Природа человека, природа Будды: о духовном бегстве, отношениях и дхарме Интервью психотерапевта Тины Фосселл с Джоном Уэлвудом
В 1980-е годы возникла фигура Джона Уэлвуда как новатора в изучении взаимосвязи между западной психотерапией и буддийской практикой. Ранее куратор программы по психологии в Калифорнийском институте интегральных исследований в Сан-Франциско "Восток-Запад", сегодня он - ответственный редактор «Журнала трансперсональной психологии». Уэлвуд написал ряд статей и книг на тему отношений, психотерапии, сознания и личностного роста, среди них и бестселлер «Путешествие сердца». Предложенная им идея «духовного бегства» стала ключевым понятием того, как многие понимают опасности долговременной духовной практики. Психотерапевт Тина Фосселла обсудила с Уэлвудом то, каким образом эволюционировала концепция духовного бегства с тех пор, как он ввёл её тридцать лет назад.
ТФ: Тридцать лет назад вы ввели термин «духовное бегство» («spiritual bypassing»). Не могли бы вы объяснить, что это такое, для тех, кто не знаком с данным понятием?
ДУ: Духовное бегство - это термин, который я ввёл для описания процесса, происходившего в буддийской общине, где я практиковал, и во мне самом. Хотя большинство из нас искренне пытались работать над собой, я заметил одну тенденцию, получившую широкое распространение. Духовные идеи и практики использовались для того, чтобы уйти от психологических травм, нерешённых эмоциональных проблем, и не встречаться лицом к лицу с работой над промежуточными стадиями развития.
Когда мы при помощи духовности избегаем чего-либо, мы часто используем цель - пробуждение или освобождение – для того, чтобы обосновать то, что я называю преждевременным трансцендированием: стремление подняться над хаотичной стороной нашей человеческой сущности преждевременно, без непосредственного знакомства с ней. В этом случае за счет абсолютной истины мы начинаем принижать или вовсе отбрасывать относительные вещи: обычные потребности, чувства, психологические проблемы, сложности в отношениях и недостатки развития. Я вижу это как некий «производственный риск» духовного пути в том смысле, что в духовности действительно есть аспект преодоления нашей текущей кармической ситуации.
ТФ: Какую опасность представляет подобный подход?
ДУ: Опасно пытаться преодолеть наши психологические и эмоциональные проблемы, уклоняясь от них. Такое отношение порождает мучительную дистанцию между буддой и человеком внутри нас. К тому же оно ведёт к концептуальному, одностороннему пониманию духовности, в котором одна противоположность возвышается за счёт другой: абсолютную истину предпочитают относительной, неличностное — личностному, пустотное — форме, трансцендирование — воплощению, а отстраненность — чувствам. Можно, например, пытаться практиковать непривязанность через отрицание своей потребности в любви, но это приводит лишь к тому, что данная потребность вытесняется в подполье, и она зачастую бессознательно проявляется скрытым и негативным
образом.
ТФ: Этим ли объясняются проблемы в буддийских общинах?
ДУ: Да. Очень легко оперировать истиной о пустоте следующим односторонним образом: «Мысли и чувства пустотны, лишь игра сансары, а потому не уделяйте им внимания. Воспринимайте их природу как пустоту, и разрешайте их в момент возникновения». Это может стать ценным советом относительно практики, но в жизненных ситуациях эти же слова могут использоваться также для подавления или отрицания чувств, проблем, требующих нашего внимания. Я не раз наблюдал подобные случаи.
ТФ: Что для вас является наиболее примечательным в духовном бегстве на данный момент?
ДУ: Мне интересно то, какую роль оно играет в отношениях, где способно нанести самый ощутимый вред. Если бы вы были йогином в пещере, ушедшим в одиночный многолетний ретрит, ваши психологические травмы, возможно, не проявлялись бы столь ярко, так как вы бы полностью концентрировались на практике и находились вне среды, потенциально опасной развитием подобных проблем. Имеющиеся у нас неразрешённые психологические вопросы зачастую проявляются наиболее интенсивно именно в отношениях. Это оттого, что источник психологических травм следует всегда искать в отношениях: они формируются в общении со старшими на ранних этапах развития.
Основная травма, наиболее распространенная в современном мире, проистекает из ощущения, что нас не любят (и не могут полюбить) такими, какими мы являемся. Недостаток любви и понимания оказывают шокирующее и травматическое воздействие на чуткую нервную систему ребенка, находящуюся еще в процессе развития. По мере интернализации нами того, как нас воспитывали, нашей способности ценить себя и других наносится урон. Я называю это «раной отношений» или «раной сердца».
ТФ: Да, это то, с чем мы все знакомы.
ДУ: В западной психологии есть целый раздел исследований, показывающих, насколько сильно создание тесных связей и любящего понимания (известных как «безопасная привязанность») влияет на каждый аспект человеческого развития. Безопасная привязанность очень важна для здоровья, благополучия и способности эффективно функционировать в мире: для развития мозга; хорошей работы эндокринной и иммунной систем; того, как мы справляемся со своими эмоциями, насколько мы подвержены депрессиям; как ведем себя в стрессовых ситуациях и как взаимодействуем с другими.
В отличие от традиционных азиатских культур современное воспитание детей приводит к тому, что у большинства людей проявляются симптомы небезопасной привязанности: ненависть к себе, избегание телесного контакта, возбудимость, хроническая неуверенность в себе и чувство беспокойства, гиперактивный ум, недостаток базового доверия и глубинное ощущение собственной неполноценности. Потому большинство людей переживает отрыв и отчуждение (неведомые людям предыдущх эпох) — от общества, общины, семьи, старших поколений, природы, религии, традиции, нашего тела, наших чувств и нашей человечности как таковой. И это проявляется так интенсивно, как никогда ранее.
ТФ: И как это влияет на то, как мы практикуем дхарму?
ДУ: Многие из нас — и я тоже — обращаемся поначалу к дхарме, по крайней мере отчасти, как к способу преодоления боли, причиняемой нам психологическими ранами и ранами отношений. И всё же мы нередко отрицаем или не осознаем суть или глубину этих ран. Мы знаем лишь, что что-то не так, и хотим освободиться от страдания.
ТФ: Мы можем обратиться к дхарме из пространства ранимости, о котором даже не знаем?
ДУ: Да. Мы обращаемся к дхарме, чтобы почувствовать себя лучше, но затем все приходит к тому, что мы невольно начинаем использовать духовную практику, подменяя ею решение наших психологических сложностей.
ТФ: Итак, каким образом наши психологические раны влияют на духовную практику?
ДУ: Подобное стремление быть хорошим духовным практиком может превратиться в то, что я называю компенсаторной личностью, которая скрывает (и защищает от нее) находящуюся глубже ущербную личность, в рамках которой мы испытываем к себе не самые лучшие чувства, считаем, что недостаточно хороши или что нам фундаментально чего-то не хватает. И тогда, несмотря на то, что мы усердно практикуем, наша духовная практика может стать средством отрицания и защиты. А когда духовную практику применяют для того, чтобы уклониться от реально существующих человеческих проблем, она просто становится одним из сегментов нашей жизни. Получается, что мы не интегрируем ее в нашу повседневность.
ТФ: Можете ли вы привести ещё какие-нибудь примеры того, как это проявляется у практикующих буддизм на Западе?
ДУ: В моей психотерапевтической практике я часто работаю с учениками дхармы, которые занимаются духовной практикой в течение нескольких десятилетий. Я уважаю ту пользу, что принесла им практика. И всё же, несмотря на их искренность как практиков, то, что они практикуют, не пронизывает их жизнь до конца. Они ищут психологической помощи потому, что продолжают жить с ранами и не развиваются полностью на эмоциональном/межличностном/личностном уровне. А эти раны могут проявляться губительным образом.
Это довольно распространенное явление: красиво и образно говорить об основополагающем совершенстве нашей истинной природы, испытывая при этом сложности с доверием, стоит только кому-то иили чему-то задеть психологические раны. Очень часто ученики дхармы, выработавшие доброту и сострадательность к другим, очень требовательны к себе, считая, что не соответствуют своим духовным идеалам. Как результат, духовная практика становится сухой и формальной. Или стремление приносить другим пользу превращается в обязанность или в способ улучшить самооценку. Другие могут бессознательно использовать свои духовные достижения для того, чтобы подпитывать нарциссизм и принижать других или манипулировать ими.
Люди, обладающие склонностью к депрессии, которые, возможно, недополучили любящее понимание в детстве, и которым, как следствие, сложно ценить себя, могут использовать учения об отсутствии «я» для укрепления чувства собственной неполноценности. Они не только плохо к себе относятся, но ещё и считают, что заострять внимание на этом - ещё одна ошибка. Но в итоге мы получаем разновидность цепляния за «я», и эта ситуация - антитеза дхармы. И это только обостряет чувство вины или стыда. Так они вовлекаются в болезненную борьбу с тем самым «я», которое пытаются растворить.
