{«Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях»)

Дата: 2025-06-15; Просмотры: 1

Оценка:

0.00 из 5.00 — оценок

Скачиваний: 0

Скачать

Эти обращения представляют собой своеобразные лирические отступления, в которых ощущается синтез поэтических элементов устного народного творчества. Так Пушкин выступил как новатор в самой композиции сказки, развернув народные обращения-за­клинания в поэтическую картину.

«Сказка о мертвой царевне» написана поэтом в творческом со­стязании с Жуковским. Но в отличие от него Пушкин не ограни­чивается романтическим изображением героев, он вводит реали­стические картины жизни царского двора, создает и сатирические персонажи в своей сказке. Таков в какой-то мере царь-отец, по­спешивший жениться, едва истек положенный срок вдовства. Пушкин иронически говорит о нем:

Долго царь был неутешен,

Но как быть? и он был грешен;

Год прошел как сон пустой,

Царь женился на другой.

(«Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях»)

Основная же сила сатиры Пушкина направлена против цари­цы-мачехи, олицетворяющей «темный мир» в сказке. Мачеха «черной зависти полна», «горда, ломлива, своенравна и ревнива». Зависть и злость ко всему светлому и доброму приводят ее в конце концов к смерти: «Тут ее тоска взяла, и царица умерла». Так в сказ­ке победа добра символизирует гибель зла.

Сказки помогли поэту обогатить русскую литературу новым поэтическим жанром, развить идеи народности и демократизма, создать в сказочных персонажах и конфликтах образцы глубоко народной философии жизни и социальной сатиры.

В «Сказке о золотом петушке», которая написана в 1834 г., создан сатирический образ царя Дадона, который предпочитает царствовать без забот, «лежа на боку». Именно поэтому бездумно соглашается царь выполнить первую просьбу звездочета, подарив­шего ему золотого петушка. Царь Дадон изображен как человек, не способный любить не только страну, которой управляет, но и соб­ственных сыновей. Слезы, вызванные их гибелью, легко уступают место сластолюбивому восторгу перед шамаханской царицей. В то же время царь показан далеко не безобидным: он самодур, способ­ный из-за прихоти погубить старика, в свое время пришедшего ему на помощь: «Царь хватил его жезлом по лбу; тот упал ничком, да и дух вон».

Положительные герои всех сказок А.С. Пушкина - люди из народа: трудолюбивый, на­ходчивый и веселый работник Балда («Сказка о попе и о работнике его Балде»); бескорыстный, добрый, невзыскательный труже­ник-старик («Сказка о рыбаке и рыбке»).

Для сказок Пушкина, как и для народных, характерна вера в светлые силы и чувства. Сказки Пушкина оптимистичны, в них добро всегда побеждает тьму и злобу. Находчивость и трудолюбие Балды помогают ему победить попа; любовь и верность Елисея воскрешают его невесту; сыновняя преданность Гвидона, его борьба с завистью и клеветой способствуют торжеству правды.

Чертами народности отмечена и поэтическая речь в сказках Пушкина. В них широко применяются народные поговорки, по­словицы, слова и выражения, суффиксы:

Но жена не рукавица:

С белой ручки не стряхнешь

Да за пояс не заткнешь.

(«Сказка о царе Салтане».)

Впредь тебе, невежа, наука:

Не садися не в свои сани!»

(«Сказка о рыбаке и рыбке».)

В сказках Пушкина много слов разговорного, иногда просто­речного языка («и молва трезвонить стала», «не кручинься», «он стоял позадь забора», «инда плакал царь Дадон»),

Пушкин использует изобразительные средства народной поэ­зии: сравнения, метафоры, гиперболы, постоянные эпитеты:

В чешуе, как жар горя,

Тридцать три богатыря...

(«Сказка о царе Салтане».)

Но царевна молодая,

Тихомолком расцветая,

Между тем росла, росла,

Поднялась — и расцвела...

И к царевне наливное,

Молодое, золотое

Прямо яблочко летит

Отвечает месяц ясный...

(«Сказка о мертвой царевне».)

В его сказках широко применяется народно-поэтическая речь с ее своеобразной ритмикой и повторами («в путь-дорогу снаря­дился»; «свет наш солнышко»; «по морю, по океану к славному царю Салтану»).

Сказки Пушкина отличаются богатством творческой фанта­зии. В них гармонично уживаются реалистические картины быта и нравов различных сословий русского общества с чудесами вол­шебного мира, возникшего под пером поэта. Таков целый город на острове Буяне — столица князя Гвидона:

...Город новый златоглавый... ...

Стены с частыми зубцами,

И за белыми стенами

Блещут маковки церквей

И святых монастырей. ...

В колымагах золотых

Пышный двор встречает их...

(«Сказка о царе Салтане»)

Поэтически совершенны такие персонажи, как царевна Ле­бедь, Золотая рыбка, Золотой петушок, тридцать три богатыря, белка-чудесница.

Для сказок Пушкина, как и для народных, характерны чудес­ные превращения: старухи крестьянки — в царицу; лебедя — в прекрасную девушку; князя Гвидона — в комара, шмеля, муху. Волшебные превращения не только увлекательны, они помо­гают раскрыть гуманистические идеи сказок. Превращение стару­хи снова из царицы в крестьянку связано с наказанием ее за само­дурство и алчность. Превращение лебедя в прекрасную девушку выражает победу любви над волшебными чарами.

Сказки Пушкина пробуждают симпатии и антипатии читате­лей, формируют активное отношение к героям. Они помогают ре­шать задачи эстетического и нравственного воспитания детей.

Произведения А.С. Пушкина указали детской литературе но­вый путь. Они дали классические образцы детской литературы. Произведения Пушкина пробуждают чувство любви к родине и являются лучшим средством приобщения детей к истинной по­эзии. Творчество великого поэта повлияло на последующее разви­тие детской литературы.

6.5.Ершов П.П. Сказка "Конёк-Горбунок". Поэтическое мастерство, народность. Особенности сказок. Главный герой-Иванушка. Воплощение в нём лучших моральных качеств. Царь и его окружение.

Прямым продолжателем пушкинской традиции в жанре сказки явился его младший современник П.П. Ершов.

Ершова часто называют «человеком одной книги»: так велика была слава его «Конька-горбунка», заслонившая все написанное этим талантливым человеком. А он был автором многих лирических стихотворений, рассказов, пьес (наибо­лее известная «Суворов и станционный смотритель»), поэмы «Сузге» (о драматическом эпизоде из времен покорения Си­бири Ермаком).

Достояни­ем детского чтения стало главное произведение Ершова — сказка «Конек-горбунок», со временем вошедшая в золотой фонд литературы для детей. Эта сказка была написана 19 – летним студентом П.П. Ершовым в начале 1834г.

Вскоре первая часть сказки была опубликована в журнале «Библиотека для чтения», а осенью «Конек-горбунок» вышел отдельным изданием. Имя Петра Ершова стало известно всей читающей России. В его судьбе принял участие А.С. Пушкин, познакомившийся со сказкой еще в рукописи. Пушкин одоб­рил первое произведение молодого талантливого поэта, в сущ­ности признав родственным его подход к сказочному творчест­ву: «Теперь этот род сочинений можно мне оставить». А.С. Пуш­кин считал, что «Конька-горбунка» надо издать с картинками, по возможно низкой цене, в огромном количестве экземпля­ров — для распространения по России.

Ершов, окрыленный успехом, мечтал о создании боль­шой сказочной поэмы «Иван-царевич — сказка сказок в 10 книгах и 100 песнях» по мотивам русских сказок. Но этому замыслу не суждено было осуществиться, как не были ре­ализованы и мечты Ершова об организации экспедиции по Сибири, издании журнала, широкой просветительной деятельности среди земляков. По окончании университе­та он вернулся в Тобольск и почти до конца жизни зани­мался педагогической деятельностью — преподавал в гим­назии, а затем стал ее директором. «Конек-горбунок» ос­тался, в сущности, единственным произведением Ершова, вызывающим неизменный интерес многих поколений юных читателей.

«Конек-горбунок» достой­но продолжил традицию литературной поэтической сказки, прежде всего пушкинской, и в то же время это было новое слово в отечественной словесности. Новым было необычай­но смелое, по-юношески дерзкое погружение в стихию про­стонародной, «мужицкой» сказки. Ершов соединил в своем произведении ряд образов, мотивов, сюжетных ходов известных народных сказок. Незадолго до смерти, размышляя о феноме­не «Конька-горбунка», автор сказал: «Вся моя заслуга тут, что мне удалось попасть в народную жилку. Зазвенела род­ная — и русское сердце отозвалось...» Народ принял творе­ние Ершова как свое.

Еще одна особенность этой замечательной сказки — тес­ное переплетение фантастического, чудесного с реалиями народной жизни. Отличая эту особенность, В.П.Аникин го­ворит о «реализме сказки»: «Сказка Ершова пришла в лите­ратуру из мужицкой избы и сохранила свой крестьянский характер. Она родилась здесь и овеяна запахом только что испеченного хлеба, обдута полевыми ветрами…».

Как ни близок к фольклору «Конек-горбунок» Ершова, это все же авторское произведение. Оно имеет четкую, логически выстро­енную композицию. Сказка разделена на три соразмерные час­ти, между собой тесно связанные, и вместе с тем сюжет каждой части представляет собой законченное целое. Эпиграфы вы­полняют роль связок в повествовании: «Начинает сказка ска­зываться», «Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делает­ся». И только третий эпиграф: «Доселева Макар огороды копал, а нынче Макар в воеводы попал» — напоминает пословицу и предсказывает некий необычный поворот в судьбе героя.

Начало сказки сообщает ей эпическую широту и нетороп­ливость:

За горами, за лесами,

За широкими морями,

Не на небе — на земле

Жил старик в одном селе.

Далее автор ведет свое повествование свободно, то сбли­жая его с традиционно сказочным, то отступая и расцвечи­вая затейливыми присказками, прибаутками («Сидит ворон на дубу. Он играет во трубу», «Козы на море ушли; Горы лесом поросли»). В авторской манере игра, артистизм, мас­терское владение словом.

В традициях народной сказки образ главного героя — Ивана. Как правило, в волшебных сказках исполнителем труд­ных заданий с помощью чудесного помощника выступает сильный богатырь, Иван-царевич. У Ершова эту роль выпол­няет Иван-дурак. В народных сказках этот образ интерпре­тируется как, безусловно, положительный. Поступая нелогич­но, нестандартно в обычных житейских ситуациях, Ивануш­ка-дурачок в условиях чрезвычайных, в ситуации испытания раскрывает свои лучшие человеческие качества, оказывается и смел, и умен, и честен. Он — хранитель духовных, нравст­венных устоев народа и только своим моральным превосход­ством побеждает коварных, ограбивших его братьев, расправ­ляется со своими антагонистами и в конце концов, будучи ничем, становится всем, даже — носителем высшей власти.

Герой Ершова воплощает все типичные свойства сказоч­ных «дурачков»: нескладный, неряшливый, любящий поспать. Его поступки противоречат житейскому «здравому смыслу». Его братья в роли караульщиков поступили «здраво», благополучно скоротав время. Иван же, поначалу увиливая и отказываясь от службы, все же сумел добыть кобылицу, получил в награду вол­шебного конька. Во всех прочих приключениях Иван также не­изменно побеждает. Даже его промахи, хвастовство (что до­станет Царь-девицу) в конце концов оборачиваются ему на пользу. Сознание правоты и удачливости делает героя добродушным. Вместо расправы за воровство коней он только укоряет братьев:

Стыдно, братья, воровать!

Хоть Ивана вы умнее,

Да Иван-то вас честнее:

Он у вас коней не крал.

Удалой и независимый, Иван с достоинством ведет себя с царем. Вот как, например, он договаривается о службе с го­сударем:

Чудно дело! Так и быть,

Стану, царь, тебе служить.

Только, чур, со мной не драться

И давай мне высыпаться,

А не то — я был таков.

Вся линия взаимоотношений Ивана с царем выписана Ершовым остроумно, иронично, с явной симпатией к народ­ному герою. Торжеством справедливости и развенчанием мнимого величия оказывается заключительная сцена купа­ния героев в кипящих котлах. Царь бесславно погибает, а Иван преображается:

И такой он стал пригожий,

Что ни в сказке сказать,

Ни пером не написать!

Параллелью к герою — Ивану-дураку — выступает его чу­десный помощник Конек-горбунок:

Ростом только в три вершка,

На спине с двумя горбами

Да с аршинными ушами.

Вместе с этим игрушечным коньком Иван преодолевает все препятствия, совершает чудеса: ловит Жар-птицу, достав­ляет во дворец Царь-девицу, добывает перстень.

Финал — женитьба Ивана на дочери Месяца (Луны) и сестре Солнца — наполняет сказку глубоким философским смыслом. В этом Ершов перекликается с Пушкиным, создав­шим чарующе прекрасный и глубоко символичный образ царевны Лебеди.

Сказка «Конек-Горбунок» искрится юмором, весельем. Даже грустные моменты («Тут Иванушка заплакал») очень быстро сме­няются увлекательными рассказами о приключениях, жизнерадо­стными сценами. Отрицательные герои, например, братья Ивана, нарисованы сатирически. Они ленивы, трусливы, вероломны, способны на воровство и обман.

Особенно порочным нарисован царь. Он ленив, почти все вре­мя проводит в спальне (снова, как не вспомнить пушкинского царя Дадона), любит лесть, подл, гневлив, жесток, жаден и сласто­любив. Такое скопление дурных свойств должно вызывать отвра­щение и страх. Ершовский царь только смешон. Особенно комич­на внезапная влюбленность семидесятилетнего старца в моло­денькую девушку. Его поведение подготавливает читателя к гибе­ли мерзкого старика. Этот момент никак не комментируется автором, а читатели, особенно юные, воспринимают это «сварил­ся» не как наказание или возмездие, а вполне закономерно, тем более, что злосчастный царь сам прыгает в котел с кипящим моло­ком.

