Дело жизни и смерти: ответы на вопросы
Моя сестра попала в аварию, и с тех пор она не мо жет двигаться, не видит, не слышит и не говорит. Мо жет быть, лучше позволить ей умереть?
Это один из основных вопросов, который в разных формах поднимается во всем мире. Веками бытовала идея, что смерти следует избегать, что это — зло: жизнь — от Бога, смерть — от диавола.
Даже в медицинской профессии каждый врач в мире дает клятву Гиппократа, клянясь, что он никоим образом не будет способствовать чьей-либо смерти, а всевозможными способами будет содействовать сохранению жизни.
Это было верно во времена Гиппократа, потому что из десяти детей только один доживал до среднего возраста. Девять умирали — такова была жизнь. Во времена Гаутамы Будды численность населения во всем мире была такой маленькой, что вы и представить себе не можете. Всего двести миллионов. Теперь только в одной Индии живет почти миллиард людей. А всего на земле насчитывается больше пяти миллиардов. От двухсот миллионов двадцать пять веков назад население возросло до более чем пяти миллиардов, а земля осталась прежней. Медицина тоже шагнула вперед.
Раньше считалось, что максимальный возраст, до которого в те времена мог дожить человек, — семьдесят лет. Ученые исследовали кости и скелеты древних людей почти за пять тысяч лет, чтобы точно установить продолжительность их жизни. И они пришли к выводу, что люди раньше жили не больше сорока лет, — так что верно, когда говорят, что в прошлом жизнь была прекрасна, потому что ни один отец не видел смерти своего сына. Естественно: если отец умирал в сорок лет, как он мог увидеть смерть сына?
Но к этим сыновьям не относятся те девять детей из десяти, доживавших максимум до двух лет. Поэтому в действительности каждый отец был свидетелем десятков смертей своих сыновей и дочерей. Если ребенок доживал до трех лет, у него возникали шансы дожить, по крайней мере, до сорока. Тем временем, естественно, его отец умирал.
Сейчас есть много людей, которым исполнилось больше ста лет; и в некоторых странах можно встретить старожилов, которым за сто, а они все еще трудятся в поле наравне с молодыми. Некоторые ученые утверждают, что при правильном питании, правильной физической нагрузке и хорошем воздухе человеческое тело способно жить, по крайней мере, триста лет. Это очень опасная перспектива: уже лет через девяносто-сто вам надоест жить — что же вы будете делать триста лет? Вас не будут узнавать члены вашей собственной семьи. За триста лет появится на свет не одно поколение ваших потомков, но у вас с ними не будет никакой связи. Разрыв между поколениями будет слишком велик.
Что вы будете делать? Вы жили, любили. Вы повидали в этой жизни все, что можно: удачи и неудачи, удовольствие и боль, дни и ночи. Вы видели все времена года. Не осталось ничего неизвестного. Теперь — только повторение, все идет по кругу.
Мы должны пересмотреть свое отношение к смерти. Мое мнение таково: если человек доживает до такого момента, когда его жизнь совершенно теряет всякий смысл, когда он уже отжил свое, уход из жизни не должен запрещаться законом. Смерть должна быть разрешена; более того, в каждой больнице должно быть специальное отделение для тех, кто желает умереть, — чтобы они могли умереть тихо, спокойно, с надлежащей медицинской помощью. Эта помощь должна состоять не в том, чтобы поддержать в них жизнь, а в том, чтобы помочь им умереть как можно достойнее и спокойнее.
Я предлагаю, чтобы в каждом отделении смерти в больнице был свой медитатор, который помогал бы пациентам перед смертью освоить медитацию, чтобы они могли умереть медитативно. Их смерть могла бы превратиться в очень ценное переживание, вероятно, еще более ценное, чем вся их жизнь. И это не было бы грехом.
У каждого пациента этого отделения должно быть время, чтобы хорошенько все обдумать. Возможно, в момент принятия решения умереть он был расстроен. Может быть, в его жизни произошло какое-то событие, и он подумал: «Лучше мне покончить с собой». Нужно дать ему время подумать, сказав: «Ложись в больницу, побудь здесь месяц и подготовься к смерти. Мы поможем. Если в течение этого месяца ты передумаешь — можешь встать и уйти. Никто тебе не помешает».