Сангха часто становится амфитеатром, где разыгрываются неразрешённые семейные проблемы. Легко спроецировать что-то на гуру или учителей, воспринимая их в качестве родительских фигур, а затем начать завоевывать их любовь или бунтовать против них. Соперничество, существующее в семьях между братьями и сестрами, также часто возникает и в сангхе, когда начинаются споры, кто же любимый ученик у учителя.
Медитация тоже часто используется, чтобы уйти от дискомфортных ощущений и неразрешённых жизненных ситуаций. Среди тех, кто стремится отрицать личные чувства и раны, практика медитации может усилить тенденции к отстраненности, прохладце к другим людям и межличностной дистанции. Такие люди приходят в замешательство, когда необходимо напрямую соприкоснуться с чувствами или прозрачно выразить нечто личное. Могут возникать очень сложные ситуации, когда люди, занимающиеся духовной практикой, должны встретиться лицом к лицу с ранами, эмоциональной зависимостью или базовой потребностью в любви.
Я часто становился свидетелем того, как люди, стремясь оставаться вне привязанности, вместо этого отстранялись от своей человеческой уязвимости и эмоциональной ранимости. На деле образ духовного практика становится способом избежать глубоких отношений, которые могли бы вызвать к жизни старые раны и томление по любви. Мучительно видеть, как человек сохраняет отчужденность в то время, как в глубине своей он изголодался по прекрасным переживаниям сопричастности.
ТФ: Так как же нам примирить идеал непривязанности с потребностью человека в привязанности?
ДУ: Это хороший вопрос. Если буддизму предстоит полноценно освоиться в западной душе, ему, на мой взгляд, необходимо поближе познакомиться с динамикой западной души, психики, которая весьма отлична от азиатской психики. Нам нужен более широкий взгляд на вещи, способный увидеть и вобрать в себя два разных пути человеческого развития — то, что мы могли бы назвать взрослением и пробуждением, исцелением и освобождением, становлением по-настоящему человечной личностью, и полным выходом за пределы личностного. Мы не только люди, стремящиеся стать буддами, но мы также и будды, пробуждающиеся в человеческой форме, познающие то, как стать людьми в полном смысле этого слова. И эти два пути развития могут взаимно обогатить друг друга.
Тогда как плодом практики дхармы является пробуждение, плодом становления полноценно развитой личностью является способность вовлекаться во взаимоотношения «я — ты». Это значит пойти на риск и стать полностью открытым и прозрачным по отношению к другим, при этом ценить и интересоваться тем, что они переживают и как они отличаются от вас самих. Способность к открытости и глубокому пониманию достаточно редко встречается в этом мире. Особенно сложно ей проявиться, если у вас есть много ран в сфере отношений.
Вкратце же, дхарма слишком часто используется, как повод отрицать нашу человеческую сторону. Как сказал в своем интервью «The New York Times» однин западный учитель дзен (и это был, в свою очередь, совет одного из его учителей): «Что вам нужно сделать, так это отставить в сторону все человеческие чувства». Когда он десятилетия спустя начал проходить процесс психотерапии, он осознал, что этот совет не принес пользы. Ему понадобились десятилетия, чтобы понять это.
Но если мы придерживаемся взгляда, в котором объединились оба пути развития, мы не станем использовать абсолютную истину для обесценивания относительной. Вместо логики по типу «или/или»: «Ваши чувства пустотны, так что просто отбросьте их», — мы могли бы прибегнуть к подходу «и/и»: «Чувства пустотны, и иногда нам нужно обращать на них внимание». В свете абсолютной истины личные потребности несущественны, подобно миражу, и цепляние за них приводит к страданию. Все так, и в тоже время, если возникает относительная потребность, а мы ее просто прячем куда подальше, это может породить дальнейшие проблемы. С точки зрения относительной истины, ясное понимание того, какова ваша ситуация, и что вам нужно, — это один из наиболее значимых принципов здорового общения в отношениях.
Великий парадокс бытия человека и будды в одном лице заключается в том, что мы и зависимы, и независимы. Часть нас всецело зависит от других людей во всём — от еды и одежды до любви, сопричастности, вдохновения и помощи в нашем развитии. Хотя наша природа будды независима — это абсолютная истина, наше человеческое воплощение зависимо — и это относительная истина.
Конечно же, в самом широком смысле абсолютное и относительное переплетаются, и невозможно их разделить: чем больше мы постигаем открытость того, кто мы есть на абсолютном уровне, тем глубже мы признаём свою относительную взаимосвязь со всеми существами на относительном уровне.
ТФ: Стало быть, мы можем быть одновременно и привязаны, и непривязаны?
ДУ: Так и есть. Непривязанность - это учение о нашей абсолютной природе. Наша будда-природа сущностно непривязана. Привязанность в буддийском смысле имеет негативное значение цепляния. Будучи свободной и открытой, нашей будда-природе нет нужды цепляться.
И всё же, чтобы стать здоровым человеком, мы должны обладать основой в виде безопасной привязанности в позитивном, психологическом смысле этого слова, то есть в виде близких эмоциональных связей с другими людьми, которые развивают в нас ощущение причастности и благополучия. Как писал сторонник натурализма Джон Муир: «Когда мы пытаемся рассмотреть что-то как нечто обособленное, мы быстро приходим к выводу, что оно крепко связано со всем, что есть во вселенной, тысячами незримых нитей, которые невозможно разорвать». Сходным образом, кисть не может функционировать, если она не присоединена к руке, — это привязанность в положительном смысле. Мы взаимосвязаны и взаимозависимы со всем во вселенной. На уровне человеческом мы не можем избежать того, чтобы в той или иной степени быть привязанными к нашим близким.
Потому естественно ощущать глубокую боль, когда мы теряем кого-то близкого. Когда Чогьям Трунгпа Ринпоче приехал на похороны своего близкого друга и коллеги Судзуки Роси, он издал пронзительный крик и заплакал – при всех. Так он отдавал дань узам, связывавшим его с Судзуки Роси, и то, что он позволил своим чувствам проявиться таким образом, - прекрасно.
Поскольку невозможно вообще избежать привязанности к другим, вопрос встаёт следующим образом: «Здорова ли эта привязанность или нет?» В психологическом смысле нездоровой является небезопасная привязанность, поскольку она ведёт к боязни близкого контакта или же к навязчивому стремлению поддерживать этот контакт. Интересно, что люди, вырастающие с безопасной привязанностью, больше способны доверять, и оттого они меньше склонны цепляться за других. Это, пожалуй, можно назвать «непривязанной привязанностью».
Боюсь, то, что практикуется многими западными буддистами в сфере отношений, это не непривязанность, а бегство от привязанности. Бегство от привязанности, однако, не является свободой от нее. Это всё ещё разновидность цепляния — цепляния к отрицанию потребностей в человеческой привязанности. И это следствие недоверия к проявлениям любви.
ТФ: Стало быть, бегство от потребности в привязанности есть ещё одна форма привязанности.
ДУ: Да. В области психологии развития, известной как «теория привязанности», одна из форм небезопасной привязанности называется «избегающей привязанностью». Избегающий стиль привязанности развивается в детях, чьи родители постоянно недоступны на уровне эмоций. Поэтому такие дети учатся заботиться о себе и не требовать ничего от других. Это их стратегия адаптации, которая разумна и полезна. Очевидно, если ваши потребности раз за разом отвергают, слишком болезненно продолжать их ощущать. Лучше отвернуться от них и «делать всё самому» — выработать отчуждённую компенсаторную идентичность.
ТФ: Итак, существует тенденция использовать буддийские идеи для того, чтобы оправдывать такую ситуацию, в которой мы игнорируем естественное стремление к здоровым связям и привязанностям?
ДУ: Да. Большинство тех, кого привлекает буддизм, изначально принадлежат к типу избегающей привязанности. Когда мы слышим учения о непривязанности, мы думаем: «О, звучит знакомо. Мне тут очень комфортно». Так, ценное и действенное учение дхармы начинают использовать в качестве средства, укрепляющего оборонные заграждения.
Но я бы хотел четко обозначить, что не ищу патологию в каждом встречном человеке. Просто эти вещи надо понять с любящей добротой и сочувствием. Это один из способов справиться с раной сердца. Позиция «мне никто не нужен» помогает выжить в эмоциональной пустыне. Но в мире взрослых людям, принадлежащим к типу избегающей привязанности, сложно строить глубокие связи с другими, и это может привести к сильному чувству изоляции и отчуждения. А это очень болезненное состояние.
ТФ: Что происходит в сангхе, где большинству людей свойственен избегающий стиль привязанности в отношениях?
ДУ: Подобные люди склонны закрывать глаза на потребности других людей, потому что, правильно, они закрывают глаза на свои собственные потребности.
ТФ: И что же тогда происходит?
ДУ: А происходит то, что люди считают оправданным неуважение к чувствам и потребностям друг друга. Неудивительно, что «потребность» становится негативным словом во многих духовных сообществах.
ТФ: И люди не чувствуют себя свободными в выражении того, что им нужно.
ДУ: Верно. Вы не говорите о том, что вам нужно, потому что вы не хотите, чтобы вас воспринимали как человека, в чем-либо нуждающегося. Вы пытаетесь быть свободными от привязанностей. Но это всё равно, что неспелому плоду пытаться преждевременно отсоединиться от ветви и упасть на землю вместо того, чтобы постепенно созреть до стадии, когда он падает естественным образом.