Гуманизм Ершова именно в том, что не положительные герои наказывают злодеев, а утверждается мысль, что несчастье дурного человека в нем самом. Царский конюх, а потом спальник не сумел навредить Ивану, зато сам с каждым новым подвигом центрально­го героя становился все несчастнее. Это опять-таки народная муд­рость, формировавшаяся веками.

«Конек-Горбунок» похож на увлекательное театральное дейст­во: в нем много песен, плясок (танцуют даже кони!), прибауток, приговорок, загадок. Даже традиционные присказки во второй и третьей части строятся по законам небылицы:

Та-ра-ра-ли, та-ра-ра

Вышли кони со двора;

Вот крестьяне их поймали

Да покрепче привязали.

Сидит ворон на дубу,

Он играет во трубу;

Как во трубушку играет,

Православных потешает:

«Эй! Послушай, люд честной!

Жили-были муж с женой;

Муж-то примется за шутки,

А жена за прибаутки,

И пойдет у них тут пир,

Что на весь крещеный мир!

Как у наших у ворот

Муха песенку поет:

«Что дадите мне за вестку?

Бьет свекровь свою невестку:

Посадила на шесток,

Привязала за шнурок,

Ручки к ножкам притянула,

Ножку правую разула:

«Не ходи ты по зарям!

Не кажися молодцам!»

{«Конек-Горбунок»)

Заканчивается сказка традиционным для народных сказок сва­дебным пиром и торжеством главного героя. В концовке сказитель выражает свое отношение к рассказанному и прощается с читателем.

Сердцу любо!

Я там был,

Мед, вино и пиво пил;

По усам хоть и бежало,

В рот ни капли не попало.

(« Конек - Горбунок»)

«Конек-Горбунок» отличается высокими поэтическими дос­тоинствами. Четкая композиция, динамично развивающийся сю­жет, состоящий из увлекательных событий. Каждый стих пред­ставляет самостоятельную смысловую единицу; предложения краткие, простые. Почти в каждой строке есть глагол действия, иногда встречается целый каскад глаголов.

Жары-птицы налетают;

Стали бегать и кричать

И пшено с вином клевать.

Ершов умело использует идиомы: «слить пулю», «к водяному сесть в приказ» и т. п. Среди них есть и традиционные для народ­ных сказок устойчивые выражения. «Что ни в сказке не сказать, ни пером не написать». «Едут, близко ли, далеко, едут, низко ли, вы­соко». «Что, Иванушка, невесел? Что головушку повесил?» и мно­гие другие. Поэтика сказки дышит народной стихией.

Сказку Ершова дети узнают еще в дошкольном возрасте. Перечисляя достоинства сказки, Ф.И. Сетин указывает на причины, по которым она давно и прочно вошла в литературу для детей: «Детская она своей безудержной фантастикой, удивитель­ными приключениями, динамичным сюжетом, красочностью, иг­ровой ритмикой, песенным складом, образом главного героя — отважного представителя народа, победой добра над злом, уваже­ния к человеку, к русскому языку».

Успех «Конька-горбунка» у читателей был столь велик, что вызвал массу подражаний. С конца 1860 года до начала нового века вышло более 60 изданий, написанных на основе сказки Ершова. «Конек-горбунок» стал популярным сюжетом лубоч­ной литературы. Более десяти переделок «Конька-горбунка» появилось уже после 1917 года. Это еще одно свидетельство популярности удивительного произведения П.П.Ершова.

6.6.Произведения А.Кольцова, А.Погорельского, В.Одоевского для детей.

А. В.Кольцов (1809— 1842) — один из первых поэтов, пришед­ших в «профессиональную» литературу из народной среды. Широкой публике Кольцов стал известен в 1835 году, когда в Москве вышла книжка его стихотворений. Она имела успех, и с 1836 года поэт уже постоянно печатался в журналах и альманахах. Продолжая народную традицию, он опоэтизировал земледельче­ский труд, его «Песня пахаря» включалась во все детские сборники.

Глубокое проникновение в дух народа, в психологию крестья­нина позволило Кольцову, по словам Белинского, раскрыть в своей поэзии «все хорошее и прекрасное, что, как зародыш, как воз­можность, живет в натуре русского селянина». Лирический герой этих стихотворений предстает перед читателем как полноценная индивидуальность и в этическом, и в эстетическом плане. Поэт еще до Некрасова сумел выразить народную точку зрения на труд земледельца — не только как на средство жизни, но и как на неисчерпаемый источник духовности, радости:

Весело я лажу

Борону и соху,

Телегу готовлю.

Зёрна насыпаю...

Поэзия труда наполняет стихотворения-песни «Урожай», «Ко­сарь» и др. Даже те из них, где рисуется «тяжкая доля» крестьян­ская. Тоской проникнуты строки из «Деревенской беды»:

С той поры я с горем-нуждою

По чужим углам скитаюся,

За дневной кусок работаю.

Кровным потом умываюся...

Однако, как бы ни были исполнены грусти кольцовские строки в подобных стихах, драматизм их неизменно смягчается особой художественной формой с присущей ей распевностью, своеобра­зием мелодраматического рисунка, интонационной смелостью.

Вслед за «Песней пахаря» все чаще включались в детские по­этические сборники и другие стихотворения Кольцова: «Косарь», «Урожай», «Крестьянская пирушка», «Что ты спишь, мужичок», «Лес». Родная природа, одухотворенная содружеством с челове­ком, живо, ярко представала в его стихах. Трудно и сегодня пере­оценить их значение в духовном становлении ребенка.

Картины природы, нарисованные поэтом, могут создать у ре­бенка не только радостное настроение, но и настроение грусти, тихой печали:

Что, дремучий лес.

Призадумался,

Грустью тёмною

Затуманился?..

Или показать могучую силу природы в образе разбушевавшего­ся богатыря-леса:

Встрепенувшися,

Разбушуешься:

Только свист кругом.

Голоса и гул...

Именно в пейзажной лирике с наибольшей силой проявилось художественное своеобразие творчества поэта. Вот в стихотворении «Урожай» темная туча надвигается, закры­вая небо, наконец, «и ударила, и пролилася слезою крупною». Строфа целиком состоит из глаголов, а ритм и подбор звуков иллюстрируют движение грозной тучи, раскатов грома и пролив­шегося ливня.

Поэзия Кольцова обогатила русскую лирику, для которой XIX век стал временем расцвета, мотивами истинно народного звучания.

С именем Антония Погорельского часто сочетается эпитет «пер­вый». Он — автор первой в русской литературе фантастической повести, одного из первых «семейных» романов, первой повести- сказки для детей « Черная курица, или Подземные жители». Сказка увидела свет в 1828 году и принесла автору долгую славу выдаю­щегося детского писателя, хотя и была его единственным творе­нием для маленьких читателей.

Литературная деятельность писателя (настоящее его имя — Алексей Алексеевич Перовский, 1787—1836) продолжа­лась всего пять лет: в 1825 году вышла его повесть «Лафертовская маковница», а в 1830 году — роман «Монастырка».

Последние годы жизни Перовский провел в своем маленьком малороссийском имении Погорельцы (отсюда его псевдоним), посвятив себя литературной деятельности и воспитанию племянника Алеши — впоследствии известного писателя А.К.Толстого. Ему и была рассказана история Черной курицы, легшая в основу повести-сказки.

Очевидно, именно потому, что сначала это был живой рассказ маленькому слушателю, столь легка словесная ткань повести, так мягки в ней интонации, ясны мысли и подробны описания. Вид­но, автор стремился передать мальчику впечатления собственно­го детства, свои воспоминания о петербургском пансионе, откуда он бежал, повредив при этом ногу, отчего всю жизнь прихрамы­вал. В «Черной курице...» просматриваются и следы немецкой ро­мантической литературы, в частности преданий о гномах. Но глав­ным в повести остается внимание к формированию характера ре­бенка, к психологическим особенностям детского возраста, по­степенное приобщение ребенка к восприятию фактов и рассужде­ний на отвлеченные темы.

Здесь Погорельский проявил себя как писатель реалистическо­го направления. Герой повести мальчик Алеша — психологически убедительный, живой образ ребенка. Переживания маленького че­ловека, живущего в пансионе, тоскующего по родителям, его фантазии, взаимоотношения с учителями, любовь к животным — все это отражено в повести, воссоздано с талантом истинно дет­ского писателя, мастерство которого проявилось и в органиче­ском слиянии фантастического и реального.

У Алеши, который на субботу один в пансионе, един­ственным утешением были книги, которые учитель-немец позволял ему брать из своей библиотеки. А в то время в немецкой литературе царила мода на рыцарские романы и волшебные, пол­ные мистики повести. И у Алеши «юное вооб­ражение бродило по рыцарским замкам, по страшным развали­нам или по темным дремучим лесам».

Немудрено, что реальная черная курочка, к которой Алеша так привязан, что за ее спасение отдал бабушкин подарок — зо­лотую монету, во сне мальчика превращается в волшебное суще­ство - министра подземного царства. Такое слияние волшебного и реального планов вполне соответствует эмоциональному состо­янию ребенка, когда он погружен в мечты и не очень отличает вымысел от действительности. Повесть предназначена читателю, для которого мечтать, фантазировать - то же, что дышать.

Погорельскому одному из первых в русской литературе удалось подчинить педагогическую задачу художественному вымыслу. К нему вполне можно применить определение Н. И. Новикова — воспитание ребенка «приятным для него способом». На примере Алеши он убедительно показывал, что хорошо, а что плохо. Пло­хо лениться, заноситься перед товарищами, быть легкомыслен­ным и болтливым (ведь из-за этого в подземном царстве и про­изошло несчастье). И хорошие черты тоже четко определены в поступках Алеши. Автор показывает и самоценность детского воз­раста, богатство душевного мира ребенка, его самостоятельность в определении добра и зла, направленность творческих способно­стей. Впервые после «Рыцаря нашего времени» Н.М.Карамзина героем произведения стал ребенок.

Со времени опубликования «Черной ку­рицы...» одной из ведущих идей русской литературы стала главная мысль Погорельского: ребенок легко переходит из мира мечты и наивных фантазий в мир сложных чувств и ответственности за свои дела и поступки.

Важная заслуга Погорельскогов том, что он своей повестью «Чер­ная курица, или Подземные жители» он фактически положил начало формированию языка отечественной детской прозы. Его произведение написано тем же языком, какой постоянно звучал в культурных семьях того времени, — без трудных для детей книж­ных и устаревших слов.

Художественные достоинства и педагогическая направленность повести Погорельского сделали ее выдающимся произведением литературы XIX века. Она открывает собой историю русской худо­жественной детской прозы, историю автобиографической прозы о детстве.

В.Ф.Одоевский (1803—1869) был одним из властителей дум своего времени. Философ, писатель-сказочник, автор мистиче­ских повестей и рассказов, талантливый музыкант — таков еще не полный перечень его дарований и направлений деятельности. Особо подчеркнем, что Одоевский является основоположником сельской начальной школы в России.

Творчество Одоевского как писателя принадлежит к русской романтической прозе 30-х годов XIX века. В этом смысле характер­ны его повести «Последний квартет Бетховена», «Себастиан Бах», «Импровизатор». «Елладий», «Княжна Зизи», «Княжна Мими» и др. Художественная манера его отмечена сложным взаимодей­ствием отвлеченной философской мысли с глубоким проникно­вением в жизненные характеры и явления.

В детскую литературу Одоевский вошел как создатель великолепных «Сказок дедушки Иринея» (дедушка Ириней — «детский» псевдоним писателя), заслуживших широкую популярность у юных читателей. Вклад Одоевского в детскую литературу значителен. Его произве­дения для детей, составившие два сборника: «Детские сказки де душки Иринея» (1840) и «Детские песни дедушки Иринея» (1847) — высоко ценил Белинский. Критик писал, что такому воспитате­лю, какого имеют русские дети в лице дедушки Иринея, могут позавидовать дети всех наций.

Несмотря на сильно проявляющиеся в «Сказках дедушки Иринея» дидактические тенденции и элементы естественно-научного просветительства, они исполнены подлинной поэтичности. Это особый пленительный и увлекательный для ребенка мир, однако, по замечанию Белинского, «узнав его, с ним не расстанутся и взрослые».

Очень серьезно занимался Одоевский вопросами воспитания детей. Он стремился создать здесь свою теорию, основанную на «педагогической идее» с гуманистической тенденцией. Особую заботу Одоевского вызывали «непроснувшиеся» дети - маленькие люди, находящиеся во власти инстинктивного жела­ния ничего не делать, т.е. «ничего не мыслить». Обязательно сле­довало пробудить в растущем человеке мысли и чувства. Писатель полагал, что важную роль в этом играет сказка.

В 1833 году увидели свет его «Пестрые сказки с красным слов­цом». В них рассказчик Ириней Модестович Гомозейка (таким псев­донимом Одоевский подписал это свое произведение) преподно­сил читателям в аллегорической форме то или иное нравоучение.

Обращение Одоевского к детской литературе тесно связано с его склонностью к просветительству, но у него был и прирожден­ный талант детского писателя. Уже в начале 30-х годов появляются в журнале «Детская библиотека» его рассказы и сказки. В 1833 году Одоевский предпринимает издание альманаха «Детская книжка для воскресных дней», где звучат его мысли о воспитании: он помеща­ет здесь не только художественные произведения, но и большой раздел образовательного характера, в который входят научно-по­пулярные статьи и описания различных опытов, поделок, игр.