Помните, что любые эмоции длятся не дольше нескольких минут. Если бы каждый самоубийца подождал хотя бы минуту, он мог бы и не покончить с собой. Это — минутный порыв. Но если человек в течение целого месяца весел и радостен и с нетерпением ждет смерти как некого приключения, тогда наш долг — позволить ему покинуть тело и сделать это как можно изящнее.
Чтобы ответить на заданный вопрос, я был вынужден сделать это вступление, чтобы вы поняли, что смерть — это не зло, а нечто вполне естественное. Но вопрос — не о старом человеке. Вопрос о молодой сестре, которая не может двигаться, видеть, слышать и говорить. Все ее органы чувств отказали. И вы называете это жизнью? Это растительное существование. И оно, должно быть, причиняет ей ужасные страдания. Нам это не заметно, потому что она ничего не может сказать. У нее нет каналов для общения. Она в полном одиночестве, она совершенно отрезана от жизни. В чем смысл такого существования в течение семидесяти, восьмидесяти или девяноста лет — а может, и больше? Она будет только обузой и источником горя для семьи, и для нее самой это будет сущий ад, потому что это — полное лишение свободы.
Подумайте сами. Худшего концлагеря и не придумаешь: лишенная зрения, слуха, дара речи. Это — кома. Многие люди находятся в таком состоянии. Я сам видел одну женщину, которая пролежала в коме девять месяцев. Врачи говорили, что она уже не сможет прийти в сознание, потому что из-за того, что она так долго была в бессознательном состоянии, хрупкая нервная система, отвечающая за сознание, практически умерла. Они показали мне снимки ее мозга, сказав, что все центры, обеспечивающие сознание, омертвели. Она может просуществовать без сознания лет пятьдесят — на тот момент ей было тридцать. Она была тяжким бременем для всей семьи: для мужа и для детей. Они были абсолютно беспомощны и ничего не могли для нее сделать. И врачи тоже признавали свою беспомощность и ничем не могли ей помочь. Но закон не позволяет содействия в смерти. Если бы врачи дали ей умереть, они стали бы преступниками, их считали бы убийцами.
Закон примитивен. Он не понимает сострадания. Этой женщине нужна смерть из милосердия. Она даже попросить о ней не может!
Сестра человека, задавшего этот вопрос, не может даже попросить о смерти. Но ее близкие должны направить прошение в правительство своей страны. Им следует обратиться с петицией в суд и настаивать на том, что поддерживать в ней жизнь — немилосердно. Это не любовь, это абсолютно примитивное и необоснованное в наше время отношение к жизни человека. Необходимо им сообщить, что вся семья согласна, что ее следует освободить из этой тюрьмы, чтобы она могла родиться заново, обрести новое тело — с глазами, с ушами, со способностью ходить и говорить. Для нее смерть будет не злом, а благом.
Это мое мнение. Я не говорю, что вы должны следовать ему, потому что в вашей стране это, может быть, противозаконно. Необходимо законными методами обратиться к правительству и поднять этот вопрос на общенациональном уровне, потому что он может касаться не только вашей сестры. Возможно, в стране есть другие дети и молодые люди, которые точно так же страдают только из-за того, что закон не позволяет медработникам помочь им покинуть тело.
Пришло время нам и медработникам понять: студенты-медики больше не должны давать клятву Гиппократа. Они должны давать клятву, что будут помогать человеку жить, если он может жить полноценной насыщенной жизнью, но если он не может так жить, и ему лишь помогают дышать — дыхание не есть жизнь — тогда ему лучше помочь умереть. В обоих случаях будет проявлено сострадание. Не важно — служите ли вы жизни или смерти. Ваше сострадание должно понимать, что человек отправляется в лучший мир, к лучшей жизни.
И в каждой стране это должно быть узаконено, точно так же как сейчас во многих странах узаконен контроль рождаемости. С одной стороны, вы не допускаете рождения ребенка. Если вы приняли это, то, с другой стороны, вы должны позволить старикам, желающим покинуть этот мир, сделать это с надлежащими церемониями. Чтобы они могли позвать друзей, членов семьи. Чтобы они могли пожить вместе со своей семьей, потому что через месяц их уже здесь не будет.
Рождение — не в ваших руках, но вы, по крайней мере, может обрести свободу в выборе смерти. Некоторые страны скоро примут закон, позволяющий людям быстрее приближаться к концу жизни. Мир перенаселен. С одной стороны, мы предотвращаем появление людей, с другой стороны, нам следует позволить им уходить, и тогда мир не будет так перенаселен и беден.