Вопрос для практикующих дхарму заключается в том, как созреть, чтобы естественным образом перестать цепляться за «я», как дозреть до состояния плода, который свободно отделяется от ветви и падает. Практики мудрости и сострадания несомненно способствуют такому созреванию. Но если мы пытаемся использовать нашу практику для того, чтобы уйти от проживания жизни, это, конечно же, затормозит процесс.
ТФ: Стать полноценным человеком. Именно это вы имеете в виду, когда говорите о "созревании"?
ДУ: Да, стать настоящим человеком через честную работу с проблемами в сфере эмоциональных, психологических и межличностных отношений, которые удерживают нас от полного присутствия в своей человечности. Быть настоящей личностью означает относиться к себе и к другим открытым и прозрачным образом.
Если есть большой разрыв между нашей практикой и нашей человечностью, мы продолжаем оставаться незрелыми. Наша практика может зреть, но это не затрагивает нашу жизнь. И наступает момент, когда этот разрыв становится очень болезненным.
ТФ: Иными словами, вы утверждаете, что духовное бегство не только мешает нашей практике, но и блокирует наше личное становление?
ДУ: Да. Духовное бегство, например, препятствует нашему становлению, когда духовные учения становятся предписаниями относительно того, что вам следует делать, как вам следует думать, какие чувства следует испытывать. Тогда нашу духовную практику берет в оборот то, что я называю «духовным суперэго». Это голос, который нашептывает нам эти «следует». Это большое препятствие на пути становления, так как оно подпитывает наше чувство собственной неполноценности.
Один индийский учитель, Свами Праджнянпад, чьими трудами я восхищаюсь, сказал, что «идеализм есть акт насилия». Пытаться жить в соответствии с идеалом вместо того, чтобы честно и открыто находиться там, где вы есть, может стать разновидностью внутреннего насилия, если оно разрывает вас надвое и стравливает эти две половины. Когда мы используем духовную практику для того, чтобы «быть паинькой», чтобы убрать в дальний угол подспудное чувство собственной неполноценности или недостойности, тогда все превращается в некое подобие крестового похода.
ТФ: Значит, пытаться отмести в сторону то, как ты себя чувствуешь, может привести к опасным последствиям.
ДУ: Да, верно. И если этос духовной организации подталкивает вас к отрицанию собственных чувств или потребностей в отношениях, это может привести к большим проблемам в общении, и это лишь верхушка айсберга. Ситуация, в которой один из партнёров или оба партнёра отрицают эмоциональные потребности, также не является хорошим фундаментом для брака . Так что неудивительно, что в итоге буддийские организации и браки нередко функционируют в межличностном плане столь же неэффективно, как и небуддийские. Маршалл Розенберг учит тому, что если мы честно и открыто выражаем чувства и потребности, и прислушиваемся к потребностям и переживаниям других людей, это становится основой для ненасильственного разрешения межличностных конфликтов, и я полностью с ним согласен.
С моей точки зрения экзистенциального психолога чувство есть форма разума. Это непосредственный, целостный, интуитивный способ тела познавать и реагировать. Здесь все гармонично сочетается и разумно. Также при этом учитывается множество факторов, при этом одновременно, в отличие от нашего понятийного разума, который способен обрабатывать что-то одно в отдельно взятый промежуток времени. В отличие от эмоциональности, которая является реагирующей активностью, направленной вовне, чувства нередко помогают нам связаться с глубинными истинами внутри нас. К сожалению, традиционный буддизм не делает чётких разграничений между чувствами и эмоциями, и поэтому есть тенденция их помещать в одну категорию, как нечто сансарическое и требующее преодоления.
ТФ: На каком-то уровне возникает смещение акцентов с серьёзного отношения к чувствам. Например, если мы не исследуем процессы, возникающие внутри нас, когда наш партнер нажимает на некий спусковой механизм.
ДУ: Да. Истина состоит в том, что большинство из нас сильнее всего реагируют на спусковые механизмы именно в очень близких отношениях. Поэтому если мы используем духовное бегство, чтобы уйти от работы со сложностями в области отношений, мы упускаем огромную часть практики. Практика в области отношений помогает нам развивать сострадание в «окопах», в ситуациях, где наши раны открыты сильнее всего.
Помимо сострадания нам необходимо развивать любящее понимание: способность видеть и чувствовать то, через что проходит другой человек, — то, что мы могли бы назвать «точной эмпатией». Любящее понимание незаменимо для взаимосвязи «я — ты», но оно возможно, только если сначала мы полюбим и поймем себя и сможем начать отслеживать процессы в самих себе.
ТФ: Какие методы вы считаете эффективными для работы с трудными чувствами и проблемами в отношениях?
ДУ: Я разработал методику под названием «безусловное присутствие», которая включает в себя следующие действия: наладить контакт, позволить ситуации развиваться, открыться и даже покориться любому происходящему опыту. Данная методика зародилась в моей практике Ваджраяны и Дзогчен с привлечением моего психологического образования. В основе ее лежит утверждение, что всё, что мы переживаем, даже самые негативные сансарические явления, содержит в себе мудрость. Если мы полностью и непосредственно встретимся с нашими переживаниями, мы сможем увидеть эту мудрость, разглядеть ее среди множества искаженных проявлений.
Например, если мы всмотримся в пример болезненного эгоцентризма, возможно, мы обнаружим за ним простой человеческий порыв — попытку раненого человека доказать свою «хорошесть», поверить в это самому и показать другим. Так, в глубине самых темных человеческих чувств таится зерно мудрости, которое способно, стоит только нам его увидеть, указать путь к свободе.
ТФ: Можете ли вы подробнее остановиться на своём психологическом методе?
ДУ: Я помогаю людям глубже всмотреться в свои чувства и позволяю этому опыту постепенно, шаг за шагом, раскрываться. Я называю это «отследить и расшифровать». Вы отслеживаете чувства, которые испытываете в настоящее время, внимательно к ним присматриваетесь, наблюдаете, куда они вас приводят. Эта интеграция осознанности в наши переживания напоминает распутывание клубка шерсти: постепенно раскрываются и распутываются один за другим различные узелки.
В результате мы понимаем, что можем поддерживать осознанность в таких состояниях, в которых ранее «выпадали», или которых избегали. Обращаясь к проблемным частям нашей личности, мы обучаемся внимательно и вдумчиво относиться к себе. Именно это позволяет помогать близким, столкнувшимся с аналогичными ситуациями.
Я заметил, что когда люди начинают заниматься практикой медитации и психологической работой над собой, тогда оба партнера могут дополнить друг друга, принося пользу себе и отношениям. Они вместе создают путешествие, в котором заложено и исцеление, и пробуждение. Иногда в какой-то ситуации лучше использовать буддийские методы, в другой – обратиться к методам психологии.
На подобный подход меня вдохновляют слова XVII Гьялванга Кармапы, который заметил, что мы должны привлекать любое учение или метод, который может помочь чувствующим существам, неважно, является ли он секулярным или религиозным, буддийским или небуддийским. Более того, он даже говорит, что если мы не используем подходящие методы просто потому, что они не вписываются в контекст буддийской философии, мы пренебрегаем свои обетом бодхисаттвы.
ТФ: Стало быть, все дело в сочувствии.
ДУ: Да. Ведь это «со-чувствие». Его невозможно испытать без готовности понять, что чувствуете сами. Так мы становимся уязвимыми, открытыми, — то, что Трунгпа Ринпоче называл «местом мягкости», являющимся зерном бодхичитты.
ТФ: То есть такая ранимость...
ДУ: Да. Это признак того, что мы приближаемся к бодхичитте. Ещё эта уязвимость, открытость является противоядием гордости. Даже если мы годами занимались духовной практикой, все эти странные, бессвязные, неловкие чувства – часто коренящиеся в глубоких переживаниях беспомощности или горя - могут продолжать всплывать. Но признавая их, полностью раскрываясь им, мы будем двигаться в сторону большей открытости, неотъемлемой составляющей нашей человечности. Мы становимся более зрелыми людьми, давая пространство всему спектру наших переживаний.
ТФ: Как понять, что ты потворствуешь своим чувствам?
ДУ: Да, всегда возникает этот вопрос. Потворствовать чувствам значит цепляться за них, вновь и вновь прокручивая ситуацию в уме. Безусловное присутствие, напротив, означает открыться чувству, но не увязать в его описаниях.
ТФ: Не создавать историю вокруг чувства?
ДУ: Например, если речь идёт о чувстве печали, «цепляние» может сосредоточиться на истории в духе «бедный я, несчастный». То есть мы потворствуем чувству, а не напрямую рассматриваем саму печаль, что могло бы ее ослабить.
