квартире, начиная со шкафов, заканчивая трубами, окнами и показаниями счетчиков.
Проветрил.
Смахнул пыль.
Внимательно осмотрел свои цветы. Несколько азалий погибли, и два папоротника засохли. Вероятно, миссис Феррерс не увидела папоротники, они стояли в затененном месте. А азалии, скорее всего, залила. Раньше Снейп расстроился бы, сейчас лишь отметил машинально, да и только.
Потом он вспомнил про холодильник. Но холодильник тоже оказался в полном порядке.
Все работало исправно, все было в целости и сохранности.
Снейп глянул на часы – подошло время пить чай.
Пока закипала вода, Снейп стоял возле окна с телефонной трубкой в руке, уставившись на крикливо-алые шторы в окне второго этажа дома напротив. Надо было позвонить в квартиру наверху. Из ступора его вывел щелчок закипевшего чайника. Телефон вернулся на базу.
Снейп ополоснул кипятком свой любимый заварочный чайник, прозрачного толстого стекла, всыпал в него зеленый чай, сорго, цикорий, апельсинные корки. Подумал, и добавил еще мяту. Залил эту смесь кипятком, закрыл крышкой. И пошел переодеваться. Надо все же забрать ключи у соседки. Вот сейчас заберет, и сразу за стол, работать.
Снейп спустился на второй этаж. Миссис Феррерс была дома. Он был вынужден зайти и минут десять выслушивать ее жалобы на ревматизм, цены и непутевого сына. Снейпу удалось забрать у нее второй комплект ключей только после того, как он сообщил, что внизу ожидает такси.
Ноги сами понесли его на пятый этаж.
Дверь открыла лохматая девица. Гермиона, напомнил он себе.
– А, это вы, сэр! Проходите. Добрый день.
Снейп молча прошел за ней в гостиную и сел на диван. Девица – Гермиона! – разглядывала его пристально и долго. Снейп начал думать, что порезался во время бритья. Или случайно сбрил брови заодно.
– Вы увидели все, что хотели, или мне встать, повернуться? – не выдержал он.
Девица спохватилась и всплеснула руками.
– Ох, простите, я… Просто я задумалась.
– О моей неотразимой внешности?
Девица даже не смутилась. Задумчиво качая головой, отвела рассеянный взгляд и закусила губу.
– Знаете, просто Гарри… Он постоянно говорит о вас, но я не могла даже подумать, что… Впрочем, сейчас не время. Я только хотела, чтобы вы знали – Гарри переживал, когда вы пропали…
– Я не пропал, – раздраженно перебил ее Снейп, – что за чушь! Я уезжал в отпуск.
– Я так и сказала ему, но он все равно волновался. У него ведь, знаете как – он обо всех судит по себе. – Гермиона тряхнула пышным хвостом, туго стянутым на затылке. Глаза ее потеплели. – Если кто-то долго не звонит, или не приходит – он сразу переживает, не случилось ли чего. Да, вот так вот. Иногда волнуется за меня похлеще, чем моя мама.
Она глубоко вздохнула, расправила плечи и заговорила быстро, сбивчиво, словно боялась передумать.
– У него случился очередной приступ, и доктор Помфри не смог помочь обычными уколами. Гарри отвезли в клинику. Он сейчас там. Я дам вам адрес. Ну, если вы хотите, разумеется. То есть… Гарри просил, чтобы я вам его дала, когда вы вернетесь… Появитесь. Он очень хочет, чтобы вы пришли к нему. Но я думаю, что это вовсе не обязательно. На самом деле, я даже уверена, что это плохая идея. И вам это совершенно ни к чему. Я могу дать вам номер его сотового. Вы могли бы просто позвонить ему. Если хотите, конечно…
Снейп сердито выдернул из тонких пальчиков листок с адресом клиники и номером телефона и поднялся с дивана.
– Мисс, позвольте уж мне самому решать, хороша эта идея, или плоха.
Уже в дверях она зачем-то добавила, обращаясь к его спине:
– Я пока не буду ему говорить, что вы уже дома.
И захлопнула дверь.
Прекрасно.
***
В приемном покое Снейпу долго объясняли, что уже слишком поздно, что часы посещений истекли, что нужно прийти завтра. Не моргнув глазом, он соврал, что завтра улетает в Нью-Йорк.
Ему выдали зеленый халат и синие бахилы, а еще повесили на шею желтый бейдж с его именем. Он послушно облачился во все это попугайское великолепие и последовал за маленькой пухлой медсестрой-мулаткой по длинным пустынным коридорам.
Полные ножки медсестры, затянутые в белый хлопок больничной униформы, семенили быстро-быстро. За ее четыре шага Снейп делал два. Он считал.
Господи, когда же кончатся эти тоскливые голубые коридоры, пропахшие дезинфекторами, болезнью и отчаянием?
На третьем повороте Снейп вспомнил, что забыл купить фрукты. В какой-то книге он читал, что больным при посещениях принято приносить полезные фрукты – апельсины, бананы, грейпфруты. Манго.
Коридор закончился внезапно. Мулатка что-то говорила Снейпу, тыкая пухлым пальцем в огромный циферблат часов на стене. Снейп не услышал ни слова, но машинально кивнул и вошел в палату.
В помещении царили сумерки, свет лился от крохотных ламп над прикроватными тумбочками.
Их было трое в палате. На ближайшей к двери кровати – белобрысый мальчуган лет пятнадцати, с планшетом в руках. Вторую занимал взрослый парень, бритый налысо, с жутким свежим шрамом через левый висок и бровь. Этот листал потрепанный порно-журнал.
Гарри лежал на самой дальней койке, у окна. Снейп подошел как можно тише.
Черные волосы, давно не мытые, торчали во все стороны, словно иглы дикобраза, под глазами темнели круги, бескровные губы опять пересохли. Но вокруг рта не было тех жутких синюшных пятен. К худой руке присосалась трубка капельницы. Он насчитал на стойке четыре флакона. Три пустых, и один почти полный.
Сердце Снейпа дрогнуло и забилось чаще. Он тихонько позвал:
– Гарри?
Мальчик открыл глаза и повернул голову.
– Ты пришел… – слабый выдох, еле слышный.
Снейп подошел к кровати и встал рядом, не зная, что делать дальше.
– Где ты был так долго? Я уж думал, ты съехал… – Еле заметная улыбка тронула бледные губы.
Снейп постарался придать лицу обиженное выражение.
– Бросить свою уютную нору из-за парочки мартовских котов? Считаешь – я такой уж слабак?
Улыбка стала шире.
– Я был в отпуске, Гарри.
Усталые глаза на миг вспыхнули прежней яркой зеленью.
– А где?
– В Италии. У моря.
– Ух ты… Море. Я бы тоже хотел на море. Я был один раз…
– Я помню, ты мне рассказывал.
Гарри вздохнул и прикрыл глаза. Снейп испуганно склонился над ним.
– Тебе плохо?
Гарри помотал головой.
– М-м. Это лекарства. Они что-то добавляют туда по вечерам. От этого спать хочется.
Снейп почувствовал себя круглым дураком.
– Прости, я не подумал. Надо было прийти завтра. Ты спи.
Зеленые глаза тут же распахнулись, Гарри ухватил Снейпа за руку и потянул к себе.
– Нет! Посиди со мной немного, пожалуйста.
– А можно? – засомневался Снейп.
– Конечно. Мне все можно. – Улыбка Гарри стала совсем вымученной. Двадцатилетние мальчишки не должны так улыбаться. – Хорошо отдохнул?
– Оказалось, что я не умею отдыхать. – Снейп пожал плечами и попытался осторожно высвободить свою руку, но ледяные пальцы не отпустили. – Ты замерз?
– Я теперь все время мерзну. Лучше расскажи, как там было?
Снейп сел на край кровати, бережно укрыл плечи Гарри одеялом и начал рассказывать, тихо, почти шепотом. Про море, жару, шум прибоя, длинные песчаные пляжи, крики чаек, рыбацкие лодки, рассветы, закаты, пение цикад, чернильно-черные душные ночи, мириады звезд на чужом небе…
Гарри заснул минут через десять, так и не выпустив руку Снейпа.
читать дальше***
– Ну что, как он сегодня? – деловито осведомился Снейп, вручая Гермионе пакет с фруктами и сушеными травами.
– Господи, где вы только берете их? – Гермиона разглядывала этикетки на картонных коробках и неодобрительно качала головой.
– У китайцев, разумеется, где же еще! – Снейп хмыкнул при виде ее округлившихся глаз. – Отнесите на кухню, я потом сам заварю. Как он?
Гермиона отвела глаза. Уголки ее губ скорбно опустились. Снейп молча развернулся и двинулся в гостиную.
Гарри лежал на диване, укутанный в два пледа, и смотрел футбол. Под головой у него было две пышных подушки, рядом с диваном стоял новый журнальный столик, на нем пустые чашки теснились рядом с батареей лекарств: пузырьки, коробочки, серебристые блистеры, баночки и флаконы. Слишком много. Тут на троих бы хватило. Снейп поморщился: в комнате стоял удушливый аптечный запах.
Он распахнул сразу два окна, в гостиную ворвалась сырая осенняя свежесть. Запахло прелыми листьями, дымком костра и дождем.
– Северус, привет.
Вместо ответа Снейп недовольно скривился.
– Проветривать надо не два раза в день, а каждый час, ровно пятнадцать минут, – проворчал он.
Гарри улыбался.
– Тебя сегодня кормили? Супом, надеюсь, а не жареной картошкой? Доктор Помфри заглядывал?
Гарри кивал и улыбался.
– А если я хочу жареную картошку?
– А если я хочу быть вторым Джорджем Оруэллом?
– Если это какой-нибудь горячий красавчик, то не надо. Ты мне и таким нравишься.
– Великий боже… Так, ладно, это подождет. Ты пил те травы, что я заварил утром? Гранат ел? Вставал сегодня? Гулял? Кто с тобой ходил на прогулку? Что ты улыбаешься?!
– Соскучился по тебе. – Улыбка стала еще шире. Если так дело пойдет дальше – скоро только она одна и останется. – Посиди со мной.
– Мне некогда, – буркнул Снейп и тут же послушно сел.
Уже привычно взял запястье Гарри и отыскал тонкую прерывистую ниточку пульса.
Он все никак не мог привыкнуть к тому, что у Гарри всегда такой пульс. Поначалу даже все время сравнивал его со своим. Так и сидел – пальцы правой руки на запястье Гарри, пальцы левой – на собственном горле. Разница была вопиющей. Она пугала. Хотелось бежать, звать на помощь, звонить врачам, требовать скорую, трясти их за воротник и кричать "Да сделайте что-нибудь!"