И вопрос не только в том, чтобы сократить численность населения и бедность, но в самих людях. Практически во всех западных странах, особенно в Америке, сотни тысяч людей просто живут в больницах. Им — по девяносто-сто лет. Они не могут жить у себя дома, потому что не способны даже дышать без посторонней помощи. Но мы все равно поддерживаем в них жизнь — спрашивается, зачем? Они подключены к аппаратам искусственного дыхания. Не думаю, что от этого они испытывают удовольствие. Они никогда не вернутся домой и умрут в больнице. Я не вижу никакого смысла в том, чтобы держать их на искусственном дыхании. Если их тела больше не хотят дышать, пожалуйста, позвольте им не дышать! Это их личное дело.
Вы вмешиваетесь в жизнь других людей. Вы не позволяете им умереть. Они уже мертвы, а вы заставляете их продолжать существовать, хотя сами не знаете, зачем. Когда вы искусственно продлеваете жизнь тысячи людей, которые должны лежать в своих могилах, вы зря занимаете места в больницах, тратите время врачей и медперсонала, используете оборудование — для чего все это? Через два-три года они даже перестанут реагировать на аппараты искусственного дыхания. Они будут отторгать их. Больше ничего не произойдет. Но целых три года вы будете их мучить зря. И это называется служением, состраданием. И это считается христианством. Это же просто жестокость!
Позвольте этим несчастным умереть. В мире тысячи людей, которые готовы покинуть свое тело, потому что оно причиняет им только боль. Страдая от многочисленных болезней и недугов, они больше не в состоянии что-либо делать. Они больше не способны наслаждаться жизнью.
Но мы живем в очень странном мире. Он продолжает следовать старым законам, которые давно потеряли связь с реальностью, которые стали лишь тенями прошлого и сейчас приносят людям лишь мучения.
Я думаю, что вашу сестру следует освободить от этого тела, потому что оно стало ей тюрьмой. Если вы ее любите, вы должны проститься с ней. Со слезами и печалью, но вы должны попрощаться с ней и медитировать и молиться, чтобы она обрела лучшее тело. Но обратитесь к правительству, привлеките к этой ситуации внимание общественности, чтобы помощь могла быть оказана не только вашей сестре. В таком же положении могут пребывать многие другие. Сделайте так, чтобы это дело получило широкую огласку, только тогда вашей сестре позволят спокойно умереть. И не тревожьтесь — сокровенная сущность никогда не умирает.
В моем христианском воспитании упор всегда делался на том, чтобы стать неэгоистичным, чтобы не думать о себе. Теперь, вспоминая себя и стремясь к своей внутренней сущности, мне кажется, что мне приходится пробиваться сквозь неловкость, чувство вины и смущение. Не могли бы Вы рассказать об этом?
Все религии причинили огромный вред человеческому росту, но христианство в этом особенно отличилось. Оно использовало красивые слова, чтобы скрыть отвратительные действия, направленные против вас. Например, «альтруизм», «самоотверженность». Сказать человеку, который не знает себя, что ему нужно забыть о себе, — настолько идиотская затея, что просто не верится, что вот уже две тысячи лет христианство призывает к этому.
Сократ сказал: «Познай себя, остальное второстепенно». Познав себя, можно стать неэгоистичным. Более того, в этом случае вы непременно станете неэгоистичными, и с вашей стороны не потребуется никаких усилий Познав себя, вы познаете не только свое «я», но и «я» всех остальных. Оно одинаково; это одно сознание, один континент. Люди — не острова. Но, не научив людей, как познать свою сущность, христианство начало опасную игру, которая пришлась людям по душе благодаря красивому слову «самоотверженность». Это слово выглядит религиозным, духовным. Когда я говорю: «Вначале будьте эгоистами», это звучит не духовно.
Эгоистами?
Ваш ум приучен к тому, что самоотверженность — это духовно. Я знаю это, но пока вы не будете достаточно эгоистичны, чтобы познать себя, вы не сможете отвергнуть свое эго. Самоотверженность возникнет вследствие самопознания, после того как вы станете самими собой. Тогда самоотверженность не будет добродетелью, она не будет развиваться для того, чтобы получить награду на небесах. Она будет просто частью вашей натуры, и каждый самоотверженный поступок будет наградой себе самому.