«Городок в табакерке» (1834) — первый совершенный образец художественно-познавательной сказки для детей. В ней научный материал (по существу, обучение механике, оптике и другим на­укам) был подан в столь занимательной и близкой к детской пси­хологии форме, что это вызвало восторженный отклик тогдаш­ней критики. Белинский говорил: сюжет «так ловко приноровлен к детской фантазии, рассказ так увлекателен, а язык так прави­лен... дети поймут жизнь машины как какого-то живого индиви­дуального лица».

Все начинается с того, что мальчик Миша получает в подарок от отца музыкальный ящик. Мальчик поражен его красотой: на крышке ящика — башенки, домики, окна которых сияют, когда восходит солнце и раздается веселая музыка. Дети всегда радуются при восприятии прекрасного, оно рождает в них живой энтузи­азм, желание творить. Эстетическое переживание вызывает актив­ную работу воображения, побуждая к творчеству. Миша, заснув, творит во сне целый мир — и все из предметов, ему знакомых, но в сочетаниях чисто фантастических. Валик, колесики, молоточки, колокольчики, составляющие механизм музыкальной шкатулки, оказываются жителями маленького прекрасного городка. Роли дей­ствующих лиц и их поступки зависят от впечатления, которое они произвели на мальчика. Валик — толстый, в халате; он лежит на диване; это начальник-надзиратель, командующий дядьками-мо­лоточками. Те, получив команду, колотят бедных мальчиков-ко­локольчиков с золотой головкой и в стальных юбочках. Но и над валиком есть власть: это царевна-пружинка. Она, как змейка, то свернется, то развернется — «и беспрестанно надзирателя под бок толкает». Проснувшийся Миша уже понимает, как работает музы­кальный ящик, причем действительно воспринимает машину «как какое-то живое индивидуальное лицо».

Обучение на конкретном опыте, связь обучения с реально­стью — один из педагогических принципов Одоевского, и он на­шел воплощение в этом произведении. Даже в фантастический мир оживших деталей автор ведет Мишу через сон — вполне ре­альное состояние ребенка. Этот же принцип он положил в основу и многих других сказок и рассказов, искусно сочетая реальные события с фантастикой.

Сказка «Червячок» (1838) обращает внимание ребенка на чу­десное разнообразие мира природы и на непрерывность жизнен­ного цикла; в доступной детям истории о жизни и смерти малень­кого червячка писатель затрагивает глубокую философскую тему.

Вполне реальный герой — французский архитектор Рубо в рассказе «Столяр» (1838) — достигает вершин мастерства; так автор стремится вызвать в юном читателе «благородную жажду позна­ния, непреодолимое желание учиться».

А в рассказе «Бедный Гнед­ко» (1838) уже другая воспитательная задача — пробудить в серд­це ребенка любовь к животным; заключая гуманную мысль в рам­ки рассказа о судьбе изнуренной лошади, когда-то бывшей весе­лым жеребенком, писатель впрямую обращается к детям: «Кто мучит лошадь, собаку, тот в состоянии мучить и человека».

Одоевским были написаны также сказка «Мороз Иванович», рассказы «Столяр», «Серебряный рубль» и др.

Наиболее популярна его сказка «Мороз Иванович». Она перекликается по сюжету с народной сказкой «Морозко», включает традиционные сказочные мотивы (печь с пирожка­ми, яблоня с золотыми яблочками). Сказка Одоевского построена на противопоставлении тру­долюбия и лености, что подчеркивает эпиграф: «Нам даром, без труда, ничего не дается, — Недаром исстари пословица ведется». Рукодельница и в родном доме, и в гостях у Мороза Ива­новича трудолюбива, прилежна, добросердечна, за что и была вознаграждена. Ленивица, только мух умевшая считать, не смогла ни перину снежную взбить, ни кушанье изготовить, ни платье починить.В финале сказки ленивица получает от Мороза Ивановича подарки, которые тают на глазах. Какова работа, такова и награда. А к читателю обращено послесло­вие: «А вы, детушки, думайте, гадайте, что здесь правда, что неправда; что сказано впрямь, что стороною; что шутки ради, что в наставленье».

Творчество В. Ф. Одоевского до сих пор высоко ценят и взрос­лые, и дети. Творчество это разнообразно, глубоко по философ­ской и нравственной направленности.

6.7.Детские журналы и детские писатели.

В первой половине XIX в. появляется большое количество журналов для детей. Многие издатели стараются подражать Н.И. Новикову, но чаще всего неудачно, ни один журнал не достиг идейно-художественного уровня «Детского чтения для сердца и разума».

Распространенным был издаваемый в течение многих лет журналы «Для юношества», позже переименованный в «Друг юно­шества и всяких лет» (1807—1815) М.И. Невзорова. Первые два года М.И. Невзоров следовал принципам и идеям журнала Н.И. Новикова: заботился о доступности и разнообразии содержания, помещая рассказы о жизни великих людей, природо­ведческие очерки. Позднее в журнале стали преобладать религиоз­ные идеи.

Наиболее прогрессивным был журнал «Новая детская библиотека» (1847—1849), в котором помещались в основном на­учно-популярные произведения. Он издавался для детей среднего и старшего возраста. Издателем журнала был Петр Григорьевич Редкин, профессор сначала Московского, а позже Петербургского университета. В журна­ле помещались интересные научно-познавательные статьи («О машинах», «О луне», «Атлантический океан»). На его страницах было опубликовано переложение Несторовой летописи, сделан­ное историком С.М. Соловьевым и названное «Повести временных лет». В «Новой биб­лиотеке для воспитания» были помещены первые переводы сказок Х.К. Андерсена («Соловей», «Гадкий утенок»).

Журнал для детского и юношеского возраста «Подснежник» выходил в 1858-1862гг., выпускал его критик В.Н. Майков. Подснежник широко печатал современных русских авторов реалистического направления, публиковал много переводных произведений – Шекспира, Андерсена, Гофмана, братьев Гримм.

В начале XIX века сложился круг профессиональных детских писателей: С. Глинка. А. Ишимова, А. Зонтаг, В. Бурьянов, П. Фур­ман, Б.Федоров и др.

Несмотря на то что Белинский о некоторых из них отзывался весьма резко, нельзя не признать благородства их усилий и их литературной одаренности.

Творчество этих писателей еще недавно принято было назы­вать «охранительным», «реакционным» и даже «низкопробным», насаждавшим в среде маленьких читателей «слезливость» и «жа­лостливость». Между тем они внесли ценный вклад не только в популяризацию знаний (в основном в области истории, приро­доведения, географии), но и в нравственное воспитание, в про­буждение «чувств добрых». Детские писатели изображали положи­тельного героя трудолюбивым, самоотверженным, с твердой ве­рой; герои-злодеи у них попирают веру и установленные законы, живут неправедно, обманом. Ребенок получал от этих писателей четкие и ясные жизненные ориентиры.

При активном участии этих писателей в детскую литературу вошли новые жанры. С. Глинка сделал устойчивым жанром «рас­сказ из истории»; В. Бурьянов ввел такую форму повествования, как «прогулки с детьми»; развитие научно-художественного пове­ствования связано с именем А. Ишимовой.

Многие детские писатели сами издавали журналы для детей.

Сергей Николаевич Глинка (1776— 1847) — участник Отечествен­ной войны 1812 года, поэт, прозаик, драматург, публицист — из­давал в 1819 — 1824 годах журнал «Новое детское чтение». На стра­ницах этого журнала рассказывалось о русском патриархальном быте и народных обычаях, изображались идеальные отношения помещика и крепостного — в качестве наставления для юных дворян. В нем он по­мещал пересказы «Сравнительных жизнеописаний» Плутарха, «Робинзона Крузо» Д. Дефо, «Телемака» Фенелона и др.

Для детей Глинка написал «Русскую историю» в десяти то­мах, «Русские исторические и нравоучительные повести», ре­лигиозно-нравственную повесть «Образец любви» и другие про­изведения подобного рода. Язык их в наше время воспринима­ется как довольно тяжелый, особенно для маленького читателя, но в свое время он таковым не казался. Сам автор не раз заявлял, что лучшее средство воспитания гражданина — простая и ясная родная речь.

Виктор Бурьянов (это литературный псевдоним Владимира Бурнашева, 1812—1888) также был приверженцем патриархальной старины. Из всех профессиональных детских писателей того пери­ода он, пожалуй, более всего заслуживает упрека в низкопробно­сти, ремесленничестве, навязчивом морализаторстве. В то же вре­мя многочисленные произведения в жанре «прогулок» делают его едва ли не самым плодовитым популяризатором первой полови­ны XIX века.

Белинский дал этому писателю убийственную характеристику: «Бедные дети! …. Бурьянов еще убивает в вас и вся­кую возможность говорить и писать по-человечески на своем род­ном языке»»

Столь же низкого мнения был великий критик и о Петре Ро­мановиче Фурмане (1809—1856). Детям, говорил он, лучше со­всем не знать грамоты, чем читать его книги. Тем не менее произ­ведения этого писателя пользовались у маленьких читателей успе­хом. Их привлекала, в частности, тематика — родная история — и герои — подлинные исторические деятели. Повести Фурмана «Сын рыбака М. В.Ломоносов» (1847), «А.Д. Меншиков» (1847), «Г.А. По­темкин» (1845), «А. В. Суворов-Рымникский» (1848), «Ближний боярин А.С.Матвеев» (1848), «Саардамский плотник» (1849) и др. отличались умело построенным сюжетом и эффектно поданными ключевыми сценами и держали детей в напряжении, хотя язык этих произведений и психологическая разработка сюжетов не вы­держивали критики.

Борис Михайлович Федоров (1794—1875) - его деятельность на ниве детской периодики оставила добрую память. Журнал «Новая детская биб­лиотека», который Федоров издавал в 1827—1829 и 1831 годах, дает представление о литературе для маленьких читателей пуш­кинского времени, о ее жанрах, темах и сюжетах, мотивах и об­разах. Содержание журнала было весьма разнообразно: рассказы об античных героях и выдающихся людях более поздних эпох, очерки о природе, о растениях и животных, повести и заметки на религиозные темы. Федоров стремился воспитать в подрастающем человеке религиозную веру, милосердие, любовь к ближнему, вни­мание к культуре поведения, быта. Журнал Федорова, а также изящные малоформатные книги снабжены иллюстрациями. Он одним из первых оценил значение книжной картинки для ребен­ка.

Федоров составил для детей альманах «Детский Цветник» (1827), сборники «Детские стихотворения» (1829), «Детский театр» (1830— 1831), «Детский павильон» (1836), «Новый храм счастия» (1836) и др., где учитывались вкусы детей разного возраста. А предназна­чены они были для «семейного чтения», т.е. для чтения детей вместе со взрослыми.

Содержание альманахов разнообразно: здесь присутствуют смешное и серьезное, нравоучительные беседы и басни, неболь­шие пьесы и загадки, игры. В своих книгах Федоров первым обра­тился к пересказам отдельных эпизодов из «Истории Государства Российского» Н.М.Карамзина.

Морализаторские рассказы, помещенные в эти книги, отлича­лись открытой дидактичностью: учили детей быть терпеливыми, осмотрительными, разумными в выборе друзей, уметь отличать злых людей от добрых и т. п. Большое место Федоров отводил ре­лигиозным писателям, а также переводам зарубежных авторов-моралистов.

Александра Осиповна Ишимова (1805—1881) сыграла особую роль в развитии литературы для детей первой половины XIX века. Ее замысел кратко, понятно и занимательно пере­сказать детям многотомную карамзинскую «Историю...» был гран­диозен. «История России в рассказах для детей» Ишимовой состояла из шести частей и открывалась обращением к маленьким читате­лям: «Милые дети! Вы любите слушать чудные рассказы о храбрых героях и прекрасных царевнах, вас веселят сказки о добрых и злых волшебницах. Но, верно, для вас еще приятнее будет слу­шать не сказку, а быль т.е. сущую правду? Послушайте же, я рас­скажу вам о делах ваших предков». Это произведение — одна из самых значительных попыток рассказать детям об истории род­ной страны.

Ишимова шла, можно сказать, непроторенными путями, особенно в области языка: она старалась приблизить слог своих произведений к разговорной речи, писала живо, образно, ярко и просто. Формы, в которые она облекала свои повествования, весьма разнообразны: беседа с читателем («История России...»), беседа детей с матерью («Маменькины уроки»), переписка детей («Рас­сказы старушки»), «Дорожный журнал», позволяющий свободно рассказывать о том, что видит путешественник (картины приро­ды, шедевры архитектуры), с чем он знакомится (обычаи и нра­вы народов, например, как в ее «Каникулах 1844 года»).

Ишимова основала два журнала: «Звездочка» (1842—1863) и «Лучи» (1850— 1860). Первый из них предназначался девочкам млад­шего возраста, второй — более старшим, воспитанницам инсти­тутов благородных девиц. Основной тон журналов был сентимен­тальным, характерным для обучения девочек в то время (рели­гия, благоговение перед царем, семья). Оба журнала резко крити­ковались Белинским и его последователями — революционерами-демократами.

Однако многие из педагогических утверждений детской писа­тельницы А. О. Ишимовой не устарели и сегодня. Среди них та­кое, например (давшее название ее рассказу): «Надобно любить труд».

7. II ПОЛОВИНА XIX ВЕКА. ХАРАКТЕРИСТИКА ПЕРИОДА.

7.1.Ушинский К.Д. Деятельность как писателя. Его книга "Детский мир", "Родное слово". Принципы, положенные в основу учебных книг. Сущность и значение. Многообразие тематики произведений Ушинского. Народность языка. Рассказы о детях. Педагогическая направленность. Рассказы о животных для самых маленьких. Особенности, познавательной характер. Рассказы познавательного характера. Сочетание богатства познавательного материала с простотой и доступностью изложения.