Доктор Помфри уже объяснял ему, что это не так уж страшно, что у Гарри почти всегда так в периоды обострений. Снейп поинтересовался, что Гарри чувствует во время приступа, и услышал в ответ банальности про субъективность ощущений и прочее. Когда Снейп довольно жестко потребовал не лить воду, доктор оскорбленно поджал губы, а потом прозвучали другие умные слова – перебои, трепетание, замирание. Слова эти пугали Снейпа. Он спросил – можно ли с этим что-то сделать. Доктор отвечал, что тут ничего не поделаешь, окончательно все решить может только операция. Снейп тогда осведомился – сложная? Доктор Помфри сыпал терминами, пространно пояснял, перечислял возможные осложнения, и в заключение назвал несколько фамилий хирургов, которые могли бы за это взяться. Снейп застыл, как громом пораженный, когда в их числе прозвучало имя Малфоя.
Воспоминания накрыли его тяжелой мутной волной. Он барахтался в них два дня, прежде чем понял – они уже совсем не причиняют боли. Все-таки почти двадцать лет прошло.
– Северус, обещай мне кое-что.
Снейп нахмурился и мотнул головой, показывая, что Гарри мешает ему считать пульс.
– Да оставь ты в покое мою руку! Сегодня так же, как вчера. А вчера так же, как позавчера. – Гарри горько усмехнулся.
Снейп от этой его новой улыбки приходил в ужас. И становился совсем беспомощным – не помогали ни сарказм, ни ехидство, ни отвлекающие маневры. Гарри стал очень избирательным и не замечал ничего, что уводило его в сторону от нужной темы. – Обещай мне – когда меня не станет…
Снейп закатил глаза и цокнул языком.
– Мистер Поттер, можно уже заказывать оркестр?
– Не перебивай меня, пожалуйста, – очень серьезно попросил Гарри. Снейп не вынес его взгляда – опустил глаза. – Когда меня не станет, ты не очень на Рона наезжай, ладно? Ты больше с Гермионой договаривайся.
– О чем? – мрачно поинтересовался Снейп.
– Ну, мало ли… Вдруг Рон опять разбушуется и сломает кровать!.. – Гарри хихикнул и тут же закашлялся. Этот кашель у него теперь не проходил. Доктор Помфри сказал – легкие отекают понемногу. – Или вечеринку закатит… На него нельзя наезжать, он от этого звереет.
– Разве? Не замечал за мистером Уизли ничего подобного, – язвительно прокомментировал Снейп. – По-моему, твой друг – сама любезность и обходительность!
– Его только Гермиона может в руках держать.
– Да что ты говоришь? – Снейп деланно удивился. – А тебя сможет? Может, попросить ее, чтоб выбила из тебя эту дурь?
– Какую еще дурь?
– Ты сам знаешь, какую, – процедил Снейп.
Теперь уже Гарри виновато опустил глаза.
Он знал – речь идет о его унынии.
Когда они забирали Гарри из больницы в начале сентября – Рон, Гермиона, "синий горошек", которого в миру звали Луной, два развеселых рыжих клона, по совместительству братья Рона, долговязый небритый юноша с печальными глазами, не выпускавший из виду "синий горошек" ни на минуту, и еще одна рыжая бойкая девица, которая оказалась сестрой Рона (тут Снейп просто охренел, к слову сказать) – Снейп тоже был с ними. Гарри очень просил.
Позвонил с утра и радостным, обычным своим бодрым голосом объявил, что его выписывают, и попросил приехать. Снейп был неимоверно рад снова слышать Гарри таким, но упирался изо всех сил.
– Ну к чему? Это лишнее, Гарри. За тобой приедут друзья.
– Вот-вот, а ты их уже неплохо изучил. Они меня простудят по дороге домой.
– Закроешь в такси все окна.
– Они обязательно включат кондиционер.
– Напустишь на них Гермиону.
– Ты в сто раз круче Гермионы.
– Я несказанно горд и польщен этим обстоятельством, но у меня лекции, Гарри, я не смогу.
– Я знаю, что можешь. Перенеси свои лекции. Или пусть тебя заменят.
– Я незаменим, – пошутил Снейп.
– Для меня тоже.
– Гарри…
И тогда Гарри сделал ход конем.
– А! Да ты просто трусишь!
– Что?!
– Трусишь! Боишься, что все подумают, будто я тебе нравлюсь! Ну, признай, ты просто трус! – Маленький мерзавец нарочно говорил спокойно и насмешливо, дразнил. Знал, на что давить, подлец. – Ладно, если так бережешь свою репутацию, можешь не приезжать.
– Нет уж, теперь я приеду! – зашипел разозленный Снейп. – И мы еще посмотрим, кто из нас трус!
читать дальшеВ коридоре, на выходе из палаты, они разыграли настоящий спектакль. Ну, то есть, для остальных это был спектакль, или, вернее, комическое реалити-шоу. Снейпу-то было не до смеха. Гарри тоже перестал улыбаться, когда Снейп, в лучшем своем парадном костюме и черном пальто, в правой руке на отлете – букет из белых калл, приближался к нему по коридору, твердо печатая шаг начищенными до слепящего блеска ботинками.
Вся галдящая толпа друзей разом смолкла, как по команде.
Снейп вручил Гарри букет, склонился, приобнял за одно плечо и нежно поцеловал в висок. Щеки Гарри сразу зарделись, в глазах мелькнула паника. И тут же сменилась хищным блеском. Снейп на миг растерялся, а потом стало поздно – тонкие руки, в одной из которых был букет, обвили его шею, нахально потянули вниз, и в рот Снейпа нагло ворвался чужой язык.
От давно позабытых ощущений голова сразу же пошла кругом, из груди вырвался тихий стон, колени дрогнули, сердце заколотилось… И тут в голове что-то щелкнуло, и Снейп, словно от иглы, дернулся от мысли: а у Гарри, должно быть, сердце трепыхается раненой птицей?
Он разорвал поцелуй и тихонько шепнул в повлажневшие алые губы:
– Ты победил. Храбрец.
Гарри радостно вскинулся, но тут же сник. На лицо набежала тень понимания – его жалеют, берегут. Снейп от досады стиснул зубы – надо же, сообразил, уж лучше бы злился и обижался.
А когда зеленые глаза налились тоской – коснись, и через край польется, затопит все вокруг – у Снейпа заныло в груди. И в этот самый миг он с совершенной ясностью осознал: плохи твои дела, Северус Снейп. Хуже некуда.
Но он ошибался. По-настоящему плохо стало гораздо позже.
Первый месяц после больницы Гарри жил под неусыпным наблюдением. Рядом с ним постоянно находился кто-то из друзей – Рон, Гермиона, Луна, Джордж, Фред, Джинни, Невилл – Снейп уже знал их всех по именам и даже не путал близнецов.
А однажды он застал у Гарри Люпина, вместе с собакой, и возмутился до крайности. Правда, при виде разгневанного Снейпа Люпин пришел в ужасное смятение и быстро убрался, но Снейп еще долго не унимался.
– В этой квартире хоть кто-нибудь понимает значение слова "антисанитария"?! Это уже даже не проходной двор, это базарная площадь какая-то! Где Гермиона?! Куда она смотрит?!
Гарри ласково улыбался ему. От него ничего не ускользнуло.
– Северус, он хороший, правда. Вы должны подружиться.
– Я?! С этой блохастой дворнягой?! – взвился Снейп.
– Не притворяйся, будто не понимаешь. С Люпином.
– С какой это стати? – процедил Снейп, отворачиваясь.
– Он очень одинок, Северус. И болен. А вы с ним ровесники. Могли бы найти общий язык.
– Вот еще! – Снейп презрительно фыркнул и отошел к окну. – Не имею ни малейшего желания.
– Ты его просто не знаешь. Он замечательный. Честно!
– У тебя все замечательные. Ты неразборчивый.
– Неправда! Разборчивый. Тебя же вот разобрал. Он очень страдает от одиночества, Северус.
В груди у Снейпа зашевелилось нечто тошнотворно-колючее, подозрительно похожее на ревность. Последний раз подобное ощущение он испытывал так давно, что уже совсем позабыл, каким жгучим оно бывает. Вот так сюрпризы на старости лет! А он-то, дурак, был уверен, что застрахован от них. Надеялся на свою отталкивающую внешность и броню из ледяного сарказма. Какие злые шутки откалывает порой судьба! Он бы даже рассмеялся, если б не боялся, что Гарри примет на свой счет.
– Что ж… – он пожал плечом и желчно скривился. – Я, разумеется, не могу тебе запретить собирать вокруг себя всех на свете проходимцев и любить их.
– Любить? – Гарри тихо рассмеялся. – Ты сказал – любить? Или мне послышалось? Ты и правда сказал – любить?
Снейп сердито глядел через плечо, как Гарри хихикает, утопая в подушках.
Но на самом деле не злился. Он лично привел бы за руку Люпина и усадил рядом с Гарри на весь день, лишь бы зеленые глаза не наполнялись тоской и не застывали подолгу, будто стеклянные. Да что там Люпина – он бы кого угодно привел, если бы Гарри попросил!
Но Гарри по какой-то запредельной, иррациональной, непостижимой причине хотел именно его, Снейпа. Подолгу не отпускал от себя. Звал, звонил под любым предлогом, даже во время лекций, а если Снейп не отвечал на звонки, присылал дурацкие шутливые сообщения. Как только Снейп приходил к нему вечером, все время что-нибудь просил: чаю, посидеть рядом, почитать вслух книгу, согреть руки, рассказать интересную историю, да пострашнее – про Крысолова, например.
Снейп не мог ему отказать. Ни в чем. Абсолютно. Иногда ему казалось – если Гарри попросит его уволиться из университета и сидеть возле него днями – Снейп так и сделает.
Каждый вечер после работы он первым делом поднимался на пятый этаж, и уже потом принимался за все остальное.
Все дольше он засиживался по вечерам возле Гарри, подменяя Гермиону.
Все чаще по выходным они отправлялись в ближайший парк на прогулку. Вскоре их стали узнавать, завсегдатаи чинно здоровались с ними, почтенные джентльмены важно кивали Снейпу, а седовласые чопорные леди мило улыбались Гарри.
Гарри шел медленно, то и дело останавливаясь, потому что его мучила одышка и кружилась голова. Снейп аккуратно брал его под руку, и Гарри прижимался доверчиво, льнул, будто родной. Снейп от этих прикосновений совсем терялся. Они жгли даже через пальто. Такие невинные и безобидные, они пробуждали в душе Снейпа ураган чувств. Ему хотелось большего. Хотелось всего. Но он знал, что никогда не позволит себе. Ничего.