Но христианство поставило телегу впереди лошади — в результате повозка застряла на месте и не может сдвинуться. Лошадь застряла, потому что перед ней телега; телега не может сдвинуться, потому что она в принципе не может двигаться, если впереди нет тянущей ее лошади.
Это происходит с каждым христианином: как только он начинает медитировать, у него появляется чувство вины — когда весь мир в беде, когда люди прозябают в бедности, умирают от голода и страдают от СПИДА, он медитирует? Это же полный эгоизм! Вначале надо помочь бедным, страдающим от СПИДА — вначале надо помочь другим.
Но жизнь коротка. Сколько вы сможете совершить альтруистических поступков за семьдесят-восемьдесят лет? И когда же вы найдете время для медитации? Как только вы приступаете к медитации, тут же возникают бедные, больные, сироты и нищие, которым требуется ваша помощь. Мать наставляла своего сынишку: «В нашей религии самое главное — быть альтруистом. Никогда не будь эгоистом, помогай другим».
Маленький мальчик — маленькие мальчики восприимчивее и разумнее, чем так называемые взрослые парни — маленький мальчик сказал: «Мне кажется странным, что я должен помогать другим, а они должны помогать мне. Почему бы все не упростить? Я помогаю себе, а они — себе». Эта самая главная идея религии кажется слишком сложной — необоснованно сложной.
Более того, христианство осудило восточные религии за то, что они слишком эгоистичны. Махавира, джайнский мистик, двенадцать лет медитировал... Лучше бы преподавал в школе или работал в больнице. Ему следовало бы заботиться о сиротах, быть как мать Тереза и получить Нобелевскую премию.
Ни один медитатор, разумеется, никогда не получал Нобелевскую премию. А за что? Он ничего не сделал для других. Медитаторы — самые эгоистичные люди на свете: они только медитируют, наслаждаются своей тишиной и покоем, пребывают в блаженстве, находят истину, открывают Бога, достигают полного освобождения. Это же эгоистично. Поэтому христианскому уму трудно принять идею медитации. В христианстве нет медитации, только молитва.
Они не могут назвать Гаутаму Будду поистине религиозным человеком — что он сделал для бедных? Что он сделал для больных? Что он сделал для стариков? Он стал просветленным — это верх эгоизма! Но на Востоке совсем другое мировоззрение — гораздо логичнее, разумнее и понятнее. На Востоке всегда считали, что, пока вы не обретете покой и тишину в своем сердце, песню в своей душе, свет, излучающий просветление, вы не сможете служить другим. Вы сами больны; вы сами сироты, потому что вы сами еще не достигли непоколебимости существования, безопасности вечной жизни. Вы сами так бедны, что внутри у вас нет ничего, кроме тьмы. Как вы можете помогать другим? Вы сами тонете, опасно помогать другим — скорее всего, вы и их утащите на дно. Вначале надо научиться плавать. Только тогда вы сможете хоть как-то помочь утопающим.
Мой подход абсолютно ясен. Вначале будьте эгоистами и откройте все, что есть в вас самих: всю радость, блаженство и экстаз. И тогда, точно тень, последует альтруизм: ваше сердце танцует, ваше существо преисполнено божественности — этим надо делиться. Вы не сможете жадничать и ни с кем не делиться, потому что жадность во внутреннем росте — это смерть.
Экономика внутреннего роста отличается от внешней экономики. В обычной экономике, если вы отдаете, вы имеете все меньше и меньше. Но в духовной экономике — наоборот: если вы не отдаете, вы имеете все меньше и меньше; если отдаете — имеете все больше и больше. Законы внешнего мира и внутреннего диаметрально противоположны.
Вначале станьте внутренне богаты, станьте императором. Тогда у вас будет так много того, чем вы сможете поделиться, что вы даже не будете считать это альтруизмом. Вы не пожелаете никакой награды ни сейчас, ни потом. Вы даже не будете ждать благодарности от того, кому даете; наоборот, вы будет сами благодарны человеку, который не отвергает вашу любовь, ваше блаженство, ваш экстаз. Человек согласился принять, позволил вам излить на него свою любовь, свои песни, свою музыку.
Христианская идея альтруизма — полнейшая глупость. На Востоке никогда не было такой идеи. За всю длинную историю своих поисков истины Восток пришел к простому выводу: вначале надо позаботиться о себе, и только тогда можно будет позаботиться о других.