Детскую литературу, чтение в школьные годы Ушинский рас­сматривал как способ постижения народной культуры, бо­гатств родного языка. Практическое воплощение идеи педагога получили в созданных им книгах для чтения “Детский мир” и “Родное слово”. Они интересны, во-первых, тем, что дают представление о круге детского чтения того времени и, во-вторых, знакомят с творчеством Ушинского как самобыт­ного детского писателя, многие произведения которого со­ставляют классику детского чтения.

“Детский мир”. Книга “Детский мир” (1861) была создана как учебное пособие для чтения на уроках русского языка в младших классах средних учебных заведений, для детей при­мерно 10—12 лет. Пособие состояло из двух частей, к каждой бьыа приложена хрестоматия художественных текстов. В це­лом в “Детский мир” вошло 316 материалов, из которых 194 написал сам Ушинский.

Отдавая приоритет содержательности книги для детского чтения, Ушинский пишет, что она должна быть “по возмож­ности занимательной”. Язык ее должен быть простым, ис­ключающим “формальные украшательства”, а также поддел­ку под детский способ выражения.

Тематика книги обширна и разнообразна. Первый раздел — рассказы о временах года, о человеке, строении его тела и его способностях (дар слова, ум, воля, вера). Далее следует знакомство с миром животных, растений, неорганической природой, строением Земли, географическими открытиями, городами и странами. В каждой части есть раздел, посвящен­ный истории России.

Основной жанр “Детского мира” — небольшие научно-популярные статьи, написанные “деловым слогом”, то есть стилем научной прозы. Они принадлежат в основном Ушинскому. “Деловым” — не значит сухим и скучным.

Оригинален был замысел Ушинского — соединить в учеб­ной книге познавательный и художественный материал, дать два рода чтения: логическое и художественное, эстетическое (Ушинский называл его “плавным и изящным”). Материал для него представлен в хрестоматии. Хрестоматийная часть содержала более ста произведений художественной литерату­ры: стихотворений, рассказов, басен, сказок. Среди авторов: Жуковский, Крылов (его басен особенно много), Пушкин, Лермонтов, Кольцов, Некрасов, Мей, Тургенев, Гончаров. Здесь же представлены рассказы, сказки и басни самого Ушин­ского, народные былины в его обработке.

По мысли педаго­га, художественные произведения, прочитанные параллель­но с научно-познавательными, должны не просто оживить, дополнить знания, но — создать новое качество восприятия, развивать в единстве и мысль, и чувство, и дар слова. После чтения статьи “Яблоня” предполагалось познако­мить детей с басней “Листья и корни”, при чтении статей о временах года — обратиться к стихам Пушкина, Кольцова. Некоторые критики в связи с этим упрекали Ушинского в утилитарном подходе к поэзии. Но он в предисловии к “Дет­скому миру” писал, что полагается на чутье педагога, его слово, обдуманно связующее разные тексты.

Обращение к произведениям знаменитых поэтов, проза­иков, драматургов было вполне оправданным в связи с исто­рическими темами. Художественный интерес в этом случае способствовал пробуждению интереса исторического, тем более что Ушинский стремился представить детям историю “в лицах”. Рассказ о князе Олеге дополняет пушкинская “Песнь о вещем Олеге”, рассказ о древнерусских летописцах оживляется монологом Пимена из “Бориса Годунова”. В свя­зи с важнейшими историческими событиями Ушинский зна­комит читателей со “Словом о полку Игореве”, “Полтавой” Пушкина, стихотворением Лермонтова “Бородино”, прозой А.К.Толстого.

К помощи художественного слова Ушинский часто при­бегает и для того, чтобы ярче, красочнее рассказать о городах и землях российских. Стихотворения А. Хомякова, Ф. Глин­ки, К.Батюшкова, А.Пушкина поэтизируют облик России. Выразительны рассказы и очерки географической, страно­ведческой тематики, принадлежащие перу Ушинского. Са­мые известные из них — “Поездка из столицы в деревню” и “Путешествие по Волге”. Описание путешествия дает автору прекрасную возможность познакомить читателей с бескрай­ними просторами России, ее городами, селами, с жизнью народа, историей. Читателям младшего возраста особенно интересен первый рассказ, где дорога увидена глазами лю­бознательных детей — мальчика Володи и девочки Лизы. Очерк “Путешествие по Волге” органично включает народ­ные песни, легенды, предания.

На страницах “Детского мира” возникает образ Родины, объединяющей все части этой замечательной книги. Читая статьи о природе, животном мире своего края, размышляя о прошлом, восхищаясь красотой былинного слога, песенных напевов, дети проникаются живым, трепетным чувством к своей Родине, учатся ценить и понимать ее материальную и духовную культуру.

Вторая знаменитая книга Ушинского — “Родное слово” (1864) — имела сходные с “Детским миром” принципы отбо­ра материала для чтения. Она состояла из азбуки и первой после азбучного периода книги для чтения, “Руководства для учащих” (педагогов, родителей) и была предназначена для 1 и 2 года обучения в школе, а также в семье.

“Родное слово”, как и “Детский мир”, имеет тенденцию к энциклопедичности, затрагивает широкий круг представлении и понятий, стремясь охватить все, что интересовало ребенка того времени (семья, школа, обряды, обычаи, праздники, до­машние животные, растения, трудовая деятельность). Здесь та же авторская установка — дать детям систему реальных знаний.

Поскольку читатель “Родного слова” младше, чем читатель предыдущей книги, здесь налицо более четкое следова­ние принципу постепенности и последовательности. Боль­шую роль играет наглядность — рисунки к текстам. Вначале дети читают о близких и хорошо знакомых предметах и явле­ниях: “Классная доска”, “Грифельная доска”, “Наш класс”, “Хлеб”, “Вода”, “Одежда”, “Посуда” и так далее. Затем поня­тия усложняются, расширяются границы “детского мира”, но сам этот мир остается близким и понятным детскому уму (“Какие бывают растения”, “Как человек ездит по земле”, “Как летают по воздуху”, “Село и деревня”, “Город”, “Яр­марка”). Композиционно материал объединен определенной темой: зима, весна, лето, осень, домашние животные и т. д.

“Дитя мыслит образами”, — писал Ушинский. Он стре­мился к тому, чтобы у маленького читателя первоначально запечатлелся фольклорный, художественный образ предме­та, явления. К примеру, в теме “Животные травоядные и пло­тоядные” вместо подробных объяснений Ушинский дает сказ­ку “Старик и волк”, сценку “Лиса и кролик”, пословицы и поговорки, в том числе и такую ироничную “Не торопись, коза, в лес: все волки твои будут”.

Поэтические произведения в “Родном слове” подобраны с учетом возраста начинающих читателей: небольшие отрывки из стихотворений Пушкина, из поэмы Некрасова “Крестьян­ские дети”, стихотворения Майкова, Фета, Плещеева. Специ­ально для “Родного слова” написал несколько стихотворений известный педагог и сподвижник Ушинского Л.Н.Модзалевский, в том числе популярное “Приглашение в школу”:

Дети! В школу собирайтесь, —

Петушок пропел давно!

Попроворней одевайтесь, —

Смотрит солнышко в окно!..

В народно-поэтическом творчестве Ушинского особенно привлекали пословицы. Все они, по его словам, “короче птичьего носа”, но в каждой, как в зеркале, отразилась русская жизнь. Каждая тема в “Родном слове” иллюстрировалась дву­мя-тремя пословицами, поговорками. Пословичные заглавия он дает басням, сказкам, поэтическим отрывкам. По мотивам пословиц Ушинский пишет свои рассказы-миниатюры (“Тише едешь, дальше будешь”, “Неладно скроен, да крепко сшит”, “Некрасиво, да спасибо”, “Горшок котлу не товарищ”) и даже очерк о работе кузнеца называет “Куй железо, пока горячо”.

Великий педагог высоко ценил эстетический, нравствен­ный потенциал народной сказки, не раз подчеркивал, что ставит народную сказку значительно выше всех рассказов, написанных специально для детей: “Это первые и блестящие попытки русской народной педагогики, и я не думаю, чтобы кто-нибудь был в состоянии состязаться в этом случае с пе­дагогическим гением народа”.“Родное слово” включает все виды русских народных сказок: кумулятивные (“Колобок”, “Репка”, “Мена”), сказки про животных, волшебные, быто­вые. Большинство из них пересказаны, обработаны самим Ушинским. Они сохраняют смысл, идею, дух народной сказ­ки, отличаются динамичным сюжетом, простотой и яснос­тью языка.

Тяготеют к народно-поэтическому творчеству и авторские рассказы Ушинского о животных: “Бишка”, “Васька”, “Уточ­ка”, “Петушок с семьей”. Они написаны ритмизованным сло­гом, украшены прибаутками, поговорками, присловьями, с характерными повторами, уменьшительными и увеличитель­ными суффиксами. “Котичек-коток — серенький лобок. Лас­ков Вася, да хитер, лапки бархатные, ноготок остер”. Так начинается рассказ “Васька”. В этих рассказах животные раз­говаривают, спорят друг с другом, общаются с ребенком. Они — друзья человека: “Некрасива коровка, да молочко дает”.

Сказки, басни, рассказы, прозаические миниатюры, ста­тьи и очерки — “педагогическая проза” Ушинского разнооб­разна. “Дети в роще”, “Четыре желания”, “Чужое яичко”, “Сумка почтальона”, “Слепая лошадь” — эти и многие дру­гие произведения стали классикой детского чтения. Расска­зы Ушинского отличает отчетливо выраженная познаватель­ная и воспитательная направленность.

Рассказы Ушинского сюжетны. В них часто присутствует герой-ребенок. Это обостряет интерес читателя-сверстника к содержанию произведения. Рассказ “Как рубашка в поле вы­росла” построен как развернутая метафора. Любознательная Таня пытается понять загадочные слова отца: “А вот сею ле­нок, дочка: вырастет рубашка тебе и Васютке”. Девочка на­блюдает, как лен всходит, цветет голубыми цветочками, по­том его убирают, отбеливают... И вот, наконец, новые, бе­лые, как снег, рубашечки. Ребенок узнает, как много труда, терпения, поэзии вложено в каждую вещь, сделанную рука­ми человека.

Стиль произведений Ушинского меняется в зависимости от литературно-педагогической задачи. В маленьком расска­зе-притче “Хромой и слепой” он предельно лаконичен. “При­ходилось слепому и хромому переходить быстрый ручей. Сле­пой взял хромого за плечи — и оба перешли благополучно”. В развернутом сюжетном рассказе, очерке автор не отказы­вается от колоритных пейзажных зарисовок, выразительных деталей.

Одну из своих задач Ушинский видел в том, чтобы подготовить своих читателей к восприятию разнообразия и богатства отечественной литературы.

7.2. Некрасов Н.А. Произведения о детях в творчестве Некрасова. Картины русской природы. Лиризм, юмор. "Дедушка Мазай и зайцы". Начало реалистического изображения крестьянства в детской литературе. Картины русской природы. Лиризм. Юмор.

Творчество Николая Алексеевича Некрасова в области поэ­зии для детей — новый этап в ее развитии. Произведениям Некрасова, адресованным детям, свойственны те же идеи, мо­тивы и образы, что и всей поэзии истинно народного поэта.

Главная отличительная особенность поэзии Некрасова — демократизм. Подлинный демократизм выразился в обраще­нии поэта к новым читателям из народа и в приверженности к новым героям — крестьянским детям. В большей части ад­ресованных юным читателям произведений Некрасова вос­созданы образы ребят из крестьянской среды. Тема детства неотделима у Некрасова от темы России и русского народа. Крестьянские дети для Некрасова - это будущее России:

Не бездарна та природа.

Не погиб еще тот край.

Что выводит из народа

Столько славных то и знай,

Столько добрых, благородных,

Сильных любящей душой

Посреди тупых, холодных

И напыщенных собой!

Публикуя в “Современнике” “Железную дорогу” (1864), одно из самых значительных своих произведений о народе, Некрасов в подзаголовке указывает: “(Посвящается детям)”. “Умному Ване” адресует поэт рассказ о тяжести и подвиге народного труда и призывает с надеждой:

Эту привычку к труду благородную

Нам бы не худо с тобой перенять.

Благослови же работу народную

И научись мужика уважать.

Тема детства проходит через все творчество Некрасова. Мир детства привлекает поэта и тем, что оно в его понимании — идеальная пора человеческой жизни. Отношением к ребенку, к детству измеряет поэт значимость личности, со­стоятельность взрослого героя (“Саша”, “Крестьянские дети”, “Мороз, Красный нос”, “Железная дорога”, “Кому на Руси жить хорошо”, “Дедушка”).

Непосредственно детям адресовано два цикла “Стихотво­рений, посвященных русским детям”: в 1868 году опублико­ваны в “Отечественных записках”: “Дядюшка Яков”, “Пче­лы”, “Генерал Топтыгин”, в 1870—1873 годы вышли “Дедуш­ка Мазай и зайцы”, “Соловьи” и “Накануне Светлого праздника”.

Одно из самых известных и любимых детьми некрасов­ских стихотворений — “Дедушка Мазай и зайцы” (1870). В нем поэтично показывается многообразие жизни природы, активная включенность в нее человека. У современного чи­тателя это произведение вызывает множество ассоциаций, рождает мысли о гуманном отношении ко всему живому, об ответственности человека за происходящее рядом, о доброте и сердечности.

Стихотворение сюжетно выстроено в духе охотничьих рас­сказов: сначала автор представляет читателю главного героя — своего спутника Мазая, а затем идет сам рассказ старого охот­ника. Мазай, каким его характеризует автор, — фигура коло­ритная:

Любит до страсти свой низменный край.

Вдов он, бездетен, имеет лишь внука.

(Видимо, внук — приемыш этого доброго старика.)