Зато Гарри он позволял все. Кроме поцелуев.
Когда Гарри тянулся к нему, требовательно приоткрывал губы, Снейп целомудренно целовал его в висок и отстранялся. Желая утешить, неловко гладил по напряженным плечам, ерошил непослушные вихры.
– Ты меня совсем не хочешь, да? – грустно улыбался Гарри.
Снейпу было плохо от этого вопроса и от этой улыбки. Он хотел, сильно хотел, до ноющей боли в груди. Но ему было страшно.
– Поверить не могу! – Он пускал в дело самую циничную из своих ухмылок и выразительно цокал языком. – Да вы, мистер Поттер, должно быть, слепее дневной совы! На кого позарились – на старого мрачного профессора с уродливым клювом вместо носа. Вам не очки надобно носить, вам пора подзорную трубу покупать!
Гарри злился, фыркал, ходил за Снейпом хвостом, но ничего добиться не мог. Потом не выдерживал – смеялся и звал ближе, к себе на диван или кровать.
– Почитай мне.
Снейп послушно читал.
Но однажды они все же поссорились.
В один из темных дождливых октябрьских вечеров Снейп устроился рядом с Гарри на диване. Им было хорошо и уютно вдвоем. Рона и Гермионы не было дома: они ушли не то в кино, не то в гости к родителям Рона.
Гарри смотрел по телевизору фильм, фантастику, конечно же – на экране мелькали роботы, невиданные чудовища, то и дело кто-то истошно верещал, стрелял или дрался. Снейп не желал смотреть подобную чушь – он читал книгу. И так погрузился в свое занятие, что не заметил, как Гарри выключил телевизор, а потом тихонько встал и погасил свет. Комната тотчас погрузилась во мрак, едва разбавленный светом фонаря с улицы. Снейп возмутился, но Гарри лишь молча вытащил из его руки книгу, положил ее на столик и уселся слишком близко. Снейп заволновался. А когда Гарри потянулся губами к его лицу – испугался.
– Гарри… – но не успел продолжить.
– Знаю, знаю, – горячо зашептал в его губы Гарри, – мне нельзя, ничего нельзя. Бегать нельзя, работать нельзя, целоваться нельзя, трахаться тем более нельзя. Так и сдохну невинным. Как думаешь, хороший из меня ангел получится?
Подчиняясь внезапному порыву, Снейп сгреб его в объятия, прижал к себе, убаюкивая, прогоняя злую досаду.
– Гарри, что за идиотские мысли? У тебя просто осеннее обострение, оно скоро пройдет. Ты поправишься, тебе станет лучше, и ты совсем другими глазами посмотришь на этот день. И на меня. И подумаешь – как я мог? Где были мои глаза? Зачем я пудрил мозги бедному старому профессору? Ты обязательно будешь учиться, у тебя будет множество друзей, и среди них непременно встретится тот самый, особенный, с которым у тебя будет чудесный, прекрасный, волшебный, незабываемый первый раз.
– Я не доживу до какого-то там "волшебного". А ты рядом, вот он ты. Я с тобой хочу свой первый раз.
– Бестолочь, гони эти мысли. Все будет хорошо.
– Не будет, – буркнул ему в подмышку Гарри.
– Обязательно будет, Гарри. Будет. Не может быть по-другому. Я с доктором Помфри говорил на днях. Он сказал, что аритмия уже не такая сильная, что ты идешь на поправку, что последняя кардиограмма была с позитивными изменениями. Вот увидишь – скоро ты совсем поправишься, сможешь снова ездить на стадион, смотреть свой возлюбленный футбол, а я поеду с тобой. Никогда не был на стадионе. Тебе придется взять меня с собой и все объяснять – без тебя я вряд ли что-то пойму. А летом я отвезу тебя на море. Поедешь со мной на море?
Гарри хмыкнул.
– Это ты на ходу придумал, сейчас? Зубы мне заговариваешь? Чтобы я тебя в постель не тащил?
Снейп покачал головой, очень убедительно улыбнувшись. Ну, он надеялся, что убедительно.
– Ты совсем не умеешь врать, Северус! – Гарри оттолкнул его и отошел к окну. – Тебе пора.
– Гарри… – Снейпу невыносимо хотелось обнять, утешить, успокоить, но он не знал – как.
– Тебе пора, Северус. Я устал, хочу лечь в кровать. Иди.
читать дальшеГарри наказывал его.
Перестал звонить, звать к себе, а когда Снейп приходил сам – лишь сухо кивал и молчал. Рон и Гермиона переглядывались, недоумевая, но не вмешивались. Снейп чувствовал себя ужасно, будто был в чем-то виноват.
Поздним вечером пятницы, когда Снейп, злой и вымотанный после четырех лекций и двух семинаров, принес ему фрукты и его любимые пирожные, Гарри открыл дверь сам. Выражение его лица ничего хорошего не предвещало.
– Мне не нужны твои апельсины и манго, Северус. И пирожные. Ты мне нужен. Ты, понимаешь? Я не хочу сыграть в ящик, так и не узнав, каково это! Люпина мне, что ли, прикажешь позвать?!
Снейпа словно под дых ударили. Он хватал ртом воздух, как выкинутая на берег рыба, и не знал, что ответить.
– Мне показалось – я тебе не безразличен… – Гарри сморгнул злые слезы и захлопнул перед ним дверь.
Гарри и был ему не безразличен. До такой степени не безразличен, что Снейп уже и сам не знал, как ему дальше жить с этим небезразличием. При одной мысли о том, что он может потерять пусть даже такие, платонические и невинные, отношения с мальчиком, ему хотелось лечь на пол и помереть. Думать же о том, что с Гарри может случиться плохое, Снейп и вовсе не мог – это было физически больно.
Суббота и воскресенье прошли, словно в тумане. Началась рабочая неделя.
Вроде бы ничего не изменилось, жизнь текла своим чередом: Снейп как прежде вставал в шесть, не дожидаясь пиликанья будильника, пил кофе, машинально ел, ехал на работу, читал лекции, даже писал какую-то статью.
Вечерами его выворачивало наизнанку от желания подняться наверх. Или хотя бы позвонить, узнать – как он, что с ним. Но Снейп не шел. И не звонил. Словно сковал себя цепями по рукам и ногам, не давал себе пошевелиться. От этой обездвиженности он мучился, совсем терял разум. И все время боялся, что однажды зазвонит телефон, он снимет трубку, а та скажет плачущим голосом Гермионы страшные слова.
В среду вечером Рон чуть не отправил его на тот свет. В дверь позвонили, и когда Снейп открыл и увидел его на пороге, сердце тяжело ухнуло вниз, а потом взлетело к самому горлу и понеслось бешеным галопом, чуть не проломив грудную клетку – до Снейпа дошло, что на лице рыжего идиота не маска горя, а гримаса злости.
– Не знаю, чем вы его околдовали, как по мне – страшнее вас только гремлины и тролли! – с ходу заорал Рон, весь перекошенный от ненависти. – Но он вас зовет!
Снейп онемел, ухватившись рукой за дверной косяк, чтобы не упасть.
– Ему плохо, говорю вам, вас зовет! – гаркнул верзила. – Иисусе, какого рожна он вцепился в вас, будто на свете никого больше нет?! Старый мерзкий паук с флюгером вместо носа и сальными патлами! – развернулся и ураганом умчался наверх.
Снейп даже не помнил, как оказался в спальне Гарри.
В полутемной комнате стоял удушливый запах спирта, на столе валялись окровавленные комки ваты.
Снейп открыл форточку и кинулся к кровати.
– Что сказал доктор Помфри?
– Сделал три укола, – ответила гнусавым голосом заплаканная Гермиона, терзая в руках салфетку. – Сказал, что в больницу не имеет смысла ехать. Велел – если что, звонить опять ему.
– Выйдите, пожалуйста, – попросил он ее, еле сдерживаясь, чтобы не закричать во весь голос.
Она ушла, тихонько прикрыв дверь.
Снейп сел на кровать. Взял ледяную руку Гарри в свои, согревая.
– Ты все-таки пришел… – Видно было, что Гарри очень хочется спать – глаза совсем слипались, язык заплетался. Наверное, приступ был затяжной, вымотал его, выжал досуха. К этому добавился седативный эффект от уколов. Но на дне зеленых глаз, в расширенных черных зрачках плескался страх, первобытный ужас, который не давал ему заснуть. Доктор Помфри говорил Снейпу, что этот страх смерти совершенно неконтролируем, даже когда под ним почти нет реальной почвы, объяснял что-то про выброс гормонов, адреналин и панические атаки. "Гарри изматывают не только сами приступы, а и панический ужас от них. К сожалению, это распространенное явление при его диагнозе. И с ним практически невозможно бороться. Как правило, после успешной операции все эти симптомы проходят сами собой в течение года". Снейп вроде бы и понял, но когда видел такие глаза у Гарри – совсем терял голову и последние крохи самообладания. – Побудешь со мной? А то Гермиона все время плачет… А Рон совсем не годится в сиделки, вот беда… Совсем…
Снейп скинул обувь, лег рядом, обнял, согревая своим дыханием.
– Конечно, побуду. Сколько ты захочешь.
– До утра?
– До утра. До пятницы. До весны.
Гарри слабо хихикнул. Потом прерывисто вздохнул и прижал к губам руку Снейпа.
– Ну и пусть. Пусть хотя бы так, да? Все равно же недолго уже осталось…
– Не мели чепухи, – строго приказал Снейп.
Гарри притих. Потом зашептал:
– Ты ведь выдержишь? Ну, я хочу сказать – я сейчас не больно-то привлекательный, да? Крышу не сорвет у тебя от вида моей худой задницы? – снова захихикал и тут же закашлялся. – Потерпи еще немного… Когда ты рядом, мне легче. Не так страшно. А одному страшно. Очень страшно. Не буду же я постоянно Гермиону будить и заставлять со мной ночью лежать. Рон ведь так долго не продержится, набьет мне морду, – и снова тихий смех.
– Гарри, уймись, а? – попросил Снейп. – Спи уже. Я буду с тобой. Каждую ночь.
– Обещаешь?
– Обещаю.
Через минуту Гарри уже мирно сопел. А Снейп не сомкнул глаз до утра, прислушиваясь к тихому дыханию и считая губами пульс на виске.
С той ночи Снейп жил на две квартиры. По утрам уходил от Гарри к себе, принимал душ, ел и ехал в университет. А вечером все то же самое, только в обратном порядке.
Поначалу Гарри выглядел очень довольным, даже воспрянул духом. Когда Снейп приходил в спальню, он радостно улыбался, откидывал край одеяла и хлопал рукой по второй подушке. Снейп поднимал брови и нарочито тяжело вздыхал.