В общем, рассмотрение чувства может прозвучать как потворство ему, но я бы сказал, что стремление встретиться со своими переживаниями непосредственно – это проявление бесстрашия. Трунгпа Ринпоче говорил, что бесстрашие – это готовность встретиться со своим страхом и прочувствовать его. Мы можем развить эту мысль, сказав, что бесстрашие есть готовность встретиться лицом к лицу, вовлечься, открыться, приветствовать, примириться со всем, что мы переживаем. На самом деле, признать и принять свою потребность в здоровой привязанности и связях - очень храбрый поступок, особенно если у вас остались травмы от других отношений. Потворствовать же себе означает зациклиться на потребности и позволить ей контролировать вас.
ТФ: Это приносит определённую свободу.
ДУ: Да, относительную свободу, где «я готов принимать всё, что я чувствую. Я готов прочувствовать свой опыт». Иногда я называю это «присутствием в применении» («applied presence») — применение присутствия, которое мы открыли в медитации, к области чувств.
ТФ: То есть, в нашей постмедитационной практике.
ДУ: Именно. Это помогает нам интегрировать постижение пустоты, связанной с полной открытостью, в нашу жизнь. При духовном бегстве пустотность не становится частью нашей жизни, по крайней мере, эмоциональной жизни. Она может превратиться в сухость, и тогда мы действительно не сможем чувствовать, что же происходит с нами.
ТФ: Что могло бы помочь буддийским общинам развиваться более честным образом в эмоциональном аспекте?
ДУ: Нам необходимо работать над отношениями. Иначе мы бессознательно будем отыгрывать травмы, полученные в отношениях. Нам необходимо признать, что все, на что мы реагируем, является отражением того, что мы не признаем в себе. Подобные бессознательные проекции и реакции всегда проявляются в группах.
Например, если я не признаю свои потребности, я буду игнорировать потребности других и видеть в них угрозу, потому что на подсознательном уровне это напоминает мне о моих собственных отвергнутых потребностях. Я начну осуждать других и следовать «логике дхармы», чтобы доказать им, что они неправы или возвысить себя над ними.
ТФ: Значит, людям требуется работать над собой?
ДУ: В симбиозе со своей духовной практикой. К сожалению, нелегко найти психотерапевтов, которые соматически, а не на уровне концепций работают с эмоциями, испытываемыми человеком в настоящем. Возможно, в западных дхарма-общинах нам надо создать некие простые методы, которые помогали б людям работать со своим психологическим багажом.
ТФ: Как нам обратить внимание на этот момент в буддийских общинах?
ДУ: Для начала можно было бы признать тот факт, что духовные сообщества подвержены тем же процессам, что и любые другие группы людей. Суровая правда заключается в том, что часто духовная практика не излечивает глубокие травмы в области близких отношений, не налаживает общение и не способствует взаимопониманию.
Я рассматриваю отношения как движущую силу человеческой эволюции в настоящий исторический период. Хотя знания о просветлении появились тысячи лет назад, они до сих пор не проникли в наши взаимоотношения в полной мере. Процессы, происходящие в группах, особенно сложны, потому что они неизбежно вызывают к жизни травмы людей, вызванные отношениями. Честно признав это, мы смогли бы эффективнее работать с проблемами межличностного взаимодействия в буддийских общинах.
ТФ: Как мы можем работать над этими аспектами?
ДУ: Отправной точкой может послужить понимание того, что мы проецируем на других свой подсознательный материал. Также нам необходимо научиться честному общению, исходя из нашего личного опыта, а не бездумного повторения поучений, касающихся того, что, как нам кажется, мы должны сейчас испытывать. Также мы должны, как говорил Тит Нат Хан, развивать в себе внимательного слушателя, то есть учиться слышать себя. Это вид духовной практики, близкий смирению, принятию. Надо понять, что это часть нашей духовной работы.
ТФ: Тит Нат Хан сказал, что любить значит слушать.
ДУ: Верно. Также нам надо развивать в себе толерантность и глубокое уважение к разнообразию проявления дхармы в людях. Иначе, утвердившись в позиции, что есть единственно верный вариант дхармы, мы обречены на бесконечное соревнование.
Мы все чтим дхарму, но выражается она в каждом по-своему. Как сказал Свами Праджнянпад: «Все различно, все едино». Поэтому «каждому – свое», это хорошо. Уважая индивидуальные различия, мы сможем значительно погасить противоборство, существующее внутри общин.
ТФ: И последний вопрос, о привязанности в отношениях: вы говорите, что для того, чтобы освободиться от привязанности, необходимо вначале испытать привязанность?
ДУ: В пространстве человеческой культуры непривязанность - очень продвинутое учение. Я предполагаю, что до того, как мы сможем говорить об истинной непривязанности, мы должны сначала получить опыт позитивных эмоциональных связей. В противном случае может произойти подмена: под видом непривязанности окажется избегающая привязанность. Людям, склонным к избегающей привязанности, привязанность кажется пугающей. Поэтому им нужно почувствовать свою потребность в других людях, а не бежать от нее. Стоит этому произойти, и смысл непривязанности начнет раскрываться.
Покойный учитель Дзогчен Чагдуд Тулку произнес сущностные слова о взаимосвязи между привязанностью и непривязанностью: «Люди часто спрашивают меня, есть ли привязанности у лам? Я не знаю, как ответили бы на это другие ламы, но про себя скажу – да, есть. Я осознаю, что у моих учеников, семьи, страны нет самосуществующей реальности … [тут он говорит об абсолютной истине.] Однако, я сохраняю с ними глубокую связь. [И здесь он говорит об относительной истине]. Я осознаю, что у моих связей нет самосуществующей реальности. [абсолютная истина]. Однако я не могу отрицать, что чувствую это. [относительная истина]». И в конце он говорит: «Однако, понимая пустотный характер привязанности, я знаю, что моя мотивация приносить пользу чувствующим существам вытеснит мои привязанности».
Я считаю, что это прекрасная формулировка непривязанной привязанности, цельного подхода, в котором всеобъемлюще объединены абсолютный и относительный уровни истины. Все включено.
Именно этого часто не хватает буддийским общинам: признания и принятия наших человеческих проявлений вместе с устремлением выйти за пределы всего. В объединении этих двух аспектов заключен очень большой потенциал.
Опубликовано в журнале «Tricycle», весна 2011
Волински Стефен. Темная сторона внутреннего ребёнка. Глава 14.
Псевдодуховность
Теперь, когда ты знаешь, через что я прошел,
Не верь ничьим словам и обещаниям,
Иисус не собирается спускаться с небес;
Теперь, когда я понял это, мне хочется плакать.
Я… Я понял это.
Я… Я понял это.
Старик Харе Кришна ничего не даст тебе;
Ты можешь свихнуться… но ничего не поделать.
Мечтай о сладком небесном пироге, -
Никакой гуру не поможет тебе увидеть истину.
Я… Я понял это.
Я… Я понял все это…
Джон Леннон, «Я понял это».
Прежде чем обсуждать псевдодуховность и ее проявления, важно подчеркнуть несколько моментов.
Во-первых, наши автоматические трансы препятствуют истинному общению и единству. Во-вторых, задача этой главы — освободить вас от прошлых инфантильных верований, мешающих нам достичь истинного единства с другими и всем миром. В-третьих, мы способны постоянно "пребывать в состоянии осознанности, не омраченной воспоминаниями, искажениями, сопротивлением хаосу — т. е. трансами. Лишь в этом состоянии возможно подлинное общение и единство. Это состояние называется «квантовым сознанием» — и я верю, что именно оно и является истинной духовностью. В состоянии этой духовности мы можем оставаться свободными и одинокими либо вступать в глубокие отношения с другими. Это зависит от нашего выбора, а не от автоматического отстранения или слияния, ошибочно принимаемого за единство.
Во время семинаров я часто задаю вопрос: «Какими качествами должен обладать пациент или участник семинара при таком способе работы?» Ответ всегда один и тот же:
1) желанием понять, какие трансы стоят на его пути к подлинному единству и готовность противостоять им; 2) желанием избавиться от прежних верований, какими бы удобными они ни были; 3) осознанием, которое я называю растворителем, так как оно растворяет клей, цементирующий трансы.
Это путь воина — пробудиться и бросить вызов убеждениям, многие из которых считались раньше не убеждениями, а истиной.
Для иллюстрации я расскажу историю о том, что произошло со мной в Индии в 1979 году. Я пришел к моему учителю Нисаргадатте Махараджу. Он спросил меня: «Ты знаешь, кто ты?» Я ответил: «Я чувствую огромную любовь и благоговение и даже способен видеть энергию». Он раздраженно повторил: «Мне не интересно слушать о том, как ты удовлетворен или умиротворен свой духовной жизнью. Ты знаешь, кто ты?» Я ответил: «Нет». Он сказал: «Тогда заткнись!». Через два года я понял, что именно он выразил таким впечатляющим способом. Вы вовсе не должны быть удовлетворены и умиротворены свой духовной жизнью; скорее вы должны противостоять и разрушать ваши верования, чтобы понять, кто вы. Ради этого давайте изучим транс псевдодуховности.
Это один из самых хитроумных и утонченных трансов внутреннего ребенка. Этот транс растет, развивается и проходит в своем развитии несколько стадий. Я разделил этот процесс на три стадии, или три уровня.