Вся его жизнь — в лесу, на охоте:

За сорок верст в Кострому прямиком

Сбегать лесами ему нипочем.

В лесу он не только охотится, собирает грибы, бруснику, малину; поэтичного старика радует нежная песенка пеночки, уханье удода, красота и изящество сыча (“рожки точены, ри­сованы очи”).

Еще большей симпатией проникается читатель к дедушке Мазаю, услышав его историю. История спасения бедных зай­чишек в половодье удивительна и трогательна. Попавшие в беду зайцы кажутся Мазаю беззащитной меньшой братией, не помочь которой он не может. И он вытаскивает их из воды, подбирая с уцелевших островков, пеньков, кочек, цеп­ляет багром бревно с десятком “косых”. Самых слабых и боль­ных он даже берет домой, где они “высохли, выспались, плотно наелись”. Добрый старик разговаривает со спасенными зверьками, подбадривая их: “Не спорьте со мною! Слушайтесь, зайчики, деда Мазая!” Речь его то шутлива, то грубовато-ласкова, а на прощание он напутствует убегающих зайцев:

Смотри, косой,

Теперь спасайся,

А чур — зимой

Не попадайся!

Прицелюсь — бух!

И ляжешь... Ууу-х!..

Мысль об ответственности человека за беззащатные, сла­бые существа, живущие рядом, звучит и в стихотворении-притче “Пчелы” (1867). В половодье разлившаяся не в меру вода затруднила пчелам возвращение в улей. “Тонут работ­ницы, тонут сердечные!” Загоревавшим крестьянам случай­ный прохожий подсказал, как помочь труженицам-пчелам:

“Вы бы им до суши вехи поставили”.

Пчелки быстро оцени­ли “сноровку мудреную:

“Так и валят, и валят отдыхать!”

Пришел срок — пчелы отплатили людям за добро. Медом с караваем угощает крестьянин сынишку и велит благода­рить прохожего за добрый совет.

Стихотворения Некрасова для детей дидактичны, наста­вительны. Это осознанный художественный прием, связан­ный и с опытом народной педагогики, и с общественно-эс­тетической позицией поэта.

Совсем в ином духе написано стихотворение “Генерал Топ­тыгин” (1867), в основу которого положен забавный анекдо­тический рассказ о происшествии с медведем. Этот бродячий артист, испугав ямщицких лошадей, мчится по дороге, пугая и веселя честной народ:

Быстро, бешено неслась

Тройка — и не диво:

На ухабе всякий раз

Зверь рычал ретиво;

Только стон кругом стоял:

“Очищай дорогу!

Сам Топтыгин-генерал,

Едет на берлогу!”

Стихотворение вызывает интерес детей живостью и зани­мательностью рассказа, сочностью, колоритом народной речи.

“Крестьянские дети” (1861). Это небольшое поэтическое произведение — лучшее из написанного Некрасовым о де­тях, настоящий гимн деревенскому детству. По жанру “Крес­тьянские дети” — маленькая лиро-эпическая поэма, предмет которой — чувства автора, его воспоминания о своем детст­ве. Оно представляет собой наплыв, цепь сменяющих друг друга картин, сцен, эпи­зодов деревенской детской жизни, соединенных задушевны­ми размышлениями лирического героя.

Сюжетно стихотворение обрамлено рассказом поэта о жизни в деревне, охоте и неожиданной встрече с крестьян­скими ребятишками. Фоном служит чудная природа как во­площение земной гармонии:

...в широкие щели сарая

Глядятся веселого солнца лучи.

Воркует голубка; над крышей летая,

Кричат молодые грачи.

Картины и летней и зимней природы возникают еще не раз, органично вплетаясь в повествование. На фоне солнеч­ного радостного пейзажа возникает

... шепот какой-то... а вот вереница

Вдоль щели внимательных глаз!

Все серые, карие, синие глазки —

Смешались, как в поле цветы.

Только глаза да детские голоса — так изображает Некра­сов своих героев, а читатель может представить, почувство­вать индивидуальность, характер почти всех персонажей: один наблюдателен, другой недоверчив, третий, Гриша, осторожен, четвертый смел (“Постоим еще, Гриша”)... Дети с любопыт­ством рассматривают барина, комментируют его экипиров­ку, поведение:

И видно, не барин: как ехал с болота,

Так рядом с Гаврилой...

Центральная часть — воспоминания лирического героя о своем детстве, проведенном среди деревенских приятелей, в грибных набегах, играх, в общении с людьми “рабочего зва­ния”, что сновали без числа по большой дороге. Некрасов с восхищением, нежностью, откровенным любованием рису­ет образы крестьянских детишек: девочку, что ловит лукош­ком лошадку, резвого постреленка Ванюшу, обстоятельного Власа.

Характеризуя тот фрагмент поэмы, который часто публи­куют под заглавием “Мужичок с ноготок”, К.И.Чуковский писал: “Здесь каждая строчка (буквально каждая!) проникну­та той благодушной улыбкой, которая, как бывает только у очень суровых людей, так неотразима и так заразительна, что миллионы читателей — поколение за поколением — сто лет улыбаются снова и снова, встречая этот прелестный рассказ про шестилетнего деревенского труженика”. К.И.Чуковский обращает внимание на то, что маленький мальчишка идет несвойственной ребенку походкой: он не бредет, не шагает, а “шествует важно, в спокойствии чин­ном”. Чувство собственного достоинства придает ему осо­знание себя серьезным работником, помощником отца:

Семья-то большая, да два человека

Всего мужиков-то: отец мой да я...

Чистота детской души, поэзия крестьянского труда, жизнь природы, слитая с детской жизнью, — все это удивительным образом удалось выразить и передать Некрасову в своем ма­леньком шедевре — поэме “Крестьянские дети”. “Обаянием поэзии детства” согрето все творчество Некрасова, обращен­ное к юным читателям.

7.3. Л.Н. Толстой роль Толстого в развитии детской литературы и детского чтения. "Азбука". Идейные и художественные особенности. Произведения для детей - маленькие рассказы Толстого. Единство педагогического и литературного воплощения. Рассказы о детях. Реализм. Рассказы о животных. Гуманизм рассказов. Рассказы-басни. Глубина и ясность педагогических идей.

Л.Н. Толстой - гениальный писатель, философ, публицист, педагог, “Толстой — это целый мир”, по словам Горького. Для нас Лев Толстой еще — слава и гордость отечественной литературы для детей.

Л.Н.Толстой (1828—1910) — крупнейший мыслитель, писа­тель-реалист. Значение его творчества для русской и мировой куль­туры огромно.

Педагогические взгляды Толстого не отличались строгой по­следовательностью; в них были те же противоречия, которые ха­рактерны для его мировоззрения. Отрицая теоретически нужность широкой воспитательной программы для народа, он в то же время самозабвенно осуществлял ее в Яснополянской школе. Л. Толстой стремился определить, какие книги любит и читает народ. Все симпатии писателя принадлежат народу, он изучает за­просы читателей-крестьян, намечает пути создания литературы для народного и детского чтения.

В детское чтение перешли первые же произведения Тол­стого. «Детство», «Отрочество» и «Севастопольские рассказы»

Работа Л.Толстого над «Азбукой» и «Новой азбукой». Толстой начал работать над «Азбукой» в 1859 г. Он переработал для нее многие рассказы, напечатанные в приложении к журналу «Ясная Поляна», и рассказы учеников народной школы в Ясной Поляне. Жанр короткого рассказа характерен для «Азбуки», так как Тол­стой учитывал специфику детского восприятия.

Первоначально, в первом издании, “Азбука” представляла собой единый ком­плекс учебных книг. Она состояла из собственно азбуки, то есть букваря, и четырех частей, в каждую из которых входи­ли рассказы для русского чтения, тексты для славянского чтения и материалы по арифметике.

В «Азбуке» отразился многолетний опыт работы Толстого в Яс­нополянской школе и напряженный творческий труд писателя. Л.Н. Толстой в период работы над «Азбукой» изучал арабскую, древнегреческую и индийскую литературу, отбирая лучшие произ­ведения, которые можно было использовать для пересказа детям. Он вводил в «Азбуку» самый разнообразный материал из устного народного творчества: лучшие из сказок, басен, былин, пословиц, поговорок. Не были оставлены писателем без внимания и совре­менные ему учебные книги.

Л.Н. Толстой выступал в своих произведениях для детей как за­щитник общенародной литературы, адресованной прежде всего крестьянским детям. В его творчестве и взглядах на детскую лите­ратуру ощущается некоторое влияние революционной демокра­тии. Сказались, конечно, в некоторых рассказах «Азбуки» и другие особенности его мировоззрения. Идея непротивления злу насили­ем отразилась, например, в рассказе «Бог правду видит, да не скоро скажет».

«Азбука» Л. Толстого настолько отличалась от всех учебных книг манерой изложения, что сразу же вызвала споры. Некоторые педагоги отнеслись к ней враждебно и упрекали Толстого за про­стоту и образность языка. Другие колебались в оценках и молча ожидали мнения большинства. Третьи одобрили, сразу почувство­вав новаторскую талантливость «Азбуки». Решающим в судьбе этой «Азбуки» оказалось реакционное отношение министерства народного просвещения — «Азбука» не была рекомендована для школ. Писатель был крайне огорчен тем, что «Азбуку» не поняли, но не упал духом и взялся за переработку книги.

В 1875 г. появляется второе издание «Азбуки» под названием «Новая азбука». Несколько позже были изданы четыре тома «Рус­ских книг для чтения». В «Новой азбуке» Толстой сюжетно обрабатывает народные пословицы, оформляя их как рассказы-миниатюры или басни. Например, на основе поговорки «Собака на сене лежит, сама не ест и другим не дает» написана басня «Бык, собака и сено».

Для «Новой азбуки» и «Русских книг для чтения» Толстого ха­рактерно многообразие жанров: рассказы, очерки, басни, сказки. В период переработки «Азбуки» было написано более 100 но­вых сказок и рассказов, например: «Три медведя», «Косточка», «Котенок», «Ноша», «Филипок», «Еж и заяц». Новое издание было одобрено критикой и рекомендовано для народных школ как учебник и книга для чтения. Последующие издания «Новой азбуки» печатались совместно с «Русскими книгами для чтения» под общим названием «Русская книга для чтения».

Художественное совершенство, выразительность, просто­та и естественность языка, универсальная содержательность и доступность детскому восприятию — отличительные особенности произведений Толстого, вошедших в “Азбуку”, “Книги для чтения”. В них представлены произведения поч­ти всех жанров литературы: повесть, рассказ, басня, сказка, научно-познавательная статья и рассказ.

«Новая азбука» решала важные педагогические задачи: она обучала родному языку, развивала художественный вкус, знако­мила с бытом людей, жизнью природы; помогала нравственному воспитанию. В “Азбуке” нет случайных, безликих текстов, каждый даже подсобный материал для упражнения в слоговом чтении — произведение словесного искусства.

Рассказы-миниатюры. Композиция «Новой азбуки» учитывает возрастные особенности детей. Даются сначала небольшие рас­сказы, всего в несколько строк. Предложения в них простые, без усложняющих восприятие обособлений и придаточных предложе­ний, например: «Спала кошка на крыше, сжала лапки. Села подле кошки птичка. Не сиди близко, птичка, кошки хитры». (Произве­дения чередуются, чтобы не утомлять ребенка). В рассказах для самого первого чте­ния, состоящих из одного предложения, даются полезные сведе­ния познавательного характера или советы, как себя вести: «Небо выше, море ниже», «Суши сено на доме», «Люби Ваня Машу».

Постепенно со­держание произведений расширяется; попеременно даются то на­учно-познавательный рассказ, то басня, то сказки, то быль.

Учебные книги Толстого отличаются хорошо подобранным материалом для чтения. Дети сразу же приобщаются к богатствам устного народного творчества. Пословицы, поговорки, сказки, былины составляют значи­тельную часть учебных книг Толстого.

Особенно много посло­виц. Толстой их отбирал из сборников Даля, Снегирева, шли­фовал, сочинял сам — по образцу народных: “Капля мала, а по капле море”, “Наши пряли, а ваши спали”, “Люби взять, люби и дать”, “Ворон за море летал, а умней не стал”, «Сказанное слово серебря­ное, а не сказанное золотое».

Пословицы, поговорки, загадки в “Азбуке” чередуются с короткими зарисовками, микросценками, маленькими рас­сказами из народной жизни (“Пошла Катя по грибы”, “У Вари был чиж”, “Нашли дети ежа”, “Несла Жучка кость”). В них все близко крестьянскому ребенку.

В традициях на­родной педагогики и христианской морали Толстой прово­дит мысль: люби труд, уважай старших, твори добро. Иные бытовые зарисовки выполнены так мастерски, что обретают высокий обобщенный смысл, приближаются к притче. Вот, например: “У бабки была внучка; прежде внучка была мала и все спала, а бабка пекла хлебы, мела избу, мыла, шила, пряла и ткала на внучку; а после бабка стала стара и легла на печку и все спала. И внучка пекла, мыла, шила, ткала и пряла на бабку”. Несколько строк простых двусложных слов. Вторая часть — почти зеркальное отражение первой. А какая глубина? Мудрое течение жизни, ответственность поколений, переда­ча традиций... Все заключено в двух предложениях. Здесь каждое слово будто взвешено, особым образом акцентирова­но.

Классическими стали притчи о старике, сажавшем ябло­ни, “Старый дед и внучек”, “Отец и сыновья”.