– Не знаешь, отчего мне кажется, будто я пес, которому хозяин командует "Аксель, место!"?
Гарри заливисто смеялся.
– Аксель? Где ты откопал эту дрянную кличку?
– Не знаю. Где-то слышал.
– Ужас! Вот пса Люпина зовут Блэк. Потому что он черный. Вот это нормальное имя для собаки.
Снейп скривился.
– Не упоминай при мне эту парочку, будь любезен! Не выношу обоих!
Гарри тянул к нему руки, смеясь:
– Иди ко мне, быстрей. Я так соскучился. Целый день мечтал о тебе…
– О да, я – мечта! Принц! – ворчал Снейп, укладываясь на свою подушку и укутываясь своим одеялом.
Гарри обиженно сопел. Ровно минуту. Потом лез к Снейпу под бок и возился, устраиваясь удобней.
– Хватит уже копошиться, – бурчал на него Снейп. – Сколько можно?
Гарри даже не считал нужным отвечать, лишь зевал, счастливо вздыхал и тут же засыпал.
А Снейп часами лежал без сна и лишнего движения, боясь нечаянно разбудить Гарри, и думал о том, что раньше ему никогда не доводилось спать в одной кровати с кем-то. У них ведь даже нет ничего. И вряд ли что-то будет.
В ноябре Гарри опять стало хуже. Приступы следовали один за другим. Посреди ночи он, испуганный и задыхающийся, резко садился в постели и шарил рукой, отыскивая Снейпа. Снейп включал свет, вскакивал, давал ему таблетки, капли, отпаивал теплой водой или разогретым в микроволновке слабым отваром из трав, а потом долго баюкал, усадив к себе на колени. Гарри хватался ледяными пальцами за шею Снейпа, смотрел черными от страха глазами и шептал:
– Опять я тебе спать не даю…
Снейпу хотелось выть.
читать дальше***
Промозглым ветреным вечером Снейп вернулся домой позже обычного, поднялся к Гарри и сразу отправился на кухню: заваривать его любимый чай и заодно сделать себе пару сэндвичей – толком пообедать в университете Снейпу так и не удалось, желудок уже давно требовательно урчал.
Гарри и Рон смотрели футбол в гостиной. Гермиона сидела на кухне за учебником по биологии.
Заливая кипятком душистые травы, Снейп на миг словно увидел себя со стороны. Все происходящее выглядело так просто, буднично, и одновременно так абсурдно, что было похоже на какой-то затянувшийся странный сон. Снейпу захотелось ущипнуть себя и проснуться. С трудом верилось, что он по-прежнему в своем уме, что все это не плод его больного воображения. Если бы кто-нибудь год назад сказал ему, что он всей душой привяжется к двадцатилетнему тяжело больному мальчишке, будет знать по именам всех его друзей, и терпеливо обретаться бок о бок с ними, и сносить от них злобное шипение, пристальные изучающие взгляды и издевательские смешки в спину, – он бы посоветовал такому предсказателю браться за перо и писать сказки для детей. Либо сразу лоботомию.
Но вот, поглядите – мистер Северус Тобиас Снейп, профессор истории, имеющий академическую докторскую степень, один из лучших преподавателей университета Вестминстера, известный своими работами о Лондоне в эпоху Средневековья, а также застарелой мизантропией и патологическим неумением строить какие бы то ни было отношения – хлопочет как заправская наседка, несет в гостиную травяной чай своему…
Тихий спокойный голос Гарри заставил его замереть на полпути и позабыть про все на свете:
– Говорю тебе, Рон, мне недолго уже осталось…
– Гарри, пожалуйста… – жалобно проскулил рыжий.
Сердце Снейпа болезненно заныло. Он без сил прислонился плечом к стене, чудом удержав в руке чашку.
– Не перебивай меня. Слушай. Моя квартира останется вам с Гермионой. Завещание я уже составил.
– Да нахрен мне не сдалась твоя квартира! Без тебя! – Рон сорвался на крик, уже откровенно всхлипывая.
Снейп рванул ворот рубашки – воздух из легких весь куда-то делся.
– Ну, Рон… Перестань. Я только об одном тебя прошу – хоть иногда, изредка проведывайте Северуса. Ладно? Обещаешь?.. Ну хватит, Рон. Все к тому шло… Знаешь, я загадал… – После длинной паузы, когда Снейп уже готов был биться головой об стену, Гарри заговорил снова, еле слышно. – Если "Челси" проиграет "Ман Юнайтед", значит, я до Рождества не доживу.
– Да ты с дуба рухнул, такую хрень пороть! – возмущенный Рон тут же прекратил всхлипывать и ныть, и перешел в наступление. Когда дело касалось футбола, эти двое очень быстро теряли человеческий облик. – Ты б еще загадал – если завтра у тебя под подушкой не окажется волшебной палочки!.. Или – если белый дракон сейчас же не пролетит над Лондоном, тогда тебе сразу – каюк!
Гарри прыснул со смеху.
– Почему именно белый, Рон?
Снейп все же ударился лбом в стену. Два раза.
– А чтоб посложнее было! Черных же дохренища! И красных тоже! А вот белых маловато!
Гарри зашелся от смеха.
– Ничего смешного! – возмущался Рон. – Чтоб "синие"* натянули "красных дьяволов"**, это надо ж такое сказануть!.. Да это ни в какие ворота! Когда такое было?!
Гарри тяжело вздохнул.
– Ну было же… Вот сколько у них шансов, столько и у меня. Как будет, так будет.
С того вечера Снейп стал замечать, как Гарри медленно, но верно обращается в тень самого себя. Судя по всему, он крепко вбил в свою лохматую башку этот футбольный бред. С каждым днем становился все более отстраненным, рассеянным, печальным и замкнутым. Почти перестал улыбаться, а если Снейп видел на лице Гарри улыбку, то ему становилось не по себе – столько горечи и грусти в ней было.
Гарри совсем забросил прогулки в парке, не хотел смотреть телевизор и читать книги. Целыми днями лежал на диване, тоскливо уставившись в окно, тонул в своем отчаянии и таял, словно свеча.
– Ты слишком рано опустил руки, Гарри! Ты должен бороться! – внушала ему Гермиона.
– Гарри, так нельзя. Я обязательно найду хорошего врача, который поставит тебя на ноги, – обещал Снейп.
Гарри молчал. Он ждал. Он готовился умирать.
Доктор Помфри осуждающе качал головой и бросал на Снейпа тревожные взгляды. А потом отводил его в сторонку и шептал:
– Это плохой признак, мистер Снейп. Очень плохой. Мальчик внушил себе, что жизнь кончена. Это уменьшает его шансы вдвое.
Снейп до боли стискивал сцепленные за спиной руки и с надеждой заглядывал врачу в глаза.
– Но что-то же можно сделать, доктор? Что вы посоветуете?
– Даже не знаю. Лекарствами тут не поможешь. Нужно вернуть его оптимизм. Дать ему какой-то стимул. И положительные эмоции. Как можно больше положительных эмоций! Постарайтесь расшевелить мальчика. Мягко, без потрясений. Заинтересуйте чем-нибудь. Займите. Потом обострение пройдет, и…
Снейп честно пытался пробудить в Гарри прежний интерес к жизни. Перепробовал все: читал ему вслух фантастику, исторические романы, стихи и даже анекдоты. То и дело вызывал на спор, пробовал взять "на слабо", подбивал сыграть в карты на деньги, подсовывал комиксы и скабрезные журналы. Гарри не реагировал ни на что. Даже на робкие попытки Снейпа приласкать и поцеловать. Снейп злился, бесился и угрожал, что перестанет приходить.
Гарри пожимал плечами и отвечал:
– И правильно. Со мной только время теряешь…
Тогда Снейп припер к стене рыжего идиота.
– Что это за матч, про который вы с Гарри говорили?
Рон окрысился.
– Не отпирайся, я все слышал. "Челси" – "Ман Юнайтед". Когда?
– Десятого декабря, – неохотно буркнул Рон. – Только безнадега это. Никогда этому не бывать.
Снейп крепко задумался. Стимул. Положительные эмоции. Как можно больше положительных эмоций…
Без посторонней помощи Снейпу не обойтись.
Для начала он собирался обратиться к старому другу.
__________
* "синие" – прозвище игроков "Челси", данное по цвету формы.
** "красные дьяволы" – прозвище "Манчестер Юнайтед", самого успешного клуба Англии с 1986 года, тоже дано по цвету формы.
читать дальше***
– Я за все эти годы ни разу не потревожил тебя, ни о чем не попросил, Люциус. А сейчас на коленях заклинаю – возьми его. Спаси. Он сирота, у него никого нет, кроме друзей. И денег у него нет. Я заплачу за операцию, сколько скажешь.
- Ох, бога ради, Северус, только не надо этих дешевых житейских мелодрам! Я, знаешь ли, за годы работы в клинике насмотрелся уже и наелся этого досыта. Меня пытались разжалобить и не такими…
- Я не пытаюсь тебя разжалобить, Люциус, - перебил его Снейп. – Я всего лишь проясняю ситуацию.
- Она и так предельно ясна. – Малфой цинично ухмыльнулся. – Ты так очарован молодым человеком, что он вьет из тебя веревки. Ты желаешь помочь ему, во что бы то ни стало. Готов ради него на все. Так жаждешь спасти, что наступил себе на горло и пришел ко мне, позабыв старые обиды.
Снейп поморщился.
- Какие обиды, Люциус, о чем ты? Мне не на что обижаться.
- Ну, оскорбленное самолюбие, не знаю, что еще…
- Люциус, прошу тебя, давай не будем ворошить прошлое. Ответь мне – ты сможешь взяться за него, или нет?
Красивая, идеально ровная бровь иронично изогнулась. Малфой прошелся вдоль аллеи, поднимая тростью ворох шуршащих листьев. Снейп оцепенел, будто приговоренный к казни.
- Что ж, хорошо!
Невольный вздох облегчения вырвался из груди Снейпа. Малфой понимающе усмехнулся и кивнул.
- Но с одним условием.
Снейп застыл. Он не ждал от Малфоя подлости, но и филантропом старый друг не был.
- Не ранее, чем через месяц.
Снейп похолодел.
- Но как же, Люциус, у мальчика не так много времени…
- Я все понимаю, - перебил его Малфой, - но пойми и ты: у меня очень напряженный график, составленный на полгода вперед. Я смогу заняться твоим протеже не ранее января.
- Ты меня не слышишь – он же в любой момент…
- И точка! - Надменный звонкий голос Малфоя звучно прокатился над аллеей. – Или ищи другого хирурга.