На первом уровне ребенок верит, что поведение родителей зависит от него. Психологи называют это «магическим мышлением». На втором уровне ребенок идеализирует родителей. На третьем уровне ребенок превращает родителей в богов и богинь. Таким образом псевдодуховность полностью расцветает на третьем уровне.
На первом уровне возникают основные представления, которые ребенок развивает и позже распространяет на весь внешний мир. Когнитивные трансовые структуры способствуют рождению внутреннего ребенка, глазами которого человек воспринимает себя самого, родителей, Бога и Вселенную.
Теперь, когда мы знаем об этом процессе, мы можем вспомнить наци основные убеждения и рассмотреть их именно как убеждения, а не окончательные истины. Осознавая их, мы обретаем способность преодолеть детские ограничения и достичь состояния наблюдателя, над которым не властны детские трансы.
Например, если ребенок верит, что о нем всегда позаботятся, — впоследствии внутренний ребенок будет гипнотизировать взрослого, внушая ему, что все обязаны заботиться о нем. Убеждение: «Обо мне должны заботиться» уменьшает личную ответственность и лишает сил. Впоследствии человек может стать очень консервативным в политике или считать, что «сильные и богатые должны позаботиться о нас». Увы — сильные и богатые заботятся о самих себе, а внутренний ребенок чувствует себя несчастной жертвой. Вера в то, что сильные и богатые прольют на нас золотой дождь, — один из трансов внутреннего ребенка, когда образы родителей проецируются на сильньх и богатых. При этом взрослый остается беспомощным и бессильным.
1. Я создаю это
Этот транс возникает, когда ребенок рождается, открывает глаза и видит маму, папу, доктора, няню и т. д. О чем он думает? «Я создал маму и папу».
2. Инфантильная мания величия
Ребенку холодно — мама и папа накрывают его одеялом. Ребенок голоден — мама и папа приносят еду. Ребенок думает: «Я создал их, чтобы они заботились обо мне».
Эти два процесса часто называют «магическим мышлением»: я создал их, чтобы они приходили и заботились обо мне. Это называется манией величия, так как ребенок считает, что его мысли настолько могущественны, что могут создать окружающий мир.
Проблемные состояния взрослого
Навязчивое мышление
Когда мама или папа не приходят, чтобы выполнить желание ребенка, он не знает, как быть. Иногда ему кажется, что если он будет упорнее думать или представлять себе, как кто-то приходит, — он обязательно придет. Ребенок находится в иллюзии, что с помощью мыслей он контролирует маму и папу. Навязчивое мышление тесно связано с магическим. «Если я буду упорно размышлять о чем-то, это непременно случится».
Самообвинение
«Если не происходит задуманного — это моя вина». «Если кто-то не любит меня — это моя вина».
3. В дополнение к магическому мышлению и мании величия развивается еще один процесс. В это время окружающий мир поддерживает убеждения ребенка, поэтому он начинает принимать их за абсолютную истину. Например, семья всячески помогает ребенку улыбаться и оставаться пассивным. Когда он поступает так, родители счастливы. У ребенка появляется убеждение, что получить желаемое можно с помощью пассивности и улыбки, а действовать, настаивать на своем или проявлять злость никогда не следует.
Проблемные состояния взрослого
«Я создаю чувства других по отношению ко мне», либо «Я отвечаю за чужие мысли и чувства обо мне». Это поддерживается высказываниями мамы и папы, такими как: «Ты раздражаешь меня».
Гиперответственность
«Я отвечаю за то, как другие воспринимают меня».
Потеря границ
«Я сделал что-то, из-за чего они не любят меня». В этом детском трансе предполагается, что два человека представляют собой одно целое. Например, ребенок воспринимает себя и маму как одного человека. Позже он будет испытывать страх одиночества.
Отказ от самого себя ради того, чтобы быть любимым
Часто дети отказываются от собственных мыслей, чувств и т. д., чтобы добиться родительской любви. Ребенок верит: «Я управляю ими, управляя своими чувствами. Если я сумею управлять своими чувствами, — значит, смогу управлять их чувствами тоже». Например, ребенок злится — родители тоже злятся. Ребенок берет свою злость под контроль и прекращает злиться — родители улыбаются и дают ему конфетку. Ребенок считает, что, управляя своим поведением, он тем самым управляет поведением и чувствами других. Эта мания величия — попытка справиться с ощущением своей беспомощности. Чтобы не чувствовать себя бессильным, ребенок принимает на себя ответственность за чужое поведение и чувства.
(Часто дети, ставшие жертвами инцеста, создают убеждения: «Это случилось по моей вине». «Если я буду выглядеть соблазнительно, это произойдет; если не буду — не произойдет. Это зависит от меня». Ребенку легче считать, что он всесилен и управляет ситуацией, чем принять тот факт, что он бессилен, а ситуацией управляет насильник).
Ригидность
Внутренний ребенок гипнотизирует взрослого, который может пытаться управлять мыслями, чувствами и поведением других. Эта ригидность защищает от уязвимости и жажды любви. Ригидность позволяет ему верить, что он может прожить без любви или добиться ее, контролируя других людей.
Подрастая, ребенок усиливает свои убеждения, верования и стратегии в попытке упорядочить свой мир. Встречаясь с травмирующей ситуацией, ребенок использует стратегии выживания, чтобы защитить себя от страха уничтожения.
Второй уровень развития транса — идеализация. Ребенок идеализирует родителей, чтобы избежать страха смерти и хаоса. Например, если оба родителя — алкоголики, ребенок не в силах встретиться лицом к лицу с хаосом, который кажется ему смертельно опасным. Наблюдатель вводит ребенка в транс «не видеть, не слышать, не чувствовать и не знать, что происходит». Наблюдатель создает внутреннего ребенка, идеализирующего родителей и считающего их совершенством. Это помогает ребенку справиться с внешним и внутренним хаосом.
Проблемные состояния взрослого
Через много лет внутренний ребенок будет идеализировать партнера. Эта идеализация не позволяет ему видеть жену или мужа по-настоящему. Порой идеализация так сильна, что внутренний ребенок состоит в браке с воображаемым идеальным образом партнера.
Идеализация других людей и заниженная самооценка. В этом случае внутренний ребенок отказывается от собственной силы, наделяя ею других.
…мы постоянно оскорбляем их по телевизору
… и удивляемся, почему у них нет ни мужества, ни веры.
… когда они молоды, мы убиваем в них жажду свободы.
…мы требуем, чтобы они не были умными, и они прячут свой ум и становятся немыми.
Джон Леннон, вдохновленный Йоко Оно, «Женщины — негры в этом мире»
В нашем обществе, в котором доминируют мужчины, внутренняя девочка в душе женщины часто остается немой или скрывает свою силу. Девочка знает, как уязвимо мужское эго, поэтому возводит мужчину на пьедестал. Она делает это, чтобы чувствовать себя в безопасности. Она расплачивается за это тем, что скрывает свою силу и великолепие. Часто она настолько хорошо притворяется глупой и посредственной, что сама забывает о том, что это — всего лишь притворство-Многие матери учат дочерей не проявлять своей силы. На семинарах женщины часто жалуются, что их сила подавлена и зажата. Часто мать является для дочери образцом и примером. Женщины так привыкли делать вид, что они во всем ниже мужчин, что порой и сами верят в это. Некоторые консервативные женщины впадают в детский транс, когда протестуют против своих собственных прав!
Проблемное состояние взрослого
1 Когда муж испытывает разочарование из-за того, что жена не соответствует его идеалу, это может стать серьезной проблемой. Внутренний ребенок в душе мужчины пытается идеализировать его жену. Так как никто не в состоянии соответствовать ожиданиям другого — это приводит к фрустрации. Транс идеализации защищает мужчину от реальных отношений здесь и сейчас.
В этой ситуации встречается два вида транса:
1. Детская идеализация мамы и папы.
2. Перенос этой детской стратегии на жену, ведущий к иллюзиям (он видит, слышит и ощущает то, чего нет).
В обоих трансах внутренний ребенок:
1. Защищается от реального восприятия окружающих;
2. Переносит этот защитный способ на свою жену, защищая прежнюю реальность и избегая нового понимания;
3. В большинстве случаев транс идеализации — могучая защита внутреннего ребенка, помогающая ему не чувствовать, не видеть и не Признавать боль, которую он испытывает в семье.
Для того, чтобы прийти к псевдодуховности, человек должен пройти через два предыдущих уровня. Псевдодуховность коренится очень глубоко; ее сложно распознать, так как книги, различные учения и «духовные группы» укрепляют этот транс и продолжают гипнотизировать внутреннего ребенка.
Однако не все впадают в этот транс. Многие дети идеализируют родителей, но позже понимают, что родители — самые обычные люди. Это прерывает транс второго уровня, и человек избегает транса псевдодуховности. Если же внутренний ребенок застревает в трансе идеализации и продолжает идеализировать окружающих, — тогда человек, скорее всего, впадет в третий уровне транса: псевдодуховность или сверхидеализацию.