Басни. Педагогическим и художественным воззрениям Л.Н.Толс­того соответствовал жанр басни, классический в детском чте­нии. Лев Толстой создает свои басни, обратившись к первоис­точникам: басням Эзопа, индийским басням Бидпая. Писа­тель не просто переводит классические тексты, он их перевоссоздает. Они воспринимаются как оригинальные произведения, потому что максимально приближены к детскому восприятию. Таковы наиболее известные из них: “Лев и мышь”, “Муравей и голубка”, “Обезьяна и горох”, “Лгун”, “Два товарища”(«Дуб и орешник», «Наседка и цыплята», «Осел и лошадь» и др.

Для басен Толстого характерен динамичный сюжет (цепь динамичных художественных картин), они изложены лаконично и просто. Мно­гие из них построены в форме диалога (“Белка и волк”, “Волк и собака”, “Ученый сын”). Мораль вытекает из действия, как итог поступка. Так, в басне «Осел и лошадь» нежелание лошади помочь ослу оборачивается против нее же. Осел не выдер­жал тяжелой ноши и упал мертвым, а лошади пришлось везти и по­клажу, и ослиную шкуру: «Не хотела я немножко ему подсобить, теперь вот все тащу, да еще и шкуру».

Басни Л. Толстого воспитывают трудолюбие, честность, сме­лость, доброту («Муравей и голубка», «Отец и сыновья», «Лгун», «Два товарища», «Старый дед и внучек»). Доброта и самоотвер­женность голубки, спасшей муравья, вызывают ответное стремле­ние помочь, и когда она попала в сеть, муравей спасает ее: «Мура­вей подполз к охотнику и укусил его за ногу; охотник охнул и уро­нил сеть».

В басне «Лгун» высмеиваются легкомыслие и глупость мальчи­ка-пастуха, который обманывал мужиков, крича: «Помогите, волк!» Когда же в самом деле пришла беда, крику мальчика не по­верили, и все стадо было перерезано волком.

Басни Толстого описывают реальные условия жизни в кресть­янской семье, заставляют задуматься над отношением к старым и беспомощным. В басне «Старый дед и внучек» маленький Миша дает хороший урок своим родителям, которые оставляли без при­смотра и заботы старого деда: «Это я, батюшка, лоханку делаю. Ко­гда вы с матушкой стары будете, чтобы вас из этой лоханки кор­мить».

Басни Толстого воспитывают гуманные чувства, создавая жи­вые, многообразные характеры, показывая сложную и противоре­чивую жизнь деревни. Глубокое содержание, художественность изложения, четко вы­раженная педагогическая направленность — характерные черты басен Л.Н. Толстого для детей.

Сказки широко представлены в книгах Толстого для детей. Здесь есть сказки и фольклорные, в авторском пересказе, на­пример “Липунюшка”, “Как мужик гусей делил”, “Лисица и тетерев”, и сказки Толстого, написанные строгим языком, без использования традиционной поэтической обрядности (зачи­нов, повторов, других сказочных формул). Писатель передает в первую очередь глубину мысли, дух народной сказки.

Читателям младшего школьного возраста интересны сказ­ки Толстого, персонажи которых — дети (“Девочка и раз­бойники”, “Мальчик с пальчик”). Любимейшая детская сказ­ка — “Три медведя”. Она создана на основе французской сказки “Девочка — золотые кудри, или Три медведя”.

Повествование ее предельно приближено к реа­листическому рассказу: в ней нет традиционных для народных сказок зачина и концовки. События развертываются сразу же, с первых фраз: «Одна девочка ушла из дома в лес. В лесу она заблу­дилась и стала искать дорогу домой, да не нашла, а пришла в лесу к домику». С выразительными деталями и запоминающимися повторами изображаются комнаты медведей, обстановка в их домике, серви­ровка стола. Кажется, будто детскими глазами неторопливо и с любопытством просматриваются все эти бытовые подробности: три чашки — большая чашка, чашка поменьше и синенькая ча­шечка; три ложки — большая, средняя и маленькая; три стула — большой, средний и маленький с синенькой подушечкой; три кро­вати — большая, средняя и маленькая.

Действие развертывается постепенно; маленькие слушатели и читатели могут спокойно насладиться полной свободой действий маленькой героини и вообразить себя сидящими вместе с нею у ча­шек с похлебкой, качающимися на стульчике, лежащими на кро­ватях. Сказочная ситуация настолько насыщена действиями и на­пряженным ожиданием развязки, что не ощущается отсутствия диалога в первых двух частях сказки. Диалог появляется в послед­ней, третьей части и, нарастая, создает кульминацию сказки: мед­веди увидели девочку: «Вот она! Держи, держи! Вот она! Ай-я-яй! Держи!» Сразу за кульминацией следует развязка: девочка оказалась на­ходчивой — она не растерялась и выпрыгнула в окно. Писатель создал реалистический образ русской девочки-крестьянки, храброй, любопытной и шаловливой. Эта небольшая сказка сродни театральной пьеске. Радостно и празднично воспринимают ее малыши, а чтение вслух, “по ролям” полезно для развития выразительности, гибкости речи.

Излюбленная Толстым разновидность сказок — сказки, приближающиеся к басне, притче. Их жанровое разграни­чение затруднено, и часто в сборниках сказок Толстого пуб­ликуются произведения, имеющие подзаголовок “басня”. В сказ­ках этого типа часто действуют традиционные персонажи-животные (“Еж и заяц”, “Ворон и воронята”, “Корова и ко­зел”, “Лисица”).

Особую группу составляют сказки, созданные по сюжетам восточных фольклорных источников (“Праведный судья”, “Визирь Абдул”, “Царь и сокол”, “Царь и рубашка” и дру­гие). Наиболее характерна сказка “Два брата” о разном отно­шении к жизни: пассивном следовании обстоятельствам и активном поиске своего счастья. Симпатии автора на стороне героев деятельных, активных, отстаивающих справедливость, каковы персонажи ска­зок “Равное наследство”, “Два купца”, “Визирь Абдул”.

Оригинальны познавательные сказки Толстого: “Волга и Вазуза”, “Шат и Дон”, “Судома”. В них речь не только о гео­графических понятиях — познавательное начало тесно пере­плетено с нравственным. Вот, например, как решается спор двух рек — Волги и Вазузы, “кто из них умней и лучше прожи­вет”. Попыталась Вазуза обманом обойти сестру, но проигра­ла. А Волга “ни тихо, ни скоро пошла своей дорогой и догнала Вазузу”, простила сестру и взяла с собой в Хвалынское царст­во. Эта сказка учит рас­суждать и делать правильные выводы.

Сказки Толстого рассчитаны на то, чтобы облегчить запомина­ние научного материала. Этому принципу подчинены многие про­изведения «Новой азбуки» и «Русских книг для чтения».

В книгах Толстого много былей, также тяготеющих к фольклору. В былях “Китайская царица Силинчи”, “Как на­учились бухарцы разводить шелковичных червей” поведаны занимательные эпизоды, связанные с распространением про­изводства шелка. “Петр I и мужик”, “Как тетушка рассказы­вала бабушке о том, как ей Емелька Пугачев дал гривенник”— эти были интересны тем, что связаны с историческими событиями или персонажами.

Научно-познавательные рассказы.“Азбука” и “Книги для чтения” содержат обширный науч­но-познавательный материал, но Толстой не рассматривал их как пособия по географии, истории, физике. Его цель иная — пробудить первоначальный интерес к познанию окружаю­щего мира, развить наблюдательность, пытливость детской мысли.

Разнообразнейшие сведения о природных явлениях, о чело­веческой деятельности почерпнет маленький читатель из рас­сказов Толстого “Откуда взялся огонь, когда люди не знали огня?”, “Отчего бывает ветер?”, “Отчего в мороз трещат дере­вья?”, “Куда девается вода из моря”. Вопросы, диалоги оживля­ют деловые рассказы-рассуждения. В рассказах-описаниях боль­шую роль играет образность, выразительные подробности: “Ког­да неосторожно сорвешь листок с росинкой, то капелька скатится, как шарик светлый, и не увидишь, как проскользнет мимо стебля. Бывало, сорвешь такую чашечку, потихоньку под­несешь ко рту и выпьешь росинку, и росинка эта вкуснее вся­кого напитка кажется” (“Какая бывает роса на траве”).

Нет равных Толстому в жанре рассказа о природе. Такие рассказы, как “Старый тополь”, “Черемуха”, “Лози­на”, открывают ребенку мир природы как источник красоты и мудрости. Сильные чувства вызывает картина гибели чере­мухи, попавшей под вырубку.

Толстой стоял у истоков отечественной зообеллетристики. “Лев и собачка”, “Слон”, “Орел”, “Лебеди”, “Пожарные со­баки” более века входят в хрестоматии для детского чтения. Эти рассказы отличает особая сюжетная напряженность, пре­обладание действия над описанием, убедительность и точ­ность изображаемого. Так построен рассказ “Лев и собачка”. Необыкновенная история передана предельно сдержанно и скупо — автор избегает метафор. Фиксируется только внеш­нее поведение льва:“Когда он понял, что она умерла, он вдруг вспрыгнул, ощетинился, стал хлестать себя хвостом по бокам, бросился на стену клетки и стал грызть засовы и пол. Целый день он бился, метался по клетке и ревел, потом лег подле мертвой собачки и затих... Потом он обнял своими лапами мертвую собачку и так лежал пять дней. На шестой день лев умер”.

Эти рассказы оказывают наибольшее воспитательное воздействие на ма­леньких детей. Писатель учит детей дружбе и преданности на при­мерах из жизни животных.

Много трогательных и драматичных эпизодов включает повествование о Бульке, любимой собаке офицера. Рассказы о взаимоотношениях человека и животных (“Собака Якова”, “Котенок”) сдержанно-эмоциональны, они пробуждают гу­манные чувства, взывают к ответственности человека.

Дети в изображении Л. Толстого. Книги Толстого щедро “заселены” детьми. Николенька Иртеньев и другие герои “Детства”, “Отрочества”, Наташа и Петя Ростовы, Сережа Каренин... Толстой создал галерею детских образов, ярких, живых, запоминающихся, раскрыл “диалектику души” ребенка.

Считая детство важным периодом в жизни, Л. Толстой много внимания уделяет образам детей, особенно крестьянских. Он от­мечает их впечатлительность, пытливость, любознательность, отзывчивость, трудолюбие. Среди его пер­сонажей малыши, подростки, крестьянские ребята и бар­ские дети. Толстой не акцентирует внимание на социаль­ной разнице, хотя в каждом рассказе дети в своей среде. Крестьянские дети показаны в родной для них среде, на фоне деревенской жизни, крестьянского быта. Более того, деревня, ее жизнь передаются часто так, что мы видим их глазами ребят: «Когда Филипок шел по своей слободе, собаки не трогали его — они его знали. Но когда он вышел к чужим дворам, выскочи­ла Жучка и залаяла, а за Жучкой большая собака Волчок». Основ­ным художественным приемом в изображении крестьянских детей у Л.Н. Толстого часто оказывается прием контраста. Иногда это контрастные детали, связанные с описанием внешности. Чтобы подчеркнуть, насколько мал Филипок, писатель показывает его в огромной отцовской шапке и длинном пальто (рассказ «Филипок»).

Иногда это контрастность душевных движений и их внешнего проявления, помогающая раскрыть внутренний мир ребенка, пси­хологически обосновать каждый его поступок.

В рассказе «Косточка» психологически убедительно показаны мучительные колебания маленького Вани, который впервые уви­дел сливы: он «никогда не ел слив и все нюхал их. И очень они ему нравились. Очень хотелось съесть. Он все ходил мимо них». Со­блазн оказался настолько сильным, что мальчик съел сливу. Отец нехитрым способом узнал правду: «Ваня побледнел и сказал: «Нет, косточку я бросил за окошко». И все засмеялись, а Ваня заплакал». Рассказы Л.Н. Толстого, посвященные детям, метко обличают дурное и ярко показывают каждое доброе движение детской души.

Сюжеты большинства рассказов Толстого о детях драматичны, описания почти отсутствуют. В процессе работы над рассказами Толстой усиливает их эмоциональное и воспитательное воздейст­вие на детей. Он добивается краткости, стремительности дейст­вия, простоты стиля («Прыжок», «Акула»).

Лучшим своим произведением для детей Толстой считал повесть “Кавказский пленник” (1872), которую он поместил в четвертую книгу для чтения. В этой детской повести взята большая, “взрослая” тема Кавказа, войны, слож­ных человеческих взаимоотношений. Но все же “Кавказский пленник” написан для детей. Все харак­терные особенности стиля Толстого - детского писателя от­четливо проявились в этой повести: четкость сюжетной ли­нии, активно действующий герой, контрастность персона­жей, лаконичный выразительный язык.

Это реалистическое произведение, в кото­ром ярко и жизненно описан быт горцев, изображена природа Кавказа. Оно написано доступным для детей языком, близким к сказочному. Повествование ведется от лица рассказчика. Основ­ные события группируются вокруг приключений русского офице­ра Жилина, который попал в плен к горцам. Сюжет повести развивается динамично, поступки героя пред­ставлены как серия красочных, выразительных картин. Напря­женно и драматично изображается побег Жилина, торопившегося скрыться затемно: «Он спешит, а месяц все скорее выбирается; уж и направо засветились макушки. Стал подходить к лесу, выбрался месяц из-за гор — бело, светло совсем, как днем».

Основной прием повести — противопоставление; контрастно показаны пленные Жилин и Костылин. Даже внешность их обри­сована контрастно. Жилин и внешне энергичен, подвижен. «На всякое рукоделье мастер был», «Хоть невелик ростом, а удал был»,— подчеркивает автор. А в облике Костылина на первый план Л. Толстой выдвигает неприятные черты: «мужчина грузный, пухлый, запотел». Контрастно показаны не только Жилин и Костылин, но и быт, обычаи, люди аула. Жители изображаются так, как видит их Жи­лин. В облике старика татарина подчеркиваются жестокость, ненависть, злоба: «нос крючком, как у ястреба, а глаза серые, злые и зубов нет — только два клыка».