Снейп резко повернулся к собеседнику спиной. Ему стало по-настоящему страшно. Страшно за Гарри. Приближалось десятое декабря, а значит – тот самый матч. Если игра пойдет не так, как надо…
- Если не передумаешь – я буду ждать тебя после Нового года. С мальчиком и всеми документами. Позвонишь заранее, дня за два.
Снейп развернулся и обреченно кивнул. Малфой подошел ближе, тронул белой холеной рукой рукав его пальто. Ласковый бархатный голос змеиным ядом лился в уши.
- И не вздумай строить воздушные замки, мой старый друг. Ты можешь, конечно, делать, что тебе вздумается – подбирать маленьких мальчиков, больных и убогих сирот, готовых вот-вот отдать богу душу. Но не питай иллюзий относительно их мотивов. В твоем возрасте обжигаться на таком стыдно и непростительно.
Снейп не счел нужным оправдываться или отрицать. Закрывать душу от Малфоя не имело смысла. Так же, как и от Дамблдора.
Малфой был старше его на пять лет. И в свои сорок пять оставался фантастически хорош. Даже не так – с возрастом он стал только лучше, как выдержанный коньяк. Теперь к очарованию статной рослой фигуры, гордо посаженной породистой головы и тягучего, словно патока, бархатного голоса добавился шарм умудренного опытом мужчины.
Да, Малфой был великолепен. Но Снейп, глядя на этого роскошного самовлюбленного павлина, вдруг с отстраненным удивлением понял, что на него эти чары не действуют. Он уже не был влюблен в Малфоя. И не тосковал по тем временам, когда был. И даже ностальгические воспоминания о той поре развеялись, как дым костра на осеннем ветру, и не потревожат больше.
Снейп уходил из парка с ощущением невероятной легкости. Окрыленным. Заново родившимся. Теперь он верил, что все получится.
Только бы небеса сжалились над Гарри!
читать дальше***
Десятого декабря с самого утра и до позднего вечера сыпал влажный тяжелый снег. Каждая снежинка в отдельности напоминала растрепанный кусок набивки для подушек – нелепая, слишком большая и корявая. Похожие "снежинки" лезли из старого стеганого халата Снейпа, который он скрепя сердце выкинул в прошлом году, потому что чинить его уже не имело смысла. К вечеру этими лохматыми снежинками облепило все деревья, кусты и крыши машин. На тротуаре они таяли и тут же растекались под ногами прохожих чавкающими ледяными лужами. Но прохожим ничто не могло испортить предпраздничное настроение: улицы переливались яркими огнями витрин, ветви деревьев около каждого крыльца светились разноцветными гирляндами, все кругом пело, взрывалось веселым хохотом, звенело колокольчиками и шуршало красочной оберточной бумагой.
В пять вечера по городу шаталось такое немыслимое количество праздного народа, что Снейп не смог поймать такси. А даже если бы и смог – толку было мало из-за километровых пробок. Пришлось спускаться в подземку. Там тоже было людно, шумно и душно, под ногами хлюпало, переходы дышали влажным теплом закусочных, из туннеля пер воняющий крысами и креозотом ветер. Но зато уже через двадцать минут Снейп доехал до своей станции, вышел наверх и направился напрямик, через парк, к своему дому.
Он немного спешил и совсем чуть-чуть волновался. Ладно, себя не обманешь – порядком волновался.
Сначала Снейп зашел к себе. Переоделся в старые удобные джинсы и любимый свитер – тонкой зеленой шерсти, слегка перекусил и глянул на часы. Скоро, совсем скоро. Еще немного.
Глянув на себя в зеркало, Снейп почти испугался: на него смотрел незнакомец. У Снейпа, к которому он привык, не могло быть таких бегающих и возбужденно блестящих глаз, приоткрытого, будто у уличного мима, рта, и этих лихорадочных красных пятен на скулах.
Боже правый, нужно срочно взять себя в руки, Гарри не должен видеть его в таком состоянии.
Подумав, Снейп плеснул в стакан немного виски и осушил его в несколько маленьких глотков. Ощутив знакомое теплое жжение в желудке, он уверенно расправил плечи и поднялся на пятый этаж твердым шагом.
Едва он переступил порог квартиры Гарри, на него обрушился шквал звуков – телевизор истерично орал голосом футбольного комментатора, и в гостиной было явно больше двух человек.
– Я смотрю, праздник в разгаре, – фыркнул Снейп.
– Где вас носит?! – зашипела на него Гермиона. – Матч уже давно начался!
Снейп воззрился на нее с удивлением.
– Мисс, что за тон?
– Вы принесли? – Гермиона продолжала шипеть не хуже змеи, и глядела при этом так, будто готова в любой момент выцарапать Снейпу глаза.
– Держите себя в руках, мисс Грейнджер, – сердито процедил сквозь зубы Снейп. На самом деле, ему хотелось смеяться при виде такой Гермионы – растрепанной, злой, возбужденной, с пунцовыми щеками и глазами, как у дикой кошки. – Великий боже, бедный мистер Уизли! Я теперь понимаю, почему ему приходится пробивать стены кроватью и истошно орать. Пожалуй, я перестану на него злиться. Очевидно – его вины нет ни йоты.
Гермиона отчаянно покраснела и теперь смотрела на Снейпа с ненавистью.
Он не сдержал смеха.
– Рада, что у вас такое хорошее настроение, мистер Снейп! Надеюсь, основания для этого веские. – Девушка угрожающе сузила глаза.
– Ну, не так чтобы очень веские. Несколько грамм, – усмехаясь, ответил Снейп.
– Я слышу. Запах, я имею в виду, – заявила мстительная Гермиона.
– О. Смею заверить, это и вам бы не повредило, – Снейп подмигнул ей и кивнул на комод возле вешалки. – Я там принес кое-что. Для Гарри.
Гермиона кинулась к комоду.
А Снейп вошел в гостиную.
Силы небесные! Здесь собрались, кажется, все друзья Гарри, которых он когда-либо видел. Вообще. А на дальнем диване, возле окна, скромно вжимался в уголок Люпин. Снейп, завидев его, рассвирепел было, но быстро сдулся. Подумал вдруг, что это может быть на руку. Снейпу на руку, разумеется.
В ногах Люпина лежала его лохматая чернющая псина. Огромный все-таки пес. Чем только нищий Люпин его кормит, хотелось бы знать? Снейп подозревал, что тут дело не обходится без помощи Гарри. Черт бы побрал этого гадкого мальчишку! Так безоглядно и бездумно тратить жалкие остатки наследства от крестного – это мог только Гарри!
– Добрый вечер.
Рон, сидевший справа от Гарри, спиной к двери, нервно дернулся. Со второго дивана окинула Снейпа медленным задумчивым взглядом Луна, рыжие клоны заухмылялись, их сестра недовольно поджала губы, заросшее черной щетиной существо на ковре у ног Луны, похожее на беженца из Турции и известное Снейпу под именем Невилл, испуганно втянуло голову в плечи.
– Северус, наконец-то, – одиноко отозвался тихий голос Гарри. – Иди ко мне.
Прежде чем сесть, Снейп немного приоткрыл самое дальнее окно. Без притока свежего воздуха очень скоро в этом помещении можно будет потерять сознание.
– Как ты сегодня? – тихо спросил он у Гарри, опустившись рядом.
Рон демонстративно отодвинулся от Гарри и буквально повис на подлокотнике справа. Снейп в ответ облил его ледяным презрением.
– Нормально. Как всегда. – Грустная улыбка, быстрый виноватый взгляд.
– Опять не ходил гулять? – Снейп привычно взялся за его левое запястье и принялся считать.
– Нет. Холодно. – Зеленые глаза прикипели к экрану телевизора.
– Чушь. На улице всего минус пять. Прекрасная погода. Безветренная. Почему никто не вытащил тебя на прогулку? – Пульс был прерывистый и ускоренный. – Что с тобой? Ты вокруг дивана бегал, что ли?
– Это мое сердце так радуется тебе, – Гарри мимолетно улыбнулся и лбом боднул Снейпа в плечо. – Вокруг дивана… Романтики в тебе, как воробей насрал.
– Иисусе! – восхитился Снейп. – Однако не могу не согласиться – не в бровь, а в глаз. И напоминаю – я с самого начала говорил, я предупреждал, что не гожусь на роль Ромео.
– Из меня тоже Джульетта хреновая. Что ж теперь поделаешь, – Гарри философски пожал плечами.
– Гарри, ты мне не скажешь, отчего этот юный господин, который не имеет денег на бритву, всегда так шарахается при моем появлении?
Гарри хихикнул и зашептал Снейпу в самое ухо:
– Невилл тебя ужасно боится.
– Да ну! – Снейп выразительно изогнул бровь, и Гарри снова прыснул со смеху. – Что-то демоническое во мне, несомненно, присутствует. Пожалуй, пугать маленьких девочек я вполне гожусь. Но твой Невилл не проходит в эту категорию по двум признакам.
– У него очень тонкая душевная организация.
– Милостивый боже.
– Это Гермиона сказала, не я.
– Это меняет дело.
– Все. Тихо. Я смотрю футбол.
Снейп откинулся на спинку дивана и расслабился.
На экране не происходило, на его взгляд, ровным счетом ничего интересного. По необъятному, по-летнему веселенькому полю бегало некоторое количество молодых людей в синих и красных футболках. Они занимались тем, что гоняли мяч и судей, а на трибунах тем временем бесновались разрисованные красномордые (и небольшое количество синерожих) фанаты.
Какое-то время Снейп лениво следил за происходящим. Потом вдруг Рон вскочил с дивана и заорал благим матом. Снейп вздрогнул и скосил глаза вправо. На лице Гарри застыло выражение вселенской печали.
– Какой счет? – жизнерадостно полюбопытствовал Снейп.
– Один – ноль! – ответил за Гарри Рон.
– Я так понимаю, мистер Уизли, что счет неправильный.
Гарри горько усмехнулся.
– Правильный, Северус. Просто не в нашу пользу.
– Не в их пользу, – поправил его Снейп. – А в нашу пользу будет чай с листьями земляники. Хочешь?
Гарри мрачно буркнул что-то неразборчивое.
– Что ж, – Снейп легко вскочил, зябко потирая ладони. – Я на кухню. – И выразительно поглядел на Гермиону.
Девушка послушно заняла место Снейпа.
Когда он вернулся назад с чашкой ароматного напитка, в комнате стоял неимоверный шум. Кричали все, кроме Луны и Гарри. Луна молчала по причине абсолютного погружения в свой внутренний мир, Гарри – подавленно.
– Что я пропустил? – поинтересовался Снейп у Гермионы.