Проблемные состояния взрослого
Детский транс
В этом трансе взрослый загипнотизирован магическим мышлением внутреннего ребенка. В этот транс впадают люди, склонные к магии и считающие, что они могут воздействовать на других. На семинарах я часто спрашиваю: «Как вы думаете: ваши мысли создают реальность?» Затем я предлагаю: «Вспомните всех, с кем вы мысленно занимались сексом». Через некоторое время я задаю вопрос: «А со сколькими из них вы действительно занимались сексом? Вы замечаете разницу? Если мысли создают реальность — отчего же она получается такой убогой?».
Трансперсональный перенос
В этом процессе ребенок воображает, что его родители — боги. Они кажутся ему всемогущими, всеведущими, бесконечно благими и любящими.
Вполне возможно, что годы спустя внутренний ребенок в душе взрослого присоединится к «духовной группе». В этой группе есть философия и правила, как обрести Божественную Любовь (а на самом деле — любовь мамы и папы), как попасть в рай, заслужить милость, достичь освобождения и благодати и т. д. Внутреннему ребенку знакома эта игра. Она так похожа на то, что происходило в его семье! Таков процесс псевдодуховности.
По мнению ребенка, он появился на свет по милости Бога (родителей). Ведь его жизнь и смерть находится в руках Бога (родителей) — Застывший в душе взрослого внутренний ребенок продолжает искать «окончательный ответ на все вопросы», мира, блаженства и рая-Трансперсональный перенос приводит его к учителям, у которых есть ответы на все вопросы. Они похожи на его родителей. Многие из моих пациентов хотели обрести цель и смысл жизни, бросаясь от одного учителя к другому ради этой «высшей цели». Проблема заключается в том, что внутренний ребенок ищет ярких зрелищ. Он — вечный искатель. Это очень ранний и глубокий транс — искать любви, просветления, силы в другом, а не в самом себе. Это состояние возникает в довербальный период, когда жизнь и смерть младенца зависит от родителей, — и поэтому остается очень прочным и сильным.
Сверхидеализация других людей
Они — боги. Если я буду их слушаться, меня не накажут (я не собьюсь с пути истинного и достигну нирваны, рая, освобождения и т. д.).
Моей нирваной были работа, дом и дети. Этот путь к нирване был точной копией пути моего отца.
При сверхидеализации людей наделяют божественными качествами, а затем просят их о помощи, как будто они способны исполнить ваши заветные мечты. Этот транс поддерживается системой гуру в индуизме, авторитетом Папы Римского в католичестве и другими посредниками между человеком и Богом. Этот транс создает религиозные системы и многотомные труды, изучение которых поддерживает эту систему.
Идеализация системы
В этом детском трансе ребенок идеализирует какую-то духовную систему. Он начинает рассматривать весь мир через призму этой системы. Он считает мир «божественной игрой» (игрой мамы и папы), школой (уроки мамы и папы). Он предает себя «высшей воле». Внутренний ребенок при этом переносит модель родительского мира на весь остальной мир, а затем одухотворяет его. Это лишает взрослого, загипнотизированного ребенком, обратной связи с реальностью.
Таким же образом религиозные системы теряют обратную связь с миром. Они занимаются тавтологией, так как никогда не выходят за свои границы; поиск ответов происходит лишь в рамках системы. Если внутри системы нет ответа (мама или папа не знают ответа), тогда они отделываются туманным и очень «духовным» ответом, например: «Неисповедимы пути Господни». Родители, возведенные в ранг богов, действительно блуждали порой неисповедимыми путями, особенно если они были алкоголиками. Поэтому ребенку знакомо и привычно безумное и иррациональное поведение гуру. В некоторых системах это называется «безумной мудростью». Подобная философия писана в книге «Принцип Питера». Второй принцип Питера гласит:
«Иерархию нужно поддерживать любой ценой». Это вполне соответствует как духовной, так и семейной иерархии, которые также поддерживаются любой ценой.
Перенос ценностей и убеждений
В этом виде транса ребенок переносит на Бога родительские ценности. Хорошим считается то, чего хотят мама и папа (значит, этого хочет Бог). Плохое — то, что неугодно Богу (родителям). Отец наказывает ребенка, если тот не слушается. Он говорит: «Не получишь подарка, пока не сделаешь уроки». Когда через много лет взрослый не получает того, что хочет, внутренний ребенок говорит: «Богу угодно преподать мне урок».
Перенос образа жизни
В этом виде транса ребенок считает образ жизни родителей духовным путем. Например, идеал среднего класса — быть хорошим мальчиком, следовать папиным путем: закончить колледж, институт, жениться, завести трех детей, построить дом в пригороде и т. д. Внутренний ребенок решает, что это и есть «путь, угодный Господу». Через много лет любые представления о том, как надо жить, действовать и рассуждать, провозглашаются «словами Бога». Родители (Бог) внушают ребенку: «Вот лучший путь к собственному загородному дому» (просветлению, благодати). Внутренний ребенок остается твердолобым и фанатичным. Эрик Хоффа в книге «Истинно верующий» утверждает, что действиями нацистов и религиозных фанатиков управляют одни и те же структуры, несмотря на разницу их целей.
Псевдодуховность и рационализация
Если мне что-то нужно — Бог (отец, мать) даст мне это. Если не нужно — я этого не получу. Я могу сказать родителям: «Хочу новый велосипед». Они говорят: «Тебе не нужен новый велосипед; если бы он был тебе нужен, мы бы купили его тебе». Ребенок интерпретирует это таким образом: «Бог дает мне то, что мне нужно; если я не получаю этого, — значит, Бог считает, что мне этого не нужно». Осознайте, как внутренний ребенок представляет себе Бога. Словно Бог говорит: «Дайте денег Стефену, они ему нужны!» либо: «Не давайте ему денег — я хочу преподать ему урок!».
Трансперсональная взаимозависимость
В этом процессе ребенок угождает родителям, чтобы они позаботились о нем. Спустя годы он переносит это отношение на Бога; он может стать учеником гуру и угождать ему, чтобы гуру позаботился о нем. Вспомните, как часто гуру эмоционально и сексуально оскорбляют фанатично преданных им учеников. Внутренний ребенок в душе ученика считает, что занимается преданным служением, хотя в действительности гуру манипулирует им, заставляя заботиться о себе под видом духовности и называя это служением. Люди в духовных кругах часто говорят: «Я хочу служить Богу». Это означает: «Я хочу угодить маме и папе, чтобы они заботились обо мне».
В песне «Помнишь ли ты?» Джон Леннон спрашивает: «Помнишь, когда ты был маленьким, какими большими казались тебе люди?» Ребенок смотрит на родителей снизу вверх, потому что он меньше их ростом и слабее. В большинстве религий вы точно так же смотрите на Бога снизу вверх, считая его большим, а себя — маленьким.
Этот детский транс охотно эксплуатируется многими гуру, которые возводят себя на пьедестал и обещают одарить учеников своей милостью, любовью и знаниями.
Перенос образа Бога на возлюбленного
«Этот человек — единственный источник любви, страсти и т. д.». Ребенку казалось, что родители были единственным источником любви. Ребенок, не научившийся любить себя, считает, что источник любви находится снаружи, а не внутри, и любовь можно дать или отнять. Позже этот ребенок легко навесит ярлык «единственного источника любви» на какого-то определенного человека. Таким источником часто является гуру. Заметим, что во многих духовных группах вам нужно заслужить любовь и милость гуру, чтобы получить желаемое (просветление или велосипед).
Перенос на гуру ответственности за собственный духовный рост.
В детстве ребенок понимает, что его физический и психологический рост в какой-то степени зависит от родителей. Они кормят его и обеспечивают его потребности. Повзрослев, человек расстается с родителями и принимает на себя ответственность за удовлетворение своих нужд. Если же его внутренний ребенок остается фиксированным и застывшим, — тогда ребенок переносит ответственность за духовный рост на гуру или Бога. В Индии я встречал учителя, утверждавшего: «Гуру отвечает за ваше духовное развитие». Заметим, что внутреннего ребенка притягивают подобные учителя, поддерживающие их транс.
Изгнание из семьи или духовной группы
В каждой духовной группе я встречал людей, которые не желали больше следовать общему пути. Это очень раздражало остальную группу. Когда ребенок покидает нездоровую семью, остальные члены принимают решение: «С ним что-то не в порядке», «Он сбился с пути и попадет в беду». То же самое происходит в духовных группах. Если какой-то член группы хочет покинуть ее, остальная группа решает: «Он сбился с пути, не был истинно верующим, им овладела мирская суета».
«Я избран!»
Это представление рождается у внутреннего ребенка, считающего, что о нем обязаны постоянно заботиться. На каком-то этапе развития вполне естественно так считать, но если внутренний ребенок застывает в этом состоянии — он постоянно уверен в том, что мир обязан кормить его.
Идеализация боли
Еще одна разновидность транса псевдодуховности — идеализация боли. Человек считает боль и страдание необходимым уроком. Когда я жил в монастыре в Индии, мы часто получали письма от друзей из Америки, где говорилось: «Я действительно многое понял!» либо: «Я получил хороший жизненный урок». Читая это, мы усмехались и говорили друг другу: «Похоже, ему туго приходится». Этот вид транса не позволяет человеку взглянуть на свою ситуацию с разных сторон.