Девушка, задающая вопрос, испытывает некое чувство вины. Она говорит: «Мне кажется, что мне приходится пробиваться сквозь неловкость, чувство вины и смущение. Не могли бы вы рассказать об этом?»
Это понятный феномен. Христианство обмануло миллионы людей и направило их по ложному пути. Христианские фундаменталисты — это самые фанатичные и одержимые люди. Сегодня Восток забыл о своей былой славе — о временах Гаутамы Будды и Махавиры. Теперь даже нехристиане подвергаются воздействию христианской идеологии. Современная конституция Индии гласит, что благотворительность состоит в помощи бедным, в образовании бедных и строительстве больниц для бедных. Ни одна из этих идей не упоминалась в учении Гаутамы Будды. Это не значит, что он был против помощи бедным, — он знал, что, если вы занимаетесь медитацией, вы будете помогать, но без хвастовства. Это будет происходить просто и естественно.
Однако обучение медитации — не благотворительность; благотворительность — это открытие новой больницы. Открытие школы, обучение географии и истории — вот что такое благотворительность. Но чему вы обучите на уроке географии — где находится Тимбукту и где Константинополь? А на истории — расскажете про Чингисхана, Тамерлана, Надир-шаха, Александра Македонского и Ивана Грозного? Это благотворительность? А научить людей быть спокойными, умиротворенными, любящими, радостными, счастливыми, просветленными — не благотворительность. Даже нехристиане заразились этой болезнью.
Махатма Ганди, по крайней мере три раза в жизни, чуть не стал христианином. В сущности, он и был девяностопроцентным христианином. Доктор Амбедкар, написавший конституцию Индии, многие годы думал, что ему и его последователям следует принять христианство. В конце концов он решил, что им следует стать буддистами. Но во всей индийской конституции чувствуется влияние христианства. В ней ни разу не упоминается слово «медитация», которое стало вкладом Востока в мировое развитие, причем самым ценным вкладом. Вместо этого в конституции больше отражается учение христианских миссионеров. Она не отражает учения Гаутамы Будды, Кабира или Нанака.
Я считаю, что благотворительность невозможна без медитации.
Так что ваше чувство вины — просто неправильное воспитание. Даже не задумываясь, избавьтесь от него. Вы станете альтруистами, будучи абсолютными эгоистами. Вначале вы должны стать внутренне богатыми — настолько богатыми, настолько переполненными богатством, что будете просто вынуждены делиться, точно так же, как туча вынуждена делиться дождем с жаждущей землей. Но прежде туча должна наполниться дождем. Неразумно говорить пустым тучам: «Вы должны быть альтруистами».
Ко мне приходят многие доброжелатели, исполненные благими намерениями, и говорят: «Что это за странное место? Чем вы занимаетесь? Вам следует открыть больницу для бедных, собрать сирот, раздавать одежду нищим, помогать всем нуждающимся». У меня совершенно другой подход. Я могу раздавать бедным контрацептивы, чтобы не было сирот. Я могу раздавать бедным противозачаточные пилюли, чтобы не было взрыва рождаемости, поскольку я не вижу смысла в том, чтобы вначале порождать сирот, а потом строить для них приюты, помогать им и тратить впустую свою жизнь.
Когда в 60-е годы я начал об этом говорить, население Индии составляло четыреста миллионов. С тех пор я не устаю повторять, что регулирование рождаемости крайне необходимо. Но христиане против этого, и всего за тридцать пять лет население Индии увеличилось более чем в два раза. От четырехсот миллионов оно возросло до девятисот миллионов. Можно было предотвратить появление пятисот миллионов людей, и тогда не было бы потребности в матери Терезе и римскому папе не надо было бы приезжать в Индию и учить альтруизму.
Но люди — странные существа: вначале позвольте им заболеть, а потом давайте лекарство. Им в голову пришли замечательные идеи. В каждом клубе «Лайонс клаб интернэшнл» и «Ротари интернэшнл» есть специальные ящики: если вы купили бутылочку какого-нибудь лекарства, вылечились, а половина лекарства осталась, вы жертвует его клубу. Так они собирают лекарства и слывут замечательными людьми и альтруистами за то, что раздают их потом неимущим. Их девиз — «Служение обществу!». Но это очень хитрое служение. Эти лекарства были бы выброшены — если вы здоровы, зачем вам оставшееся лекарство? Великолепная идея: собирать оставшиеся лекарства, раздавать их бедным и ощущать себя великими служителями общества.
