А на какие строки захочется вам нарисовать – это ваш выбор!
Николай Сладков (1920 год – 1996 год)
Николаем Ивановичем написано более 60 книг о природе. Широко известны его книги «Подводная газета», «За пером синей птицы», «Под шапкой-невидимкой», «Азбука леса», «Сорочьи тараторки»» и другие.
Николай Сладков много путешествовал. Его страстью была фотоохота.
Маршруты Сладкова пролегали по знойным пустыням Средней Азии, по ледникам, бурным водам океанов, приходилось подниматься в заоблачные выси гор − словом, быть первооткрывателем, чутким ко всему новому, неизведанному.
Природа — это не только богатства. Не только «солнце, воздух и вода». Не только «белое, чёрное и мягкое золото».
Природа нас кормит, поит и одевает, но она ещё нас радует и удивляет. Каждый из нас восхищается красотой природы родного края.
Когда идёшь, много всего подмечаешь. Рассказы Сладкова так и начинаются: "Вот иду я по..." Можно идти по лесной полянке, по болоту, по полю, по лугу, по берегу моря и вместе с писателем замечать то, что не увидел обычный человек, узнавать потрясающе интересные факты.
Сказочные истории Николая Сладкова повсюду: над головой, по сторонам, под ногами. Задержись только взглядом!
«Бабочкина дорожка»
«Я иду, а они взлетают, порхают над головой и сейчас же опускаются позади. Живая пёстрая лента взмывает волной и, перемахнув через голову, обрушивается позади на тропу. И даже брызги летят – это пугливые голубянки взлетают вверх»
«Август»
«А роса такая, что хоть умывайся!
Росинки дрожат на кончиках листьев. Росинки стреляют красными стрелами. Росинками переполнились цветы-бокалы.
На листьях манжетки — гранёные звёзды. Колоски и метёлки согнулись от ожерелий. Еловые лапы словно хрустальные люстры.
Качнула синица еловую люстру — обрушились сверкающие подвески. Ударили они по осинке — осинка вспыхнула и затрепетала.
В гамачках паучьих — ртутные бусы. Нити паутины — как нити жемчуга. А сети паучьи — созвездья в лесной вселенной»
«Совёнок»
«На густой ёлочке, чуть повыше лопухов, похожих на зелёные заячьи уши, уютно уселся совёнок. Словно клок шерсти овечьей. Только с глазами, большущими, оранжевыми. Сидит и хлопает ими»
«Весенний звон»
«Схватил мороз. Каждая мокрая ветка оделась в ледяной чехольчик. Сел воробей на наклонный сучок - да и покатился вниз, как с горки. Синица тоже поскользнулась - повисла вниз головой. Ворона с лёту ухнула в самую гущину сучьев - вот наделала звону!»
«Рябчик»
«Пёрышко к пёрышку, пятнышко к пятнышку — сразу и не увидишь. А она рядом сидит: лесная курочка-ряба. Не моргнёт, не дохнёт: обмерла. Наверное, яички снесла, да не простые, а золотые: очень уж бережёт! Прячет от злого глаза. Вот умница, дай-ка погляжу... А курочка — фрр! — и улетела. А где сидела, там полное лукошко яичек. Не простых, золотистых. Ещё и в крапинку!»
«Ящерица»
«Кто сказал, что ящерица противная? Как только у него язык повернулся? Наверное, он никогда ящерицу близко не видел.
Особенно красива ящерица весной. Весной она в праздничном зелёном наряде: горят щитки и чешуйки! Сказочная малахитовая красавица. И уж если лягушки бывают царевнами, то ящерицы и подавно!»
«Муравей»
«Мы, муравьи, такие крохотные, что самая маленькая хвоинка для нас всё равно, что для вас большое бревно. Из тысяч и тысяч брёвен-хвоинок сложены наши дома-муравейники. Для вас ничего не стоит пнуть муравейник ногой, а для нас - начинай всё сначала! Для вас это забава, а для нас беда! Опять починка, опять ремонт! А тут тебе дождик, а тут тебе ветер. Уважайте хоть наш труд: ведь тысячи тысяч хвоинок — и каждая как бревно!»
«Горная утка»
«Рыжая утка огарь не только встречается в скалах, но и устраивает там своё гнездо. И маленькие пуховые утята, когда выклюнутся из яйца, прыгают со скалы, растопыря парашютиками перепончатые лапки и мохнатые культяпочки крыльев. Как они о камни не разбиваются — даже и вообразить невозможно! По скалам, по осыпям каменным, через каменные ущелья ведёт утка утят к далёкому озерку. И только тут эти отчаянные скалолазатели вновь становятся водоплавающими, как им и положено быть»
«Весенние ручьи»
«Бегут, торопятся в речку ручьи разные: лесные, полевые, болотные, дорожные, деревенские, огородные. И у каждого свои рассказы: что было, что случилось, что надолго запомнилось. Говорят, говорят, говорят…
Хочешь лесные, полевые и болотные тайны узнать, — сядь у речки на бережок.
Может, чего и услышишь»
«Зелёные бабочки»
«На тополях понатужились и лопнули почки. Из каждой почки, как бабочка из куколки, вылупился зелёный листик.
Воробьи расселись по ветвям и стали склёвывать клейких зелёных бабочек. Угощаются; один глазок вверх - нет ли ястреба, другой вниз - не лезет ли кошка?»