Социальная духовная терапия: теория кармы
Карма — восточное верование, в котором утверждается: «Что посеешь, то и пожнешь». Посмотрим, как это представление развивалось в Индии, и как оно помогает организовать хаос и поддерживать порядок в обществе. В Индии более 99 % богатств принадлежат менее, чем 1 % населения. Теория кармы помогает удерживать в нищете 99°/° населения. В дальнейшем нам следует рассмотреть религиозные и духовные системы в более широком контексте, чтобы понять, как они пытаются организовать хаос. Например, в Индии развивалась теория кармы («Если я беден в этой жизни — значит, это наказание за грехи прошлых жизней. Если я буду хорошим в этой жизни — я заслужу хорошее будущее воплощение»). Теория кармы наводит порядок в мыслях 99 % населения, иначе они могут свергнуть 1 % богатых. Как еще контролировать массы, если не с помощью кармы и Бога? Теория кармы — духовная философия, которая используется для обоснования и поддержки экономического положения в Азии.
Псевдодуховность теории кармы
«Я нахожусь в нужде и нищете из-за плохой кармы» (у меня нет гого, что мне хочется).
Дети не понимают, почему их желания не выполняются. Для того, чтобы как-то объяснить это самому себе, внутренний ребенок наделяет ситуацию духовным смыслом, помогающим ему справиться с болью растерянностью. Эта ситуация поддерживается в Азии с помощью культуры, а на Западе — с помощью религии. Это наркотик, помогаю-й облегчить боль и хаос, которые иначе могут побудить людей зая-ь о своих правах и изменить ситуацию. Ниже описывается еще ин способ одухотворения боли, который я назвал сверхтрансперсональной псевдодуховностью.
1. Когда вы не получаете желаемого: «Бог (родители) предназнает меня для более высоких целей»
2. Когда мир кажется непонятным и хаотическим: «Неисповедимы пути Господни».
3. Когда вы хорошо себя ведете и не получаете никакого вознаграждения: «Я получу награду в будущей жизни» либо: «Они будут наказаны будущей жизни за то, что так плохо обращаются со мной в этой».
В когнитивной терапии такой тип мышления называется «ловушка Божественной награды».
«Когда вы мыслите таким образом — вы всегда пытаетесь «поступать правильно» в надежде на вознаграждение. Вы приносите себя е жертву, становитесь рабом чужих желаний — и при этом воображаете, что где-то вам засчитываются добрые дела, за которые вы в один прекрасный день получите приз».
Мак-Кей
Заметим, что это очень похоже на состояние внутреннего ребенка. В индийской философии вам следует трудиться и жертвовать собой ради освобождения. В христианстве самопожертвование всячески превозносится. Проблема заключается в том, что люди жертвуют собой в надежде на вознаграждение, которого они не получают. Внутренний ребенок считает, что его поведение («Я хорошо себя веду») является причиной будущей награды («За это я получу деньги, власть, вечное блаженство»).
4. Исключительность
Ребенок создает транс собственной исключительности, чтобы справиться с болью, когда на него не обращают внимания и не заботятся о нем. Через много лет взрослый ожидает, что о нем будут заботиться, так как он «особенный». В этом трансе ребенок считает себя не таким, как все остальные, — это легче, чем испытывать пренебрежение или жестокость.
Недавно на семинаре один из участников спросил меня: «Как мне узнать, когда я нахожусь в состоянии внутреннего ребенка?» Я ответил: «Когда вы чувствуете, что вы — особенный и не такой, как все». Несколько лет назад один известный терапевт спросил меня: «А что плохого в том, чтобы считать себя исключительным?» Я ответил: «Это приводит к чувству изоляции, одиночества, разрыва связей с окружающими; вам кажется, что никто вас не понимает, вы одиноки и чужды всем. Это может привести к депрессии. Стоить ли платить такую цену за то, чтобы внутренний ребенок чувствовал себя особенным, исключительным и, следовательно, защищенным?»
Этот транс помогает ребенку справиться с семейными проблемами. Иногда дети — жертвы инцеста считают себя особенными, избранными мамой и папой для высшей цели. Эти детские трансы рождают в душе взрослого чувства:
непонимания: «Неужели люди не видят, что я не такой, как все?»;
отчуждения: «У меня есть тайна (инцест), которая оттолкнет от меня людей, и никто не сможет понять меня»;
непризнания: «Люди не видят глубины моей души либо вообще не замечают меня».
Псевдодуховность и исключительность
В этом трансе исключительности от ребенка скрывают тайну (инцест). Родители, которых ребенок подсознательно считает богами, обладают тайной. Позже внутреннего ребенка могут привлекать гуру, утверждающие: «Я обладаю тайным знанием». Внутренний ребенок считает, что обязательно должен раскрыть тайну и узнать истину, в надежде, что «истина сделает его свободным». Его постоянно привлекают гуру, которые уверяют, что обладают истиной, которая будет открыта ему, так как он — избранный. В моей ситуации истиной был инцест, и эта истина сделала меня свободным от транса псевдодуховности. Я искал гуру в надежде узнать тайну, которую мой внутренний ребенок скрывал от меня. Я переносил образы моих родителей на гуру, воображая, что им известна «тайна». Гуру является манифестацией контрпереноса. Он воплощает другую сторону внутреннего ребенка, притворяющегося, что ему известна тайна освобождения, и он может открыть ее вам. Часто гуру претендуют на то, что им ведомы все тайны мироздания. Гуру верит, что обладает истиной, а внутренний ребенок переносит на него образы родителей в надежде, что тот выведет его из лабиринта и поможет открыть тайну (инцест или алкоголизм). Тайна одухотворяется; в восточной философии она иногда называется «майя» (иллюзия). Гуру не знал тайны моего инцеста. Я одухотворял тайну, а он верил, что истина сделает меня свободным. В моем случае истина об инцесте сделала меня свободным от транса псевдодуховности.
Идеализация насилия
Многие гуру насилуют учеников эмоционально и сексуально. К несчастью, внутреннему ребенку в душе взрослого это знакомо, поэтому он принимает насилие как должное, возводя его в ранг духовности. Один индийский гуру дал обет целомудрия и при этом вступал в связь с несовершеннолетними учениками. Они называли это тантрой (тайная сексуальная йога). Другой учитель заставил всех переспать друг с другом, заявляя: «Вы должны заниматься сексом до тех пор, пока не станете к нему равнодушны». Третий учитель спал со своими учениками, а затем отрицал это. Интересно, что ученики тоже отрицали это. Гуру отрицает собственное пьянство и насилие ровно в той степени, в какой их отрицает внутренний ребенок его ученика. Один учитель умер от цирроза печени — все знали, что он алкоголик. Его ученики объясняли это так: «Он пил и занимался сексом с нами, чтобы показать нам, что он тоже человек».
Подобное притягивает подобное: гуру-насильник и ученик-жертва — две стороны одного и того же внутреннего ребенка.
Внутренний ребенок гуру
Я хочу выразить свою мысль более ясно. В душе гуру живут два внутренних ребенка. Один сливается с манией величия, а другой остается маленьким и незаметным. В душе ученика живут два таких же внутренних ребенка. Ученик переносит манию величия на гуру. Гуру, в свою очередь, совершает контрперенос: он принимает на себя роль великого учителя или святого, а невежественную и незначительную часть внутреннего ребенка проецирует на ученика — и тот считает себя невежественным и незначительным. Этот транс можно разрушить, пробудив наблюдателя. К несчастью, многие гуру и терапевты упиваются лестью и почитанием своих учеников; взаимный транс переноса и контрпереноса ослепляет их. Недавно я навестил гуру от терапии. Одна из его учениц, женщина 50 лет, подошла к нему с видом 5-летней девочки, приближающейся к папе. Вместо того чтобы вывести ее из транса, он упивался ее преклонением и чувствовал себя мудрейшим и величайшим гуру. Оба они чувствовали себя вполне комфортно, ситуация была и знакома, и близка, и они оставались в состоянии возрастной регрессии.
Этот способ взаимодействия наполнен страстью и эмоциями, неявными требованиями и манипуляциями, которыми занимается внутренний ребенок, чтобы получить внимание и заботу или рационализировать насилие учителя; интересно также, как учитель объясняет свои действия с помощью духовной терминологии.
Гуру и учителя, разрушающие браки
Часто гуру вмешиваются в семейную жизнь своих учеников, разрушая их брачные союзы. Почему это происходит? В этом сценарии вступает в действие эдипов комплекс гуру.
«Эдипов комплекс: недозволенное желание ребенка вступить в ексуальные отношения с родителем противоположного пола. Вначале происходит отождествление с родителем своего пола, затем но переходит в ненависть и соперничество».
Как применить это к данной ситуации? Супруги приходят к гуру, падают в транс возрастной регрессии и одухотворяют гуру (папу или аму). Затем гуру, в свою очередь, впадает в возрастную регрессию и относится к семейной паре как к собственным родителям. Поэтому он хочет обладать мамой (либо она хочет обладать папой). В Индии подобная практика называется «шактипат левой руки». «Шактипат» это инициация, проводимая гуру. В шактипате левой руки гуру инициирует супругов, а затем вступает в сексуальные отношения с женой.