На мой взгляд, человеку, прежде всего, необходимо медитативное сознание. После того как вы обретете медитативное сознание, всё, что бы вы ни делали, будет во благо людям; вы будете просто не способны причинить вред, из любви и сострадания вы сможете творить только добро.
Итак, я повторяю: вначале будьте эгоистами. Познайте себя, будьте собой, и тогда вся ваша жизнь станет бескорыстным подарком другим, без ожидания награды в этом или в потустороннем мире.
Целительная сила любви
Все были воспитаны идеалистами. Никто не является реалистом. Идеализм — очень распространенная болезнь человечества.
Вы воспитаны с мыслью, что в будущем должны быть чем-то и кем-то. Дан идеал, и вы должны быть на него похожи. Это создает напряжение, потому что вы другие, вы на него не похожи, но должны им стать.
Таким образом, вы постоянно осуждаете реальное и превозносите нереальное, но нереальное есть нереальное. Идеал непрестанно толкает вас в будущее, прочь от настоящего.
Идеал превращается в кошмар, потому что он вызывает постоянное порицание. Что бы вы ни делали — всё несовершенно, так как не совпадает с вашим идеалом совершенства. Все ваши достижения не приносят удовлетворения, потому что у вас есть безумное желание, которое просто невозможно удовлетворить.
Вы — человек, существующий в определенное время, в определенном месте, с определенными недостатками. Примите эти недостатки. Перфекционисты всегда находятся на грани безумия. Они одержимы — что бы они ни делали, всё недостаточно хорошо. Но делать что-то в совершенстве невозможно — совершенство недостижимо для человека. Более того, несовершенство — это единственно возможный способ существования.
Итак, чему я хочу вас здесь научить? Я не учу вас совершенству, я учу вас целостности. Это абсолютно разные вещи. Будьте целостными. Не беспокойтесь о совершенстве. Когда я говорю «будьте целостными», я имею в виду: будьте настоящими, будьте здесь и сейчас: что бы вы ни делали, делайте это тотально. Вы будете несовершенны, но ваше несовершенство будет прекрасно и тотально. Никогда не пытайтесь достичь совершенства, иначе забот не оберетесь. Вокруг и так много проблем, не создавайте себе еще.
Я слышал:
Однажды грязный, озабоченный Гарфункель с трехлетним ребенком на руках сел в поезд. Каждые пять минут он шлепал малыша.
— Если вы еще раз ударите ребенка, — сказала сидящая напротив женщина, — то я сделаю так, что у вас будут большие неприятности!
— Неприятности? — воскликнул Гарфункель. — Вы причините мне неприятности? Мадам, мой партнер украл все мои деньги и удрал с моей женой на моем автомобиле. Моя дочь в салон-вагоне, она на шестом месяце беременности, и у нее нет мужа. Я потерял свой багаж, сел не в тот поезд, а этот маленький мерзавец съел билеты, и его стошнило прямо на меня. И после этого — ВЫ причините мне неприятности?
Какие еще неприятности можно причинить? Всему есть предел.
Жизнь и так очень сложная штука, пожалуйста, будьте к себе помягче. Не создавайте идеалов. Жизнь сама создает проблемы, но эти проблемы можно решить. Если вы сели не на тот поезд — можно пересесть; если утеряны билеты — можно купить новые; если ушла жена — можно найти другую женщину. Проблемы, которые преподносит вам жизнь, можно решить, но проблемы, создаваемые идеализмом, неразрешимы.
Кто-то пытается стать Христом... Это невозможно, это никогда не произойдет — природа не позволит. Иисус появляется только раз — природа не потерпит повторения. Кто-то пытается стать Буддой — он пытается сделать невозможное. Этого просто не может быть, это противоестественно. Вы можете быть только самими собой. Поэтому будьте тотальны. Где бы вы ни были и что бы вы ни делали, делайте это тотально. Погрузитесь в это действие, пусть оно станет вашей медитацией. Не беспокойтесь, достигнете ли вы в нем совершенства или нет, — все равно не достигнете. Если ваши действия тотальны, то этого достаточно. Если они были тотальны, и вы получили удовольствие, чувство удовлетворения, если вы целиком в них погрузились, они увлекли вас, то вы выйдете восстановленными, обновленными и свежими.