– А, – девушка раздраженно махнула рукой. – Я мало что в этом смыслю. Кого-то удалили, кому-то показали фак…
– Красную карточку, а не фак! – завопил Рон. – Гребаный рефери!..
Все опять загалдели.
Снейп сел рядом с Гарри и аккуратно вложил в его ладони чашку.
– Пей. Уже не горячий.
– Так быстро остыл? – вяло удивился тот.
– Я добавил кусочек льда.
– Ух ты, надо же, какой ты умный, – последовал флегматичный ответ.
– Как-то ты неискренне восхищаешься мной, – оскорбился Снейп. – С прохладцей.
Гарри слабо фыркнул.
– Поверь, очень искренне. Просто у меня сейчас все эмоции уходят туда.
– Тем более обидно. Тратить свои чувства на какую-то тупую игру, когда рядом с тобой сидит живой человек. Из плоти и крови.
– Это ты специально сейчас – про плоть? – Гарри скосил на Снейпа оживший глаз.
– В каком смысле? – уточнил Снейп.
– Ну, тебе виднее, – Гарри пожал плечами и отхлебнул чай.
читать дальше– Отнюдь. Мне никак не может быть виднее, что имеешь в виду ты, – парировал Снейп.
– Ладно, проехали.
– Что значит – проехали? – снова обиделся Снейп. – Тебе что важнее – футбол, или я?
Гарри фыркнул со смеху прямо в чашку. Маленький чайный фонтанчик взметнулся и полетел на ковер.
– Красиво, – похвалил Снейп. – Этому можно научиться? Я бы хотел так же сделать в кабинете ректора.
Гарри затрясся, еле удерживая чашку в руках.
– Я разолью сейчас!..
– Подержать чашку? Или тебя?
– Лучше меня подержи.
– Где ты хочешь, чтобы я тебя подержал? – Снейп понизил голос до совсем интимного и склонился к самому уху Гарри.
Черные ресницы опустились и затрепетали.
– Прекрати. Не делай так, пожалуйста.
– Как?
– Ну вот так, как ты сейчас сделал…
– Я ничего не делал. Даже не держал тебя еще нигде…
– О боже, перестань! – Гарри поспешно глотнул еще чаю и сел ровно. – Ты мешаешь мне смотреть.
– О. Ясно. Прости. Просто, знаешь, я тоже скучал по тебе. Целый день думал – как ты тут. Вечером так спешил. Такие скопища людей, такси не поймать. Пришлось идти в метро, а там вавилонское столпотворение. Устал невероятно… И голова начинает ныть…
Гарри наконец оторвался от экрана и повернулся.
– Голова? – Черные широкие брови Гарри заломились в порыве сострадания.
– И шея. Это все проклятый остеохондроз. Сто лет уже собираюсь пойти к массажисту…
– Давай я, – Гарри сунул ему в руки чашку и робко положил ладони на плечо. – Давай я попробую.
Снейп с обреченным видом повесил голову и развернулся, подставляя спину. Нежные руки осторожно прошлись по затянутым в свитер плечам и остановились возле шеи. Снейпа прошило дрожью чувственного удовольствия. А когда Гарри захватил сильными пальцами мышцы над ключицами, Снейп взвыл сквозь стиснутые зубы.
– Прости! Я не хотел… – жалобно заскулил Гарри.
– Нет, все в порядке. Просто не так сразу… Это нужно делать постепенно… – Снейп застонал, когда поглаживания стали мягкими, но довольно чувствительными. – Да, так… Вот так… Теперь немного выше… И вниз…
Удовольствие от прикосновений нарастало и распирало изнутри, как воздушный шар. Чуткие пальцы осмелели и поднимались все выше по шее, до линии роста волос, гладили, ласкали, растирали и нажимали. Из груди Снейпа вырвался низкий стон.
– Боже…
Гарри сзади заерзал.
– Твои волосы…
– Что с ними? – промычал Снейп, не в силах разлепить глаза.
– Они мешают.
– Так убери.
Гарри принялся собирать волосы Снейпа, разделять их на два хвоста и перекладывать вперед.
Силы небесные, лучше бы он не предлагал этого! Каждое касание к волосам заставляло Снейпа млеть и растекаться безвольной лужей по дивану, вдоль позвоночника побежали мурашки, волоски на руках встали дыбом. Ему было очень, очень стыдно, и до умопомрачения хорошо. Его так давно никто не касался! Мысленно он повторял себе – это же ради дела. Но в глубине души знал, что не только.
Кстати, действует! Гарри и думать забыл про футбол.
Снейп чуть повернул голову и глянул сквозь завесу волос на экран телевизора. Счет был прежний. Что ж, прекрасно. Хоть на том спасибо.
Взгляд его упал на друзей Гарри. Никто из них футбол уже не смотрел. У Джинни было такое выражение лица, будто она только что проглотила таракана. Близнецы ржали в голос, покраснев от натуги и утирая слезы. Рон переместился на ковер к Невиллу, и теперь они оба сидели в одинаковых позах – уткнувшись лицом в поднятые колени.
Снейп злорадно ухмыльнулся. Он был отмщен. "Это тебе за мои мучения по ночам, когда ты орал, будто тебе откручивают яйца!"
– Мистер Снейп, чай…
Он поднял голову. Над ним стояла суровая Гермиона.
– Простите?..
– Чай льется на ковер.
Он поспешно выровнял чашку и протянул ее Гермионе.
– Моя непростительная ошибка.
– Тебе уже легче? – подал голос Гарри.
– Ох, несравненно! Благодарю!
– Я еще не закончил, сядь, как сидел.
– Но Гарри, мне уже намного…
– Сядь. Опусти голову. Еще немного шею…
Господи, он не выдержит!
– Лучше плечи, Гарри.
– Здесь?
– Да…
Взгляд Снейпа случайно упал на Люпина. Бедняга, весь розовый от смущения, не знал, куда девать глаза. Снейп почувствовал себя на седьмом небе.
Все шло как нельзя лучше. До тех пор, пока Рон не вскочил с ковра с дикими криками.
Руки Гарри тут же пропали.
– Что? Рон, что? Еще один гол?
– Пока нет, но скоро, скоро будет! Хана "синим"! Ферги* выпускает на поле Шрека**!
Снейп бросил быстрый взгляд на Гермиону. Она растерянно пожала плечами.
– Но у него же травма! – застонал Гарри. – Не может этого быть…
– Он уже в порядке, и так пропустил три игры! Ха! Сейчас Пэдди*** надерет твои синие задницы!
Снейп встал и демонстративно удалился на кухню. Там металась раненой тигрицей Гермиона.
– Что делать?!
– Не паниковать. В крайнем случае выключим телевизор.
– Его и так и эдак придется выключать.
– Само собой. Но если этот… Шрек так опасен, нам придется сделать это раньше.
– Да, но как?! – Гермиона чуть не плакала от досады. – Если сейчас "красные" забьют еще один гол – все пропало!
– Его надо отвлечь.
– Чем?
Снейп задумался. Если уж Гарри позабыл про Снейпа, делая ему массаж… Что можно противопоставить футболу?
У Снейпа оставался еще один туз в рукаве.
– Я возьму это на себя. Но вам все равно придется выключить телевизор и следить за временем.
– Как договорились, – Гермиона решительно тряхнула своей растрепанной гривой.
Самое удивительное – эта копна уже не только на раздражала Снейпа, а даже казалась ему довольно… пикантной.
– Гарри, – тихонько позвал он, склонившись к черной макушке. – Зайди на минутку в спальню, пожалуйста.
Гарри задрал голову, зеленые глаза вспыхнули.
– Что-то случилось?
– Ты мне нужен, – кротко признался Снейп.
– А это не может подождать? До конца матча не так много осталось…
– Это займет всего минуту.
Снейп ушел в спальню, даже не оглядываясь. И не ошибся. Гарри вошел следом буквально через двадцать секунд.
– Что, Северус?
Снейп уселся на кровать и похлопал рукой по матрасу.
– Сядь рядом, пожалуйста.
Гарри подошел и послушно сел.
– Что-то не так? – он с тревогой ловил взгляд Снейпа.
– Я договорился с хорошим хирургом, Гарри. Блестящим хирургом. Одним из лучших. К тому же он мой старый друг.
Гарри даже рот приоткрыл от удивления. Взволнованно сглотнул и помотал головой.
– Ты шутишь?
– Гарри. Разве я могу шутить такими вещами?
Потрясенные доверчивые глаза Гарри медленно наливались слезами.
– Ты серьезно?
– Абсолютно. Ты ляжешь в лучшую клинику Лондона. Дня за три до операции. Он ручается, Гарри. Сказал, что ничего сложного в этом нет. Он в месяц по десять таких делает, для него это поток. Я сейчас встану и уйду, если ты и дальше будешь заливаться слезами.
Вместо ответа Гарри кинулся Снейпу на шею. Потом опомнился.
– Слушай, так это, наверное, до хрена денег?.. Может, мне продать квартиру?
читать дальше– Ты с ума сошел! Он все сделает бесплатно. По старой дружбе.
– Точно? – Гарри с подозрением прищурился. – А что это за дружба такая вас связывает?
Снейп стыдливо опустил глаза. Расчет оправдался.
– В молодости дружили.
– Дружили? Или?..
– Гарри, о чем ты?
– Сам знаешь…
– Ты слишком любопытен.
На бледное лицо Гарри набежала тень сомнения.
– А когда ты с ним встречался? А он женат? Он старый?
Снейп рассмеялся.
– Да, старый. Как и я.
– Ой, я не то хотел…
– Даже старше меня. На пять лет. Практически развалина.
– Северус, ну прости, я не имел в виду…
– Ладно, не важно, что ты там имел в виду, – трясясь от смеха, махнул рукой Снейп. – Важно, что он первоклассный хирург-кардиолог и мой приятель. Он не подведет.
Гарри взял руки Снейпа в свои и смотрел серьезными глазами.
– Ты и правда, делаешь это для меня?
– Нет. – Снейп усмехнулся, притягивая Гарри к себе. – Я это делаю для себя.
В гостиной тем временем все шло по плану: там разыгрывалась настоящая драма. Крайне воинственно настроенная Гермиона стояла посреди комнаты, закрыв собой выключенный телевизор, и держала пульт высоко надо головой. Злющий красный Рон топтался перед ней, потирая лоб и раздувая ноздри не хуже быка.
– Ты сам виноват, Рональд Уизли. Я тебя предупреждала.
– Гермиона, осталось всего десять минут до конца, будь человеком, верни пульт!
– А то что? – Девушка уперла руки в бока и угрожающе наклонила голову.
Рыжий трусливо отступил.