«Белкин мухомор»
«Вот, например, белка. Сушит она осенью на сучках грибы: сыроежки, опята, моховики. Грибы всё хорошие и съедобные. Но вот среди хороших и съедобных находишь вдруг… мухомор! Наткнут на сучок — красный, в белую крапинку. Для чего белке мухомор ядовитый?»
«Тайна чёрного дятла»
«Чёрный дятел-желна — большой дятел, с ворону. А носище у него — что твоё долото. Дерево рубит — только щепки летят. И не малые: то с карандаш, а то и с пенал.
Однажды желна за два лета целую лесную сторожку в щепки разбил. Что и говорить, дятлов нос — инструмент завидный. Бывает, в свежем дереве дыру в два кулака и глубиной по локоть пробьёт. Да и не в какой-нибудь там рыхлой осине, а в узловатой ёлке, да у самого корня: топором стукнешь — топор отскакивает! Не дятел прямо, а лесоруб»
«Вверх от ненастья»
«Тяжёлая муть затопила предгорья. И горы, если сверху смотреть, стали как острова среди неспокойного серого моря: одни вершины торчат. И только в просвет или зазор у горного склона тускло видна в глубине земля. И видно, что там, внизу, затяжное ненастье и сыплет нудный осенний дождь. А над тучами, над островами вершин ясное солнце и небо чистое и прозрачное.
Орлы и грифы спасаются от подоблачного ненастья. Тут и там поднимаются они из просветов в тучах, выныривая, как из прорубей и, поднявшись над морем туч, плывут величаво и медленно к солнечным скалам.
Ну как не позавидовать им? Они всегда могут подняться из ненастья к солнцу!
Стоит лишь распахнуть крылья»
«Паутина»
«Утро выдалось холодное, росистое — и заблестела везде паутина! На траве, на кустах, на ёлочках... Везде паутинные нити, шары, гамачки и ловчие сети. Сита, что не руками свиты. И когда только пауки успели? А пауки и не торопились. Паутина и раньше везде висела, но была невидимой. А роса усыпала паутину бисером и выставила напоказ. Вспыхнул подлесок ожерельями, бусами, подвесками, монистами»
«Белая ночь»
«Видно, как спят, смежив лепестки, цветы дневные. Как просыпаются в тёмной чаще ночные цветы, как испуганно приоткрывают они лепестки-ресницы и зачарованно поворачивают головки за плывущей луной.
Видно, как слетаются ночные бабочки-бражники к нашей северной орхидее — ночной красавице любке. Ведь только ночью открываются ее цветы и пахнут только ночью.
Ночной ёжик семенит по тропинке. Ночная летучая мышь порхает над головой. Ночная кукушка годы считает. Козодой, прищурив сумеречные глаза, урчит заунывно и долго.
Туман повис над рекой…»
«Голубые пески»
«Ночью над пустыней: всплывает луна, и пески — до самого горизонта! — становятся вдруг голубыми. Все словно погрузилось в прохладную тень подводья. Заросли саксаула становятся кущами водорослей, а волны барханов — волнами моря»
«Зелёная земля (Тайга)»
«Хорошо смотреть на зеленую тайгу с горы. Там — светлые боры-сосняки. Тут — темные пятна ельников. Голубые извивы рек. Черные гари, пропахшие дымом. Желтые зыбуны-болота. И синие, туманные, бескрайние дали. Самый большой лес на земле. Тайга»
«Желтая земля (Пустыня)»
«Пустыня — это желтое и голубое. Пески и небо. Земля, опаленная солнцем. Всюду сугробы золотого песка — барханы. Топкие болота, засыпанные белой солью,— солончаки. Кусты, похожие на мотки колючей проволоки, цветы, протыкающие пальцы шипами. Камни, почерневшие от солнца и лопнувшие от жары. В пустыне все непривычно и непонятно. Земля без земли. Текучее море песков, зыбкие волны песчаных барханов»
«Седая земля (Тундра)»
«Равнина седая, унылая и серая. И небо над ней серое, скучное и сырое. Мох, кочки, лужи. Все плоско и бесконечно. Если и встретишь лес — то высотой по колено! Ивы, березы толщиной с карандаш. Грибы в таком лесу и то выше деревьев. Грибы — надберезовики»
«Пёстрая земля (Горы)»
«Со стороны гора - как голова великана. Вечные снега словно белые перья страуса на его шлеме. Шлем стальной - серые скалы. Глаза под шлемом - голубые озера. Щеки - горные выгоревшие луга. Горный осенний лес - это рыжая борода. А серые тучи у скал - словно тяжелые думы»
«Серебристая земля (Степь)»
«Степь как море. Катятся по степному морю волны из перламутра, дробится жемчужная рябь. Струится и течёт горячая степь куда-то за горизонт.
Клонятся на ветру ковыли, стелются, мечутся. Бьются, шарахаются, дрожат. Шипят, шелестят и шепчутся. И ветер, как беркут, мчит на распахнутых крыльях, засвистывая раздольно и лихо»
«… чудо чудное – степь на закате! Навстречу закатному солнцу, словно розовые языки призрачного огня, стелются пушистые ковыли. На каждом холме, на каждом бугре плещется холодный огонь – бесшумный, яростный и блестящий. И пока не утонет за землёй солнце, по всей степи будут сверкать эти льдистые вспышки, блики да отсветы, становясь всё призрачнее и
Приложение 2 к Положению