Эта возрастная регрессия гуру и учеников вместе с одухотворением поступков гуру наносит огромный вред всем участникам этого спектакля. К несчастью, подобное происходит часто; при этом ученики наделяют образ гуру ореолом псевдодуховности, вместо того, чтобы противостоять ему, осознав, что он пребывает в детском трансе насильника.
Трансы «духовных уроков»
В детстве мы часто объясняем себе, почему происходит то или иное событие. Обычно родители имеют причины награждать или наказывать Детей. Например, если ребенок слушается маму с папой, он получает награду за это. Если дети не слушаются — родители наказывают их.
Давайте предположим, что мы превращаем родителей в богов и богинь, и рассмотрим несколько ситуаций в свете этого предположения.
Ребенок получает награду за то, что научился убирать комнату. Другой ребенок наказан за то, что не сделал этого. Если ребенок спрашивает: «За что меня наказывают?» — родители отвечают: «Тебе нужен хороший урок».
Позже в школе подобная система приводит к тому, что понятия «Уроков», «наград» и «наказаний» сливаются воедино. Если я выучил Урок по арифметике — меня награждают. Если нет — наказывают (например, дают дополнительное задание). В результате у меня появлятся убеждение: «Если я буду хорошо себя вести. Бог вознаградит меня (даст мне деньги, любовь, блаженство и т. д.), потому что я выучи; урок. Если случилось что-то плохое — значит, мне нужно выучить этот урок». Псевдодуховность заставляет считать Бога папой или учителем, который награждает хороших и наказывает плохих. Столкнувшись с тем, что в жизни часто происходит по-другому, мы можем ощутить растерянность и хаос.
Противоречие
Например, мафиози живут в роскошных особняках на берегу океана, а хорошие люди едва сводят концы с концами. Внутренний ребенок пытается как-то объяснить себе подобное, чтобы справиться с си туацией, противоречащей его убеждениям. «Я думаю, этот бедный человек страдает из-за кармы прошлых воплощений. Поэтому Бог не посылает ему богатства». Либо: «Интересно, какие уроки он дoлжeн усвоить?»; «Зачем он создал для себя такие тяжелые обстоятельства?».
Псевдодуховные рационализации
1. Когда хорошим людям плохо: «Наверное, им нужен этот урок», «В этом есть высший смысл и предназначение».
2. Когда Бог не дает мне того, чего я хочу: «Если у меня нет того, что мне нужно, значит, на самом деле мне этого не нужно».
Псевдодуховность имеет мощные культурные корни. Духовные школы, религиозные и философские системы, восхваляющие жертвы и страдания, глубоко укоренились в душе внутреннего ребенка. Какова главная цель всего этого? Организовать и упорядочить хаос.
Возможно, линейная природа нашего мышления и причинно-следственный способ восприятия заставляют нас сопротивляться хаосу. Известный тренер по системе Фельденкрайца Карл Гинзбург рассказывал, что Моше Фельденкрайц как-то спросил участников семинара: «В чем цель нервной системы?»
Студенты высказали множество предположений, с которыми Фельденкрайц не согласился. Его ответ гласил: «Цель нервной системы — создать порядок их хаоса».
Внутренний ребенок делает именно это. Он переносит стратегии, созданные им в детстве, в жизнь взрослого, действуя на автопилоте, смешивая прошлое с настоящим и перенося его в будущее в попытке понять загадочный и пугающий мир. Проблема заключается в том, что внутренний ребенок не позволяет взрослому воспринимать информацию, не укладывающуюся в рамки этой системы. Мир становится привычным, узнаваемым и безопасным, но одновременно жестким, скучным и механическим. Внутренний ребенок создает мир, ограничивающий нашу свободу, творчество и жизненную силу.
5. Трансы внутреннего ребенка: боги и богини
Ребенок, не способный идеализировать своих родителей и считать их божествами, создает внутренний транс, творя образы «бога» или «богини». В восточной культуре существует культ внутренней матери — богини Дэви, исцеляющей от жизненных невзгод и страданий. Многие религиозные системы призывают к поиску Бога внутри нас. Это прекрасный способ справиться с хаосом в собственной семье — создать семью внутри собственной души и одухотворить ее. Не желая зависеть от реальных родителей, ребенок создает идеальных маму и папу. Часто архетипы представляют собой идеальные образы мамы и папы, созданные ребенком.
В некоторых психологических и духовных системах считается, что внутреннее лучше внешнего. Внутренние божества лучше внешних, поэтому интроверты более развиты духовно, чем экстраверты. Когда система создается, чтобы придать смысл бессмысленному миру, развивается интровертная картина мира, в которой присутствуют идеальные родители (боги и богини), поддерживающая существование внутреннего ребенка.
Ложь
Сейчас я хочу вернуться к тому, что было сказано во вступлении к этой главе. Я вовсе не желаю разрушать, ниспровергать и порочить Духовные группы или системы. Но я считаю, что духовная группа лучше всего выполнит свою задачу, если каждый ее член примет на себя ответственность за собственные трансы. П.Д. Успенский называл психологию «изучением лжи». Каждый из нас отвечает за ложь, которую он говорит другим и себе самому. Истинный воин духа должен осознать и развенчать собственную ложь. Это требует огромного мужества. Это не моя задача — сказать вам, лжете ли вы себе; это ваша задача. Я просто пытаюсь описать вам всевозможные ловушки, в которые мне доводилось попадать.
Недавно участники семинара спросили меня, почему в мире так мало честности. Я ответил: «Честность начинается внутри, а не снаружи. Чем больше вы лжете себе, тем больше вы лжете другим».
В древней йогической системе Раджа-Йоге первый шаг — попросить ученика не лгать. Не лгать самому себе ради того, чтобы избежать боли. Поэтому цель этой главы — сорвать покровы с той лжи, которую вы говорите себе, даже самой незначительной. Лишь при этом условии можно обрести свободу.
Ребенок, ставший жертвой инцеста, ощущает хаос. Он создает доброго внутреннего папочку, мудрого и заботливого. Это дает ребенку уверенность и чувство защищённости, но лишает его понимания. Создавая ложные структуры, помогающие справиться с хаосом, мы теряем себя: того, кто наблюдает за этими структурами и создает их. Недавно я проводил семинар. Организатор этого семинара жаловался на женщину, с которой он находился в близких отношениях. Он сказал: «Я не могу поверить, что снова выбрал женщину такого же типа, как и раньше». Я сказал: «Это случилось потому, что вы с самого начала обманывали себя». После минутного шока он произнес: «Знаете, а ведь вы правы. Я действительно с самого начала знал, что произойдет, и обманывал себя самого». Это признание сделало его свободным, так как он смог принять на себя ответственность за свои действия вместо того, чтобы чувствовать себя жертвой действий своей партнерши.
Я испытал мощнейшее чувство связи и единения с другими в Группе анонимных жертв инцеста. До этого я лгал себе; в тот момент, когда я сказал правду, исчезло притворство в отношениях с другими людьми. Моя ложь и притворство требовали от меня огромного количества энергии. Когда ложь названа ложью — тогда может возникнуть истинная близость и понимание. Об этом следует помнить всегда. Если наша истинная цель: раскрыть, кем мы являемся на самом деле, — тогда важнейший шаг — увидеть созданные нами внутренние структуры, понять их назначение и осознать, как они помогали нам справиться с хаосом. Последний шаг — раскрыть в себе наблюдателя и творца этих структур. Тогда мы сможем встретиться с собой.
Нервная система
Многие формы терапии занимаются интеграцией внутренних богов и богинь. Согласно Карлу Юнгу, этот феномен используется в восточных, западных, примитивных, развитых, бедных и богатых обществах. Этот способ организации хаоса Юнг назвал «архетипом»; возможно, это универсальный способ организации хаоса. Это предположение срывает мистический покров с мира коллективного бессознательного. Может быть, создание архетипов — попытка осознать и организовать хаос? В Индии молитвы Божественной Матери так же распространены, как молитвы Деве Марии в римско-католической культуре. Может быть, коллективное бессознательное отражает не универсальный жизненный опыт, а коллективные защитные трансовые структуры — кросс-культурные и универсальные — созданные нашей нервной системой, чтобы справиться с болью и хаосом жизни?
В таком случае мы имеем дело не с миром реальных божеств, а с миром божеств, сотворенных внутренним ребенком и переходящим из поколения в поколение с помощью ритуала, традиции и фольклора.
(Эта тема подробно обсуждается в моей следующей книге «Дао хаоса: квантовое сознание, том 2»).
Моей целью не является разрушение ваших верований. Моя цель — помочь вам, создателю верований. Когда вы осознаете, кто вы есть, ваши верования покажутся вам священными коровами на вашем пути! Знаменитый философ Альфред Коржибски сказал: «Карта не есть территория». На этом пути верования, идеи и образы не есть вы. Вы наблюдатель и создатель (территория) этих образов (карты).