Каждое действие, если совершается тотально, придает сил и никогда не вызывает зависимости. Если вы любите тотально, привязанность не возникает; если вы любите частично — возникает. Если вы живете тотально, вы не боитесь смерти; если вы живете частично — боитесь.
Забудьте о слове «совершенство». Это одно из самых преступных слов. Это слово нужно выбросить из всех языков мира, стереть из человеческой памяти. Никто никогда не был совершенным и никогда не будет. Неужели вы не понимаете? Даже если Бог существует и вы его открываете, неужели вы не видите изъянов в его творении? Огромное множество, поэтому он от вас и прячется. Он вас чуть ли не боится. Масса недостатков. Можете их подсчитать? Бесконечное количество. В сущности, если вы придирчивы, то все будет неправильно — неправильное время, неправильное место. Сплошной бардак. Даже Бог не совершенен, он тотален. Он все еще наслаждается своим творением. Но он — не совершенен. Если бы он был совершенен, то его творение не могло бы быть несовершенным. Совершенство порождает совершенство.
Все религии мира утверждают, что Бог совершенен. Я так не думаю. Я утверждаю, что Бог целостен, тотален — но не совершенен. Хотя он все еще может пытаться им стать... Как он может быть совершенным? Если бы он был совершенен, мир давно бы умер. Как только нечто достигает совершенства, происходит смерть, потому что больше нет будущего. Деревья все еще растут, дети все еще рождаются — все продолжает существовать. А он продолжает совершенствоваться. Разве вы не видите усовершенствований? Он продолжает все совершенствовать. В этом — смысл эволюции: все совершенствуется. Обезьяны стали людьми — усовершенствование. Люди уподобятся Богу, сами станут богами — это эволюция.
Тейяр де Шарден говорит, что есть конечная точка, когда все становится совершенным. Нет такой точки. Нет конечной точки. И не может быть. Мир находится в процессе развития, происходит эволюция, мы приближаемся к совершенству, но никогда его не достигнем, потому что, как только совершенство будет достигнуто — всё, конец. Бог все еще совершенствует свое творение.
Одно можно сказать наверняка: он доволен своей работой, иначе давно бы ее бросил. Он все еще вкладывает в нее свою энергию. Если Бог доволен вами, было бы полнейшей глупостью вам быть недовольными собой. Будьте довольны собой. Пусть удовольствие станет наивысшей ценностью. Я гедонист. Всегда помните, что удовольствие — это критерий. Что бы вы ни делали, получайте от этого удовольствие, вот и все. Не беспокойтесь о том, совершенно это или нет.
К чему вся эта одержимость совершенством? Вы только напрягаетесь, волнуетесь, нервничаете, беспокоитесь, тревожитесь и боретесь. Слово «агония» произошло от корня, означающего «быть в конфликте». Постоянно бороться с собой — вот значение слова «агония». Вы будете в агонии, если не будете в согласии с собой. Не требуйте невозможного — будьте естественными, непринужденными, любящими себя и других.
Помните, что человек, который не может любить себя, потому что постоянно себя осуждает, не может любить других. Перфекционист требует совершенства не только от себя, но от других. Человек, который суров к себе, непременно суров и к другим. Его требования невыполнимы.
В Индии был Махатма Ганди, перфекционист, практически невротик. Он был очень суров к своим ученикам — даже чай запрещал. Чай! Поскольку в нем содержится кофеин. Если кто-то пил чай в его ашраме, это был грех. Любовь была запрещена. Если кто-то влюблялся, это был такой страшный грех, будто весь мир мог из-за этого обрушиться. Он постоянно шпионил за своими учениками, подглядывал в замочную скважину. Но точно так же он относился и к себе. Вы способны относиться к другим только так, как вы относитесь к себе.
Но такие люди становятся великими вождями, потому что они внушают другим огромное чувство вины. Чем большее чувство вины вы создадите в других людях, тем успешнее вы будете как лидер. Если люди мучаются чувством вины, вы можете помочь им добиться совершенства. Они несовершенны, но вы можете им помочь.
Я здесь не для того, чтобы помочь вам добиться совершенства, меня совершенно не заботит такая чепуха.
Я здесь для того, чтобы помочь вам быть самими собой. Если вы несовершенны — прекрасно; если совершенны — тоже прекрасно.