Вызывает самую теплую симпатию образ девочки-татарки Дины. В Дине подмечены черты искренности, непосредственно­сти. Эта трогательная, беззащитная девочка (“ручки тонкие, как прутики, ничего силы нет”) самоотверженно помогает Жилину бежать из плена. “Динушка”, “умница” называет ее Жилин, говорит своей спасительнице: “Век тебя помнить буду”. Образ Дины вносит в сдержанную, даже суровую то­нальность повести теплоту, лиричность, придает ей гума­нистическое звучание. Отношение Дины к Жилину вселяет надежду в преодоление бессмысленной националистичес­кой вражды. «Кавказский пленник» — самое поэтическое и совершенное произведение в «Русских книгах для чтения». В нем воплотилось единство эстетического и педагогического начал.

Л.Н. Толстой внес значительный вклад в развитие детской ли­тературы. Произведения для детей тесно связаны со всем творче­ским наследием великого писателя. Они до сих пор выходят почти на всех языках нашей многонациональной страны. Произведения Л. Толстого введены в учебные книги для начальной и средней школы. Они входят в программу школьного воспитания. Рассказы Толстого для детей выходят в сериях «Мои первые книжки», «Кни­га за книгой», «Школьная библиотека» и др.

7.4. Русская природа в творчестве поэтов II половины XIX века /стихи Тютчева, Толстого, Плещеева, Фета, Майкова, Никитина, Сурикова/.

Федор Иванович Тютчев (1803— 1873) сложился как поэт в кон­це 20—начале 30-х годов. В 1854 году появился первый сборник стихов Тют­чева. Такие шедевры из этого сборника, как «Я встретил вас...», «Есть в осени первоначальной...», «Летний вечер», «Тихо в озере струится...», «Как хорошо ты, о море ночное...» и др., вошли в золотой фонд русской лирики, в том числе и в круг детского чте­ния.

Творчество Тютчева наполнено глубоким философским содер­жанием. Его возвышенные лирические раздумья всегда тесно свя­заны с реальной жизнью, выражают ее общий пафос, главные ее коллизии. Человек видится поэту не только во всей широте даро­ваний и стремлений, но и в трагической невозможности их осу­ществления.

Главное в лирике Тютчева — страстный порыв человеческой души и сознания к освоению бесконечного мира. Юной, развиваю­щейся душе такой порыв особенно созвучен. Близки детям и те стихи, где поэт обращается к образам природы:

Люблю грозу в начале мая,

Когда весенний первый гром,

Как бы резвяся и играя,

Грохочет в небе голубом...

От самого ритма такого стихотворения возникает чувство прича­стности к животворящим силам природы.

Неохотно и несмело

Солнце смотрит на поля.

Чу, за тучей прогремело,

Принахмурилась земля.

Жизнь природы у поэта предстает драматично, порой в ярост­ном столкновении стихийных сил, а порой лишь как угроза бури. Так, в стихотворении «Неохотно и несмело...» конфликт не раз­вернулся, гроза ушла и вновь засияло солнце; в природе наступи­ло успокоение, как наступает оно и в человеке после душевных бурь:

Солние раз ещё взглянуло

Исподлобья на поля –

И в сиянье потонула

Вся смятенная земля.

Умение передать «душу природы» с удивительной теплотой и вниманием приближает стихи Тютчева к детскому восприятию. Олицетворение природы иногда становится у него сказочным, как, например, в стихотворении «Зима недаром злится...».

В стихотворении «Тихой ночью, поздним летом...» рисуется как будто неподвижная картина июльской ночи в поле — времени роста и созревания хлебов. Но главный смысл в нем несут гла­гольные слова — они-то и передают подспудное, невидимое, безо­становочное действие, происходящее в природе. В опоэтизирован­ную картину природы косвенно включен и человек: ведь хлеб на поле — дело его рук. Стихи, таким образом, звучат как лириче­ский гимн природе и труду человека.

Чувство слитности с природой характерно и для такого поэта, как Афанасий Афанасьевич Фет (1820— 1892). Многие его стихи — это непревзойденные по красоте картины природы. Лирический герой Фета полон романтических чувств, окрашивающих и пей­зажную его лирику. В ней передается то восхищение природой, то светлая грусть, навеянная общением с нею.

Я пришёл к тебе с приветом

Рассказать, что солнце встало,

Что оно горячим светом

По листам затрепетало...

Когда Фет писал это стихотворение, ему было всего 23 года; молодая, горячая сила жизни, столь созвучная весеннему про­буждению природы, нашла свое выражение и в лексике стихотво­рения, и в его ритмике. Читателю передается владеющее поэтом ликование оттого, «что лес проснулся, / Весь проснулся, веткой каждой...».

Вполне правомерно, что стихи Фета входят в детские хресто­матии и сборники: именно малышам свойственно чувство радо­стного постижения мира. А в таких его стихотворениях, как «Кот поет, глаза прищуря...», «Мама! глянь-ка из окошка...», присут­ствуют и сами дети — со своими заботами, своим восприятием окружающего:

Мама! глянь-ка из окошка —

Знать, вчера недаром кошка

Умывала нос:

Грязи нет, весь двор одело.

Посветлело, побелело —

Видно, есть мороз...

Не колючий, светло-синий

По ветвям развешан иней —

Погляди хоть ты!

Радостен мир природы и в стихах Аполлона Николаевича Май­кова (1821 — 1897). Гармоничность, светлое мироощущение свой­ственны были эллинистической поэзии. Близость к ней поэт ощу­щал настолько сильно, что и на русскую природу смотрел, по выражению Белинского, «глазами грека». Майков много путеше­ствовал, и впечатления от заграничных странствий находили от­ражение в его творчестве.

В детское чтение вошли те стихи Майкова, которые, по выра­жению Белинского, отмечены благотворной печатью простоты и рисуют «пластические, благоуханные, грациозные образы». Вот маленькое стихотворение Майкова «Летний дождь» (1856):

«Золото, золото падает с неба!» —

Дети кричат и бегут за дождём... —

Полноте, дети, его мы сберём.

Только сберём золотистым зерном

В полных амбарах душистого хлеба!

Идиллический взгляд на мир проявляется и в другом его хре­стоматийном стихотворении — «Сенокос» (1856):

Пахнет сеном над лугами...

В песне душу веселя,

Бабы с граблями рядами

Ходят, сено шевеля.

Не нарушает этой благостной картины даже такая грустная строфа:

В ожиданьи конь убогий,

Точно вкопанный, стоит...

Уши врозь, дугою ноги

И как будто стоя спит...

Все это — повседневная жизнь крестьянская, как бы говорит поэт; она протекает среди гармоничной природы и основана на истинных ценностях и радостях — на труде и награде за этот труд: богатом урожае, заслуженном отдыхе после его сбора, когда ам­бары наполнены «золотистым зерном».

Символически звучат и строки другого стихотворения — «Лас­точка примчалась...»:

Как февраль ни злися,

Как ты, март, ни хмурься,

Будь хоть снег, хоть дождик —

Всё весною пахнет!

Здесь не просто вера в неизбежность смены времен года, но и выражение своей поэтической программы, основанной на гедо­нистическом, радостном ощущении бытия. Такое восприятие мира проступает и в «Колыбельной песне», где силы природы — ветер, солнце и орел — призываются, чтобы навеять сладкий сон мла­денцу.

Майков видел свое место среди тех поэтов, которые провоз­глашали целью искусства погружение человека в светлый мир ра­дости.

Алексей Николаевич Плещеев (1825—1893), поэт некрасов­ской школы, исповедовал нераздельное слияние жизни и поэзии. Участие в революционном движении, в кружке Петрашевского, арест и ссылка в Сибирь — все это определило основные мотивы его творчества. Стихи пронизаны трагическим восприятием неспра­ведливости, гневом на косность среды, отчаянием от несбывших­ся надежд. В 60-х годах Плещеев настойчиво работает над новой, общедо­ступной и действенной формой. Для этого он обращается к народ­ной лексике, использует публицистический и даже газетный язык.

Поиски новых путей привели его к литературе для детей. Дети были для поэта будущими строителями «русской жизни», и он всей душой стремился научить их «любить добро, родину, по­мнить свой долг пред народом». Создание детских стихов расши­рило тематический диапазон поэта, ввело в его творчество конкретность и свободную разговорную интонацию. Все это характер­но для таких его стихотворений, как «Скучная картина!..», «Ни­щие», «Дети», «Родное», «Старики», «Весна», «Детство», «Ба­бушка и внучек».

В 1861 году Плещеев выпускает сборник «Детская книга», а в 1878 году объединяет свои произведения для детей в сборник «Под­снежник». Владевшее поэтом стремление к жизненности и про­стоте находит в этих книгах полное воплощение. Большинство сти­хотворений сюжетны, содержание многих составляют беседы ста­риков с детьми:

...Много их сбегалось к деду вечерком;

Щебетали, словно птички перед сном:

«Дедушка, голубчик, сделай мне свисток».

«Дедушка, найди мне беленький грибок».

«Ты хотел мне нынче сказку рассказать».

«Посулил ты белку, дедушка, поймать». —

«Ладно, ладно, детки, дайте только срок,

Будет вам и белка, будет и свисток!»

Плещееву в высшей степени присуще умение отразить в своих стихах детскую психологию, передать отношение ребенка к окружа­ющей действительности. Поэт для этого выбрал немногосложную строку, часто состоящую только из существительного и глагола:

Травка зеленеет.

Солнышко блестит,

Ласточка с весною

В сени к нам летит.

В стихах поэта, как и в фольклорных произведениях, много уменьшительных суффиксов, повторов. Часто встречается у него прямая речь, в которой звучат детские интонации.

В 60—70-х годах Плещеев создал ряд замечательных пейзажных стихотворений: «Скучная картина!..», «Летние песни», «Родное», «Весенней ночью» и др. Некоторые из них на многие годы вошли в детские сборники и хрестоматии. Однако в принципе поэт — вслед за Некрасовым — стремился к слиянию пейзажной лирики с гражданской. Говоря о природе, он обычно приходил к рассказу о тех, «чья жизнь — лишь тяжкий труд и горе». Так, в стихотворе­нии «Скучная картина!..» обращение к ранней осени, чей «уны­лый вид / Горе да невзгоды / Бедному сулит», сменяется грустной картиной человеческой жизни:

Слышит он заране

Крик и плач ребят;

Видит, как от стужи

Ночь они не спят...

А приход весны вызывает картины, окрашенные солнечным, чисто детским восприятием природы, как, например, в стихо­творении «Травка зеленеет...». Свой отклик находят здесь и чув­ства взрослых: наступает время новых надежд, возрождения жиз­ни после долгой студеной зимы.

Иван Саввич Никитин (1824— 1861) также пополнил круг дет­ского чтения своими стихами. В творчестве этого поэта явственно проступают традиции А.В.Кольцова. Никитин в первую очередь обращался к жизни народа, черпал в ней темы и образы, считал ее основным источником поэзии. Стихи его нередко звучат с бы­линным размахом, торжественно и плавно:

Широко ты, Русь,

По лицу земли

В красе царственной

Развернулася.

Ориентация на народно-песенное начало и перекличка со сти­хами Некрасова особенно ощутима в таких его стихах 50-х годов, как «Ехал из ярмарки ухарь-купец...», «Песня бобыля», «Зашуме­ла, разгулялась...», «Отвяжись, тоска...».

Широкая песенная стихия соединяется в поэзии Никитина с мыслями о судьбах народа, о его природном оптимизме и жизне­стойкости. Пейзажная лирика поэта также служит для выражения этих чувств и мыслей. В сборниках для детей, в которые включа­лись стихи Никитина, использовались чаще всего отрывки, на­пример, из стихотворений «Медленно движется время...», «Встреча зимы», «Полюбуйся, весна наступает...»:

Медленно движется время, —

Веруй, надейся и жди...

Зрей, наше юное племя!

Путь твой широк впереди.

Такой подход составителей детских сборников к стихам Ники­тина (да и других поэтов) сохранился до наших дней. Едва ли можно назвать его плодотворным. Целесообразнее, наверное, на­деяться, что все стихотворение будет осмыслено детьми не сразу, но зато сохранится в памяти в полном его виде.

К некрасовскому кружку примыкал и поэт Иван Захарович Суриков (1841 — 1880). Его творчество, как и творчество всех по­этов, близких к Некрасову, способствовало созданию поэзии для детей, пробуждающей ум и сердце ребенка для реального воспри­ятия окружающей действительности.

Его перу принадлежат знакомые всем с детства стихи, в кото­рых зримо воссоздана искрящаяся весельем картина детских забав:

Вот моя деревня,

Вот мой дом родной.

Вот качусь я в санках

По горе крутой.

Вот свернулись санки,

И я на бок — хлоп!

Кубарем качуся

Под гору в сугроб.

Глубоко национальные образы произведений Сурикова, по­этическая красота стиха позволили ему оставить заметный след в русской лирике. А органическая напевность его произведений про­чно закрепила некоторые из стихотворений в песенном обиходе народа:

Что шумишь, качаясь

Тонкая рябина,

Низко наклоняясь

Головою к тыну?

Как бы я желала

К дубу перебраться;

Я б тогда не стала

Гнуться и качаться.

Песнями стали и такие стихотворения Сурикова, как «В степи» («Как в степи глухой умирал ямщик...»), «Сиротой я росла...», «Точно море в час прибоя...» (о Степане Разине).

Поражает скупость поэтических средств, при помощи которых поэту удается добиваться столь весомых художественных резуль­татов: краткость в описаниях, лаконизм в выражении чувств, ред­кие метафоры и сравнения. Вероятно, эти особенности суриков-ского стиха, сближавшие его с фольклором, делали его доступным детям, они охотно слушали и пели ставшие песнями стихотворе­ния поэта, читали его в хрестоматиях и сборниках.