– Мисс Грейнджер, – покровительственным тоном произнес Снейп. – Включайте.
Она очень талантливо сделала вид, что и не собирается. Снейп был доволен ею. Пожалуй, с Гермионой он согласен иметь дело. В любом смысле этого слова. Ну, почти в любом.
– Садись, – он заботливо устроил Гарри на диване и принялся укутывать его в кокон из пледов. Гарри слабо протестовал. – Нет, здесь уже довольно свежо. Ты простудишься. Пожалуй, еще чаю тебе сделаю сейчас.
– Северус, у меня еще тот в животе бултыхается.
– На этот раз я сделаю черный. С бергамотом. И сэндвич. Ты хочешь сэндвич?
– Я хочу, чтобы ты сел рядом со мной и не закрывал мне экран.
– Да нечего там смотреть!
– Северус, я давно разгадал все твои маневры. Я тебе очень благодарен, правда! Ты такой трогательный и заботливый, ты лучший на свете, и я готов кричать об этом вслух. – Снейп опустил ресницы и обозначил на лице еле заметную улыбку, которая должна была показать Гарри всю степень его скромности. – Но сейчас ты мне мешаешь смотреть футбол. Отойди, пожалуйста. Я и так знаю, что они проиграют.
Снейп фыркнул и гордо удалился на кухню.
Когда из комнаты донеслись счастливые вопли Гарри, он победно улыбнулся своему отражению в окне.
__________
* прозвище Алекса Фергюсона, тренера "Манчестер Юнайтед" с 1986 г по 2013 г.
** прозвище Уэйна Руни, нападающего "Манчестер Юнайтед", который играет в клубе с 2004 г.
*** намек на ирландское происхождение Уэйна Руни
читать дальше***
Снейпа разбудила настойчивая трель звонка. Спросонок ему показалось, что звонит телефон. Боже, только не с Гарри что-то! Сон как рукой сняло. И тут он сообразил – звонят в дверь. А потом вспомнил – с Гарри теперь все в порядке.
Да что ж такое! В кои-то веки он мог позволить себе отоспаться, и тут на тебе. Суббота, раннее утро, кого там черти принесли?
Снейп схватил с тумбочки маленький пластиковый будильник. Который, к слову, был всегда заведен на шесть утра, и ни разу Снейпу так и не пригодился. Внутренний будильник, биологический, всегда срабатывал раньше.
Часы показывали немыслимое время – без четверти десять.
– Не может такого быть… – пробормотал Снейп, скидывая с себя одеяла.
В дверь снова позвонили.
– Дъявол!
Он шарил босыми ногами по полу в поисках тапок. Пол был ужасно холодным.
– Сегодня же пойду к управляющему, – хрипло зарычал Снейп. – Безобразие. Батареи еле теплые…
Трели дверного звонка слились в один сплошной захлебывающийся перелив.
Накидывая поверх пижамы халат, Снейп мысленно готовился растерзать звонившего.
– Это наверняка либо рыжий идиот, либо лохматая зануда.
Он уже не боялся таких настырных звонков. За Гарри больше не нужно было переживать.
Малфой хорошо знал свое дело, мудрый старый лис. Операция прошла очень удачно, главное – без осложнений. Гарри быстро пошел на поправку, и уже в конце января был дома. Период реабилитации, конечно, еще не окончен. Малфой объяснил Снейпу, что минимум до апреля мальчик будет нуждаться в особом уходе и внимании, ну, а потом… Потом должно быть только лучше.
Снейп заплатил за операцию оговоренную сумму и взял с Малфоя слово, что Гарри никогда ничего не узнает.
– Обещаю, Северус, твой очаровательный малыш ни за что не догадается.
– Я твой должник, Люц.
Снейп открыл дверь.
На пороге стоял Гарри, одетый в теплую клетчатую пижаму и длинный халат – Снейп сам его купил, почти такой же, как его собственный. В руках Гарри держал роскошный букет алых калл. Рядом на полу стояла огромная, битком набитая спортивная сумка.
Снейп оторопел.
– Что это?!
– Цветы! – Гарри радостно улыбался во весь рот. – Северус…
– Я спрашиваю – что это?! – хриплым шепотом проорал Снейп и показал пальцем.
Вообще-то он никогда так не делал. Показывать пальцем – это удел Рональда Уизли. Но сейчас Снейпу не было дела до культурных нюансов.
– Сумка, – пожал плечами Гарри. – Северус!..
– Я вижу, что сумка! Ты что же – сам нес ее сюда?!
Гарри закатил глаза.
– Нет, Рон принес ее и вернулся наверх. Успокойся.
Снейп выдохнул. Потом прищурился.
– Точно Рон? Посмотри мне в глаза, Гарри.
Левой рукой Гарри сорвал с носа очки и выпучил на Снейпа скошенные к переносице глаза.
– Так?
– Идиот.
Гарри засмеялся.
– Да Рон, говорю тебе. Ну что ты, в самом деле!.. Гхм. Северус!
Снейп насторожился. Гарри водрузил очки обратно на нос и торжественно сунул букет к самому лицу Снейпа. Снейп шарахнулся назад.
– Дорогой Северус! – Широкая довольная улыбка засияла еще ярче. Снейп мысленно отметил здоровый цвет лица и легкий румянец на его щеках. Он никогда не расплатится с Малфоем, никогда. Самое смешное – старый лис уже и сам это понял. На днях звонил Снейпу, намекал на какую-то молоденькую способную персону, которая мечтает изучать гуманитарные науки в университете Вестминстера. Снейп с легкостью устроил бы протеже Малфоя на любой факультет, если бы был уверен, что после не последует целая вереница подобных ей. Следовало все хорошенько обдумать. – Драгоценный мой…нет, бесценный мой Северус!
Снейп сбился с мысли и испуганно уставился на Гарри.
– Счастливого дня Святого Валентина, Северус!
Глаза Снейпа против воли полезли на лоб. Сегодня уже четырнадцатое?! Силы небесные, как бежит время!
– Мне доктор Малфой рассказал, что как раз в день моей операции тебе исполнился сорок один год, а я не мог тебя поздравить. Зато теперь могу, – расплылся Гарри. – Он предвидел такую реакцию! Точь-в-точь мне ее описал! – и зашелся от смеха, маленький мерзавец. Снейп предупреждающе сложил руки на груди. – Знаешь, пожалуй, он мне начинает нравиться.
– А раньше не нравился? – медовым голосом уточнил Снейп.
– Нет. Слишком уж красивый.
– У меня хороший вкус, – кокетливо сообщил Снейп.
Гарри слегка нахмурился.
– Не пытайся меня убедить, что у вас что-то было. Я знаю, что не было.
– Это тебе тоже Малфой описал? – Снейп прислонился к дверному косяку и гадко ухмыльнулся. – Учти, на будущее, у этого хитреца нет никаких принципов, ему нельзя доверять.
– Но ты же доверил ему меня, – Гарри укоризненно покачал головой.
Снейп хмыкнул. Тут ему нечем было крыть. Поймал все-таки, маленький шельмец.
– Северус, я поздравляю тебя! И хочу тебе пожелать… – Гарри запнулся и покраснел до корней волос. – Пожелать тебе…
Снейп вытянул шею в ожидании продолжения. Ему даже интересно стало – мальчишка отделается вежливой банальностью или…
– Себя! – выпалил Гарри и зажмурился. – Я желаю, чтобы у тебя всегда был я. А у меня ты. Вот. Я пришел к тебе жить.
Снейп посмотрел на спортивную сумку свежим взглядом.
– С вещами, – открыл все карты Гарри.
Снейп преградил ему дорогу.
– Я так не думаю.
Гарри насупился и упрямо сжал губы. Каллы задрожали у него в руках. Снейп посмотрел на них с опаской.
– Северус, ты не можешь просто взять и не пустить меня! – Кажется, Гарри рассердился всерьез.
– Почему? Это моя квартира. Могу пустить, могу и не пустить. – Снейп насмешливо прищурился.
– Назови хоть одну вескую причину. – Гарри опустил руку с букетом.
Каллы почти подметали пол. Снейп закусил нижнюю губу.
– Я не обязан называть тебе какие-то причины! – отрезал он.
– Просто потому, что их нет! И выдумать не можешь! – Гарри с победным видом взялся за ручки сумки.
– Я тебе в отцы гожусь. Вот тебе причина, – поспешно выговорил Снейп.
Гарри отпустил ручки и выпрямился.
– Ага. Придумай что-то посерьезнее, Северус. Это смешно!
Ах вот оно что. Значит, настроен решительно, да? Ладно. Посмотрим, чья возьмет.
– Сюда будут таскаться все твои друзья! А это цыганский табор, никак не меньше! Толпы юных идиотов меня и на работе доводят до тихого помешательства, не потерплю еще и дома.
– Не будут. Для этого останется квартира наверху.
– У меня нет телевизора!
– Ха-ха! С меня хватит ноут-бука.
– Я зануда и педант. Тебе будет со мной невероятно скучно. Я замучаю тебя своими придирками. И церемонностью. И бестолковыми ритуалами.
– Мучай. У меня теперь для этого времени – целая вечность!
Снейп всерьез задумался.
– Я не умею… – Он отчаялся подобрать нужные слова и сказал прямо: – У меня никогда не было серьезных отношений, Гарри. Я не умею подстраиваться. И не люблю.
– У меня вообще никаких не было. Вместе будем учиться.
– Я уже не в том возрасте, чтоб учиться…
– Мы идем по кругу? Это уже было.
– Я эгоист. Я испорчу тебе жизнь. Ты сбежишь от меня через месяц.
– Эгоист? Северус, обо мне никто и никогда не заботился так, как ты. По-моему, ты на себя наговариваешь. Ты не эгоист. Ты просто ждал своего единственного. Того самого. Это я.
– Двадцать лет назад у меня уже был один… единственный.
– Он тебя бросил, да?
– Малфой? Нет, что ты. Он всего лишь рассмеялся мне в лицо, когда я признался ему. И сказал, что любит женщин. И всегда будет любить только женщин. А сам потихоньку перетрахал всех хорошеньких мальчиков с первых курсов.
– Со мной у него этот номер не пройдет. Я однолюб. Ты впускаешь меня или нет?
Гарри смотрел на него своими чистыми зелеными глазами, в которых ясно читалась несгибаемая решимость. Снейп почти сдался. Почти. Но должен был сделать еще одну попытку. Так будет лучше для Гарри.
– Знаешь, что... Давай сделаем по-другому. У тебя есть своя квартира. Ты можешь жить там, а приходить ко мне. В любое время. Когда захочешь. Если захочешь.