Не пытайтесь стать несовершенными — потому что даже это может стать вашим идеалом! Может быть, вы уже совершенны, тогда мои слова могут причинить вам беспокойство! «Этот человек велит быть несовершенными» — в этом нет никакой потребности. Если вы совершенны, тоже примите это!
Постарайтесь полюбить себя. Не осуждайте. Как только человечество придет к полному принятию, исчезнут все церкви, все политики и все священники.
Я слышал:
Один человек как-то рыбачил в Нортвудсе, однажды ночью его проводник рассказывал ему возле костра о временах, когда он сопровождал на рыбалку Гарри Эмерсона Фосдика.
—Да, хороший был человек, — сказал проводник, — только матерился.
— Но, послушайте, — удивился рыбак, — уж не хотите ли вы сказать, что доктор Фосдик сквернословил?
—Да, именно, сэр, — ответил проводник. — Однажды он поймал отличного окуня. Но только он собирался опустить его на дно лодки, тот сорвался с крючка и был таков. Я говорю доктору: «Вот, черт возьми!» — а он в ответ: «Это точно!» Но это единственный раз, когда я услышал от него такие слова.
Вот так работает ум перфекциониста. Доктор не сказал ничего плохого! Он просто ответил: «Это точно». Но даже этого достаточно для перфекциониста, чтобы найти недостаток.
Перфекционист — это невротик. И он не только сам невротик, но еще создает вокруг себя невроз. Поэтому не будьте перфекционистами, а если встретите на своем пути перфекциониста — бегите как можно быстрее, пока он не отравил ваш разум.
Перфекционизм — это происки эго. Даже думать о себе в терминах идеалов и совершенства — это лишь попытка приукрасить свое эго. Смиренный человек соглашается с тем, что жизнь несовершенна. Смиренный, по-настоящему религиозный человек принимает тот факт, что у нас у всех есть свои недостатки.
Это — мое определение смирения. Быть смиренным — это значит не пытаться быть совершенным. И смиренный человек становится все более и более тотальным, потому что ему нечего отрицать и отвергать. Он принимает себя таким, какой он есть, хороший или плохой. Смиренный человек очень богат, потому что он принимает свою целостность — свой гнев, свою сексуальность, свою жадность — он принимает все. В этом глубоком принятии происходит великая алхимическая трансформация. Все безобразное постепенно само по себе испаряется. Он становится все более и более гармоничным, более и более целостным.
Я против канонизированных святых, я за тех, кто свят сам по себе. Святой — перфекционист; тот, кто по-настоящему свят, — нет. Мастера дзен святы, а католические святые всего лишь святоши. Само словосочетание «канонизированный святой» безобразно: «узаконенный святой». Как можно узаконить чью-то святость, причислить кого-то к лику святых, разве это звание или квалификация? Но церковь продолжает заниматься этими глупостями. Присваиваются даже посмертные звания! Святой мог умереть триста лет тому назад, и только сейчас церковь решает пересмотреть свое к нему отношение. Мир изменился, и спустя триста лет церковь присваивает ему посмертное звание святого — признание его святости, ранее не оцененной по заслугам. Церковь могла даже сама казнить этого человека! Именно так стала святой Жанна д'Арк: церковь сожгла ее на костре, а потом изменила свое мнение. Люди все больше и больше сочувствовали Жанне д'Арк, и пришлось признать ее святость. Вначале церковь сожгла ее, а потом стала ей поклоняться. Спустя сотни лет откопала ее кости и стала им поклоняться.
Нет, словосочетание «канонизированный святой» — плохое словосочетание. Человек может быть свят сам по себе, а не из-за того, что церковь решила присвоить ему это звание.
Я слышал:
Якобсон, девяностолетний старик, переживший еврейские погромы в Польше, концлагеря в Германии и десятки других проявлений антисемитизма, молится в синагоге:
— Господи! Это правда, что мы — твой избранный народ?
— Да, Якобсон, евреи — мой избранный народ! — грохочет голос с небес.
— Ну, тогда, Господи, — стенает старик, — не пора ли избрать кого-нибудь другого?
Помните, перфекционисты — избранные Богом люди. Но наступит день, и вы поймете, что благодаря идеалам вы только калечите свою собственную жизнь. Тогда вы расстанетесь со своими идеалами и будете жить исходя из своей реальной сути, каковой бы она ни была. Это и есть великая трансформация.
Не пытайтесь быть избранными Богом людьми, будьте просто людьми.