Алексей Константинович Толстой (1817—1875) — поэт, при­надлежавший к иному, нежели Суриков, направлению, — ро­мантическому, к «чистому искусству». Однако и его многие про­изведения стали песнями и приобрели широкую популярность. Та­кие его стихи, как «Колокольчики мои...», «Спускается солнце за степи», «Ой. кабы Волга-матушка да вспять побежала», вскоре после опубликования, в сущности, теряли авторство, распева­лись как народные произведения.

Толстого влекли к себе также проблемы отечественной исто­рии: он автор широко известных романа «Князь Серебряный» (1863) и драматической трилогии «Смерть Иоанна Грозного» (1865), «Царь Федор Иоаннович» (1868) и «Царь Борис» (1870), стихотворений и баллад на исторические темы («Курган», «Илья Муромец»). Обладал он и блестящим сатирическим талантом — вместе с братьями Жемчужниковыми под общим псевдонимом Козьма Прутков написал пользующиеся и сегодня огромной по­пулярностью пародийно-сатирические произведения.

Стихотворения Толстого, вошедшие в круг детского чтения, посвящены природе. Он чувствовал ее красоту необычайно глубо­ко и проникновенно, в созвучии с настроением человека — то грустным, то мажорно-счастливым. При этом у него, как и у каж­дого подлинно лирического поэта, был абсолютный слух на му­зыку и ритм речи, и он передавал читателю свой душевный на­строй настолько органично, что, казалось, тот уже как бы изна­чально существовал в нем. Дети, как известно, чрезвычайно чут­ки именно к музыкальной, ритмической стороне стихов. И такие качества А.Толстого, как талантливое умение выделить наиболее яркий признак предмета, точность в описаниях деталей, ясность лексики, прочно закрепили его имя среди поэтов, вошедших в круг детского чтения.

Колокольчики мои,

Цветики степные!

Что глядите на меня,

Темно-голубые?

И о чем звените вы

В день веселый мая,

Средь некошенной травы

Головой качая?

7.5. Произведения о детях и для детей в творчестве писателей конца XIX начала XX века.

Основные тенденции в детской литературе рубежа XIX - XX вв.

Итак, на рубеже XIX - XX вв. детская литература становится неотъемлемым компонентом общего литературного процесса и, так же как литература в целом, отражает те перемены, которые происходят в жизни общества. Начало ХХ в. - время трагических событий, повлекших за собой серьёзные изменения в общественном сознании. В такие переломные моменты в литературе и культуре в целом осуществляются попытки осмыслить происходящее, и так как новая реальность уже не может быть освоена при помощи старых методов и форм, на смену им приходят новые направления в искусстве.

Это не одномоментное событие, но сложный противоречивый процесс, борьба старого и нового, острая полемика вокруг самых важных явлений. В литературу входят новые темы, образы, сюжеты, меняется язык и стиль, меняется и само представление о роли и месте искусства слова в жизни общества. Все эти тенденции характерны и для детской литературы, однако они находят в ней специфическое воплощение.

Без преувеличения можно сказать, что именно на рубеже веков начинается расцвет отечественной детской литературы. В это время издаётся масса журналов для детей, а после революции открываются и специализированные детские издательства. Появляется множество новых произведений, написанных как детскими писателями, так и участниками большого литературного процесса. Л. Чарская, К. Лукашевич, В. Авенариус, М. Горький, И. Бунин, А. Блок - вот далеко не полный перечень имён авторов, чьи произведения были адресованы детям. Авторы произведений для детей экспериментируют со словом, ищут новые формы, адекватные детскому сознанию. Оформляются новые жанры детской литературы, в неё входят новые темы. Изменение тематики напрямую связано с переменами в реальной действительности: на смену стабильному существованию приходят война и революция. Именно эта тема доминирует в детской прозе рубежа веков - прозаические жанры, стремящиеся к отображению реальных событий, быстрее других откликаются на изменения в общественной жизни и общественном сознании.

В начале века популярным детским чтением были военные повести Л. Чарской и К. Лукашевич, публиковавшиеся в журналах для детей. Как правило, они рассказывали о необычайных приключениях "юных солдат". И герои, и обстоятельства изображались в романтическом ключе: война воспринималась прежде всего как возможность для совершения подвига, герои же оказывались наделены невероятными качествами и выходили победителями из самых безвыходных положений. Трагические по своей сути события нарисованы едва ли не радужными красками, всё происходящее рассматривается как увлекательное приключение с неизменно счастливым концом. Так же далеки от реальности и образы юных героев: это герои идеальные и почти всемогущие, этим детям под силу даже то, на что на самом деле не всегда отважится даже взрослый. Они отчаянно храбры и безрассудны, они без долгих размышлений бросаются навстречу опасности и, конечно же, побеждают самых могущественных врагов. Подобные сюжеты и образы прежде всего были рассчитаны на то, чтобы увлечь юного читателя, удовлетворить его тягу ко всему необычному, героическому. Впрочем, образы отважных героев несли и определённую педагогическую нагрузку: юные смельчаки пускались в опасные в авантюры не ради развлечения, они служили царю и отечеству. Таким образом военная проза воспитывала патриотические чувства подрастающего поколения.

Произведения художественного реализма представлены такими писателями, как В.Г.Короленко, А.И.Куприн, А.Н.Толстой, И.А.Бунин, А.П.Чехов, Л.Н.Толстой, А.М.Горький, К.М.Станюкович, Д.Н. Мамин-Сибиряк и другие. Это — лишь часть очень разных, не похожих по стилю авторов, чье творчество и до сих пор пол­ностью не проанализировано. Сколько разных замечательно нравственных и сложных характеров, интересных и современ­ному юному читателю. Для примера — романтическая, пре­лестная, с трагической судьбой Олеся А.И.Куприна и непо­стижимо внутренне сильная, завораживающая волей, выдерж­кой внешне хрупкая героиня-революционерка из рассказа В. Короленко «Чудная». Эстетическая эмоциональная сила героини рассказа «Чудная» — юной ссыльной революционер­ки Морозовой так велика, что попавший под арест ее бывший конвоир находит именно в ее образе источник достойного поведения. Главное здесь, не в революцион­ной фабуле рассказа, а в художественной выразительности, правдивости образа, в красоте и величии души внешне такого хрупкого человека, какой была Морозова.

В этот период началась новая поэтическая эпоха, получившая название "поэтического ренессанса" или "серебряного века". Этим термином стали определять часть художественной культуры России конца XIX - начала XX века, связанной с символизмом, акмеизмом, "неокрестьянской" литературой и отчасти футуризмом.

Старшие символисты: Н.Минский, Д. Мережковский, В.Брюсов, К.Бальмонт... И младшие символисты, приверженцы философии Вл. Соловьева: А. Блок, А. Белый, В.Иванов... Их нередко называли «поэтами духа». Сим­волизму свойственно стремление осмыслить и проявить внутреннее «я» человека. Характерен поиск своей формы выражения трагедии человека и общества. Поиск ответа на вопросы смысла жизни и смерти. На вопросы о назначении человека. О ценностях высшего порядка...

Замкнутость противопоказана их творчест­ву, как писательскому, эстетико-теоретическому, так и читательскому, и педагогическому. Вот, например, воздушное, легкое по форме, не содержащее критической оценки труд­ностей детства стихотворение В.Брюсова «Две головки»:

Акмеизм и футуризм. В рассматриваемый период, кроме уже отмеченного, немалое число талантливых искателей ис­тины объединялось под знаменами акмеизма и футуризма. «Акме» — греческое: цветущая пора, высшая степень чего-либо (и по существу и по форме). Акмеизм — очищение от тяжких реалий, так называемое чистое искусство. Акмеизм — искусство зрелого сознания, равно далекого от на­чала и конца земного пути души, и вместе с тем это искусство «детски-мудрого незнания» — идеальной формы отношения че­ловека к миру неведомого.

В числе акмеистов были Н.Гумилев, С. Городецкий, А.Ахматова, М.Кузмин, О.Мандельштам. Николай Гумилев интересен умением преодолевать преграды, доказывать себе и другим, что человек может достигнуть цели: «Быстрокрылых ведут капитаны - открыватели новых земель, для кого не страшны ураганы, кто изведал мальсремы и мель». Он понимал смысл жизни в том, чтобы открывать планету, каждый уголок которой казался ему первозданным раем. Одной из задач своей поэзии он считал воспитание мужества, а в своих читателях видел отважных капитанов и странствующих рыцарей («конкви­стадоров»):

Но когда вокруг свищут пули.

Когда волны ломают борта,

Я учу их, как не бояться.

Не бояться и делать что надо.

(«Мои читатели»)

Образ детства, традиционно связанный в русской литературе с образом родины, дополнен в его творчестве идеями и мотивами интернационального единства человечества. Дети раз­ных народов и вер воплощают мудрость и благородство. Для детей Н. Гумилевым было написано стихотворение «Маркиз де Карабас», которое высо­ко оценил поэт-символист Вяч. Иванов именно как произведение для детей. В нем Гумилев заговорил на «пушкинском» языке («Мой первый друг, мой друг бесценный...»):

Мой добрый кот, мой кот учёный,

Печальный подавляет вздох,

И белой лапкою точёной,

Сердясь, вычёсывает блох.

Главный вклад Гумилева в детскую литературу — «африкан­ская поэма» «Мик». Помимо «африканской поэмы» есть у Гумилева «китайская поэма» для детей «Два сна» (1918), сохранившаяся не полностью. Для детей Гумилев также написал пьесу в стихах «Дерево превраще­ний» (1918). Значение поэта в детской литературе весьма велико. «Детский» литературный процесс в XX веке находился под большим влиянием Музы Дальних Странствий по­эта, путешественника и воина.

Футуристами числились, проявляя себя по-разному, В. Ма­яковский, В.Каменский, Д.Бурлюк, В.Хлебников... Был весь­ма известен эгофутурист И. Северянин. Молодежь, подрост­ки увлекались и поэзией группы «Центрифуга» (Н.Асеев, Б.Пастернак и другие).

В.В.Маяковский (1893—1930). — наиболее известный и яркий представитель футуристов. В его произведениях действительность — это апокалипсис, и он вынужден кричать, чтобы быть понятым. В.В. Маяковский явился реформатором литературного языка. Его язык воинственен, груб, контрастен. Наиболее известные его произведения: «Облако в штанах», «Человек», «Прозаседавшиеся», «Во весь голос» и др. Для детей Маяковский написал стихотворение «Что такое хорошо, и что такое плохо», «Кем быть», «Кон – огонь», «Майская песенка», «Эта книжечка моя про моря и про маяк» и др.

Писатели-модернисты, такие, как К. Бальмонт, А.Блок, В. Брюсов, Ф. Сологуб, С.Городецкий, М. Моранская и др. создали элитарную литературу для детей.

Крестьянские поэты. В конце первого десятилетия XX века, после 1910 года заметно вновь усиление реалистических тен­денций в художественной культуре. Приобретают известность, любовь читателей крестьянские поэты: Н. Клюев, А. Ширяевец, С.Клычков, П. Орешин...

Особое место в этом направ­лении принадлежит Сергею Александровичу Есенину. Основным мотивом раннего Есенина стала поэзия русской природы, отразившая его любовь к Родине. Именно в этот период написаны многие стихотворения, которые до сих пор известны де­тям и любимы ими. Это и «Топи да болота», «С добрым утром», («Береза», «Черемуха», «Бабушкины сказки», «Поет зима», «Пороша», «Нивы сжаты, рощи голы.

Несмотря на возросшую роль темы детства во взрослой литера­туре, литература для детей переживала не лучшие времена из-за ужесточения двойной цензуры — политической и педагогической. Количество детских книг и периодических изданий возросло, но это была в основном так называемая массовая литература, не об­ладавшая большими художественными достоинствами, зато тема­тически привлекательная. Вместе с тем с самого начала XX века, получившего название «века ребенка» шли активные поиски мо­дели «новой» детской литературы. Свой вклад в критику «старой» детской литературы и становление «новой» внесли писатели всех литературных течений.

В литературе для детей стала особенно цениться изоб­разительность. К оформлению книги стали предъявляться более высокие требования, рисунок должен был согласовываться не толь­ко с текстом, но и с подтекстом. От художника детской книги ждали выражения его собственной личности, непосредственно­сти рисунка и свободы интерпретации.

Новые литературные течения принесли детям сравнительно не­много классических творений (среди них и стихотворения Есени­на, Саши Черного). Однако и в этих произведениях то или иное течение проявилось неотчетливо, будто поэты сами чувствовали, что язык модернизма не может быть понятен ребенку.

В 10-х годах возвращается мода на старинное народное искусст­во. Писатели, художники, музыканты и театральные деятели вос­принимают историю России через призму мифов и сказок. Благодаря увлечению писателей стариной дети получили кни­ги, дающие излюбленную пищу для их воображения и чувств. Среди произведений начала XX века, адресованных непосредственно де­тям, назовем короткие сказочки костромского крестьянина Ефи­ма Васильевича Честнякова (1874—1961) — «Иванушко», «Сергиюшко», «Лесное яблоко». Они отличаются прямым родством с народной культурой. Это единственные в своем роде авторские произведения для самых маленьких, передающие идеи народной философии и педагогики.

Увлечение стариной сопровождалось вниманием к миру ран­него детства, в котором совершается наиболее интимное, сокро­венное познание родины — через речь, сказки и песни нянек, кормилиц (о роли кормилицы очень сильно сказал поэт Влади­слав Фелицианович Ходасевич в стихотворении «Не матерью, но тульскою крестьянкой...»). Образ няни был вновь поднят на ту высоту, которую некогда задал в своих стихах Пушкин.