– Окей. – Гарри вдруг пожал плечами с самым довольным видом, будто добился даже большего, чем хотел, и стал медленно подниматься по лестнице, волоча несчастные каллы по ступенькам. – Хорошо. Как скажешь. Я буду жить у себя. Правда, я отдал Рону и Гермионе еще одну комнату – вторую гостевую спальню. А в свою спальню пустил пожить Люпина с Блэком. Ну, ничего. Я могу и в гостиной неплохо устроиться. И потом – есть же еще кабинет! Правда, там нет дивана, но это поправимо!
Снейп забеспокоился.
– Погоди, как Люпина?..
– Очень просто. Он же свою квартирку на третьем этаже не покупал, он ее снимал. А ты разве не знал? Ой, ты и правда не знал? Блин, я сдал Люпина и мистера Берча с потрохами… Вот черт! Но ты же не будешь поднимать шум, правда? У Люпина и так хватает неприятностей. Ему лечиться надо. Деньги ему пригодятся. Вот я ему и предложил… А я буду с Блэком гулять…
– Гарри, стой!
Хитрец даже не обернулся.
– Да ладно, чего уж там. Проживем как-нибудь. В тесноте, да не в обиде.
– Стой! – Снейп рванул наверх, догнал Гарри на площадке между этажами и выхватил из его руки букет. Каллы почти не пострадали. Снейп оглядел их и с нежностью прижал к груди. Ему никто еще не дарил цветов. Никогда. – Спасибо. За букет.
– Пожалуйста, – Гарри вежливо кивнул.
– Они… очень красивые.
– Я сам выбирал, – Гарри ласково улыбнулся.
– Они мне нравятся.
– Я рад.
Они стояли на площадке между пятым и четвертым этажами. Оба в пижамах и халатах. И почти одинаковых тапках. Снейп фыркнул.
– Знаешь, это напоминает мне сцену из французского кино!
– Ты же не смотришь телевизор! – Гарри лукаво улыбнулся.
– Но в кино-то я хожу! Ходил, когда был моложе… – возмутился Снейп. И замолчал, не зная, что делать дальше.
Гарри все сделал за него.
Взял за руку и повел за собой. Вниз.
– Только не думай, что я нарушу предписания врачей, – сразу нашелся Снейп. – Тебе противопоказаны любые нагрузки до апреля. Как минимум. А секс под строжайшим запретом до августа.
– Северус… До августа?! Может, хотя бы до июня?
– Ты торгуешься?! Это неслыханно! И признай – ты давно уже подумывал о Люпине!
Гарри рассмеялся. Громко и счастливо. До слез. Раньше он никогда так не смеялся. Снейп опустил голову, пряча улыбку за волосами.
читать дальшеЭпилог
Весна выдалась очень ранняя и теплая. Снег окончательно сошел в начале марта. По утрам город заливал густой молочный туман. Потом он рассеивался, и проглядывало теплое ласковое солнце. Деревья и кусты окутались зеленой дымкой, в парке пахло сырой землей и молодой травкой.
Снейп использовал любую возможность для прогулок. Он привык к этим прогулкам. Полюбил их.
С каждым днем Гарри становился все краше. Буквально расцветал на глазах у Снейпа. Это радовало и тревожило одновременно.
Однажды Снейп все-таки решился и завел непростой разговор. О том, что он вкладывает в понятие "благодарность", о свободе выбора, о целой жизни, что еще предстоит прожить Гарри. Он говорил долго и убедительно, всем своим видом, спокойным и уверенным, показывая Гарри, что сам свято верит в свои слова. Но Гарри прервал эту лекцию, повиснув у него на шее и впившись в губы долгим поцелуем прямо посреди людного парка. Среди бела дня.
– Северус, иногда ты несешь такую чушь, что лучше бы молчал.
Снейп пристыженно смолк. И решил, что больше не будет возвращаться к этой беседе. И будь что будет.
В апреле они нанесли очередной визит Малфою. Гарри настоял, чтобы Снейп сопровождал его.
– Я без тебя не поеду, – твердо заявил он. – Или мы едем вместе, или я не еду вовсе.
Снейп, разумеется, сдался.
Малфой встретил их тонкой ироничной улыбочкой, а провожал, прожигая прозрачными льдинками глаз насквозь.
– Всего наилучшего, юноша, всего наилучшего. Вы уверенно идете на поправку. Больше вы в моих осмотрах, увы, не нуждаетесь.
– Отчего же "увы"? – заулыбался Гарри, а Снейп стиснул челюсти.
Малфой источал медовую любезность.
– Ваши визиты доставляют мне ни с чем не сравнимое эстетическое удовольствие.
Снейп поднял глаза к потолку.
– Вы же говорили, что натурал, – рассмеялся Гарри.
– О да. Но у меня есть глаза. И, смею заметить, они умеют ценить прекрасное. Северус, я правильно понимаю – тебя можно поздравить?
– С чем?
– Ну, как минимум, с наличием у тебя великолепного вкуса!
– А двадцать лет назад ты в моем вкусе сомневался? – хмыкнул Снейп.
– Ах, не вспоминай об ошибках молодости, мой друг. Сейчас я поступил бы совсем иначе, уверяю тебя!
Гарри взял Снейпа под руку собственническим жестом.
– У вас уже был шанс, мистер Малфой, – и подмигнул, шельмец, – вы его упустили. Теперь Северус мой.
Еще через месяц они посетили клинику доктора Помфри. После всех анализов, кардиограмм и прочих обследований Гарри дали последние наставления и предписания и отпустили с миром.
Гарри сиял. Они шли по улицам, и Снейп искренне недоумевал, почему никто ничего не замечает и не оборачивается Гарри вслед. Слепы все кругом, что ли?
– Северус, что тебя беспокоит?
– Меня беспокоит, что если ты и дальше будешь так улыбаться, тебя уведет какой-нибудь знойный белокурый молодой красавец. Прямо из-под моего длинного уродливого носа.
Гарри звонко рассмеялся. Вот теперь на них стали оглядываться.
– Вот-вот, об этом я и говорил, – мрачно заметил Снейп.
– Северус, – Гарри покачал головой и вдруг порывисто обхватил его обеими руками за пояс. – Знаешь, я вчера был наверху. Гермиона попросила занести ту книгу, что ты обещал ей дать. Ту, помнишь, для подготовки к экзамену?
– Помню, разумеется. Она все же готовится к вступлению?
– Конечно. Гермиона, если что надумала – кремень.
– Похвально. И?..
– И она мне кое о чем проговорилась. О диске.
Снейп закатил глаза.
– Я так и знал, что она не сможет держать язык за зубами.
Гарри нежно улыбался.
– Как вы это провернули?
– Гермиона постаралась. Пока я отвлекал тебя, она включила диск с записью.
– Это я понял. Но как тебе это удалось, Северус? Я не понимаю, каким образом?! Это же невозможно!
– Для меня невозможно, – Снейп притянул его ближе и поцеловал в висок. – Но для моего ректора, Альбуса Дамблдора, почти нет невозможного.
– Он помог тебе?
– Конечно. Старик с самого лета доставал меня своими намеками и загадочными ухмылками. "Северус, ты влюбился! Северус, тебя что-то гложет!" И я подумал – какого черта?! Неужели я не могу обратиться к нему за помощью, если он так болеет за мое личное счастье? И выложил ему все, как на духу.
– И?..
– И оказалось, что у старика связи на телевидении, а Алекс Фергюсон вообще должен ему по гроб жизни за то, что Альбус пристроил в университет пятерых его бездарных протеже, которые вылетели из спорта после травм. Вот так.
– И как же ты все это устроил?
– Альбус договорился о встрече, и я поехал к этому Фергюсону в клуб. На одной из тренировок они просто разыграли спектакль. Запасной состав облачился в форму "синих", и забил в ворота "красных" те два гола. В студии запись смонтировали, как я попросил. Ну, а потом я лично навестил этого крикливого демона, комментатора. Он до слез смеялся над конечным результатом видео-монтажа, но я объяснил ему, для чего мне все это нужно, и он помог. Причем безвозмездно. Правда, я оставил ему визитку и заверил, что окажу всемерную поддержку при поступлении в Вестминстер любых его родственников или знакомых. Вполне вероятно, это тоже в какой-то мере повлияло.
– Я тебе скажу, что повлияло, Северус, – Гарри крепко обхватил его за шею и жадно поцеловал, – ты бы не был так убедителен, если бы не любил меня больше жизни. Все в твоих невероятных глазах! Да, да, нечего тут фыркать и строить кислые мины! Когда ты на меня смотришь, тебе даже говорить не нужно, ты знаешь? Я и так все вижу. И давно увидел. Еще тогда, в ноябре, когда ты возился со мной ночами. Я тогда совсем замучил тебя своими приступами…
– Гарри…
– Не перебивай меня! Да, замучил. Днем ты работал, а по ночам возле меня сидел. Отпаивал, успокаивал и не отрывался от моего пульса. Я же все чувствовал, Северус. И мне так стыдно было, и так жаль тебя. Но я не мог от тебя отказаться. Не мог. Я бы без тебя сдох тогда. Ты меня вытащил с того света.
– Это заслуга Малфоя, целиком и…
– Не перебивай! Да, Малфой меня спас, я не отрицаю, но я бы просто не дотянул до операции, если бы не ты. Ты же дышал на меня. А я дышал тобой. Меня одно держало на этом свете – мечта о тебе. Да, что ты смеешься?! Я все думал – вот, встану на ноги, и никуда ты уже от меня не денешься! Да прекрати ты ржать! Ты думаешь, я на самом деле всерьез собирался сдохнуть из-за сраных "Челси"?! Да меня трясло от мысли, что ты в любой момент задолбешься со мной возиться и уйдешь! И вот тогда бы мне точно пиздец настал! Ну что смешного?!
– Знаешь, пойдем домой, пожалуй! А то скоро нам будут кидать медяки за представление. Дома продолжим играть нашу пьесу. Отпусти уже меня.
Гарри помотал головой.
– Никогда.
Снейп нахмурился.
– Мне кажется, я вижу Люпина…
– Северус, это дешевый прием!
– Я не шучу! Это Люпин! И с ним какая-то дама. С алыми волосами. Да это же… Матерь божья!
Гарри выпустил его из объятий и стремительно обернулся.
– Северус! Это всего лишь Тонкс! – и заливисто расхохотался, мелкий пакостник.
– Спелись. И почему я не удивлен? Пошли быстрее отсюда.
– Но я хочу с ними поздороваться!
– Или мы уходим немедленно, или я скормлю мистеру Филчу все твои запасы манго.
– Господи, да сколько угодно…
– На нашей кухне.
– Боже, Северус, ты умеешь убеждать. Идем.
Конец.