Скифский воин (изображение на греческой вазе)
«Аргиппей» — в тюркских языках, например, в башкирском и татарском, нет слова «мужчина», а есть «ир-ат», что означает всадник. Геродот это слово перевел как ар-мужчина и конь по-гречески гиппос. Место обитания аргиппеев «у подножия высоких гор», «именно они разбирают споры соседей, а тот, кто прибегает к ним искать убежище, не терпит ни от кого обид; название этого народа аргиппеи» Греки называли эти горы Рифейские (Риппейские). Не от греческого слова ли это название, ведь судьи по-гречески — рифери.
Профессор А.К.Матвеев «.. в некоторых тюркских языках встречается слово эмэл (в русской передаче эмель) — «седло», «седловина», восходящее к монгольскому эмээл — «седло». Это слово нередко встречается в названиях перевалов Алтая, Тянь-Шаня и других гор Средней Азии. Известно, что в названиях башкирских гор сохранилось много элементов седой старины, которые необъяснимы из современного башкирского языка. Если допустить, что тот же монгольский элемент некогда был в языке башкир или их тюркских предшественников, то Иремель легко истолковать как «Седло» мужчины (героя), ведь слово ир в башкирском языке — «мужчина», «герой». Кто видел Иремель, легко может обнаружить в этой исполинской, наискось усеченной пирамиде сходство с седлом, и тогда это цветистая метафора в истинно восточном вкусе. Но может быть и так, что имеется в виду обширная седловина между горой Большой Иремель и горой Малый Иремель. Где правда — решить трудно».
«Иирки» — это не дерево ли которое упоминает и Ибн-Фадлан называя его хуландж, по-гречески арики. Это дерево у казанских татар урэнге, у башкир — саган, у монгол — чаган. Оба слова преводится как «белый». Слово урэн (вурэн) и у булгар применялся как «белый» или «блондин» (А.З.Валиди). Исходя из этого, можно точно локализовать иирков в бассейне реки Саган, т.к. Ибн-Фадлан пишет: «Пройдя страну огузов и дойдя до реки Саган вытекающий с горы Могажар мы стали осерегаться башкир».
«Фиссагеты» — под «фэс»ом, вереятно имеется в виду боевой топор. До сих пор у башкир имеется «фэс»ки — мужские головные уборы в форме усеченного конуса, со свесшивающейся на бок нитью. Воины вооруженные боевым топорм (секирой) или люди носившие «фэс»ки (ср: каракалпаки) (А.З.Валиди). Номадами рассматриваемого региона были знакомы шлемы конической формы, состоящие из костяных, а может быть и железных пластинок, нашитых на кожаную основу. На это мысль наводит комплекс из кургана на р.Куртамыш, где имеются такие накладки из кости, а наличие военных контактов между сарматами и «саргатцами» очевидно.
«Плешивые» — или лысый. Как выяснил В.НЧернецов, в представлениях обских угров волосы человека связаны с одной из душ человека. Человек, лишенный волос, теряет эту, так называемую «маленькую душу». Он становится слабым, робким, теряет свою мужскую силу. Не случайно и то, что неприменным атрибутом богатырей в героических преданиях обских угров являются косы. Именно косатые богатыри обладали особой мощью и окружались почетом. Недаром их отличали от богатырей стриженных. Сохранить волосы считалось гораздо важнее, чем спасти жизнь. Тут вспоминается фигура всадника-тюрка с косами из бирского могильника, и поверья у современных башкир связанное с волосами. (Нельзя вольно обращаться со стриженными волосами, не допускать попадания волос птичьи гнезда и т.д.). Аналогичные отношение к волосам прослеживается и в селькупском обществе. Человек, лишившийся волос, по представлениям селькупов, терял волю. Поэтому совершенно не случайным выглядит такой штрих. У обращаемых в рабство, как свидетельствуют материалы Г.И.Пелих, обрезали косу. Такие люди назывались «коча», «кочкуп». Этот термин произведен от слова город, старики-селькупы переводят его на русский язык словом «городские». И это тоже не случайно, поскольку «коча», как и угорские собратья по несчастью, должны были жить в «городе»-крепости князя или вблизи нее[12]. «Плешивые» не являются ли зависимым населением.
«Апарны». Вполне вероятно, что та «среднеазиатская кочевническая среда» явилась результатом миграции кочевников-прохоровцев (дахо-даев), которые привнесли в арало-каспийские степи уже сложившийся комплекс защитного вооружения. О том, что такая миграция имело место, засвидетельствовано как письменными, так и археологическими источниками. В этом случае истоки парфянской катафракты следует локализовать в степях Южного Урала, на месте могущественного племенного союза, базировавшего где-то между Уралом и Илеком, а также в юго-восточной Башкортостана и восточном Оренбуржье. Армия этого племенного союза имела в своем составе уже в 4 веке до н.э. тяжелую кавалерию, вооруженную эффективными защитными средствами, мощным наступательным оружием — длинными мечами, луками, штурмовыми копьями. Разумеется, удельный вес таких подразделений на фоне общего войска не был значительным, как, например, у скифов. Вероятно, в этом не было необходимости, так как тяжеловооруженная конница выполняла конкретную тактическую задачу и наносила в бою решающий удар.